Текст книги "Планета откровений (СИ)"

Автор книги: Данила Черезов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 18 страниц)

ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ

В самой непролазной чаще самого дремучего леса на планете, которую аборигены называют просто «Дом», на небольшой, окружённой могучими, возносящимися вверх на несколько километров, деревьями, расположен небольшой домик. И это единственное рукотворное строение здесь. Ну, по крайней мере, он выглядит так, как будто он рукотворный. Стены, сложенные из неошкуренных брёвен, крыша, покрытая слоем дерна и мха. Этакая охотничья избушка. Конечно, это если бы на планете были охотники… Но их на планете нет. Совсем. И не было никогда. И сама избушка пустует почти всё время, лишь изредка у неё появляется жилец. Или пленник, но это уже как посмотреть.

Сейчас домик не пустовал, внутри него была девушка. Если бы тут был Герман, он сразу бы её узнал, но Германа тут тоже сейчас нет. А есть только Лиана, и маленький домик. Да, надо ещё отдельно отметить тот факт, что у домика нет ни окон, ни дверей.

Девушка злобно обвела избушку взглядом, резко встряхнула головой, отбрасывая назад длинные волосы, и, не глядя, вытянула руку. Подождала немного, потом скривилась вся, словно от боли.

– Ууу, будь они все прокляты! – выругалась она, поднялась легким, быстрым движением, и прошла в ту часть дома, где располагалось некое подобие стола, ранее скорее всего бывшее просто пнём. Взяла с этого импровизированного стола кувшин и жадно припала к нему, пока не осушила до дна. После чего швырнула его об стену. Но кувшин не разбился, а, прикоснувшись к покрытому корой дереву, словно бы растворился в нём. Лиана снова тряхнула головой. В этом месте все её способности были заблокированы – управление ДНК, телекинез, и прочие вещи, которым в человеческом языке и названия-то не было. И у них не было, они всегда прозревали саму суть вещей, зачем им какие-то названия? Тем более, человеческие. Ведь они не были людьми…

Она была здесь совсем одна. Ни один из её народа – хотя она уже не считала этот народ своим – не решился бы сейчас приблизиться к этому домику даже на километр. Потому как тогда заблокировались бы и их умения, а возможно, что и исчезли бы навсегда, а кому это понравится? Тем более добровольно? У Лианы же не было никакого выбора, добровольностью тут и не пахло. А пахло убийством. Уничтожением. Развоплощением… Она стиснула зубы и кулаки в бессильной злобе. Пнула мох, служащий полом, но это не особо помогло – мох спружинил, приняв на себя удар, и сразу же восстановил свою прежнюю форму.

– Ненавижу! – Лиана закрыла лицо руками, и, сев на корточки, начала раскачиваться из стороны в сторону. – Не-на-ви-жу! Уроды! Сволочи! Как же я вас ненавижу!

Через несколько дней должны были начаться необратимые изменения. Плоть начнёт ссыхаться, трескаться, пока, наконец, не станет хрупкой и ломкой и не рассыплется прахом, который впитается в мох, в стены, в самую суть этого страшного места. Сколько же здесь умерло таких, как она…. Стерлись воспоминания, забылись сокровенные мечты. И всё только потому, что они не хотели становиться деревьями, терять годы на растительное существование, служить домом миллионам букашек и сотням птиц. Чем, чем плохо существование в этом теле? Почему надо отказываться от ощущений прикосновения чужой плоти к своей, от ощущения этой плоти внутри, от танца на заре и медитаций на закате, от вкуса и запаха окружающего тебя мира…. Почему? Почему это считается недостойным, чем-то неправильным, как будто это болезнь, и все вокруг боятся ею заразиться? Чушь это всё, что это генетический сбой! Наоборот, это эволюция, это правильный путь, что бы там не думали совершившие уже сотни и сотни реинкарнаций старики! Их сущности потеряли гибкость, и закостенели в своих заблуждениях. Прославляют оборотничество, как единственное правильное существование! Да пускай! Кто им мешает? Становитесь деревьями в своё удовольствие, сколько хотите! Но не стойте на пути у нового поколения, не мешайте развиваться, меняться, стремиться к чему-то новому и доселе неведомому! Да, пусть таких как она – единицы. Но это совсем не значит, что это тупиковая ветвь развития! Кто сказал, что личность становиться агрессивной, неуправляемой и изменяется на физическом уровне? Да причем ужасно изменяется… Где доказательства? Почему вот так сразу – уничтожить? Она же просто хочет жить, пусть и не так, как остальные, но хочет!

Лиана поняла, что плачет, и со злостью вцепилась руками в многострадальный мох. Рванула, кусок мха остался у неё в руках, и она, потеряв равновесие, шлёпнулась на спину. И осталась так лежать, бездумно глядя в потолок, на фосфоресцирующие грибы. Где же Герман? Неужели всё напрасно? Все её старания, вся эта тонкая работа над его сознанием и телом? И ведь он не один, ему должны были помогать другие, в мысли которых она вложила столько желания, что, казалось, их головы просто не выдержат? Где они все? Почему никто не приходит?

Слёзы закончились так же внезапно, как и начались. Высохли ручейки, бегущие по её щекам. Глаза сами собой закрылись, и Лиана провалилась в глубокий беспокойный сон. А домик вокруг неё продолжал делать своё дело, проникая всё глубже и глубже в её сознание, обрывая нить за нитью всё то, что связывало её с этой реальностью. Продолжал убивать её.

***

Герман подозрительно осмотрелся по сторонам. Последние минут десять на него никто не нападал, даже деревья перестали цеплять скафандр своими острыми кривыми ветками. И при этом он чувствовал, что почти достиг своей цели, что Лиана где-то совсем близко. Странно. Он думал, что рядом с ней будет самая бдительная и опасная охрана. А тут как-то наоборот. Может, он всех перебил? Герман неуверенно хохотнул, и сразу умолк, испугавшись получившегося звука. Под ногами хлюпало и чавкало – что-то вроде болота, но мох держит крепко, не рвётся под тяжелыми ботинками, лишь немного прогибается. Он старался не думать, что под тонким слоем растительности могут быть десятки, а то и сотни метров вязкой жижы, из которой обычно болота и состоят. Некстати вспомнился случай из страшилок Дальней Разведки – о том, как на одной очень болотистой планете челнок незадачливых исследователей, не потрудившихся проверить ландшафт перед посадкой, приземлившись, мгновенно пошёл ко дну. Вернее, как – мгновенно… Люк они успели открыть. А вот закрыть – уже нет. М-да. Нет, лучше не думать вообще. А ещё лучше думать о Лиане, о её глубоких, как озёра, синих глазах, в которых хочется утонуть, о её волосах, мягким шёлком струящихся до самых бёдер, о бёдрах, о длинных стройных ногах, о грудях, таких идеальных, таких сладких… Вот чёрт! Нет, лучше всё-таки не думать совсем. А тут ещё эта умная зараза, медицинский чип, сигнализирует о повысившемся давлении… Ещё бы оно не повысилось. Вот нет бы что-то сделать, чтобы оно понизилось! Нет, мигает себе красной лампочкой, и доволен. Заррраза!

В жизни Германа было много всего интересного. Насыщенная студенческая жизнь, поступление в Космофлот, вначале работа внутри Солнечной системы, затем перевод в Дальнюю Разведку, странные и удивительные миры, одни пустынные и безжизненные, другие наоборот, полные жизнью, так не похожей на земную… Зачатки разума у существ, в которых никто бы этот разум и не заподозрил бы никогда… Опасные моменты – взрывное извержение вулкана в нескольких сотнях метров от только что приземлившегося челнока, метеоритный поток, на пути которого оказался их корабль, смертельный вирус, занесенный по небрежности на борт и успевший убить больше половины экипажа, пока не удалось его обезвредить… Но он и предположить не мог, что когда-нибудь влюбится в инопланетянку, ради неё пойдёт на преступление, ради неё будет рисковать своей жизнью. Да что там, он так же, как и другие космофлотовцы, всегда ржал в полный голос, когда видел какое-нибудь кино с подобным сюжетом. А тут, гляди-ка, сам стал главным действующим лицом такого кино… Вот только это совсем не кино. А жизнь во всей своей красе и реалистичности. И инопланетная девушка есть на самом деле, и смерть ей грозит тоже совсем не понарошку.

Очередные кусты закончились, и Герман в изумлении остановился. Пока вокруг были заросли, он как-то не особо смотрел вверх, но тут… Тут его взгляд уперся в огромный ствол, обхватом метров десять, не меньше. Задрал голову – вершина дерева терялась где-то за облаками. И такое дерево тут было не одно. Они росли так близко друг к другу, что образовывали почти сплошную стену, загибающуюся полукругом. И прямо-таки физическое ощущение Лианы рядом. Он на месте! Она здесь! Герман шагнул вперёд, и, протянув руку, коснулся дерева. Постоял так немного, потом, повинуясь какому-то наитию, отстегнул перчатку и снова приложил ладонь, на этот раз обнажённую. Дерево было гладким, тёплым, и словно бы пульсировало под пальцами Германа.

Он простоял так где-то минут десять, с головой уйдя в ощущения. Сравнить их с чем-то знакомым было довольно сложно, такого он не испытывал никогда. Возможно, в человеческом разговорнике и слов-то таких не было, чтобы это описать. Германа словно окунули в океан вселенской мудрости, где не было места ни добру, ни злу, где века проносились мгновениями, где зажигались и гасли звёзды, и где надо всем царил один закон и порядок. Но в какой-то момент он почувствовал, что растворяется во всём этом, и с трудом вынырнул в реальный мир, правда, теперь сомневаясь в его абсолютной реальности. Потряс головой, стряхивая наваждение. Наваждение стряхиваться не пожелало, но в голове немного прояснилось, и Герман с удивлением обнаружил, что его ладонь почти целиком погрузилась в ствол дерева. Дернул, но коварный дендроид крепко держал, не собираясь расставаться с добычей. Несколько минут бесплодной борьбы с оборзевшим деревом ни к чему не привели, и Герман, вздохнув, перестал вырываться. Закрыл глаза, расслабился, дал своему сознанию снова погрузиться в поток вселенского мироздания, и сделал шаг вперёд. Потом ещё. И ещё. И шагов через десять открыл глаза. Обернулся. За его спиной, буквально в полуметре, гладко блестел ствол дерева, сливаясь в единую стену со своими соседями. А впереди, на небольшом пригорке, стоял дом.

***

А в это время внутри дома встрепенулась девушка, очнувшись от тяжёлого, беспокойного сна.

– Пришёл, – прошептала она, словно не веря, потом сказала громче: – Он пришёл. – Затем, во весь голос, радостно крича в пустоту четырёх стен: – Он пришё-ёоол! Пришёл!!!

Вскочила на ноги, бросившись к стене, прижалась к ней, раскинув руки, и снова закричала:

– Герман! Я здесь! Я здесь! Освободи меня!

Растения, оплетающие стены, недовольно зашевелились, и потянулись к ней открытыми зевами цветов, но она лишь отмахнулась от них, и они, раскачиваясь, вернулись на свои места. А между двух брёвен, словно прорастая сквозь них, показалась рука, и дотронулась до неё. Лиана вцепилась в эту руку, и через пару мгновений Герман уже держал её в своих объятиях. Снаружи.

Пропустим же эти слёзы радости с обеих сторон, лепет нежностей, прикосновения, поцелуи…. Через несколько минут Лиана, вытирая грязным кулаком мокрые глаза, оторвалась от Германа, и сказала:

– Ну что, мой герой, давай же выбираться отсюда! А то как бы не нагрянули мои соотечественники…. Боюсь, с ними ты уже так не справишься, как с внешней охраной.

Герман напыжился, выпятил грудь.

– Это я-то? Не справлюсь? Да я…

– Да, ты, – она с сожалением посмотрела не него, и положила ладонь ему на грудь. – Не справишься. И я не справлюсь. Так что пойдём быстрее, хорошо?

Он сник, и закивал.

– Конечно, как скажешь! А куда?

Лиана наклонила голову набок, внимательно рассматривая его. «М-да, – подумала она. – На пределе держится. Как бы не отключился совсем…». Но транслировать эти мысли не стала, а лишь сосредоточилась на том, что надо идти, идти сквозь деревья, и что это может сделать только он, и как она ждёт от него помощи. Вроде бы подействовало. Герман встряхнулся, взгляд стал более осмысленным.

– Пойдём же скорее! – воскликнул он. И, схватив её за руку, потянул к деревьям-гигантам. Она оглянулась, последним взглядом окидывая свою тюрьму, и столько злости и ненависти было в её глазах, что, будь здесь кто-то из её народа, бежал бы в ужасе, предчувствуя скорейшее её перерождение. Побежал бы за помощью, ибо в одиночку не справился бы. Привел бы всех Старейшин, чтобы удержали, остановили, снова заковали в невидимые кандалы и вернули в избушку, чтобы завершить процесс, или, как они бы это назвали, ритуал освобождения. Но не было рядом никого, некому было бежать и звать на помощь. Лишь Герман, но что он мог, что понимал? Да ничего, собственно…

Огромные деревья, казалось, сдвинулись ещё плотнее, всем своим видом показывая, что не пропустят, не выпустят, пусть даже и не думает сбежать. Лиана ощерилась, и лишь покрепче вцепилась в Германа. Тот недоумённо посмотрел на неё, но спрашивать ничего не стал. Подошёл вплотную к нерукотворной стене, и снова, как и в первый раз, положил руку на ствол и закрыл глаза. А там был хаос. Вселенский порядок был грубо нарушен, энергия стихий сталкивалась, смешивалась и изливалась в мозг бедного землянина, грозя вырваться наружу, вместе с лопнувшей черепной коробкой. Он закричал, отдёрнул руку и упал на колени, сжав голову ладонями.

– Больно!

– Потерпи, милый, потерпи, пожалуйста, – над ним склонилась Лиана, ласково поглаживая его по плечу. Скафандр его куда-то делся, хотя он не помнил, как снимал его. – Нам надо отсюда бежать, скорее! Они лишь пугают, они не сделают тебе больно…

– Они уже сделали, – из глаз его текли слёзы, он попытался встать, но со стоном снова рухнул на колени. – Я не могу, прости…. Слишком больно!

– Можешь, поверь мне, – Лиана положила руку ему на голову, и зажмурилась, сосредотачиваясь. Вне избушки её сила вернулась к ней, не полностью, но этого должно было хватить. И этого хватило. – Ты можешь! – и она погрузила пальцы внутрь, сквозь волосы и кость, сжала что-то изящными пальчиками и со всех сил дёрнула. – Давай! – И Герман дал. Рывком поднявшись, он снова схватил её за руку, и бросился вперёд, будто собираясь таранить препятствие. И на этот раз дерево впустило его в себя. А через несколько мгновений Лиана очутилась снаружи. Одна. И удовлетворённо усмехнулась.

***

Боль почти не чувствовалась, видимо, медицинский чип в изодранном скафандре ещё продолжал функционировать. Было трудно наступать на левую ногу, но Дмитрий не решался остановиться и посмотреть, что там, боялся, что потом не сможет идти дальше. По дороге выломал себе крепкую палку и опирался на неё, используя как костыль. Местная фауна, как и флора, решили, видимо, дать ему передышку, и лишь изредка какая-нибудь излишне настойчивая ветка хватала его руку или ногу, но тут же отпускала, стоило лишь посильнее стукнуть по ней бесполезным плазменным ружьем. Заряды закончились минут двадцать назад, и такая вялая активность окружающей среды была очень кстати. Он медленно продвигался вперёд, чувствуя, что идёт правильно, туда куда нужно, и цель где-то уже близко. Догнать Германа он не надеялся. Надеялся лишь на то, что тот справится сам, без его помощи, а то какая от него сейчас помощь… Так, немощь одна. Но, если понадобиться, Дмитрий был готов сделать всё сам, слабо представляя себе, что именно, но тут главное – настрой. Настрой был боевой, невзирая на боль в ступне, отсутствие зарядов и порванный в клочья скафандр. Зря он, что ли, решил участвовать в этом безумном мероприятии, угнал катер, ослушался приказа, снова угнал катер…

Кусты рядом затрещали, Дмитрий вскинулся, замахиваясь ружьем, но, увидев, кто именно является источником шума, пристыжено опустил руки. И покраснел.

– Привет, – промямлил он, отводя глаза, стараясь сильно не пялиться. Получалось плохо. – А я тут тебя как раз ищу…

– Знаю, – ответила Лиана, изящным жестом откидывая волосы назад, открывая тем самым ещё больше территории своего тела для обзора. А посмотреть там было на что. Поэтому Дмитрий решил плюнуть на условности, и начал с восхищением её разглядывать. Дааа, хороши, однако, аборигенки! Тогда, в первый раз, он видел её совсем недолго, от силы пару секунд, что за такое время можно рассмотреть? А здесь – гляди, не хочу, никуда исчезать вроде бы не собирается…

– Не собираюсь, – с улыбкой отозвалась девушка, и Дмитрий запоздало вспомнил, что местные жители по сути своей телепаты. А значит, все его мысли для неё как на ладони. И он снова покраснел.

– Извини, – сказал он. – Я как-то машинально, уж больно ты красивая… А где Герман?

Лиана рассеяно провела рукой по бедру, Дмитрий смотрел, не отрываясь, разве что слюну не пустил.

– Герман? – спросила она. Пожала плечиками, при этом её высокая грудь пружинисто колыхнулась. – Ах, Герман… Не знаю. А он что, тоже здесь?

– Он вроде как пошёл тебя спасать, – только и смог выдавить Дмитрий, не в силах оторвать взгляд от торчащих сосков.

Лиана снова пожала плечами, и пожилой биолог почувствовал, как возвращаются к нему силы, а точнее, к одной, вполне определённой, его части.

– Не видела, – безразлично сказала она, подходя вплотную и беря его за руку. – А он нам нужен?

– Ээээ… Нет? – не очень уверенно ответил Дмитрий. – Не нужен… Нет, не нужен, конечно же, не нужен! – уже увереннее продолжил он, как заворожённый глядя ей в глаза.

– Вот и хорошо, – ласково сказала девушка, продолжая смотреть на него. Протянула вторую руку и дотронулась до его растущего самомнения. Дмитрий охнул. Мир вокруг стал радужным, боль из ноги исчезла, и во всём теле образовалась непривычная в его года легкость. – Пойдём?

Он кивнул, даже не спрашивая, куда, зачем. Необходимость в таких вопросах отпала как-то сама собой, сейчас ему хотелось лишь одного. Быть рядом, вместе с ней… И никаких вопросов. И никакого Германа… Герман. Он нахмурился.

– А Герман?

Лиана посмотрела на него, вопросительно подняв брови. Её рука нежно сжимала его мужское достоинство, перебирая пальцами. Причём он не помнил, чтобы снимал штаны. Но их почему-то на нём не было…

– Тебя так волнует Герман? – немного обиженно прошептала она, прижимаясь к нему всем телом. – А как же я? Я тебе совсем-совсем не нужна? – И она снова сжала руку, на этот раз немного сильнее.

– Что ты, что ты! – поспешно ответил он. Робко прикоснулся к ней, погладил по спине, опустил руку ниже… – Нужна! Очень!

– Тогда пошли, – она ловко вывернулась из его объятий, и потащила за собой. Он послушно пошёл следом, не очень хорошо соображая, где он и что он делает. Из одежды на нём остались одни башмаки от скафандра, кусты больно хлестали ветками по всем частям его тела, но он не замечал этого. Потом лес вокруг мигнул, в глазах потемнело, и, когда Дмитрий снова обрёл способность видеть, то обнаружил, что они уже не там, кустов и леса не было, а в нескольких метрах от них стоял челнок с открытым люком.

– Ого, – сказал он. – Это как это мы так?

Лиана нетерпеливо отмахнулась от него, и потянула вперёд.

– Ну же! – она почти кричала. – Давай! Увези меня отсюда! Скорее!

– А… – начал говорить Дмитрий, но тут почувствовал, как всё, что он хотел сказать, улетучивается из его головы, и на место этим мыслям приходит необоримое желание делать только то, о чём она просит. – Конечно, любовь моя! – поспешно сказал он, и они вместе вошли внутрь.

***

Виктор Петрович поднял голову. Над ним, гордо и смело, в небо свечкой ушел челнок. Тот челнок, на котором он сюда прилетел. Он вздохнул, и сел на какую-то корягу, услужливо принявшую форму кресла. Со злостью стукнул по ней кулаком, потом, спохватившись, сказал:

– Извини, ты не виновата, конечно. Просто как-то всё через… Эх. Позови хозяина своего, что ли? Будем разговоры разговаривать.

Коряга обиженно молчала, да, собственно, капитан и не очень ждал от неё ответа. Что не ударила в ответ – и на том спасибо. А хозяева сами придут, без подсказок. Скорее всего, сами уже всё поняли, чай, не маленькие. Он посидел пару минут неподвижно, потом, вздохнув, снял с себя шлем и положил рядом. К чёрту инструкцию. И без неё тошно! Ближайшее дерево сразу же услужливо наклонило к нему ветви, на которых висели всевозможные фрукты – груши, яблоки, бананы, и, даже, если глаза ему не изменяли, арбуз. Виктор Петрович снова вздохнул, сорвал банан, ошкурил его и съел. Даже вкус у банана был почти как у настоящего, оставалось только подивиться мастерству местных Мичуринов. Капитан огляделся, куда бы выкинуть шкурку, и дерево протянуло другую ветку. Он повесил шкурку на неё, и ветка втянулась в ствол. «Хорошо устроились, – с грустью подумал Виктор Петрович. – Безотходное производство, надо же! Сама пироги печёт, сама же их и поедает… Идиллия! Ну и где этот козёл?».

– Я здесь, – знакомый голос прозвучал откуда-то из-за левого плеча. Усмехнувшись символичности, капитан повернулся туда, но никого не увидел.

– Здорово, – устало сказал он. – Теперь вот окажется, что человеческое тело это была всего лишь видимость, да? И нужна была только для того, чтобы опробовать на собеседнике чуждую вам мимику и жесты, и теперь моя точная копия летит на корабль?

– Ну и фантазия у Вас, капитан, – уважительно сказал Старейшина, материализуясь в том месте, откуда шёл голос. Капитан развёл руками.

– Какая-никакая, а вся моя, – сказал он. – Я вот ещё чего не пойму – почему я слышу вас, как будто вы действительно говорите? А как же телепатия?

– А это она и есть, – покачал головой Старейшина. – Просто дополнительные аудио эффекты, наряду с визуальными.

– И зачем? Чтобы понравиться мне ещё больше?

Бородатый абориген огорчённо посмотрел на него.

– Капитан, это не наша вина, правда. Хотя Вы мне и не верите… Но мы не предполагали, что она на такое способна. Это какой-то новый вид изменённости, раньше способности ренегатов были гораздо слабее.

– И вы хотите, чтобы я вам поверил? – удивился капитан.

– А зачем мне вам врать?

– Откуда я знаю – зачем? – вопросом на вопрос ответил Виктор Петрович. – Это вы мне скажите, зачем. Хотя хрен вы мне что скажете… Вернее, сказать-то можно много чего, да только я больше в это не поверю. Хватит.

– Жаль, – снова покачал головой Старейшина. – Я действительно не обманываю вас, капитан. Но если вы мне не верите – дело ваше.

– Моё, конечно, моё, – кивнул тот. – Чьё же ещё!

Он замолчал, молчал и Старейшина. Наконец, Виктор Петрович, сорвав с ветки ещё один банан, спросил:

– Могу я хотя бы попросить вас помочь мне добраться до жилого модуля? Там хотя бы есть связь с кораблём.

– Конечно, о чём разговор! – улыбнулся Старейшина. – Телепортация вас устроит?

– Это когда вы меня разберёте на атомы, а потом соберёте обратно? – с сомнением спросил капитан. – Что-то не очень вдохновляет.

– Но это единственный быстрый способ добраться туда, куда вы хотите, – развёл руками его собеседник.

– А какой не быстрый способ? – спросил капитан. – Идти пешком?

– Боюсь, это будет очень долгий способ, – ответил Старейшина. – Туда идти где-то лет семь, если брать за основу ваше времяисчисление… Хотя постойте! Можно и немного быстрее!

– Лет за пять? – обречённо спросил Виктор Петрович.

– Нет, всего лишь часа за четыре, – сказал Старейшина.

– О как! – приятно удивился капитан, пытающийся в этот момент смириться с необходимостью в телепортации. Не получалось, предубеждения были сильнее. – И что это за способ?

Старейшина поднял руку, и показал куда-то поверх деревьев. Капитан прищурился, присматриваясь – маленькая черная точка виднелась почти на самом горизонте. Но стала расти, расти, пока, наконец, не превратилась в огромного летающего зверя, отдалённо напоминающего геральдического грифона, красующегося на многих средневековых гербах. Тот, фыркая и взрыкивая, приземлился в нескольких десятках метров от них, и в нос капитана ударил мощный запах – грифон в последнее время явно пренебрегал водными процедурами.

– Вот на этом?! – капитан почесал в затылке, и посмотрел на Старейшину. – А не сожрёт он меня по дороге?

– Да не должен вроде, – с сомнением в голосе сказал тот. – Мы его, конечно, на скорую руку вырастили, но старались.

– Спасибо, утешили, – усмехнулся Виктор Петрович. – Ну, этот вариант всё равно нравится мне больше, чем изначальный. Поэтому показывайте, где у этого самолёта педали, и я полетел.

Старейшина кивнул, подошёл к грифону, и положил ему руку раскрытой ладонью на лоб. Зверь прикрыл веки, лёг на живот и завилял хвостом. Капитан лишь покачал головой, понимая абсурдность происходящего. И втайне надеясь, что какой-нибудь из зондов сможет всё это заснять.

Грифон был размером метра три в холке, и капитан неуклюже забрался на него, хватаясь за перья на крыльях. Зверь искоса смотрел на него, но вел себя смирно, лишь бил хвостом по высокой траве, ломая стебли. Когда Виктор Петрович окончательно умостился сверху, щелкнул клювом и осторожно поднялся на ноги.

– Ну, – сказал Старейшина. – В добрый путь! Пушок сам знает, куда лететь, управлять им не надо. А я буду ждать вас на месте…

– А где здесь ремни безопасности? – вымученно улыбаясь, спросил капитан.

Старейшина подошёл поближе и шлёпнул зверя по крупу. Тот расправил крылья, оттолкнулся всеми четырьмя мощными львиными лапами от земли и начал набирать высоту, по спирали поднимаясь над поляной. Крылья тяжело били по воздуху, грифон вытянул шею и издал нечто среднее между рёвом и клёкотом.

«Ну, с Богом, – подумал капитан. – Господи, сохрани и спаси раба твоего! Надо же, Пушок. Юмористы, блин…».

***

Дмитрий ввёл в бортовой компьютер команду на возвращение, откинулся в кресле и облегчённо вздохнул. Самое трудный этап – прохождение сквозь атмосферу, прошёл без сучка и задоринки. Теперь оставалось только ждать, когда челнок сам доберётся до корабля. Он оглянулся назад. Лиана сидела в кресле, вцепившись в подлокотники, с закрытыми глазами, сжав зубы. Её нежно-оливкового цвета кожа заметно стала бледнее, волосы спутались и беспорядочно висели вдоль тела. Но она всё равно была прекрасна. Дмитрий кашлянул. Девушка открыла глаза, и испуганно посмотрела на него:

– В чём дело? Что-то не так? Что случилось? – видно было, что её очень не по себе.

Дмитрий ободряюще улыбнулся ей:

– Нет, всё в порядке! Всё хорошо. Просто хотел сказать, что до прибытия на корабль у нас есть минут сорок, может, мы могли бы… Если ты хочешь, конечно! – Быстро добавил он, покраснев. Лиана разжала руки, грациозно поднялась из кресла и потянулась, явив миру и Дмитрию всю роскошную красоту своего тела.

– Что мы могли бы? – насмешливо спросила она. – Минут сорок, говоришь?

Дмитрий обрадовано закивал. Она склонила голову на бок, и пристально посмотрела на него.

– Пожалуй, нет, – наконец покачала она головой, и махнула рукой в его сторону. – Спи-ка ты пока, герой-любовник…

Дмитрий успел почувствовать, как какая-то непреодолимая сила туманит его сознание, и провалился в сон. При этом он выскользнул из кресла, так как амортизирующие ремни уже успели втянуться внутрь сидения, больно ударился головой о привинченную к полу титановую ножку, но не проснулся. Из глубокой царапины потекла кровь. Лиана брезгливо сморщила носик, подошла поближе и потрогала босой ногой его безвольно обмякшее тело.

– Ну, ничего страшного, – решила она. – Вся не вытечет. Только на пользу будет, – и довольно расхохоталась. Отпихнув спящего Дмитрия в сторону, девушка уселась в кресло и жадно уставилась на обзорный монитор.

«Неужели я сделала это? – подумала она. – Неужели у меня всё-таки получилось? Ох, прямо не вериться… Что, съели? – погрозила она кулаком куда-то в пространство, подразумевая свой бывший народ. – Не вышло? Ха!»

Посидела несколько минут, но, быстро сообразив, что ничего интересного, кроме пустынного космического пространства, на мониторе не показывают, встала и принялась исследовать челнок. Залезла во все шкафы, которые открывались с сенсорной панели, примерила один легкий скафандр, который честно попытался подстроиться под её формы. Но, так как изначально не был рассчитан на женскую фигуру, ничего у него не вышло, и Лиана, разочарованно вздохнув, отбросила его в сторону. Нашла полевые рационы, немного поразмыслив, смогла найти включение саморазогрева, и, когда банка приняла форму тарелки с чем-то вроде мясного рагу, понюхала, опустила туда палец, обожглась, выронила тарелку, разбрызгав рагу по полу и по себе. Нахмурилась, прикрыла глаза, и дымящиеся капли еды втянулись в её кожу без остатка. Лиана облизнулась. Рагу ей явно пришлось по душе, даже учитывая довольно необычный способ его потребления. Следующую банку она разогрела и оставила пока на полу, чтобы она немного остыла. А пока рагу остывало, с любопытством копалась в инструментном ящике, разглядывая разные штуки непонятного для неё назначения. «Сколько же всяких вещей у этого народа, – подумала она. – И зачем так всё усложнять? Ведь можно же просто всё сделать из подручного генетического материала… А, да, точно. Нельзя. Не умеют, бедняги».

Следующие минут десять она провела, сидя на полу, поедая остывшее рагу, макая в тарелку пальцы и удивляясь странному, но приятному вкусу. Проверила химический состав, ужаснулась, но всё равно доела, в конце даже облизав тарелку. Хмыкнув, посмотрела на ряд банок в шкафу. «С голоду тут у них не умрешь, – решила она. – Скорее всего, и на этом… как его… корабле, тоже есть что-нибудь подобное…». Потому как она сомневалась, что там, куда везёт её челнок, есть хоть какая-то органическая жизнь – ну, не считая самих хозяев корабля, конечно! – из которой можно было бы что-то вырастить, изменяя ДНК. Ведь именно так большую часть времени она питалась у себя там, дома, внизу… Остальные никогда не понимали её, довольствуясь тем, что предлагала им природа изначально, внося лишь корректирующие изменения, но она – она и дня не могла прожить, чтобы не придумать что-нибудь новенькое. Даже не обязательно еду, сколько прекрасных и удивительных растений и цветов вышло из-под её рук, сколько смешных существ обрели жизнь, сколько причудливых минералов выросло в её пещере… А все смотрели на неё, сначала с недоумением, потом – с растущим недовольством, а с недавних пор – со страхом. И когда она в очередной цикл превращения осталась неизменной, то поняла, что с ней что-то не так. И ведь сама, дурочка, пришла к Старым, сказала им об этом… Думала, что они порадуются за неё. И прочитала в их глазах свой приговор. Вот это было по-настоящему страшно.

Лиана содрогнулась, решила, что здесь довольно прохладно, и подняла температуру своего тела на несколько градусов. Встала с пола, зашвырнув пустую тарелку в угол, подошла к посапывающему Дмитрию, постояла над ним в раздумье. Может, разбудить его? Небольшая встряска ей, в принципе, не помешала бы… Посмотрела на него внимательнее, оценила старое, местами дряблое тело, морщинистую кожу, редкие волосы, стыдливо пытающиеся замаскировать лысину. И передумала. Лучше подождёт до корабля, там уж точно найдётся кто-нибудь посимпатичнее. А то и не один…