Текст книги "Вдали от дома"

– О, об этом я не подумала. Конечно, незачем везти его домой. Но кто знает, может, Барбара будет в саду, когда вы проедете мимо, или с машиной что-нибудь случится и тому подобное.

– Ничего подобного не случится, мама. Если бы Барбара и Фред захотели увидеться с Джейсоном, они просто приехали бы к нему. Но они чуть не угробили его в последний раз, когда Джейсон пытался встретиться с ними. Ни за что больше не доставлю им такого удовольствия.

– Конечно, ты прав. Просто я надеялась...

Адам быстро поцеловал мать и направился к двери. Уже взявшись за ручку, он вспомнил про коньяк.

Мэри встретила его на полпути с сумкой в руке.

– Как приятно бывает увидеть, что кое-что в мире остается неизменным!

– И ты по-прежнему хочешь, чтобы я управлял твоей компанией?

– Это предложение? – заинтересовалась Мэри.

– Неужели ты до сих пор надеешься? – спросил Адам со снисходительным вздохом.

Мэри игнорировала явную попытку Адама разубедить ее.

– Я жду еще три месяца.

– Тут дело не во времени, а в чуде.

Мэри улыбнулась.

– Разве плохо верить в чудеса?

На следующий день на обратном пути Джейсон начал клевать носом, едва они проехали Петалуму, и заснул близ Санта-Розы. Остаток пути до Мендосино Адам размышлял о нетерпении, гложущем его в приближении встречи с Мирандой, – чувстве, которое возникло в ту самую минуту, когда он утром поднялся с постели. Даже длинное, многословное письмо от Ханса и его родных отвлекло Адама не более чем на несколько минут.

Адам опустил стекло, и сухой, горячий степной ветер ворвался в машину. Прибрежная дорога была более живописной, но шоссе, удаленное от берега – короче. Становилось поздно, и Адам торопился, хотя и понимал, что никоим образом не поспеет вернуться пораньше и увидеться с Мирандой еще сегодня вечером.

Ветер задергал козырек его бейсболки. Адам снял ее и отложил на соседнее сиденье. Бейсболку он считал драгоценным имуществом, последним подарком отца. Восемнадцать лет подряд, с тех пор как Адаму исполнился год, они с отцом вместе посещали первые в сезоне матчи «Гигантов». Эта традиция прервалась, когда Джеральд Киркпатрик умер во сне – в ночь перед большой игрой. Прошло уже одиннадцать лет, а Адам по-прежнему обходил стадионы стороной. И сомневался, что когда-нибудь сможет вновь смотреть бейсбол.

Преодолевая в молчании милю за милей, Адам постепенно понял: все, что он видит, делает или слышит, возбуждает в нем мысли о Миранде. Их отношения напоминали карту, на которую не нанесены дороги, а его задачей было найти способ попасть из одного пункта в другой. До тех пор пока Миранда не начнет доверять ему и чувствовать себя свободнее, он понятия не имел, как ей помочь. Адам знал наверняка только одно: Миранда влекла его к себе так, как еще не влекла ни одна женщина.

Адам высадил Джейсона у дома уже в десятом часу, слишком поздно, чтобы без предупреждения явиться к Миранде. Возвращаясь домой, Адам выбрал кружной путь и проехал мимо дома Верна Лански. Увидев, что Верн сидит на веранде, Адам решил остановиться.

– Вернулись? – спросил Верн, когда Адам выбрался из машины.

– Десять минут назад. – Адам поднялся на веранду и сел в плетеное кресло рядом с Верном. – Туман был таким густым, что я успел вымотаться, прежде чем дорога прояснилась.

– Знаешь, после долгих поездок я всегда чувствую себя, как после обморока. Похоже, чем старше становлюсь, тем дальше отодвигается Сан-Франциско. Я стараюсь бывать там как можно реже, во всяком случае, когда без поездок можно обойтись.

– По-моему, поездка оказалась слишком утомительной для Джейсона.

– А по-моему, причиной всему двухдневная возня в больнице. Одного такого посещения достаточно, чтобы утомить и здорового человека. – Верн взгромоздил ноги на перила веранды. – Как поживает Миранда Долан?

– Почему ты решил, что я в курсе дел Миранды Долан? – Что бы ни случалось с местными жителями, первым новость узнавал Верн. Адам помнил об этом, просто не хотел сдаваться сразу.

– Говорят, ты встречаешься с ней. – Эта фраза была произнесена нарочито небрежным и ленивым тоном.

Адам откинул голову на цветастый подголовник кресла и улыбнулся.

– Можешь ловить на такую удочку кого угодно, но не меня.

– Тогда прекрати играть в молчанку и расскажи, о чем я хочу узнать. Ты уже узнал, был ли я прав насчет тех шрамов?

– Нет. Она ни на грош не доверяет мне. Пожалуй, и всем остальным.

– Я тут завел расспросы, чтобы выяснить, не уезжает ли она из дома чаще, чем нам кажется. Оказалось, что ни один человек в наших местах не посвящен в дела Миранды Долан. Если она и успела завести здесь знакомых, те предпочитают не распространяться о ней.

Несмотря на то, что Верн говорил привычным для него ленивым и беспечным тоном, Адам уловил тревогу в его голосе. Верн почти полностью отвечал представлениям Адама о современном враче в небольшом городке – он был близким знакомым всех местных жителей, с неменьшим рвением заботился о тех, кто приезжал сюда на выходные, и о местных детях, которых приводили к нему на прививки. Интерес Верна к Миранде Долан был продиктован отнюдь не стяжательством и не любопытством, а стремлением изучить каждое человеческое существо в округе.

Адам почувствовал себя неловко, говоря о Миранде, словно об особи, нуждающейся в изучении. Он сменил тему.

– Как без меня шли дела у Сюзан и Мэта?

– Мэт приезжал сюда пару раз, но Сюзан наотрез отказалась выходить к нему. Бедняга теперь слоняется по городу с таким видом, словно вся его жизнь кончена.

– Значит, ссора продолжается уже неделю?

– Или даже больше. По-моему, на сей раз дело обстоит серьезно. Прежде ни одна их размолвка не затягивалась так надолго. – Верн потянулся, закинув руки за голову, и испустил длинный стон. – Что-то я засиделся. Пора подумать о физической нагрузке.

– Могу пригласить тебя на прогулку на велосипеде завтра утром.

Верн помедлил, словно обдумывая приглашение.

– Ладно, я дам тебе знать, если поеду с вами.

Адам рассмеялся.

– Жду с нетерпением.

– Кстати, я так и не получил счет за работу, что ты выполнил на прошлой неделе.

– Он застрял на моем столе... – «Вместе с месячной порцией другой бумажной работы», – мысленно добавил Адам. Каждый день он уговаривал себя приняться за бумаги, но до них у него так и не доходили руки.

– Эдак ты никогда не разбогатеешь.

– Можешь не винить себя в этом.

– Ладно, у меня найдется для тебя еще кое-что, – заявил Верн. – Пожалуй, дом, в котором живет Миранда Долан, необходимо заново покрасить до зимы.

– А ты давно видел этот дом? – спросил Адам. – По-моему, там ничего не надо делать.

Верн покачался в кресле.

– Не учи ученого. Приличный вид дома – это самое главное, если хочешь выгодно сдать его. – Его речь совпадала с ритмом движений качалки. – Я не говорю, что эта работа спешная. В сущности, даже лучше, если ты не станешь торопиться, работая по часу каждое утро. Так у тебя останется целый день, чтобы справиться с остальными делами.

Адам пробовал было возразить, считая предложение Верна бессмысленным, но внезапно его осенило: Верн беспокоится о затворнической жизни Миранды.

– Когда я должен приступить к работе? – спросил Адам, проверяя свое предположение.

– Лучше всего – завтра утром, если, конечно, у тебя нет других планов. Или же послезавтра.

У Адама пересохло во рту.

– Если ты знаешь что-нибудь, что следовало бы знать и мне, лучше скажи сразу, Верн, не тяни.

– Я попытался сложить обрывки, и что-то подсказало мне, что эта женщина везла на себе слишком большой воз, и это вконец измотало ее. Я беседовал с врачом, которая осматривала Миранду в больнице, и она согласилась со мной, подтвердив, что за время пребывания в палате Миранда без необходимости не произнесла ни слова.

Адам подался вперед, проведя пятерней по волосам и поставив локти на колени.

– Ее что-то гнетет – я не мог этого не заметить.

– Послушай, я совсем не хочу сказать, что ты должен брать на себя заботу обо всех страждущих, – возразил Верн. – Бог свидетель, тебе с избытком хватает Джейсона. Я просто думал, что, если ты будешь рядом, она понемногу начнет откровенничать. Кроме того, как я уже говорил, дому пригодится новый слой краски.

– Знаешь, тут есть о чем поразмыслить. – Адам встал. – Теперь, когда у меня на утро есть работа, полагаю, пора ехать домой.

– Сообщи, если понадобится моя помощь, – напутствовал его Верн. Он поднялся и проводил Адама до ступенек веранды.

Адам помедлил, прежде чем забраться в машину.

– Она мне нравится, Верн.

– Я так и понял, Адам.

С каких это пор он стал таким откровенным?

– Не принимай близко к сердцу, – крикнул Адам, сворачивая на шоссе.

Десять минут спустя он остановился у дома Миранды.

ГЛАВА 6

Адам увидел свет в кухне дома Миранды и постучал в заднюю дверь. Ответа не последовало. Он постучал вновь, на этот раз погромче, но ответа так и не дождался. Толкнув дверь, Адам обнаружил, что она не заперта, и вошел в дом.

Его приветствовала жутковатая тишина, которую не нарушало даже тарахтение холодильника. Адам позвал Миранду, не ожидая услышать ответ, а просто повинуясь жестким правилам этикета.

Он обходил комнаты одну за другой. Все вещи стояли на своих местах, постель была застелена, раковина в ванной чисто вымыта, журналы на столике разложены в идеальном порядке. Ничто в доме не указывало на характер его обитательницы – здесь не было ни комнатного растения в горшке, ни пучка диких цветов в стакане. Дом имел вид номера в мотеле, ждущего очередных жильцов. Несмотря на то что машина Миранды стояла у дома, Адам испытал ощущение, что она здесь больше не живет. Он прошел в спальню и открыл шкаф. Внутри было аккуратно сложено кружевное и шелковое белье, более соответствующее одежде, которую Миранда выбрала для ужина в ресторане, чем мешковатым брюкам и свитерам, которые Адам уже привык видеть на ней.

Адам вернулся в гостиную и огляделся, пытаясь понять, куда могла подеваться Миранда. Он проверил шкаф для верхней одежды. Жакет Миранды исчез, но ее сумка была на месте. Раздражение Адама сменилось страхом. Он взглянул на часы. Приближалась полночь.

Черт возьми, куда она делась?

Адам вышел из дома и осмотрел машину Миранды. Двигатель был холодным, стекла запотели. Не в состоянии придумать что-нибудь еще, Адам взял из своей машины фонарик и направился к берегу. Мрачные предчувствия охватили его, едва Адам приблизился к обрыву и услышал шум волн, бьющихся внизу о камни.

Прилив закончился, вода внизу была сравнительно спокойной. Адам методично обводил берег лучом фонарика, стараясь разглядеть все, что только позволяли ущербная луна и четыре батарейки.

– Что-нибудь ищете? – Голос был женским и враждебным.

Адам обернулся и увидел, что к нему направляется Миранда. Облегчение принесло с собой беспричинное раздражение.

– Не что-то, а кого-то, – резко поправил он.

– Судя по всему, меня. – Она остановилась и уставилась на него, уперев руки в боки.

Миранда появилась со стороны тропы, вьющейся вдоль берега.

– Где вы были? – требовательно спросил он.

– Бродила, – коротко отозвалась Миранда.

– Черт бы вас побрал! – Раздражение Адама переросло во вспышку гнева. В конце концов, он не был незнакомцем, заслуживающим подобного ответа. – Я заслужил другой встречи!

– Почему это?

– Потому, что мне не все равно. И, насколько мне известно, таких людей, как я, сейчас в вашей жизни недостает.

– Полагаете, поэтому я должна отчитываться перед вами?

– Не отчитываться, Миранда, просто быть хоть немного вежливее. – Их отношения вернулись к той же точке, в которой были во время первой встречи. Адам не отказался от уже опробованного убедительного довода: – У меня есть дела и поважнее, чем торчать здесь и...

– Я гуляла, – произнесла Миранда, едва он повернулся, чтобы уйти. – Только после прогулки мне удается заснуть.

– Каждый вечер?

Она смутилась.

– Иногда и всю ночь.

– Разве вы не понимаете, насколько это опасно?

Миранда вскинула голову.

– Эти тропинки слишком мокрые и скользкие. Вы могли сорваться с обрыва... во второй раз.

Длинные секунды прошли в напряженном молчании.

– Я не сорвалась, Адам.

Она подтвердила то, о чем Адам уже догадывался. Но это подтверждение прозвучало, словно удар в солнечное сплетение.

– Почему? – только и сумел произнести Адам.

Она пропустила его вопрос мимо ушей.

– Теперь я понимаю, почему мне было так трудно поблагодарить вас за спасение. Мне следовало не благодарить вас, а извиняться. Вы напрасно рисковали жизнью ради меня. Если бы я заметила вашу лодку, я дождалась бы, пока вы уплывете.

– Хотите сказать – вы сожалеете, что я оказался рядом?

– Нет, – тихо возразила Миранда. – По крайней мере, сейчас. Похоже, я наконец-то преодолела депрессию, которая довела меня до такой крайности.

Для Адама смерть была знакомым явлением. Он встречался с ее самыми жестокими формами в джунглях, пустынях и гетто, его лучший друг вскоре должен был столкнуться с костлявой лицом к лицу, но Адам еще не видел, чтобы кто-нибудь торопил такую встречу.

– Что произошло? Как вы попали на тот утес?

– Не надо об этом. – Ее голос стал еще тише. – Сейчас я не смогу рассказать. – И еле слышно Миранда добавила: – Может, не смогу никогда.

Адам шагнул ближе и взял ее за руку.

– Пойдемте в дом.

– Уже поздно, – заметила Миранда. – Пожалуй, вам следует вернуться к себе.

– Я не оставлю вас.

– Не заставляйте меня жалеть о собственном признании, Адам.

Зажав ее лицо в ладонях, Адам заглянул в глубину тоскливых глаз.

– Не стоит бороться со мной, Миранда. Я ни за что не дам тебе победить. И потом, сегодня ты хочешь остаться одна не больше, чем я хочу оставить тебя.

Он придвинулся ближе и склонился, ощутив на лице ее теплое дыхание. На секунду она напряглась – казалось, она оттолкнет его. Адам ждал. Миранда не шевелилась. Он преодолел последнее разделяющее их расстояние и перед поцелуем провел по ее губам кончиком языка.

Их встреча была подобна оглушительному взрыву, исполненному неутолимой жаждой. Его язык врывался в ее рот, ладони обнимали талию. Она прижалась ближе, касаясь его бедер движениями, которые ни с чем не спутать. Адам стиснул ее в объятиях, испытывая ощущение, что их по-прежнему что-то разделяет.

Он никогда не терял контроля над собой, и на этот раз был потрясен, обнаружив, что не в силах больше сдержаться. Лишь внутренний голос приказал ему помедлить, дать Миранде время понять, что происходит. Адам слышал этот голос, но не послушался его, повинуясь иному, более властному приказу. Он желал ее, прежде и не подозревая, что желание может быть таким неудержимым.

Миранда обеими руками обвила его шею, приподнявшись на цыпочки.

– Мы не должны этого делать, – произнесла она, но ее действия противоречили словам. – Это неправильно. – Адам крепче сжал ее, и Миранда охотно придвинулась ближе, пробормотав срывающимся голосом: – Я просто воспользовалась тобой, Адам. Это еще ничего не значит.

– Мне все равно, – прошептал он, касаясь губами ее губ.

– Пожалуйста, возьми меня! – умоляюще проговорила она. – Заставь меня забыть!

Адам не понимал, что происходит между ними, но знал, что Миранда ошибалась, говоря, что происходящее ничего не значит. Если бы он не сдвинулся с места, если бы промедлил всего несколько минут, они занялись бы любовью прямо здесь, на траве, презрев холод, брызги и приличия.

Вместо того Адам понес ее к дому. Пройдя через кухню в спальню, он положил Миранду на кровать, подцепил большими пальцами пояс ее брюк и стащил их.

Миранда затаила дыхание, когда он коснулся языком ее пупка, а затем медленно спустился вниз, оставляя за собой влажную, горячую полосу. Осознав, что он делает и что намерен делать дальше, Миранда попыталась остановить его. Прижав ее руки к бокам, Адам удержал Миранду, тем временем спускаясь еще ниже, к слиянию ее бедер. Его дыхание, жаркое и настойчивое, достигало пульсирующей сердцевины ее естества. Миранда выгнулась, вожделея прикосновений, и страстно прижалась к нему. Происходящее ничем не напоминало безопасный, удобный и сдержанный секс, к которому она привыкла. Какая-то здравомыслящая частица мозга упорно предупреждала ее о конфузе, который неизбежно последует за завершением эротического бегства от реальности.

Но ее тело не желало внимать предупреждениям.

Эта временная потеря рассудка стала ее спасением. Миранда нуждалась вот в таком мощном и неудержимом чувстве, чтобы забыть о прошлом хоть на несколько драгоценных минут.

Адам потянулся, чтобы включить лампу, но Миранда остановила его руку. Свет сейчас ни к чему. Адам неизбежно увидел бы шрамы и начал расспрашивать о них.

Он помедлил, словно желая что-то сказать, но передумал. Без малейших усилий он и раздел ее – не торопливо, а наслаждаясь процессом, сдерживая движения. Его руки прикасались к ее телу, исследовали его с медлительностью собственника, словно впереди их ждало еще множество путешествий по этим тайным тропам, и эти путешествия были их правом, а не привилегией.

Поднявшись на колени, он снял рубашку. Лунный свет из окна освещал Адама, и Миранда вновь поразилась красоте его тела. Такой мужчина, как он, мог быть образцом для рекламы любого товара, от колы до пылесосов – благодаря своему телу, а не душе. Но при этом Адам не принимал выигрышных поз, не имел заносчивого вида и держался так, словно ничем не отличался от любого туриста, который бродит по городу в бермудах, вывалив поверх их пояса объемистый живот.

Будто зачарованная, Миранда наблюдала, как Адам расстегивает пуговицы джинсов – одну за другой. Покончив с ними, он встал и разделся полностью, но не бросился в постель рядом с ней. Вместо того, словно повинуясь внезапному порыву, он прикоснулся кончиками пальцев ко впадине за ее ухом. Медленно и легко, так, как капля дождя скатывается по оконному стеклу, он провел по ее телу вниз – от шеи до бедра.

Миранда закрыла глаза и прикусила нижнюю губу, сдерживая стон. Адам не трогал ее грудь, не пытался запустить ладонь между ног, но еще никогда Миранда не испытывала более эротической ласки и не бывала возбуждена сильнее. Казалось, что ее кожа пылает.

– Ты сводишь меня с ума, – прошептал он. – Я еще никогда не видел такой красивой женщины, как ты.

Слова были нелепы, явно заимствованы из какого-то романа и сохранены в памяти для минут страсти, столь же неубедительны, как восторги по поводу внешности новорожденного. Но Миранда словно расцвела от них. Никому еще не приходило в голову сказать ей ту нежную ложь, что остается в душе и памяти так надолго.

Она потянулась рукой вниз, желая ощутить его, но, внезапно смутившись, в последнюю минуту отдернула руку. Адам перехватил ее руку и вернул на прежнее место. Она улыбнулась, радуясь тому, что Адам захотел ощутить ее прикосновение, и обхватила ладонью твердый ствол. Глухой стон вырвался из его губ, прижатых к ее груди. Он жаждал ее так, как она жаждала его.

Внезапно Миранда вспомнила о важном.

Чувство опустошенности ошеломило ее. В течение шестнадцати лет она занималась любовью всего с одним мужчиной, предохраняясь с помощью пилюль.

– Ты... – Она смутилась. – Я хотела сказать, ты не...

Что с ней случилось? Господи, ведь она женщина, ей уже тридцать восемь лет! Она слишком стара для таких игр.

– Я помню о предохранении, если ты об этом.

Миранда отвернулась, ненавидя чувство, вызванное в ней этим ответом. Неужели он прихватил с собой презервативы, на что-то надеясь? Неужели то, что она считала естественным и спонтанно возникшим событием, в действительности было рассчитано до мелочей? Или Адам всегда носит с собой презервативы – на случай, если ему повезет?

– Миранда, что случилось?

– Ничего.

– Только не надо притворяться. Ты снова уходишь от ответа. Скажи, что произошло.

– Почему у тебя оказались с собой резинки?

Внутренняя борьба отразилась в его глазах, словно он пытался решить, стоит ли признаваться ей во всем.

– Я купил их вчера, в Сан-Франциско.

– Ты чертовски уверен в себе. – Она отодвинулась и села. – Или ты все рассчитал с самого начала?

– Что? Да. Только об этом я и думал, пока вытаскивал тебя из воды.

Она спустила ноги с кровати. Адам обнял ее за талию и притянул к себе.

– Я еще никогда не встречал женщины, с которой был бы не в силах расстаться... пока не познакомился с тобой. Теперь можешь мучить меня сколько угодно или признаться, что ты так же смущена происходящим между нами, как и я. Так или иначе, ничего не изменится. Ты по-прежнему хочешь меня – точно так же, как я хочу тебя.

– Может быть, – согласилась Миранда. – Но не сегодня. Я чувствую себя как...

– Черт возьми! – Он бросил ее на постель и закрыл ее рот губами. Почувствовав, что ее губы приоткрываются, он продлил поцелуй, без усилий удерживая ее. – Я могу дать тебе то, чего ты хочешь, – пробормотал он, касаясь ее губ и спускаясь к шее и груди. – Решайся, Миранда. – Он обвел языком ее грудь, а затем осторожно взял зубами сосок.

Не сознавая, что делает, Миранда выгнулась под его ртом.

– Да! – выдохнула она. – Делай все, что хочешь... заставь меня забыть.

Адам перекатился на спину, посадил ее к себе на живот и потребовал:

– Скажи мое имя.

– Что? Не понимаю...

– Мне наплевать, кого или что ты хочешь забыть – лишь бы не меня.

– Адам... – Она склонилась к его лицу и повторила, касаясь губ: – Ад...

Она не договорила, растерявшись в столь охотно предложенном им средстве забвения.

По потолку скользили тени, вид которых определяли складки штор и постепенно исчезающая луна. Тень, похожая на утку, превратилась в лебедя, а затем – во фламинго. Потом Адам увидел дорогу с отчетливым началом и исчезающим вдалеке концом.

– Ты был прав, – произнесла Миранда.

Она свернулась рядом с Адамом, положив голову ему на плечо. Он обнял ее, придвигая поближе.

– Я думал, ты спишь.

– Наверное, задремала ненадолго. Не помню.

– В чем же я оказался прав?

– В том, что я хочу тебя. Я просто не знала, как преодолеть смущение и неуверенность.

Он поцеловал ее в макушку.

– А теперь смущение и неуверенность исчезли?

– Наверное, где-то затаились.

– Но как мне узнать, когда ты захочешь повторить все снова?

Миранда приподнялась на локте и взглянула на него.

– А разве можно?

Адам улыбнулся.

– Когда захочешь.

– А сейчас?

В ее голосе он услышал не страсть, а неподдельное отчаяние. Адам посерьезнел.

– Так что же тебе нужно – я, или секс, или секс как единственный способ удержать меня от вопросов?

– Почему бы мне не хотеть и того, и другого, и третьего?

– Потому что я не могу избавиться от мысли о том, что тогда утром я чуть было не передумал рыбачить.

– Не надо, – попросила Миранда, садясь и обхватывая руками колени.

– Ты могла бы превратиться в статистическую единицу, стать жертвой несчастного случая, о котором я прочел бы в газете или услышал в баре. Возможно, я размышлял бы о тебе пару минут, но не более того.

– Подумай, насколько легче тебе бы пришлось в таком случае.

Адам сел рядом с ней.

– Может, лишь немного легче.

– Мой широкий жест не удался. Одного раза было достаточно. Повторения не требуется.

– Почему ты думаешь, что я тебе поверю?

– Потому, что у тебя нет выбора.

– Что же в этом хорошего, Миранда? Что мне прикажешь теперь делать? Черт, о чем я должен думать, если вернусь по твоему зову, а окажется, что ты меня не ждешь?

– Если бы я хотела попробовать вновь, то не стала бы напоминать о первой попытке.

Ее слова были не лишены смысла, но не убедили Адама. Нуждаясь в этом прикосновении и желая его, он положил ладонь на ее спину.

– Для широких жестов нужна аудитория, а ты была в одиночестве.

– Очевидно, не в таком одиночестве, как мне казалось.

– Ты жалеешь, что я оказался у берега? – Он уже спрашивал об этом и услышал ответ, но не удовлетворился им. Он хотел знать нечто большее, обрести столь необходимую ему уверенность.