Текст книги "Вдали от дома"

Автор книги: Даниэла Стил

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 16 страниц)

Она отправилась на поиски Джейсона, чтобы попросить у него аспирин, и обнаружила, что Джейсон беседует с Сюзан. Приблизившись, Миранда заметила на глазах Сюзан слезы и смутилась. Она ждала, что Джейсон обернется к ней, но внимание того было сосредоточено на собеседнице. Через несколько минут Джейсон взял Сюзан за руку и повел ее из комнаты.

– Наконец-то! – Адам обнял Миранду за талию. – Тебе весело?

На кончике языка Миранды уже вертелись слова о том, что она достаточно повеселилась и хочет уехать, но взгляд Адама горел таким энтузиазмом, что Миранда не рискнула портить ему настроение.

– Ты не знаешь, где Джейсон хранит аспирин?

– Что-нибудь случилось?

– Пока нет, но похоже, скоро я заработаю головную боль.

– Хочешь уехать?

Молодая женщина редкостной красоты с длинными волнистыми волосами, в пышной юбке, трикотажном топе и прозрачной блузе налетела на них, пожала свободную руку Адама и подставила ему щеку для поцелуя.

– Где это ты пропадаешь? – Она многозначительно взглянула на Миранду. – И почему не знакомишь меня со своей подругой?

– Синди Харпер – Миранда Долан, – произнес Адам.

Синди дружески улыбнулась.

– Адам – мой давний любимец. Надеюсь, вы хорошо заботитесь о нем.

– Мы только друзья, – возразила Миранда и сжалась, пораженная тем, как быстро пришла ей в голову эта ложь.

С явным трудом удерживая на лице деланную улыбку, Синди перевела взгляд с Миранды на Адама и обратно.

– Я ровным счетом ни на что не намекала.

Миранда отчаянно пожелала, чтобы пол комнаты разверзся и поглотил ее, но мольба осталась без ответа. Она по-прежнему осталась в комнате и была вынуждена выпутываться сама.

– Мы с ним – два единственных «трекки» к северу от Сан-Франциско. По крайней мере, других найти мне пока не удалось, – сообщила Синди. – И когда мне подолгу не удается поболтать с Адамом, я просто схожу с ума.

Не дожидаясь вопроса Миранды, Адам пояснил:

– «Трекки» – фанаты «Звездного трека».

– А, вы имеете в виду телевизионное шоу! – осенило Миранду. – Я и не знала, что его показывают до сих пор.

Синди рассмеялась.

– Вижу, и вы не пополните наши ряды.

– Сожалею, но я редко смотрю телевизор, – Миранда приложила ладонь к виску. – Кажется, у меня начинается головная боль. Я только что спрашивала Адама, где Джейсон хранит аспирин.

– Я посмотрю в ванной, – предложил Адам.

– Я сама, – отказалась Миранда. – Побудь с Синди.

Синди посторонилась, пропуская Миранду.

– Было очень приятно познакомиться с вами.

– Спасибо, – кивнула Миранда, – и мне тоже.

Еще одна ложь. Она пожертвовала бы своим БМВ, лишь бы вернуть последние пять минут. Сумеет ли она объяснить Адаму, почему с такой поспешностью пожертвовала их отношениями? И чем она объяснит это, если сама себя не понимает?

Дверь в ванную была закрыта, неподалеку ждали двое человек. Мужчина улыбнулся, заверил Миранду, что они еще не знакомы, и представился. Миранда задержалась у ванной ровно настолько, чтобы не обидеть его, а затем улизнула под первым попавшимся предлогом. Она припомнила, что видела рядом со студией Джейсона вторую ванную, и направилась вверх по лестнице. Как она и надеялась, здесь никого не было.

Наконец-то оставшись в одиночестве, Миранда присела на край ванной и попыталась разобраться, почему так хорошо начавшийся вечер превратился в настоящее бедствие. Ей не понадобилось смотреть на Адама, чтобы понять, как он оскорблен ее отрицанием их отношений. Неужели она просто испугалась вопросительного взгляда Синди, женщины, которая выглядела так, словно одна в мире была парой Адаму, а вела себя, будто с Адамом их связывал не только секс?

На вечеринке можно было насчитать десяток ровесников Миранды и людей более старшего возраста. Миранда узнавала их не по внешности, а по склонности собираться небольшими группками и беседовать о здоровье, налогах и политике. Они не брали в рот ничего, кроме моркови и сельдерея, и маленькими глотками потягивали вино.

Но ровесники Адама, казалось, напрочь отвергали всякую серьезность. Они явились сюда, чтобы повеселиться. Они смеялись, шутили, подзадоривали друг друга, поглощали пирожки и запивали их пивом.

Голова у Миранды разболелась еще сильнее.

Приложив ладони к холодному кафелю, она поднялась и открыла шкафчик над раковиной. Увиденное там настолько обмануло ожидания Миранды, что она смущенно нахмурилась и задумалась. В шкафчике не оказалось ни одного из обычных причиндалов ванной комнаты – щетки, бритвы, лосьона после бритья и тому подобного. Вместо этого две нижние полки заполняли темно-оранжевые пластиковые флаконы – широкие и узкие, высокие и низкие, с аккуратно надписанными и приклеенными этикетками. На верхней полке выстроились квадратные и круглые белые пузырьки – опять-таки с этикетками. Если не считать аптек, Миранда еще никогда не видела столько лекарств в одном месте.

Они никоим образом не могли принадлежать Джейсону. Он производил впечатление здорового, атлетически сложенного и энергичного молодого человека. Какого же черта он хранил в ванной всю эту ерунду?

Миранда знала о существовании подпольного рынка легальных наркотиков. Одним из ее первых дел после приема на работу к Кокеру и Стэндишу была защита сына одного из давних клиентов компании. Но здесь такое объяснение не годилось. У Джейсона не было ни единого признака, характерного для наркомана.

Самым разумным решением было закрыть дверь и забыть об увиденном. Как и почему все эти флаконы оказались в ванной Джейсона, Миранду совершенно не касалось.

Довод разумный, даже привлекательный, но Миранда не купилась на него. Взяв один из флаконов, она прочла этикетку, единственным знакомым ей словом на которой оказалась фамилия Джейсона. Шагнув поближе, Миранда различила его фамилию на этикетках всех остальных флаконов. Даты менялись – от двухлетней давности до вчерашнего дня. Здесь были и капсулы, и таблетки – некоторые настолько большого размера, что проглотить их целиком не представлялось возможным.

Миранда узнала среди лекарств антибиотик и антацид; остальные были ей незнакомы, но она не могла ошибиться... о Господи! Она попятилась от раковины, зажимая рот ладонью.

Это невозможно. Наверняка она ошиблась. Только не Джейсон!

Но почему не Джейсон?

Потому что он красив, молод и полон жизни. Потому что Джейсон – ее друг.

Она попыталась отвернуться от флаконов, этих молчаливых обвинителей, забыть про их существование, не верить собственным глазам, но не смогла даже отвести взгляд. Ее мозг отрицал спасительный выход, безжалостно отмечая увиденное, запечатлевая ряды лекарств надолго, так, чтобы они вновь возникали в ее памяти – точно так же, как в тот день, когда ее мир распался на осколки.

Миранда не вынесла бы больше смерти близких людей. Только не это. Что угодно, только не это.

Тщательно воздвигнутые барьеры, построенные ею для самозащиты, стали рушиться. Знакомая, невыносимо острая боль вернулась и заняла привычное место около сердца. Миранда пыталась забыть о ней, но это было все равно что бороться с вихрем.

Нет, умоляла она злобную силу, затягивающую ее, пожалуйста, нет. Но мольбы оказались бесполезны. Мысленно она вернулась в свой прежний офис. Гораздо проще, чем ей удавалось воскресить в памяти первую улыбку, слово или шаг дочери, она увидела кровь, струящуюся из уголка рта Дженни... Кейта, пытающегося поддержать Дженни, чтобы она не захлебнулась... Дженни, лепечущую «я люблю тебя» своему отцу... умирающую Дженни... умирающего Кейта.

Белые стены ванной побагровели, доносящийся снизу шум заглушило эхо воплей ужаса и боли.

Внутренний голос приказал Миранде бежать – бежать как можно, дальше и быстрее и не оглядываться.

Но куда бежать? Она уже достигла края земли, и это не помогло. Адам оттащил ее от пропасти.

Будь он проклят!

ГЛАВА 12

Адам машинально улыбался, слушая восторженное описание Синди одной из «затей» во время последнего тура «Звездного трека» – Синди посетила его в Сакраменто. Адам слушал лишь в пол-уха, думая о Миранде и о том, как долго ее нет.

– Ну, каково? – заключила Синди немного погодя. – О чем ты думаешь?

От неожиданности Адам заморгал. Изобразить вежливый ответ оказалось не в его силах – он понятия не имел, о чем только что щебетала Синди.

– Прости, – произнес он. – Похоже, я витал в облаках.

– Ничего, это не страшно.

– Почему бы тебе не заехать как-нибудь на неделе – я дам тебе статью, о которой мы говорили... – Он оборвал себя, подняв голову и заметив на лестнице Миранду. Она пристально смотрела на Адама, словно не узнавая его, и в ее глазах читалось отчаяние – или паника? Она отвернулась, взглянув сначала на людей, толпящихся внизу, а затем, с еще большим отчаянием, на входную дверь. Помедлив всего секунду, она решительно зашагала вниз.

– Прости, – бросил Адам Синди и стал пробираться к двери, чтобы перехватить Миранду. Но та двигалась быстрее и достигла двери прежде, чем Адам пересек половину комнаты. Адам окликнул ее – не настолько громко, чтобы привлечь внимание окружающих, но так, чтобы Миранда услышала. Она выскочила за дверь, не оглянувшись.

Она отсутствовала всего минут десять. Что могло случиться за столь короткое время?

Страх, который Адам умудрялся сдерживать, резко усилился, прорвав преграды. Адам на мгновение был парализован силой этого страха. Это чувство не было для него ни новым, ни незнакомым, а стало лишь ростком семени, посаженного в тот день, когда Верн сообщил Адаму о шрамах Миранды. Семя проросло в тот момент, когда Миранда призналась, что ее падение с утеса не было случайностью. Теперь, за несколько секунд, на ростке распустился пышный бутон.

Непривычным усилием воли он заставил ноги повиноваться приказу и сорваться с места. Он слышал, как кто-то окликнул его у дверей, но обратил на этого человека не больше внимания, чем обратила на него самого Миранда.

Он надеялся сразу увидеть ее снаружи, но вместо этого оказался почти в кромешной темноте, особенно непроглядной после ярко освещенной комнаты. Тьма поглотила Миранду.

Адам не мог просто стоять и ждать – казалось, в бездействии страх полностью завладеет им. Он пробежал почти половину мощеного двора, когда услышал шорох сбоку, со стороны дома. Миранда убегала в лес, в гущу деревьев и плотной листвы, где не было ни полян, ни ориентиров. Пройдя еще сотню метров, она затерялась бы среди деревьев.

Адам пересек клумбу, чуть не упал, споткнувшись о бордюр из низкорослого кустарника, окружающего двор. Свет из окон дома постепенно отдалялся, еще несколько метров – и Адаму пришлось полагаться только на слух.

Он должен найти ее, и как можно скорее.

Едва Адам шагнул в лес, навес нескольких слоев веток сомкнулся над ним, оставляя лишь случайные проблески ночного неба, освещенного луной. Адам шагал вперед, пока вдалеке не затих шум вечеринки. Его окружила темнота. Он остановился, прислушался и уловил только звук собственного дыхания.

Миранда тоже остановилась. И он почувствовал ее.

Если бы Адам верил, что у людей существуют ауры, он мог бы сказать, что уловил следы ауры Миранды. Он затаил дыхание, Где-то упала шишка, захлопала крыльями потревоженная птица. В вершинах деревьев пролетел ветер. Стук сердца эхом отдавался в ушах Адама.

Внезапно он услышал звук, которого ждал, – приглушенные, почти неразличимые всхлипы. Закрыв глаза, Адам сосредоточился. Звук доносился слева.

– Миранда! – позвал он. Последовала тишина. – Я же знаю, что ты здесь. – Разве в таких словах она нуждалась? Словах, способных прогнать ее еще дальше? Но откуда он мог знать? – Прошу тебя, отзовись.

Застыв, он вновь прислушался.

Наконец из темноты прозвучал голос Миранды:

– Ты был обязан сказать!

Упрек этого обвинения, смешанный с болью, был невыносим. Адам двинулся на звук голоса. Постепенно перед ним прояснился силуэт Миранды. Она оказалась совсем рядом, сидела у подножия дерева, подтянув колени к груди и прижавшись спиной к стволу.

– Уходи, – произнесла она, как только Адам приблизился. – Я не хочу тебя видеть.

– Я ничего не понимаю. Что я был обязан сказать тебе?

Опустившись на колени, он взял Миранду за руку. Она вздрогнула, как от огня.

– Ты сам знаешь. Ты все время знал и молчал. Ты не имел... – сдавленное рыдание вырвалось у нее, приглушив слова.

Адам никогда еще не слышал более душераздирающего звука и ощутил испуг.

– Не понимаю, о чем ты говоришь? Что, по-твоему, я знал?

– Про Джейсона. – Она притянула колени еще ближе, складываясь пополам. – Он умирает. Ты не сказал мне... предоставил узнать самой... – Она вскинула голову. – Будь ты проклят за это, Адам Киркпатрик! Будь ты проклят!

Привыкнув к темноте, Адам уже мог отчетливо рассмотреть ее лицо, и эта способность была скорее проклятием, чем блаженством. Созерцание ее боли обезоружило Адама.

– Как ты узнала?

– Какая теперь разница?

– Никакой.

– Почему ты ничего не сказал мне? – повторяла она, словно мантру.

У Адама не нашлось ответа, по крайней мере такого, какой удовлетворил бы Миранду. И все же он попытался ответить:

– Я не знал, что для тебя это так важно. – Может, она боялась заразиться от Джейсона? – И считал, что не имею права сообщать об этом сам. – Это право принадлежало только Джейсону. – Ты боишься его? Может, ты...

– Да, я боюсь, я в ужасе, – выпалила она в ответ, – но не по той причине, что ты думаешь. – Она опустила голову. – Уходи, Адам.

Никогда еще он не ощущал такой беспомощности.

– Я все равно не уйду, так что можешь не стараться прогнать меня.

– Тогда уйду я. – Она вскочила и направилась к отдаленному проблеску света, исходящему от дома Джейсона.

Она не прошла и десяти метров, как Адам нагнал ее. Она неудержимо дрожала. К собственному удивлению, Адам чуть не отпустил ее.

Миранда с силой оттолкнула его, уперевшись ладонями в грудь. В ее глазах вновь промелькнуло отчаяние.

– Не трогай меня! – выпалила она. – Не смей больше прикасаться ко мне!

Адам был не в состоянии слушать такие слова или отвечать на них, его влекло более сильное желание. Он схватил ее в объятия.

– Для меня прикасаться к тебе – все равно что дышать, – прошептал он, зарывшись лицом в ее волосы. – Я не могу прекратить ни то, ни другое.

Сначала она застыла в его руках, но по крайней мере отказалась от борьбы. Затем постепенно желание самой Миранды прорвало барьер, и она положила голову на плечо Адама.

– Сколько ему осталось?

– Не знаю, – честно ответил Адам. – Я не хочу знать об этом, и потому не спрашиваю.

– Неужели тебе проще делать вид, что он не умирает?

Миранда просила его объяснить словами то, что Адам ощущал лишь в виде туманных мыслей и чувств.

– Где-то в глубине души я помню, что когда-нибудь жизнь Джейсона подойдет к концу, – это неизбежно, и с этим я смирился. Но мне кажется немыслимым тратить впустую оставшееся у него время, постоянно вспоминая о смерти. Даже если он проживет всего год, это триста шестьдесят пять дней жизни. – Адам смутился. – Кажется, я не сумел ничего объяснить.

– И ты полагаешь, что такое отношение поможет тебе перенести его смерть?

– Я знаю только, что, когда все будет кончено, я стану совсем другим человеком. – Потеря отца непредсказуемо изменила его жизнь. У Адама не было причин считать, что потеря лучшего друга окажет на него меньшее воздействие.

– Ты говоришь сейчас, как ребенок, занявшийся игрой для взрослых. Твоя теория похвальна, Адам, даже трогательна, но она не имеет никакого отношения к реальной жизни. От такой трагедии невозможно отстраниться, как невозможно и сдержать скорбь. Постичь это рассудком не удается никому. – Она отстранилась. – Я хочу домой.

– Если мы попытаемся уехать сейчас же, мы рискуем нарваться на кого-нибудь из гостей, и тогда начнутся расспросы.

– Ты мог бы просто подвезти меня.

– Запомни, Миранда, одну я тебя не оставлю.

– И сделаешь глупость. Что может со мной случиться... – Она осеклась, неожиданно осознав, о чем думает Адам. – Мне не следовало ни в чем признаваться.

– Но теперь уже поздно.

– Да, и я страдаю от последствий собственного поступка. – Ее гнев вспыхнул стремительно и яростно. – Черт побери, Адам, чем мне убедить тебя, что ты ни в коем случае не обязан отвечать за меня? И ты не имеешь права меня удерживать. Если когда-нибудь я вновь решу спрыгнуть со скалы, ты все равно меня не остановишь.

– Ты и в самом деле этого хочешь? Неужели твоя жизнь так ужасна, что к ней тебя ничто не привязывает? – Лишь представив себе ответ Миранды, Адам испытал тошноту. – Поговори с Джейсоном. Безусловно, он был бы рад поменяться с тобой местами.

– Ты не имеешь представления о моей жизни.

– Тогда расскажи мне о ней.

Голос Миранды угас до приглушенного шепота.

– Не могу.

– Нет, можешь. – Адам сжал в ладонях ее лицо и заставил взглянуть себе в глаза. – Пора выпустить на свет все, что ты хранила под замком.

Миранда закрыла глаза.

– Не могу.

– Но зачем тебе держать при себе то, что так больно ранит?

Секунды тянулись медленно и мучительно. И наконец Миранда ответила – тихо, так, что Адаму пришлось напрячь слух:

– Это мой приговор.

Адам был готов ко всему, по крайней мере, считал себя готовым.

– Какое же преступление ты совершила? Чем заслужила такой приговор?

– Я убила свою дочь... и мужа. – Она вывернулась из его рук и прислонилась плечом к шероховатой коре на стволе сосны. – И Дэна, и Харолда, и Делорес... – Она сползла на землю. – Маргарет не погибла, но она никогда больше не сможет ходить. Роберт уехал, и никто не знает куда. И Филипп... не знаю, что с ним стало. Он просто однажды перестал приходить в больницу, и больше я его не видела... – Голос Миранды стал монотонным, слышался глухо, словно из какого-то отдаленного места, куда унесли Миранду мысли.

Почти год Миранда боролась с воспоминаниями об этом дне, закрывая глаза и мозг перед образами, которые проносились вместе с каждой осознанной и неосознанной мыслью, как вездесущий, назойливый туман. Она не могла позволить себе вспоминать, иначе вновь оказалась бы свидетельницей ужаса, вновь ощутила бы всю горечь потери. В тот раз она едва выжила сама.

Но ее защитные барьеры оказались слишком слабы перед натиском мыслей о Джейсоне и собственных воспоминаний. Барьеры прорвались. Ветка, за которую цеплялась Миранда, обломилась, и она упала в бурный темный поток, уносящий ее в иное время и в иное место.

Это случилось в пятницу, перед тремя праздничными днями. Нетипичным для себя великодушным жестом старшие партнеры решили закрыть офис пораньше. Большинство адвокатов и их помощников разъехались по домам еще в полдень, и лишь немногие решили доделать спешную работу. Миранда осталась в офисе, так как этим утром отвела машину в ремонт, а теперь ждала, когда Кейт и Дженнифер заедут за ней.

Миранда возвращалась в свой кабинет из комнаты, где делала копии бумаг, когда услышала непривычно громкий голос своего секретаря, за которым последовал громкий стук, а затем – второй. Спустя секунду в коридор перед Мирандой вышел мужчина в длинном плаще. Такой наряд казался особенно нелепым в тот не по сезону теплый день. Миранда вгляделась в лицо мужчины и узнала в нем Тобайеса Траута. Если бы его глаза были оружием, Миранда уже истекла бы кровью.

– Разве вам была назначена встреча? – спросила Миранда, прекрасно зная, что никакой встречи не назначала. Мужчина не ответил, и она добавила: – Прошу прощения, Тобайес, но я вас не ждала. Если вы объясните, что...

Он поднял руку с зажатым в ней большим черным револьвером, блестящим и угрожающим, тщательно прицелившись Миранде в голову.

Миранда похолодела.

– Вам незачем прибегать к таким мерам, Тобайес. – Ее мозг лихорадочно пытался разобраться в происходящем. Тобайес был давним клиентом компании, самым прибыльным и сварливым, безумные причуды которого едва ли превосходили его состояние. Миранде было поручено вести его бесконечные тяжбы еще два года назад. – Разве это поможет в иске против Доусона? Если вы дадите мне еще хоть немного времени, уверена, я смогу уладить дело.

– Тебе следовало подумать об этом раньше. Сейчас уже слишком поздно.

– Слишком поздно не бывает никогда.

– Заткнись. Я не желаю тебя слушать. – Тобайес указал вперед револьвером.

– Почему бы нам не пройти ко мне в кабинет? – предложила Миранда. – Поговорим наедине. Я попрошу Джонни, чтобы нас никто не беспокоил. Никто даже не узнает о вашем визите.

Губы Тобайеса растянулись в злорадной усмешке.

– Джонни никому и ничего не скажет.

Страх Миранды за саму себя исчез, уступив место боязни за секретаря.

– Что вы имеете в виду?

Из коридора, отходящего влево, донесся мужской голос. Прижавшись спиной к стене, Тобайес медленно подкрался к углу и выглянул из-за него.

У Миранды мелькнула безумная надежда на то, что кто-нибудь увидит револьвер и позовет на помощь. Но затем она узнала голос Кейта и погрузилась в кошмар еще глубже.

– Прошу прощения, – говорил кому-то Кейт, – вы не знаете, у себя ли Миранда Долан?

Миранда не смогла этого вынести, ей следовало что-нибудь предпринять. Поддавшись внезапной панике, она бросилась на Тобайеса, крикнув Кейту:

– Беги отсюда! Скорей!

Яростным движением Тобайес отбросил Миранду, тут же подхватил ее, не дав упасть, и развернул к себе спиной, приставив револьвер к ее виску.

– На твоем месте я бы никуда не бежал, – сообщил он Кейту. – Если, конечно, тебе не все равно, что с ней будет.

– Миранда, что здесь происходит? С тобой все в порядке? – ошеломленно спросил Кейт.

Только теперь Миранда увидела Дженнифер за спиной Кейта.

– Отпустите ее, – умоляюще обратилась она к Тобайесу. – Она ведь еще ребенок! Она ни в чем не виновата!

– Мама! – В голосе Дженнифер прозвучало скорее смущение, чем испуг.

– Подожди нас у машины, Дженнифер.

– Если она попытается сбежать, я пристрелю ее, – холодно предупредил Тобайес.

Миранда была изумлена внезапным и тошнотворным осознанием того, что Тобайес намерен выполнить свое обещание.

– Нам будет лучше делать то, что он прикажет, – обратилась она к Кейту.

Кейт кивнул, не сводя глаз с Миранды. Крепко прижимая к себе Дженнифер, он последовал в указанном Тобайесом направлении и позвал в конференц-зал всех оставшихся на этаже сотрудников компании.

В течение следующего часа Тобайес вышагивал по большой комнате, одной рукой сжимая черный револьвер, а другой – стягивая ворот плаща. В продолжительном монологе он перечислял беды, которые, по его мнению, он претерпел по вине Миранды. Он подробно описывал, как она проваливала один за другим все его процессы. Ненависть к Миранде росла в нем, пока не стала почти осязаемой. Миранда была слишком перепугана и беспомощна, чтобы возражать ему.

Дженнифер тихо плакала. Миранда не понимала, чем вызваны ее слезы – страхом или неловкостью за мать, обвиненную в ее присутствии в стольких грехах. Кейт пытался утешить дочь, но не находил слов.

Долгое время в офисе звонили одновременно все телефоны, но потом звонки прекратились.

Миранда размышляла, удалось ли кому-нибудь сбежать, но не знала, сколько людей оставалось с ней в офисе. Время от времени ей слышались подозрительные звуки. Она придавала им слишком большое значение, убеждая себя, что спасение уже близко. Некоторое время она даже верила, что Тобайес просто выговорится, а потом отпустит их.

Эта надежда развеялась, когда Тобайес перестал вышагивать по комнате, снял плащ и принялся вынимать из карманов оружие, тщательно раскладывая его на столе в ему одному ведомом порядке. Кто-то вскрикнул в ужасе. Миранда обернулась на крик и углом глаза заметила, что Маргарет Киннион потянулась к телефону на боковом столике. Выстрел последовал без предупреждения. Маргарет отбросило назад, она упала. Кремовая штора заколыхалась, словно пытаясь стряхнуть брызги крови.

Миранда повернулась к Тобайесу, увидела, как его губы задвигались, беззвучно произнося ругательство, а затем что-то тяжелое ударило ее в плечо, уронив навзничь. Крики и стоны смешались с быстрыми, ритмичными выстрелами, пока Тобайес бегал по комнате, водя из стороны в сторону оружием. В воздух взлетали обломки мебели. Казалось, весь этот кошмар продолжается целую вечность, застывая в памяти очевидцев отдельными кадрами. Внезапно все было кончено.

Наискосок от Миранды сидел Кейт с Дженнифер на руках. Кровь залила их одежду и образовала лужицу на дубовом паркетном полу. Кейт взглянул на Миранду глазами, переполненными слезами и болью.

– Я пытался толкнуть ее под стол... она сопротивлялась... она была так напугана. – Кейт неловким жестом отвел волосы с лица Дженнифер. – Все в порядке, детка, – мягко произнес он. – Папа с тобой. Обещаю, я позабочусь о тебе. Все будет хорошо.

Дженнифер открыла глаза, и на мгновение в душе Миранды вновь вспыхнула надежда. Но тут же из уголка детского рта стекла багровая струйка крови, и Дженнифер прошептала:

– Мне трудно дышать, папа. Я стараюсь, но...

Кейт пошевелился, чтобы положить ее поудобнее.

– Так лучше?

Девочка долго смотрела на него, прежде чем произнести:

– Я люблю тебя, папа.

– И я люблю тебя, Дженни, – прошептал Кейт. Еще минута – и она закрыла глаза. Кейт склонился поцеловать ее.

Его губы коснулись лба Дженнифер с такой бесконечной нежностью, что у Миранды захватило дыхание. Внезапно она услышала, что Кейт прощается с дочерью, и выкрикнула.

– Нет! Не отпускай ее! Не смей, Кейт заставь ее выжить!

Он прислонился к ножке стола и закрыл глаза. Еще долго после этого Миранда видела, как поднимается и опадает его грудь, но движения были лишь машинальными. Кейт умер вместе с Дженнифер. Она была его миром. Кейт просто не мог расстаться с ней.

В темноте холодной ночи в Мендосино Адам опустился на колени рядом Мирандой, силясь понять то, что не подчинялось рассудку.

– Не понимаю, как ты можешь винить себя, если ты тоже чуть не погибла.

Его слова вернули Миранду к реальности. Ей понадобилась целая минута, чтобы понять – она совершила путешествие в прошлое в одиночку. Адам видел ее шрамы, но вряд ли мог понять, что произошло, без ее объяснений.

– Он был моим клиентом. Он пришел в офис из-за меня. Мне следовало подумать об этом. – Рыдание перехватило горло. Миранда закрыла лицо ладонями. – Это моя вина, только моя. Мне следовало знать...

Адам сел рядом с Мирандой и взял ее на руки. Она не пошевелилась, чтобы помочь ему, но и не стала сопротивляться. Держа Миранду в объятиях и слушая, как частый стук ее сердца отдается в его груди, Адам пытался сдержать сотни вопросов. С вопросами следовало подождать. Спрашивать сейчас не время и не место.

ГЛАВА 13

В раздумье Адам вышел на кухню и разложил корицу, оставшуюся после вечеринки у Джейсона, по чашкам сидра, подогретого в микроволновой печи. У Адама кончился чай, но он не хотел варить кофе ни для себя, ни для Миранды, особенно теперь, в половине третьего утра. Внеся чашки в гостиную, он обнаружил, что Миранда съежилась в уголке дивана, безучастная, но уже утратившая агрессивную враждебность, с которой встретила отказ Адама высадить ее у собственного дома.

Адам не пытался подать ей чашку, просто поставил ее на стол перед Мирандой и направился к печке добавить в огонь новое полено. Он оставил дверцы открытыми и опустил на место экран.

Обернувшись, он заметил, что Миранда наблюдает за ним. Она немедленно перевела взгляд на нетронутую чашку.

– Оказывается, ты у нас такой домовитый, – произнесла она с нескрываемым сарказмом. – Я в восторге.

Она нанесла удар, чтобы защититься. Адам видел, как Миранда делала это и прежде, а теперь понял причину ее поступка. Он подошел к дивану и сел – достаточно близко, но не касаясь ее.

– А ты, оказывается, способна на подлость. И я не в восторге.

– Тебе не нравится, что я назвала тебя «домовитым»?

– Придержи язык, Миранда. Я не стану подставлять тебе для удара вторую щеку. – Он глотнул сидра, и напиток обжег ему рот. – Черт! – Адам отставил чашку на стол.

– Горячо? – спросила Миранда.

Вопрос прозвучал искренне – это было явным достижением. Адам решил не упускать момент.

– Расскажи мне о своей дочери. Как ее звали? – Адам заметно запнулся об это «звали». Слово казалось слишком не к месту.

– Дженнифер.

Адам терпеливо ждал.

– Ей было восемь лет. У нее были голубые глаза и светлые волосы... – Миранда испустила глубокий, прерывистый вздох. – Как у ее отца.

– Она училась в третьем классе?

– В четвертом. Мне пришлось перевести ее в следующий класс. Кейт не хотел, чтобы Дженни расставалась с подругами, но она настолько обогнала остальных, что я... – Миранда не договорила и потянулась за своей чашкой. Скорбь давила на нее, словно лишний вес, замедляя движения и делая ее неуклюжей.

– Сколько лет вы с Кейтом были женаты? – Адам рискнул пустить в ход свою догадку, ибо кем еще мог оказаться Кейт?

– Шестнадцать. В прошлом мае исполнилось бы семнадцать.

– Должно быть, ты еще училась, когда вы поженились.

– Кейт уже закончил учебу, а мне предстоял еще год – нет, даже четыре. Если считать еще три года в школе права.

– Значит, ты юрист. Так я и думал.

– Что ты имеешь в виду? – вскинулась Миранда.

– Характерные качества юристов. То, как они...

– Что же? Как они манипулируют людьми? Врут? Мошенничают?

– Подвергают все анализу и сомнению, – ровным тоном закончил Адам.

Миранда долго молчала.

– Другие погибшие тоже были юристами.

Адам ждал продолжения.

– У всех них остались семьи. – Миранда уставилась в дымящуюся жидкость, словно в экран, наполненный образами из иного места и времени. – Я видела похороны в программе новостей, по телевизору. Шествие растянулось на мили... – Ее руки начали мелко дрожать. Палочка корицы плавала из стороны в сторону через всю чашку. – Одноклассники Дженнифер сплели венок из бумажных цветов – на каждом цветке было написано послание к Дженнифер. Клиффорд принес венок мне в больницу. – Миранда устало прикрыла глаза, отдаваясь воспоминаниям. – Он думал, мне будет приятно узнать, как все любили мою дочь.

Адам взял из ее рук чашку и поставил на стол.

– Кто такой Клиффорд?

– Один из старших партнеров фирмы.

– Значит, это он принял тебя под крыло, когда ты только начала работать.

Миранда вскинула голову.

– Откуда ты знаешь?

Несколько приятелей Адама по Стэнфорду поступили в школу права. Все они были еще новичками в своем деле, и во время встреч с Адамом у них не находилось других тем для разговоров.

– Тебе не удалось бы попасть в крупную фирму без протекции. Судя по твоим словам, ты быстро продвигалась по служебной лестнице, и поэтому можно предположить, что Клиффорд оказался влиятельным партнером и еще давно положил на тебя глаз. Полагаю, он заметил тебя еще на собеседовании.

– Не так быстро, – призналась Миранда, – но вскоре после того. Клиффорд любил рассказывать, как он заметил меня и почувствовал будущего ценного работника – меньше чем через неделю после появления в фирме он услышал, как я втолковываю секретарю то, что я, видимо, подслушала в разговоре старших коллег.