Текст книги "По краю каменного сердца (СИ)"

Автор книги: Данил Иватанов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 38 страниц)

Проходясь по каждой полочке и каждой стенке, Дин наконец перешёл в прихожую, которая стала последним пунктом в уборке на сегодня. Накрутив тряпку на палец, юноша аккуратно провёл его кончиком между стеной и рамой зеркала, вытаскивая изнутри всю пыль и грязь, что скопилась за последний год. Но на душе стало муторно. Кожа слегка затвердела, издав характерный хруст. Волосы чуть вздыбились. Кто-то смотрел на Дина прямо сейчас. Из-за резкого приступа паники Иватани испытал лёгкую тошноту, которую будто рукой сняло, стоило ему посмотреть в зеркало. Страх исчез. Он впился взглядом в самого себя, пристально наблюдая за человеком по ту сторону рамы. Его рука боязливо прикоснулась к стеклу, ощутив его холод, что будто отталкивал её на ментальном уровне. Дыхание сбилось на долю секунды. Три коротких вдоха, один очень длинный выдох. Голова парня стала сближаться со своим отражением по ту сторону, устанавливая точку соприкосновения в виде стекла. Лоб обжёг всё тот же холод. Зрячий глаз прожигал самого себя. Зрачок дрожал, отказываясь концентрироваться на одной точке. Отлегло. В моменте поняв, что всё хорошо, парень просто отстранился от зеркала, оборачиваясь в сторону ванной, где был включен свет из-за постоянной беготни к раковине и обратно. Надо было заканчивать уборку поскорее.

– Приветствую, – послышался за его спиной уже знакомый бас того самого бородача.

Вскинув голову, Дин с разворота ударил кулаком по стеклу, отчего то раскололось на десятки осколков, вылетая из пазов и осыпаясь на пол. Отпрянув от разбитого зеркала, Иватани споткнулся о свою же ногу и упал, проваливаясь внутрь ванной комнаты. Страх вернулся. Его начало трясти и знобить, руки не слушались. Он был стопроцентно уверен, что ударит того самого ненормального деда, который появился непонятно откуда. Однако застать его так и не получилось – лишь стекло разбил почём зря.

Именно тогда раздался звонок в дверь.

Вскочив, будто прежде сидя на пропановой бочке, Дин схватил себя за шею и чуть сжал её, успокаивая себя таким нестандартным образом. Когда беспокойство почти сошло на нет, парню пришлось задумываться над тем, что сейчас вообще произошло. Тот неадекватный пенсионер ну никак не мог оказаться внутри квартиры, пусть он хоть сто раз проворливый и невероятно быстрый. Залезть на седьмой этаж будет трудно даже при его способностях. Даже упуская этот момент – встать прямо позади Иватани, при этом не издав и звука, было чем-то совсем сродни фантастике.

– Да что за херня-то, а? – спросил он сам у себя.

Всё же решив открыть дверь, парень встретил на пороге своего синевласого товарища, держащего в руках маленький пакетик-майку, в котором лежало что-то квадратное.

– Йоу, – Атсумэ махнул рукой в знак приветствия. – Что у тебя тут за шу… м? А… Что с зеркалом?

– Залетай быстрее и помоги убрать это, пока Каэдэ не пришла, – Дин схватил парнишку за шиворот и мигом затянул его внутрь, сразу же закрывая дверь.

– Ты упал, что ли? Не поранился? – растерянно озирался Тсу, подмечая всё больше кусочков стекла, разбросанных по полу.

– Нет. Точнее, да. С-ска… Короче, я позже с тобой это обговорю. Может быть. Короче, скомкай это всё в кучу, я за пакетом.

– А-э… Хорошо.

После небольшой уборки, во время которой Дин не поднимал взгляда, а Тсу, наоборот, только и делал, что смотрел на своего друга, парни собрались на кухне, где они быстро сообразили сервиз для чаепития, состоящий из трёх разных кружек, которые даже близко не подходили друг другу ни по размеру, ни по цвету. Чем богаты, как говорится. Наконец усевшись, друзья стали понемногу перебрасываться сухими фразами, чувствуя некое неудобство в общении. Кьюсэ всё никак не мог найти оправдания странному поведению Дина, который наотрез отказывался объяснять ситуацию с зеркалом, а сам Иватани хотел просто дождаться свою девушку.

Когда же прозвучал спасительный звонок, который означал конец неудобных посиделок, Дин соскочил с места, лениво потянулся и побрёл открывать своей гостье. Приятное чувство от подошедшего к концу ожидания вызвало некое подобие улыбки, которое Иватани еле как задавил, сжав свои щёки и не позволив эмоциям просочиться наружу. Это было не столь с позиции желания показаться непоколебимым, сколько банальное нежелание выглядеть глупо. Но стоило распахнуть дверь, как счастье сменилось на холод. На пороге стояла Каэдэ, а рядом с ней был Ода.

– Привет! – девчушка сразу кинулась в объятия к одноглазому, который в это время презрительно обжигал отца взглядом. – Ты говорил, что часто не можешь увидеться с отцом вне работы, так что я решила позвать его.

– Зайди внутрь и поздоровайся с Атсумэ. Мне нужно немного поговорить с Каэдэ, – продолжая смотреть на отца, сказал Дин.

– Как скажешь, босс, – Ода устало почесал затылок, закатывая глаза.

Протиснувшись между дверью и сыном, офицер быстро разулся и прошёл дальше по коридору, однако остановился, как только заметил изменения в квартире.

– Дин, тут же висело зерк…

Хлопок двери прервал вопрос, давая чёткое понимание, что продолжать его не стоило. Немного упав духом, Ода потёр щетину и с двоякими чувствами зашёл в зал, откуда уже и поприветствовал своего подчинённого.

– Зачем ты его привела? – шёпотом возмутился Дин, указывая рукой на свою дверь.

– А ты… не рад? – озадаченно протянула Мори. – Я думала, что ты не был бы против.

– Где ты вообще достала его номер?

– Мой отец откопал его, ибо раньше много общался с твоей мамой… Я попросила… – Каэдэ виновато отвела взгляд, начиная говорить как ребёнок, которого отчитывал злой взрослый.

– Послушай, я ценю твои старания, но этого делать точно не стоило. Нужно было хотя б для приличия у меня спросить.

– У вас с ним что-то случилось?

– Мы в небольшой ссоре из-за Атсумэ. Ну, нет, не прям из-за него, он тут скорее как третий лишний. Не суть. В общем, общаться с ним у меня сейчас нет никакого желания.

– Ты об этом не говорил, – девушка ткнула пальцем в живот Дина, но тот поспешил схватить её руку, ибо он до ужаса боялся щекотки.

– Мы знакомы не так много, я много о чём не успел рассказать. Правда, Каэдэ, я счастлив, что у меня есть такая чуткая подруга, но отца в мою жизнь лучше не приводить. По крайней мере, без предупреждения.

– А он такой милый с виду. Да и мой папа о нём лестно отзывается.

– Если что, я не злюсь, – поспешил уточнить парень. – Просто не забывай о таком спрашивать меня.

– Хорошо… А теперь давай домой. Не зря же я полный час сдерживаюсь, чтобы не съесть вот это, – девушка покачала перед Дином пакетом, в котором отчётливо виднелись очертания коробки.

– Неужели торт купила?

– Именно, – широко улыбнулась она и обняла парня, сжав его спину.

– О… Спасибо… – прошептал Дин, поглаживая её макушку своими большими ладонями.

Этот момент стал для него очень особенным. Последний раз ему дарили торт на пятнадцатилетие, когда мама ещё была жива. Именно она и приготовила этот торт. В семье Иватани это была небольшая традиция – на дни рождения каждого из членов семьи готовился торт. И если с такой задачей Суми справлялась на раз-два, то вот Дин и Ода с ужасом вспоминали моменты, когда приходилось нести на стол чудовище из масла, крема и бисквита, которое, если бы умело говорить, то попросило бы убить себя. В готовке эти двое явно были не чета Суми.

Вернувшись домой, пара вновь поприветствовала всех присутствующих. Распаковав лакомство, Мори аккуратно разрезала его на кусочки и разложила по тарелочкам, чем явно порадовала мужскую часть сего мероприятия. В положительном ключе протёк и следующий час этого вечера: после того, как новое место работы Дина было обсуждено, Каэдэ начала вкидывать темы для обсуждений, которые Ода с энтузиазмом подхватывал, постепенно уводя их совершенно в иное русло, попутно ожидая одобрения от смущённого подобной активностью Тсу, что скромно пил чай, стесняясь лишний раз отломить кусочек торта. Всё это время Дин подливал себе кипятка в кружку, одновременно с этим изредка поддерживая разговор короткими фразами. В такой непринуждённой обстановке протекал весь вечер, пока оживлённую беседу не прервал глухой звук рации, что висела на поясе Оды.

– Внимание, всем подразделениям, на авеню Лексингтон открыта стрельба. Повторяю, стрельба на Лексингтон авеню. Требуется подмога, хотя бы два конвоя! Чёрт! – кричал чей-то голос по ту сторону рации.

– Извините, – Ода обеспокоенно вытащил рацию и на полицейском сленге подтвердил свою готовность к действию. – Есть пострадавшие? Приём, четвёрка!

– Я трёхсотый лёгкий, десятка ранен, но точное состояние не могу знать. Восьмёрка двухсотый.

– Что с нарушителем?

– У него полуавтоматический карабин. TX пятнадцатый, вроде. Или что-то такое. Сейчас он двигается в сторону аллеи неподалёку от авеню. Мужчина среднего роста, светлокожий, был без футболки и в синих шортах. Скорее всего, под наркотой.

– Позаботься о десятке, я сейчас буду.

– Пожалуйста, поторопись, я скоро вытеку.

Все застыли, будучи объятыми ледяным ужасом. Ода быстро накинул свою куртку и, несколько раз извинившись, покинул квартиру. Атсумэ быстро сообразил, что делать, так что последовал примеру начальника и, попрощавшись с Каэдэ и Дином, побежал вслед за Одой. Ему хотелось быть как можно более полезным на своей стажировке.

– Дин? – Каэдэ вопросительно глянула на друга, однако тот даже не пошевелился, продолжая мирно попивать чай.

– Они разберутся, такое не первый раз.

– И ты им не поможешь?

– Ты же знаешь, я в такое не лезу. У меня нет лицензий и полномочий, так что моё дело ограничивается лишь посиделками в офисе и периодическими выездами на задержание. Да и тем более, с отцом пошёл Атсумэ. Этому бездарю будет полезно побывать на серьёзных миссиях.

– Может, мне тоже пойти… Я ведь тоже спаситель всё-таки!

– Они хоть и придурки, но своё дело знают. Тем более, что отряд уже вызвали. Поверь, к моменту, как ты прибудешь, там уже весь квартал будет землю целовать.

– Ладно, доверюсь тебе. Будешь доедать торт?

– Откажусь и буду жалеть до конца жизни.

– Тогда… – Каэдэ взяла ложечку и нежно отломила ею кусочек тортика, после поднося вкусность ко рту своего парня, чуть надавливая краем ложки на нижнюю губу, – …открывай ротик.

Дин застыл. Несколько раз поочерёдно посмотрев то на ложку, то на Мори, он чуть отодвинулся от стола и подогнул под себя ногу.

– Я и сам могу…

– Нет. Ты мой парень, и я должна о тебе заботиться.

– Это не значит, что ты должна кормить меня с ложки.

– Рот открыл, – в приказном тоне уверенно сказала Мори.

Вопросы отпали как таковые. Иватани послушно приоткрыл рот и позволил покормить себя.

– Ещё? – мило улыбнувшись, спросила Кая.

Медленно прожевав, дабы полностью прочувствовать вкус, Дин кивнул, стараясь сдержать в себе желание отказаться от столь смущающей затеи. Мори подхватила очередной кусочек и постепенно начала подводить его к Дину, но остановилась в паре сантиметров. Хитро ухмыльнувшись, она в момент сменила направление и через секунду обхватила ложку своими губами. Иватани наблюдал за этим с лёгкой опаской, ибо понимал, что сейчас произойдёт очередной акт издевательств над ним. На ложке не осталось и капли крема. Закрыв глаза, Каэдэ чмокнула губами и протянула приятную ноту, показывая своё впечатление от вкуса.

– М-м-м… – довольно протянула она. – Голубика и ваниль… Очень простая, но вполне себе вкусная смесь. Не находишь?

– Да, вполне себе… неплохо, – Дин начал говорить с задержками, тихо произнося слова, ибо понимал, что сейчас что-то будет.

И он был совершенно прав. Каэдэ словно подменили в моменте – её хищный взгляд выдавал её намерения. Она желала вновь заставить своего парня смутиться, и теперь некому её остановить. Придвинувшись чуть ближе, она вытянула руку и аккуратно провела пальцем по шее Иватани, заставляя его нервничать, как в последний раз.

– Хочешь чего-нибудь ещё? – ехидно спросила она. Будь Мори кошкой, то точно бы сейчас вальяжно размахивала хвостом по сторонам, скручивая кончик в рогалик.

– Н-не стоит, я и так много сладкого ем. Вредно это, да и вообще…

– А я бы вот хотела тебя.

Не успел парень удивиться, как Мори вцепилась в него мёртвой хваткой, поцеловав его и одновременно схватившись руками за его голову и шею. Ошарашенный Иватани только и успел схватиться за столешницу, чтобы не улететь спиной на пол. Каэдэ жадно, с особым наслаждением вновь и вновь начинала поцелуй, то и дело прикусывая Дину губы. В процессе она слезла со стула и пересела к парню на колени, после обнимая его за спину. Сложно описать, что в тот момент чувствовали эти двое. Юные сердца наконец избавились от рамок, что сдерживали их всё время знакомства. Со стороны девушки было довольно смело отбросить всякое стеснение и дать волю чувствам, дабы её пара наконец перестала зажиматься и всё же смогла показать всё то, что она испытывает. Так Дин и поступил. Обняв свою милую куклу, он позволил себе забыть самого себя в этом моменте. Только родной жар, мягкость и привкус голубики.

Вскоре погас свет, а кухня опустела. В квартире была тишина, разбавляемая тихими вздохами и периодическими стонами. Два сердца бились в унисон, создавая ощущение единства. Пальцы переплетались вновь и вновь, давая другому понять, что партнёр ощущает в моменте. Новые, недоступные ранее чувства наконец разорвали занавес, снеся ворота и разломив все замки. Никто из этих двоих не ожидал от себя подобных действий, отчего адреналин выделялся не меньше эндорфинов. Они будто боролись в вопросе того, кто больше испытывает впечатлений от происходящего. Когда кто-то отставал в этой гонке, приходилось подтверждать своё стремление укусами. Руки и губы были проводниками этого вечера. Обе стороны были готовы назвать это эйфорией на двоих. Каждое касание плавило ясность ума, каждый толчок заставлял вновь напомнить о своих ощущениях голосом. Ещё немного, и чья-то широкая спина могла начать кровоточить от непрекращающихся царапин. Шёпот, что передавал заветные слова, раз за разом вынуждал тело покрыться мурашками и затаить дыхание, отчего на секунду пропадал новый странный запах, от которого хотелось только большего. Понятие «холод» более не существовало. Хват его рук на её бёдрах, прикосновения её пальцев о его торс, всё это заставляло их покидать реальность раз за разом. Казалось, что старые шрамы и рубцы вот-вот разойдутся от напряжения. Они уже знали каждый миллиметр друг друга, они видели их руками, игнорируя зрение, будто это рудимент. Большего им и не надо. Тела купались в наслаждении, а души наконец познали сладость чужой энергии.

Всё больше чувствовался вкус голубики.

***

Пол предательски громко скрипел под ногами, пока полный отряд спецназа вымерял каждый свой шаг, семеня вдоль стены коридора. Пять силовиков двигались колонной, прикрываясь за первостоящим, что держал в руках массивный щит с визором. Следом за ними шли Ода, Тсу и Дин, что выступали в роли поддержки. Был слышен лишь лязг металлических частей снаряжения и тихие дыхания людей под забралами. После недавнего происшествия с наркоторговцем и его последующего убийства, отделению Оды удалось выйти на ещё более крупный картель, что держал связь с предыдущим. Осмотр квартиры того отморозка дал столь много улик и вещдоков, что можно было совершенно не беспокоиться о выдаче ордера на арест. Да что уж там, высшее командование даже дало добро взять дом штурмом, невзирая ни на что. Здание было уже как два года заброшенным, однако с виду выглядело как обычный жилой дом, который совсем не отличался от остальных. А потому – никакой бумажной волокиты с заявками на разрешение и с просьбами выдать необходимое снаряжение. Это ли не чудо?

– Альфа, приближаюсь к двери, – прошипела рация на плече.

Атсумэ заёрзал позади, начиная судорожно поправлять бронежилет, в то время как Дин лишь распустил руки из-за шеи и нарастил на себе пару слоёв живой защиты. Его примеру последовал и Ода, что покрыл себя металлом с ног до шеи и вскинул висящий на ремне автомат Калашникова сто первой серии. Несмотря на общее движение нынешних силовых структур, где использовались по большей части только AR системы, лейтенант предпочитал именно что оружие российского производства, которое почти никак не менялось с семьдесят четвёртого года. Калаш Оды был под пятёрочный НАТО патрон, которым обычно кормили обычные M’ки, а также был увешан новейшим тюнингом, в списке которого были всевозможные планки Пикатинни, лазерный целеуказатель, рычаг быстрого сброса, прицел-загонник и остальное по мелочи для общего удобства. Такая вариация Калашникова стоила явно на порядок больше рядовой M’ки в стандартном обвесе.

– Дин, где твой пистолет? – недовольно шикнул Ода своему сыну.

– Ты дурной? Я одноглазый, мне как, по-твоему, целиться?

– Левым глазом, как мы и обсуждали, блядь! Ты руками что ли собрался биться?

– Заёба, не учи учёного, я здания штурмую чаще, чем ты в офисе появляешься.

– Возьми оружие в руки и прекрати страдать хернёй. Мы тут не на тренировке, хватит подставлять команду.

– Потом поговорите, блин! – встрял Атсумэ, размахивая руками.

Фыркнув, Дин пихнул отца в грудь ладонью, после чего вышел из строя, направляясь прямиком к щитовику. Почти весь отряд начал шёпотом отговаривать Иватани совершать глупость, хватая того за одежду, однако Дин упёрся рогом и шёл напролом, в попытке доказать неведомо что и непонятно кому. Выхватив из-за пояса пистолет, парень ногой вышиб двойную дверь, которая вела в подсобные помещения. Одна из дверей слетела с петель, с грохотом прокатываясь дальше по помещению, в котором, как оказалось, было на удивление много людей. Это оказалось чем-то вроде хаба, где прямо сейчас отдыхало порядка тридцати рыл, держащих при себе оружие и заодно упарываясь своими же продуктами производства. Поняв, насколько знатным вышел просчёт, Дин постарался как можно скорее продвинуться вперёд, пробегая внутрь комнаты и попутно стреляя на поражение во всех, кто попадал на один уровень с мушкой. В моменте одичавшая толпа схватилась за огнестрел, однако большую их часть почти мгновенно перемолола в труху вошедшая следом за Иватани группа, которая очень грамотно срезала углы, высовываясь из-за щитовика. За сущие мгновения от всех присутствующих осталось лишь пара выживших, половину из которых уже можно было смело назвать инвалидами. Крики Оды о том, что нужно отступить, одноглазый совершенно игнорировал. Войдя в раш, он демонстративно прошёл по головам лежащих под ногами наркош, готовясь выбивать следующую дверь. Однако некая тяжесть в теле заставила его остановиться. Он не понимал, что происходит, ибо его словно отталкивала дверь, к которой он шёл. Не прошло много времени, как до него наконец дошло – виновником был Атсумэ.

– Пусти меня, сука! – рявкнул Дин, оборачиваясь к оттягивающейся колонне, за которой прятался Кьюсэ.

– Уходи оттуда, нам надо перестраховаться! Ты вообще нас не слышишь что ли?! – размахивая руками, кричал парниша.

– Быстро назад, тебе сказано! – вышел из себя натурально озверевший, судя по голосу, Ода.

– Чё вы ссыте-то, а?! Нам осталось просто зайти и…

Дверь распахнулась, и из появившейся щели высунулся ствол «Ремингтона» двенадцатого калибра. Времени среагировать на этот звук совсем не было, а потому Дин только и успел, что обернуться, после чего получил выстрел прямо в лицо, замертво падая на спину. Вся группа тотчас изрешетила высунувшего нос наркошу, который мёртвым грузом выпал из-за двери вперёд, приземляясь прямо на Дина.

По ту сторону порога прогремела очередь выстрелов, каждый из которых рикошетил от магнитного экрана, который Тсу успел возвести перед группой в последний момент. Патроны зависали прямо перед ним, после осыпаясь на пол. Гул в ушах из-за постоянной стрельбы заставлял синевласого щуриться, однако его руки ни на секунду не дрогнули, ибо он понимал, что прямо сейчас от его выдержки зависит сохранность целого отряда.

Комната, откуда шла стрельба, была переполнена ультрафиолетовыми лампами, что освещали бесконечное множество столов, усеянных подносами со «льдом». Где-то вдалеке, почти в самом конце помещения, Тсу сумел разглядеть подсобные помещения, которые прямо сейчас были заняты преступниками в качестве оборонительных точек. Идти к ним напрямую – самоубийство, но иного выхода не было. Атсумэ ответственно изучил всю документацию здания перед заданием и прекрасно знал, что в той стороне здания нет окон, так что снаружи взять их не получится.

– Что с Дином?! – перезаряжая калаш спросил Ода.

– Не могу знать! – откликнулся один из оперов. – Либо двести, либо триста тяжёлый!

– Так вытягивайте его нахер, чё вы встали-то?! Атсумэ, дави вперёд!

– Сейчас!

Выйдя из-за спины щитовика, Кьюсэ стал постепенно продвигаться ближе к Дину, держа магнитную завесу двумя руками. Его трясло от одной только мысли, что шальной рикошет может попасть в него либо в остальную группу. Он был настолько погружен в мысли о возможных опасностях, что не заметил под ногами труп, спотыкаясь об него и падая вперёд лицом. Магнитный щит спал, и нескончаемый огонь полился прямо на следующую за спасителем группу. Один из спецназовцев моментально получил пулю в забрало. Стекло с хрустом разлетелось внутри его шлема, а сам он вывалился из ряда, попадая в общий склад тел под ногами.

– Чарли двести, повторяю, Чарли двести! – сообщил стоящий следом товарищ.

Выставив одну руку вперёд, Кьюсэ вскочил, судорожно перебирая ногами, чтобы как можно быстрее добраться до Дина. Стресс сковывал его движения, заставляя ощущать себя на все двести килограмм. Застывшее от ужаса лицо явно давало понять, что Кьюсэ пребывал в абсолютной растерянности. Взявшись за Иватани одной рукой, Тсу стал пытаться оттянуть его назад хоть немного, однако такой вес был ему не под силу. В полном покрытии одноглазый весил явно под четверть тонны.

Тсу оглянулся назад, дабы посмотреть на Оду и на отходной путь, однако первым делом его внимание пало на тянущийся ручеёк крови, исходящий из головы друга. Часть каменной брови скололась от попадания дроби, открывая у Дина участок лба и правой части лица почти полностью. Дыхание Кьюсэ участилось ещё больше. Он со стеклянными глазами смотрел, как его друга принялись утягивать за угол, будто он был просто мешком с мясом. Холод пробрал парня до самых костей, адреналин застучал своим пульсирующим молотом по сердцу с невероятной скоростью с такой силой, что это отдавало даже в голову. Над его ухом изо всех сил кричал Ода, однако каждое его слово будто прозвучало под водой. Образы мёртвых людей из поезда поочерёдно проносились перед глазами, заставляя Тсу еле заметно дёргаться. Чья-то тяжёлая рука упала ему на плечо.

– «Опять?» – подумалось Атсуме, прежде чем перед его руками произошёл неимоверно сильный силовой толчок, что смёл всю часть здания по ту сторону.

Верхние этажи посыпались, как карточный домик, придавливая своим весом всё то, что было ниже. Всё это кануло в Лету. Оглушительный грохот валящихся друг на друга плит, скрежет металла и рикошетящие по улице обломки кирпича. Пешеходы повалились на тротуар от ударной волны и последующих осколков, некоторые из которых пронзали тела подобно ножу сквозь тёплое масло. Машины на проезжей части перевернуло, деревья на палисадниках вырвало с корнем, и каждое окно в округе лопнуло от напряжения, раскидав ошмётки стёкол по квартирам.

Через пять минут подле места ЧП уже скопились пожарные на пару с медиками и полицией. Прибыли даже пара спасителей. Каждый из работников действовал настолько оперативно, насколько мог. Пострадавших с улицы насчитывалось порядка сорока человек, а сколько погибло в здании, ещё предстояло узнать.

Первым из пострадавших очнулся старший Иватани, которого разбудило упавшее на него тело товарища. Точнее, та его часть, которая осталась. В панике столкнув с себя чужой торс, Ода закашлялся от витающей в воздухе пыли и случайно обернулся в сторону улицы. Недавно там была стена. Сейчас же это превратилось в картину из кучи обломков, хаотично гнутой арматуры и завалившегося на спину Атсумэ с пеной изо рта, закатившимися глазами и скрюченными, как у мумии, руками. Позади лейтенанта валялись его подчинённые без сознания, двое из которых упали на Дина, придавив его своим весом. Мужчине захотелось рыдать. Чувство вины и абсолютной безысходности перекрыли доступ к обособленному от эмоций мышлению, так что Ода стал вытягивать Кьюсэ за шкирку с края перед пропастью, сопровождая это хныканьем и периодическими истеричными криками. Этот ор услышали пожарные с улицы, так что помощь уже была в пути. В тот миг крыша начала понемногу сыпаться, роняя кусочки шлакоблока на голову полицейскому. Времени было мало. Миновав разорванного товарища, Ода дотянул Кьюсэ до кучи своих работников и свалился без сил, начиная хвататься за каждого, до кого мог дотянуться.

– Эй! Подъём! Давайте, нужно уходить! Парни! Парни! – но ответа так и не последовало.

С лица Оды начала капать кровь, пачкая собой рукава. Он почувствовал, как левая щека потеплела и боль от неё стала сильно отдавать в голову. Прикоснувшись к лицу ладонью, офицер чуть ли не зашипел от возникшей боли. Видимо, какой-то из осколков попал в область его головы и оставил после себя длинный разрез от нижнего края носа до самого подбородка, разведя ткани, как шторы. Окончательно растерявшись, Иватани интуитивно принял последнюю попытку спасти своих. Схватив за руки двоих спецназовцев, он притянул их в сторону двери, сделав несколько неуверенных шагов вдоль коридора. Следом за ними пошли Атсумэ и Дин. Ода из последних сил волочил их по паркету, вкладывая остатки своей воли в каждый шаг. В глазах мутнело, руки дрожали, тошнота подступала к горлу, но ситуацию спасли выбившие дверь пожарные, что вместе с медработниками стали вытаскивать пострадавших. А дальше только темнота, ощущение чужих прикосновений и своего ватного тела.

***

«Ужасные события произошли на днях в районе Ханамитсу, где в ходе операции по поимке наркоторговцев при исполнении погибли двое работников городской полиции. Сержант Энтони Холидэй и капрал Кристофер Кэмпбелл отдали жизни за наш с вами покой и сохранность. Остальной состав получил серьёзные травмы, и прямо сейчас каждый из них находится под медицинским наблюдением. Врачи утверждают, что их жизни ничего не угрожает. Столь печальные события произошли из-за взрыва, что был заранее спланирован группой нелегальных лиц. Увы, но на данный момент полиция не знает ни имён, ни лиц нарушителей. Остаётся надеяться, что наши доблестные защитники вскоре доберутся до правды и заставят виновников покаяться в совершённых грехах. В эту пятницу будут организованы проводы для погибших полицейских, в связи с чем дороги на четырнадцатом микрорайоне будут полностью перекрыты для проведения церемонии. Лаура Торрес, Пятый Канал. Далее о новом финансировании нашего города вам расскажет…»

Телевизор выключился. Сидящий в своей больничной койке Ода наконец смог дотянуться до пульта, хоть это и стоило ему запаса всех накопленных за два дня сил. Прокашлявшись, Иватани вновь облокотился на подушку и уставился в окно, где только-только появился рассвет на горизонте. Утро приближалось слишком быстро.

Голова была пуста. Детектив совершенно не хотел нагружать себя излишними переживаниями, ибо понимал, что и без того сполна наберётся горя во время прощальной церемонии. Все эти два дня он не желал слышать ни о сыне, ни о парнишке, что был у него на попечении, ни о своём отряде, так что любые новости от работников больницы он просто игнорировал самым простым способом – уходя в себя. После смерти жены ему совершенно не хотелось продолжать жить, несмотря на то, что у него оставались обязательства на работе и в семье, в которой остался только родной сын. Апатичное состояние преследовало его очень долгое время, которое он ощущал в десять раз медленнее, чем оно было на самом деле. С прибывшим стрессом ему помог справиться алкоголь, которому он предался всего на месяц, однако этот самый месяц стоил ему доверия своего сына. Он совершенно не знал, как поступать, не был уверен в своих действиях и словах, а потому решил обратиться к богу, будучи в крайней степени отчаяния. Полный день Ода молился и просил дать ему хоть какой-то знак. И он получил его во сне. В этом сновидении некий человек без лица просто положил свои руки на голову Иватани, начиная греть его своим теплом. В тот момент лейтенанту было так хорошо, что он был готов уйти в небытие прямо тогда. Озарение будто пришло само собой. Вместо того, чтобы сдаться сейчас, Ода был обязан отомстить, а уже после думать над целесообразностью своей жизни. Никто из рода Иватани не имеет морального права оставлять обидчиков их семьи безнаказанными. По пробуждению Ода завязал с алкоголем на следующее же утро.

Но теперь, когда всё снова обернулось крахом, лейтенант совершенно не хотел продолжать. Он понимал, что если его сил недостаточно даже на подобные операции, то и на месть убийцам с динамо ему не стоит и надеяться. Всё просто как дважды два. И правда. Куда уж старому полицейскому тягаться с бандой мутировавших отморозков.

Дверь с шорохом отодвинулась в сторону и на пороге показался знакомый образ. Лениво обернувшись в сторону гостя, Ода задержал дыхание, как только узнал своего сына. Немая сцена продолжалась всё то время, пока младший Иватани закрывал за собой дверь, шёл вдоль комнаты и садился на край кровати. Дин был мрачнее тучи, а его состояние отлично подчёркивала огромная гематома на всю правую часть лба с вытекающей из неё фингалом на всё тот же несчастный слепой глаз.

– Как ты? – тихо поинтересовался Дин.

Отец недоверчиво подтянул к себе колени и вжался в стену, уводя взгляд куда-то в сторону. Тяжело начать непринуждённую беседу после всего произошедшего.

– Херово, я знаю. Глупый вопрос. Прости.

Не было ни напряжения, ни ощущения, что кто-то находится не в своей тарелке. Каждый в этой комнате ощущал себя одиноким, будто рядом и вовсе никого нет.

– Пап. Понимаю, я поздно загоняю эту тему, но лучше уж я скажу сейчас, чем после буду гаситься до конца жизни. Мне жаль. Я подставил тебя, Атсумэ и весь отряд. Двое погибли. Атсумэ до сих пор в коме. А у тебя теперь новый шрам на роже.

Скинув с себя куртку, Дин аккуратно сложил её квадратиком и положил на край тумбочки, что стояла у кровати. Холодок пробежался по оголённым рукам. Младший Иватани тихо засопел.

– Мне страшно.

После этих слов Ода поднял взгляд и уставился на Дина с глазами, полными непонимания.

– Почти каждый день я забираю у кого-то жизнь. Я делаю это по твоей указке и потому что думаю, что мама бы мной гордилась. Но разве она бы одобрила убийство? Мы с тобой на пару совершаем такие бесчеловечные вещи, притворяясь, что так должно быть. Нам надо отомстить именно тем людям, кто забрал у нас маму. Вместо этого мы просто убиваем кого попало и делаем вид, что что-то меняется. Мне не нравится причинять людям вред. Каждую ночь мне снятся их крики. Ещё немного, и крыша окончательно поедет.