Текст книги "Дороги, ведущие в Акарам (СИ)"
Автор книги: Дарина Белая
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 16 страниц)
Дарина Белая
ДОРОГИ, ВЕДУЩИЕ В АКАРАМ
Корректор
Еропкина Юлия
ГЛАВА 1
Княжество Акарам,
третья неделя грозника* 69-й год
*июля
Небо осаждали тяжелые серые тучи, на берег одна за другой обрушивались волны: огромные, пенистые. Город окутали сумерки, не поймешь – то ли ночь, то ли день. Разгулявшийся ветер алчно высматривал брошенные без присмотра вещи, но о грядущем бедствии люди узнали загодя и, спрятав все ценное, сидели в теплых домах.
Исключение составляла хрупкая девичья фигурка, закутанная в плащ. Элоиза примостилась на резной лавочке, расположенной на открытой веранде. Порывы шквального ветра проникали под одежду, выдувая драгоценное тепло. В такие мгновения ранняя гостья лишь крепче цеплялась за ручку корзинки, прикрытой парусиной. Она знала, что князь будет ругаться и за принесенную плетенку, и за визит в штормовую погоду, но по-другому просто не могла. Неизвестность пугала больше.
Вскоре ожидание оказалось вознаграждено. Мантикор сошел с колдовской тропы около крыльца Радорской резиденции и недовольно заворчал, а потом одним прыжком одолел пять ступенек.
– Живой, – произнес владыка Акарама вместо приветствия, прекрасно зная, кто его ждет. – Проходи.
Мантикор галантно пропустил девушку в дом и скользнул следом. Зверь успешно опроверг слухи о том, что достигнув определенного возраста, представители его племени останавливаются в росте. И раньше не маленький Хади за последние месяцы прибавил ввысь и вширь, а морда стала еще более наглой и хитрой.
Пока гостья снимала плащ, мантикор открыл лапой дверь в княжеский кабинет и растянулся на диване. Там специально для него лежала подстилка, связанная из разноцветных лоскутков. Целое покрывало эксклюзивной ручной работы с длинными кисточками по краям. Когда никто не видел, Хади нравилось поддевать их лапой. Еще здорово стянуть подстилку на пол, но такое только малышня практикует, а жаль…
Ян любил море, и его резиденция в Радоре разительно отличались от всех остальных. Просторный кабинет делился на две зоны. Первую, рабочую, оккупировал стол и сундук из черного дерева, над которым разместилось огромное полотно, изображающее красавицу-каракку*. Вторую занял диван, кресла и камин.
*большое парусное судно
Огонь в очаге вспыхнул сразу, противоестественно ярко, чем вмиг оживил комнату, словно вдохнул в нее жизнь.
– Располагайся на ковре, поближе к огню, – распорядился хозяин. – Сейчас согреешься.
Элоиза послушно села и протянула ладони к пламени. Она слишком вымоталась и замерзла, чтобы вспоминать об этикете и правилах приличия. Под глазами у девушки залегли глубокие тени, в темно-каштановых волосах появились седые пряди, пальцы дрожали.
Покопавшись в скрыне, Ян нашел бутылку портвейна и стаканы. Повезло. Портвейн обычно приносил Александр, с детства подражавший морякам.
– Пей, – приказал князь.
Девушка глотнула и закашлялась.
Повелитель Акарама опустился на палас рядом со своей подданной; нити колдовства окутали Элоизу, заключив в кокон. Она покорно осушила стакан, Ян забрал пустую посудину и обнял девушку.
– Все хорошо, – произнес он мягко. – Что же ты так измаялась, что молоко пропало? Малышка осталась голодная.
Элоиза тихо всхлипнула.
– Ну, ничего, сходишь к Ромале…
– Бабка Ромала – темная ведьма.
Хозяин Акарама рассмеялся.
– Ведьмы детей на зелья режут, а у Ромалы просто характер скверный, но в иных вопросах она лучше лекаря разбирается. Поругается, конечно, но ты внимания не обращай. Договорились?
– Да, спасибо.
– Не за что, малышка.
Без вмешательства магии она бы никогда на такое не решилась, но сейчас, отбросив стеснение, условности, страх, – вцепилась в князя, словно утопающий за спасательный круг. Спрятав лицо на груди у мужчины, жадно ловила тепло его рук и завораживающий шепот… Изматывающая, забирающая все силы тревога отступала. Людям иногда нужна такая малость: искорка тепла и спокойный, немного насмешливый голос, что скажет: "Держись, все будет хорошо".
– Что случилось? – поинтересовался повелитель темных пустошей, когда девушка успокоилась и перестала дрожать.
– Три седмицы каждую ночь я вижу кошмары, но просыпаюсь и ничего не могу вспомнить. Ничего. Только жуткий треск и рев моря. Я уже не знала: Иван жив или я лишь хочу в это верить…
– Магия не любит сомнений и неуверенности. Помнишь, я говорил об этом.
– Выходит, я зря всполошилась? – с надеждой выдохнула девушка.
Так хотелось поверить, что сломался охранный амулет и сны насылала разыгравшаяся нечисть, а тревога безосновательна и напрасна.
– Не зря, – не стал скрывать правду Ян. – Сердце "Жемчужины" погасло.
Если бы не чары, неизвестно, как бы она восприняла эту весть, но колдовство и портвейн туманили разум и притупляли восприятие.
– Это не значит, что корабля больше нет, – торопливо продолжил князь. – Сердце гаснет, когда поломки достигают шестидесяти пяти процентов.
– Без верфей это то же самое, – горько прошептала Элоиза. – Такие повреждения невозможно устранить без специального оборудования.
Хозяин Акарама не стал говорить, что, возможно, парусник удастся починить, что рано предаваться отчаянию. Ведь это только пустые слова. Ложная надежда.
Он протянул вперед ладонь, и через миг в воздухе соткалась голограмма двухпалубного галеона. Никогда прежде Элоиза не видела таких кораблей, как, впрочем, и остальные жители всех девяти княжеств.
– Как тебе? – с затаенной гордостью полюбопытствовал Ян. – Я хотел, чтобы ты первой его увидела.
– Он удивительный, – искренне ответила девушка, любуясь плавными обводами парусника. – Лучше "Жемчужины".
– На прошлой неделе верфи приняли мой заказ.
– Вторая экспедиция? – голос дрогнул.
– Акарам своих не бросает.
Улыбка осветила ее лицо, и подданная бросилась на шею к владыке темных пустошей.
– Спасибо. Спасибо. Спасибо, – шептала она исступленно.
В этом вихре было не узнать прежнюю шестнадцатилетнюю девочку, что однажды привез с собой будущий боцман "Жемчужины" и назвал своей женой. Отказался бы он от мечты открыть далекие земли и разгадать тайны океана, если бы знал, что Элоиза беременна? Теперь никто не даст ответ на этот вопрос.
С момента отплытия "Жемчужины" прошел год. Через несколько месяцев князь ждал возвращения экспедиции, но сердце корабля – артефакт, что позволял отследить его техническое состояние, – погас.
Из жен моряков, Элоиза единственная каждый месяц, в приемный для жителей Радора день, приходила задать один и тот же вопрос. Она боялась, робела, но раз за разом появлялась на крыльце княжеской резиденции.
Однажды Ян рассказал, как самой научиться чувствовать мужа на расстоянии. С тех пор девушка стала таскать ему корзинки с домашней снедью. Кто только надоумил стеснительную малышку на такой подвиг? Уж явно не сама придумала, но и отступать не собиралась.
Через три месяца тренировок появились первые успехи, но молодая мама все равно продолжала наведываться в резиденцию. Ян стал ее мостиком через бесконечный простор океана. Ее незримой опорой. А кто он такой, чтобы отказывать жене своего офицера в такой малости?
Когда первый шквал восторга схлынул и мысли прояснились, Элоиза смущенно отстранилась, а потом испуганно произнесла:
– Но на строительство каракки ушло два с половиной года.
– А наш галеон в Сореме построят за четыре месяца, – успокоил ее Ян. – Жди, малышка. Иногда домой возвращаются только потому, что кто-то очень ждет.
Он разлил по стаканам новую порцию портвейна. Протянул своей гостье.
Больше они не говорили о создании нового парусника. Ни к чему ей знать, сколько средств и сил займет реализация этого проекта в рекордные сроки и на чужой территории.
За окном выл ветер, а в камине весело потрескивал огонь. В рокоте волн слышался смех русалок. В другом княжестве злые языки б уже вдоль и поперек обсудили встречи государя и его подданной. В Акараме молчали. Ян никогда не любил и не желал эту девушку. Лишь иногда ловил себя на том, что завидует моряку. Не каждый день встретишь такую безоглядную преданность и верность.
Но что тогда может быть общего у простой женщины и владыки целого княжества? Казалось бы, между ними бездонная пропасть. Однако жалость, со временем сменившаяся симпатией и уважением, сыграла свой пасьянс, превратив Элоизу в окошко в прошлое Яна. С ней он мысленно переносился в дни, когда все свободное время посвящал созданию лучшего из существующих во всех княжествах корабля: каракки "Жемчужина".
– Я безумно скучаю по Саше и всему экипажу, – признался хозяин темных пустошей. – Мы с Алексом были двумя самоуверенными мальчишками, а парусник казался чудо как хорош.
Неожиданно для самой себя девушка накрыла руку князя ладонью.
– Он действительно хорош, – слово "был" Элоиза вымолвить не смогла. – Сейчас вы бы не отправили ту экспедицию?
Ян бросил мимолетный взгляд за окно и сказал вовсе не то, что его подданная ожидала услышать:
– Противостоять зову моря сложно. Меня удерживает Акарам. Как бы мне ни хотелось увидеть новые земли, это невозможно. Малышка, корабль все равно бы однажды уплыл. Сейчас или через пять, десять лет. Вспомни, как горели глаза у моряков, как они грезили этим путешествием. Мы собрали лучшую команду. Мне будет сложно подобрать вторую такую же. Жди, малышка, – повторил государь. – Я сделаю все, чтобы они вернулись домой.
– Спасибо, – в очах гостьи блеснули слезы.
– Не вздумай, – строго произнес владыка Акарама. – Тебя ждет Ромала. Хади отвезет. Это приказ.
Вместо заготовленной порции возражений, Элоиза встала и низко поклонилась.
Мантикор с девушкой исчез. Ян погасил голограмму галеона и подошел к окну. Совсем рядом пело море. Бушевали волны из воды и пены. Яростно ударялись о волнорезы, разбивались, но все равно стремились к берегу. Связь с "Жемчужиной" давно пропала. Таковы законы моря. Так всегда случалось с кораблями, пересекающими определенную черту. Не работают зеркала, отказывают другие артефакты, позволяющие поддерживать контакт на расстоянии, – остается полагаться лишь на интуицию.
Живы. Вот и все, что знал повелитель темных пустошей о судьбе экипажа "Жемчужины" и своего единственного друга. Мальчишки, с которым он вместе вырос, и вместе мечтал о дальних странствиях. Океан звал их обоих, манил чем-то необычайно важным. Что скрывали далекие земли, если они действительно существуют: пустые мечты, обманчивые грезы, опасные заблуждения или действительно что-то жизненно необходимое для Акарама?
Ян до сих пор не знал ответа.
Княжество Сорем, Киорские вассальные земли,
третья неделя зорничника* 69-й год
*августа
– Эй, красавица, – чужой голос прозвучал, словно гром среди ясного неба.
Аглая вздрогнула и обернулась. Незнакомец подобрался близко, безумно близко. Как она только не заметила? Увлеклась спелой ягодой, задумалась? Не важно теперь.
– Эх, хороша-а-а, – хриплым баритоном выдохнул мужчина в форменной одежде. – Не бойся, не обижу.
Девушка замерла испуганным мышонком. За спиной густые заросли, в руках почти полная корзинка малины, а тропинку загораживает довольно скалящийся здоровяк. Таких великанов она никогда прежде не встречала, и еще никто на нее ТАК не смотрел. Рукава у сарафана длинные, ворот высокий, шея и та платком замотана, а будто и нет одеяния. Будто она и вовсе, как последняя блудница, обнаженной разгуливает.
Наемник шагнул вперед, а незадачливая сборщица наконец отмерла. Швырнула плетенку прямо в руки чужаку (ягод, конечно, жалко, но жизнь дороже) – и бросилась наутек.
Позади раздались ругательства, беглянка мучительно покраснела и припустила изо всех сил, взмолившись Небесным Владыкам. Ей бы только оторваться, а там спрячется – ищи ветра в поле. Недаром она этот лес как свои пять пальцев знает.
Надежда не оправдалась. Подол зацепился за колючий побег ежевики, нога ушла в сторону, и Аглая упала. С трудом сдержала крик, поползла…
– Попалась, – довольно констатировал солдат.
На ноги беглянку подняли, схватив за ворот сарафана, и впечатали спиной в ствол ближайшего дуба. Вот теперь она закричала, громко, отчаянно.
– Мне все нравится. Давай еще, – ухмыльнулся наемник, прижимая к дереву собственным телом. Чужие ладони по-хозяйски огладили бедра девушки, развязали платок.
Аглая заплакала.
– Не нужно, пожалуйста.
– Тебе понравится, – заверил незнакомец. – Или думаешь, с чужаками будет лучше? Надеешься, они упустят такой цветочек?
Девушка замерла, огромными напуганными глазами смотря на солдата. Вести о грядущей войне неохотно расползались по затерянным в лесах деревням, но все же достигли Лесовицы. Однако подвыпивший староста не принял известие всерьез, да и мужики решили, что в их глушь беда уж точно не сунется. За двадцать пять лет мира многое забывается. Вот и бегали детишки в лес за дарами Небесных Владык, как обычно. Малина уродила на славу: и сборщикам сдать, и варенье сварить, и на сбитень останется. Правда ягода уже отходила, но Аглае много и не нужно.
– Вот и молодец, – одобрил наемник, заметив, что жертва притихла. – Порадуй идущего на смерть земляка.
Он обвел шершавым пальцем контур девичьих губ, а потом рванул ворот сарафана.
– Пожалуйста, отпустите. Я буду кричать.
– Кричи, – согласился мужчина и закрыл ее рот грубым, собственническим поцелуем.
В груди защемило и стало нечем дышать… Ох, не так она представляла свой первый поцелуй, вовсе не так. Перед глазами поплыло, а как иначе объяснить клочья зеленого тумана, молниями мелькающие на поляне?
Солдат отшатнулся и заорал, страшно, надрывно. Кинулся прочь, споткнулся на ровном месте… Упал, покатился по траве, хрипя и расцарапывая лицо.
– Дыши, – приказал кто-то. – Ну же, дыши.
Аглая послушно вдохнула, а потом судорожно закашлялась. Зеленый туман теперь был повсюду, а из него вышло трое… существ. Дивной красоты девушка, в сотканном из трав платье и с цветочным венком на голове, старуха в одеянии из корней и мха, ростом чуть больше двух локтей, и дева, между пальцами которой красовались перепонки, а наряд ее представлял полное непотребство. Вместо юбки на талии был завязан огромный платок из ивовых листьев, открывающий правую ногу, бесстыдно облепленную водорослями, выше середины бедра; темные волосы сбились в колтун, овитый тонкими, лохматыми корнями. В руках нелюди держали сплетенные из лозы фонарики с заключенным внутри зеленым пламенем.
Наемник тоненько завыл и затих.
– Дыши, – напомнила обладательница венка из белых водяных лилий.
Она больше товарок походила на человека, и, если бы не туман, что ластился к девичьей фигурке, будто кошка, чудное платье и распущенные волосы, можно спутать с баронессой, а то и вовсе княжной.
Аглая опасливо покосилась на несостоявшегося насильника и сползла вниз по дереву. Ноги ее больше не держали.
– Осуждаешь? – поинтересовалась старуха голосом, схожим с вороньим карканьем. – А если бы мы не пришли?
Девушка ничего не ответила, настороженно рассматривая огоньки в фонариках. Они манили за собой, что-то напевая, вот только жительница Лесовицы не могла разобрать слов.
Если бы не вмешательство нелюдей, повеситься на пояске – все, что оставалось Аглае. Опозоренные девицы становятся отверженными, раньше могли и камнями забить. Сейчас закон запрещал, но что закон против самосуда семьи? А что не виновата, кто разбирать будет? Аглае смерть от рук родных не грозила, но от косых взглядов ее бы никто не уберег. А в жены кто-то бы позвал? Статистика утверждала: нет, но жизнь сложнее и многограннее любой науки.
– Нужно идти, – вздохнула черноволосая красавица, отступая в заросли. – Не успеем – князь по всей строгости спросит.
Старуха с тоской покосилась на сжавшуюся в комок селянку, но кивнула.
– Аглая. Аглая.
Девушка встрепенулась, словно не веря.
– Аглая, – раздалось совсем близко.
Как только нашел? Впрочем, что взять с охотника и следопыта, выученного специалистом старой школы. Прежде мастер обучал лишь избранных за баснословное вознаграждение, но скука – страшная вещь, да и приглянулся старику шебутной, расторопный парнишка.
Едва Аглая отправилась за малиной, как рядом с Лесовицами стала временным лагерем одна из княжеских сотен. Брошенный вперед авангард. Веселился молодняк – кое-как обученные мужики, возомнившие себя великими воителями, однако на лицах командиров стояла печать смерти. Они-то знали: слишком мало людей, оружия, опыта. Сметут их вражеские войска, пройдут по вассальным землям, лишь на границе встретив отпор. Там крепости, орудия, ведьмаки. А эти леса – разменная монета.
Деревенский следопыт поглядел на вояк – неспокойно стало на душе. Как узнал, что Аглая ушла за ягодой, так по следу и кинулся. Запала ему в сердце застенчивая тихоня.
Девушка подхватилась на ноги, шагнула вперед, позабыв, что волосы растрепаны, сарафан порван, а на земле лежит мертвый наемник.
– Аглая…
Замер на краю поляны тот, кто ночами снился, да только подойти к нему девушка не смела. В лес вели следы любимой, но вместо милой, скромной девушки Федора встретило колдовское отродье с глазами, горящими зеленым огнем. Точь-в-точь как богомол стращал.
Парень побледнел, губы дрогнули:
– Ведьма.
Следопыт отшатнулся, побежал прочь.
Незадачливую сборщицу ягод словно молнией пронзило. Она вдруг ясно поняла: не пришлет Федор сватов, не поведет за благословением и своей не назовет. Никогда.
Девушка пошатнулась, закружилась голова, заплясали вокруг дикий хоровод ветви деревьев. Аглае казалось, что она летит в бездонную пропасть… и нет ни сил, ни желания бороться за жизнь.
– Дыши, – властно приказала старуха.
Туман ласково обнял, помог устоять на ногах.
– Он ушел, – всхлипнула девушка.
– Нового найдешь, мало ли их ходит, – хмыкнула прежде молчаливая обладательница колтуна. – Зачем тебе предатель и трус?
– Мне больше никто не нужен, – горячо воскликнула Аглая. – И он не такой.
Поляну залил смех.
– Людям вечно кто-то нужен.
Словно пелена спала с очей перепуганной крестьянки и девушка тихо, с опаской спросила:
– А вы?
– Кикиморы мы болотные, шишиморы. Разве не видно?
Аглая ничего не ответила, только заплакала. От одиночества, страха, горечи, несбывшихся надежд. Богомол говорил, что даже глядеть на нежить – грех…
– Вот, дуреха, развела сырость. На войне и не такое бывает.
– Это правда, про войну? – встрепенулась Аглая.
– Кто ж таким шутить-то будет? – удивилась кикимора. – Да не бойся, если нам с ведьмаками вражьими подсобят, то опасаться нечего: дальше вашей деревни войска Межгарда не продвинутся. Мы такие чары наведем – век помнить будете да сказки детям рассказывать.
– Мы лучшие мастера иллюзий, – гордо подтвердила ее товарка.
– Иллозий? – сборщица ягод несмело выговорила незнакомое слово.
– Иллюзий, – поправила старуха. – Помнишь, солдат от тебя отшатнулся да наутек бросился? – для наглядности кикимора указала на мертвое тело. – А почему? Потому, что чудовище углядел, морок наведенный. Так мы и остальных плутать по лесу заставим, до смерти. Чтобы ни одна тварь чужую землю не оскверняла. Так что, иди спокойно в свою деревню.
– А Федор? Федор тоже чудовище углядел? – Аглая схватилась за последнюю соломинку.
– Мы что, звери? Тебя. Он увидел только тебя.
Девушка растерянно кивнула, что-то внутри оборвалось, умерло.
Шишимора поправила венок и ступила прочь.
Аглая смотрела и не верила. И это нежить? Сначала спасла от жуткой участи, потом пообещала защищать. А если не получится? Если чары подведут? После встречи с несостоявшимся насильником на людей девушка уже не надеялась. Она помнила рассказы матери о прошлой войне, о мучительной смерти бабушки с дедушкой. Что, если история повторится с кем-нибудь из ее родных?
Кикиморы удалялись, за ними послушно скользил туман, что-то напевали зачарованные фонари…
Спокойно вернуться в деревню? Стоит только подумать о Федоре, как сердце обливается кровью.
– Постойте. Подождите, – выдохнула Аглая тихо-тихо, но шишиморы услышали.
– Хочешь отправиться с нами? – спросили мягко, сочувственно.
Девушка несмело кивнула.
– Я хочу помочь.
– Да будет так, сестра.
Вспыхнули торжеством глаза старухи, довольные, хищные улыбки озарили лица ее товарок, но Аглая этого не заметила. Закружился по лесной поляне хоровод, заиграли фонарики новую песнь, и с каждый шагом боль притуплялась… Аглая внезапно ощутила себя свободной, сильной, ловкой… Другой. И это ощущение ей понравилось.
Ритм замедлился, круг распался, а вот дареное спокойствие осталось.
– Как тебя называть, сестра?
– Аглая, – ответила крестьянка, но собственное имя вдруг показалось чужим.
– А я Кассандра, – представилась хозяйка венка из водяных лилий.
– Ага, – хмыкнула вторая шишимора, поправляя свое бесстыдное одеяние. – Слушай больше. Каська она, вот и весь сказ.
– А это существо зовут Росяницей, – со снисходительной улыбкой произнесла Кассандра. – Или Роськой. – Добавила она мстительно.
– Даже не думай сокращать, – встрепенулась упомянутая кикимора. – А то браслетами не поделюсь, вот.
Аглая невольно улыбнулась. Руки нежити от запястья до локтей увивали браслеты, сплетенные из корней, веток и перьев. Вернее, надето было полное непотребство, именованное браслетами лишь по недоразумению.
– А меня Любелией кличут, – отозвалась старуха. – Когда эти двое достанут – обращайся.
Рося фыркнула, а вот Кассандра задумчиво признала:
– Да, мы бываем навязчивыми. А хочешь, тебе цветы в косы вплету? Семь дней не будут вянуть.
Аглая зачарованно кивнула. Тонкие пальцы тут же стали разбирать ее волосы, вылавливая отдельные пряди и вплетая в них цветы ромашки. За этим занятием их и застал княжеский связной. Еще каких-то пару часов назад Аглая бы испугалась призрака до потери пульса, сейчас же только скользнула равнодушным взглядом. А вот дух одарил девушку пристальным вниманием и мрачно предупредил:
– Владыка будет недоволен.
– Мы в своем праве, – Любелия ступила вперед. – Мы не нарушали запрет. Теперь она – наша сестра.
– Сестра, – твердо сказала Кассандра и ласково обняла Аглаю. – Ты ведь с нами по своей воле? Или мы принудили?
– По своей, – подтвердила девушка.
Призрак скривился, будто сжевал ломоть хрена.
– Бросьте вы это дело, отведите девицу к родным и вернитесь к исполнению княжеской воли.
– Поведем, – пообещала Росяница и спросила: – Пойдешь в деревню? Покажешься родителям. Зачем им волноваться зря? А захочешь остаться – неволить не станем.
Аглая согласилась, не задумываясь, как воспримут ее визит в обществе нежити.
– Не переживай за приказ, касатик, нас теперь четверо – справимся. Князь будет доволен.
В этом призрак сомневался, но устраивать разборки с зарвавшимися кикиморами не стал. Они действительно были в своем праве.
* * *
Никогда прежде прогулка по лесу не давалась Аглае так легко. Зеленый туман ластился к рукам, словно верный пес, фонарик Кассандры манил вперед, волшебным образом вытесняя из головы все мысли. Ни страха, ни тревоги, ни боли – лишь странная пустота, после всех переживаний уютная, жизненно необходимая.
Кустарники тянули прочь ветви, освобождая дорогу. Отторгая чужеродное, если уж говорить правду. Мир не принял нежить, но люди наделили ее силой, и с этим не выходило спорить.
На опушке шишимора остановилась.
– Сотни лет не была в человечьих деревнях, – она втянула воздух и удовлетворенно отметила: – Ни одного ведьмака. Хорошо.
Отстраненное спокойствие покинуло Аглаю, едва она заметила солдат, деловито снующих по селению.
– Нас никто не видит, не бойся, – успокоила провожатая. – Мы ведь мастера иллюзий, а что может быть проще отвода глаз?
Две тени скользили по Лесовицам. Красавица кикимора и растерянная человечья девчонка в расхристанном сарафане, с непокрытой головой, ведь платок потерялся, и не вянущими цветами в волосах. Ей бы привести себя в порядок, но от пережитых потрясений Аглая позабыла, как выглядит. А что шишиморе до условностей?
На пороге избы девушка замерла, замялась, не решаясь переступить порог.
– Я буду рядом, сестра, но они не увидят. Если захочешь остаться – уйду.
В сенях Аглаю обволок запах грибной похлебки и хлеба, колдовской туман истаял, заставив сердечко забиться быстро-быстро. Девушка подоспела к обеду. За столом собралась ее большая семья, но ели почему-то в тишине, без привычного смеха и неторопливого разговора. Невезучая сборщица ягод смотрела на родные лица, не смея подойти ближе и занять свое место.
– Матушка, Аглая вернулась, – воскликнула младшая сестренка, и на замершую около стены девушку в один миг посмотрели ВСЕ.
– По всем сеновалам прошлась, негодница? – первой подала голос жена старшего брата. – А я ведь говорила, да вы не слушали, – закончила она обличительно.
От незаслуженной обиды девушка не смогла и слова вымолвить, но глаза вспыхнули зеленым колдовским огнем.
– Батюшки святы, – взвизгнул сын кузнеца, нареченный одной из сестер, и выронил кусок хлеба.
"Грех так обращаться со священным даром, можно и беду накликать", – мимоходом отметила Аглая.
Отец пригляделся и отшатнулся, кто-то помянул Небесных Владык, а кто-то выкрикнул, словно батогом стегнул:
– Ведьма.
– Блудница, – не смолчала золовка, не желающая отбрасывать версию с сеновалом.
Снова стало нечем дышать, как тогда, в лесу, Аглая схватилась за руку кикиморы. Нечеловечески холодную, но какое это имеет значение?
– Пойдем, – шепнула Кассандра.
О нет, девушка не пошла – а быстрее молнии выскользнула из избы и понеслась прочь, не разбирая дороги. Аглая не видела, как выбежала из дома младшая сестра, да только поздно.
Княжество Акарам,
первая неделя зорничника 69-й год
Заскрипели стулья, захлопнулись двери, оставляя в просторном зале лишь хозяина темных пустошей и седовласого министра обороны.
Ян любил свою работу, но человеческая глупость и международная политика не в первый раз становились князю поперек горла. Парад заставил сиятельных владык задуматься и сменить приоритеты. Акарам подтвердил свой статус, но нерастраченная энергия требовала выхода.
Скрепя зубами, князья отказались от масштабной военной кампании, но не от локальных стычек. Межгард готовился атаковать ослабевшего соседа: молодой правитель Сорема допускал одну ошибку за другой на радость военным чинам противника. Остальные державы выжидали.
– Игорь Аврельевич, ну не нужна нам эта война, – выпалил обычно непрошибаемо спокойный хозяин Акарама. – Вот совершенно не нужна. У меня дома молодая жена. Любимая. Беременная.
Советник неожиданно улыбнулся, и от этой улыбки Ян на мгновение почувствовал себя мальчишкой, впервые представленным своим подданным.
– И через год она вам не нужна будет, и через десять. Сейчас жена, потом дети, а за ними еще и внуки прибавятся.
Взгляд правителя темных пустошей неуловимо изменился, словно он внезапно понял что-то важное.
– Выходит, вы домой спешите, как и в юности? Как в дни, когда только сочетались узами?
Суровое лицо офицера озарилось теплой, мечтательной улыбкой.
– Я не стал любить Кристэль меньше. Она свет во мраке, мой дар от Небесных Владык, и я не знаю, как жить, если ее вдруг не станет.
Ян покосился на расстеленную на столе карту девяти княжеств и тихо заметил:
– Вы все время отдаете Акараму – не ей.
– Это наш выбор.
– Нет, выбор ваш, Игорь Аврельевич, только ваш. Как и мой, просто наши женщины его приняли, – на миг в кабинете воцарилась тишина, потом князь спросил: – Как наша молодежь после поездки к Тропе Мертвецов?
Генерал Соболев замешкался с ответом. Восхищение и раздражение – чудная смесь.
– Младшенький леди Изольды отличился?
– Да, – офицер ничуть не удивился осведомленности главнокомандующего. – Михаил взял на слабо отрядного ведьмака и тот сварил зелье из запрещенного перечня третьего класса. Использовав зелье, юноша повторил тот же трюк с отрядом наемников и заманил их на работу по стандартной тарифной ставке. На Тропе вояки прозрели… и получили новую порцию зелья. В общем, работали они не покладая рук. Самое смешное, что в конце стороны расстались довольные друг другом.
– Ведьмака Мишка прикрыл?
– А как же. Подробно обосновал, почему в Акараме использовать зелье нельзя, а вот на Арвес запрет не распространяется.
– Что-то полезное обитатели Тропы рассказали?
– Отчеты еще изучают.
– Хорошо. Таланты нужно поощрять. Через неделю выпишу пропуск – полетит на два дня с охраной в Сорем. У Рух птенец подрос, прокатит.
– А может, лучше деньгами?
– Деньги он сам заработает, – отмахнулся Ян.
С финансами Игорь Аврельевич не дружил, зато предприимчивый юноша найдет, на что потратить время в соседнем княжестве, и это будут отнюдь не развлечения. Впрочем, занятие любимым делом и подсчет будущей прибыли гораздо увлекательнее любых увеселительных мероприятий.
– Как продвигается подбор людей для "Стремительного"?
– Команда сформирована на три четверти, – доложил военный советник. – Моряки проходят дополнительное обучение. Весь список мы пока закрыть не можем. "Жемчужина" увезла лучших, а отыскать ведьмака, готового принести присягу и отправиться на край света практически нереально.
Не стоило этого говорить. По залу будто порыв ледяного ветра прокатился.
– Вы ДОЛЖНЫ в ближайшее время укомплектовать экипаж. Бросьте больше людей на поиски, снимите с других проектов. Составьте список. Я лично посмотрю на каждого претендента. Или мне следует вас учить работать?
– Никак нет.
– Хорошо. Забудьте слово "невозможно", а если не получается, то навестите Элоизу.
– Все будет сделано, – заверил Игорь Аврельевич. Мужчине захотелось в спешном порядке оказаться как можно дальше от злосчастного кабинета.
– Не сомневаюсь, – князь сдвинул бумаги в сторону и произнес: – Рабочий день окончен. К решению всех остальных вопросов мы вернемся завтра. Идите домой, к той, что вас ждет.
Министр обороны поклонился. Ян торопливо, без всякого пиетета к дорогому пергаменту, скатал карту. Колдовская тропа привычно легла под ноги мантикора. Хозяин темных пустошей подался вперед, прижимаясь к шее зверя; обочины превратились в размытые полосы. Вместо запаха шерсти владыка Акарама почему-то чувствовал едва уловимый аромат яблок и дешевого портвейна, нежно любимого Александром.
Война, инспекция верфей, поиск экипажа – все это будет завтра, а сейчас он просто возвращался домой…
* * *
Когда советника по финансам вызвали в княжеский кабинет вместе с супругой, он лишь удивился. Прежде такие приглашения не звучали, но семейный статус правителя Акарама изменился, поэтому, возможно, причина в этом.
Секретарь доложил о визитерах, и тут же поступило распоряжение:
– Пропустить.
Ян не любил мариновать своих людей ожиданием. В его делах царил военный порядок: если совещание назначено на десять, ровно во столько оно и начиналось.
Гости склонились в почтительном поклоне. Раздобревший на домашних харчах, черноволосый министр финансов с нитями благородной седины и красавица Севера – леди Изольда. В свои сорок пять она выглядела максимум на тридцать, стройная, хрупкая, будто во времена минувшей юности.
