Текст книги "Вдали от дома"

Автор книги: Даниэла Стил

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 16 страниц)

– Черт! – тихо пробормотал Адам, пораженный этим откровением, и спустя несколько секунд обратился к Джейсону: – Прости. Я не знал об этом.

– Я тоже не сразу все понял. Родители дали мне понять, что долг перед семьей обязывает меня скрываться в Мендосино. Но это уже в прошлом. Они не могут запретить мне делать то, что я хочу.

Адам кивнул. Прежде чем он успел что-нибудь добавить, в дверь снова позвонили.

– Я попробую тебе помочь. – Он не находил предлога оставить разговор. – Поговорим позднее.

– Адам! – Джейсон нервным жестом потер руки и одернул пиджак. – Я не хочу, чтобы кто-нибудь знал об этом.

Будь его воля, Адам дал бы объявления в «Кроникл», лишь бы хоть чем-нибудь наказать Барбару и Фреда.

– Как хочешь, – нехотя согласился он.

– Спасибо.

Адам перевел взгляд на Тони. Он неотрывно следил за Джейсоном. Они не прикасались друг к другу, стояли поодаль, но еще никогда Адам не становился свидетелем столь интимного момента. Только сейчас Адам поверил в то, что Тони действительно вернулся и больше никуда не денется. Долг перед Джейсоном поможет ему преодолеть предстоящие им обоим испытания.

Самые худшие опасения Адама не подтвердились: Джейсону не придется умирать в одиночестве.

По пути наверх Адам встретился с Майклом.

– У тебя не найдется свободной минутки? – спросил Майкл.

– Конечно. Может, чем-нибудь помочь?

– Мы с Мэри хотели бы поговорить с тобой...

– Прямо сейчас? – Церемония ожидалась меньше чем через полчаса.

– Понимаю, мне тоже это кажется нелепым, но Мэри боится, что потом нам вообще не представится случая. И, поскольку сегодня мы уезжаем, Мэри решила – сейчас или никогда, – Майкл вопросительно приподнял брови. – Ты говорил с ней об отъезде из Мендосино?

– Да, но добавил, что это произойдет еще нескоро.

– Но Мэри вбила в голову, что ты непременно передумаешь и не дождешься нашего возвращения.

– Поздно – для чего?

– Она все тебе объяснит. – Майкл положил ладонь на спину Адама и настойчиво подтолкнул его к лестнице.

Как только они оказались в комнате Мэри и за ними закрылась дверь, Адам повернулся к матери.

– Так о чем же ты хотела поговорить с таким внушительным вступлением?

Мэри нервозно улыбнулась.

– Не знаю даже, как начать... – Она взглянула на Майкла. – Похоже, пора нырять прямо в омут головой. – И, не дождавшись ответа, добавила: – И немедленно.

Майкл расстегнул пиджак и присел на постель.

– Вы двое – настоящая загадка для меня. Не знай я вас так хорошо, я бы заподозрил, что деньги от продажи «Киркпатрик Лимитед» надо отмывать. Как же можно...

– Я попросила тебя помочь, – прервала Мэри, – а не читать нотации.

Майкл кивнул, скрестил руки на груди и встретил заинтересованный взгляд Адама.

– В сущности, мы хотели сообщить тебе, как распорядились деньгами, вырученными от продажи компании. Твоя мать основала благотворительный фонд Джеральда Ф. Киркпатрика. – Он помедлил, словно давая Адаму время переварить информацию, прежде чем продолжать. – Разумеется, в идеале мы бы хотели видеть в качестве управляющего фондом родственника, но это не существенно. Я знаком с несколькими людьми, которые отлично справятся с такой работой. Откровенно говоря, вряд ли человек с солидным опытом работы в деловых кругах способен так же хорошо понять задачи фонда, как ты, – особенно если учесть твой опыт работы с благотворительными организациями. Но мы с твоей матерью считаем, что у тебя не должно возникать чувство, будто тебя принудили к работе.

– Как будто такое вообще возможно, – вставила Мэри.

Адам перевел взгляд с Майкла на мать и обратно. Каким бы спокойным ни казался Майкл, его поведение ясно выдавало беспокойство. Он крепко сжимал пальцы, на его щеке подергивался мускул, он говорил торопливее, чем обычно. Мэри же была близка к состоянию обморока.

– Из чистого любопытства я не прочь узнать: как, по-вашему, я должен был принять эту новость?

Мэри сделала гримасу и разгладила лиф платья, прежде чем опустить руки.

– Я боялась, что ты сочтешь фонд еще одной попыткой вмешаться в твою жизнь. Но это не так, Адам. Мне хотелось хоть что-нибудь предпринять с деньгами, а потом заняться другим делом. Создать фонд предложил Майкл. И я решила, что это неплохое предложение.

Адам изумился тому, как легко и быстро эта идея понравилась ему. Он уже не раз убеждался: бывают случаи, когда прежде, чем помочь кому-нибудь, необходимо иметь деньги. Благие намерения и желание работать не насытят голодающих детей. Единственное, что ему не понравилось, – ответственность, целиком возложенная на него. Клетка, преподнесенная ему, была покрыта позолотой альтруизма, но дверце ее предстояло захлопнуться за Адамом так же крепко, как в случае, если бы он возглавил «Киркпатрик Лимитед».

– Не понимаю, почему для вас было так важно рассказать мне сейчас.

– Я боялась, что, если ты уедешь, пройдут годы, прежде чем ты вернешься, – объяснила Мэри. – Только сейчас для нас представилась возможность собраться вместе. И потом, я знаю: как только кто-нибудь займет место директора фонда, ты никогда не согласишься сменить этого человека.

– А пока у тебя еще есть время подумать, – подхватил Майкл. – Если тебе это интересно, Феликс объяснит, какие правила установлены для благотворительных фондов и каким образом тебе надо действовать, чтобы удержаться в рамках этих правил.

Адам провел пятерней по волосам.

– По-моему, создание фонда – великолепная идея, – с расстановкой проговорил он, тем временем пытаясь облечь в слова свою мысль, – но я не уверен, подойду ли я в качестве директора фонда – к такой работе он был подготовлен не более, чем к руководству «Киркпатрик Лимитед».

– Мы с твоей матерью считаем иначе, – возразил Майкл. – По нашему мнению, те годы, что ты провел в различных организациях волонтером, обеспечили тебе должную подготовку. Но тебе незачем соглашаться на такую работу из-за нас – решай сам за себя.

– Согласишься ты или нет, – вмешалась Мэри, – фонд уже существует. Вначале я считала предложение Майкла идеальным компромиссом: тебе не пришлось бы заниматься делом, но ты не смог бы отстраниться от управления своим наследством. Но постепенно я избавилась от эгоцентричных побуждений. Знаю, наших денег не хватит, чтобы изменить мир, но при соответствующей работе мы сможем пролить свет в самые темные из его углов. И это меня устраивает. По-моему, твой отец был бы согласен со мной.

Только в последние несколько месяцев Адам осознал, как мало знал отца, и притом всего с одной стороны. Их отношения были обычными отношениями отца и ребенка. После смерти отца Адам пытался представить себе, как он поступал бы в различных ситуациях, и за годы сумел убедить себя, что его предположения справедливы. Но в действительности Адам понятия не имел, как Джеральд Киркпатрик мог отнестись к перспективе продажи компании чужим людям, или же к сыну, который не представляет, чем ему заняться в жизни.

Но теперь это уже не имело значения. Отец был мертв, и вместе с ним исчезли мечты, желания и амбиции, поддерживающие его на протяжении всей жизни. Деньги от продажи «Киркпатрик Лимитед» не принадлежали его отцу – наследство Адаму оставила мать, умело распорядившись прежним состоянием и упорно трудясь, чтобы умножить его. И именно ей следовало принять решение, как поступить с деньгами дальше.

– Я горжусь тобой, Мэри, – произнес Адам. – Этот фонд – замечательная идея. Не знаю только, как...

– Не надо, – попросил Майкл, не давая Мэри шанса ответить. – У тебя еще будет время подумать. – Он поднялся и положил руку на плечо Адама. – Как бы там ни было, решать тебе. – Он взглянул на Мэри. – Звонки уже давно прекратились – должно быть, все в сборе. Ты готова начать?

Мэри улыбнулась и подмигнула ему.

– А как же!

– Дайте мне пару минут, – попросил Адам у Майкла, а затем повернулся к матери. – Прежде я хочу кое-что сказать тебе.

Майкл направился к двери.

– Предупреди, когда будешь готов.

Десять минут спустя пианист заиграл первые фразы «Свадебного марша» Мендельсона. Мэри вышла на площадку, неся пышный букет, и спустилась по лестнице. Она вновь помолодела. Обещание будущего счастья превратилось в мантию, которую она несла с королевским достоинством и величием. Она улыбнулась двум мужчинам, ждущим ее, и в уголках ее глаз блеснули слезы.

Адам протянул руку, помогая ей сойти с последних ступеней. Одними губами Мэри прошептала:

– Я люблю тебя. – И повернулась ко второму мужчине, ждущему ее: – И тебя тоже, Джейсон. – Приподнявшись на цыпочках, она поцеловала их – одного за другим. – Отныне у меня два сына.

Вместе, рука об руку, все трое направились в зал – туда, где, улыбаясь, их ждал Майкл.

ГЛАВА 23

Адам сидел в кафе денверского аэропорта, уставясь на полупустой стакан с джином и тоником, оставленный мужчиной, который только что звонил двум разным женщинам, обеих называя «дорогая». Обычно задержки в пути Адам воспринимал как должное, как неотъемлемую часть процесса перемещения из одного города в другой. Однако задержка в Денвере была исключением. Рассудок подсказывал ему, что шансы встретиться здесь с Мирандой не более велики, чем шансы выиграть в лотерею, но внутренний голос настойчиво убеждал, что кто-то же должен вытащить выигрышный билет. Только в случае Адама встречу с Мирандой можно было скорее сравнить с проигрышем.

Чуть раньше, вытащив бумажник, чтобы расплатиться, Адам обнаружил свернутую открытку, пролежавшую там несколько месяцев. Повинуясь мгновенному порыву, он сунул ее в карман. Теперь, когда ему оставалось только сидеть и ждать, когда полет будет продолжен, он вытащил листок плотной бумаги и зажал в пальцах, словно хрупкую вещицу. Ему незачем разворачивать открытку, он и так знал, что написано там. Прочитав три строчки в первый раз, он запомнил их наизусть – это было совсем нетрудно. На плотной бумаге черными ровными буквами были напечатаны только имя и адрес Миранды.

Несколько недель он пытался понять, что означает это сверхлаконичное послание. Может, она ждет ответа? Зачем она прислала открытку – в качестве напоминания о себе или просто давая ему знать, что с ней все в порядке? Неужели Миранда считала, что, написав ему или даже поздравив с Рождеством или днем рождения, она сумеет доказать, что по-прежнему помнит о нем и мечтает о встрече?

Когда его охватывала слабость, когда ночи становились мучительно одинокими и он позволял себе представить ее рядом, когда не мог убедить себя, что когда-нибудь встретит другую женщину, Адам заставлял себя вспоминать день их расставания. Возможно, решение разорвать их связь далось Миранде с трудом, но она приняла его и ушла, не оглядываясь. Если бы ей и вправду хотелось встретиться, она нашла бы способ и не ограничилась бы лишь жалкой открыткой.

Противоядием от воспоминаний о ней оказалась работа. Управление фондом и приведение дел в порядок оказалось гораздо более хлопотливой работой, чем представлял себе Адам. К своему удивлению, Адам обнаружил, что имеет твердые представления о том, как должны работать подобные организации, а новые идеи появлялись у него десятками, в самых разных направлениях. Как только первые суматошные месяцы работы завершились, Адам пользовался любым удобным предлогом, чтобы засидеться с делами до ночи. По выходным он либо брал работу домой, либо навещал Джейсона и Тони в Мендосино, а иногда выплывал на яхте Майкла в залив. Иногда подобная терапия помогала. Но в большинстве случаев, едва он оказывался на севере, там, где бывал с Мирандой, боль возникала снова.

К нему приблизилась женщина в синей униформе.

– Мистер Киркпатрик?

От неожиданности он выронил открытку и нагнулся, подбирая ее с пола.

– Да.

– Посадка на ваш рейс начнется через несколько минут.

– Благодарю вас.

Он вынул из-под стола чемодан и сумку, направился к выходу, куда уже стягивались пассажиры первого класса. После пеших переходов на сотни тысяч миль всего за несколько месяцев, полет в первом классе казался лишь приятной прогулкой. Адам успевал закончить в воздухе такую же часть работы, как и на земле. Сначала он пытался экономить, но постепенно сдался и стал пользоваться своей долей фонда, обнаружив, что умудряется тратить эти деньги так же легко и беззаботно, как те, что зарабатывал, делая мелкий ремонт в домах жителей Мендосино.

Служащий аэропорта открыл выход на посадку и встал рядом, принимая билеты. Время от времени слышался гонг, предваряющий объявления о посадке. Адам пропустил вперед юношу в инвалидной коляске, затем женщину с двумя маленькими детьми. Он стоял в стороне, опустив на пол чемодан и сумку и сунув свободную руку в карман. Пальцы машинально ощупывали потрепанную открытку.

Он по-прежнему стоял на своем месте, когда к выходу собрались пассажиры остальных классов. Адам повторял себе, что ждет, пока рассосется толпа. Но десять минут спустя, когда у выхода уже никого не осталось, а на весь зал разнеслось последнее приглашение на посадку пассажиров рейса 384 на Сан-Франциско, что-то еще удерживало Адама.

Служащий аэропорта удивленно взглянул на него.

– Разве это не ваш рейс, сэр?

Медленно, с недовольным вздохом Адам покачал головой:

– Похоже, мне придется покончить с делами, прежде чем покинуть Денвер.

Миранда устроилась поудобнее в кресле, запрокинула голову, глядя в потолок, и немедленно пожалела об этом. Даже при тусклом свете шестидесятиваттной лампочки она без труда увидела коричневое пятно на потолке, размером с тарелку. Миранда была уверена: утром, до того как разразилась гроза, пятно отсутствовало. Рабочий, которого она наняла, чтобы сменить водосточные трубы, предупредил, что в доме пора менять крышу. Миранда пыталась уговорить его на ремонт, но рабочий настаивал, что замена нескольких кусков покрытия не устранит течь.

Хуже всего, что ее кабинет располагался на первом этаже – это означало, что вода просочилась через чердак, сбежала по стенам второго этажа и только потом пропитала потолок комнаты, найдя в нем самое слабое место.

Все – от Стефана, Маргарет и остальных коллег Миранды, бросивших работу у «Кокера и Стэндиша», чтобы присоединиться к новой фирме, – пытались отговорить ее от покупки старого дома в викторианском стиле, но никто не знал, где можно найти такое же просторное жилье за столь низкую цену. Миранда же теперь экономила на всем. Кроме того, комнаты верхнего этажа, прежде предназначавшиеся для прислуги, были не особенно роскошными, но в самый раз подходили для нее. Кроме того, добраться от дома до офиса Миранда могла за считанные минуты. Теперь ей удавалось просиживать за столом до полуночи, а на следующее утро просыпаться только в половине восьмого.

Пододвинув стул поближе, Миранда забралась на Него, чтобы осмотреть пятно повнимательнее, когда от двери послышался предупреждающий гудок, а затем более мелодичный сигнал «все в порядке». Миранда взглянула на часы, затем в окно. В такое позднее время она не ждала ни гостей, ни посыльных.

При всех преимуществах совмещения жилья и места работы в этом был свой неизбежный недостаток: Миранда не могла избавиться от постоянного напряжения, ожидая, что в один прекрасный день не услышит привычного успокаивающего сигнала. Этот вечный страх был ей ненавистен – как и ощущение, возникающее, когда Миранда видела рядом с домом, на улице, незнакомую машину, или когда кто-нибудь держался слишком близко во время утренней пробежки. Даже сейчас она сразу вспылила, осознав, как у нее забилось сердце и сжался желудок при звуках сигнала.

Вскоре послышался стук в дверь. Миранда вышла из кабинета, по пути включая в коридоре свет. Позвав охранника и дождавшись, пока он ответит ей ежедневно меняющимся кодом, она открыла два надежных замка и задвижку и распахнула дверь.

– Что за чертовщина здесь происходит? – выпалил Адам.

У Миранды подкосились ноги. Вид Адама оказал на нее мгновенное ошеломляющее воздействие. Миранда покраснела, в ее голове вихрем закружились предположения и вопросы.

– Адам! Господи, я ожидала увидеть кого угодно, только не тебя!

– Значит, все это... – Адам обвел рукой систему сигнализации, охранника в униформе и собаку, – ... не для меня? И мне не следует воспринимать это как личное оскорбление?

Миранда была слишком рада видеть Адама, чтобы оскорбиться его сарказмом.

– Но что ты здесь делаешь?

– Простите, миссис Долан, – вмешался охранник, – не могли бы вы пройти внутрь?

– Разумеется. – Она отошла от двери.

Адам потянулся за своими вещами. Собака вскочила и оскалила зубы.

– Простите, сэр, – остановил его охранник, – вещи вам придется оставить здесь.

– Все в порядке, – успокоила его Миранда. – Адам – мой давний друг.

Но охранник не успокоился.

– Вещи останутся здесь – в противном случае я должен проверить их.

– Это его работа, – объяснила Миранда Адаму.

– В чемодане важные документы, – сообщил Адам. – Я был бы признателен, если бы вы...

– Уверяю вас, с ними ничего не случится.

Адам кивнул и шагнул через порог. Дождавшись, пока Миранда закроет все замки, он спросил:

– Может, ты объяснишь мне, что все это значит?

Миранда пыталась вести себя так, словно в его визите не было ничего из ряда вон выходящего, словно ее сердце не колотится, выскакивая из груди, а на лице не горит румянец.

– Это долгая история.

– Все эти замки предназначены, чтобы спастись от меня?

Миранда с удовольствием разглядывала его, отмечая, что его мокрые от дождя волосы поблескивают, а в глазах светится нескрываемый вызов. Адам, оказывается, привлекательнее, чем запомнился ей, а от воспоминаний у нее перехватывало дыхание?

В темно-сером с тонкими белыми полосками костюме Адам держался свободно и уверенно. Миранда с удивлением увидела на нем галстук от Эрмес. Этот новый облик был таким странным и необычным, что на некоторое время обезоружил ее. Джинсы и трикотажные рубашки придавали Адаму простец-кость, а костюм непонятным образом создавал преграду между ним и Мирандой.

Словно прочитав ее мысли, Адам снял пиджак и повесил его на ближайший стул.

– Я жду.

– Я веду процесс против людей, которых не радует перспектива потери крупных сумм. – Миранда поборола неудержимое желание стащить с него галстук. Адам так и не сказал, зачем приехал, но это не имело значения. Пока он с ней – хотя бы на некоторое время. От радости у Миранды закружилась голова.

– Что это за люди?

– Их имена ничего тебе не скажут.

Адам взглядом пригвоздил ее к месту.

– Тогда объясни, в чем вообще дело.

Миранде не хотелось заводить разговор об охранниках, судебных разбирательствах и постоянных угрозах. Ей не терпелось расспросить о нем, узнать, как его дела.

– Ну, прежде всего это радикально настроенная группа фанатиков, ратующих за свободу ношения оружия, и несколько милитаристских организаций, имеющих филиалы в Колорадо.

– Похоже, ты говоришь о тех помешанных фанатиках, которые считают врагами всех, кто выглядит, действует и думает иначе, чем они сами.

– Тобайес Траут подпал под их влияние десять лет назад, и из этой искры вспыхнул пожар.

– И против таких людей ты возбудила дело?

Миранда кивнула.

– На каком же основании?

– Нарушение гражданских прав мужчин, женщин и детей, которые были ранены или убиты, когда Тобайес Траут выполнил приказ лидеров одной из этих организаций.

– Значит, ты нашла причину его поступка, – подытожил Адам.

– По-моему, это, скорее, причина нашла меня. Жертвы насилия чаще всего становятся активистами подобных движений. Я не понимала этого, пока сама не оказалась в подобном положении.

Адам молчал, мысленно восполняя пробелы, оставшиеся в ее скупом рассказе о страшных, ошеломляющих событиях.

– Насколько я понимаю, теперь члены этих групп угрожают тебе?

– Ежедневно. А в последнее время против нас стали выступать и организации покрупнее, конечно, не так открыто, но настойчиво – их методы исчерпывались кампаниями по дискредитации процесса и заявлениями, что сбитые с толку пострадавшие пытаются найти тех, кого могли бы обвинить в собственных неудачах. Эта стратегия была тщательно спланирована и щедро финансировалась. По-моему, вначале они не воспринимали нас всерьез. А теперь, поняв, что мы настроились на долгую борьбу, они перепугались – если мы победим, это приведет к законодательному контролю за ношением оружия.

– У таких людей карманы обычно бывают хорошо набиты. Если они решили поддержать твоих противников, процесс может затянуться надолго.

– Мы уже не раз говорили об этом. – Если бы фирма не начала браться за прибыльные, но не столь громкие дела, она вскоре разорилась бы, и деньги, вырученные от продажи дома и картин Миранды, спасли бы ее совсем ненадолго.

Адам взял со стола пресс-папье, повертел его в руках и засмотрелся, как внутри снежные хлопья покрывают крышу избушки.

– А какая же роль отведена во всем этом Клиффорду?

Миранда поняла, скольких сил стоил ему этот вопрос.

– Существенная, но совсем не такая, как ты думаешь.

– Значит, он уже не твой партнер?

– Скорее, противник. – Адам всеми силами пытался выказать, что его совсем не интересуют отношения Миранды и Клиффорда. Тогда зачем же он приехал? – Вдобавок к милитаризированным группам и наследникам Траута, мы преследуем в судебном порядке нескольких партнеров компании «Кокер и Стэндиш» – и Клиффорда в том числе. Их способ представления интересов семей своих служащих, пострадавших от руки Траута, был настолько эгоцентричен, что граничил с преступлением.

Адам еле слышно присвистнул.

– Должно быть, тяжело тебе пришлось, когда все это раскрылось.

Он прекрасно понимал Миранду.

– Я пришла в ярость. Вначале я считала, что меня поддерживает гнев.

– Что же поддерживает тебя сейчас?

– Гнев еще остался, но он не настолько силен, чтобы лишать меня рассудка. Я прошла долгий путь, Адам. Я уже не та женщина, которую ты выловил из океана.

– Вижу. – Он ждал хоть какого-нибудь знака, по крайней мере упоминания об отправленной Мирандой открытке. Ее удивление при виде Адама дало ему понять: она вовсе не считала, что не сможет прожить без него. Всю дорогу из аэропорта Адам убеждал себя, что ему не следует ожидать слишком многого, но сейчас с трудом сдерживал ошеломляющее разочарование. Их разделяло всего полтора метра, ему требовалось всего лишь поднять руку, и... Чтобы сдержать желание коснуться ее, Адам обошел вокруг стола, отодвинул стул и сел.

– Тяжба с «Кокером и Стэндишем» никогда не дойдет до суда. Они попытаются замять дело. – Миранда провела ладонью по волосам в тщетной попытке пригладить их и отчаянно жалея, что Адам не появился часом раньше, когда она еще была одета в голубую юбку и свитер. Вытертые джинсы и застиранная футболка, в которые она переоделась час назад, поднявшись к себе, чтобы перекусить, достались Миранде от Кейта и придавали ей вид девчонки-сорванца. Адам, которого она знала раньше, не уделял внимания внешнему виду, но теперь перед ней стоял совсем другой человек.

Взяв карандаш, Адам повертел его в пальцах.

– Кто это «мы», о которых ты все время упоминаешь?

– Разношерстная, но преданная своему делу горстка людей. Пара адвокатов, с которыми я работала раньше у «Кокера и Стэндиша» и которые сочли процесс настолько интересным, что ушли с прежнего места работы. Маргарет – та самая, которая...

– Помню, ты рассказывала о ней, – кивнул Адам.

– В общем счете, вместе с Маргарет, ее помощницей и четырьмя юристами нас здесь девять человек. – На сегодняшний день их самой громкой победой был фонд, который учредил «Кокер и Стэндиш» для оплаты медицинской страховки Маргарет.

Адам закачался на стуле, сложив руки на груди. Его жесты стоили целых томов истолкований.

– Но зачем было присылать эту открытку, Миранда? Почему ты просто не позвонила мне и не сообщила, что с тобой случилось?

Она нахмурилась.

– Что еще за открытка?

– Та самая, которую я получил пару месяцев назад, – с твоим именем и адресом.

– Я ничего тебе не посылала, Адам. Я ни за что бы не стала втягивать тебя в свои дела. – Миранда умолчала о том, как сотни раз поднимала трубку телефона, о том, как каждый вечер усыпляла себя воображаемым разговором с Адамом, о том, как каждый день отдавала себе отчет, что сейчас говорит, чувствует и вообще живет только благодаря Адаму.

Адам с холодной яростью в глазах уставился на нее.

– Почему? Ты считаешь меня ребенком, которого надо оберегать?

– Оглядись, Адам, – мы не играем. Решетки на окнах вполне настоящие, как охранник снаружи. Ни одна юридическая фирма не возьмется за такое дело, если с нами что-нибудь случится. Нашим противникам стоит только избавиться от нас, и их неприятности закончатся.

– Значит, по-твоему, это правильно – брать на себя такой риск, не ставя меня в известность?

Сила его гнева застала Миранду врасплох. Шанс оказался единственным. Если объяснить Адаму, что он прав, что между ними ничего не изменилось, он уедет. Его надо защитить, уберечь от опасности пребывания рядом с ней. Но такие слова были бы ложью. Прежде чем Миранда успела ответить, в соседней комнате зазвонил частный телефон.

– Мне надо взять трубку, – объяснила она, надеясь, что Адам все поймет. – Автоответчик отключен, и потом, никто не стал бы звонить сюда так поздно, если бы не необходимость.

– Пожалуйста.

Миранда поспешила взять трубку, но кто бы ни звонил, он предпочел отключиться, не дожидаясь ответа. Обернувшись, Миранда увидела, что Адам стоит за ее спиной. Он смотрел на картину, висящую на противоположной стене – ту, что прислал Миранде Джейсон.

– Откуда она у тебя? – Все, что оставалось Адаму, – сдержать досаду в голосе. Он уже понял, кто прислал открытку. Господи, как он мог допустить такую ошибку? Ведь все было так ясно – напечатанные строки, неразличимый почтовый штемпель... Разочарование угрожало раздавить его.

– Ее прислал Джейсон.

– Значит, ты поддерживала с ним связь?

– С самого начала.

Адам почувствовал, что его предали.

– Джейсон никогда не упоминал об этом.

– Я сама попросила его. – Миранда отодвинула в сторону стул, с которого намеревалась осмотреть пятно на потолке. – Кстати, о наших противниках. Адам, тебе было бы лучше...

Он поднял руку, останавливая ее.

– Неважно. – Стремясь обрести облегчение в движении, Адам подошел к столу. С показной беспечностью он взял фотографию и вгляделся в нее. – Это Дженни?

– Аманда, дочь моего брата. Фотография была сделана этим летом, пока я гостила у них.

– Ты никогда не упоминала о брате.

– И сестра. Мы собирались все вместе на День Благодарения – прежде такого никогда не случалось. – Миранда подала Адаму другую фотографию. – А это Дженни с Кейтом.

Адам взглянул на мужчину и девочку, некогда составлявших семью Миранды, и оборонительный гнев, вспыхнувший в нем с момента появления здесь, угас сам собой. Он не знал этих людей и иногда с легкостью забывал, что значила их потеря для Миранды, о том, что она перенесла тогда и о чем продолжала помнить сейчас. Как он мог осуждать ее решение выжить и самой строить дальнейшую жизнь?

– Это неудачная фотография – в жизни Дженни была гораздо лучше, но она была сделана в особый день. Сейчас я чаще вспоминаю хорошее, чем плохое. – Она взглянула на Адама, желая хоть чем-нибудь вознаградить его. – Этому меня научил ты.

– Я был не единственным учителем, Миранда. Я уже не тот странник, каким привык быть.

Ее охватила печаль. Миранде еще не встречались люди, похожие на Адама. Ей не хотелось, чтобы он менялся.

– Прости. Мне не хотелось вмешиваться в твою жизнь.

Он грустно улыбнулся.

– Да, в настоящее время она совсем не такая, какой бы мне хотелось.

– Ты хочешь сказать, что вернулся к оседлой жизни?

– Метаморфоза, случившаяся со мной, скорее духовного характера. Вряд ли мою теперешнюю жизнь можно назвать оседлой.

Миранда ничего не поняла.

– У тебя новая работа?

– Странно, разве Джейсон ничего не писал тебе?

– Мы никогда не обсуждали тебя, по крайней мере, он старался избегать этого. Вначале, когда мы перезванивались, я изредка спрашивала о тебе, но он уклонялся от ответов.

Временами она так жаждала услышать что-нибудь про Адама, молилась чтобы Джейсон обмолвился хоть словом. Он упорно отмалчивался. Миранда так и не могла решить, чем вызвано его молчание – упрямством или преданностью. Но теперь она задумалась, не было ли причиной тому совершенно иное чувство.

– Если тебе хотелось узнать обо мне, почему ты не позвонила мне сама?

– Джейсон тоже не раз спрашивал об этом, – призналась Миранда.

– И что же ты отвечала?

– Просто молчала.

– Тогда скажи мне. Разве я не имею права знать?

Она смутилась.

– Что, если бы я позвонила тебе? Что бы ты подумал?

Адам ответил ей долгим взглядом и наконец произнес:

– Подумал... или понадеялся?

В его голосе прорвалась боль, которая копилась много долгих и одиноких месяцев, пока Адам жил без нее. Миранда шагнула, чтобы прикоснуться к нему, но вовремя одумалась.

– Мне не хотелось причинять тебе боль.

– Все уже в прошлом.

По его глазам Миранда поняла – Адам солгал.

– Только не для меня.

– О чем ты говоришь?

Причина, по которой она решила уехать и не давала о себе знать, не изменилась, но Миранда не могла больше вспоминать о ней – Адам слишком близко, а ее желание – слишком велико.

– Я люблю тебя.

– Ты выбрала странный способ доказать свою любовь, Миранда.

Он не поверил ей. Миранда попыталась улыбнуться, хотя ей хотелось плакать.

– Ты вернул мне жизнь.

– А ты дала понять, что в этой жизни нет места для меня.

– Я ошибалась.

– Когда же это пришло тебе в голову?

Почему она считала, что ей стоит лишь признаться в своих чувствах, и между ними все станет, как прежде? Миранда приложила руку к груди, словно стремясь смягчить боль.

– Зачем ты так?

Он долго молчал, не сводя глаз с зеленой папки на ее столе.

– Я боюсь тебя, – наконец признался он.

– Почему?

– Я не знаю, что мне делать, если ты вернешься, а потом вновь решишь уйти.

Это откровение имело силу физического удара. У Миранды перехватило горло от попыток сдержать слезы.

– Мне так жаль, Адам...

– Мне тоже, – тихо подтвердил он.

– Что же нам делать?

– Прежде чем прийти сюда, я не затруднился бы с ответом. Но теперь я ни в чем не уверен. У тебя новая жизнь. Ты обходишься без меня.

Миранда не собиралась отпускать его просто так.

– И ты хочешь сказать, что между нами все кончено? Ты собираешься сдаться без боя?

– Чего ты от меня хочешь, Миранда?

– Мы попробовали жить порознь, и это не помогло. По крайней мере, мне.

– Ты целый год делала все возможное, чтобы разлучить нас, а теперь считаешь, что мы должны быть вместе?

– Да.

Голос в самой глубине его души убеждал Адама не настаивать, но он не прислушался к предупреждению.

– Тогда у меня есть свои условия.

– Я согласна.

Она была способна перевернуть его мир так легко, как он перевернул пресс-папье.

– И ты даже не хочешь выслушать, что это за условия?