Текст книги "Дороги, ведущие в Акарам (СИ)"
Автор книги: Дарина Белая
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 16 страниц)
– У меня и у сына долг жизни перед князем Акарама, – сказала Имоджин. Голос прозвучал ровно, маска скрыла чувства, но прорицательница отчетливо уловила тревогу.
– Хотите отказаться? – спросила она бесстрастно.
Гостье стало тяжело дышать, виски сдавило. Вот так и надейся на лучшие амулеты. Впрочем, в преданности Регины княжна не сомневалась, да и мантикор на помощь не бросился.
– От таких долгов не отказываются, – твердо ответила Имоджин, – но я боюсь за сына.
Темное-синие глаза ведьмы стали абсолютно черными. Соправительнице Сорема захотелось уйти как можно дальше от злополучной комнаты, всего мгновение назад казавшейся уютной и безопасной.
– Государь Акарама, чтобы о нем не говорили, никогда не обидит женщину. Ни словом, ни делом. Ровно до того момента, пока она не перешагнет определенную черту, – тихо промолвила прорицательница. – Не становитесь у него на пути, и он не потребует вернуть долг.
– Интересы Сорема… – глухо промолвила княжна, но была прервана.
– Сколько раз за последние триста лет войска Акарама переходили нашу границу?
– Ни разу.
– А другие соседи? Молчите? Подсчитываете? Акарам не нападает первым, но за княжество и своих людей владыка темных пустошей уничтожит любого, невзирая на чины и звания. Ему не нужны чужие земли, войны или революции. К тому же сейчас в Сореме находится что-то дорогое для князя, он оберегает его, и нас заодно.
– А можно узнать… – глаза Имоджин загорелись.
– Нет, – отрезала ведьма, повеяло изморозью. – Там возведены такие запреты… Я ничего не увижу, а вот от его внимания этот интерес не укроется.
– Да, в таком случае не нужно.
– Не наживайте себе врага. Лучше забудьте, что я сказала, – приказала одаренная. Волна силы прошлась по комнате, отдавая глухой болью в висках.
– Я все поняла, – холодно обронила княжна.
Регина моргнула, чернота стала медленно отступать, уступая место исконной синеве.
– Не пытайтесь искать, вы нужны Сорему, – в этот раз предсказательница просила.
Имоджин почувствовала странную горечь. Безумно захотелось к сыну. Прижать к груди, ощутить тепло. Ее солнце, долгожданная отрада… Вот только работы у молодой женщины не убавилось. Сколько пройдет: пять, десять лет, прежде чем Авриэлю можно будет доверить княжество? О том, что этот день может никогда не наступить, Имоджин старалась не думать. Она сильная и со всем справится. Сохранит семью, воспитает сына и… брата. А если ведьма права, и хозяин темных пустошей не потребует вернуть долг – и вовсе будет самой счастливой на свете.
Княжество Акарам,
вторая неделя просинца 69-й год
Давно доказано, что слова и мысли оказывают воздействие на реальность. Разговор о том, что следовало повременить с беременностью, остался в прошлом, однако замок услышал, а вместе с ним и Акарам.
За окном бушевал ветер, закрыв лик яснооких звезд, в кабинете мирно горели осветительные шары. Ян разбирал письма, его супруга листала сборник законов.
– Слышишь? – вдруг спросил князь.
– Нет, ничего, – отозвалась жена, откладывая книгу.
– Идем, родная, – пригласил владыка темных пустошей, счастливо улыбнувшись.
Алисе было жутко любопытно, однако она чувствовала: спрашивать бесполезно, не скажет. К счастью, всего через мгновение колдовская тропа вывела в подземные пещеры. Обычно, они встречали темнотой и тишиной, но сейчас пространство наполняли переливы дивной мелодии. Музыка манила, звала за собой… Разум искал объяснение происходящему, а сердце наполнилось ожиданием чуда.
Государь подбросил в воздух светящийся шарик и повел супругу по широкой тропинке, вьющейся между россыпью камней. В дальней пещере бил крохотный родничок. Его хотелось обнять и защитить от всего мира.
– Живая вода, – шепотом произнес Ян. – Легенды читала?
– Да, но ключи засохли, – выдохнула молодая женщина.
– И родились вновь.
Правитель Акарама бережно коснулся ладонью мокрого камня, устилающего чашу родника.
– Мы будем тебя хранить. Спасибо.
Мелодия ответила веселым перезвоном. "Храните, не допускайте скверны, иначе я исчезну вновь". Воскрешать мертвых ключевая вода могла лишь в сказках, но спасение неизлечимо больных было в ее силах. Что уж говорить об улучшении состояния женщины, ожидающей ребенка?
Княжество Акарам,
третья неделя просинца 69-й год
Княгиню разбудил солнечный лучик. Он беззастенчиво заглянул в окно, пробежался по кровати, исследовал облако медных волос и коснулся ресниц. Алиса отодвинулась в сторону, а солнце, упрямо игнорируя ее высокий статус, продолжило заглядывать прямо в глаза. Хозяйка темных пустошей проснулась, приподнялась на локтях и застыла в немом восхищении.
Спальня была заставлена цветочными горшками. Круглыми, овальными, квадратными… Она утопала в тюльпанах: алых, фиолетовых, розовых, белых и желтых. На улице громоздились сугробы, а в замок пришла весна с яркими красками и едва уловимым, нежным, свежим ароматом. Тем особенным, что бывает только раз в году, когда тают снега и первые зеленые росточки заявляют свое право на жизнь.
– Ян… – прошептала молодая женщина.
Князь стоял на пороге и улыбался.
– С юбилеем, любимая.
Полгода их удивительному союзу, полгода малышам. Алиса торопливо смахнула слезы, сердце трепетало в груди, хотелось обнять весь мир и…
– Там еще коробочка, – подсказал муж.
Шкатулку, лежащую рядом с подушкой, княгиня попросту не заметила, хоть та была отнюдь не маленькой.
– Это так дорого… – растерянно сказала она совсем не то, что следовало.
В коробочке хранились… цветы. Из жемчуга и бриллиантов, собранные в изящное колье.
– Скажу тебе по секрету, я далеко не беден, – рассмеялся владыка Акарама, лавируя между тюльпанами. – А еще из древнего рода, обучен ведьмачьему ремеслу и…
"…спокойно могу дарить жене всякие безделушки", – хотел он сказать, но не успел.
– Лучший из всех мужчин во Вселенной, – глядя в глаза супруга, произнесла Алиса. – Я восхищаюсь тобой. Как ты можешь не давать спуску нежити и быть настолько бережным, нежным со мной?
– Ты же не нежить, – ответил Ян. – Ты мое дыхание. Мое солнышко.
"Отец, благодарю. Вы научили не только править, вы научили любить".
– Спасибо за это утро, – выдохнула Алиса.
Их губы встретились, а разум потерялся в вихре эмоций, в шальном водовороте, уносящем прочь от земли куда-то далеко-далеко… К небу и звездам.
ГЛАВА 8
Княжество Акарам,
вторая неделя лютня 69-й год
От Изарина веяло холодом и энтузиазмом. В черных волосах таяли снежинки. Головные уборы ведьмак упрямо не признавал, легкомысленно отмахиваясь от Мишиных лекций о простудах и прочих «радостях». Впрочем, все перечисленное Рину действительно не грозило.
Небрежно примостив дубленку на вешалку, Изарин велел другу:
– Собирайся, хочу тебе кое-что показать.
– Что именно? – тут же поинтересовался финансист, не испытывая особого желания выбираться на улицу. За окном потрескивал морозец, а ветер трудолюбиво наметал сугробы. Не самое приятное время для прогулок.
– Тебе понравится, – на это смелое заявление Михаил лишь хмыкнул. Гость вздохнул, изображая обиду, но надолго его не хватило. – Правда понравится. Но если не хочешь посмотреть на духов зимы… – заметив, как блеснули глаза Соколова, юноша добавил: – Одевайся теплее. Там будет очень холодно. И поторопись.
Финансист кивнул и зарылся в сундук с зимними вещами. Ло лениво следил за сборами, пока не понял: его хотят оставить одного. Виверн мгновенно снялся с насиженного места.
– Нет-нет, сегодня мы без тебя, – уведомил ведьмак.
Ло насупился и подцепил лапой свой кожух. Одежка получилась роскошная. Мастерица на славу потрудилась, выполняя необычный заказ.
– Это не поможет. Там будет очень холодно. Снег, ветер, вьюга…
По мере перечисления энтузиазм малыша таял. Для закрепления эффекта Рин на несколько секунд приоткрыл дверь, впуская в дом вихрь мелких, колючих снежинок. Ло обиженно попятился и заблокировал выход из комнаты. Миша попробовал подвинуть подопечного, но не тут-то было. Виверн уперся, не понимая, почему на него сердятся. Он ведь хочет как лучше.
– Воспитанный и послушный, да? – не удержался Изарин. – И живет исключительно в отдельных покоях.
Соколов показал другу кулак, что-то тихо сказал экзотическому домашнему питомцу. Ло опустил взъерошенные чешуйки и нехотя посторонился.
– Воспитанный и послушный, – невинно улыбнулся финансист, натягивая сапоги. За ними наступил черед шапки, дубленки и перчаток.
– Если это ты о себе, то да. Правда, с огромной натяжкой.
Этот выпад Миша проигнорировал. Иногда молчание – самое верное решение.
Изучив наряд друга, Рин не нашел к чему придраться и сам облачился в верхнюю одежду.
– Дай мне руку.
Соколов, не ожидая подвоха, протянул ладонь. На запястье тут же оказался застегнут наручник. Второй сковывал руку ведьмака. Финансист изучил новое "украшение". Цепь тонкая, но добротная: ни магия, ни кусачки не возьмут.
– Это что? – вопрос прозвучал изумительно спокойно.
– Наручники для перевозки особо опасных преступников, – радостно объявил Изарин. – Еле выпросил: очень ценная вещь. Под расписку выдали, – ведьмак явно гордился проделанной работой.
– Боюсь даже уточнять, зачем они, – вздохнул Михаил.
– Чтобы мы не потерялись. Все же идти иными тропами, да и там условия того, не очень.
Насчет грядущего путешествия у Соколова возникли вполне обоснованные опасения, но любопытство победило.
Колдовская дорога украсила обочины роскошными сугробами. Металл холодил кожу. Соколов подсунул под наручник рукав свитера, артефакт воспринял произведенные манипуляции с удивительным равнодушием.
– А они точно рабочие? – зачем-то спросил Миша.
– Потеряться не дадут. Гарантирую, – заверил Изарин, – а остальные свойства нам не нужны.
– Даже боюсь спрашивать, что поломалось.
– Не спрашивай, – хмыкнул ведьмак и порадовал: – Мы почти на месте.
На огромном заснеженном поле горели сотни синих костров. Огонь зарождался в сантиметрах пятнадцати от земли и тянулся ввысь. Снег падал лапатыми хлопьями, не гася, а добавляя яркости волшебному пламени. Поле напоминало океан, застывший во время шторма: вот огромный сугроб, за ним еще один, дальше клочок изумительно ровного пространства, и вновь череда прихотливо изогнутых волн. В свете синего пламени снег искрился, словно драгоценный камень, и легко выдерживал вес взрослого человека, не проваливаясь под ногами.
Рин присел около одного из костров и увлек друга за собой.
– Смотри, – шепнул ведьмак.
Синие всполохи, голубые искры… Пламя зачаровывало. Миша стянул перчатку, осторожно протянул ладонь, не замечая холода.
– Просто смотри, – одернул Изарин. – Рукавицу надень.
Соколов безропотно послушался: обстановка не располагала к спорам. Внезапно ветер затих и послышался далекий звон колокольчиков. Вокруг костра хороводом закружились разноцветные огоньки, да так быстро, что вскоре слились в одну сплошную линию и рассыпались, взлетев в небо. Колокольчики зазвучали совсем рядом. Не оставляя следов, по снежной кромке шла удивительно красивая девушка с длинными белоснежными волосами. Платье, сотканное из инея, обнимало тонкий стан, шлейф плыл в воздухе, едва-едва касаясь земли. Остановившись напротив Михаила, незнакомка улыбнулась, а потом закружилась, звонко смеясь. Ударили барабаны, юноша замер, неотрывно глядя на изящную фигурку, выводящую пируэты неизвестного танца.
Резкий порыв ветра швырнул в лицо горсть снега, вынуждая зажмуриться. Финансист мотнул головой, стряхивая снежинки, торопливо распахнул глаза. Девушка исчезла. Лишь колокольчики звенели где-то далеко, а через мгновение растворились в ночи.
– Возвращаемся, а то замерзнешь, – раздался голос Изарина.
– Мне не холодно.
– Это только кажется, – возразил ведьмак. – Идем.
– Рин, мне не холодно. Я видел девушку…
– Ты видел духа, – поправил друг. – Нам нужно идти, Ло ждет. Ты ему обещал, что отлучишься не надолго. Представь, что этот монстр сейчас творит.
Напоминание о виверне отрезвило, Михаил нехотя позволил себя увести. Лишь переступив порог дома, юноша ощутил, что и вправду замерз. Да так, что впору баню топить.
– Обратно хочешь? – отстегнув наручники, спросил Изарин. Взгляд пронизывал насквозь, амулеты, подаренные ведьмаком, предостерегающе нагрелись, доложив о применении направленных чар.
– Ты чего? – поразился Соколов.
– Вернуться хочешь?
– Нет. Я замерз как собака.
Друг облегченно выдохнул.
– Хорошо.
– И что это было? – вкрадчиво поинтересовался финансист.
– Проверка. Не все люди, увидев танец духов, возвращаются домой. Магию стихии можно сравнить с огнем для мотыльков: навредить не хочет, а они все равно сгорают.
– Вот для чего были наручники, – понял Миша.
– Я хотел показать тебе танец и костры. Я бы удержал, если что, – торопливо добавил Изарин.
– Знаю. Спасибо. Останешься?
– Нет, такая ночь только одна в году.
– Это безопасно?
– Да. Сегодня там все наши ведьмаки соберутся.
Друг попрощался и растворился в ночи. Торопливо избавившись от дубленки, финансист поставил чайник. Пока вода нагревалась, юноша плеснул в рюмку настойку калгана. За окном пел ветер, на кухню, презрев запреты, протиснулся неугомонный виверн. Михаил закутался в плед и улыбнулся. На душе было необыкновенно хорошо.
* * *
Алисе нравилась зима. Она стала одной из самых умиротворенных, ярких и невероятных в жизни молодой женщины. Ян говорил, что близнецам зима тоже нравится, а в особенности морозные рисунки на стеклах и катание на санках, которые таскал мантикор. Снег Крис не любил, но его неприязнь перевешивали эмоции восторга, излучаемые хозяйкой. В детстве, как и все дворянские отпрыски, Алиса не принимала участия в крестьянских забавах. В Акараме санки оказались популярны среди всех сословий. Конечно, с горок княгиня не спускалась, но решила, что обязательно попробует в следующем году.
Мэйнарду на погоду было глубоко плевать. Внешние факторы ничуть не сказывались на его самочувствии и скорости передвижения.
– Может, переждешь метель? – все же спросила молодая женщина.
– Зачем? Она мне не мешает, но еще немного и я опоздаю в Тарин.
Инкуб накинул длинную тяжелую дубленку, перепроверил чехол на гитаре. Один раз в неделю демон играл в таверне в приграничном городке. Не желая привлекать внимание дам, если таковые заглянут на огонек, Мэйнард надевал специальную зачарованную маску. Из-за нее да добротной одежды поползли слухи, что господин из благородных. Дубленку инкуб носил впервые в жизни, выполняя требование князя не выделяться из толпы. От шапки музыкант решительно отказался, кутаясь в городе в капюшон. Сначала было непривычно, но потом приспособился. Подстраиваться под обстоятельства демоны умеют идеально.
– Легкой дороги, – пожелала хозяйка Акарама.
– Благодарю.
Мэйнард торопливо, чтобы не впускать в замок холод, выскользнул за дверь. К Алисе он, как и прежде, заглядывал едва ли не каждый день.
Молодая женщина поднялась в кабинет к мужу, села в кресло с книгой. Сколько бы ни учила княгиня нового, ей все казалось – мало.
Через несколько часов Ян отложил документы.
– Пойдем, хочу тебе кое-что показать.
– Куда идем? – полюбопытствовала супруга.
– Одеваться.
– А потом?
– Скоро увидишь, рассказывать не интересно. Сегодня особенный день, он бывает лишь раз в году.
– Ян…
– Не скажу. Это сюрприз.
Любимая шуба Алисы достигала пят, а сапожки – колен. Варежки защищали ладони, поверх шапки князь набросил капюшон и остался доволен получившейся экипировкой. Сам он надел пальто, положил в карман перчатки и посчитал сборы завершенными. Головных уборов в гардеробе хозяина темных пустошей не водилось.
Колдовская тропа вывела на огромное заснеженное поле. Куда ни глянь, всюду горели синие костры. Около одних суетились лисы, по рыжей шерсти которых пробегали голубые искорки, около других порхали огромные разноцветные бабочки. Попадались и одинокие, бесхозные. Ближайший из них ярко вспыхнул, пламя взлетело вверх на несколько метров, а потом язычки разделились, расстелились по снегу, словно лепестки экзотического цветка. Из раскрывшегося "бутона" на землю ступил диковинный зверь, повел мордочкой, будто принюхиваясь, и неспешно потрусил на север, не оставляя следов.
– Сегодня единственная ночь, когда можно увидеть духов зимы, – раскрыл карты Ян.
Порыв ветра принес перезвон колокольчиков, запела флейта.
– Прыгай, прыгай, – разлился по полю хрустальный, звенящий смех.
Внутри Алисы что-то болезненно заныло. Ее потянуло вперед, к огню. Владыка Акарама обернулся, погрозил пальцем, смех сменился разочарованным вздохом.
– В другой раз, сейчас не время, – сказал государь. – Сегодня мы просто гости.
Голубоглазый лисенок приветственно тявкнул, розовый язычок слизнул упавшую на нос снежинку.
– Так волшебно красиво, – выдохнула княгиня.
Ян протянул руку, искорка упала на ладонь, обратилась светящимся шаром. Хозяин темных пустошей метнул "снаряд" в небо. Огонек завис в вышине. Скоро все одаренные княжества узнают, что наступила та самая, особенная ночь.
– Нам пора, еще немного и ты замерзнешь, – шепнул князь.
– Мы вернемся в следующем году?
– Обязательно.
Лисенок взмахнул пушистым хвостиком, бабочки собрались в стайку, закружились, выписывая замысловатые пируэты, крошечные искорки срывались с крылышек, словно падающие звезды.
Правитель Акарама подхватил жену на руки и закружил. На мгновение они стали частью танца стихии. На одно короткое мгновение, благодаря малышам (способностей Алисы не хватало), но этот миг запомнился навсегда, разогнал подобравшийся близко, но пока не заметный холод.
* * *
Зимние дни коротки и мимолетны. В четыре часа землю окутывают сумерки, а за ними неспешной походкой бредет красавица-ночь. Воют злые ветра, кружится в танце метелица, солнце показывается лишь изредка. Выглянет застенчиво из-за серого полога облаков, улыбнется деревьям, накинувшим белоснежные одежды, обнимет лучиками ягоды калины и вновь скроется.
Зима – скучное, одинокое время. Так небезосновательно думал Лев Аркадьевич, ведь занятия в школе начинались с середины капельника.* Князь решил не спешить и предоставил время на подготовку программы и обустройство помещений. Беран не понимал, зачем ему четыре месяца для подбора учебных материалов, но не спорил. Профессор приготовился к бесконечным вечерам, проведенным в обнимку со старинными фолиантами. Удивительное дело: в городе была библиотека, а в ней такие редкие, ценные рукописи, что просто диву даешься. Мужчина надеялся, что книги отгонят тоску. Лев Аркадьевич благодарил судьбу за шанс, подаренный владыкой Акарама, умом понимал: он счастливый человек, но сердце тосковало за любимой. Новизна впечатлений потихоньку проходила, дом стал казаться пустым. Ему не хватало хозяйки.
*марта
А потом в гости зачастил Мэйнард. Вопросы инкуба иногда ставили в тупик, а с признанием, что на нем демон изучает особенности человеческого поведения, профессор несколько дней не знал, что делать. Потом махнул рукой: изучение сводилось к беседам, порой весьма любопытным. Какие-либо иные эксперименты музыкант проводить не планировал.
С приходом холодов больше свободного времени появилось у Адели. Девочка стала заглядывать чаще: ее интересовала жизнь в Тарине. А после знакомства Берана с обаятельным юношей, оказавшимся сыном финансового советника и его ручным монстром, жизнь и вовсе перевернулась. Гости забегали каждый день. Одни приносили съедобные гостинцы, другие – книги, третьи с удовольствием угощались обедом, пачкали дорожки, расстеленные в сенях, нечаянно разбивали утварь. Михаил витиевато извинялся за своего питомца, и хоть Лев Аркадьевич отнекивался, исправно возмещал ущерб.
В холодную пору года ездовых животных гостей хозяева размещали в сарае. Тифон и Ло дружно выступили против традиций. О том, что будет, если они окажутся в доме в одно и то же время, профессор предпочитал не думать. К счастью, пока подобные прецеденты не случались.
– Тук-тук.
Сигнал подал не дверной молоточек, как положено, а бесшумно пробравшийся в дом Мэйнард. В черных волосах таяли снежинки. Рукава рубашки закатаны по локоть, плечи припорошены – дубленку демон выгуливал исключительно в Тарине. Сапоги музыкант оставил в сенях, сменив на комнатные тапочки. В них инкуб не нуждался, как и в теплой одежде, но домашняя обувь создавала уют, а от него Мэйнард отказываться не собирался. Слишком ценил новые эмоции, не отголоски, которые ловил прежде, а робкие, едва различимые, зато собственные ощущения.
– Добрый вечер, – поздоровался демон.
Адель оторвалась от расстеленной на столе в гостиной карты и удостоила инкуба мимолетным взглядом. Отнюдь не ласковым.
– Добрый вечер, Мэйнард, проходите, – улыбнулся профессор.
– Он уже и так прошел, – пробормотала грифоновладелица.
– Я знал, что ты здесь, – победно объявил демон.
– Рада за тебя.
– Адель, нельзя быть такой…
Юная авантюристка прищурилась, заставив подбирать слова тщательнее.
– …бездушной.
Девочка рассмеялась.
– Лев Аркадьевич, я пишу музыку в подарок для Алисы, а мой критик уклоняется от выполнения своих обязанностей, – пожаловался Мэйнард.
– Сначала научись писать, а потом приходи, – отрезала грифоновладелица, Тифон согласно клекотнул. – Какой это уже вариант?
– Восьмой, – понурился инкуб.
– Во-во.
– Я на тебя посмотрю, когда ты будешь выбирать подарок ко дню рождения наследника.
Адель прикусила губу. Не подумала. Совершенно упустила из виду.
– Лучше купи игрушки или распашонки, будет больше пользы, – бросила она резко и уткнулась в карту.
– Предлагаешь отнять у тебя хлеб? – притворно изумился музыкант.
От стола раздалось сердитое сопение.
– Знаешь, сколько у Алисы уже этих пеленок, игрушек, одежек… На три жизни хватит. – Демон присел на стул, подпер ладонью подбородок. – Сложно что-то дарить тому, у кого и так все есть.
Настроение Адели испортилось окончательно.
– Так и быть, послушаю твой "шедевр". – Все равно не отстанет, – Завтра. Не нужно заставлять Льва Аркадьевича при этом присутствовать.
– Я не против, – откликнулся профессор.
Мэйнард радостно улыбнулся и решил проявить внимание:
– А чем вы занимаетесь?
– Составляем игру, – пояснил Беран. – Я готовлюсь к открытию школы, а детей, да и взрослых тоже, нужно заинтересовать.
– Заманить, – понятливо кивнул инкуб.
– Заманивают добычу, – отозвалась Адель.
– А разве они не добыча?
– Мэй.
– Что?
– Ничего.
В глазах экономиста плясали веселые искорки, а уголки губ предательски подрагивали.
Княжество Акарам,
четвертая неделя лютня 69-й год
Море лениво шумело, напоминая огромного зверя, погруженного в сладкую дрему. На рассвете «Стремительный» снимется с якоря. Сезон штормов заканчивается через три недели, но ведьмаки заглянули в будущее и не увидели для экспедиции угрозы. Дальнейшее промедление князь счел излишним.
Команда собиралась на борту за три часа до восхода солнца. Последняя ночь дома… Кто-то тратил ее на объятия, пьянящие ласки, слезы и обещания. Кто-то невозмутимо спал. Томас расположился на берегу и смотрел на бескрайний водный простор. В четырех стенах его ничего не держало, а море…
– Страшно? – в голосе смешался порыв ветра и звон ключевой воды.
Кто-то подкрался незаметно, бесшумно, однако Монрель не испугался, не вздрогнул.
– Нет, – спокойно ответил юноша и повернулся вправо.
– Бессонница? – черная бровь собеседницы иронично изогнулась.
Она сидела на холодном, мокром песке, не испытывая дискомфорта. На голове диадема из ракушек, зеленые волосы собраны в высокую прическу, заколотую длинными иглами, несколько прядей кокетливо ниспадают на плечи. Алые губы, ярко-зеленые глаза с вертикальным зрачком, светлая кожа. Платье из белоснежной пены с широким, пышным подолом из-под которого выглядывает кончик хвоста.
– Пожалуй, – соглашается ведьмак, ожидает насмешек, однако русалка понимающе улыбается, и Тома накрывает узнавание. В прошлую встречу она приходила в облике Кристины.
Второй раз в жизни Монрель говорит с духом моря. Пожалуй, такое невозможно ни в одном другом княжестве. Память зачем-то подкидывает страницу из древнего трактата. Русалок давно никто не видел, но ведьмаки знали об их существовании и рассказывали ученикам, как взять в плен строптивого духа. Если подобраться близко, то это не сложно. Заговоренный шелковый шнурок набрасывается на шею, а затем пленницу приковывают к корме корабля. С таким талисманом не страшны самые лютые штормы, чудовища из глубин, но если путы ослабнут…
Юноша торопливо отогнал воспоминания. Скулы порозовели: русалки не умели читать мысли, но все равно стыдно.
– Море приняло тебя. Не забывай о суше. Помни о тех, кто тебя ждет.
Томас едва слышно вздохнул. Он не стремился отыскать друзей, держался отстраненно, все время уделял учебе. Исключение представляла лишь команда "Стремительного". К морякам Монрель прикипел всей душой.
– Там, вдали, очень важно помнить, – настаивала собеседница.
– Почему? Что там? Что случилось с "Жемчужиной"?
– Так нужно. Не могу сказать. Разбилась.
Новые вопросы, тяжелые, словно пушечные ядра, выстроились в ряд, приготовились к полету…
– Придет время – ты все узнаешь сам. А пока возьми.
На маленькой, аккуратной ладошке поблескивала жемчужина.
– Спасибо, – юноша бережно принял дар.
– Если тебе будет не за что зацепиться на берегу, – юности свойственно легкомысленно не замечать очевидного, – знай, я буду тебя ждать. Здесь. В Радоре.
Едва слышный всплеск, хвост, насмешливо блеснувший над водой и тут же скрывшийся…
– Спасибо, – крикнул ведьмак ночному морю.
Спрятал подарок и решительно зашагал в сторону порта, к галеону и яркому свету огней.
* * *
Полчаса до общего сбора. Добираться до корабля пятнадцать минут, но все равно следует поспешить. С родственниками Артем попрощался в сенях, запретив провожать. Ни к чему его близким сначала идти к пристани, потом обратно, а затем снова возвращаться на причал. Церемонию передачи галеона капитану и морю семья не могла пропустить.
Молодой человек дошел до ворот, отворил калитку, занес ногу для следующего шага, как сзади налетел вихрь: младшая сестра, выскочившая в легком домашнем платье. Тонкие пальчики вцепились в руку с отнюдь не девичьей хваткой.
– Братик. Братик, верни Максима.
Серые глаза моряка изумленно расширились. "Вот почему ты отказала трем офицерам, а потом и вовсе вплела в косы желтую ленту, чтобы больше не приходили свататься".
А ведь когда Макс был рядом, шипела не хуже гадюки и не смотрела, что это лучший друг брата. Думал, ненавидит, а вот как оказалось.
– Верну, – произнес он твердо, нарушая одно из правил Акарама: не давать обещаний, которые не можешь выполнить. В тот миг моряк чувствовал, что так будет правильно.
Сестра порывисто обняла.
– Спасибо, братик.
* * *
Рассвет над морем каждый раз удивительно прекрасный и каждый раз разный. Сегодня его встречала огромная пестрая толпа. В первом ряду родственники, за ними советники государя, министры, друзья моряков… и совершенно посторонние, но не равнодушные люди, которые пришли поддержать команду, пожелать удачного плавания.
Спуск корабля на воду, состоявшийся в Сореме, прошел без сучка и задоринки, там же на верфях под мачты заложили монеты, артефакты и талисманы. В Акараме Ян вместе с Томасом, как и обещал, зажег сердце "Стремительного". Осталась последняя церемония: передача корабля капитану и княжеское благословение предстоящей экспедиции.
Ян редко облачался в церемониальные одежды, однако сегодня был именно такой случай. Темно-синий костюм, плащ, корона. В руках пол-литровый серебряный кубок, над ним вьется тонкая струйка. Пара, дыма, тумана? Не разобрать.
Хозяин темных пустошей неспешно поднялся на борт, прошел мимо склонившейся в поклоне команды, ответив на приветствие тщательно выверенным кивком. Остановился на носу, чуть приподнял кубок… Это стало сигналом: взмахнул палочкой дирижер, отозвался оркестр.
– Капитан, – позвал государь.
Офицер тотчас оказался рядом, отвесил поклон.
Речь, посвященная отплытию экспедиции, отзвучала несколько минут назад. Ян писал ее почти неделю, шлифуя до совершенства. Сплетая слова в узор заклинания, благословения. Узор получился хорошим, правильным. Он не даст прокрасться в сердце отчаянию, отпугнет тоску, разгонит тучи, скрывшие путеводную звезду, подарит надежду. Слова произнесены, пришло время действий. Князь отпил глоток, протянул чашу капитану. Руки моряка коснулись серебряных боков, покрытых причудливой росписью. Не дрогнули, крепко охватили, уверенно, бережно. Два взгляда встретились.
"Я сделал все, что мог, все, что было необходимо. Теперь ваш черед".
"Благодарю за оказанную честь, государь. Мой черед. Я верну их. Акарам не бросает своих, где бы они не оказались".
Капитан пригубил зелье и вернул кубок владыке темных пустошей. Ян выплеснул содержимое чаши на нос корабля и вновь передал кубок моряку, а вместе с ним и власть над "Стремительным". Серебряной искрой пустой сосуд улетел в воду. Так велели традиции – так исполнено.
– Теперь галеон ваш, капитан, – хозяин Акарама тепло улыбнулся. – Храните корабль, а команду пусть хранит его сердце.
Князь сошел на берег, обнял жену и стал в один ряд с родственниками двух экипажей: "Жемчужины" и "Стремительного". Исчезло разделение на чины и звания. Остались просто люди, объединенные надеждой, верой и ожиданием. Люди, которые очень хотели увидеть своих близких, обнять, сказать… Небесные Владыки, как же много им хотелось сказать. Сколько хороших, правильных слов они задолжали. Потеряли в суете будней.
Галеон готовился к отплытию, смолкли барабаны, уступая флейте и виолончели, а дочь Элоизы раскапризничалась, заплакала.
– Тише, все хорошо, – зашептала девушка.
Малышка возмущенно тряхнула тряпичным зайцем, собираясь бросить его на пол. Ян обернулся, провел ладонью над игрушкой. Заяц изменил окрас: одно ухо стало зеленым, второе – голубым, а глаза, сделанные из кусочков дерева, замигали разными цветами. Ребенок мгновенно заулыбался, занятый новой забавой.
– Отдать швартовы, – приказал капитан.
Оркестр заиграл государственный гимн.
Внезапно рядом с кораблем вынырнула стайка русалок, подмигнула морякам, с места взвилась в воздух, пролетела над мачтами, разбрасывая белоснежную пену. На мгновение "Стремительный" озарился мягким белым светом.
– Благословение моря, – разнесся по толпе благоговейный шепот.
Алиса торопливо вытерла предательские слезы, а Элоиза бросилась в ноги к хозяину темных пустошей, потянулась поцеловать плащ. Краем сознания, исподтишка, княгиня уловила безмолвный вопрос Яна: "За что мне это?" Подданные, конечно же, ничего не заметили за идеально подобранной маской.
– Лиза, что ты делаешь? – строго спросил государь, поднимая девушку на ноги.
Шестьдесят килограмм для него, конечно, не вес, но…
– Иван вернется, – прошептала Элоиза, торопливо смахивая слезы. – Я уверена, он вернется. Только что поняла. Будто шепнуло что-то. Я не знаю, как вас благодарить.
