Текст книги "Вдали от дома"

Автор книги: Даниэла Стил

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 16 страниц)

Этот сомнительный комплимент Миранда повторила с явным пренебрежением к себе.

– Никогда бы не подумал, что честолюбие – плохое качество.

– Даже когда ради него забывают все остальное? Я была преуспевающим «яппи». Каждое утро летела на крыльях в офис. Кейт и Дженни отошли на второй план. Я понимала, что происходит, но считала, что сумею исправиться, как только займу надежное положение и смогу распоряжаться своим временем.

– Причем же тот парень с оружием?

– Тобайес Траут... – Миранда нервным жестом провела ладонью по волосам. – Клиент, постоянно заводящий тяжбы. Я считала его помешанным, но старшие партнеры уверяли, что он всего лишь безвредный, хотя и эксцентричный тип.

– Почему именно ты вела его дела? Это случайность? – Адам ни на минуту не верил собственным словам и напряженно ждал ответа Миранды.

Эта идея принадлежала Клиффорду. Он считал, что я лучше всех в фирме умею общаться с клиентами. Разумеется, эти слова мне польстили. Как легко в то время меня можно было обвести вокруг пальца – как ослика, которого поманили морковкой на палочке!

– Честолюбие делает человека слепым во многих отношениях.

Это заявление привело Миранду в бешенство.

– Черт возьми, да откуда тебе вообще знать, что такое честолюбие!

– Потому что я всего лишь ремесленник-работяга?

– Нравится тебе или нет, Адам, но между ремонтом протекающих крыш и ведением дела, обходящегося клиенту в миллионы, существует длинный путь.

– При чем тут миллионы клиентов?

Миранда поднялась, подошла к печке и протянула руки, грея их над пламенем.

– Вся беда в твоем возрасте и твоей наивности. Деньги – это власть, а...

– Власть – это все, – закончил за нее Адам. Какая-то часть его мозга, еще колеблющаяся насчет решения о продаже фамильной компании, умерла быстрой, безболезненной смертью. Теперь он более, чем когда-либо, был уверен в том, что не желает иметь ничего общего ни с окружающей жизнью, ни с деловым миром.

Не отводя глаз от огня, Миранда произнесла:

– Вскоре у меня прибавилось дел, я стала небрежна и не уделяла Тобайесу должного внимания. Временами мне казалось, что вся моя карьера сосредоточена вокруг него. Я постоянно составляла для него идиотские иски, обговаривала соглашения. Затем однажды мы проиграли дело, которое Тобайес считал выигрышным. – Миранда сунула руки в карманы юбки. – Нет, на деньги ему было наплевать – его взъярило то, что судья посоветовал ему опубликовать извинение перед ответчиком в «Пост».

– И он взбесился.

Больше Миранда не могла затягивать с признанием. Адам долго и кропотливо собирал отрывки и обрывки, складывая их в логическом порядке, но теперь хотел видеть всю картину.

– Он появился в офисе в конце рабочего дня, в пятницу... – начала Миранда. Ее голос стал отдаленным, словно Миранда говорила не о событиях своей жизни, а пересказывала чужое прошлое, изложенное на бумаге.

– Когда прибыла полиция? – спросил Адам после того, как Миранда закончила рассказ смертью Кейта и Дженнифер.

– Когда все было кончено. – Она сосредоточенно нахмурилась. – Ты спрашиваешь, когда полиция попала в здание или нашла нас?

– Когда нашла вас.

– Когда все было кончено, – повторила Миранда, – но позднее я выяснила, что полиция ждала внизу почти с самого начала. Один из секретарей сбежал и вызвал полицию. С ней была группа захвата, готовая к действию сразу же, после первого выстрела. Никто не знал, что делает Тобайес – стреляет куда попало, чтобы запугать нас, или действительно нас расстреливает, и потому полицейские медлили. Когда они наконец решились действовать, Тобайес уже сидел на столе, держа в руках автомат. Мне никогда не забыть выражение его лица, – продолжала она. – Его глаза были блестящими, яркими, по губам блуждала возбужденная улыбка. Он вел себя так, словно участвовал в одной из тех идиотских игр, в которых люди преследуют друг друга в лесу с ружьями, заряженными краской. Он застрелился прежде, чем полицейские схватили его.

Она сказала достаточно. Или Адам услышал достаточно. Ему необходимо время, чтобы обдумать услышанное и решить, как справиться с ее болью.

– Хватит на сегодня, Миранда.

Она кивнула.

Адам встал и протянул ей руку.

– Договорим утром.

Миранда вложила ладонь в его руку и медленно поднялась.

– Позвони мне, прежде чем приехать.

– Это ни к чему.

– Уже поздно, Адам. Я хочу отоспаться завтра, если смогу.

Адам сжал ее руку и положил к себе на плечо.

– Ты будешь спать столько, сколько захочешь, – прямо здесь.

Миранда запротестовала, но слова застыли у нее в горле. Отчаянно нуждаясь в утешении, которое Адам так охотно предложил, она обвила его шею другой рукой и положила голову ему на грудь. Срывающимся шепотом она проговорила:

– Ненавижу, когда ты так делаешь. Мне следовало бы послать тебя ко всем чертям, и я бы так и сделала... но я боюсь, вдруг ты послушаешься меня, а сегодня ночью я не хочу оставаться одна.

Гибким и легким движением он поднял ее на руки.

– Об этом ты скажешь мне утром. Обещаю выслушать весь выговор.

– Ты мог бы по крайней мере сделать вид, что тебе есть дело до моих чувств.

Адам надолго застыл на месте, держа ее на руках, зарывшись подбородком в ее мягкие волосы и вдыхая ее запах. Наконец он произнес:

– Мне в самом деле не все равно, Миранда.

Эти слова вырвались из его души и сердца, так же, как были порождены рассудком. Но их сила не испугала Адама: он ощутил в собственных словах смысл открытия, новое понимание долгих лет поиска. На него снизошел чудесный покой.

ГЛАВА 14

Откуда-то издалека доносился собачий лай. Адам взглянул на часы на столике рядом с кроватью: стрелки близились к пяти, должен был пройти еще час, прежде чем небо посветлеет перед рассветом.

Он спал чутко, просыпаясь от каждого движения Миранды. В голове крутились кровавые, жуткие образы, когда он пытался представить себе, каково Миранде было видеть смерть мужа, дочери и друзей. Только сейчас Адам понял, что горе оставило в ней рану, которая не затянется до тех пор, пока Миранда не найдет способ избавиться от чувства вины. Адам не знал, как помочь ей.

Неудивительно, что новость о болезни Джейсона так перепугала ее. Каждый день для Миранды становился личной битвой за выживание, она пыталась убедить саму себя, что дальше будет лучше. Но как она могла поверить в лучшее, видя медленную смерть друга? Ничего странного, что она прыгнула с утеса – странно то, как ей удалось продержаться в битве так долго.

Миранда задвигалась рядом, переворачиваясь с боку на бок. Рубашка Адама собралась на ее талии и поднялась выше, к груди от лихорадочных движений. Секундой позже, издав приглушенный стон, Миранда подтянула колени к груди и свернулась в позе плода. Внезапно она проснулась. Даже глядя в стену, она поняла, что Адам наблюдает за ней.

– Адам!

– Я здесь. – Он привлек ее к себе на плечо.

Она охотно поддалась, прижимаясь к его боку.

– Я не могла вспомнить, где это я.

Она все еще пыталась скрывать от него мысли.

– Видела плохой сон?

– Да, – с запинкой проговорила она.

– Ты часто видишь такие сны?

– Каждую ночь. – Она положила ладонь ему на грудь. – Возьми меня, Адам.

В этой просьбе слышалось скорее отчаяние, чем призыв. Он стал ее наркотиком, ее спасением, тем, что прогоняло прочь кошмары. Но чтобы предоставить событиям идти своим чередом, на карту было поставлено слишком многое.

– Расскажи мне про Кейта, – попросил Адам.

Ее тело напряглось.

– Почему ты хочешь узнать о нем?

– Потому, что он – часть тебя.

– Кое-что из моего прошлого тебя не касается, Адам. Эта ночь была...

– Только началом, Миранда. Я не отступлюсь.

– Ты хочешь слишком многого.

– Расскажи про Кейта, – настойчиво повторил он. Миранда постепенно расслабилась. Ее плечи обмякли – в смирении или усталости от долгой борьбы.

– Он был терпеливым, непритязательным, прекрасным отцом... – Миранда проговорила это почти механически. В своей повседневной жизни она делала все возможное, лишь бы удержаться от мыслей о Кейте. Она знала, что, если позволит подлинным мыслям всплыть на поверхность, чувство вины парализует ее.

– Совсем не похожим на тебя, – заметил Адам. – Почему же ты не развелась с ним?

Миранда попыталась взглянуть ему в глаза, но Адам лежал спиной к окну, а в комнате царил полумрак. Неужели этот вопрос задан случайно? Вполне возможно. Адам никоим образом не мог узнать, что происходило между ней и Кейтом.

– Я любила его.

– В самом деле? Его, по твоим описаниям, простецкого человека?

Миранда отвернулась и перекатилась на противоположный край кровати.

– Что тебе от меня нужно?

– Я хочу, чтобы ты доверилась мне, Миранда.

Она ощущала страх, подобный тому, что испытала во время гибели Кейта и Дженни. Адам совсем не похож на знакомых Миранде людей. Его нравственный кодекс и забота казались здесь не к месту и не ко времени. Откуда ему понять энергичную, поглощенную работой женщину, какой Миранда была до их встречи?

– Я любила его, – с вызовом повторила она. – Просто не понимала этого, пока не потеряла. Пока не стало слишком поздно.

Она потянула одеяло, укрываясь до подбородка. Ей стало холодно, но холод шел изнутри тела. Теплое одеяло не могло ее согреть. Адам придвинулся, прикрыл ей плечи, но не прикоснулся к ней.

– Я была отвратительной женой, – произнесла Миранда. – Наверное, это ты хотел услышать?

– По чьим меркам?

Он уже предлагал ей выход. Миранда могла бы успокоиться на этом и сохранить в памяти прежний образ Адама. Но отказ от признания навсегда остался бы между ними.

– Не пытайся защитить меня, Адам. Сделав первый шаг, я пойду до конца.

– Правильно. Только начни с самого начала. – Он передвинулся на середину кровати и накрыл ладонью ее руку.

Миранда поняла: Адам пытается облегчить ее участь, высвобождая ее из одинокого чистилища, но это чистилище стало уже знакомым, и Миранда нехотя покинула его. Наконец она приподнялась и оперлась спиной на его бок.

– Вначале мы были счастливы, впрочем, как и большинство молодых пар. Полагаю, помогло то, что нам вечно не хватало времени. Я либо была занята в школе, либо со своей группой, а еще чаще – в библиотеке. Потом мне пришлось все лето готовить выпускную работу. Казалось, мое свободное время никогда не совпадет с его свободным временем, особенно потому, что Кейт взялся сразу за две работы, чтобы оплачивать наши счета и помочь мне закончить школу.

– Кем он работал?

– Днем – архитектором, по вечерам – официантом. – Желая за что-нибудь схватиться, Миранда стиснула в кулаке угол подушки. Этого оказалось недостаточно. Она взяла руку Адама, переплела пальцы с его пальцами и крепко сжала их.

– Кейт становился слеп, когда речь заходила обо мне. – В горле у Миранды вырос ком. – Он не уставал повторять всем и каждому, как он гордится мною... даже когда я срывалась и осыпала его оскорблениями...

С тех пор, как погиб Кейт, она часто просыпалась, слыша слова, которые швыряла ему в лицо. Миранда отчаянно пыталась убедить себя, что память исказила эти случаи, преувеличила их, прибавила жестокости. Но этот способ никогда не действовал. Мысленно она извинялась перед Кейтом, вновь и вновь просила у него прощения. И ни разу не получила его.

– Ты намеренно хотела уколоть его или просто срывалась, не задумываясь?

Поразительная прозорливость Адама в том, что касалось ее прошлого, уже перестала изумлять Миранду так, как в начале их знакомства. Постепенно она пришла к выводу: все участие Адама в жизни исчерпывалось наблюдением.

– Тогда я не понимала, что происходит, но позднее, оглядываясь назад, осознала – я просто стеснялась Кейта. Видимо, мне казалось, что сумев как следует вывести его из себя, я заставлю его измениться. – Миранда взяла руку Адама и сильнее прижала ее к груди, но тут же поняла, что чувствует под его ладонью биение собственного сердца, и ослабила захват. – Сколько знакомых тебе отцов согласились бы распрощаться с карьерой, остаться дома и ухаживать за ребенком – не считая героев комедий и комиксов?

Адам задумался.

– Ни единого.

– Среди моих знакомых таковых тоже нет. Кейт был единственным. Он стал притчей во языцех для всего офиса. Конечно, при мне над ним никто не смел смеяться, но иногда из вкрадчивых вопросов и замечаний я узнавала, что творится за моей спиной. Я не знала, как оправдываться перед Кейтом, мне не хватало силы воли, чтобы защищать то, чего я не понимала. – Отец Миранды не отличался деликатностью ее коллег. Он без обиняков заявлял ей, за каким мужчиной она замужем и какую обузу представляет для нее Кейт. Миранда и сама не могла понять, что за человек ее муж – любовь пришла к ней позднее, после смерти Кейта.

– Зачем ему понадобилось отказываться от всего, что считается важным в обществе, чтобы стать персоной, не заслуживающей ни малейшего уважения? – Она не ожидала ответа на свой вопрос.

– Ни от кого? – спросил Адам.

– Ни от кого из моих знакомых.

– Полагаю, эти люди отнеслись бы точно так же к женщине, которая согласилась бы стать домохозяйкой и растить детей? – Адам помедлил, уже зная ответ. – Похоже, твои знакомые одержимы карьерой. Довольно странные убеждения для образованных людей, не находишь?

Эти слова она могла бы услышать из уст Кейта. Как она могла не замечать столь очевидных вещей? У Адама с Кейтом так много общего. Неужели это сходство стало причиной привязанности Миранды? Неужели она воспользовалась Адамом как заменой Кейту, надеясь заслужить долгожданное отпущение грехов?

– В чем дело, Миранда? О чем ты задумалась?

Она была слишком поражена собственным открытием, чтобы промолчать.

– О том, как много в вас общего.

– Вряд ли это можно счесть похвалой.

Миранда ощутила себя парашютистом, уже в прыжке обнаружившим, что его парашют неисправен. Резкими, судорожными движениями она сбросила ноги с кровати и села.

– Я больше не могу говорить об этом.

Адам тоже сел и повернул ее лицом к свету.

– Нет, можешь и будешь. Будь я проклят, если сейчас отпущу тебя.

– Ты не имеешь на меня никаких прав, Адам. Я ничем тебе не обязана.

Она попыталась встать, но Адам схватил ее за плечи и вновь повернул к себе лицом. Миранда попыталась вырваться.

– Посмотри на меня, – потребовал он.

Миранда в ярости прищурилась.

– Отпусти!

В ответ он сжал пальцы, не причиняя боли, но придавая силу своему приказу.

– Ни за что – пока ты не пообещаешь мне закончить разговор.

– Я ничего не стану обещать. Мерзавец!

– А ты трусиха. – Его шансы были невелики. Как бы ни закончился разговор, Миранда никогда не забудет, как он обошелся с ней. – Чего ты боишься, Миранда? Каких демонов ты питаешь в надежде, что они наберутся силы и вновь подтолкнут тебя к краю пропасти?

– Не разыгрывай психолога, Адам! У тебя нет даже образования!

Ленивая улыбка была единственным ответом Адама на это колкое замечание. Улыбаясь, он ждал продолжения.

– Я не сдаюсь, если мне угрожают, – произнесла Миранда.

Адам вновь промолчал. Прошла томительная, долгая минута, прежде чем она тихо спросила:

– Теперь ты понимаешь?

– Нет, – отозвался Адам.

– Я причиняю боль людям, которые мне дороги. Это моя вторая натура.

– Почему?

– Такова уж я.

– Но должны же быть какие-то причины. Что побуждает тебя к этому?

Миранде еще никогда не приходилось раскрывать мотивы поступков, в которых она с трудом признавалась даже самой себе. Этот вывод был настолько же потрясающим, насколько и очевидным.

– Полагаю, этому виной какой-то извращенный инстинкт самозащиты.

– Тебе придется отказаться от прежних привычек.

– Но если я дам людям волю... в их руках окажется власть...

– Что за власть?

Он явно не собирался оставлять без внимания недосказанное.

– Власть, позволяющая причинить мне боль.

Адам вгляделся в ее лицо.

– Как же такое возможно – причинить тебе большую боль, чем ты испытываешь сейчас?

Миранда уставилась на собственные руки, сложенные на коленях.

– Я не представляю, как можно вести себя иначе.

Его решимость заставить Миранду поведать о прошлом внезапно вступила в битву с потребностью утешить ее. Адам провел ладонью по ее руке, ощутил на ней пупырышки «гусиной кожи» и привлек Миранду к себе.

Позднее Миранда сама нарушила молчание, спросив:

– Сколько ему осталось?

– Не знаю, – отозвался Адам.

– Значит, ты живешь здесь из-за Джейсона?

– Да.

– Ты приехал, чтобы увидеть, как он умирает?

– Нет, Миранда, – мягко возразил Адам. – Я приехал, чтобы побыть с ним, пока он еще жив.

– Вместе с ним исчезнет часть тебя самого... – Миранде хотелось предостеречь его.

– Знаю.

– У меня не осталось ничего, что я могла бы отдать, Адам.

Он прижался губами к ее лбу, а затем к виску.

– Все верно. Джейсон поймет.

– Ты собираешься рассказать ему обо мне?

– Только если ты захочешь.

Именно этого и желала Миранда. Адам прав. Она превратилась в трусиху.

– Дай мне еще пару дней.

– А как же твои уроки?

– Я что-нибудь придумаю.

– Только не откладывай слишком надолго, – предупредил Адам. – С Джейсоном уже перестало общаться слишком много друзей – просто прекращали появляться и звонить, и все. Он заслуживает объяснений.

– Он никогда не упоминал о своих родственниках. – Миранде не хотелось говорить о Джейсоне, не хотелось думать о том, что ему предстоит, но она уже устала избегать разговора.

– Они вычеркнули Джейсона из своей жизни пару лет назад.

– Может быть, стоило объяснить им, что он болен? Может, тогда бы они передумали? – Миранда чувствовала себя так, словно вновь стала матерью. Она отдала бы что угодно за еще один день, проведенный с Дженнифер.

– Они знают.

– Ты уверен? – В голове Миранды не укладывалось, как родители могут отречься от умирающего сына.

– Абсолютно.

– Не понимаю, как можно... – Нет, она все понимала: ее отец всегда давал волю недовольству сильнее, чем любви. Он не пришел на похороны Кейта и Дженни, ни разу не навестил Миранду в больнице. К удивлению Миранды, братья и сестра приходили к ней, но их визиты были минутными и неловкими. После того как на протяжении всей жизни между ними вбивали клин, они обнаружили, что способны лишь посочувствовать Миранде, как полузнакомому человеку.

Мать звонила несколько раз и в конце концов случайно проговорилась, почему нет вестей от отца. Он прочел в газете о том, что Тобайес Траут был клиентом Миранды, и сделал вывод, что вся стрельба и гибель людей – ее вина.

С тех пор Миранда ни разу не говорила с отцом и сомневалась, что вообще когда-нибудь встретится с ним.

Адам лег на спину и подложил ладони под голову.

– Я уже давно понял: моего присутствия здесь еще недостаточно, чтобы помочь Джейсону. Он нуждается в том, что я не могу ему дать – главным образом, в реальном понимании того, сквозь что ему приходится пройти. Он никогда не заговаривал об этом, но...

– Я не ослышалась? Ты обвиняешь себя в том, что ты не гомосексуалист и не болен СПИДом?

– И не только в этом.

– Мне жаль, что приходится говорить об этом, Адам, но нельзя отвечать за все и вся. Это просто невозможно.

– Ты знаешь это по собственному опыту?

Миранда подвинулась ближе, положила ногу на его ноги и провела ладонью по груди. Этой ночью они стали не просто любовниками – теперь они были близкими друзьями.

– Нет, я никогда не пыталась следовать твоему примеру. Оказываясь там, где приходится заполнять анкеты – вроде тех, что заполняют у врача, где надо указывать род занятий, – я всегда думала о себе, лишь как об адвокате. Только иногда я ощущала себя женой и матерью.

– Я тебе не верю. Возможно, между вами с Кейтом бывали размолвки, но я слышал, как ты говорила о Дженнифер.

Произнесенное вслух имя дочери вызвало резкую боль в груди Миранды.

– Она часто дарила мне забавные маленькие рисунки, чтобы я повесила их у себя в офисе. Но я боялась, что они будут выглядеть нелепо, и потому вешала их изнутри на дверцу шкафа – там, где их видела только я.

– Идеальное решение, – заметил Адам.

– Меня больше волновало, что подумают другие, чем возможность доставить удовольствие родной дочери.

– У меня была бабушка, которая вечно корила себя. Пожалуй, в этом ты превзошла ее, Миранда.

Миранда рывком села на постели.

– Ублюдок! Как ты можешь так говорить, когда я пытаюсь исповедаться перед тобой?

– Мы вернулись к тому, с чего начали. – Адам тоже сел, взял подушку и прислонил ее к спинке кровати. – Еще один урок во взращивании вины Миранды Долан. – Он откинулся на подушку и скрестил руки на груди. – Давай, выкладывай все свои мелкие грешки. Кто знает, может, ты даже сумеешь убедить меня, что ты действительно достойна порицания – ведь ты этого хочешь, не так ли? Только ничего не утаивай. Расскажи, как ты издевалась над Кейтом, или как отказалась повезти Дженнифер к врачу, когда она сломала ногу, потому что боялась опоздать на работу. А потом я не прочь услышать, как исключительно по твоей вине на прошлой неделе сошла с рельсов электричка.

– Ненавижу тебя! Ненавижу больше всех на свете!

Адам ответил ей длинным и пристальным взглядом.

– Даже больше Тобайеса Траута?

Миранда осеклась.

– Тобайес был сумасшедшим.

– Вот именно, – подхватил Адам. – И что бы ты ни говорила и ни делала, факт остается фактом. Случившееся – не твоя вина, Миранда.

Вспышка боли от воспоминания оказалась почти невыносимой.

– Повтори еще раз.

– Тобайесу Трауту был нужен козел отпущения – человек, которого он мог бы обвинить в неудачах собственной жизни. Естественно, ты стала мишенью, а самоубийство гарантировало внимание к его персоне – внимание, в котором Траут так нуждался. Подумай об этом, Миранда. Каким еще образом он мог бы попасть в сообщения средств массовой информации?

– Ты хочешь сказать, он убил несколько человек только для того, чтобы его портрет появился в вечерних известиях? – Должна же быть какая-то другая причина! Люди не соглашаются на смерть из таких смехотворных соображений! Нет, тут же поправила себя Миранда, такое вполне возможно. Так происходит всегда. Пьяные водители проезжают на красный свет, одурманенные наркотиками маньяки расстреливают мирных обывателей... а масло в машинах необходимо менять.

– Ты и сама поняла бы это, если бы случившееся не задело тебя так глубоко.

Миранда развела руками в беспомощном жесте.

– Но тогда это все бессмысленно! Люди погибли ни за что, просто так!

– Обвиняй в этом Тобайеса, или программы новостей, сделавшие его на пятнадцать минут знаменитостью – за впечатляющее прощание с жизнью, или же вини тех фанатиков, которые не в состоянии вбить себе в голову, что в законе о правах не упоминается полуавтоматическое оружие. Только прекрати винить себя. Если нельзя вернуть погибших, изводясь от угрызений совести, зачем вообще терзаться?

Подступающие слезы жгли глаза Миранды.

– Я могу принять твои объяснения вот здесь. – Она коснулась рукой головы. – Но не здесь. – И она приложила ладонь к сердцу.

Адам накрыл ее руку ладонью.

– Всему свое время, – пообещал он.

Его дар был бесценным. Миранда ощутила неудержимое желание дать Адаму хоть что-нибудь взамен.

– Дженнифер любила кататься на лыжах, – с величайшим трудом выговорила она. Почему хорошие воспоминания ранили ее еще больнее, чем плохие? – Но Кейт повредил колено, когда ей было всего пять лет, и врач запретил ему такие физические нагрузки. Обязанность учить Дженни кататься была возложена на меня.

Образы затопили ее мысленный взор, как быстро меняющиеся страницы альбома с фотографиями. Ей вспоминались прежде забытые незначительные моменты – тот день, когда на вершине горы у Дженнифер однажды сломалось крепление и вниз им пришлось катиться тандемом, а позже, днем, в одном из магазинов Аспена они увидели пушистый свитер и решили, что он будет лучшим подарком ко дню рождения Кейта.

– Она была удивительным ребенком, Адам, – сдавленным голосом проговорила Миранда. – Стоило мне утром показать, как делать что-нибудь, и к концу дня она успевала научиться этому в совершенстве.

– Не плачь, – попросил Адам.

У Миранды задрожали губы, когда она попыталась ответить ему печальной улыбкой самоосуждения.

– Боюсь, если заплачу, то не смогу остановиться.

– Пожалуй, этой зимой нам стоит покататься на лыжах. Здесь недалеко...

– Я не смогу, Адам. – Одна мысль о предстоящем катании привела ее в ужас. – Так быстро...

– Тебе нужны новые воспоминания – это единственный способ примириться с прежними. – Он отвел волосы с ее лба и подхватил ладонью подбородок.

– Я еще не готова. – Миранда уткнулась лицом ему в грудь, словно пытаясь прогнать боль ее теплом.

Несколько минут он молчал, а затем произнес:

– Предлагаю сделку. Ты поедешь со мной кататься на лыжах, а я поведу тебя на бейсбольный матч «Гигантов».

Миранда удивленно вскинула голову.

– А что я там забыла?

– В детстве я бывал на каждом их матче вместе с отцом, но обходил стадион стороной с тех пор, как он умер – это случилось одиннадцать лет назад. – Он склонился и нежно поцеловал ее в губы. – Не хочу делиться новыми воспоминаниями ни с кем, кроме тебя.

Ощутив, как тяжелеет сердце от нежности, она ответила на поцелуй, призывно приоткрыв губы.

– А теперь ты будешь любить меня? – пробормотала она. Ответ Адама потонул в поцелуе, но Миранда уже не ждала ответа. Ладонь Адама на ее бедре сказала ей все, что Миранда хотела узнать.

ГЛАВА 15

Услышав шум подъехавшего к дому автомобиля, Джейсон проехался по деревянному полу студии, не вставая со стула, чтобы выглянуть в окно. У дома стояла «селика» Сюзан; заднее сиденье доверху было забито багажом. Сверху, на багажнике, тоже разместились чемоданы, прикрученные нейлоновой веревкой. Дождавшись, пока Сюзан выйдет из машины, Джейсон открыл окно и крикнул:

– Я сейчас спущусь!

Сюзан встретила его у двери с широко распростертыми объятиями.

– Ну, пора прощаться, – объявила она.

Джейсон обнял ее.

– Господи, как же я буду скучать по тебе!

– Нет, не дождешься – я стану звонить каждую неделю и писать так часто, что тебе надоест отвечать на письма. И потом, на День Благодарения и Рождество я приеду домой – не вздумай даже ставить елку без меня.

Еще одна машина свернула к дому и остановилась позади «селики» Сюзан. Вторая машина тоже была набита до отказа.

– Кто это?

– Кэрол Блэк. Она живет в Уэспорте. Сейчас мы завернем за Дебби и поедем все вместе. Ты же знаешь, чем больше попутчиков, тем безопаснее. Отец даже заставил меня взять с собой его сотовый телефон.

К этому путешествию Сюзан с Мэтом начали готовиться еще несколько месяцев назад. На прошлой неделе Джейсон случайно встретился с Мэтом, и после нескольких неловких попыток завязать разговор Мэт заметил, что еще не решил, когда уедет из дому. Джейсон пожелал ему всего хорошего и попросил не терять с ним связь, но не надеялся, что им с Мэтом когда-нибудь доведется увидеться вновь.

– Должно быть, Адам позабыл, какой сегодня важный день, – заметил Джейсон. – Он будет разочарован, узнав, что не успел попрощаться с тобой.

– Я проезжала мимо его дома. Его машина на месте, но дом и мастерская заперты.

– Адам с Мирандой уехали на пару дней.

Сюзан отпрянула и недоверчиво взглянула на Джейсона.

– Я знала, что они друзья, но не представляла, что их дружба зашла так далеко.

Джейсон рассмеялся. Сюзан всегда гордилась тем, что пребывает в курсе самых свежих городских сплетен. Казалось, ни одна важная новость не ускользает от ее внимания.

– О, они умело скрывали это. Я не подозревал, что между ними что-то есть, пока Миранда не начала брать у меня уроки.

– Об этом я тоже не знала, Джейсон.

Он заметил, как новость встревожила Сюзан.

– Мне самому немного беспокойно, но, в конце концов, это не наше дело. Адам знает, что делает.

– Адам – Армия Спасения в миниатюре. У него уже вошло в привычку опекать заблудших овечек.

Джейсон постарался сохранить на лице нейтральное выражение – он не хотел дать Сюзан понять, что она попала в самую точку.

– Он был таким всю жизнь, Сюзан, – его не переделать.

– Значит, надо, чтобы кто-нибудь был рядом с Адамом, когда она его отошьет и ему понадобится поддержка. – Сюзан оглянулась на Кэрол, подняла ладонь с растопыренными пальцами и попросила: – Еще пять минут, и поедем.

– Почему ты считаешь, что Миранда отошьет Адама? – Джейсон не подозревал, что думает о том же самом, пока Сюзан не высказала его опасение вслух.

– Они не пара. Она намного старше, ее трудно назвать даже симпатичной. И потом, вряд ли она чувствует себя удобно в обществе ремесленника – вспомни, ведь у нее БМВ.

– А ты имеешь что-нибудь против БМВ?

– Против людей, которые могут позволить себе такую машину. Эти типы приезжают сюда на пару дней в году, а ведут себя... словно в собственном доме. – Сюзан пожала плечами. – Я знаю эту породу людей, насмотрелась в приемной у отца. Владельцы каждой марки машин ведут себя по-своему. Я уже не раз спорила об этом с отцом и всегда выигрывала в спорах.

– Я понял, что ты имеешь в виду, но Миранда совсем не такая, – возразил Джейсон. – И потом, Адам неплохо зарабатывает. Меня тревожит лишь разница в возрасте...

– Черт побери, я только собралась уезжать, а здесь уже все разладилось!

– Похоже, мы делаем много шуму из ничего. Вспомни, ведь они еще не присылали нам приглашения на свадьбу. – Взяв Сюзан под руку, Джейсон повел ее к машине. – Если же такое случится, тогда мы встретимся и подумаем, что предпринять.

Казалось, Сюзан на время успокоилась.

– Адам был бы недоволен, если бы узнал, что мы сплетничаем о нем.

– И это убедительная причина прекратить разговор.

– Попрощайся с ним за меня.

– Попрощаться?

– Ты знаешь, о чем я. И попроси Адама быть здесь, когда я вернусь на День Благодарения.

– Непременно попрошу – и точно таким же тоном. – Джейсон открыл дверцу машины Сюзан и махнул рукой ее подруге.

Прежде чем сесть в машину, она еще раз обняла Джейсона.

– Береги себя.

Джейсон улыбнулся.

– По-моему, это уже вошло у меня в привычку.

– Позвони мне, если понадобится.

– Обязательно.

Сюзан села за руль, завела машину и опустила окно, дожидаясь, пока отъедет Кэрол.

– Я люблю тебя.

Джейсон послал ей воздушный поцелуй.

– И я тоже.

Он дождался, пока машины завернут за угол дома, прежде чем уйти. На веранде он услышал, что в доме зазвонил телефон. В трубке послышался голос Мэри Киркпатрик.

– Джейсон, дорогой, надеюсь, я не слишком помешала тебе?

– Для тебя я всегда свободен. – Джейсон унес телефон в кухню, решив во время разговора приготовить чай. – Ради разговора с тобой я попросил бы перезвонить даже президента.

– Это домашняя заготовка или сиюминутный экспромт?

– Такие фразы я отрабатываю часами в ожидании твоего звонка. – Джейсону нравились вечные подтрунивания Мэри. Узнав о его болезни, большинство людей изменило отношение к нему – иногда едва уловимо, иногда очень заметно. Мэри общалась с ним с освежающим постоянством. – А в чем дело?

– Знаешь, я хотела бы обсудить с тобой пару дел, но прежде всего скажи, где пропадает Адам? Я уже два дня пытаюсь дозвониться до него, и безуспешно.