Текст книги "Планета откровений (СИ)"

Автор книги: Данила Черезов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 18 страниц)

– Хорошая вода, вкусная, – сказал он, обращаясь неведомо к кому. Поставил кувшин, поднялся, и сделал пару приседаний, разминая ноги и разгоняя кровь. В голове прояснилось, и Герман внезапно ощутил всю уникальность происходящего. Он вступил в контакт с местным носителем разума, и не только в контакт; был похищен – вернее, вначале был похищен, а уже потом вступил во всё это самое… И теперь абсолютно голый, непонятно где, один, на планете, которая находится в такой бездне парсеков от его родного дома, что аж дух захватывает. И этот самый носитель, а если точнее – носительница, просит его о помощи. Ну, не только его. Всех землян. Но всё равно – случай уникальный, особенный. Эх, ну вот почему нет рядом группы Контакта? Хотя что нам эта группа, мы и сами сможем всё понять и сделать как надо! Тем более, здесь нет ни языкового барьера, ни ксенологического… Остаётся только дождаться, когда его найдут. Ведь она обещала, правильно? Сказала, что скоро. Наладят датчик, и найдут. И тогда он им всё-всё расскажет! Хотя на данный момент у него было больше вопросов, чем ответов. Почему её и кого-то ещё хотят убить? Кто хочет? За что? И чем они, люди, могут помочь? Все эти вопросы оставались открытыми, и Герман очень надеялся на то, что Лиана вернётся и сможет дать на них ответы. Ну, или просто вернётся. К чёрту ответы! К чёрту всех! Ему нужна только она… Так, стоп. Что за мысли? Он её знает-то всего несколько часов! Откуда такая привязанность? Откуда это нездоровое влечение? Хотя нет, влечение-то как раз самое что ни на есть здоровое, но чтобы вот так потерять над собой контроль? Нет, тут дело нечисто! Скорее всего, девчонка не только мысли умеет читать, но ещё и покопалась небось в его мозгах, иначе чего бы ему так себя вести? Он не влюблённый восемнадцатилетний юнец, с гипертрофированным тестостероном, он сорокалетний здравомыслящий мужчина, вот уже много лет с блеском проходящий всевозможные психологические тесты, владеющий искусством дзен-медитации, да среди космонавтов вообще не бывает неуравновешенных людей! Вернее, бывают, но такие сразу отсеиваются, уходят на другие должности, в другие профессии. В космосе истерикам не место! А тут забыл обо всём, сидит голышом в каком-то шалаше и ждёт девушку. Да, офигительно красивую и страсть как круто умеющую заниматься сексом. Но всё равно, это абсолютно на него не похоже, пусть даже если и принять во внимание некую абсурдность всего того, что с ним сейчас происходит. С ним происходит… То, что с ним происходит – самое замечательное из того, что с ним когда-либо происходило ранее. Эта девушка… Лиана. Когда же она вернётся?

– Лиана! – позвал Герман.

И снова лишь тишина была ему ответом. Он подошёл к стене, потрогал ветки и тут же отдернул руку – ему не показалось, они действительно двигались, и, почувствовав тепло его руки, целенаправленно потянулись листьями в его сторону. Нет уж, нафиг! Как-то не хочется выяснять на собственном опыте, что они от него хотят – просто потрогать, или же не прочь и закусить вкусным землянином? Герман пошёл вдоль стены, стараясь не приближаться к ней более чем на полметра, за пару минут обошёл всё помещение и снова сел на то, что служило им с Лианой кроватью – пол в этом месте выгибался мягким бугром, что-то вроде перины из мха. Удобно и приятно, ничего не скажешь! Снова отпил из кувшина. Оставалось только ждать – либо Лиану, либо своих товарищей-космонавтов. Хотелось бы, конечно, чтобы первой была Лиана…

Но человек предполагает, а судьба, как известно, располагает, и располагает как правило совсем не тем, что мы хотели бы от неё получить.

Вначале Герман услышал приглушенные звуки, как будто кто-то колотит чем-то тяжелым по стене снаружи. Заинтересовавшись, он подошёл поближе к предполагаемому источнику звуков, и уставился на переплетение ветвей. Листья и цветы на этом участке стены двигались более интенсивно, даже сами ветви, и те пульсировали, словно вены гигантского существа, внутри которого оказался Герман. Герману такое сравнение не очень понравилось, и он чертыхнулся, кляня себя за чересчур развитую фантазию. Звуки продолжались, становясь всё громче, ветви извивались уже не венами, а огромными узловатыми змеями, и он решил отойти от стены на всякий случай подальше. И как только он сделал это, стена вдруг словно взорвалась ошмётками листьев и дерева, и в образовавшуюся дыру влетел огромный комар. «Ну, вот и всё, – подумал Герман, инстинктивно прикрывая руками самый уязвимый орган – голову. – Прощай, Лиана!». Но, как оказалось, несколько поторопился с выводами, потому как следом за комаром внутрь ввалился кто-то в защитном скафандре, яростно отбиваясь от насевших на него ещё двух назойливых насекомых-переростков. А за ним ещё двое. Но потом Герману стало уже не до разглядывания происходящего – до него успел добраться самый первый комар, и последнее, что он почувствовал – это как в плечо впивается острый хоботок…

***

– Вот на хрена было бить-то по комару, а? – голос принадлежал Гавриле, и Герман с облегчением понял, что его всё-таки успели спасти. – Вы же, ироды, по комару не попали, но замечательно попали по Краузе!

– Ну, по комару ведь тоже попали? – робко возразил голос Бориса. – Потом.

Герман попытался открыть глаза, но понял, что сил на это пока не хватает, и лишь тихонько застонал, показывая, что очнулся.

– О, очнулся! – обрадовался Гаврила. – Борис, ты реабилитирован. Ненадолго, пока он ещё жив.

Герман обеспокоенно застонал ещё громче, и попытался спросить:

– Что… что со мной? – вышло более-менее похоже, по крайней мере, Гаврила тем же радостным тоном сообщил:

– Всё в порядке, камрад! Комара мы из тебя достали, кровь сейчас закачиваем… Жить будешь – если раньше не помрешь, конечно, – и он заржал.

Это был первый дальний полёт судового врача, и, если честно, то Гаврила никак не ожидал, что ему придётся оперировать члена команды, извлекая из того двадцать сантиметров острого хоботка инопланетного насекомого. Но, к чести его будет сказано, справился с этим отлично, и теперь просто сбрасывал напряжение, пусть и немного неприятным для пациента способом.

– Спа…спаси. бо, – сказал Герман, смиряясь с тем, что, похоже, жить ему осталось совсем недолго. И сразу же попытался выяснить самый важный для себя вопрос:

– Лиана… Деву. девушка. Вы нашли её?

– Ну вот, – огорчился Гаврила. – Бредит. Дубина ты, Борис! Ты в следующий раз думай вначале, а потом уже бей.

– А ты, док, в следующий раз давай с нами, что ли, – ощетинился Борис. – Будешь советы советовать, да от комаров нас охранять, Пилюлькин недоделанный…

– Я не… это не бред, – попытался вклиниться Герман, но его уже не слушали.

– А вот и пойду! – взвился уязвлённый судовой врач. – А вот и буду советовать!

– А вот и пойди, – Борис, похоже, просто стебался над ним, чего молодой доктор, не имея за своими плечами такого богатого опыта общения в команде, просто не мог заметить. – А то развелось тут… советчиков. Клизма ходячая!

– Отвертка ржавая! – не остался в долгу Гаврила.

– Ну вы… ещё подеритесь, горячие финские парни, – с каждой минутой силы возвращались к Герману, что не могло его не радовать и давало шанс на то, что отход в другой мир всё-таки пока откладывается… На неопределённое время.

– Отставить драку, – Святозар обладал очень полезной способностью – появляться вовремя, и способностью этой пользовался постоянно. – Человек только в себя пришёл, а вы тут разгалделись! Хочется куда-то слить излишек энергии – так спортзал у нас открыт круглые сутки, вэлком, как говориться. А теперь брысь отсюда! Вернее, только ты, Борис. А врач мне ещё понадобится…

Герман наконец-то смог открыть глаз – пока что только один, правый, но это уже был, несомненно, прогресс. И глаз этот сообщил своему владельцу, что они уже не в жилом модуле – нет, вокруг были знакомые стены медблока на корабле. Глаз мгновенно задёргался.

– Лиана… – прошептал Герман. – Где Лиана?

Святозар успокаивающе похлопал его по одеялу, которым он был прикрыт.

– Всё в порядке, – сказал он. – Никаких лиан, мы уничтожили всё, что могло представлять опасность в том странном месте, где тебя нашли. Ничего не осталось, всё в порядке! Ничто тебе не угрожает.

– Нет, нет! – в отчаянии сказал Герман. – Девушка… Там была девушка…

– И этот туда же, – помрачнев, Святозар повернулся к судовому врачу. – Гаврила, у него точно всё в порядке с головой?

– Я не психиатр, – развёл тот руками. – Сотрясения нет, организм чист, никаких посторонних примесей не обнаружено. А во всём остальном… Может быть, лучше спросить у Гришина?

– Который сам такую же девушку видел? – покачал головой Святозар. – Спасибо за совет, доктор.

– Я не сошёл с ума! – сил Герману хватило ровно на то, чтобы гневно выкрикнуть эту фразу, после чего он опустил голову обратно на подушку. – Я не сошёл с ума… Там была девушка, Лиана. Он местная, аборигенка…

– Так, – Святозар поднял руку и прервал его. – Ты вначале приди в себя, вспомни всё хорошенько, что там было – а потом доложишь. Только не мне, а капитану. А пока – приказываю не болтать! Понял?

– Да, – грустно ответил Герман. – Понял… Есть не болтать и приходить в себя.

– Ну, вот и молодец, – заулыбался первый помощник, и встал со стула. – Гаврила, проследи, чтобы пациента никто не беспокоил. И как только показатели будут в норме – позови меня.

Он снова похлопал по одеялу.

– Поправляйся скорее, Герман, – сказал он. – Мне чертовски любопытно услышать твою версию того, с тобой произошло! И капитану тоже.

И вышел из медблока.

***

Виктор Петрович задумчиво смотрел на экран, где шла трансляция того самого момента, когда исчез Герман. Внизу экрана маленькими окнами были открыты записи с других камер – инфракрасной, ультрафиолет и просто с других ракурсов. Там же бегущей строкой шли показания датчиков. И ничто – абсолютно ничто! – из этого не зафиксировало, как Герман исчез с поляны. Но то, что он оттуда исчез, сомнению не подлежало. Люди в буквальном смысле перекопали там всё, метра на три вниз срезав грунт, облазили окрестные джунгли на пару километров вокруг, проверили каждое дерево. Ни-че-го. И вот сейчас капитан, уже сам не помня в который раз, пересматривал запись, пытаясь найти хоть какую-нибудь зацепку. Хоть что-то, объясняющее всё произошедшее без примеси откровенной мистики. Иначе остаётся лишь поверить в то, что рассказывает сам Герман.

Спустя три часа после его исчезновения, когда из земли были извлечены и проверены на нахождение в их желудках человеческого ДНК все червяки и даже растения той поляны, исследован каждый куст и каждое дупло, Борис наконец-то закончил апгрейд датчика Ковальски, и включил его. Потом ещё час ковырялся в программном обеспечении, чтобы датчик показывал ещё и излучение Пси-поля человеческой расы. Результат показаний был крайне странен. Датчик нашёл все источники человеческого излучения, датчик нашёл Германа – и в направлении его сигнала сразу же выдвинулась вернувшаяся с поляны поисковая группа – но датчик не нашёл больше ничего. Ни следа того самого сигнала, что привёл их на эту планету. Если верить датчику, единственной разумной расой на этой планете были люди…

Получив эту информацию, Виктор Петрович приказал запустить второй, резервный исследовательский зонд, оснащенный точно таким же датчиком, но на который не было установлено никаких усовершенствований. Зонд сделал виток вокруг планеты, и пошёл на второй круг. И, к всеобщему удивлению, не уловил ничего. Совсем. Ни одного постороннего источника Пси-излучения. Датчик был дополнительно проверен Ефимом – всё было в порядке, всё работало. Виктор Петрович, тряхнув стариной, проштудировал инструкцию к датчику, и самолично провёл тестирование программного обеспечения. Датчик был полностью исправен…

Космос был огромен, и на его просторах, чисто теоретически, можно было встретить всё, что угодно. Наверняка, и сверхъестественные вещи там тоже были. И может, как раз именно здесь они и были. Вот так, от теории к практике…. Как же не вовремя вся эта история с группой Контакта! Но зато теперь Виктор Петрович мог со спокойной душой разворачивать корабль в сторону Земли – с одним из членов экспедиции случилось нечто необъяснимое с точки зрения современной науки, и по правилам Космофлота такие вещи должны были изучаться лишь специально подготовленной группой. А команда корабля таковой группой ну совсем не являлась, поэтому – домой! И пускай руководство Космофлота придумывает, кого сюда посылать. Если вообще посылать, так как в сфере последних событий вообще не ясно, нужны ли Земле все эти постоянные расширения зоны изученного пространства. А ну как в следующий раз наткнутся на что-то, способное полностью уничтожить человечество? Колоний хватает, можно и передохнуть, нет?

Это, конечно, было личное мнение самого Виктора Петровича. Ему всё равно теперь одна дорога – на пенсию, так что будет ли проводиться дальнейшая экспансия вселенной, или не будет, его это уже ни коем образом не касалось. А вот молодое поколение… Что же, сами-то полёты точно не прекратятся. Так что все нынешние профессии будут востребованы, в той или иной мере. Но это конечно если руководство Космофлота решит расформировать Дальнюю Разведку. Спрогнозировать их решение было невозможно. Либо да, либо нет. Пускай решают, пускай у них болит голова по этому поводу.

Виктор Петрович не собирался понапрасну рисковать жизнями вверенного ему экипажа. Все необходимые исследования проведены, пробы грунта и биологические образцы взяты в должном количестве, можно сворачивать экспедицию и лететь домой.

Конечно, очень хотелось всё-таки понять, что здесь происходит. Разобраться, что это за девушки-видения, и каким образом человек может полностью исчезнуть в одном месте, а потом обнаружиться за много километров оттуда. Очень любопытно, но, к сожалению, не сейчас, не на исходе двух лет скитаний по космосу. Он и сам с удовольствием остался бы здесь, ресурс корабля позволял им ещё года три как минимум находится на самообеспечении, но, как капитан и лицо ответственное, скрепя сердце принял решение о возвращении на Землю. Оставалось демонтировать жилой модуль на поверхности, и всё – в обратный путь! Хотя… В голову Виктора Петровича внезапно пришла одна очень странная мысль. Возможно, виноваты были ксенофобные фильмы, или фантастика, которую капитан так любил читать в молодости… Как бы то ни было, мысль пришла, и не собиралась уходить, тяжело ворочаясь и скребя мозг когтями страха. А что, если Герман – это уже и не Герман совсем?

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

– Улетаем? – не веря своим ушам, спросил Герман. – Как так?

Гаврила безразлично пожал плечами, изучая результаты очередного анализа.

– Как-как… На корабле, – откликнулся он.

– Но почему?! – в голосе Германа прямо-таки физически чувствовалась боль. – Мы ведь ещё ничего не выяснили про аборигенов! Ничего не нашли! Как мы можем сейчас улетать?

– Ну, должны же мы когда-нибудь возвращаться домой, – судовой врач отложил распечатку, и внимательно посмотрел на своего пациента. – Почему бы и не сейчас? Или ты хочешь, чтобы кто-нибудь из нас снова сгинул на планете? Мы и так тебя с трудом нашли! Тут, брат, не до исследований. Тут живыми бы остаться…

– Мне… нам ничего не угрожало, – досадливо поморщился Герман. – Я же говорил – всё было под контролем у местного населения…

– Вот только никто, кроме тебя, это население не видел.

– Видели! – с жаром возразил биолог. – Костя видел, а потом и все, кто с ним был, тоже видели!

– Что они видели, горе моё? – покачал головой Гаврила. Странно было слышать такое обращение от человека, который на пятнадцать лет был его моложе, но Герман не обратил на это внимания.

– Девушку видели! – настаивал он на своём. – Лиану!

– Ты определись, девушку или лиану, – вздохнул врач. – Развели тут биологию, мать её…

– Нельзя мне… нам улетать! – с отчаянием закричал Герман. – Ну нельзя, пойми ты, дубина стоеросовая! Её там убьют!

Гаврила в очередной раз порадовался тому, что по рекомендации Гришина зафиксировал пациента на кровати, во избежание. Как раз пригодилось! Ибо Герман начал рваться, покраснел, вены на лбу налились дурной кровью, а уж ругался он – любо-дорого было послушать! Гаврила дал себе слово запомнить несколько особо удачных словесных оборотов, и, ещё раз вздохнув, дал команду медицинскому терминалу ввести пациенту транквилизатор. Подёргавшись ещё несколько минут, Герман затих, обмяк на кровати, и лишь продолжал бормотать:

– Она же погибнет… Сволочи… Дайте мне её спасти!

Потом замолчал, закрыл глаза и тихонько засопел – заснул, Гаврила не пожалел транквилизаторов. Врач некоторое время смотрел на него, потом подошёл к терминалу и вызвал капитана.

– Виктор Петрович, Краузе в очень плохом состоянии, – озабоченно сказал он. – Психоз, навязчивая идея, бредовое состояние… Это уже не в моей компетенции.

– А то, что в твоей? – спросил капитан. – Анализы в норме?

– Да, общее состояние организма в полном порядке, – отозвался Гаврила. – В норме. Никаких признаков того, о чём он рассказывает.

– А что, должны быть какие-то признаки, если человека разобрали на атомы, а потом собрали обратно? – заинтересовался Виктор Петрович.

– Гм, да нет, наверное, – Гаврила озадаченно почесал затылок. – Не знаю. Это вроде как первый такой случай в истории… Но все органы функционируют нормально, всё на месте, ничего лишнего не появилось. Так что если это и произошло в действительности, то проделано филигранно – на самом высшем уровне! Можно только поаплодировать мастеру.

– А в чём выражается психоз?

– Ну, всё то же – говорит, что её убьют, надо спасать, отпустите… – развел руками Гаврила.

– А почему ты думаешь, что это психоз? – спросил капитан. – Ну, если действительно был факт телепортации, то должен же был его кто-то контролировать! Почему не девушка?

– Ну… – озадачился ещё больше Гаврила. – Как-то это… неправдоподобно, что ли! Какие девушки за сотни парсек от Земли?

– Но ведь другие тоже видели девушку, – возразил Виктор Петрович.

– Знаете что, капитан, – решительно сказал врач. – Это уже не моя профессиональная область. Хотите узнать мнение специалиста – спрашивайте у Гришина. Он, кстати, тоже её видел. Вот он вам пусть и рассказывает о состоянии психики Германа. А я, со своей стороны, могу сказать только одно – телепортация пока не является научно доказанным феноменом, и я очень сомневаюсь в её возможном существовании. Разобрать на атомы – это уж куда не шло, но вот собрать потом обратно, да так, чтобы всё было в идеальном состоянии…

– Кстати, – оживился капитан. – А ты сравнивал медицинские показания Краузе на данный момент с тем, что было ДО того, как случилась вся эта история?

Гаврила кивнул.

– Конечно! Всё совпадает, даже небольшие отклонения в опорно-двигательном аппарате те же самые.

– Так что это всё-таки Герман?

– А что, были какие-то сомнения? – удивился Гаврила.

– Да как тебе сказать, – неопределённо пожал плечами Виктор Петрович. – Мы рассматриваем любые варианты. Произошло что-то пока необъяснимое, и надо быть готовыми к любому повороту событий.

– Да нет, Герман это, точно Герман, – махнул рукой врач. – А вот то, что у него с головой, это уже под вопросом. Вернее, то, что у него В ГОЛОВЕ…

– Я тебя услышал, – отозвался капитан. – Продолжай вести наблюдение за пациентом, а я пришлю Гришина, пускай займется тестированием.

– Через пару часов, – Гаврила посмотрел на датчики медблока. – Краузе только уснул, не стоит его сейчас будить. Пусть успокоится немного, отдохнёт…

– Принято, – кивнул капитан, и отключился. Судовой врач несколько мгновений смотрел на погасший экран, потом повернулся к лежащему биологу и вздохнул.

– Лучше тебе проснуться здоровым, – сказал он. – И нам будет проще, и тебе… Поверь.

***

Виктор Петрович отключил связь, и повернулся к сидящему рядом Святозару.

– Что думаешь? – спросил он. Тот развёл руками.

– Гаврила слишком молод, и, видно, с воображением у него туговато… Тот вариант доктора, когда «чтобы все были здоровы, а то, что происходит вокруг, меня не касается». Но специалист он хороший, поэтому если говорит, что это Герман – значит, так оно и есть.

– Если бы всё было так просто, – вздохнул капитан. – Почему ты думаешь, что подделку можно вот так прямо сразу вычислить?

– То есть вы хотите сказать, что подделали всё – и ДНК, и Пси-излучение мозга?

– А почему нет? Мы не знаем возможностей аборигенов, так почему бы не предположить, что они полностью повторили все структуры человеческого организма?

– Как-то это…

– Слишком неправдоподобно? – усмехнулся капитан, и Святозар понял, что повторяет один в один реплику судового врача. И пристыжено замолчал. – Возможно, ты и прав… И Гаврила прав. Но я обязан продумать все варианты, – Виктор Петрович наставительно поднял указательный палец вверх. – Ибо ответственен за весь корабль, и всех находящихся на нём людей!

«И, возможно, нелюдей тоже…», подумал он. Но озвучивать не стал. Пусть первый помощник думает сам, в будущем пригодится.

– Что вы предлагаете, капитан? – спросил Святозар. – Если Герман – это подделка, созданная непонятно с какой целью, то, наверное, его нельзя брать с собой на Землю?

– А если он – это всё-таки он? – вопросом на вопрос ответил Виктор Петрович. – Как мы будем потом смотреть друг другу в глаза? Оставили члена экипажа, бросили, понимаешь, на произвол судьбы…

– Ох, – схватился за голову Святозар. – И что же делать?

– Видишь, как всё непросто, – сочувственно посмотрел на него капитан. – И это, брат, только цветочки. Знал бы ты, какие порой приходится принимать решения, сколько всего просчитывать и продумывать… И потом постоянно думать о том, прав ты был, или нет.

Святозар помрачнел.

– Ты погоди переживать-то так, – окликнул его Виктор Петрович. – Сейчас ещё Гришин проверит Германа, прогоняет его по всяким там хитрым тестам. Может, что-то станет понятнее.

– А что может стать понятнее? – поднял голову первый помощник. – Я вот слабо могу себе представить, что может Гришин такого спросить у Германа, чтобы стало понятно – вот, это человек. Или наоборот. Сами же сказали, что аборигены могут полностью всё копировать, досконально, до протонов и электронов.

– Возможно, могут, – поправил его капитан. – Если они вообще существуют, эти аборигены.

– Возможные аборигены… Возможно, могут… Убейте меня, кто-нибудь, – простонал Святозар.

– Соберись! – прикрикнул на него Виктор Петрович. – Кому сейчас легко? Решать-то нам!

– А мы можем – ну, чисто гипотетически! – оставить Германа на планете, в модуле? – спросил Святозар. – Ну, подобные прецеденты уже были?

– Нет, – покачал головой капитан. – Не было. Мы будем – хотя я очень сильно всё же надеюсь, что нет, – первыми.

– Чёрт!

– Не ругайся, – неодобрительно покачал головой капитан. – Наоборот, сейчас молится надо, чтобы Господь дал нам какой-нибудь знак, наставил нас на путь истинный!

– Молитесь, Виктор Петрович, – очень серьезно сказал Святозар, глядя на него расширенными глазами. – Я не умею, да и мои боги как-то не очень любят помогать в подобных ситуациях…

– И не богохульствуй! – погрозил ему пальцем Виктор Петрович. – Главное – это верить, а всё остальное в наших силах. Помни об этом, пожалуйста.

– Да, конечно, – кивнул первый помощник.

Капитан внимательно посмотрел на него, и кивнул в ответ.

– Хорошо, – сказал он. – А пока пусть модуль остаётся на планете, распорядись усилить разведку зондами, пусть набирают побольше материала. И посади на мониторинг самых глазастых – авось, чего и углядят…

– То есть возвращение домой пока откладывается?

– Переносится, – поправил его капитан. – Думаю, нескольких дней нам должно хватить, чтобы принять правильное решение.

***

Герман выныривал из сладко-болотистого забытья, пытался что-то сделать, сказать, и его затягивало снова. Там была Лиана, тянула к нему загорелые руки, умоляла, просила о чём-то, плакала, за её спиной вставали мрачные зловещие тени, тянули к ней когтистые лапы. Сжимали круг, дышали жаром в лицо Герману. Он кричал, рвался к ней. Когда наконец полностью очнулся от этого тревожного состояния, в медблоке было пусто, лишь робот-диагност у койки тихо жужжал, подмигивая ему лампочками. Герман попытался встать – но не тут-то было, он был крепко пристёгнут ремнями, и не мог пошевелить ни рукой, ни ногой. Даже голова, и та была надёжно зафиксирована в мягкой силиконовой подушке.

– Эй, есть тут кто-нибудь? – прохрипел он. Жутко хотелось пить, в горле пересохло.

Через пару минут в медблок вошёл Гаврила.

– Очнулся наш герой! – сказал он, довольно улыбаясь.

– Дай воды, ирод, – злобно зыркнул на него Герман.

– Ай-яй-яй! – покачал головой тот. – И это вместо благодарности? Держи, кровопийца!

И протянул ему пластиковую колбу. Ремни ослабли, дали рукам свободу, Герман приподнялся на локте, схватил колбу и начал жадно пить. По подбородку потекла струйка воды, и он машинально вытер её, не отрываясь от живительной влаги.

– Спасибо, – наконец сказал он, оторвавшись от водопоя. Отдал колбу Гавриле, поставившему её на стол, и сел на койке. Ремни продолжали держать ноги, и Герман криво улыбнулся.

– Что, не доверяешь мне? – спросил он врача. – Думаешь, прямо вот так сразу побегу куда-то?

– А ты побежишь? – тот вопросительно поднял брови.

– Неа, – Герман покачал головой. – Освободи ноги.

Тут пришла очередь Гавриле качать головой.

– Извини, брат, – ответил он. – Нельзя. Сейчас придёт мозгоправ, поговоришь с ним – и тогда освобожу полностью. Ну, по результату разговора, конечно.

Герман засмеялся, но смех вышел невесёлый.

– А если результат будет не в мою пользу? – спросил он. – Тогда что? Так и буду валяться до самой Земли?

Гаврила отвёл глаза, промолчал. Но и так было понятно, что именно так и будет. Герман закрыл глаза, откинулся на подушку.

– Хрен с тобой, зови своего мозгоклюя. А то невмоготу уже… Так хоть какая-то определённость будет.

– По мне, так ты абсолютно нормален, – сказал Гаврила. – Вот когда не говоришь ни о каких девушках, то вот прямо сейчас бы и выпустил.

– Ну и выпустил бы, – огрызнулся Герман. – А то только языком горазд.

Судовой врач развёл руками.

– Дай ещё попить, – попросил биолог.

– Это пожалуйста, – обрадовался Гаврила, взял колбу и начал наполнять её из кулера. – Целых десять часов без воды, вполне естественное желание.

– Сколько? – ужаснулся Герман.

– Десять часов, тоже, кстати, вполне нормальная реакция на выброс большого количества адреналина.

– Мы… мы уже летим домой? – с замиранием сердца спросил он. Взял колбу, снова начал пить, на этот раз медленно, аккуратно. Пытался заглушить тревогу, буквально нашпиговавшую его тело иголками.

– Нет пока, – рассеяно ответил врач, наблюдая за показаниями диагноста. – Что-то ты, брат, слишком взволнован. Не бойся, полетим обязательно! В самое ближайшее время. Мы все хотим домой, не только ты один.

– Да, да… Конечно, домой, – пробормотал Герман, стараясь унять возбуждение. – Дом, родимый дом…

Дальнейшему их конструктивному диалогу помешал Гришин, именно в этот момент появившийся в дверях медблока.

– Привет всем! – жизнерадостно воскликнул он. – Что это мы такие грустные? А? Живот болит, али ещё чего?

– Ничего у него не болит, – проворчал Гаврила. – Здоровье у этого балбеса – дай Бог каждому.

– Ну, так это же замечательно! – расплылся в улыбке психолог. – Это же здорово, а, Герман?

– Безусловно, – скривился тот. – И тебе привет, Костя. Пришёл меня допрашивать? Давай, начинай уже, никаких сил больше нет здесь находиться.

– А где ты хотел бы находиться? – вкрадчиво спросил Гришин. Допрос начался…

– Я вас покину, друзья мои! – провозгласил Гаврила. – Если что-то надо будет, позовёте.

И он вышел из медблока. Гришин не глядя махнул ему рукой, мол, да, конечно, позовём, а как иначе! И снова выжидательно уставился на Краузе.

– Ну? – повторил он. – Так где?

– Дома, – процедил Герман сквозь зубы. – Берёзки, ёлочки… Девочки.

Гришин грустно покачал головой.

– Как-то очень неубедительно, – сказал он. – Ну да ладно, речь, собственно, не об этом…

Он воровато огляделся, достал из кармана планшет и сунул его Герману. И громко сказал, обращаясь в пустоту:

– Вот тебе небольшой тест, товарищ Краузе! Быстренько пройди его, и будем разговаривать дальше, хорошо?

– Хорошо, – вздохнул тот, и взял протянутый ему планшет. Но вместо обещанного теста на экране побежали строчки. Машинально прочитав первые предложения, Герман изумлённо поднял глаза на психолога. Тот вальяжно развалился на стуле и внимательно смотрел на него.

– Что? – спросил Гришин. – Это элементарный тест, ты, я думаю, сотни раз проходил подобное. Давай, не стесняйся!

И Герман начал читать дальше. А написано там было следующее: «Читая это, не показывай ничем своих эмоций. Делай вид, что проходишь тест. Води пальцем по планшету. Я хочу тебе помочь. Нам надо спасти её. Все подробности позже, когда будет возможность поговорить. А сейчас нас не только снимают камеры, но и слушают. Поэтому, напоминаю – сделай вид, что всё идет как надо. Что с тобой случилось, помнишь плохо, кто-то перенёс тебя в эту пещеру и оставил там, потом тебя нашли. И всё. Девушка – да, была девушка, но просто молча стояла, потом исчезла. А теперь начнётся тест». И на экране бегущая строка действительно сменилась разными размытыми пятнами и подписями к ним – стандартный тест Роршаха. Герман поднял на психолога счастливые глаза, и тот улыбнулся ему в ответ.

– Всё будет хорошо, – сказал он. – Продолжай!

И Герман продолжил.

***

– Значит, полностью нормален, а? – капитан задумчиво постукивал пальцами по подлокотнику кресла.

– Ну, нет, конечно, полностью нормальных людей с точки зрения психологии не существует, – усмехнулся Гришин. – Но в пределах нормы, никаких психозов, неврозов и прочих гадостей не замечено. Перевозбуждение, и, как следствие, повышенная агрессия – присутствует. Но Краузе уже начал понимать, что то, что ему почудилось в момент похищения и последующее пребывание в том месте, где мы его нашли – ни что иное как следствие сильнейшего шока. И это очень положительная тенденция, когда человек сам осознаёт свою… как бы так сказать… некоторую неадекватность, обычно такие пациенты быстро приходят в норму без каких-то негативных последствий.

– Это хорошо, – заметил Святозар. – А, капитан? Хорошо же?

Виктор Петрович посмотрел на него.

– Возможно, возможно… – и повернулся к психологу. – Можно выпускать, как считаешь?

Гришин пожал плечами.

– Под мою ответственность, – сказал он. – И дальнейшее наблюдение. Но держать его и дальше в медблоке не вижу смысла. С точки зрения медицины он ведь уже здоров, правильно?