Текст книги "Планета откровений (СИ)"

Автор книги: Данила Черезов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 18 страниц)

Интересно, что его ждёт там, впереди? Вернее, кто? Значит, данные с датчика Ковальски были изначально верными, и здесь, на этой планете, действительно есть разум, и судя по всему, очень мощный разум. Учитывая то, с какими его проявлениями им пришлось столкнуться до сих пор, ситуация с невидимостью этого разума непосредственно на самой планете становилась немного яснее. Мало, что ли, было в детстве прочитано фантастики? Способность залезать в чужие мозги, управлять сознанием, и, скорее всего, прочие чудеса того же плана. Просто экранировали своё Пси-излучение, а в космосе их датчик уловил остаточные волны, ну, вроде как ловят до сих пор в межзвёздном пространстве радиоволны каких-то радиостанций 20-го века… Как могут выглядеть такие существа? Похоже, скоро он это узнает.

Виктор Петрович вздохнул, и снова вызвал корабль.

– Приём! Капитан на связи.

– Корабль слушает, – на этот раз ему ответил Святозар. – Как вы там, капитан?

– Нормально, Свят. Минут через десять должен прибыть в заданный квадрат. А там… Плюс-минус километр. Тебе Лёва передал моё распоряжение?

– Передал, – голос Святозара стал раздражённым, видно было, что такое распоряжение ему совсем не по нраву. – Вы точно уверены? Может, отыграем назад? Вот, вы связались. Всё в порядке.

– Нет, Свят, не отыграем. Хорошо, не полчаса, а… Давай поставим планку в два часа. Но обещай мне, что ровно через два часа, как я не буду выходить на связь, ты выводишь корабль на финишную прямую, и летишь домой. Как понял меня, приём?

– И рад бы сделать вид, что приёмник барахлит, да вы же не поверите, – обречённо ответил Святозар. – Понял вас, приём. Есть лететь домой через два часа вашего молчания. И, капитан.

– Да, Свят?

– Вы уж не молчите там, а?

– Я постараюсь, – ответил Виктор Петрович, и отключил связь.

***

«Интересная планета, – думал он, наблюдая за тем, как безобидный на вид цветок молниеносно дернулся в сторону пролетающего насекомого, поймал его и весело схрупал. – Красивая». И это было искренне, вокруг действительно было очень красиво. Лес немного напоминал земные джунгли, и всё это было без малейшего следа присутствия высокоразвитой цивилизации. Ни дорог, ни строений, ни одной зарубки на дереве или петроглифа на камне. Ничего. Виктор Петрович прошагал уже где-то с километр, не переставая восхищаться изобилием разнообразных цветов, грибов и прочих неопознанных с виду представителей живого царства. Когда-то давно, в детстве, он смотрел какой-то старинный фантастический фильм, про огромных синих человекоподобных существ, так вот там рисованная природа очень сильно напоминала то, что он видел сейчас вокруг себя. Он всегда считал, что фантастика сродни пророчествам, писатели как бы заглядывают сквозь века и парсеки, готовя своих читателей и зрителей к тому, с чем человечеству рано или поздно предстоит встретиться. И это вносило свой, довольно серьезный вклад, в его паранойю – многие из прочитанных им книжек и просмотренных фильмов рисовали враждебный инопланетный разум крайне мрачными красками. Конечно, всё это было лишь отзвуком ночных кошмаров и воспалённого сознания… Ну, почти всё. Но это было крайне опасно – прислушиваться к своим скрытым страхам. Вот, безобидные с виду разумные медведи из-за своей паранойи уничтожили вполне себе мирно настроенных контактёров. Всех до единого. Без суда и следствия. Просто потому, что в их детских сказках зло приходило с небес, из глубин космоса. Может быть, он зря дёргается? А если не зря? Эх, поскорей бы уже получить хоть какую-то определённость!

Датчик показывал лишь приблизительное местоположение разумных существ, но, если подумать, это было всё равно гораздо лучше того, что было до переделки, осуществлённой Ефимом. Жаловаться не приходилось – но приходилось идти пешком. Долго. Даже после того, как стало понятно, что их присутствие на планете для аборигенов не секрет, пользоваться благами цивилизации, такими как, например, скутер-вездеход, по инструкции всё равно было нельзя. Виктор Петрович подключил коммуникатор своего скафандра к пульту связи на челноке, так что чисто теоретически он мог вполне спокойно выйти на связь в любой момент, чтобы продлить тот час «икс», что сам назначил для себя. Но он всё равно надеялся на то, что долго бродить по этой планете ему не придётся – в конце концов, его уже ждут, и должны же они, кто бы они ни были, тоже хотеть приблизить час встречи! Ну, наверное. Если им, конечно, не всё равно. Но, наверное, не всё равно, раз они написали, что ждут встречи.

Виктор Петрович остановился, чтобы погладить по спине сидящего под большим кустом с ярко-красными цветами зверька, похожего на помесь кролика и удава. Шерсть того была длинной, с зеленоватым отливом. «Так вот ты какой, дальневосточный тушкан, – подумалось капитану. Зверёк доверчиво позволил себя потрогать, потом попробовал перчатку на зуб, понял, что перчатка ему не по зубам, и весело поскакал прочь. «Беги, беги, мой мимолётный друг! Может, тебе в этой жизни повезёт больше, чем мне…». Из-за раскидистого дерева выметнулось щупальце, схватило зверька и потянуло в чащу. «Эх. Нет, не повезёт». Но зверёк тоже был не лыком шит, и вонзил свои острые зубы в щупальце, отхватил здоровенный кусок, то разжалось, подёргиваясь, и втянулось обратно в чащу. «Смотри, какой молодец! Так и надо идти по жизни, невзирая на опасности». Тут же из-за другого дерева высунулся здоровенный паук, накинул на зверька паутину, мгновенно запеленал его, как это профессионально делает медсестра в роддоме, и потащил куда-то, предвкушая трапезу. «Гм». Паука схватило другое щупальце, и из-за дерева показался и сам их владелец. Острый клюв, как и у многих моллюсков, был наготове, и пронзил отчаянно сопротивляющегося членистоногого, раздирая того на куски. Ещё одно щупальце осторожно потрогало зверька, превратившегося в серебристый кокон, и брезгливо отдернулось. Моллюск отступил обратно в заросли, таща за собой остатки паука. А Виктор Петрович подошёл, присел на корточки, и начал освобождать удавокролика от опутавшей того паутины. Тот безропотно позволил это сделать, после чего несколько секунд полежал без движения, затем вскочил на шесть маленьких лапок и, помахав длинным чешуйчатым хвостиком, был таков. «Даже спасибо не сказал, – огорчился Виктор Петрович. – Беги, беги, и постарайся выжить хотя бы до вечера…».

– Почему же только до вечера? – раздавшейся голос был густым, сочным баритоном, говорящим без тени акцента. – Теперь Громохвост будет жить долго, по вашему исчислению – лет пять. И подарит лесу замечательное потомство, которое в свою очередь будет с удовольствием продолжать его генетическую линию… И всё благодаря Вам, капитан. Спасибо.

Виктор Петрович огляделся. Вокруг был лес, и никаких признаков того, кто бы мог с ним говорить.

– Ох, извините меня, – снова сказал голос. – Конечно же, Вы меня не видите. Дело в том, что до меня Вам осталось идти метров триста… Да-да, идите вперёд, там будет что-то вроде холма, я жду Вас рядом с ним.

Виктор Петрович кивнул, решив ничему не удивляться. И пошёл вперед, как ему и советовали. Действительно, метров примерно через триста он увидел довольно высокий холм, покрытый мхом и разнообразными цветами. А рядом с холмом стоял человек.

Человек – вернее, существо, очень на него похожее, – был высок, седоволос, обладал замечательной длинной бородой и был одет в хламиду, напоминающую древнеримскую тогу.

– Добро пожаловать, Капитан! – улыбнулся он, протягивая руку. Виктор Петрович подошёл, пожал эту руку, и, в свою очередь, сказал:

– И вам желаю здравствовать! От лица, так сказать, всех землян. Простите, с кем имею честь?

– Это вы меня простите! – покаялся бородач. – Позвольте представиться – Старейшина.

– Эээ… – капитан выждал пару мгновений, и, не дождавшись продолжения, спросил:

– Старейшина – и всё? Это имя?

– Моё имя ни о чём Вам не скажет, – ответил тот, поглаживая бороду. – А Старейшина – это самое близкое значение того, чем я тут занимаюсь.

– Ладно, – снова кивнул Виктор Петрович. – Понятно… А я – капитан звездолёта Дальней Разведки Земли Виктор Петрович Безрыбко. Это Вы хотели со мной встретиться?

– Именно! – воскликнул тот, довольно улыбаясь. – Это я. – И замолчал, внимательно разглядывая Виктора Петровича.

– Ну, вы звали и вот, я здесь, – развёл тот руками. – Давайте говорить. И… И извините меня, можно спросить?

– Ну конечно, дорогой мой, конечно! О чём речь? Задавайте любые вопросы!

– Вы действительно так выглядите? Ну, как человек? А то у нас тут некоторые видели девушек…

Бородач помрачнел.

– Вот как раз о них и будет основной наш разговор, – сказал он. – И, отвечая на ваш вопрос – да, я именно так и выгляжу. Сейчас, на данном этапе развития. Прошлый цикл завершён, осталось ещё три в этом обличье.

– А говорите вы…

– Я, собственно, и не говорю, – улыбнулся Старейшина. – Я думаю, а Вы, Капитан, меня слышите.

– Значит, телепатия?

– Значит, она.

– Где мои люди? – спросил Виктор Петрович. – И что с ними? Они живы?

– Ох, ещё раз прошу меня простить, – покаялся Старейшина. – Они, собственно, тут. – И он махнул загорелой жилистой рукой на холм. – Ждут вас. Вернее, как – ждут… Ждут они другого. Но получат вас.

– Это хорошо, – одобрительно сказал капитан. – Я могу их увидеть? Поговорить?

– В своё время, конечно же, сможете, – бородач кивнул. – Но вначале я бы хотел обсудить с вами, Капитан, несколько животрепещущих вопросов. Вы готовы?

– Готов, – подтвердил Виктор Петрович, хотя таковым себя и не чувствовал.

– Тогда располагайтесь, – и Старейшина широким жестом показал куда-то ему за спину. Тот оглянулся – сзади прямо в густой траве стояло два кресла.

– Ого, – сказал он. – Впечатляет!

Старейшина отмахнулся.

– Да пустяки, – сказал он. – Ну, не на голой земле же нам разговаривать, в конце-то концов! Мне, в общем-то, всё равно, но Вы, Капитан, пожилой человек, и так уже по нашему лесу несколько километров прошли. Устали. Присаживайтесь, прошу Вас!

– Спасибо, – поблагодарил Виктор Петрович, и осторожно сел в кресло. Оно было мягким и приятным.

– Можете, кстати, снять шлем, – сказал Старейшина.

– Нет, спасибо, – покачал головой капитан. – Предпочитаю действовать по инструкции. А там чётко прописано не снимать скафандр в условиях чужой планеты. Извините.

– Ну, как пожелаете, – пожал тот плечами. – Я, конечно, могу вам пообещать, что воздух здесь полностью пригоден для дыхания, вредных и ядовитых примесей нет, опасных микро и макро-организмов – тоже. Но если инструкция… Это дело святое.

Виктор Петрович кивнул, и уселся поудобней.

– Я вас слушаю, многоуважаемый Старейшина, – сказал он. – Так о чём вы хотели со мной поговорить?

Тот задумчиво смотрел на него, постукивая пальцами правой руки по своему колену.

– Вы, вероятно, думаете – что всё это значит? Переживаете за своих людей… Ещё раз повторю – люди ваши живы-здоровы, и после нашего с Вами разговора, независимо от его результата, будут вам возвращены.

– Это хорошо, – сказал капитан. Старейшина сделал жест рукой, призывая его молчать.

– Я обо всём расскажу, – тяжело вздохнул он, и на его лице не было больше улыбки. – Прошу Вас не перебивать меня, мне и так сложно сосредоточиться, когда Вы так напряжённо думаете. Но просить Вас не думать вообще – задача уж слишком сложная.

– Я постараюсь, – проговорил Виктор Петрович, и замолчал, показывая жестом, как он будет молчать – словно с зашитым ртом. Не думать он не пообещал, справедливо полагая, что это у него никак не получится.

– Хорошо, – сказал Старейшина. – Хорошо… Слушайте, капитан. Я постараюсь всё объяснить.

И он начал рассказывать, и Виктор Петрович с каждой минутой понимал, насколько всё то, что происходит, уникально и сверхъестественно. Если было правдой, конечно.

– Наше племя, – говорил Старейшина, – появилось очень давно, и далеко отсюда. Это уже третья планета, где мы живём. И хотя сейчас мы выглядим, словно ваши ближайшие родственники, но изначально никакого материального тела у нас не было. Была лишь чистая энергия, рождённая в плазме звезды, энергия, в которой зародился разум. Много миллиардов лет мы путешествовали от звезды к звезде, пока, наконец, не решили попробовать нечто другое, отличное от нашего обычного существования. И мы переселились на одну из подходящих планет, и научились обзаводиться материальными, физическими телами. Но нам нельзя подолгу находиться в одном физическом теле, нам необходимо меняться, сменять одно обличие на другое, и только так удерживать своё энергетическое тело от разрушения. Поэтому мы выработали определённый цикл жизни – несколько лет мы проводим в виде растений, обычно деревьев, а ещё несколько лет – в том виде, какой вы, Капитан, сейчас можете наблюдать перед собой. К сожалению, иногда мы рождаемся с дефектом физического тела… Это становится понятно спустя несколько полных циклов развития, кто-то просто перестаёт переходить из одного тела в другое, остаётся неизменным много циклов подряд, и разум его блекнет, разрушается и в конце концов уходит совсем, после чего тело меняется последний раз – и меняется страшно, я видел в вашем разуме нечто подобное, но не буду подробно описывать это существо, чтобы не заставлять вас нервничать ещё больше, чем вы нервничаете сейчас.

«Спасибо, утешил, – подумал Виктор Петрович, и, спохватившись, добавил вслух: – Извините.

– Ничего, – печально ответил Старейшина, и, помолчав несколько мгновений, продолжил: – Есть единственный способ спасти от этого – это в самом начале остановки смены циклов уничтожить физическое тело, оставив только энергетическую составляющую, чистый разум, и отправить его на следующий виток перерождения. В этом, в общем-то, ничего страшного нет. Но если разум уже тронут изменениями, то это воспринимается им как нечто ужасное, как смерть, как… Да, я понимаю, что, по вашему мнению, это и есть смерть. Но не для нас, поверьте. В общем-то, мы бессмертны, после очередного возвращения нашей сущности в горнило звезды, мы полностью очищаемся от лишнего, и снова готовы к физическому воплощению. Да, изменённый разум тоже очищается – можно сказать, что стирается часть личности. Но это ущербная личность! Которая уже начала свой путь к превращению в чудовище. И которую надо во что бы то ни стало остановить и обезвредить. – Он снова помолчал немного. – Вам не повезло. Обычно – а вы не первые, посетившие этот мир пришельцы – мы не показываемся никому, в каком бы обличье мы не находились, и создаём для прибывших все условия, чтобы они поскорее улетели восвояси. Но в этот раз… В этот раз мы как раз готовились к переходу в следующий цикл – из деревьев в люди, так сказать. Наблюдение за внешним миром в это время минимально, все ресурсы уходят на трансформацию. Но, среди нас оказались несколько молодых особей, которые, к нашему глубочайшему сожалению, несут в себе дефект физического тела. И одна из этих особей весь деревянный цикл уже провела в неизменном виде, в каком и повстречалась с вашими людьми. К этому моменту, к сожалению, личность её уже претерпела некоторые изменения, и ваши люди подвернулись очень не вовремя. Сейчас она изолирована, и готовится к развоплощению… Но она успела запрограммировать сознание встреченных ею объектов, и мы сейчас с пытаемся всё вернуть на круги своя.

– Запрограммировать? – не утерпел Виктор Петрович. – И что это за программа у них теперь в голове?

– Она знала, что с ней будет. И её изменённая личность страстно хотела избежать этой участи. Поэтому часть вашего экипажа хочет её спасти, помочь, вызволить… Надеюсь, мы сможем стереть это из их разума, так, чтобы ничего не повредить.

– Да уж постарайтесь, – покачал головой Виктор Петрович. – Не хотелось бы получить обратно слюнявых идиотов. Как же вы так проглядели? Почему она у вас просто гуляла на свободе?

Старейшина досадливо нахмурился.

– Кто же мог предположить, что тут появитесь вы! – сказал он. – Да ещё и с такими хитрыми устройствами, ловящими волны нашего сознания. Если здесь, на поверхности планеты, мы можем их спрятать, то когда они оказываются за её пределами… – Он развёл руками. – Если бы не это, вы вряд ли провели бы здесь столько времени, правильно?

Виктор Петрович был вынужден с ним согласиться.

– Ну, да, – нехотя сказал он. – Обычно высадка на планету не занимает более трех-четырех часов. Что ж, получается, мы сами во всём виноваты?

– Я не обвиняю вас, ни в коем случае, – отрицательно покачал головой Старейшина. – Вина наша несоизмерима. Я просто констатирую факт. И знайте – мы могли просто стереть им память, оставить рядом с вашим средством передвижения, и не идти на контакт.

– Так это всё-таки контакт? – спросил капитан.

– Ну… Не совсем, – признался Старейшина. – Мы решили объяснить вам, что произошло, и попросить, чтобы больше никто из вашего народа сюда не прилетал.

– Вот, значит, как… – задумчиво сказал Виктор Петрович. – А почему бы просто не внушить нам, что планета не пригодна для жизни, и на этом всё? Мне кажется, это было бы самым простым выходом из сложившейся ситуации… Надеюсь, я не подал вам эту идею.

Старейшина улыбнулся.

– Нет, что вы! Мы обдумывали такой вариант, конечно же. Но признали его не пригодным по этическим соображениям.

– Ну, слава Богу, – облегченно вздохнул капитан. – Приятно видеть столь правильный подход к делу! Но почему всё-таки вы не хотите дальнейшего общения? Почему не контакт?

– Боюсь, вам нечего предложить нам, – развёл руками Старейшина. И нельзя сказать, что он выглядел огорчённым.

– Нам – может быть и нет, – возразил капитан. – А вот вам…

– Нет, уж простите, – Старейшина снова улыбнулся – улыбка у него была добрая, искренняя, располагающая к себе. – То, что есть у нас, никак нельзя передать какой-то другой разумной расе. Чисто физически нельзя. А на других уровнях ваш народ совершенно не развит, вы уж меня простите ещё раз.

– Да ничего, – проворчал Виктор Петрович, ёрзая в кресле. – Куда нам… Мы, чай, не в звезде родились.

– Мы не хотим излишнего внимания, – чуть виновато сказал Старейшина, видимо, переживая за несовершенность расы землян. – Нас вполне устраивает то, как мы сейчас живём. Поэтому просто не прилетайте сюда больше, ладно?

– Звучит как угроза, – ответил капитан, и, видя, что Старейшина хочет что-то сказать, продолжил: – Шучу. Но, господин Старейшина, я, к сожалению, не смогу пообещать вам того, о чём вы просите. Решать вопрос о повторной экспедиции, увы, не мне. Я лишь могу передать всю информацию о вашей планете, и вашу просьбу, разумеется, тоже.

– Этого достаточно, – так же лучезарно улыбнулся Старейшина. – Я верю в рассудительность ваших старейшин. Тем более, на фоне проблемы с расой варраков.

– Какой расы? – не понял Виктор Петрович.

– Это самоназвание расы, которая уничтожила вашу исследовательскую группу, – охотно объяснил Старейшина. – Я прочитал это в вашем сознании.

– Прочитали название расы? – удивился капитан. – Да я сам его не знаю!

– Мы знаем обо всех разумных расах в нашей галактике, – пояснил Старейшина. – Не спрашивайте, как. Просто знаем, и всё. И сочувствуем вам – варраки в общем-то безобидный народ, вот только их ксенофобия… Это ужас какой-то. – И он вздохнул. – Я, со своей стороны, могу посоветовать вашим старейшинам никогда больше не пробовать наладить с ними контакт. И стараться воздерживаться от полётов в их секторе.

– А если они прилетят сами? – мрачно спросил капитан.

– Не прилетят, – упокоил его Старейшина. – Их ксенофобия хороша только одним – они панически бояться того, что находится за пределами их планетной системы.

– Вот, кстати, то, чем вы могли бы с нами поделиться, – с упрёком сказал Виктор Петрович. – Информация! Если вы всё обо всех знаете…

Старейшина с сожалением покачал головой.

– Ещё раз прошу меня простить… – начал он, но капитан замахал на него рукой:

– Да-да, я понял. Не хотите, и не будете. Может, вернёте мне моих балбесов? Я как-то уже успел по ним соскучиться.

Представитель древней и сильно могучей расы помрачнел.

– Эээ… Капитан. Может быть, вы немного погостите у нас?

– Это ещё зачем? – подозрительно спросил тот.

Старейшина досадливо поморщился.

– Мы не успели пока понять, что Лиана накрутила в голове того, чьё имя Герман. Не можем стереть программу!

– А спросить у девушки? – осведомился капитан.

– Да спросили уже! Не хочет говорить. Слишком далеко зашли изменения личности…

– И сколько ждать? – прервал капитан причитания Старейшины. Тот развёл руками.

– Понятия не имею, – честно ответил он. – Надеюсь, что недолго. Мы сделаем всё, чтобы вам было здесь комфортно! Хотите – просто будете отдыхать в домике на берегу озера, хотите – устроим вам обзорную экскурсию по всей планете…

– Ну, если вы так ставите вопрос, – вздохнул капитан. – Похоже, у меня нет выбора… Хотя, может, мне забрать двоих, а Германа вы мне потом отдадите? Или знаете что? – тут он сделал вид, словно его только что осенила замечательная идея. – А давайте вы его оставите себе, а?

Вид у Старейшины был немного ошеломлённый, затем он, видимо, прочитал мысли Виктора Петровича, и с облегчением засмеялся:

– Смешно! – и погрозил капитану пальцем. – Я почти поверил!

– Хорошая вещь – телепатия, да? – капитан подмигнул ему. – Что же, придётся, видимо, ещё понадоедать вам здесь.

Старейшина щелкнул пальцами, и между их креслами появился столик, на котором лежали фрукты довольно непривычного вида, и стояло два кувшина.

– Угощайтесь, прошу вас, – сделал он приглашающий жест рукой.

Виктор Петрович с подозрением посмотрел на столик.

– Если вы не забыли, Старейшина, на мне всё ещё шлем, – сказал он.

– Во всём верны букве закона, – вздохнул тот с улыбкой. – Инструкция, да? Не буду продолжать вас уговаривать…

– Я, с вашего позволения, забрал бы двоих членов своего экипажа, и подождал бы в жилом модуле, – предложил капитан. – Можете принести фрукты и напитки туда, если вам так хочется меня угостить.

– То есть вариант с домиком у озера и с экскурсией вы даже не рассматриваете, я правильно вас понял? – и, получив согласный кивок от Виктора Петровича, Старейшина огорчённо сказал: – Желание гостя – закон для нас! Но позвольте хотя бы отговорить вас от того, чтобы забрать кого-то сейчас. Поверьте, гораздо лучше будет, если Герман освободиться от действия программы в обществе, в котором был до этого.

Виктор Петрович внимательно посмотрел на него.

– Нет, что вы! – замахал тот руками в ответ на его мысли. – С ними всё в порядке! Я сейчас покажу вам.

Часть холма за его спиной пошла волнами, и пропала, открыв небольшое помещение внутри.

– Они нас не видят, – сказал Старейшина. – И не слышат. Односторонняя связь, так сказать.

Гришин и Кржижановский сидели на полу, а Герман лежал, закинув руки за голову. Рядом с ними стояли такие же кувшины, как и на столике. Они молчали.

– И как я пойму, что это не просто мираж, и вы мне не транслируете изображение прямо в мозг? – спросил капитан. Старейшина вздохнул.

– Никак, – сказал он. – Я вас понимаю, капитан. Вы мне не доверяете, и вы в своём праве… Что же, придётся сделать так, как вы просите. Невзирая на последствия.

Психолог с биологом исчезли из помещения под холмом, и появились рядом со своим капитаном, ошеломлённо глядя вокруг. Было видно, как Герман, оставшийся внутри, вскочил на ноги и оглядывается вокруг, пытаясь понять, куда делись его сокамерники. Виктор Петрович удовлетворённо кивнул, протянул руку и ткнул пальцем в Гришина. Тот охнул.

– Вроде они, – сказал он. – Хотя, тактильные ощущения вы тоже можете подделать, правильно?

Старейшина схватился за голову.

– Капитан!.. – начал было он, но тот прервал его.

– Да ладно вам, я шучу. Вернее, пытаюсь… Ну, миражи, как вы тут? – он склонил голову набок, рассматривая часть своего экипажа. – Всё мерещитесь?

***

– Странное ощущение, скажу я вам, – Гришин отхлебнул из кувшина. Виктор Петрович неодобрительно покосился на него.

– Ты бы не налегал на инопланетную пищу, – сказал он, – до результатов анализа, а?

– Мы эту инопланетную пищу уже полдня едим, – ответил психолог. – Но, если вам так спокойней… – Он поставил кувшин на стол, и задумчиво посмотрел на него. – Керамика, ручная лепка. Удивительно! Говорите, пару лет деревья, потом люди, а потом снова деревья? И родились в недрах звезды?

– Это не я говорю, это мне местный Старейшина рассказал, – развел руками капитан. – Так что за что купил, за то и продаю.

– И телепатия, и телекинез, и ещё чёрт-те-что и сбоку бантик… Как считаете, капитан, наши бонзы в Космофлоте как быстро пришлют сюда кучу переговорщиков?

– После того, как я озвучу им то, что аборигены просили их не беспокоить? – грустно усмехнулся капитан. – Думаю, что не позже чем через месяц.

Психолог покачал головой.

– Бедные аборигены, – сказал он. – Вот так сидишь себе дуб дубом, никого не трогаешь, а тут мы…

– Не забывай, пожалуйста, о том, что они всё слышат, – Виктор Петрович поднял вверх указательный палец.

– Кто? Руководство Космофлота? Или аборигены?

– И те, и другие, – вздохнул капитан. – Правда, начальство наше услышит это только спустя некоторое время, но всё равно. А вот аборигены вполне могут и передумать.

– Насчёт чего?

– Да насчёт всего! Я бы поостерёгся рассуждать о возможном будущем этой планеты, пока Герман не будет снова с нами, а мы не будем сидеть в корабле и лететь в сторону дома.

– Как скажете, капитан, – пожал плечами Гришин. – Хотя, как я понял, они всё равно слушают мысли, а не слова… А вот не думать об этом я не смогу.

– Ты же психолог!

– И что? Во-первых, я морально истощенный психолог. А во-вторых, это известный факт – когда стараешься о чём-то не думать, думаешь об этом в два раза больше. Не думать о жёлтой обезьяне, не думать о жёлтой обезьяне! – пропел он, и резко повернулся к Дмитрию. – Ну как, получается не думать о жёлтой обезьяне?

– Да пошёл ты, – пробурчал он, и это было первое, что он сказал с того момента, как они вернулись в жилой модуль. Виктор Петрович покосился на него.

– Ты как? – спросил он. Если психолог был бодр, весел, крайне возбуждён и словоохотлив, то Кржижановский, наоборот – замкнулся в себе, был мрачен и хмур.

– Нормально, – поморщился тот. – Капитан, а мне обязательно ждать здесь Германа вместе с вами? Средства передвижения у нас вроде как два…

– Хочешь улететь? – вопросительно поднял брови капитан. – Назови причину, чтобы я тебя отпустил, если у тебя действительно всё нормально, как ты говоришь.

– Да что у него нормально? – Гришин бросил разглядывать кувшин, и переключился на изучение фруктов. Трогал их осторожно, вертел в руках, потом клал обратно. – Какие, однако, вкусные на вид штуки! Может, я попробую?… – Увидев, как капитан смотрит на него, вздохнул и положил ярко-малиновый продолговатый «огурец» на место. – Да, я понял, после анализов… А вот друг наш, – и он махнул в сторону Кржижановского, – страдает оттого, что он, такой здравомыслящий и опытный, повёлся на развод какой-то инопланетной бабы, угнал катер, бродил по чужой планете в поисках непонятно чего… На корабле, видимо, запрётся в каюте и будет там страдать в одиночестве. А здесь слишком много свидетелей его фиаско…

– Психолог, – в голосе Дмитрия было больше яду, чем в зубах у королевской кобры. – Убей себя об стену, а? Сам?

– Что? Скажи ещё, что я не прав! – хмыкнул Гришин.

– Ты лев, – огрызнулся Кржижановский, и искательно посмотрел на капитана: – Ну что, Виктор Петрович? Разрешите?

– То есть, ты хочешь сказать, что наш психолог правильно описал твою проблему?

– Я хочу сказать, что наш психолог та ещё сволочь, – скривился Дмитрий. – Но, по сути, он прав.

– Вот! – Гришин поднял вверх указательный палец, но, поймав осуждающий взгляд капитана, продолжать не стал. Виктор Петрович покачал головой.

– Ну, хорошо. Почему бы и нет? В конце концов, ты мне здесь вроде как и не нужен… Бери аварийный катер. Со Святозаром я свяжусь, но только чтобы обязательно – слышишь, обязательно! – по возвращению на корабль, прежде чем запереться в каюте, надо пройди полный медосмотр. Полный! Ты учти, я проверю.

– Что я, мальчик, что ли? – проворчал Кржижановский, встал со стула и бодро отрапортовал: – Есть пройти полный медосмотр по возвращению на корабль! Разрешите приступать?

– Ох уж это мне военное прошлое, – сказал капитан. – Вольно, солдат! Расслабься, всё уже позади.

– Я почему-то в этом так не уверен, – тихо пробормотал Гришин, глядя, как Дмитрий радостно идёт к выходу из жилого модуля. Виктор Петрович услышал, и так же тихо ответил:

– Я, к сожалению, тоже…

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ

Германа трясло. Всё было неправильно. Всё вокруг было против него. Весь мир. А вроде как всё хорошо начиналось! Они легко позаимствовали катер, приземлились без каких-либо проблем, бодро пошли в том направлении, куда тянула Германа какая-то непреодолимая сила… И вляпались в ловушку. Причём оказалось, что отправились они на поиски Лианы фактически с голыми руками. Вот чем он думал, когда собирался в это путешествие, а? Да ничем. Он в том момент мог думать только о том, как бы побыстрее оказаться рядом с ней. Дотронуться. Поговорить. Просто ощутить её рядом. Потому как её отсутствие причиняло почти физическую боль. А сейчас у Германа не было ничего, что могло помочь ему выбраться из плена. Ни-че-го. Даже его напарники, или сообщники – непонятно, как их и назвать-то! – и те куда-то делись. Он запретил себе думать, куда. Скорее всего, их уже нет в живых…. Теперь надо было думать только о том, как выбраться отсюда, никаких лишних мыслей! Все ресурсы могучего человеческого сознания бросить на решение этой задачи! Конечно, вот так просто сидеть на травяном полу, и трястись от нервного истощения, было тоже неправильно. Но что, что Герман мог поделать? Он был один, и он был беспомощен. Но нет! Он же человек! Мужчина! Он сможет найти выход. Должен его найти! Если был вход, значит, должен быть и выход…

Герман вскочил, и начал мерить шагами небольшое пространство своей тюрьмы. От стены к стене, от стены к стене… Разноцветные цветы, словно головы змей, поворачивались вслед каждому его движению. Он с ненавистью посмотрел на них. Предатели! Вокруг одни враги…. А Лиана где-то там, ей плохо, он чувствует это!

– Выпустите меня! – закричал он, и ударил кулаками об древесную стену. Та мягко спружинила, а ближайшие к месту удара цветы начали неодобрительно раскачиваться на тонких стебельках. Герман плюнул в них, повернулся, и споткнулся о здоровенный рюкзак, оставшийся от Кржижановского.

– Твою мать! – выругался он, снова сплюнул, а затем присел на корточки и потыкал рюкзак пальцем. – Интересно, что там? – спросил он у самого себя. – Думаю, Дмитрий был бы не против, если я посмотрю.