Текст книги "Планета откровений (СИ)"

Автор книги: Данила Черезов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 18 страниц)

– Так не бывает, – покачала головой Лиана. – Я вообще тебя не вижу, словно тебя нет. А так не бывает.

– Тебе лучше знать, бывает или не бывает, – снова пожал плечами Ефим.

– И зачем ты пришёл, человек-которого-нет? – напряженно спросила она.

Механик вздохнул.

– Вариант, что просто так, в гости зашёл, ты даже не рассматриваешь, да? – спросил он.

– Ответь мне, – Лиану начало трясти.

– Да пожалуйста, – сказал Ефим. – Мой вопрос – зачем сюда пришла ты?

– Я бегу от смерти, – быстро ответила она.

Он покачал головой.

– Это не вся правда. Тогда зачем, – он показал рукой на так и стоящего с глупым видом Святозара, – ты делаешь это с людьми? Ты ведь могла просто попросить.

– Не могла, – помотала она головой. – Мне не поверили бы. Мне пришлось! Я не хочу, чтобы меня вернули обратно!

– Предположим, – кивнул Ефим. – Но ты, на мой взгляд, как-то очень активно всех убеждаешь. Не переборщила, а?

– Ты мешаешь мне, – Лиана внезапно успокоилась, приняв решение. – Ты должен умереть, человек. Прости.

Контуры её тела стали расплываться, формируя тот самый образ, что ранее зафиксировала камера, в момент появления Лианы в коридоре корабля. Ефим сделал шаг назад, похлопав робота по корпусу.

– Не поведи, малыш, – тихо сказал он. – Твой выход!

Робот наклонил голову, красное пламя, бушующее в его стеклянных глазах, разгорелось ещё ярче.

– Вот чёрт! – сказал Семён, наблюдающий всю эту картину из-за спины робота. И тут началось.

Чудовище, в которое превратилась девушка, плотоядно облизнулось длинным раздвоенным языком, ощерило длинные острые зубы и медленно стало приближаться, хлеща из стороны в сторону хвостом, густо усаженным длинными дымящимися шипами. Когти у него тоже были длинные, и не менее острые, чем зубы. Да и всё оно, казалось, состояло лишь из длинного и острого. Монстр взревел, и ускорился, сократив в долю секунды последние несколько метров до робота, и ударил его огромной лапой. Робот не стал отклоняться в сторону, полностью приняв удар на себя, пошатнулся, но устоял. Словно бы в слепую ударил в ответ, но промахнулся – монстр легко ушёл из-под удара. И вновь удар лапой остался не заблокированным, когти прочертили глубокие борозды на корпусе. Удар в ответ – и снова промах!

– Он не видит её! – заорал сзади Семён. – Фима, он не видит эту чёртову тварь! Так же, как камеры! Фима!

Ефим, прижавшийся к стенке, спокойно кивнул.

– Понял тебя! – крикнул он в ответ. И добавил, уже тише, только для себя: – Что ж, переходим к резервному плану… – нажал несколько кнопок на пульте, который держал в руках, и закрыл глаза. Открыл он их уже внутри робота, перенесясь сознанием в блок управления. «Получилось», хладнокровно подумал он. Тестировать эту систему времени не было, и приходилось рассчитывать на то, что всё сработает так, как было задумано. Монстр как раз собирался оттолкнуть робота с дороги, чтобы добраться до человека – но на этот раз был перехвачен, и со всей силы шмякнут об стену. Злобно взревев, он обхватил лапами робота, вонзил когти в корпус и, как бы тот ни пытался его стряхнуть, крепко держал, сжимая всё сильней и сильней. И корпус треснул. Ефим делал его из того, что было под рукой – а под рукой у него была обычная противометеоритная броня, входящая в ремкомплект катеров. Кто же знал, что тут нужно что-то более твёрдое и прочное! Корпус треснул, один из когтей попал в какой-то из жизненно важных приборов, полетели искры, и огонь внутри глаз робота потускнел, а через пару мгновений погас совсем. Ефим пошатнулся, еле успев вернуть своё сознание назад, выронил пульт и сел на пол, обхватив голову руками – момент обратного переноса оказался крайне болезненным. А монстр, издав торжествующий крик, отбросил безжизненную тушу робота, задев при этом Святозара, который рухнул, придавленный им, продолжая всё так же глупо улыбаться.

– Фима! – закричал Семён. – Фима! Берегись!

Потому что монстр был уже рядом, навис всей своей массой над Ефимом, и начал раскрывать пасть пошире, собираясь, видимо, откусить тому голову. Из пасти капала слюна, этакий оживший кошмар всех ксенофобов. И тут Семёна скрутил приступ.

***

– Катер вызывает корабль, как слышите меня, приём, – Виктор Петрович повторял это уже в который раз, пытаясь связаться с мостиком. Никто не отвечал, и недоумение сменилось страхом. Страхом того, что он опоздал. И никого на корабле уже нет… Живого. А есть только эта «девушка».

Тем не менее, надо было как-то пришвартовываться, что было в принципе возможно даже при закрытой шлюзовой камере. На этот случай в корпусе корабля был аварийный люк, который мог присоединиться к люку катера, и через который можно было попасть внутрь. Но в этот люк ещё нужно было попасть. Борис с сожалением опустил руки.

– Не смогу, – честно признался он. – Квалификации не хватает, Виктор Петрович! Никогда такого не делал, даже на симуляторе.

– Я делал, – отозвался капитан. – И не только на симуляторе. Но было это ой как давно…. И корабль был другой, и катер. Вот ну зачем они каждый раз проводят модернизацию всех систем? Чтобы нам сложнее жилось?

– Вы справитесь, капитан! – льстиво сказал Гришин, пристёгивая себя вторым ремнём безопасности. – Вы ведь профессионал!

– Да, а как насчёт того, что аборигены промыли мне мозги? А? – посмотрел в его сторону капитан. – Может, они и мои профессиональные способности промыли. Вернее, смыли. Как в унитаз.

– Я ещё раз готов принести Вам свои извинения за мои слова, – чопорно сказал психолог. – Был неправ, раскаиваюсь. Прошу прощения. Может, хватит уже об этом вспоминать?

– Ладно, – махнул рукой Виктор Петрович. – Это я от нервов, ты меня тоже прости.

«Как же, от нервов, – подумал Гришин. – Знаем мы ваши нервы, товарищ капитан! Ясно, откуда ноги растут…». Но мысли свои озвучивать, конечно, не стал. А капитан тем временем поменялся местами с Борисом, включил ручное управление и начал осторожно, буквально по сантиметру, разворачивать катер люком к обшивке корабля. В программе автопилота данного катера, к сожалению, не было опции «швартовка к аварийному люку», только ручное управление. Досадное упущение, с точки зрения всех, кто на этом катере находился. Особенно с точки зрения того, кто этот катер вынужден был швартовать вручную…

Всё получилось почти идеально, состыковать люки удалось со второго раза. Борис уже приступил к герметизации стыковочных швов, когда динамик внезапно ожил:

– Корабль вызывает катер, корабль вызывает катер! Приём!

– Ну, слава Богу, – с облегчением сказал Виктор Петрович, узнав голос второго помощника. – Лёва, приём, здесь капитан! Как у вас обстановка?

– Обстановка? Ну, обстановка нормальная, – отозвался Лев Николаевич. – Кризис миновал, сейчас всё под контролем. Как хорошо, что вы вернулись! – добавил он.

– Скажи Ефиму, пусть откроет аварийный люк на палубе 2А, – распорядился капитан.

Динамик помолчал, потом Шпакля отозвался, и голос его был не очень-то бодрым:

– Эээ, капитан… Ефим, боюсь, не сможет это сделать.

– Что такое? Почему?

– Ну, скажем так…. Кризис миновал в результате героических действий ряда членов экипажа, и в результате у нас есть два пострадавших. Среди них как раз Ефим.

– Он жив? – забеспокоился Виктор Петрович. – А кто второй? Что произошло?

– Давайте я всё вам расскажу уже на месте, – сказал второй помощник.

– Хорошо, – сдался капитан. – Но всё равно пошли кого-нибудь открыть люк, это лучше сделать изнутри.

– Да, конечно! Сейчас сам приду и вас встречу! – и Лев Николаевич отключился.

– Вот как оно, оказывается, – задумчиво проговорил Виктор Петрович. – Стоило один единственный раз за всё время своего капитанства покинуть корабль – и что из этого вышло?

– Мы пока не знаем, что из этого вышло, – отозвался Борис. – Чёрт возьми, Ефим! Героические действия, вы слышали? Ни хрена себе, дорогая редакция! Вот тоже, отлучился ненадолго….

А Гришин промолчал, мрачно глядя в пространство. Он чувствовал, как события последних нескольких дней словно очищаются от слоя пыли, как будто кто-то протёр стекло, сквозь которое он, Костя Гришин, смотрел на эту реальность. Ну, или просто вернул на место эту реальность, убрав то, что её заменяло всё это время. Ощущения, надо сказать, были не из приятных. Он словно наблюдал за своими действиями со стороны, и действия эти ему чрезвычайно не нравились. Теперь стало понятно, что это именно ему, а не капитану, промыли мозги. Причём сделала это та самая легко одетая барышня, которую он повстречал в лесу, будь она неладна! Ему, психологу! Да что там психологу – ксенологу! Стыд и позор. Но при этом где-то на периферии сознания билась пакостная мыслишка – а ну, как и это сейчас гипноз? Внушение? А на самом деле всё совсем по-другому? Эх, не сойти бы с ума…. Тяжело это для психики – только что восприятие мира было одним, и тут – раз! – и уже совсем другое.

– Чего приуныл, психология? – осведомился у него Борис. – Не рад, что ли, что домой вернулся?

– Дом у меня в другом месте, – немного резче, чем сам того хотел, ответил Гришин. – А здесь место работы.

– На работу, как на праздник, – пропел механик, и посерьезнел. – Да уж. Надеюсь, что с Ефимом всё в порядке.

Динамик снова ожил.

– Открывайте, капитан! – сказал второй помощник.

– Слушайте, а вдруг это ловушка? – внезапно забеспокоился Гришин. – Вдруг это не Шпакля?

– Как это – не Шпакля? – не понял капитан. – Голос же его!

– Ну, вернее, Шпакля, но не сам? Чёрт, как бы объяснить-то…. Ну, может, его кто-то контролирует?

– Вот ты молодец! – Борис всплеснул руками. – Успокоил, называется! Вот, граждане, полюбуйтесь на профессиональную работу психолога! Как все перестали переживать и нервничать, а? Вы заметили?

– Хватит паясничать! – в сердцах крикнул Гришин. – Я серьёзно! Вдруг нас там ждут?

– Конечно, ждут.

– Но не те, кого мы хотели бы увидеть!

– Заканчивайте ругаться, – устало сказал Виктор Петрович. – Борис, открывай люк. У нас просто нет другого выхода.

ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ

Капитан стоял перед большим виртуальным экраном, на котором открывался замечательный вид на планету, вокруг которой они совершали уже который оборот, на время превратившись в искусственный спутник. Планета дышала спокойствием, космос вокруг искрил миллионами звёзд, чертили линии метеоры и кометы – вселенная жила своей жизнью, неспешной и непостижимой. Там, внизу, на планете, они были видны как самая яркая звезда на небосклоне. Были ли они такой звездой на самом деле? Нет. Ничего необычного. Просто бездушный кусок металла, наполненный маленькими судьбами, проблемами и желаниями. Песчинка в бескрайнем океане пространства и времени.

В древности было такое известное проклятие «Чтобы вы жили в интересное время». Виктор Петрович ни разу не жалел, что пошёл работать в Космофлот, он всегда верил, что его работа приносит человечеству одну лишь пользу. А сейчас? Верит ли он в это так же, как раньше? Он затруднялся ответить. Как-то по-другому начали восприниматься многие вещи, про которые он вообще никогда в жизни не задумывался. Хорошо это, или плохо… Это было по-другому. Виктор Петрович пока не решил, как он к этому относиться. Немного не до того сейчас было. Хотя «немного» – это ещё мягко сказано. Очень не до того. Вообще. Последние события порядком выбили его из колеи. Когда твой мир рушится у тебя на глазах, очень сложно оставаться спокойным. Но он изо всех сил старался.

– Капитан? – второй помощник, наконец, решился его окликнуть, до этого стоял сзади минут пять, не хотел тревожить.

– Да, Лёва, – повернулся к нему Виктор Петрович. – Слушаю тебя.

– Ну… Это мы тебя слушаем, – криво усмехнулся тот. – Надо что-то решать.

– Надо, – вздохнул Виктор Петрович, – ты прав. Конечно надо. Пойдём.

У каюты, где разместили пленницу, прямо на полу сидел…

– Семён? – капитан то ли спросил, то ли просто констатировал факт. Сидящее на полу существо подняло голову.

– Капитан, – буркнуло оно. – Добрались, значит. Ну, здорово.

– Гхм, – прокашлялся Виктор Петрович, и оглянулся на своего второго помощника. Тот беспомощно развёл руками. – Семён, – повторил капитан, – я хочу поговорить с девушкой. Побудешь рядом?

– А как вы думаете, зачем я здесь сижу? – вопросом на вопрос ответило то, что когда-то было Семёном, ловко, одним незаметным движением, поднялось, и застыло справа от капитана. – Поговорим, отчего ж не поговорить…

Лиана, сидящая на кровати, обхватив руками колени, вскочила, увидев входящих, и метнулась в угол каюты, выставив вперёд себя руки.

– Пожалуйста! – закричала она. – Не трогайте меня, пожалуйста! Я не виновата! Я не хочу умирать! Не хочуууу! Пожалуйста!!

Виктор Петрович поморщился.

– Да тихо ты, – сказал он. – Никто тебя убивать не будет, не придумывай.

– Правда? – всхлипнула она, и вытерла тыльной стороной ладони мокрые глаза. – А зачем ОН тогда здесь? – и она указала на Семёна. Тот недовольно заворчал, и сделал шаг по направлению к девушке. Та снова закричала и забилась в истерике.

– Нет! Нет! Не надо! Я не буду больше! Пожааалуйста!! Не надо!!!!

– Семён, – негромко сказал капитан, но тот услышал и, так же ворча, отошёл назад. – Ну, хорошо. Ты больше не будешь. Мы больше не будем. И что же, ему всё время рядом с тобой торчать теперь? Кто поручиться, что ты не возьмешься за старое?

Лиана внезапно с интересом посмотрела на него. То, что она обещала больше ни на кого не воздействовать, не означало, что она обещала больше не читать мысли. Тем более, она так общалась, человеческая речь до сих пор была для неё просто бессмысленным набором звуков. И сейчас то, что она прочитала в его голове, сразу настроило её на позитивный лад.

– Никто не поручится, – вздохнула она. – Но я правда-правда больше не буду! Только не отправляйте меня обратно на планету! Пожалуйста!

– Так, хватит, – резко бросил капитан. – Предположим, я тебе верю. Но вот как быть с тем, что ты уже успела натворить? Где Герман? Где Ефим… А, нет, где Ефим я знаю, он в реанимации – благодаря тебе, кстати. Мой первый помощник там же, с сотрясением мозга и переломом ноги. Ничего не хочешь объяснить? Странные какие-то действия для существа, которое просто не хочет возвращаться домой, ты не находишь?

– Я не знала, что вы можете просто помочь, – всхлипнула Лиана. – И делала всё, чтобы выжить! А вы бы на моём месте как поступили?

– Я не на твоём месте, – ответил Виктор Петрович. – Слава Богу. Я на своём месте, и мне надо понять, что от тебя можно ждать. Ибо по твоей милости я лишился нескольких членов экипажа. Ещё раз, где Герман?

– Его больше нет, – помрачнела девушка. – Мне надо было как-то уйти от Стражи. Я наложила на него свою личностную матрицу, и деревья просто растворили его в себе. Но он сам этого хотел! – вызывающе крикнула она. – Он сам ко мне пришёл…

– Конечно, после того, как ты обработала ему мозги, – хмыкнул капитан. – Растворили, говоришь? Плохо. Очень плохо. Тихо! – прикрикнул он на Лиану, начавшую было снова плакать и просить не убивать её. – Тихо. Я же сказал – больше никаких убийств не будет. Хватит. Так… – он задумался. – Достать его оттуда никак?

– Никак, – девушка помотала головой. – Тело расщепили на минеральные составляющие, а личность ушла на перерождение.

– На перерождение? – удивился капитан. – Я думал, это только вы это можете.

– Это могут все разумные существа, – сказала Лиана. – Ибо разум един, мы лишь части единой информационной системы. Просто у нас это поставлено на контроль, а у вас – нет. Так что можно сказать, ему повезло…

– Цыц! – прикрикнул на неё Виктор Петрович. – Не тебе судить, повезло ему или нет. И что же, он возродиться снова человеком? Или… Кем вы там являетесь?

– Он возродиться у себя дома, – сказала Лиана. – Наша звезда не сможет принять матрицу не своего волнового спектра.

– Ну, хоть что-то хорошее, – немного успокоился капитан. Будучи христианином, он легко принял такое объяснение, тем более что оно не особенно расходилось с тем, во что он и сам верил. – Ладно, с Германом разобрались… Более или менее. А вот зачем ты, паршивка, искалечила моих людей? С Семёном вот вообще чёрт-те-что произошло, и тоже ведь из-за тебя, не иначе!

– Я… – девушка потупилась. – Я не очень хорошо контролирую свою вторую ипостась. Когда я превращаюсь, то личность становиться другой, не похожей на мою, более агрессивной, злой… Но я теперь её контролирую! – вскинулась она. – Я научилась… Пока сидела здесь, – добавила она. – А Семён… К нему я никакого отношения не имею, правда! Я не знаю, почему он стал таким! – она дрожащей рукой показала на стоящее рядом с капитаном существо. То издало угрожающее рычание, и Лиана в ужасе сжалась. Потом Семён – ибо это был всё-таки он, как бы он теперь не выглядел, нехотя сказал:

– Она говорит правду, капитан.

– То есть? – удивлённо повернулся к нему Виктор Петрович. – То есть ты сам? Вот просто взял и… и превратился? Гм.

– Не просто, – Семён почесал когтистой суставчатой лапой головогрудь. – Я объясню, капитан. Потом. Хорошо?

– Ну… Хорошо, – пожал плечами капитан. – Так что мне с тобой делать, горе моё? – спросил он у девушки. Та несмело улыбнулась ему.

– Вы же уже решили, – ответила она. Виктор Петрович покачал головой.

– Телепаты, – проворчал он, и это прозвучало как ругательство. – Обещаешь, что не натворишь ничего, если оставить тебя одну? – спросил он.

– Я же всё равно буду заперта здесь, – развела она руками, и капитан поспешил отвести глаза. – Что я могу сделать? Мебель ломать не буду, это обещаю. И ни на кого больше не нападу – никогда! Постараюсь… – неуверенно закончила она, и виновато улыбнулась.

Виктор Петрович тяжело вздохнул, и посмотрел на Семёна. Тот посмотрел на него в ответ. Всеми своими восемью фасеточными глазами.

– М-да, – только и сказал капитан. – Пойдём, товарищ геолог. Расскажешь мне, как ты дошёл до такой жизни.

– Как-как… Ногами! – рыкнул в ответ Семён, и понурил голову: – Извините, капитан. Как-то это всё очень неожиданно для меня, нервничаю.

– Да уж, надо думать! – Виктор Петрович хотел похлопать его по плечу, но, посмотрев вверх, на покрытый шипами панцирь, передумал.

***

– Ну, рассказывай, – сказал капитан. – Что произошло? Ты действительно… сам? Она не виновата?

– Нет, – покачал головой Семён. – Мне, может быть, и хотелось бы, чтобы это была она… Но нет. Это я сам. Сам во всём виноват.

Семён рассказал, как, сняв шлем на пустынной планете, вдохнул вместе с местной атмосферой что-то, что проявлялось в течение нескольких месяцев в виде припадков, как не хотел никому об этом рассказывать, как специально для этого заперся в каюте, придумав себе какой-то дурацкий религиозный праздник… Поделился мыслями, что скорее всего именно это что-то – назовём его для простоты «вирус» – стало причиной тому, что он не попал тогда, на планете, под гипнотизирующее обаяние обнажённой аборигенки. И всё это время «вирус» переделывал его изнутри, незаметно для глаз и поверхностного медицинского обследования, переделывал ДНК, чтобы в один прекрасный момент получилось… вот это. И, надо сказать, момент был выбран очень удачно. Не случись это с ним, лежать бы сейчас Ефиму с откушенной головой, а всем остальным восторженно петь дифирамбы прекрасной инопланетянке. Но он, Семён, не ждёт восхвалений и признания публики. Ему стыдно. Потому как если бы он вовремя обратился-таки со своей проблемой к Гавриле…

Тут капитан прервал его.

– Если бы ты вовремя обратился к Гавриле, – сказал он. – То, скорее всего, развитие событий пошло бы именно так, как ты и сказал – Ефим с откушенной головой и мы все, пляшущие под дудку инопланетной дивы. Так что прекрати терзаться! Что случилось, то случилось – и сейчас в этом больше плюсов, чем минусов.

– Минусы есть, видимо, только для меня, – грустно проговорил Семён.

– А какие минусы? – притворно удивился капитан. – Ты стал выше, сильнее, невосприимчив к ментальному воздействию, скорее всего так же невосприимчив к ядам и химическим веществам… Что говорит Гаврила?

– Гаврила ничего не говорит, – отозвался Семён. – Сказал только: «ни хрена же себе!», и занялся Ефимом и Святозаром. Не до меня ему сейчас.

– Понятно, – кивнул Виктор Петрович. – Ну, ничего, освободится, пускай изучит этот твой… феномен. Может, чего и посоветует.

– Что посоветует? – горько сказал Семён.

– Нууу, что-нибудь, – неопределённо протянул капитан. – Медицинского оборудования у нас много, лазарет оборудован по последнему слову техники – придумает что-нибудь! В общем, отставить пессимизм!

– Есть оставить пессимизм, – кивнул Семён.

– Пока будь поблизости от нашей гостьи, – попросил его капитан. – Ты, видимо, единственный, кто может как-то на неё повлиять. Вдруг не сможет себя сдерживать? И снова пойдёт головы откусывать? Или под контроль брать. Надо проследить, хорошо?

– Это приказ? – в голосе Семёна не было слышно энтузиазма. Да и вообще его голос довольно сильно изменился с того момента, как он перестал быть человеком, исчезли интонации, тембр стал ниже, басовитее, с рычащими нотами.

– Это просьба, – ответил Виктор Петрович.

– Вы что-нибудь собираетесь с ней сделать? – спросил Семён. – Не вечно же мне за ней хвостиком ходить. Она, в конце концов, Германа сгубила, и чуть не угробила ещё двух человек. Опасно её здесь держать!

– Что ты предлагаешь сделать? – осведомился капитан. – Отослать её обратно на планету? Её там убьют её соплеменники.

– Может, и правильно?

– Нет, я на это пойти не могу, – решительно сказал капитан. – Она останется здесь. Придумаем что-то! Обязательно!

Семён покачал головой, что в его новом облике выглядело довольно угрожающе.

– Хочется верить в это, – сказал он, и побрёл к выходу. На пороге обернулся:

– Вы это… Побыстрее придумайте, ладно?

– Я постараюсь, – пообещал ему Виктор Петрович, уверенности, правда, в этом особо не чувствуя.

Семён ушёл, и капитан повернулся ко второму помощнику, всё это время молча сидящему рядом.

– Что скажешь? – спросил он.

– Если бы не видел это собственными глазами, ни за что не поверил бы, – ответил тот. – Чудеса какие-то! Девушка, которая не девушка, овладевшая разумом всех на корабле, Семён, который больше не человек… Ефим, построивший боевого робота…. Монстры, ментаты, роботы…. Мне кажется, я в каком-то фантастическом романе. А тут ещё это ваше Зло, – он развёл руками. – У меня нет слов, одни эмоции!

– Это не моё Зло, – вздохнул Виктор Петрович. – Но да, согласен с тобой – всё это выглядит нереально, невозможно! Но это есть. На самом деле. Это происходит с нами! И нам надо как-то на это реагировать, что-то с этим всем делать. Вопрос – что именно?

– Ну, по крайней мере, почти все проблемы решились сами собой, – рассудительно сказал Шпакля. – Девушка под замком, мозги снова принадлежат нам, Семён всё-таки остался Семёном, не смотря на то, как он теперь выглядит. Может, полетим домой?

– То есть после всего, что ты узнал, ты хочешь вернуться? – спросил его капитан.

– А есть варианты? – удивлённо поднял брови Лев Николаевич. – Что, будем странствовать от планеты к планете? Этакие космические бродяги? – он посмотрел на капитана. – Да ладно?! Вы серьезно?

– Ну, не совсем, – Виктор Петрович смущенно покашлял в кулак. – Но сама мысль правильная. Я бы, может, и хотел бы вернуться на Землю, бороться со Злом, освобождать людей от этой напасти, но… Я реалист. Никто не даст мне с ним бороться, конечно же. А жить там дальше, после того, что я здесь узнал и увидел, я, боюсь, не смогу. А ты?

– Ну, мне-то полегче будет, – усмехнулся второй помощник. – Из меня это самое Зло никто не извлекал, оно продолжает сидеть внутри. Даже если предположить, что я во всё это верю – я всё равно хочу домой.

– А потом снова в космос?

– Ну да! Это ведь моя работа. И она мне, несмотря ни на что, действительно нравится.

– Так я предлагаю почти то же самое, – сказал Виктор Петрович. – Только без постоянного возвращения домой. Сдадим образцы из экспедиции, потом заберём родных и близких – и полетим куда глаза глядят. Благо таких мест много! Захотим – осядем где-то, будем колонистами, а захотим – будем дальше странствовать в поисках интересных миров.

– Звучит как-то… – Лев Петрович помедлил, – Неправдоподобно. Кто нас отпустит?

– А вот это уже другой разговор, – ответил капитан. – То есть в целом ты не против?

– В целом – не против, – вынужден был признаться Шпакля. – Сама идея довольно привлекательная. Но вот реализация…

– Реализация – пустяки! – нетерпеливо отмахнулся Виктор Петрович. – Главное – это то, что я не один такой.

– Полетим вдвоём? – Лев Николаевич посмотрел на него с усмешкой.

– Почему – вдвоём? – капитан встал с кресла. – Думаю, что многие согласятся. Есть у меня несколько мыслей по этому поводу…

***

– Не возвращаться на Землю? Как так? Почему?

– Нет, мы вернёмся, – терпеливо продолжал объяснять капитан. – Но потом снова улетим.

– Ну, мы так обычно и делаем! Прилетаем, отдыхаем, а потом – в следующую экспедицию!

– А теперь прилетим, заберём всё, что нам необходимо – вещи, родственников – и уйдём в свободное плавание. Будем сами решать, куда нам лететь и что делать.

– Это… вроде как… Мятеж? – спросил кто-то.

– Нууу… Наверное, можно это и так назвать, – подумав, ответил Виктор Петрович.

– Капитан, – Матвей почесал затылок могучей рукой. – Мы Вас очень ценим и любим, конечно, – его поддержали одобрительными возгласами, – но зачем нам это? Всё то, что Вы рассказали – это, конечно, увлекательно и познавательно, но какое это отношение имеет к нам? Вернее, зачем нам бросать дом, работу? Ради каких-таких пряников?

– Мы дома проводим на самом деле очень мало времени, – задумчиво сказал Кржижановский. – Отдохнём, подлечимся – и снова в космос. Так что слово «дом» тут не такое уж ключевое, Матвей.

– Может, и так! – Сиводед упёр руки в бока. – Но у меня там жена, между прочим!

– Ну так бери её с собой! – крикнул кто-то.

– А если не согласиться?

– Товарищи! – Виктор Петрович постучал по столу. Все замолчали, и посмотрели на него. – Товарищи! Никто вас силком не тащит. Захотите остаться на Земле – пожалуйста, оставайтесь! Захотите отправиться с нами – милости просим. Мы всем будем рады.

– А мы – это кто? – спросил Пётр. – Кто уже решил полететь с вами?

– Шпакля, Ефим, Семён, Карл… – начал загибать пальцы капитан.

– Ого, Карл тоже! – удивился Борис. – Это аргумент, между прочим. Хорошо пожрать – это мы любим! А вот скажите, капитан, – он внимательно посмотрел на Виктора Петровича. – Мы только на Землю не будем возвращаться? Как насчёт контактов с колониями?

– Без проблем, – ответил капитан. – Да и с Землёй контактировать мы тоже будем. Просто не будем больше от неё зависеть, и в Солнечную систему будем возвращаться только по самой крайней необходимости.

– А нас отпустят? – резонно спросил кто-то.

– Мы над этим сейчас работаем, – немного покривил душой капитан. Он всё ещё верил, что найдётся какой-нибудь способ уговорить руководство Космофлота отпустить их на вольные хлеба без особых возражений и препятствий с их стороны. Поговорив с Ефимом, уже пришедшим в себя, он даже примерно представлял, что это за способ. Пострадавший за правое дело механик обещал передать Космофлоту несколько своих последних изобретений, и Виктор Петрович справедливо рассудил, что это может стоить гораздо больше, чем какой-то звездолёт, который к тому же после этого полёта всё равно собирались переводить на внутренние рейсы. Перебьются как-нибудь без них и без корабля, зато получат много полезных штук, с которыми работа Дальней Разведки будет поднята на абсолютно новый уровень. Так же не могло не радовать то, что эти же штуки будут и у них. А ещё у них будет Ефим, что означало, что модернизация их технической оснащенности будет расти не по дням, а по часам. Да, случай беспрецедентный, но всё когда-то происходит в первый раз! Согласятся, куда они денутся… Теперь оставалось уговорить как можно больше людей, чтобы они остались с ними. В этом рейсе команда подобралась на удивление слаженная, никто особо не конфликтовал, понимая друг друга с полуслова – идеальная команда! Вот бы она такой и осталась… Виктор Петрович прекрасно понимал трудности принятого им решения, но отступать от него не собирался. Если надо, он полетит и один. Интересно, думал капитан, а если бы это был не последний полёт, если бы впереди не маячила безрадостная пенсия, а предстояло ещё много экспедиций? Решился бы он на такой шаг? Да, решился бы. Слишком сильно изменила его эта планета.

А ещё был Семён. Сейчас эта жертва обстоятельств проходила полное медицинское обследование в медблоке, Гаврила готов был круглосуточно копаться в показаниях сканеров и анализаторов, придя в восторг от такого подарка судьбы – изменённый инопланетными микроорганизмами человеческий организм, причём изменённый удачно. Семёну дорога домой была заказана, в таком-то виде! Там его запрут в какой-нибудь лаборатории, и будут тщательно разбирать на составляющие, чтобы понять, как такое вообще возможно. Естественно, Семён останется на корабле. Лиана. Девушка-беда, из-за которой всё это и случилось… ну, может, кроме Семёна, он вроде как сам по себе случился, Лиана оказалась лишь катализатором. Лиану тоже нельзя было отпускать на Землю, но уже по другим соображениям. Вряд ли кто-то из людей обладает такой же ментальной защитой, как Ефим и Семён. Кстати, если про Семёна понятно – организм полностью перестроился, ментальный блок вполне объясним, то как быть с Ефимом? У него-то это откуда? Тоже загадка… А ведь при худшем из вариантов их возвращения на Землю руководство Космофлота получит доступ ко всем записям с камер. И это будет начало конца. Для Семёна, Лианы и, скорее всего, Ефима. Так вот, если отпустить на Землю Лиану, то очень скоро весь Космофлот окажется под её пятой. А потом и всё остальное человечество… Нет уж, лучше держать такое под контролем, благо он у нас есть, этот контроль.

А народ… Народ пусть решает. Обсудят всё друг с другом, хорошенько обмозгуют. Возможно, кто-то и решит остаться на Земле, не присоединится к ним. Возможно, даже все. Но их, тех, кто решил оборвать свою связь с материнской планетой, перерезать, так сказать, пуповину, их было уже пятеро. По поводу своей семьи Виктор Петрович был не очень уверен, но ему хотелось верить, что его жена, Любовь Алексеевна, человек разумный и добрый, пойдёт вслед за ним. Даже не так, не вслед – вместе с ним. Рядом, плечом к плечу. И детей с собой возьмёт, конечно же. Образование уж они им обеспечат какое нужно, а потом – что им делать потом, дети будут решать сами. Уже есть несколько колоний, где жизнь вполне себе налажена, могут и на Землю вернуться, решать им. Кстати, насчёт колоний… Значит, правда то, что буддисты действительно основали где-то свою, независимую от Земли, колонию. И Виктор Петрович был на все сто пятьдесят процентов уверен в том, что уж у них-то Зла никакого нет. Не зря Старейшина сказал, что с ними он бы стал контактировать, в отличие от обитателей Земли. И можно эту колонию найти. Вообще впереди открывалась куча возможностей, если Космофлот не будет диктовать свои условия. Давно бы так, право слово! Эх, жаль, что так поздно всё это случилось, нет уже у Виктора Петровича тех сил, что были лет десять назад… Ну ничего! Он ещё всё успеет.