Текст книги "Вдали от дома"

Автор книги: Даниэла Стил

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 16 страниц)

Миранда ни за что не призналась бы Клиффорду, что меньше всего ей хочется обращаться за помощью к нему. Оказавшись у него в долгу один раз, она не сумела бы расквитаться никогда.

– Спасибо за предложение, но это ни к чему. У меня все в порядке.

Развернув салфетку, Миранда расстелила ее на коленях.

– Кстати, Клиффорд, компания проявила по отношению ко мне удивительное великодушие. Я очень признательна всем партнерам.

– Твое возвращение к работе – единственная благодарность, которой мы могли бы пожелать.

Миранда потянулась за меню.

– Я рада этому. Так мне будет гораздо легче вернуться.

Склонив голову, Клиффорд опустил очки и взглянул на Миранду поверх них.

– Я не вполне понимаю, что ты имеешь в виду.

Она встретила его взгляд.

– Представь себе, как трудно мне бы пришлось, если бы здесь меня ждал только ты.

Он снял очки и отложил их на стол.

– Вижу, нам надо поговорить, Миранда.

– Да, Клиффорд, – отозвалась она.

ГЛАВА 21

Миранда пробыла дома больше недели и уже три дня как вернулась на работу, когда однажды днем услышала стук в дверь своего кабинета. Полагая, что это ее временный секретарь, Миранда подождала, что она войдет, но затем взглянула на часы и поняла: у секретаря еще не кончился обеденный перерыв.

– Войдите, – произнесла Миранда.

Дверь медленно приоткрылась, а затем рывком распахнулась. На пороге появилась инвалидная коляска. Сидящая в ней молодая, симпатичная темноволосая женщина с огромными голубыми глазами ловко въехала в дверь.

– Добрый день, миссис Долан. Я проезжала мимо и хотела увидеться с вами. Вы не против?

У Миранды от удивления отвисла челюсть, а сердце пропустило несколько положенных ударов. Впервые после возвращения из Калифорнии ей пришлось столкнуться лицом к лицу с кем-либо из очевидцев событий в конференц-зале.

– Маргарет! Меня никто не предупредил, что ты здесь.

– Вижу, ты занята. Если я не вовремя, заеду попозже.

– Ни в коем случае. – Миранда встала, обошла вокруг стола и прикрыла дверь, пока Маргарет подъезжала поближе.

– Неужели ты приехала в город, чтобы повидаться со мной? Тебе следовало бы позвонить, и мы бы пообедали где-нибудь вдвоем. В следующий раз мы так и сделаем. – Господи, что она болтает? Ей пора взять себя в руки, пока Маргарет не заметила, как она нервничает. – Хочешь что-нибудь выпить? Я попрошу кого-нибудь принести нам кофе или что-нибудь другое?

– Не надо. Пожалуйста, не беспокойся. Я знаю, ты нервничаешь. Все в порядке, – ободряюще произнесла Маргарет. – Я уже привыкла к тому, как реагируют на мое появление здесь.

Это заявление остановило дикий вихрь мыслей в голове Миранды.

– Прости. Дело в том, что...

– В том, что тягостно видеть меня такой?

Миранда подошла поближе и оперлась на угол стола. Желание Маргарет испытывать к себе нормальное отношение хлестнуло ее наотмашь.

– Господи, как, должно быть, тебе надоело слышать об этом!

– Наконец-то! Наконец-то нашелся человек, который смог понять! – Маргарет запрокинула голову и уставилась в потолок, словно в молчаливой благодарной молитве. – Похоже, никто здесь так и не смог вбить себе в голову, что я не нуждаюсь в жалости. Я всего лишь хочу работать.

– Ты работаешь здесь? Почему же мы не встречались раньше?

– Ты еще не бывала в библиотеке. Это мое новое рабочее место.

– Но какого черта ты там делаешь?

Прежде Маргарет работала секретарем, представляя, по сути дела, нечто вроде младшего партнера, и надеялась когда-нибудь стать адвокатом. Она была своего рода символом компетентности, сообразительности и преданности. Библиотеки располагались во внутренних коридорах каждого этажа, их окружали комнаты, где хранилась копировальная техника, столовые и ванные. Эти помещения, лишенные каких бы то ни было украшений и окон, производили гнетущее впечатление.

– Регистрирую книги, расставляю их, выдаю, и все такое прочее.

Слова Маргарет показались Миранде лишенными смысла – Маргарет выполняла работу, которая была по силам выпускнице любой школы.

– И это тебя устраивает? – спросила Миранда, слишком потрясенная новостью, чтобы скрыть свою реакцию.

– У меня не было выбора. Оставив работу, я бы никогда не получила страховку. – Очевидно, Маргарет немедленно пожалела о сказанном. – Но в этом я ничем не отличаюсь от сотен других людей. – Она принужденно улыбнулась.

– Насчет страховки я еще понимаю, но неужели работа в библиотеке...

– Я приехала, чтобы поздравить тебя с возвращением, а не обсуждать свои проблемы. – На ее лице вновь появилась натянутая улыбка. – А теперь мне пора. Тебя ждет работа, и меня тоже. – Маргарет начала разворачиваться.

– Подожди, – попросила Миранда. – Сначала объясни, почему ты оставила работу секретаря.

От этого вопроса Маргарет явно испытала неловкость. Она оглянулась на приоткрывшуюся дверь, прежде чем ответила, понизив голос:

– Все считали, что так будет лучше.

– Все?

Маргарет вновь быстро оглянулась.

– В сущности, со мной беседовал только мистер Чамберс, но он высказал общее мнение. Полагаю, старшие партнеры договорились...

Миранда подошла к двери и прикрыла ее поплотнее.

– ... что будет лучше, если на некоторое время я исчезну из виду.

– Ничего не понимаю. – Миранда все поняла, но ход мыслей привел ее к нежелательному выводу, и она хотела убедиться, что ошиблась. Пододвинув кресло, она села, чтобы оказаться на одном уровне с Маргарет, а не заставлять ее запрокидывать голову.

– Наверное, ты заметила, сколько денег было потрачено, чтобы изменить обстановку на этом этаже. Мистер Чамберс сказал – приходя сюда, клиенты не должны видеть того, что напоминало бы им о случившемся.

Изменения действительно были всеобъемлющими и основательными. Первый день Миранда с трудом умудрялась ориентироваться в офисе. Конференц-зал вообще исчез, был разбит на небольшие кабинеты.

– Ты хочешь сказать, что Клиффорд и тебя причислил к таким напоминаниям?

– Не в открытую, конечно, просто подразумевал это. Действительно, можно признать, как привлекает внимание человек на инвалидной коляске.

Миранда нашла лишь один надежный способ выяснить, что было виной нынешнего положения Маргарет – ее воображение или реальные попытки руководства спрятать ее из виду.

– Я еще не успела нанять секретаря. Не хочешь ли занять это место?

– Не могу. – Маргарет покачала головой, подчеркивая свои слова. – Не то чтобы я этого не хотела, но, как я уже говорила, без работы мне не обойтись. А я знаю, что все пути к работе мне будут отрезаны, если я вызову недовольство людей.

– Это тебе ничем не грозит, – настаивала Миранда. – Мне предоставили полную свободу в обстановке кабинета, и это распространяется на выбор секретаря.

На этот раз Маргарет не сразу нашлась с ответом.

– А если тебе вскоре расхочется работать здесь и ты снова уедешь?

– Не могу обещать, что этого не произойдет, – честно призналась Миранда. – Но я вернулась с твердым намерением остаться. Я слишком многим пожертвовала, чтобы оказаться здесь.

– Мы думали, что твой отъезд только к лучшему.

– На некоторое время – да, – кивнула Миранда. – А потом я поняла, что мой дом – здесь. Здесь мне место.

– Даже без мистера Долана и Дженнифер?

Вопрос оказался настолько неожиданным, что Миранда растерялась. До сих пор все ее собеседники, кроме Стефана и Кэрол, старательно избегали любых упоминаний о Кейте и Дженни. На совещании сегодня утром Миранда спросила, нет ли у кого-нибудь из ее коллег избранной благотворительной организации, куда можно было бы отдать вещи Кейта и Дженни. За неловким молчанием последовала смена темы. В разговор включились все присутствующие, делая вид, что Миранда ни о чем не спрашивала.

Вернувшись домой, Миранда обнаружила, что ей все чаще хочется говорить о Кейте и Дженни. Она уже пыталась преодолеть горе, пряча его внутри, и это не помогло. Попытка стоила ей огромных усилий и оставила ее в полном изнеможении. Кейт и Дженни были неотъемлемой частью Миранды и навсегда должны остаться таковыми. Они надежно занимали свое место в ее жизни.

Если бы не Адам, Миранда никогда не узнала бы об этом.

– Ты нарочно спросила, верно? – осведомилась Миранда.

– Мне казалось, тебе хочется поговорить про них. Если здесь к тебе относятся так же, как ко мне, тебе редко представляется подобный случай. Я проработала с мистером Ричардсом здесь, в этих самых стенах, больше шести лет, а теперь мне приходится делать вид, что его никогда не существовало. Мне нельзя даже упоминать его имя – все вокруг немедленно делают вид, что страшно заняты. Похоже, все здесь стараются забыть, что погибшие когда-то существовали.

– А как твои родители? Неужели и они тебя не желают слушать? – Внезапно Миранда вспомнила, что Маргарет была помолвлена, и тайком взглянула ей на руки. Она с удовольствием увидела, что колечко с крохотным бриллиантом по-прежнему сидит на пальце Маргарет. – А твой друг?

– Вначале ему становилось неловко, когда я заговаривала об этом, а потом ему все надоело, и он исчез. Родители считают, что я слишком зациклилась на прошлом. Мне так часто приходится сдерживаться, что кажется, я сойду с ума, если не представится случая выплеснуть боль наружу. Но никто не желает меня выслушать.

– Я выслушаю тебя, – пообещала Миранда и улыбнулась: – Но взамен тебе придется выслушивать меня. – Она пыталась убедить себя, что нить, связывающая ее с этой женщиной, – нить вины, а не дружбы, что юристам из компании «Кокер и Стэндиш» не подобает дружить с секретарями. Но различие казалось несущественным. Миранда и Маргарет могли никогда не стать настоящими подругами, но навсегда остались бы родственными душами.

– Годится.

– Знаешь, будь ты моим секретарем, нам было бы гораздо легче вести такие беседы.

– Понимаешь, как бы мне этого ни хотелось...

– Что, если я упомяну об этой идее Клиффорду и посмотрю, как он встретит мое предложение? Я не стану говорить ему, что мы с тобой уже встречались. В таком случае он без опасений выскажет все, что думает, и на тебе это никак не скажется.

– Ты и в самом деле этого хочешь?

Надежды и неумело скрытого возбуждения в голосе Маргарет было достаточно, чтобы убедить Миранду – она поступает правильно.

– Я поступаю так из чистейшего эгоизма, Маргарет. Всем известно, что ты отличный секретарь. Я сделала бы глупость, если бы не попыталась переманить тебя к себе.

– Когда ты поговоришь с мистером Чамберсом?

– Сегодня же.

Лицо Маргарет одновременно стало испуганным и взволнованным.

– Дай мне знать.

– Если ты передумаешь, я все пойму, – предупредила Миранда.

– Нет, не передумаю. Мне до смерти надоело целыми днями торчать в библиотеке.

Миранда проводила ее до двери и еще долго наблюдала, как Маргарет пробирается по слишком узкому коридору, ведущему к библиотеке. Как могли подрядчики, которые проводили перепланировку помещения, оставить здесь так мало места? Неужели для этого не существует твердых норм?

Миранда уже собралась уйти в кабинет, когда поняла: сейчас она слишком взволнованна предстоящим разговором с Клиффордом, чтобы заниматься другой работой. Откладывать разговор было ни к чему. Миранда направилась к лестнице, поднялась на три этажа и прошла к угловому кабинету.

Секретарь сообщил Клиффорду о приходе Миранды, а затем потянулся под стол и нажал кнопку, блокирующую дверь. Система безопасности была новым явлением, но распространялась только на кабинеты старших партнеров.

Клиффорд поднял голову, увидев входящую Миранду. Он говорил по телефону и прикрыл трубку ладонью, прежде чем поздороваться с ней.

– Я освобожусь через минуту. – Он указал на кресло. – Садись.

В первый раз оказавшись в кабинете Клиффорда, Миранда поклялась, что когда-нибудь у нее будет такой же кабинет. Нет, она не нуждалась в более просторном помещении – обычно она выбирала себе какой-либо из углов комнаты и обосновывалась там. Вместе с угловым кабинетом ей хотелось занять положение в фирме – при этом ей не годилась ни одна сторона помещения, кроме западной.

Вспоминая, как прежде она бывала в этом кабинете, Миранда попыталась взглянуть на себя со стороны, но, к собственному удивлению, не узнала женщину, некогда сидевшую в этом кресле.

Клиффорд повесил трубку и обошел вокруг стола, садясь на соседнее кресло.

– Ты чудесно выглядишь. Впрочем, ты всегда нравилась мне в этом костюме.

Чтобы Клиффорд не возгордился, решив, что она надела этот костюм из желания угодить ему, Миранда заметила:

– Это одна из немногих вещей, которые не висят на мне мешком. Мне придется либо набирать вес, либо отпрашиваться с работы и закупать новую одежду.

– Забудь про вес. Сейчас ты выглядишь идеально.

Именно это и хотела услышать Миранда – особенно после того, как Адам вновь пробудил в ней любовь к сыру бри, крекерам и всем сортам шоколада.

– У меня появилась великолепная мысль, – продолжал Клиффорд. – Давай отправимся по магазинам вместе. Ты ведь знаешь, я умею выбирать одежду – и не могу найти лучшего способа провести эту субботу.

– Спасибо за предложение, – отозвалась Миранда, надеясь, что в ее голосе прозвучало достаточное воодушевление, чтобы не испортить настроение Клиффорду, – но я уже решила, что никуда не выйду и ничего не стану делать, пока не приведу дом в порядок.

– Почему бы тебе не нанять кого-нибудь? Это нелепо – тебе самой убирать весь дом.

– Уборка здесь ни при чем, Клиффорд. Я просто разбираю вещи Кейта и Дженни, пытаюсь решить, что я должна отдать, а что оставить себе.

– Я думал, ты позаботилась об этом еще давно.

– Тогда я была не готова. – Миранда забыла, что Клиффорд не присутствовал на том совещании, где она завела расспросы о благотворительных организациях.

Он накрыл ладонью ее руку.

– Ты не представляешь себе, какое это удовольствие – вновь видеть тебя здесь. С такими темпами, как ты включилась в работу, тебе вскоре придется вести первое дело в суде.

– Это действительно приятно, Клиффорд. Даже лучше, чем я ожидала. – Невольно Клиффорд помог ей подвести разговор к нужной точке. – Именно поэтому мне хотелось встретиться с тобой. – Не желая вести подобный разговор и при этом чувствовать на руке его руку, Миранда потянулась поправить ремешок туфли, заставив Клиффорда убрать пальцы.

– Ты же знаешь – я всегда в твоем распоряжении, Миранда. Если тебе что-нибудь понадобится, только попроси, и получишь.

– Хорошо. Мне нужен секретарь. Маргарет Киннион как раз подойдет.

Никакой реакции не последовало, но Миранда ее и не ожидала. Клиффорд умел сохранять невозмутимый вид в любой ситуации.

– У Маргарет уже есть работа, и, насколько я понимаю, эта работа ее устраивает.

– Даже если так, с ее способностями незачем прозябать в библиотеке. Она гораздо лучше может послужить фирме в качестве моего секретаря.

– Кто это так решил – ты или она?

Теперь пришла очередь Миранды изображать полное недоумение.

– Не понимаю, о чем ты говоришь.

– Она сама приходила к тебе, или ты предложила ей работу?

Миранда попыталась ответить в точности, как был поставлен вопрос:

– Ни то и ни другое.

Клиффорд откинулся в кресле.

– Значит, все еще поправимо. Мне было бы неприятно разбивать надежды Маргарет в таком серьезном вопросе.

– Ничего не понимаю, Клиффорд.

– Боюсь, Маргарет – одна из тех несчастных, которые всю жизнь страдают от постшокового синдрома. Она так и не смогла справиться с потрясением – по крайней мере, так, как ты. Можешь представить себе, что будет, если она вдруг сорвется и ляпнет что-нибудь в присутствии клиента?

– Почему ты считаешь это возможным?

– Неважно. Мы не можем полагаться на случай.

Клиффорду почти удалось убедить ее. Миранда смирилась бы и прекратила борьбу, если бы Клиффорду не вздумалось сделать еще один шаг.

– Неприятно говорить об этом, но, если даже психическое состояние Маргарет совершенно стабильно, нам не следует забывать об инвалидной коляске. – Клиффорд вновь вел себя как рассудительный, понимающий, добродушный отец, объясняющий щекотливый вопрос любимому ребенку. – Если бы сейчас она пришла наниматься на работу в таком виде, мы, разумеется, приняли бы ее, чтобы привлечь общее внимание к нашей прогрессивной практике найма. Но теперь она стала постоянным напоминанием о том, что мы все стараемся забыть. Боюсь, у всех нас возникнет немало проблем, если мы переведем Маргарет из библиотеки.

– Если она вызывает у тебя такие чувства, – осторожно спросила Миранда, – почему бы тебе не уволить ее? – В душе она молилась, чтобы Клиффорд не ухватился за ее предложение, а попробовал оправдаться.

– Напрасно ты считаешь, что такая мысль у нас не возникала. Но как бы это выглядело? Если бы об этом пронюхали газеты, нам пришлось бы отбиваться от обвинений в ущемлении прав.

– Может быть, когда ее иск был бы рассмотрен, она ушла бы отсюда добровольно.

Клиффорд с внезапной заинтересованностью подался вперед.

– А разве она подала в суд?

– Прости, я просто имела в виду, что компания могла бы сделать это для нее.

– Что сделать?

– Добиться возмещения ущерба у родственников Траута.

Интерес Клиффорда сменился тревогой и гневом.

– Господи, Миранда, о чем ты говоришь? – Он вскочил и направился к столу. – Надеюсь, ты еще не говорила об этом с Маргарет?

Миранда была настолько поражена его вспышкой, что прошло несколько секунд, прежде чем она сумела разобраться в ее причинах.

– Ты хочешь сказать, что мы до сих пор ведем дела Траута?

– Ты чертовски права! Нам понадобилось несколько недель, чтобы уговорить его родственников отказаться от поисков другой юридической компании.

– И ты, конечно, не считаешь, что здесь возникает конфликт интересов?

– Естественно, нет. А почему он должен возникать?

– Значит, никто из пострадавших не возбудил дело?

– Мы сами позаботились о своих служащих, Миранда. Благодаря деньгам семьи Траута мы платим за обучение детей в колледжах, а мужья и жены погибших до тех пор, пока они вновь не выйдут замуж, будут получать ежемесячное пособие. И все это делается независимо от их страховки.

Это было уже слишком. У Миранды улетучилось все чувство благодарности к Клиффорду за сохраненное место в фирме и плату.

– А что ты потребовал взамен – обещание, что они не станут возбуждать дела? Значит, это входило в условия сделки с родственниками Траута?

– Ты же понимаешь, этика фирмы не позволяет ничего подобного. Это было просто устное соглашение – мы все признали, что так будут соблюдены интересы всех сторон. Никому не хотелось таскаться по судам, и меньше всего – родственникам. От такого решения все только выиграли – и в финансовом, и в эмоциональном отношении.

Странно, но Миранда не считала, что оказалась в выигрыше. Почему-то она сомневалась, что кого-нибудь из пострадавших радует нынешнее положение.

– А как насчет Маргарет? Какую сделку вы предложили ей?

– Мы предложили ей те же условия, что и всем остальным – она могла остаться дома и до конца жизни получать ежемесячное пособие, но она отказалась. Она захотела вернуться к работе, и мы предоставили ей такую возможность. – Клиффорд предостерегающе взглянул на Миранду. – И напрасно ты тревожишься, Миранда. Год назад тебе пришлось бы умолять меня о ходатайстве в ее пользу.

Неудивительно, что с этими словами Миранда не могла согласиться. Компенсация, полученная по решению суда, должна была бы многократно превосходить жалкое месячное пособие.

Миранда решила уйти прежде, чем сделает какую-нибудь глупость. Ей требовалось время, чтобы подумать, с чего начать действовать. И тщательное планирование следующего шага тоже требовало времени.

Вернувшись на работу, она поступила правильно – теперь Миранда понимала это.

ГЛАВА 22

В день свадьбы особняк на Ноб-Хилл сиял, готовый к торжеству. Гирлянды блестящих листьев и белых роз изящными дугами поднимались до площадки второго этажа, обвивали перила лестницы, по которой должны были спуститься новобрачные. Церемонии предстояло свершиться в гостиной, уставленной рядами стульев для восьмидесяти избранных гостей. Здесь к зеленым и белым тонам гирлянд и венков добавлялись пестрые орхидеи. Сотни свечей были расставлены повсюду, чтобы вспыхнуть к моменту прибытия гостей. Еще две сотни свечей были запасены для замены тех, что успеют догореть. Работа на кухне кипела с самого рассвета. Час назад привезли свадебный торт – шоколадный, со сливочной глазурью, присыпанный сахарной пудрой, со свежайшими цукатами, тонущими в кремовых волнах.

Адам зашел в комнату матери, чтобы узнать, не поступят ли последние распоряжения.

– Похоже, этот дом всегда был твоим, – заметил он. – Он выглядит впечатляюще.

Мэри смотрелась в огромное, выше роста человека, зеркало. Нетерпеливым жестом она заложила за ухо прядь, на которую парикмахер потратил целых пять минут, превращая ее в изящный локон.

– Вот тебе пример того, что могут сделать толика таланта и избыток денег.

– Нервничаешь?

– Еще мягко сказано. – Мэри присела было в кресло с гобеленовой обивкой, но тут же поднялась и разгладила складки юбки. – Не знаю, о чем я думала, выбирая ткань для этого платья.

– Может, о том, что она будет выглядеть бесподобно?

Мэри повернулась и приложила ладонь к щеке Адама.

– Спасибо тебе, дорогой. Я так и знала, что ты не упустишь случая подшутить над матерью. – Она вновь провела рукой по юбке. – Ну вот, теперь мне нельзя ни присесть, ни что-нибудь съесть – только стоять столбом и надеяться, что я выгляжу хотя бы отчасти так, как мне следовало бы выглядеть.

Адам снисходительно улыбнулся.

– Успокойся! Ты могла бы облачиться в купальный халат и тапочки, а Майкл ничего бы не заметил. Он уже заглотнул крючок, мама, и теперь его ничто не остановит.

– Не знаю, почему я тогда так нервничаю. Она подошла к постели и расправила фату, которую должна была надеть перед тем, как спуститься вниз.

Адам еще никогда не видел мать в подобном состоянии. Сегодня она перестала быть уверенной в себе, всегда готовой поддержать его матерью – она превратилась в очаровательную, прелестную подругу, которая нуждалась в поддержке.

– Майклу повезло с тобой. – Адам подмигнул матери. – Но должен признаться, чем больше я узнаю его, тем чаще думаю, что и тебе с ним повезло.

– О Адам, лучшего подарка мне ты не мог бы преподнести, – Мэри обняла сына.

Он осторожно взял ее за плечи, стараясь не испортить прическу и не оставить на платье ни единой так пугающей Мэри складки.

– Ты ведь не будешь плакать, верно?

Она подняла голову.

– Даже не подумаю – это было бы слишком шаблонно.

Адам рассмеялся.

– Знаю, у тебя есть свои правила, но сегодня все можно.

Мэри посерьезнела.

– Как бы я желала тебе такого же счастья, Адам!

– Когда-нибудь я не прочь... – Адам не верил своим словам, но Мэри хотела услышать это от него, а сегодня он был готов поддержать ее любой ценой.

– Может быть, ты объяснишь, что произошло между тобой и Мирандой?

– Все в прошлом, мама. Забудем об этом.

– Если бы все было в прошлом, ты вел бы себя совсем иначе при упоминании ее имени. Ты не получал от нее никаких вестей?

– На это я не рассчитываю. – Адаму не хотелось говорить о Миранде. Со времени ее отъезда с опустошенностью и болью в его душе произошла метаморфоза – теперь он был зол и оскорблен, но мысли о Миранде по-прежнему наполняли его желанием. Адам поцеловал мать в лоб. – Может, поговорим о чем-нибудь другом?

В дверь позвонили. От неожиданности глаза Мэри стали огромными, как блюдца.

– Это не может быть кто-нибудь из гостей. Еще слишком рано. И некому выйти поприветствовать их! И Элизабет наверняка еще не зажгла свечи!

– Если ты не успокоишься, мне придется нести тебя вниз на руках, – Адам отстранил мать и подошел к окну. – Это музыкант. – Он нахмурился. – Подожди, с ним кто-то еще...

Мэри подошла к нему.

– Где? – И, взглянув в указанном Адамом направлении, спросила: – Ты видишь, кто это?

Адам улыбнулся.

– Похоже, там Джейсон и Тони.

– Верно. – Мэри взяла его за руку. – Как замечательно! Я боялась, что они не приедут.

Как бы ни радовался Адам тому, что Джейсон не отказался приехать на свадьбу, несмотря на возможность встречи с родителями, он не мог не тревожиться, думая о том, какой может стать их встреча.

– Ты говорила, что Барбара и Фред будут здесь сегодня, верно?

– Они отложили путешествие, чтобы присутствовать на свадьбе.

– А им известно, что ты пригласила Джейсона?

Когда оба мужчины вошли в ворота, Мэри приоткрыла окно и замахала рукой.

– Джейсон – мой друг, – заявила она Адаму.

– Я спрашивал о другом.

– Барбара и Фред – умные люди. Уверена, они сами догадались об этом. – Джейсон увидел Мэри и замахал в ответ.

Адам застонал сквозь зубы.

– Конечно, я сделаю все возможное, чтобы развести их, но ручаться не могу.

– Джейсон вырос настоящим красавцем. А этот Тони всегда выглядит так, словно сошел с обложки журнала мод, – Мэри обернулась к Адаму. – Как думаешь, может, это связано с генами? Почему среди привлекательных мужчин так много гомосексуалистов?

В насмешливом неодобрении Адам покачал головой.

– Что это тебя сегодня тянет на стереотипы? Никогда бы не подумал, что ты способна на такое.

– Перестань насмехаться. Ты прекрасно понял, что я имею в виду.

Адам прикоснулся ладонью к ее щеке.

– Я спущусь вниз и спрошу Джейсона и Тони, как они находят твою теорию.

Мэри одарила его угрожающим взглядом.

– Посмей только!

– Тони не станет возражать. Он любит слушать похвалы о своей внешности.

– Похоже, ты смирился с возвращением Тони – я права, или мне только показалось?

– Не знаю, способен ли я забывать и прощать чужую вину, как Джейсон, но должен признаться, Джейсон стал чувствовать себя гораздо лучше, чем прежде. Если все дело в Тони, кто я такой, чтобы вмешиваться в их дела?

– Теперь, когда Тони вернулся и может позаботиться о Джейсоне, какая роль отводится тебе? Знаю, появление Тони не означает автоматического исключения тебя из жизни Джейсона, но...

– Я уже не раз размышлял об этом, но поговорим попозже. Мне пора вниз – на случай, если Барбара и Фред уже здесь.

– Можешь мне поверить – они еще не появились. Отсюда хорошо просматривается вся аллея. А теперь скажи, к какому выводу ты пришел.

Адам видел, что его мать встревожена и что в свой вопрос вкладывает второй, скрытый смысл.

– Знаю наверняка – Джейсон и Тони счастливая пара. И я имею столько же прав вмешиваться в их дела, как торчать рядом с тобой во время медового месяца.

– К чему ты клонишь?

– Мне пора в путь... – Больше Адам ничего не знал. Решение он принял во время поездки в Сан-Франциско, но пока никому о нем не говорил. – Правда, у меня осталось еще несколько дел, но как только все уладится, я, наверное, закрою мастерскую и уеду.

– Куда?

– Не знаю. – Год назад он не смог бы заснуть целую ночь, предвкушая исследование неизведанных земель, встречи с новыми людьми, изучение нового образа жизни. Но теперь жажда движения была не единственной причиной, манящей его в путь. Вместо того чтобы стремиться к новому, Адам все чаще вспоминал о крупных и маленьких городах, которые уже видел, об оставленных там друзьях.

– Надеюсь, до Рождества ты пробудешь дома?

– Разумеется. – Что-то в словах Мэри подсказало ему: она желает не просто попрощаться. – А в чем дело?

– Так, ни в чем. – Ответ был слишком поспешным и потому неубедительным. – Просто я привыкла видеть тебя здесь. Когда ты уедешь, мне будет тоскливо.

Адам знал, что сейчас лучше промолчать. Мать сама скажет ему, когда будет готова к его отъезду.

– Я тоже буду скучать по тебе.

– Тебе незачем уезжать, Адам.

– Я мог бы согласиться с тобой – если бы знал, чем в таком случае заняться.

Она приоткрыла рот, желая что-то сказать, но передумала.

– Передай Джейсону, что я очень рада его приходу и что мы поговорим с ним позднее. – Взяв Адама за руку, Мэри проводила его до двери. – А если увидишь Майкла, попроси его подняться сюда.

Адам встретился с Майклом в холле и передал просьбу матери. Тони и Джейсона он нашел в гостиной, разглядывающими картину над камином.

– Ну, что скажешь?

Джейсон обернулся.

– Фрагонар никогда не принадлежал к числу моих любимых художников, но эта вещь совсем недурна.

Адам рассмеялся.

– Я спрашивал о доме.

Джейсон огляделся.

– А что о нем можно сказать? Пожалуй, я не отказался бы пожить в таком доме и быстро привык бы к перемене места.

– И я тоже, – подтвердил Тони. – Я скучаю по городской жизни – Мендосино слишком захолустное и тихое место.

В душе Адама вспыхнул гнев. Тони развлекался в городе, а Джейсон платил за его удовольствия. Даже сознание того, что когда-нибудь Тони придется поплатиться самому, не умеряло чувства Адама.

Словно прочитав мысли Адама, Джейсон заметил:

– Прежде чем вернуться в Мендосино, Тони работал в хосписе для больных СПИДом в Сиэтле.

– И теперь пытаюсь уговорить Джейсона отправиться со мной туда и приняться за работу вместе.

Они обменялись взглядами, прежде чем Джейсон повернулся к Адаму:

– Я уже не раз думал об этом, но не уверен, что мне понравится изо дня в день видеть, что ждет меня впереди. По крайней мере, в Мендосино я иногда забываю о своей болезни. Похоже, я становлюсь трусом, верно?

Тони прикоснулся к руке Джейсона, мягко возразив:

– Я уже говорил тебе: мы никуда не поедем, пока ты не захочешь.

Адам услышал, как в дверь позвонили. Начинали собираться гости.

– По-моему, я должен предупредить тебя, Джейсон. Твои родители придут на свадьбу.

– Ты точно знаешь? – В явной попытке скрыть замешательство, Джейсон расстегнул пиджак и сунул руки в карманы брюк.

– Боюсь, да. Они даже отложили поездку, чтобы не пропустить такое событие.

– Может, уедем, Джейсон? – предложил Тони. – Ты уже достаточно натерпелся от них, хватит. Они не стоят этого.

Из этого замечания Адам сделал вывод, что Тони известны причины разрыва между Джейсоном и его родителями. Насколько знал Адам, Джейсон никому об этом не сообщал.

– Может, они передумали, – возразил Адам. – Прошло уже два года. – Он верил этому не больше, чем тому, что сейчас в дверь войдет Миранда и скажет, что ее отъезд был ошибкой. Некоторые события казались настолько невозможными, что даже вообразить их не удавалось.

– Они не успокоятся до самой смерти Джейсона, – с плохо скрытым гневом выпалил Тони.

Последовала долгая, напряженная пауза.

– Что это значит? – наконец спросил Адам.

Тони хотел было ответить, но Джейсон остановил его:

– Они сказали, что, как бы смертельно я ни был болен, они не хотят меня знать. Сказали, что я предал их, когда заразился СПИДом. Они считают, что у них больше нет сына.

Все это знал и Адам, даже если не понимал причин подобного поступка. Барбара и Фред пришли в ужас, узнав, что их сын – гомосексуалист, но, по крайней мере, они избавили его от визитов к психиатрам и нотаций.

– И все это из-за меня, – с болью в голосе пробормотал Тони.

Джейсон положил локоть на каминную доску и задумчиво потер лоб.

– Нет, моя сексуальная ориентация – не самая главная причина. В конце концов, среди самых талантливых знаменитостей мира немало гомосексуалистов. Но СПИД – это совсем другое дело. Это неустранимый недостаток. Больного человека невозможно признать своим знакомым. СПИД – болезнь наркоманов, проституток и бродяг, людей, у которых не может быть ничего общего с семьей Дельпонте.