Текст книги "По краю каменного сердца (СИ)"

Автор книги: Данил Иватанов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 26 (всего у книги 38 страниц)

– По одному вашему взгляду видно, что вы с десяток людей в асфальт закатали, если честно…

– Ха! Вот именно! И что теперь? Я не в тюрьме. Не побираюсь. У меня отличная работа, прекрасная жена и лучшая дочь, о которой только можно мечтать. Умница, красавица, будущий спаситель, если не передумает.

– Но я всё ещё не понимаю, к чему вы ведёте.

– У тебя есть два года. Два года, чтобы закончить с этим делом и начать заниматься нормальной жизнью.

– То есть вы…

– Не-не-не. Я не даю тебе добро, чтобы ты продолжал встречаться с моей дочкой.

Только Дин успел расстроиться, как Мори придвинулся ближе и похлопал того по щеке, ухмыляясь вновь.

– Шучу я, успокойся. Давай начистоту, а то ты у нас немного тугой. Только не воспринимай это за лесть, а то точно запрещу с Каэдэ общаться. Ты явно лучший вариант из тех, кого могла бы притащить Кая. Ты не говнопанк, не торчок, не маргинал. Ты вполне себе здравый парняга с самым что ни на есть стержнем. Такого молодого человека только в радость видеть рядом с дочкой. Но есть одно ма-а-алое «но». Ты режешь террористов направо и налево. Пореже появляйся на ТВ, вот тебе совет, дружок. Ты когда людей из ТЦ таскал, как минимум на пяти каналах транслировался. Там же и твоя драка с подрывником была снята. Уж не знаю, как до тебя до сих пор не добрались, но раз этого не случилось, то всё не так плохо. Напоминаю, у тебя два года. Убиваешь всех ублюдков, что посмели навредить Суми, а потом идёшь учиться на медицинский.

– Что? Почему на медицинский?

– Потому что я прекрасно вижу, когда человека зашивали хирурги, а когда он зашивал сам себя. Я так понял, ты уже пару раз себе брюхо штопал, да? У тебя такой шрам на животе, словно его криво зашили, а потом не могли достать швы.

Дин невольно расплылся в улыбке, глядя Мори прямо в глаза. Он попытался что-то сказать, но не сдержался и рассмеялся, сдержанно гогоча, чтобы не привлечь внимание по ту сторону двери.

– Что, настолько заметно?

– Конечно, – посмеялся Маноду в ответ. – Однако, моё уважение. Не всякому хватит духу оперировать самого себя. Сколько раз такое практиковал?

– Уже не посчитаю, сэр.

– Ужас какой, – продолжил смеяться Мори. – Как только снесёшь голову глав гаду, жду тебя в своём отделении на должность ассистента. Думаю, ты представляешь, как выглядит человек изнутри.

– Представление имею.

– Вот и отлично. Но давай кое о чём договоримся, – тон Мори внезапно стал пугающим вновь. Он заледенел в мгновение ока, не дав Дину даже секунды на адаптацию. – Если с головы Каэдэ упадёт хоть один несчастный волосок… Я сделаю из тебя овоща хирургическим путём, а после сдам общебезу. И поверь, очень тяжело жить, когда не чувствуешь своих конечностей и при этом не можешь говорить, – эти слова были сказаны с каким-то совсем уж маниакальным упоением. Мори буквально кипел, проговаривая это, что явно давало понять его намерения.

– Д-да без проблем… Я, так-то, сам хочу Каэдэ защитить от… ну… вы поняли.

– Понял. Мы договорились?

– Договорились. Конечно.

– Отлично. Тогда ещё кое-что. Ни слова Каэдэ. Я поговорю с ней, но ты должен будешь держать язык за зубами все эти два года. Очень на тебя надеюсь. Ладно, пошли. У меня есть для тебя подарок.

– Подарок? – переспросил Дин, поднимаясь из кресла.

Мори лениво поднялся из мешка, потягиваясь чуть ли не под самый потолок. Покрутив корпусом из стороны в сторону, он направился к выходу, но остановился прямо в дверях, оборачиваясь к Дину.

– Не уложишься в два года – будешь объясняться перед самим Кейджи Накаджимой.

Кейджи Накаджима – долгожитель, который и основал компанию SEC. Ему уже почти вторая сотня лет, но выглядит он на тридцать, что создаёт множество вопросов. Но суть не в этом. Он часто выступает на заседаниях и нередко появляется на виду СМИ, делясь своими крайне принципиальными взглядами на свою работу. Коротко говоря – оказаться на ковре Накаджимы, всё равно что добровольно лечь головой на плаху. Такого, как Дин, он точно в живых не оставит.

С пониманием кивнув, Иватани опустил голову, не собираясь продолжать эту тему. Ему явно не хотелось умирать просто так, не добившись поставленной цели. Но следующие слова Мори оказались куда приятнее.

– Всё в твоих руках, парень. Я верю, что у тебя всё получится.

И вновь бесконечные коридоры. Однако, вопреки ожиданиям, долго идти не пришлось. Два поворота спустя Дин уже стоял перед палатой, куда ему указывал рукой Маноду.

– Росси отдыхает здесь. Можешь посидеть с ним некоторое время, я не стану возражать. Только смотри, чтобы тебя другие работники не заметили, а то скандал начнётся.

– Хорошо. А… в чём подарок?

– В том, что твой друг всё ещё дышит.

Мори развернулся и направился по своим делам, но его почти сразу перехватила одна из сотен коллег, начиная активно докладывать ему о каком-то проблемном пациенте. А поскольку Дина мало волновало подобное, он не стал слушать, вновь оглядываясь на голубую дверь палаты. В тот момент он оказался в некотором ступоре. Он явно не был другом Армандо и переживаний за него особых не испытывал. Все беспокойства ограничивались базовой эмпатией, благодаря которой Дин мог поставить себя на место раненого товарища. Именно поэтому ему было тяжело просто так, без предупреждения, нарушать его покой.

Однако же…

Стук в дверь не заставил себя долго ждать. Пришлось немного подождать, прежде чем получить ответ по ту сторону. Хриплый, вялый от слабости голос Армандо был еле услышан Дином, который аккуратно проскользнул внутрь палаты спиной, аккуратно глядя вглубь коридора, выискивая потенциальную стукачку в виде медсестры. Прикрыв за собой дверь, одноглазый прошёл внутрь палаты, оказываясь в достаточно просторном помещении. Панорамное окно позволяло солнцу заполнить всё пространство комнаты, освещая обмякшего на навороченной кушетке Армандо, который улыбался через силу, встречая незапланированного гостя.

– Э-эй, кто пришёл?

– Только я, не обольщайся, – усмехнулся Дин, сразу усаживаясь в кресло около кровати. – Ты как, мужик?

– Я? Да отлично! – дрожащим голосом попытался крикнуть Росси, но сорвался на хрип. – Ох, ладно… Может, не отлично. Но всяко лучше, чем когда в меня дум-думом попали.

– Без понятия, что это.

– Очень противный экспансивный патрон. Сломал мне ногу и оторвал ломоть мяса. Парни сказали, что откачивали меня несколько часов, прежде чем я вообще смог глаза открыть.

– Еб-ба…

– Вот-вот. Потому и говорю, я отлично себя чувствую. Только моча почему-то голубая.

– Тоже? – щурясь от смеха спросил Дин.

– А, мы оба? Ха-ха, тоже какой-то хернёй обкололи?

– Да, было дело. Ты же помнишь, что я на гранате подорвался?

– А… ну… да. Помню, – внезапно замялся Росси, опуская взгляд.

– Эй, ты чего? Всё норм, это не твой промах, я сам не уследил.

– Да как раз таки мой. Это я в тебя гранату кинул…

Оба замолчали. Дин недоумевающе глядел на Росси, который буквально не знал, куда себя деть. Было видно, что ему крайне стыдно. Стыдно настолько, что он боялся попросить прощения, ибо чуть было не убил своего товарища. Но ответ Дина заставил его расслабиться.

– Да и хер с ним, – уверенно отмахнулся Иватани. – Ты же не специально это сделал?

– Конечно нет! В меня попали, пока я бросал гранату. Прям в край плиты у подмышки. Я упал и криво бросил, а потом увидел, как ты на ней подлетел. Вот…

– Тем более херня. Мужик, не бери в голову. Ты до Атсумэ точно не дотянешь, он вообще меня из поезда на полном ходу выкинул.

– Весёлых ты себе напарников выбираешь, однако, – сдерживая улыбку, всё же поднял взгляд Армандо.

– Да в гробу я такое веселье видал! Не удивлюсь, если мне однажды отец в голову выстрелит.

– С чего такие опасения?

– Да чёрт вас знает!

Немного посмеявшись, Дин успокоился и закинул ногу на ногу, складывая руки на груди. Уставившись на красивые виды за панорамным окном, он прикусил внутреннюю сторону щеки и слегка нахмурился.

– Спросить у тебя кое-что хотел, – начал он. – Почему ты всё же решился пойти со мной на задание? Ты вроде сильно беспокоился по этому поводу, но всё равно пошёл.

– Честно? – спросил Армандо, выдыхая и тоже переводя взор на окно. – Хотелось просто умереть в бою.

Такого ответа Дин совершенно не ожидал. Пазл в голове сложился почти моментально – изначально план был таков, что всё пройдёт без единого шороха, однако Росси стартанул с самого начала, лютуя до самого конца. Видимо, он и правда не собирался долго жить.

– Ты был прав, – продолжал брюнет. – Я воевал, но делал это не ради себя. Просто шёл на убой, надеясь умереть героем своей страны. Хотел доказать, что итальянцы тоже такие же, как все.

– И откуда такое рвение к смерти?

– Детская глупость, – улыбнулся Росси. – В девятнадцать лет меня бросила девушка. Я был так разбит, что с горя подался в ряды морпехов, где меня уже в процессе обучения перераспределили в спецотряд, предназначенный для подавления несогласных с нашей общей политикой. Думали, мол, раз итальянец, то можно просто заставить один мусор убивать другой. Сам знаешь, нас, как и немцев, не очень жалуют в нынешнее время. Только вот… Года шли, бой сменялся другим, а я всё никак не мог погибнуть. Пули постоянно свистели прямо у ушей, кассетки бахали в десятке метров, гранаты то и дело скатывались в противоположную сторону. Словно меня оберегали высшие силы. Я тогда и уверовал. Подумал, что меня сам Иисус грудью прикрывает. Однако все верующие в него погибали у меня на руках пачками. Если для Иисуса один человек важнее сотен других, то в гробу я видал такого бога. Вот тогда я и подумал, что просто есть какая-то иная сила, удерживающая меня в этом мире. И… – Росси остановился, словно приходя в себя. Обернувшись к Дину, он помотал головой, виновато улыбаясь. – А, извини. Я просто долгое время не общался ни с кем по душам. Давай лучше о тебе поговорим.

Дин с пустым взглядом смотрел вперёд, словно и не слушая Росси в принципе. Только вот стоило Армандо замолкнуть, как он посмотрел прямо ему в глаза. Зрительный контакт был разорван, когда Иватани решил придвинуть своё кресло ближе, садясь в упор к Росси. Поставив ноги на одну из балок каркаса кровати, Дин лёг щекой себе на коленку и кивнул говорливому пациенту.

– Продолжай, – единственное, что он сказал.

Росси расплылся в улыбке, щуря свои больные глаза. Собравшись с мыслями, вояка вздохнул и продолжил, уже глядя в потолок.

– Проблема в том, что тогда я передумал умирать. Подумал, что это глупость, умирать из-за какой-то манды. Ну бросила она меня, ну что теперь? Но я и подумать не мог, что со мной будет, когда я вернусь домой… Это было отвратительно. Я подал в отставку, когда понял, что не могу уснуть уже месяц. Просыпался в холодном поту от любого звука, постоянно дрожал и параноил. Дома стало только хуже. Меня рвало, я очень сильно болел… Обратился к докторам, мне влепили ожидаемый диагноз. ПТСР. Я сел на лекарства, на которых сижу до сих пор. Но шум в голове никуда не делся. Если я не заглушаю его бесконечной стрельбой, то становится настолько плохо, что я впадаю в истерику. Без пальбы я могу продержаться день, может, два. Один чёрт, лекарства будто не помогают.

– Ты поэтому домой не возвращаешься? Боишься, что не успеешь в один момент пострелять и это начнётся вновь?

– Ты не подумай, что я бомжую и вообще не ухожу с полигона. У меня есть съёмная хата, но там буквально ничего нет. Прихожу туда только поспать.

– Стой, а как же твоя жена?

– Мы не живём вместе. Она слишком занята, чтобы возиться со мной.

– Оу…

– Да не, всё нормально. Я всё прекрасно понимаю, ей и правда некогда подтирать мне слюни. Она на госслужбе в центре разведки, там не получится отвлекаться на мелочи.

– Когда вы вообще последний раз виделись?

– Она приезжала недавно. Недели три назад, может. С ней мне так спокойно, ты просто не представляешь, мужик… Сразу шум пропадает. И тепло так…

Уши на голове Росси задёргались. Они несколько раз поднялись кверху и вновь легли на макушку. Дин несколько поёжился от увиденного, ибо от привычных ушей там были два огрызка, длиной явно не больше пяти сантиметров.

– Твои уши… – поморщился одноглазый.

– А, это. Ха-ха, смотри, я теперь так могу. Бинь-бинь-бин, – Росси задёргал ушами вновь, задирая их по очереди. – Раньше мне было тяжело их поднимать, а сейчас могу так дурачиться. Мне один ветеринар говорил, что из-за особенностей строения моего организма, у меня банально не хватило места на голове, чтобы там наросли мышцы, отвечающие за движения ушами. А сейчас я могу спокойно ими двигать. Бинь-бинь-бинь, – продолжал дурачиться Арм.

Дина это слегка развеселило. Мало кто мог так спокойно и с юмором относиться к своим ранениям, тем более таким серьёзным. Дин по сей день не мог принять свою внешность из-за слепого глаза и лица, покрытого рубцами, а тут человек, отрезавший себе уши под страхом смерти, сидит и валяет дурака, смеясь над этим. Вот уж чудо, а не парень.

– Ты так легко к этому относишься. Диву даюсь.

– Так а чего волноваться-то? Доктор Мори сказал, что со временем восстановит мне уши. Просто ему нужен материал и ветеринар под рукой. Моё дело только подождать.

– А, правда? Приятно слышать.

– Слушай, а ты чего себе глаз не вылечишь?

Вопрос поставил Дина в тупик почти что моментально. Он буквально не был готов к подобным разъяснениям. Да и ответа он не знал как такового. Над таким он не задумывался, некогда было. С момента получения слепоты Иватани только и жил бесконечной подготовкой к предстоящим заданиям и их выполнением. Но что-то внутри души сковывало его отвращением, стоило парню подумать о том, что он вылечит глаз.

– Да-э… неважно. Ты на вопрос не ответил. С чего ты всё-таки решил пойти со мной на задание?

– Я хочу умереть, Дин. Я очень сильно устал и не хочу даже лечиться. Просто коротаю дни в надежде, что подвернётся какой-то повод сдохнуть. И тут ты, словно как по заказу, приходишь с абсолютно нетипичным для коллеги предложением. Я ломался только потому, что пообещал Альде не пытаться ввязываться в вооружённые конфликты вновь. Однако же… Я же не гнида оставлять в беде тех, кто не способен с ней справиться самостоятельно. Какой тогда из меня военный? И вот… сошлись наши желания. Твоё – отомстить за мать. Моё – умереть как можно быстрее и не просто так.

– И ты не боишься оставить жену?

– Она любит меня не так, как я её. Если умру я, то она просто немного расстроится, для неё я лишь одна из сотен условностей жизни.

– Тяжко же тебе, друже…

– А ты? Что у тебя за история с мамой приключилась?

– Попал с ней в теракт с год назад. Она умерла спустя пару дней в больнице прямо у меня на глазах. Я остался инвалидом, а отец был полностью разбит. Как-то так.

– Ода-то? Он вроде бодро себя ведёт.

– Это сейчас. Только недавно в себя пришёл, а до недавнего времени совсем плох был старик.

– А ты?

– А что я? – тупо переспросил Дин, поднимая взгляд.

– Как чувствуешь себя ты? – Росси кое-как сумел приподняться и податься вперёд, кладя руку на плечо Иватани.

– Я… – одноглазый задумался, смотря в пустоту. – Да какая разница? – грустно спросил он. – Я об этом не думаю. У меня есть задача – я её исполняю. Потом уже буду трахать себе голову подобными вопросами.

– Не советую себя так запускать. Скатишься до моего уровня.

– И буду хотеть выпилиться?

– Не выпилиться, а погибнуть. Сам себя я убивать не собираюсь! Я что, на дурного похож?

Дин едва улыбнулся. Скинув с себя руку Росси, он облокотился на спинку кресла, кладя голову на верхушку спинки, принимаясь разглядывать потолок.

– Думаю, ценность твоей жизни определяется количеством близких людей, – неожиданно для самого себя выпалил одноглазый. – Каким бы говнарём ты ни был, тебя всё равно будут оплакивать близкие, если уж на ту сторону отъедешь. Полгода назад меня окружал только отец. Не было никого, кто стал бы беспокоиться обо мне помимо него. Теперь у меня появилась девушка и друг-дуралей. Думаю, теперь мне умирать противопоказано. Вот у тебя, например, есть кто-то кроме жены?

– Нет. Был только один друг. Познакомились на войне, я даже имени его не знал, только позывной. Ратник. Русский парниша, очень уверенный в себе. Пошёл мстить за товарища и подорвался на клейморе. Его куски размазало по мне. Как-то так. Мы плохо друг друга понимали, я тогда на английском вообще не разговаривал, а он знал его еле-еле. Постоянно играли в шарады, чтобы хоть как-то друг друга понимать. Вот.

– Мрак какой…

– Война называется. Всем советую, если хочется острых ощущений и сломанную жизнь в перспективе, – Армандо пожал плечами, прикрывая глаза в моменте.

– Слушай. Ты правда уверен, что готов помогать мне с этим всем делом? Мне кажется, ты уже достаточно натерпелся. Тебе бы для себя пожить.

– Дин… – обратился он в мягком тоне. – Беспокойся за близких, а не за меня. Я делаю то, что считаю нужным. Если бы я не хотел идти за тобой, то хрен бы ты меня заставил, amico. Fidati di me.

– Я всё ещё не знаю итальянский, ты же понимаешь?

– Davvero? Non lo sapevo.

– Вот ведь упёртый баран…

– Недаром ведь я кролик-баран по породе, – еле улыбнулся Росси, вновь дрыгая ушами. – Не волнуйся, fratello, мы всех говнюков изведём. Такова наша обязанность, как мужчин. Так ведь?

– Так, – успокоился Дин, вновь возвращая разговору некую серьёзность.

– Дай мне недельку отлежаться, и я буду как новый. Там уже и будем думать, что делать дальше. А теперь, с твоего позволения… – Армандо перевернулся на бок, лицом к окну и спиной к гостю. Укрывшись одеялом с головой, он лениво потянулся и сжался в комок. – …я посплю. Плоховато мне что-то. Спасибо, что навестил.

– А, да… Выздоравливай, мужик.

Хлопнув Росси по плечу, Иватани поднялся из кресла и направился к выходу, останавливаясь у двери, чтобы ещё раз взглянуть на товарища.

– Армандо. А ты… беспокоишься из-за того, что убиваешь людей?

– В этом и разница между спасителем и военным. Спасители – люди, а военные – просто инструменты. Я – всего лишь цель в перекрестии прицела. Просто очередной выстрел. И до тех пор, пока на меня так смотрят, я смотрю так же в ответ.

Понимающе кивнув, Дин открыл дверь и поспешил покинуть своего нового друга.

– Приходи ещё, – последнее, что услышал одноглазый от Армандо, прежде, чем покинуть палату.

И вновь одинокая тишина. Холодная и безразличная.

***

Кирпичная стена холодила спину, впитывая в себя всё тепло тела. Вытянутая вперёд нога лежала наполовину в луже, пропитывая излюбленные кроссовки мутной смесью грязи с асфальта и сточной воды с труб. Воняло мусором. Перебирая в пальцах помятую сигарету, Дин безжизненными глазами смотрел сквозь свою же руку. Дождь добрался и до этого переулка. Плечи бомбера стали темнее из-за влаги, а чёрным как смоль штанам было без разницы. Собственно, как и самому Иватани. Он просто сидел, прислонившись к зданию, расположившись рядом с безымянным трупом какого-то карманника, которому хватило наглости прижать случайного прохожего прямо посреди дня. С уловом ему явно не повезло.

Кто-то подошёл сбоку и сел рядом, устало выдохнув. Одноглазый совершенно не реагировал. Он продолжал крутить сигарету, зная, что курить её он не станет.

– Не одолжишь сигарету? – послышался уже знакомый бас.

Пальцы остановились сами по себе, зажимая сигарету меж костяшек. Дин поднял голову, глядя на затянутое тучами небо, откуда с каждой секундой падало всё больше созревших капель. Лениво протянув руку попрошайке, парень дождался, пока сигарету заберут, после чего рука словно отключилась, падая на осколки раскрошившегося бордюра, тянущегося вдоль всей стены.

– Благодарю. Огонька не найдётся? – с усмешкой спросил мужчина.

Иватани повернул голову к уже осточертевшему ему гостю, перекатившись затылком по стене. Это был тот самый дед, который убил прохожую женщину, а после вырубил Иватани, слиняв с места происшествия. Выглядел он как и прежде. Густая седая борода, закрывающая шею, будто специально вымазанный грязью плащ и затёртый временем свитер под ним. Образ дополняли массивные рабочие ботинки, которые точно как и плащ были полностью покрыты комьями грязи.

– Ну, нет, так нет, – пожал он плечами, закусывая сигарету в самом углу рта.

– Что тебе опять нужно? – устало поинтересовался Дин, вновь глядя на небо.

– Хотел поинтересоваться, как ты себя чувствуешь. Увы, но я не могу видеться с тобой каждый день, так что и о состоянии твоём не знаю.

– Тем не менее находишь меня каждый раз, где бы я ни был.

– Ты не выходишь за пределы города, а это ничтожно малый отрезок пространства. Найти тебя в нём не займёт и секунды.

Дед умолк, принимаясь перекатывать сигарету во рту. Его явно не смущала сложившаяся ситуация, на разговор к Дину он шёл как к себе домой, совершенно не воспринимая это как что-то особое. В то же время, Иватани уже не предпринимал попыток хоть как-то объяснить для себя встречи с этим шизанутым стариком. Он остановился на догадке, что это просто ходячий кусок деменции с какой-то динамо, позволяющей ему перемещаться в пространстве напрямую к точке интереса. К сожалению, точкой интереса был сам Дин.

– Думается мне, этот мужчина не рассчитывал на смерть сегодня, – старик кивнул в сторону трупа, оглядывая его с толикой интереса.

Легко толкнув парня плечом, бородач впервые показал отрицательную эмоцию, чуть нахмурив брови, словно пытаясь изобразить подобие грусти.

– Жалеешь, что убил его? – тихо спросил он.

Дин коротко кивнул. Кивнул почти сразу после вопроса, при этом продолжая разглядывать небо, периодически щурясь из-за попадающих на лицо капель.

– Понимаю. Не кори себя за такую мелочь. Она не составляет и одной сотой твоего пути. Нет смысла так акцентировать внимание на столь незначительных происшествиях.

– Я ничего не почувствовал. Раньше хоть отвращение испытывал. А сейчас…

– Боишься, что потерял свою человечность, дружок?

– А чего ещё мне бояться? – Дин говорил так тихо, что дождь почти полностью перекрывал его голос, оставляя лишь обрывки слов.

– Вопрос, честно говоря, достаточно сложный, – по интонации деда было слышно, что он улыбался, будто вспоминая что-то приятное.

Всё же удосужившись взглянуть на старца, Дин поймал себя на мысли, что он выглядел слишком сюрреалистично. В нём было что-то такое, словно он не должен присутствовать здесь, будто он буквально противоречил привычному укладу вещей. Это ощущение было столь сложным и многослойным, что Иватани никак не мог объяснить это для себя. Перед ним сидел не человек, а стекло с внутренней голограммой, лишь изображающей человека.

– Кто ты такой? – наконец спросил Дин.

– Я-то? Твой друг, не более, – тепло заулыбался старик, смотря Дину прямо в глаза.

– Имя хоть у друга есть?

– Ах! – вскликнул бородач, вскидывая руки и тут же хлопая себя по коленям. – Я что, забыл представиться тебе? Что же ты молчал, дружок?

– Ты в первую встречу проломил мне грудь, а сейчас просто несёшь какую-то несвязную херню.

Настроение деда сменилось мгновенно. Сделав глаза по пять копеек, он раскрыл рот, растерянно глядя на собеседника. Несколько раз заикнувшись, но так и не выдав ни единой мысли, он отвернулся и раздосадованно засопел. Дин совершенно не брал в толк, к чему разыгрывать такие сцены и к чему они в принципе были приурочены. Прямо сейчас перед ним сидел обычный преступник, не более. Играть в этот цирк не было никакого желания, а потому Иватани молча поднялся на ноги, наконец вынимая кроссовок из лужи. Отряхиваться он не стал, ведь руки стали бы грязными тоже. Он лишь прочесал волосы, смахивая с них воду, тут же разворачиваясь и уходя вглубь зловонного переулка, который уже почти полностью был залит сточной водой.

– Имя мне – Юудай Ока, – прозвучал бодрый голос за спиной.

Дин остановился, но не обернулся. Сунув руки в карманы куртки, он начал немой отсчёт до того, как двинется вновь.

– Странное имя, – безразлично заключил Иватани.

– Отнюдь! Но это неважно. Я бы хотел попросить прощения за… Происшествие. Смилуйся, друже, я не со зла.

– Серьёзно? – всё так же холодно продолжал парень.

– Воистину! Я уже не молод, и часто мне дурно от моего возраста. Порой я не ведаю, что творю. Прошу, не воспринимай это близко к сердцу.

Сделав шаг назад, Дин одновременно с этим достал из-за ремня пистолет и направил его на Юудая, поворачиваясь к тому боком. Палец был на спуске, а мушка с целиком идеально сходились прямо на лбу старика. Бородач точно не успеет уклониться.

– Хватит. Либо без своих загадок говоришь что ты от меня хочешь, либо сейчас же ляжешь к этому полудурку, – Дин махнул стволом на лежащий труп, тут же возвращаясь к Ока.

Но старик не спешил оправдываться. Поднявшись с корточек, он запахнулся своим плащом, складывая руки на груди. Зрительный контакт длился сущие мгновение, но этого хватило, чтобы понять, что дед действительно не представляет опасности. Иватани понял это каким-то неведомым ему образом, словно воспользовавшись органом, которого у него нет. Юудай уже не улыбался. Он молча стоял посреди переулка, промокая под дождём с каждой секундой всё больше.

– Я знаю что тебе пришлось пережить. И знаю что предстоит, – вдруг признался старик, оставляя после своих слов лишь звуки усиливающегося дождя.

Рука сжалась крепче сама по себе. Накладки рукоятки пистолета заскрипели от давления.

– Бред.

– Явь.

Дин стоял неподвижно, словно облачённый в камень, но уже без возможности шевелиться. Секунда раздумий закончилась выстрелом, гром которого испарился в объятьях городской дымки. Иватани резко опустил пистолет и выстрелил себе в стопу, но боли не дождался. Вместо пули его обувь поразила крупная капля дождя, вдребезги разбившись о ногу. Подняв взгляд с ноги на Юудая, Дин моментально опешил, ибо дед стоял уже в метре от него, при этом находясь всё в той же позе, что был секунду назад.

– Пора бы прекратить, – раздражённо пробурчал Ока, делая шаг вперёд и минуя парня сбоку, после продолжая топать к повороту переулка. – Я тебе не враг. Чем быстрее ты это усвоишь, тем ярче будет твоя победа. Скоро вернусь. Не прощаемся, друг мой.

Стоило Дину обернуться, как старика и след простыл. Внимательно оглядывая коридор меж двух зданий, одноглазый почувствовал что-то у себя за ухом. Потянувшись свободной от пистолета рукой, он достал из-за уха сигарету, на белой части которой кровью было написано «месть». Молча убрав её в карман, Дин следом убрал и пистолет, сунув его за спину.

В переулке было пусто…

…но чужой взор всё равно лип к спине.