Текст книги "Диктаторы обмана: новое лицо тирании в XXI веке"

Автор книги: Даниел Трейсман

Соавторы: Сергей Гуриев
сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 28 страниц)

СЕТЕВАЯ ЦЕНЗУРА

Некоторые эксперты полагали, что повсеместное распространение интернета даст гражданам больше возможностей для свержения диктатур. Однако авторитарные режимы быстро освоили онлайн-цензуру.

Хуже того, благодаря сетевой анонимности они смогли внедряться в группы оппозиционеров, чтобы разрушать их изнутри. Диктаторы всех сортов превратили новые информационные технологии в инструменты контроля. При этом самыми находчивыми оказались диктаторы обмана.

Поменялись ли правила игры автократов-манипуляторов с появлением интернета? Отличается ли онлайн-цензура от традиционной? Или же диктаторы просто модернизировали инструменты, опробованные на СМИ в XX веке? Факты свидетельствуют скорее в пользу последнего предположения.

Диктаторы обмана не стремятся установить полный контроль над интернетом, как не делали они этого в отношении газет и телевидения. Да, они блокируют определенные сайты, но при этом терпят другие оппозиционные платформы. Политическое давление на СМИ – как и раньше – часто осуществляется неявным и непрямым образом. Там, где это возможно, правители принуждают владельцев сайтов к самоцензуре или платят за нее, а на командные посты в интернете расставляют своих друзей. Крупнейшая российская социальная сеть ВКонтакте помогала распространять информацию об антипутинских протестах в 2011–2012 гг. В 2014-м ее гениальный (хотя и эксцентричный) основатель Павел Дуров был вынужден продать компанию олигарху, связанному с Кремлем125121-130
  121. McMillan J., Zoido P. How to Subvert Democracy. P. 90.
  122. Faiola A. Army Played «A Key Role».
  123. Bowen S., Holligan J. The Imperfect Spy. P. 383–384; Conaghan C. M. Fujimori’s Peru. P. 228–230.
  124. Bowen S., Holligan J. The Imperfect Spy. P. 389.
  125. Enikolopov R., Makarin A., Petrova M. Social Media and Protest Participation; Toor A. How Putin’s Cronies Seaized Control of Russia’s Facebook.
  126. Ball J., Hamilos H. Ecuador’s President; Ruiz C. Ecuador.
  127. Речь идет о Законе «Об авторском праве в цифровом тысячелетии» (Digital Millennium Copyright Act), целью которого была защита интеллектуальной собственности.
  128. Birnbaum M. Russian Blogger Law Puts New Restrictions on Internet Freedoms.
  129. Singapore PM Files Defamation Suit, Reuters. Все усугубляется тем, что в ведущих демократиях регулирование в этой сфере только формируется, и поэтому часто бывает чрезмерно рестриктивным. В 2020-м Федеральный суд Швейцарии постановил, что «‘лайк’ под постом или распространение ссылки на него (liking and sharing posts) потенциально может быть квалифицировано как диффамация, то есть наказуемое деяние» (Müller D., Häsler J. Liking or Sharing Defamatory Facebook Posts).
  130. Например, DDoS-атакам подвергались оппозиционные группы и СМИ в Малайзии (Johns A., Cheong N. Feeling the Chill. P. 6).


[Закрыть]. Если цензура становится заметной, диктаторы обмана заявляют, что они не ограничивают свободу политических высказываний, а борются с непристойным контентом, экстремизмом или – в высшей неполитической степени – нарушениями авторских прав. Рафаэль Корреа заставлял убирать из интернета документальные фильмы о себе под угрозой исков о несанкционированном использовании его изображений126121-130
  121. McMillan J., Zoido P. How to Subvert Democracy. P. 90.
  122. Faiola A. Army Played «A Key Role».
  123. Bowen S., Holligan J. The Imperfect Spy. P. 383–384; Conaghan C. M. Fujimori’s Peru. P. 228–230.
  124. Bowen S., Holligan J. The Imperfect Spy. P. 389.
  125. Enikolopov R., Makarin A., Petrova M. Social Media and Protest Participation; Toor A. How Putin’s Cronies Seaized Control of Russia’s Facebook.
  126. Ball J., Hamilos H. Ecuador’s President; Ruiz C. Ecuador.
  127. Речь идет о Законе «Об авторском праве в цифровом тысячелетии» (Digital Millennium Copyright Act), целью которого была защита интеллектуальной собственности.
  128. Birnbaum M. Russian Blogger Law Puts New Restrictions on Internet Freedoms.
  129. Singapore PM Files Defamation Suit, Reuters. Все усугубляется тем, что в ведущих демократиях регулирование в этой сфере только формируется, и поэтому часто бывает чрезмерно рестриктивным. В 2020-м Федеральный суд Швейцарии постановил, что «‘лайк’ под постом или распространение ссылки на него (liking and sharing posts) потенциально может быть квалифицировано как диффамация, то есть наказуемое деяние» (Müller D., Häsler J. Liking or Sharing Defamatory Facebook Posts).
  130. Например, DDoS-атакам подвергались оппозиционные группы и СМИ в Малайзии (Johns A., Cheong N. Feeling the Chill. P. 6).


[Закрыть]. В обоснование своих требований он даже ссылался на один спорный американский закон127121-130
  121. McMillan J., Zoido P. How to Subvert Democracy. P. 90.
  122. Faiola A. Army Played «A Key Role».
  123. Bowen S., Holligan J. The Imperfect Spy. P. 383–384; Conaghan C. M. Fujimori’s Peru. P. 228–230.
  124. Bowen S., Holligan J. The Imperfect Spy. P. 389.
  125. Enikolopov R., Makarin A., Petrova M. Social Media and Protest Participation; Toor A. How Putin’s Cronies Seaized Control of Russia’s Facebook.
  126. Ball J., Hamilos H. Ecuador’s President; Ruiz C. Ecuador.
  127. Речь идет о Законе «Об авторском праве в цифровом тысячелетии» (Digital Millennium Copyright Act), целью которого была защита интеллектуальной собственности.
  128. Birnbaum M. Russian Blogger Law Puts New Restrictions on Internet Freedoms.
  129. Singapore PM Files Defamation Suit, Reuters. Все усугубляется тем, что в ведущих демократиях регулирование в этой сфере только формируется, и поэтому часто бывает чрезмерно рестриктивным. В 2020-м Федеральный суд Швейцарии постановил, что «‘лайк’ под постом или распространение ссылки на него (liking and sharing posts) потенциально может быть квалифицировано как диффамация, то есть наказуемое деяние» (Müller D., Häsler J. Liking or Sharing Defamatory Facebook Posts).
  130. Например, DDoS-атакам подвергались оппозиционные группы и СМИ в Малайзии (Johns A., Cheong N. Feeling the Chill. P. 6).


[Закрыть].

Диктаторы обмана стараются избегать жестоких репрессий в отношении интернет-журналистов так же, как и в отношении представителей традиционных СМИ. Онлайн-активистов периодически арестовывают, но не массово и на короткий срок. Чаще критиков связывают по рукам и ногам с помощью законов и штрафов. С 2014 года российские блогеры с аудиторией свыше 3 000 человек в день обязаны регистрироваться в государственном ведомстве по надзору в интернете, публиковать свои имена и контактные данные и соблюдать все требования, которые предъявляются к СМИ. Блогеров можно привлечь к ответственности, если в разделе «комментарии» на их сайте размещена недостоверная информация. Даже законодатели, поддерживающие повестку Кремля, называли эти правила неоднозначными и трудно исполнимыми128121-130
  121. McMillan J., Zoido P. How to Subvert Democracy. P. 90.
  122. Faiola A. Army Played «A Key Role».
  123. Bowen S., Holligan J. The Imperfect Spy. P. 383–384; Conaghan C. M. Fujimori’s Peru. P. 228–230.
  124. Bowen S., Holligan J. The Imperfect Spy. P. 389.
  125. Enikolopov R., Makarin A., Petrova M. Social Media and Protest Participation; Toor A. How Putin’s Cronies Seaized Control of Russia’s Facebook.
  126. Ball J., Hamilos H. Ecuador’s President; Ruiz C. Ecuador.
  127. Речь идет о Законе «Об авторском праве в цифровом тысячелетии» (Digital Millennium Copyright Act), целью которого была защита интеллектуальной собственности.
  128. Birnbaum M. Russian Blogger Law Puts New Restrictions on Internet Freedoms.
  129. Singapore PM Files Defamation Suit, Reuters. Все усугубляется тем, что в ведущих демократиях регулирование в этой сфере только формируется, и поэтому часто бывает чрезмерно рестриктивным. В 2020-м Федеральный суд Швейцарии постановил, что «‘лайк’ под постом или распространение ссылки на него (liking and sharing posts) потенциально может быть квалифицировано как диффамация, то есть наказуемое деяние» (Müller D., Häsler J. Liking or Sharing Defamatory Facebook Posts).
  130. Например, DDoS-атакам подвергались оппозиционные группы и СМИ в Малайзии (Johns A., Cheong N. Feeling the Chill. P. 6).


[Закрыть]. В Сингапуре блогера привлекли к суду за то, что на своей странице в Facebook он поделился заметкой другого онлайн-издания129121-130
  121. McMillan J., Zoido P. How to Subvert Democracy. P. 90.
  122. Faiola A. Army Played «A Key Role».
  123. Bowen S., Holligan J. The Imperfect Spy. P. 383–384; Conaghan C. M. Fujimori’s Peru. P. 228–230.
  124. Bowen S., Holligan J. The Imperfect Spy. P. 389.
  125. Enikolopov R., Makarin A., Petrova M. Social Media and Protest Participation; Toor A. How Putin’s Cronies Seaized Control of Russia’s Facebook.
  126. Ball J., Hamilos H. Ecuador’s President; Ruiz C. Ecuador.
  127. Речь идет о Законе «Об авторском праве в цифровом тысячелетии» (Digital Millennium Copyright Act), целью которого была защита интеллектуальной собственности.
  128. Birnbaum M. Russian Blogger Law Puts New Restrictions on Internet Freedoms.
  129. Singapore PM Files Defamation Suit, Reuters. Все усугубляется тем, что в ведущих демократиях регулирование в этой сфере только формируется, и поэтому часто бывает чрезмерно рестриктивным. В 2020-м Федеральный суд Швейцарии постановил, что «‘лайк’ под постом или распространение ссылки на него (liking and sharing posts) потенциально может быть квалифицировано как диффамация, то есть наказуемое деяние» (Müller D., Häsler J. Liking or Sharing Defamatory Facebook Posts).
  130. Например, DDoS-атакам подвергались оппозиционные группы и СМИ в Малайзии (Johns A., Cheong N. Feeling the Chill. P. 6).


[Закрыть].

При Фухимори и его современниках-автократах нежелательные теле– и радиопрограммы, и даже телефонные звонки обрывались из-за «технических проблем». В сети диктаторы обмана организуют DDoS-атаки и взломы130121-130
  121. McMillan J., Zoido P. How to Subvert Democracy. P. 90.
  122. Faiola A. Army Played «A Key Role».
  123. Bowen S., Holligan J. The Imperfect Spy. P. 383–384; Conaghan C. M. Fujimori’s Peru. P. 228–230.
  124. Bowen S., Holligan J. The Imperfect Spy. P. 389.
  125. Enikolopov R., Makarin A., Petrova M. Social Media and Protest Participation; Toor A. How Putin’s Cronies Seaized Control of Russia’s Facebook.
  126. Ball J., Hamilos H. Ecuador’s President; Ruiz C. Ecuador.
  127. Речь идет о Законе «Об авторском праве в цифровом тысячелетии» (Digital Millennium Copyright Act), целью которого была защита интеллектуальной собственности.
  128. Birnbaum M. Russian Blogger Law Puts New Restrictions on Internet Freedoms.
  129. Singapore PM Files Defamation Suit, Reuters. Все усугубляется тем, что в ведущих демократиях регулирование в этой сфере только формируется, и поэтому часто бывает чрезмерно рестриктивным. В 2020-м Федеральный суд Швейцарии постановил, что «‘лайк’ под постом или распространение ссылки на него (liking and sharing posts) потенциально может быть квалифицировано как диффамация, то есть наказуемое деяние» (Müller D., Häsler J. Liking or Sharing Defamatory Facebook Posts).
  130. Например, DDoS-атакам подвергались оппозиционные группы и СМИ в Малайзии (Johns A., Cheong N. Feeling the Chill. P. 6).


[Закрыть]. Или просто замедляют загрузку сайтов, чтобы нетерпеливые пользователи сами отказывались ждать ее окончания131131-140
  131. Roberts M. E. Censored.
  132. Thomas K., Grier Chr., Paxson V. Adapting Social Spam Infrastructure for Political Censorship. Доказательств того, что заказчиком выступало российское правительство, нет, но именно у российского правительства был мотив.
  133. Stukal D. et al. Detecting Bots on Russian Political Twitter.
  134. Mackey D. All the President’s Trolls. «Он умел залезть к вам и в голову, и в сердце, – говорил один эксперт в интервью журналистке Дэниель Мэки. – Основным инструментом Корреа были не инфраструктурные проекты, а массовые коммуникации».
  135. Болецкая К. Google начал удалять из поиска запрещенные в России сайты; Luxmoore M. Google Censors Search Results after Russian Government Threat, Reports Say.
  136. Hakim D. Once Celebrated in Russia, Programmer Pavel Durov Chooses Exile.
  137. George Ch., Liew S. Red Lines. P. 96.
  138. Rule by Fear. ChinaFile.
  139. См. онлайн-приложение, рисунок OS4.1. Мы не приводим данные о том, как варьируются типы цензуры в диктатурах обмана и диктатурах страха, так как наше эмпирическое правило для определения самих типов диктатур включает в себя отдельный показатель V-DEM, описывающий контроль за СМИ; в противном случае возникал бы заколдованный круг. Конечно, в диктатурах обмана прямая и полная цензура встречается реже, а опосредованная и ограниченная цензура чаще, чем в диктатурах страха.
  140. Среднее значение для диктатур обмана значительно выше, чем для демократических стран, и ниже, чем для диктатур страха. Эти различия статистически значимы.


[Закрыть]. В аналоговую эпоху автократы заполняли собой теле– и радиоэфир, забалтывая слушателей. Продвинутые диктаторы обмана используют ботов, чтобы наводнять интернет-платформы проправительственными комментариями и уводить общественную дискуссию в сторону. После парламентских выборов в России в 2011 году около 26 000 фальшивых аккаунтов Twitter, зарегистрированных в разных странах мира, разогнали волну из сотен тысяч твитов. Они перехватили хэштеги, которые использовали противники Путина, затруднив этим организацию протестов132131-140
  131. Roberts M. E. Censored.
  132. Thomas K., Grier Chr., Paxson V. Adapting Social Spam Infrastructure for Political Censorship. Доказательств того, что заказчиком выступало российское правительство, нет, но именно у российского правительства был мотив.
  133. Stukal D. et al. Detecting Bots on Russian Political Twitter.
  134. Mackey D. All the President’s Trolls. «Он умел залезть к вам и в голову, и в сердце, – говорил один эксперт в интервью журналистке Дэниель Мэки. – Основным инструментом Корреа были не инфраструктурные проекты, а массовые коммуникации».
  135. Болецкая К. Google начал удалять из поиска запрещенные в России сайты; Luxmoore M. Google Censors Search Results after Russian Government Threat, Reports Say.
  136. Hakim D. Once Celebrated in Russia, Programmer Pavel Durov Chooses Exile.
  137. George Ch., Liew S. Red Lines. P. 96.
  138. Rule by Fear. ChinaFile.
  139. См. онлайн-приложение, рисунок OS4.1. Мы не приводим данные о том, как варьируются типы цензуры в диктатурах обмана и диктатурах страха, так как наше эмпирическое правило для определения самих типов диктатур включает в себя отдельный показатель V-DEM, описывающий контроль за СМИ; в противном случае возникал бы заколдованный круг. Конечно, в диктатурах обмана прямая и полная цензура встречается реже, а опосредованная и ограниченная цензура чаще, чем в диктатурах страха.
  140. Среднее значение для диктатур обмана значительно выше, чем для демократических стран, и ниже, чем для диктатур страха. Эти различия статистически значимы.


[Закрыть]. Практически каждый день в 2014 году больше половины твитов о российской политике были написаны ботами133131-140
  131. Roberts M. E. Censored.
  132. Thomas K., Grier Chr., Paxson V. Adapting Social Spam Infrastructure for Political Censorship. Доказательств того, что заказчиком выступало российское правительство, нет, но именно у российского правительства был мотив.
  133. Stukal D. et al. Detecting Bots on Russian Political Twitter.
  134. Mackey D. All the President’s Trolls. «Он умел залезть к вам и в голову, и в сердце, – говорил один эксперт в интервью журналистке Дэниель Мэки. – Основным инструментом Корреа были не инфраструктурные проекты, а массовые коммуникации».
  135. Болецкая К. Google начал удалять из поиска запрещенные в России сайты; Luxmoore M. Google Censors Search Results after Russian Government Threat, Reports Say.
  136. Hakim D. Once Celebrated in Russia, Programmer Pavel Durov Chooses Exile.
  137. George Ch., Liew S. Red Lines. P. 96.
  138. Rule by Fear. ChinaFile.
  139. См. онлайн-приложение, рисунок OS4.1. Мы не приводим данные о том, как варьируются типы цензуры в диктатурах обмана и диктатурах страха, так как наше эмпирическое правило для определения самих типов диктатур включает в себя отдельный показатель V-DEM, описывающий контроль за СМИ; в противном случае возникал бы заколдованный круг. Конечно, в диктатурах обмана прямая и полная цензура встречается реже, а опосредованная и ограниченная цензура чаще, чем в диктатурах страха.
  140. Среднее значение для диктатур обмана значительно выше, чем для демократических стран, и ниже, чем для диктатур страха. Эти различия статистически значимы.


[Закрыть].

Раньше оппозиционных журналистов пугали анонимными звонками. Монтесинос уничтожал их репутацию в chicha-таблоидах. В наши дни проплаченные властями тролли оставляют оскорбления на сайтах журналистов и изобличают их в социальных сетях. Специалистом по таким методам в Латинской Америке был Рафаэль Корреа. Фабрики троллей на государственном финансировании расправлялись с его оппонентами, публикуя фотографии их детей и взломанную переписку134131-140
  131. Roberts M. E. Censored.
  132. Thomas K., Grier Chr., Paxson V. Adapting Social Spam Infrastructure for Political Censorship. Доказательств того, что заказчиком выступало российское правительство, нет, но именно у российского правительства был мотив.
  133. Stukal D. et al. Detecting Bots on Russian Political Twitter.
  134. Mackey D. All the President’s Trolls. «Он умел залезть к вам и в голову, и в сердце, – говорил один эксперт в интервью журналистке Дэниель Мэки. – Основным инструментом Корреа были не инфраструктурные проекты, а массовые коммуникации».
  135. Болецкая К. Google начал удалять из поиска запрещенные в России сайты; Luxmoore M. Google Censors Search Results after Russian Government Threat, Reports Say.
  136. Hakim D. Once Celebrated in Russia, Programmer Pavel Durov Chooses Exile.
  137. George Ch., Liew S. Red Lines. P. 96.
  138. Rule by Fear. ChinaFile.
  139. См. онлайн-приложение, рисунок OS4.1. Мы не приводим данные о том, как варьируются типы цензуры в диктатурах обмана и диктатурах страха, так как наше эмпирическое правило для определения самих типов диктатур включает в себя отдельный показатель V-DEM, описывающий контроль за СМИ; в противном случае возникал бы заколдованный круг. Конечно, в диктатурах обмана прямая и полная цензура встречается реже, а опосредованная и ограниченная цензура чаще, чем в диктатурах страха.
  140. Среднее значение для диктатур обмана значительно выше, чем для демократических стран, и ниже, чем для диктатур страха. Эти различия статистически значимы.


[Закрыть]. Так как Twitter был популярен в основном среди образованной оппозиции, Корреа мог запугивать критиков, не обнаруживая своей жестокости перед основной массой сторонников.

Первые интернет-гиганты Google, Facebook и Twitter – это западные компании. Поэтому некоторые эксперты надеялись, что они не позволят авторитарным правительствам использовать свои платформы против граждан. Но интернет-корпорации оказались чувствительны к потере прибыльных рынков. По данным газеты «Ведомости», в 2019 году Google начал блокировать доступ к сайтам, включенным российским правительством в черный список135131-140
  131. Roberts M. E. Censored.
  132. Thomas K., Grier Chr., Paxson V. Adapting Social Spam Infrastructure for Political Censorship. Доказательств того, что заказчиком выступало российское правительство, нет, но именно у российского правительства был мотив.
  133. Stukal D. et al. Detecting Bots on Russian Political Twitter.
  134. Mackey D. All the President’s Trolls. «Он умел залезть к вам и в голову, и в сердце, – говорил один эксперт в интервью журналистке Дэниель Мэки. – Основным инструментом Корреа были не инфраструктурные проекты, а массовые коммуникации».
  135. Болецкая К. Google начал удалять из поиска запрещенные в России сайты; Luxmoore M. Google Censors Search Results after Russian Government Threat, Reports Say.
  136. Hakim D. Once Celebrated in Russia, Programmer Pavel Durov Chooses Exile.
  137. George Ch., Liew S. Red Lines. P. 96.
  138. Rule by Fear. ChinaFile.
  139. См. онлайн-приложение, рисунок OS4.1. Мы не приводим данные о том, как варьируются типы цензуры в диктатурах обмана и диктатурах страха, так как наше эмпирическое правило для определения самих типов диктатур включает в себя отдельный показатель V-DEM, описывающий контроль за СМИ; в противном случае возникал бы заколдованный круг. Конечно, в диктатурах обмана прямая и полная цензура встречается реже, а опосредованная и ограниченная цензура чаще, чем в диктатурах страха.
  140. Среднее значение для диктатур обмана значительно выше, чем для демократических стран, и ниже, чем для диктатур страха. Эти различия статистически значимы.


[Закрыть]. Власти давят на бизнес, чтобы он помогал в слежке за гражданами136131-140
  131. Roberts M. E. Censored.
  132. Thomas K., Grier Chr., Paxson V. Adapting Social Spam Infrastructure for Political Censorship. Доказательств того, что заказчиком выступало российское правительство, нет, но именно у российского правительства был мотив.
  133. Stukal D. et al. Detecting Bots on Russian Political Twitter.
  134. Mackey D. All the President’s Trolls. «Он умел залезть к вам и в голову, и в сердце, – говорил один эксперт в интервью журналистке Дэниель Мэки. – Основным инструментом Корреа были не инфраструктурные проекты, а массовые коммуникации».
  135. Болецкая К. Google начал удалять из поиска запрещенные в России сайты; Luxmoore M. Google Censors Search Results after Russian Government Threat, Reports Say.
  136. Hakim D. Once Celebrated in Russia, Programmer Pavel Durov Chooses Exile.
  137. George Ch., Liew S. Red Lines. P. 96.
  138. Rule by Fear. ChinaFile.
  139. См. онлайн-приложение, рисунок OS4.1. Мы не приводим данные о том, как варьируются типы цензуры в диктатурах обмана и диктатурах страха, так как наше эмпирическое правило для определения самих типов диктатур включает в себя отдельный показатель V-DEM, описывающий контроль за СМИ; в противном случае возникал бы заколдованный круг. Конечно, в диктатурах обмана прямая и полная цензура встречается реже, а опосредованная и ограниченная цензура чаще, чем в диктатурах страха.
  140. Среднее значение для диктатур обмана значительно выше, чем для демократических стран, и ниже, чем для диктатур страха. Эти различия статистически значимы.


[Закрыть].

Китай проводит довольно своеобразную политику в отношении СМИ, как старых, так и новых. С одной стороны, власти разрешают работу некоторых полунезависимых поставщиков контента, а цензоры, как правило, стараются не оставлять отпечатков пальцев. С другой стороны, некоторые действия властей носят максимально публичный характер. У интернет-цензоров в Шэньчжэне есть собственные симпатичные символы: это нарисованные фигурки улыбающихся юноши и девушки в полицейской форме137131-140
  131. Roberts M. E. Censored.
  132. Thomas K., Grier Chr., Paxson V. Adapting Social Spam Infrastructure for Political Censorship. Доказательств того, что заказчиком выступало российское правительство, нет, но именно у российского правительства был мотив.
  133. Stukal D. et al. Detecting Bots on Russian Political Twitter.
  134. Mackey D. All the President’s Trolls. «Он умел залезть к вам и в голову, и в сердце, – говорил один эксперт в интервью журналистке Дэниель Мэки. – Основным инструментом Корреа были не инфраструктурные проекты, а массовые коммуникации».
  135. Болецкая К. Google начал удалять из поиска запрещенные в России сайты; Luxmoore M. Google Censors Search Results after Russian Government Threat, Reports Say.
  136. Hakim D. Once Celebrated in Russia, Programmer Pavel Durov Chooses Exile.
  137. George Ch., Liew S. Red Lines. P. 96.
  138. Rule by Fear. ChinaFile.
  139. См. онлайн-приложение, рисунок OS4.1. Мы не приводим данные о том, как варьируются типы цензуры в диктатурах обмана и диктатурах страха, так как наше эмпирическое правило для определения самих типов диктатур включает в себя отдельный показатель V-DEM, описывающий контроль за СМИ; в противном случае возникал бы заколдованный круг. Конечно, в диктатурах обмана прямая и полная цензура встречается реже, а опосредованная и ограниченная цензура чаще, чем в диктатурах страха.
  140. Среднее значение для диктатур обмана значительно выше, чем для демократических стран, и ниже, чем для диктатур страха. Эти различия статистически значимы.


[Закрыть]. По замечанию правоведа Эвы Пилс, при Си Цзиньпине «партийное государство, похоже, сознательно рекламирует свои репрессии»138131-140
  131. Roberts M. E. Censored.
  132. Thomas K., Grier Chr., Paxson V. Adapting Social Spam Infrastructure for Political Censorship. Доказательств того, что заказчиком выступало российское правительство, нет, но именно у российского правительства был мотив.
  133. Stukal D. et al. Detecting Bots on Russian Political Twitter.
  134. Mackey D. All the President’s Trolls. «Он умел залезть к вам и в голову, и в сердце, – говорил один эксперт в интервью журналистке Дэниель Мэки. – Основным инструментом Корреа были не инфраструктурные проекты, а массовые коммуникации».
  135. Болецкая К. Google начал удалять из поиска запрещенные в России сайты; Luxmoore M. Google Censors Search Results after Russian Government Threat, Reports Say.
  136. Hakim D. Once Celebrated in Russia, Programmer Pavel Durov Chooses Exile.
  137. George Ch., Liew S. Red Lines. P. 96.
  138. Rule by Fear. ChinaFile.
  139. См. онлайн-приложение, рисунок OS4.1. Мы не приводим данные о том, как варьируются типы цензуры в диктатурах обмана и диктатурах страха, так как наше эмпирическое правило для определения самих типов диктатур включает в себя отдельный показатель V-DEM, описывающий контроль за СМИ; в противном случае возникал бы заколдованный круг. Конечно, в диктатурах обмана прямая и полная цензура встречается реже, а опосредованная и ограниченная цензура чаще, чем в диктатурах страха.
  140. Среднее значение для диктатур обмана значительно выше, чем для демократических стран, и ниже, чем для диктатур страха. Эти различия статистически значимы.


[Закрыть]. А порой и свою цензуру.

СВЕРИМСЯ С ДАННЫМИ

 Можно предположить, что по мере распространения диктатур обмана контроль над СМИ будет становиться все менее заметным. Данные экспертной сети V-DEM помогают подтвердить эту гипотезу. По каждой стране и каждому году эксперты V-DEM дают оценку того, насколько государственная цензура была прямой (или опосредованной) и полной (или ограниченной). Если наша гипотеза верна, в последние несколько десятилетий статистика должна показать снижение уровня прямой и полной цензуры – такой, например, как в КНДР при Ким Ир Сене, – и рост опосредованной и ограниченной цензуры – например, как в Грузии во времена Эдуарда Шеварнадзе. Так оно и есть. Доля недемократических государств с прямой и повсеместной цензурой сократилась с 68 % в 1980-м до 45 % в 2018 году. За тот же период доля государств, проводивших непрямую цензуру в ограниченных масштабах, увеличилась с 3 % до 19 %139131-140
  131. Klishin I. How Putin is Bankrupting the Russian Opposition; Rudnitsky J., Arkhipov I. Russia Turns Trampled Grass into Weapon against Opponents.
  132. Russia Freezes Bank Accounts // Moscow Times.
  133. The Media and the Mouth // Economist.
  134. Opposition Meeting Point Likened to Concentration Camp // Moscow Times.
  135. Recep Tayyip Erdoğan Dismisses Turkey Protestors as Vandals // Guardian. В 2016 году ему пришлось столкнуться с по-настоящему ожесточенным сопротивлением во время неудачной попытки государственного переворота. Но это были не те люди, которые в 2013 году выходили на демонстрации в защиту парка Гези от застройки.
  136. С первого участника обвинения были сняты после того, как он провел месяц в предварительном заключении. См.: Russian Crackdown on Protesters Seen as Intimidation Tactic. Associated Press.
  137. Этот метод известен, по меньшей мере, с XIX века. Но он особенно эффективен сегодня, так как многие потенциальные сторонники оппозиции не приемлют насилия.
  138. Kravtsova Y. Former «Provocateur» Blames Police.
  139. Salem H., Stack G. Streetfighting Men.
  140. Corrales J. Authoritarian Survival.


[Закрыть].

Диктаторы обмана отдают предпочтение скрытым методам контроля, в том числе в интернете. НКО Freedom House публикует ежегодный рейтинг уровня интернет-цензуры примерно в 65 странах. Средний балл демократий, включенных в отчет 2016 года, по шкале от 0 (интернет-цензура отсутствует) до 100 (полная цензура) был 32. Тип недемократических государств мы определяем по эмпирическому правилу из первой главы. Средний балл диктатур обмана составил 52, гибридных режимов – 59, диктатур страха – 67. Как и другие виды контроля над СМИ, интернет-цензура в диктатурах обмана несколько жестче, чем в демократиях, но намного мягче, чем в диктатурах страха140131-140
  131. Roberts M. E. Censored.
  132. Thomas K., Grier Chr., Paxson V. Adapting Social Spam Infrastructure for Political Censorship. Доказательств того, что заказчиком выступало российское правительство, нет, но именно у российского правительства был мотив.
  133. Stukal D. et al. Detecting Bots on Russian Political Twitter.
  134. Mackey D. All the President’s Trolls. «Он умел залезть к вам и в голову, и в сердце, – говорил один эксперт в интервью журналистке Дэниель Мэки. – Основным инструментом Корреа были не инфраструктурные проекты, а массовые коммуникации».
  135. Болецкая К. Google начал удалять из поиска запрещенные в России сайты; Luxmoore M. Google Censors Search Results after Russian Government Threat, Reports Say.
  136. Hakim D. Once Celebrated in Russia, Programmer Pavel Durov Chooses Exile.
  137. George Ch., Liew S. Red Lines. P. 96.
  138. Rule by Fear. ChinaFile.
  139. См. онлайн-приложение, рисунок OS4.1. Мы не приводим данные о том, как варьируются типы цензуры в диктатурах обмана и диктатурах страха, так как наше эмпирическое правило для определения самих типов диктатур включает в себя отдельный показатель V-DEM, описывающий контроль за СМИ; в противном случае возникал бы заколдованный круг. Конечно, в диктатурах обмана прямая и полная цензура встречается реже, а опосредованная и ограниченная цензура чаще, чем в диктатурах страха.
  140. Среднее значение для диктатур обмана значительно выше, чем для демократических стран, и ниже, чем для диктатур страха. Эти различия статистически значимы.


[Закрыть].

Мы также утверждали, что в сравнении с диктатурами страха диктатуры обмана менее склонны применять насилие к журналистам. Комитет защиты журналистов (еще одна НКО) собирает информацию о работниках СМИ, убитых в разных странах мира. С 1992 года, когда начался сбор статистики, по данным экспертов 892 убийства журналистов были «напрямую связаны с выполнением ими своей работы». (Еще почти 500 человек погибли под перекрестным огнем на поле боя или в ходе освещения опасных событий, таких как массовые беспорядки.)141141-150
  141. Committee to Protect Journalists, 1396 Journalists Killed.
  142. Разница в средних значениях между диктатурами страха и диктатурами обмана, а также между диктатурами обмана и гибридными диктатурами статистически значима. Разница в значениях между диктаторами обмана и демократическими лидерами статистически незначима – как и ожидалось.
  143. Это не должно вызывать удивления, так как мы относим режимы к диктатурам обмана в том числе на основании в целом низкого уровня государственных убийств. Наши данные показывают, что, несмотря на плохую репутацию этих государств в их обращении с прессой, убийства журналистов не выпадают из общего правила. При этом среди диктатур обмана путинская Россия является исключением из правил. Из 36 диктаторов обмана в когорте, начинающейся с 1992 года, за тридцатью одним не числится ни одного подтвержденного убийства журналиста, совершенного агентами государства. При Путине с 2007-го (первый год, когда по индексу Polity Россия классифицируется как недемократическая страна) по 2015-й Комитет защиты журналистов зарегистрировал пять таких убийств. Четыре из них имели место на Северном Кавказе.
  144. Guriev S., Treisman D. The Popularity of Authoritarian Leaders.
  145. Разница между диктаторами обмана и демократическими лидерами является статистически значимой.
  146. 6 % – самое низкое значение, которое приводится в статье: Frye T. et al. Is Putin’s Popularity Real? 43 % – самое высокое значение, которое приводится в статье: Kalinin K. Exploring Putin’s Post-Crimean Supermajority (см. таблицу А1). Показатель 18 процентных пунктов рассчитан как среднее из четырех оценок завышения рейтинга Путина в статье: Frye T. et al. Is Putin’s Popularity Real? и четырех оценок в статье Kalinin K. Exploring Putin’s Post-Crimean Supermajority. См. также: Blair G., Coppock A., Moor M. When to Worry about Sensitivity Bias: авторы используют результаты этого и других социологических опросов, чтобы оценить смещение, вызванное процентом социально-приемлемых ответов. Такое смещение они обнаружили в рейтингах правительства Китая, при этом Россия была единственной включенной в исследование диктатурой обмана.
  147. См. онлайн-приложение, рисунок OS4.2. Коэффициент корреляции между средним уровнем одобрения диктатора и средним числом (подтвержденных) государственных политических убийств при этом диктаторе r = -0,30. С учетом лидеров, чей срок пришелся на этнические вооруженные конфликты (по классификации базы данных «Основные эпизоды политического насилия» организации Center for Systemic Peace (Center for Systemic Peace’s Major Episodes of Political Violence), обнаруживается один выброс: в 2005–2015 гг. при президенте Махинде Раджапаксе десятки тысяч ланкийцев из гражданских лиц были убиты правительственными войсками в разгар гражданской войны, вспыхнувшей на национальной почве (UN, Report of the Secretary-General’s Panel of Experts). При этом Раджапакса сохранял высокую популярность – очевидно, среди своих соплеменников, а не жертв ланкийского конфликта.
  148. Это особенно поражает с учетом того, что рейтинги жестоких диктаторов могут быть заышены из-за страха респондентов. Институт Гэллапа не проводил социологических опросов в Сирии и КНДР, где из-за того, что респонденты, вероятно, запуганы, уровни одобрения были бы высокими.
  149. Guriev S., Treisman D. The Popularity of Authoritarian Leaders.
  150. Говоря научным языком, мы проанализировали динамические модели на панельных данных с фиксированными эффектами для каждой страны и года.


[Закрыть] К 280 случаям убийств, по всей видимости, причастны госслужащие, армейские офицеры или связанные с государством полувоенные образования. Среди других лиц, вероятно имеющих отношение к этим преступлениям, – антиправительственные партии, повстанцы, террористы, преступные группировки и банды.

Применив правило из первой главы еще раз, мы можем проанализировать, как часто в разных режимах журналистов убивают представители государства. Мы рассчитали среднее число таких убийств в год для каждого лидера, пришедшего к власти с 1992 года, то есть с года появления этой статистики, и сравнили результаты по типам режимов. В среднем в диктатурах страха и гибридных диктатурах происходило по одному такому убийству в 10 лет. При демократических лидерах одно убийство случалось раз в 21 год. (В данном случае речь идет о склонных к насилию демократических государствах, таких как Турция в 1990-е, Филиппины и Колумбия.) А в диктатурах обмана одно убийство происходило раз в 42 года142141-150
  141. Committee to Protect Journalists, 1396 Journalists Killed.
  142. Разница в средних значениях между диктатурами страха и диктатурами обмана, а также между диктатурами обмана и гибридными диктатурами статистически значима. Разница в значениях между диктаторами обмана и демократическими лидерами статистически незначима – как и ожидалось.
  143. Это не должно вызывать удивления, так как мы относим режимы к диктатурам обмана в том числе на основании в целом низкого уровня государственных убийств. Наши данные показывают, что, несмотря на плохую репутацию этих государств в их обращении с прессой, убийства журналистов не выпадают из общего правила. При этом среди диктатур обмана путинская Россия является исключением из правил. Из 36 диктаторов обмана в когорте, начинающейся с 1992 года, за тридцатью одним не числится ни одного подтвержденного убийства журналиста, совершенного агентами государства. При Путине с 2007-го (первый год, когда по индексу Polity Россия классифицируется как недемократическая страна) по 2015-й Комитет защиты журналистов зарегистрировал пять таких убийств. Четыре из них имели место на Северном Кавказе.
  144. Guriev S., Treisman D. The Popularity of Authoritarian Leaders.
  145. Разница между диктаторами обмана и демократическими лидерами является статистически значимой.
  146. 6 % – самое низкое значение, которое приводится в статье: Frye T. et al. Is Putin’s Popularity Real? 43 % – самое высокое значение, которое приводится в статье: Kalinin K. Exploring Putin’s Post-Crimean Supermajority (см. таблицу А1). Показатель 18 процентных пунктов рассчитан как среднее из четырех оценок завышения рейтинга Путина в статье: Frye T. et al. Is Putin’s Popularity Real? и четырех оценок в статье Kalinin K. Exploring Putin’s Post-Crimean Supermajority. См. также: Blair G., Coppock A., Moor M. When to Worry about Sensitivity Bias: авторы используют результаты этого и других социологических опросов, чтобы оценить смещение, вызванное процентом социально-приемлемых ответов. Такое смещение они обнаружили в рейтингах правительства Китая, при этом Россия была единственной включенной в исследование диктатурой обмана.
  147. См. онлайн-приложение, рисунок OS4.2. Коэффициент корреляции между средним уровнем одобрения диктатора и средним числом (подтвержденных) государственных политических убийств при этом диктаторе r = -0,30. С учетом лидеров, чей срок пришелся на этнические вооруженные конфликты (по классификации базы данных «Основные эпизоды политического насилия» организации Center for Systemic Peace (Center for Systemic Peace’s Major Episodes of Political Violence), обнаруживается один выброс: в 2005–2015 гг. при президенте Махинде Раджапаксе десятки тысяч ланкийцев из гражданских лиц были убиты правительственными войсками в разгар гражданской войны, вспыхнувшей на национальной почве (UN, Report of the Secretary-General’s Panel of Experts). При этом Раджапакса сохранял высокую популярность – очевидно, среди своих соплеменников, а не жертв ланкийского конфликта.
  148. Это особенно поражает с учетом того, что рейтинги жестоких диктаторов могут быть заышены из-за страха респондентов. Институт Гэллапа не проводил социологических опросов в Сирии и КНДР, где из-за того, что респонденты, вероятно, запуганы, уровни одобрения были бы высокими.
  149. Guriev S., Treisman D. The Popularity of Authoritarian Leaders.
  150. Говоря научным языком, мы проанализировали динамические модели на панельных данных с фиксированными эффектами для каждой страны и года.


[Закрыть]. Расчеты подтверждают нашу гипотезу: государственные убийства журналистов в этих режимах – явление редкое143141-150
  141. Committee to Protect Journalists, 1396 Journalists Killed.
  142. Разница в средних значениях между диктатурами страха и диктатурами обмана, а также между диктатурами обмана и гибридными диктатурами статистически значима. Разница в значениях между диктаторами обмана и демократическими лидерами статистически незначима – как и ожидалось.
  143. Это не должно вызывать удивления, так как мы относим режимы к диктатурам обмана в том числе на основании в целом низкого уровня государственных убийств. Наши данные показывают, что, несмотря на плохую репутацию этих государств в их обращении с прессой, убийства журналистов не выпадают из общего правила. При этом среди диктатур обмана путинская Россия является исключением из правил. Из 36 диктаторов обмана в когорте, начинающейся с 1992 года, за тридцатью одним не числится ни одного подтвержденного убийства журналиста, совершенного агентами государства. При Путине с 2007-го (первый год, когда по индексу Polity Россия классифицируется как недемократическая страна) по 2015-й Комитет защиты журналистов зарегистрировал пять таких убийств. Четыре из них имели место на Северном Кавказе.
  144. Guriev S., Treisman D. The Popularity of Authoritarian Leaders.
  145. Разница между диктаторами обмана и демократическими лидерами является статистически значимой.
  146. 6 % – самое низкое значение, которое приводится в статье: Frye T. et al. Is Putin’s Popularity Real? 43 % – самое высокое значение, которое приводится в статье: Kalinin K. Exploring Putin’s Post-Crimean Supermajority (см. таблицу А1). Показатель 18 процентных пунктов рассчитан как среднее из четырех оценок завышения рейтинга Путина в статье: Frye T. et al. Is Putin’s Popularity Real? и четырех оценок в статье Kalinin K. Exploring Putin’s Post-Crimean Supermajority. См. также: Blair G., Coppock A., Moor M. When to Worry about Sensitivity Bias: авторы используют результаты этого и других социологических опросов, чтобы оценить смещение, вызванное процентом социально-приемлемых ответов. Такое смещение они обнаружили в рейтингах правительства Китая, при этом Россия была единственной включенной в исследование диктатурой обмана.
  147. См. онлайн-приложение, рисунок OS4.2. Коэффициент корреляции между средним уровнем одобрения диктатора и средним числом (подтвержденных) государственных политических убийств при этом диктаторе r = -0,30. С учетом лидеров, чей срок пришелся на этнические вооруженные конфликты (по классификации базы данных «Основные эпизоды политического насилия» организации Center for Systemic Peace (Center for Systemic Peace’s Major Episodes of Political Violence), обнаруживается один выброс: в 2005–2015 гг. при президенте Махинде Раджапаксе десятки тысяч ланкийцев из гражданских лиц были убиты правительственными войсками в разгар гражданской войны, вспыхнувшей на национальной почве (UN, Report of the Secretary-General’s Panel of Experts). При этом Раджапакса сохранял высокую популярность – очевидно, среди своих соплеменников, а не жертв ланкийского конфликта.
  148. Это особенно поражает с учетом того, что рейтинги жестоких диктаторов могут быть заышены из-за страха респондентов. Институт Гэллапа не проводил социологических опросов в Сирии и КНДР, где из-за того, что респонденты, вероятно, запуганы, уровни одобрения были бы высокими.
  149. Guriev S., Treisman D. The Popularity of Authoritarian Leaders.
  150. Говоря научным языком, мы проанализировали динамические модели на панельных данных с фиксированными эффектами для каждой страны и года.


[Закрыть].

Цель манипулирования информацией в том, чтобы поднять популярность лидера. Но достигается ли она? Действительно ли диктаторы обмана популярнее других лидеров? Во Всемирном опросе Института Гэллапа (Gallup World Poll, GWP) содержатся интересные данные: он проводится ежегодно более чем в 120 странах, в каждой из которых опрашивают примерно 1 000 человек. Мы исследовали данные GWP за 2005–2015 гг.144141-150
  141. Committee to Protect Journalists, 1396 Journalists Killed.
  142. Разница в средних значениях между диктатурами страха и диктатурами обмана, а также между диктатурами обмана и гибридными диктатурами статистически значима. Разница в значениях между диктаторами обмана и демократическими лидерами статистически незначима – как и ожидалось.
  143. Это не должно вызывать удивления, так как мы относим режимы к диктатурам обмана в том числе на основании в целом низкого уровня государственных убийств. Наши данные показывают, что, несмотря на плохую репутацию этих государств в их обращении с прессой, убийства журналистов не выпадают из общего правила. При этом среди диктатур обмана путинская Россия является исключением из правил. Из 36 диктаторов обмана в когорте, начинающейся с 1992 года, за тридцатью одним не числится ни одного подтвержденного убийства журналиста, совершенного агентами государства. При Путине с 2007-го (первый год, когда по индексу Polity Россия классифицируется как недемократическая страна) по 2015-й Комитет защиты журналистов зарегистрировал пять таких убийств. Четыре из них имели место на Северном Кавказе.
  144. Guriev S., Treisman D. The Popularity of Authoritarian Leaders.
  145. Разница между диктаторами обмана и демократическими лидерами является статистически значимой.
  146. 6 % – самое низкое значение, которое приводится в статье: Frye T. et al. Is Putin’s Popularity Real? 43 % – самое высокое значение, которое приводится в статье: Kalinin K. Exploring Putin’s Post-Crimean Supermajority (см. таблицу А1). Показатель 18 процентных пунктов рассчитан как среднее из четырех оценок завышения рейтинга Путина в статье: Frye T. et al. Is Putin’s Popularity Real? и четырех оценок в статье Kalinin K. Exploring Putin’s Post-Crimean Supermajority. См. также: Blair G., Coppock A., Moor M. When to Worry about Sensitivity Bias: авторы используют результаты этого и других социологических опросов, чтобы оценить смещение, вызванное процентом социально-приемлемых ответов. Такое смещение они обнаружили в рейтингах правительства Китая, при этом Россия была единственной включенной в исследование диктатурой обмана.
  147. См. онлайн-приложение, рисунок OS4.2. Коэффициент корреляции между средним уровнем одобрения диктатора и средним числом (подтвержденных) государственных политических убийств при этом диктаторе r = -0,30. С учетом лидеров, чей срок пришелся на этнические вооруженные конфликты (по классификации базы данных «Основные эпизоды политического насилия» организации Center for Systemic Peace (Center for Systemic Peace’s Major Episodes of Political Violence), обнаруживается один выброс: в 2005–2015 гг. при президенте Махинде Раджапаксе десятки тысяч ланкийцев из гражданских лиц были убиты правительственными войсками в разгар гражданской войны, вспыхнувшей на национальной почве (UN, Report of the Secretary-General’s Panel of Experts). При этом Раджапакса сохранял высокую популярность – очевидно, среди своих соплеменников, а не жертв ланкийского конфликта.
  148. Это особенно поражает с учетом того, что рейтинги жестоких диктаторов могут быть заышены из-за страха респондентов. Институт Гэллапа не проводил социологических опросов в Сирии и КНДР, где из-за того, что респонденты, вероятно, запуганы, уровни одобрения были бы высокими.
  149. Guriev S., Treisman D. The Popularity of Authoritarian Leaders.
  150. Говоря научным языком, мы проанализировали динамические модели на панельных данных с фиксированными эффектами для каждой страны и года.


[Закрыть] Эти данные покрывают 51 авторитарное государство (диктатуры страха и диктатуры обмана) и больше 90 демократических стран.

В первом приближении можно посмотреть, как меняются средние уровни одобрения деятельности лидеров в зависимости от типа политического режима. Каждый год Институт Гэллапа задает респондентам следующий вопрос: «Одобряете ли Вы работу руководства страны?» Респонденты могут выбрать из ответов «да», «нет» и «не знаю». Получив среднее число ответов «да» для каждого лидера за все годы его правления, по которым имеются данные, мы получим его средний рейтинг. У диктаторов обмана в 2005–2015 гг. этот показатель составил в среднем 55 %, у гибридных диктаторов – 52 %, у диктаторов страха – 51 %. Средний рейтинг демократических лидеров – всего 41 %145141-150
  141. Committee to Protect Journalists, 1396 Journalists Killed.
  142. Разница в средних значениях между диктатурами страха и диктатурами обмана, а также между диктатурами обмана и гибридными диктатурами статистически значима. Разница в значениях между диктаторами обмана и демократическими лидерами статистически незначима – как и ожидалось.
  143. Это не должно вызывать удивления, так как мы относим режимы к диктатурам обмана в том числе на основании в целом низкого уровня государственных убийств. Наши данные показывают, что, несмотря на плохую репутацию этих государств в их обращении с прессой, убийства журналистов не выпадают из общего правила. При этом среди диктатур обмана путинская Россия является исключением из правил. Из 36 диктаторов обмана в когорте, начинающейся с 1992 года, за тридцатью одним не числится ни одного подтвержденного убийства журналиста, совершенного агентами государства. При Путине с 2007-го (первый год, когда по индексу Polity Россия классифицируется как недемократическая страна) по 2015-й Комитет защиты журналистов зарегистрировал пять таких убийств. Четыре из них имели место на Северном Кавказе.
  144. Guriev S., Treisman D. The Popularity of Authoritarian Leaders.
  145. Разница между диктаторами обмана и демократическими лидерами является статистически значимой.
  146. 6 % – самое низкое значение, которое приводится в статье: Frye T. et al. Is Putin’s Popularity Real? 43 % – самое высокое значение, которое приводится в статье: Kalinin K. Exploring Putin’s Post-Crimean Supermajority (см. таблицу А1). Показатель 18 процентных пунктов рассчитан как среднее из четырех оценок завышения рейтинга Путина в статье: Frye T. et al. Is Putin’s Popularity Real? и четырех оценок в статье Kalinin K. Exploring Putin’s Post-Crimean Supermajority. См. также: Blair G., Coppock A., Moor M. When to Worry about Sensitivity Bias: авторы используют результаты этого и других социологических опросов, чтобы оценить смещение, вызванное процентом социально-приемлемых ответов. Такое смещение они обнаружили в рейтингах правительства Китая, при этом Россия была единственной включенной в исследование диктатурой обмана.
  147. См. онлайн-приложение, рисунок OS4.2. Коэффициент корреляции между средним уровнем одобрения диктатора и средним числом (подтвержденных) государственных политических убийств при этом диктаторе r = -0,30. С учетом лидеров, чей срок пришелся на этнические вооруженные конфликты (по классификации базы данных «Основные эпизоды политического насилия» организации Center for Systemic Peace (Center for Systemic Peace’s Major Episodes of Political Violence), обнаруживается один выброс: в 2005–2015 гг. при президенте Махинде Раджапаксе десятки тысяч ланкийцев из гражданских лиц были убиты правительственными войсками в разгар гражданской войны, вспыхнувшей на национальной почве (UN, Report of the Secretary-General’s Panel of Experts). При этом Раджапакса сохранял высокую популярность – очевидно, среди своих соплеменников, а не жертв ланкийского конфликта.
  148. Это особенно поражает с учетом того, что рейтинги жестоких диктаторов могут быть заышены из-за страха респондентов. Институт Гэллапа не проводил социологических опросов в Сирии и КНДР, где из-за того, что респонденты, вероятно, запуганы, уровни одобрения были бы высокими.
  149. Guriev S., Treisman D. The Popularity of Authoritarian Leaders.
  150. Говоря научным языком, мы проанализировали динамические модели на панельных данных с фиксированными эффектами для каждой страны и года.


[Закрыть]. Конечно, это довольно примитивная проверка, но и она подтверждает наше предположение о том, что диктаторы обмана обычно пользуются большей популярностью, чем руководители демократических стран.

Но можем ли мы доверять социологическим опросам? Их данные нелегко интерпретировать даже в демократических странах, а в несвободных обществах – во много раз сложнее. Институт Гэллапа несколько десятилетий проводит свои исследования, а его Всемирный опрос пользуется большим уважением. И все же респонденты в авторитарных режимах могут бояться отвечать честно особенно на чувствительные вопросы, например, о качестве работы правительства. Результаты могут быть смещены из-за большой доли социально приемлемых ответов. Опасаясь негативных последствий в случае, если о недовольстве станет известно, респонденты могут делать вид, что самопровозглашенный лидер их устраивает больше, чем на самом деле.

Один из способов это проверить – посмотреть на число уклонившихся от ответа. Если люди боятся отвечать «нет» на подобный вопрос, они либо вовсе откажутся это делать, либо выберут вариант «не знаю». Будет показательно, если в авторитарных режимах – особенно в диктатурах страха – уклоняющихся от ответа окажется больше, чем в демократиях. Но в данных GWP такой закономерности нет. Людей, которые на вопрос об одобрении деятельности лидера выбрали вариант «не знаю» или отказались отвечать, везде было примерно одинаково: 9 % в диктатурах обмана, 7 % в гибридных режимах, 8 % в диктатурах страха и 9 % в демократиях.

Чтобы оценить степень смещения, вызванного представлениями о социально приемлемых ответах, ученые используют метод, который называется «списочный эксперимент». В социологической анкете среди безобидных вопросов – «вы любите чай больше, чем кофе?» – прячется вопрос на чувствительную тему: «как вы считаете, президент хорошо выполняет свою работу?»; респондента просят лишь сказать, на какое число из вопросов в списке он ответит утвердительно. По ответу конкретного человека нельзя определить, одобряет он работу президента или нет: возможно, те, у кого меньше ответов «да», просто любят кофе! Но если у исследователей есть данные о том, как в среднем распределяются предпочтения респондентов по напиткам, можно сделать заключение и о среднем уровне одобрения президента. Затем, сравнивая полученные результаты с цифрами ответов на прямо заданный вопрос о поддержке, можно оценить, в какой степени завышен рейтинг лидера.

В 2014–2015 гг. социологи провели восемь списочных экспериментов, чтобы замерить уровень популярности Путина в России. Оценки того, насколько завышен его рейтинг в соцопросах, варьировались от 6 до 43 процентных пунктов, а средний показатель составил 18 процентных пунктов146141-150
  141. Committee to Protect Journalists, 1396 Journalists Killed.
  142. Разница в средних значениях между диктатурами страха и диктатурами обмана, а также между диктатурами обмана и гибридными диктатурами статистически значима. Разница в значениях между диктаторами обмана и демократическими лидерами статистически незначима – как и ожидалось.
  143. Это не должно вызывать удивления, так как мы относим режимы к диктатурам обмана в том числе на основании в целом низкого уровня государственных убийств. Наши данные показывают, что, несмотря на плохую репутацию этих государств в их обращении с прессой, убийства журналистов не выпадают из общего правила. При этом среди диктатур обмана путинская Россия является исключением из правил. Из 36 диктаторов обмана в когорте, начинающейся с 1992 года, за тридцатью одним не числится ни одного подтвержденного убийства журналиста, совершенного агентами государства. При Путине с 2007-го (первый год, когда по индексу Polity Россия классифицируется как недемократическая страна) по 2015-й Комитет защиты журналистов зарегистрировал пять таких убийств. Четыре из них имели место на Северном Кавказе.
  144. Guriev S., Treisman D. The Popularity of Authoritarian Leaders.
  145. Разница между диктаторами обмана и демократическими лидерами является статистически значимой.
  146. 6 % – самое низкое значение, которое приводится в статье: Frye T. et al. Is Putin’s Popularity Real? 43 % – самое высокое значение, которое приводится в статье: Kalinin K. Exploring Putin’s Post-Crimean Supermajority (см. таблицу А1). Показатель 18 процентных пунктов рассчитан как среднее из четырех оценок завышения рейтинга Путина в статье: Frye T. et al. Is Putin’s Popularity Real? и четырех оценок в статье Kalinin K. Exploring Putin’s Post-Crimean Supermajority. См. также: Blair G., Coppock A., Moor M. When to Worry about Sensitivity Bias: авторы используют результаты этого и других социологических опросов, чтобы оценить смещение, вызванное процентом социально-приемлемых ответов. Такое смещение они обнаружили в рейтингах правительства Китая, при этом Россия была единственной включенной в исследование диктатурой обмана.
  147. См. онлайн-приложение, рисунок OS4.2. Коэффициент корреляции между средним уровнем одобрения диктатора и средним числом (подтвержденных) государственных политических убийств при этом диктаторе r = -0,30. С учетом лидеров, чей срок пришелся на этнические вооруженные конфликты (по классификации базы данных «Основные эпизоды политического насилия» организации Center for Systemic Peace (Center for Systemic Peace’s Major Episodes of Political Violence), обнаруживается один выброс: в 2005–2015 гг. при президенте Махинде Раджапаксе десятки тысяч ланкийцев из гражданских лиц были убиты правительственными войсками в разгар гражданской войны, вспыхнувшей на национальной почве (UN, Report of the Secretary-General’s Panel of Experts). При этом Раджапакса сохранял высокую популярность – очевидно, среди своих соплеменников, а не жертв ланкийского конфликта.
  148. Это особенно поражает с учетом того, что рейтинги жестоких диктаторов могут быть заышены из-за страха респондентов. Институт Гэллапа не проводил социологических опросов в Сирии и КНДР, где из-за того, что респонденты, вероятно, запуганы, уровни одобрения были бы высокими.
  149. Guriev S., Treisman D. The Popularity of Authoritarian Leaders.
  150. Говоря научным языком, мы проанализировали динамические модели на панельных данных с фиксированными эффектами для каждой страны и года.


[Закрыть]. Безусловно, мы должны относиться к вероятности социально-приемлемого смещения всерьез. Но для нас в контексте этой книги важнее то, что и после корректировки на эту систематическую ошибку «истинная» популярность Путина оставалась очень высокой. С поправкой на социально-приемлемые ответы и после усреднения по результатам всех восьми опросов средний уровень одобрения Путина составил 66 %.

Мы говорили, что в диктатурах обмана жестокие репрессии контрпродуктивны. Они мешают образу диктатора как компетентного демократического лидера. Найдутся ли этому подтверждения в опросах общественного мнения? Конечно, даже если мы правы, доказать это будет нелегко. Из страха жестоких репрессий респонденты будут представлять все в радужном свете, даже если бы они хотели ответить отрицательно. В действительности, судя по результатам GWP, возмущение, которое вызывает у респондентов государственное насилие, перевешивает желание избежать рисков, связанных с правдивым ответом. Мы использовали собственные данные о государственных политических убийствах, чтобы измерить уровень жестокости репрессий. За исключением тех лидеров, чей срок пришелся на этнические гражданские войны (в таких условиях им прощают даже значительное насилие к представителям враждебных этнических групп), у автократов, допустивших большее число политических убийств, рейтинг, как правило, был ниже147141-150
  141. Committee to Protect Journalists, 1396 Journalists Killed.
  142. Разница в средних значениях между диктатурами страха и диктатурами обмана, а также между диктатурами обмана и гибридными диктатурами статистически значима. Разница в значениях между диктаторами обмана и демократическими лидерами статистически незначима – как и ожидалось.
  143. Это не должно вызывать удивления, так как мы относим режимы к диктатурам обмана в том числе на основании в целом низкого уровня государственных убийств. Наши данные показывают, что, несмотря на плохую репутацию этих государств в их обращении с прессой, убийства журналистов не выпадают из общего правила. При этом среди диктатур обмана путинская Россия является исключением из правил. Из 36 диктаторов обмана в когорте, начинающейся с 1992 года, за тридцатью одним не числится ни одного подтвержденного убийства журналиста, совершенного агентами государства. При Путине с 2007-го (первый год, когда по индексу Polity Россия классифицируется как недемократическая страна) по 2015-й Комитет защиты журналистов зарегистрировал пять таких убийств. Четыре из них имели место на Северном Кавказе.
  144. Guriev S., Treisman D. The Popularity of Authoritarian Leaders.
  145. Разница между диктаторами обмана и демократическими лидерами является статистически значимой.
  146. 6 % – самое низкое значение, которое приводится в статье: Frye T. et al. Is Putin’s Popularity Real? 43 % – самое высокое значение, которое приводится в статье: Kalinin K. Exploring Putin’s Post-Crimean Supermajority (см. таблицу А1). Показатель 18 процентных пунктов рассчитан как среднее из четырех оценок завышения рейтинга Путина в статье: Frye T. et al. Is Putin’s Popularity Real? и четырех оценок в статье Kalinin K. Exploring Putin’s Post-Crimean Supermajority. См. также: Blair G., Coppock A., Moor M. When to Worry about Sensitivity Bias: авторы используют результаты этого и других социологических опросов, чтобы оценить смещение, вызванное процентом социально-приемлемых ответов. Такое смещение они обнаружили в рейтингах правительства Китая, при этом Россия была единственной включенной в исследование диктатурой обмана.
  147. См. онлайн-приложение, рисунок OS4.2. Коэффициент корреляции между средним уровнем одобрения диктатора и средним числом (подтвержденных) государственных политических убийств при этом диктаторе r = -0,30. С учетом лидеров, чей срок пришелся на этнические вооруженные конфликты (по классификации базы данных «Основные эпизоды политического насилия» организации Center for Systemic Peace (Center for Systemic Peace’s Major Episodes of Political Violence), обнаруживается один выброс: в 2005–2015 гг. при президенте Махинде Раджапаксе десятки тысяч ланкийцев из гражданских лиц были убиты правительственными войсками в разгар гражданской войны, вспыхнувшей на национальной почве (UN, Report of the Secretary-General’s Panel of Experts). При этом Раджапакса сохранял высокую популярность – очевидно, среди своих соплеменников, а не жертв ланкийского конфликта.
  148. Это особенно поражает с учетом того, что рейтинги жестоких диктаторов могут быть заышены из-за страха респондентов. Институт Гэллапа не проводил социологических опросов в Сирии и КНДР, где из-за того, что респонденты, вероятно, запуганы, уровни одобрения были бы высокими.
  149. Guriev S., Treisman D. The Popularity of Authoritarian Leaders.
  150. Говоря научным языком, мы проанализировали динамические модели на панельных данных с фиксированными эффектами для каждой страны и года.


[Закрыть]. Популярность менее жестоких диктаторов лежала в широком диапазоне – в конце концов, есть много способов ее лишиться. Но за исключением одного военного этнического конфликта, в рассмотренном периоде не было диктаторов, при которых совершались бы государственные политические убийства, а они сами оставались бы популярными. Нельзя сказать, что эти рассуждения что-то однозначно доказывают. Однако они не противоречат идее о том, что диктаторам недавнего прошлого приходилось выбирать: власть, держащаяся на страхе, или популярность. Но не то и другое вместе148141-150
  141. Committee to Protect Journalists, 1396 Journalists Killed.
  142. Разница в средних значениях между диктатурами страха и диктатурами обмана, а также между диктатурами обмана и гибридными диктатурами статистически значима. Разница в значениях между диктаторами обмана и демократическими лидерами статистически незначима – как и ожидалось.
  143. Это не должно вызывать удивления, так как мы относим режимы к диктатурам обмана в том числе на основании в целом низкого уровня государственных убийств. Наши данные показывают, что, несмотря на плохую репутацию этих государств в их обращении с прессой, убийства журналистов не выпадают из общего правила. При этом среди диктатур обмана путинская Россия является исключением из правил. Из 36 диктаторов обмана в когорте, начинающейся с 1992 года, за тридцатью одним не числится ни одного подтвержденного убийства журналиста, совершенного агентами государства. При Путине с 2007-го (первый год, когда по индексу Polity Россия классифицируется как недемократическая страна) по 2015-й Комитет защиты журналистов зарегистрировал пять таких убийств. Четыре из них имели место на Северном Кавказе.
  144. Guriev S., Treisman D. The Popularity of Authoritarian Leaders.
  145. Разница между диктаторами обмана и демократическими лидерами является статистически значимой.
  146. 6 % – самое низкое значение, которое приводится в статье: Frye T. et al. Is Putin’s Popularity Real? 43 % – самое высокое значение, которое приводится в статье: Kalinin K. Exploring Putin’s Post-Crimean Supermajority (см. таблицу А1). Показатель 18 процентных пунктов рассчитан как среднее из четырех оценок завышения рейтинга Путина в статье: Frye T. et al. Is Putin’s Popularity Real? и четырех оценок в статье Kalinin K. Exploring Putin’s Post-Crimean Supermajority. См. также: Blair G., Coppock A., Moor M. When to Worry about Sensitivity Bias: авторы используют результаты этого и других социологических опросов, чтобы оценить смещение, вызванное процентом социально-приемлемых ответов. Такое смещение они обнаружили в рейтингах правительства Китая, при этом Россия была единственной включенной в исследование диктатурой обмана.
  147. См. онлайн-приложение, рисунок OS4.2. Коэффициент корреляции между средним уровнем одобрения диктатора и средним числом (подтвержденных) государственных политических убийств при этом диктаторе r = -0,30. С учетом лидеров, чей срок пришелся на этнические вооруженные конфликты (по классификации базы данных «Основные эпизоды политического насилия» организации Center for Systemic Peace (Center for Systemic Peace’s Major Episodes of Political Violence), обнаруживается один выброс: в 2005–2015 гг. при президенте Махинде Раджапаксе десятки тысяч ланкийцев из гражданских лиц были убиты правительственными войсками в разгар гражданской войны, вспыхнувшей на национальной почве (UN, Report of the Secretary-General’s Panel of Experts). При этом Раджапакса сохранял высокую популярность – очевидно, среди своих соплеменников, а не жертв ланкийского конфликта.
  148. Это особенно поражает с учетом того, что рейтинги жестоких диктаторов могут быть заышены из-за страха респондентов. Институт Гэллапа не проводил социологических опросов в Сирии и КНДР, где из-за того, что респонденты, вероятно, запуганы, уровни одобрения были бы высокими.
  149. Guriev S., Treisman D. The Popularity of Authoritarian Leaders.
  150. Говоря научным языком, мы проанализировали динамические модели на панельных данных с фиксированными эффектами для каждой страны и года.


[Закрыть].

Данные говорят о том, что диктаторы обмана обычно популярнее демократических лидеров. Мы предположили, что их высокие рейтинги объясняются манипулированием СМИ. Чтобы проверить эту гипотезу, давайте вновь обратимся к GWP и исследованиям Freedom House, которая ежегодно измеряет степень свободы СМИ в разных странах. Мы сопоставили их оценки масштаба цензуры с рейтингами руководителей государств149141-150
  141. Committee to Protect Journalists, 1396 Journalists Killed.
  142. Разница в средних значениях между диктатурами страха и диктатурами обмана, а также между диктатурами обмана и гибридными диктатурами статистически значима. Разница в значениях между диктаторами обмана и демократическими лидерами статистически незначима – как и ожидалось.
  143. Это не должно вызывать удивления, так как мы относим режимы к диктатурам обмана в том числе на основании в целом низкого уровня государственных убийств. Наши данные показывают, что, несмотря на плохую репутацию этих государств в их обращении с прессой, убийства журналистов не выпадают из общего правила. При этом среди диктатур обмана путинская Россия является исключением из правил. Из 36 диктаторов обмана в когорте, начинающейся с 1992 года, за тридцатью одним не числится ни одного подтвержденного убийства журналиста, совершенного агентами государства. При Путине с 2007-го (первый год, когда по индексу Polity Россия классифицируется как недемократическая страна) по 2015-й Комитет защиты журналистов зарегистрировал пять таких убийств. Четыре из них имели место на Северном Кавказе.
  144. Guriev S., Treisman D. The Popularity of Authoritarian Leaders.
  145. Разница между диктаторами обмана и демократическими лидерами является статистически значимой.
  146. 6 % – самое низкое значение, которое приводится в статье: Frye T. et al. Is Putin’s Popularity Real? 43 % – самое высокое значение, которое приводится в статье: Kalinin K. Exploring Putin’s Post-Crimean Supermajority (см. таблицу А1). Показатель 18 процентных пунктов рассчитан как среднее из четырех оценок завышения рейтинга Путина в статье: Frye T. et al. Is Putin’s Popularity Real? и четырех оценок в статье Kalinin K. Exploring Putin’s Post-Crimean Supermajority. См. также: Blair G., Coppock A., Moor M. When to Worry about Sensitivity Bias: авторы используют результаты этого и других социологических опросов, чтобы оценить смещение, вызванное процентом социально-приемлемых ответов. Такое смещение они обнаружили в рейтингах правительства Китая, при этом Россия была единственной включенной в исследование диктатурой обмана.
  147. См. онлайн-приложение, рисунок OS4.2. Коэффициент корреляции между средним уровнем одобрения диктатора и средним числом (подтвержденных) государственных политических убийств при этом диктаторе r = -0,30. С учетом лидеров, чей срок пришелся на этнические вооруженные конфликты (по классификации базы данных «Основные эпизоды политического насилия» организации Center for Systemic Peace (Center for Systemic Peace’s Major Episodes of Political Violence), обнаруживается один выброс: в 2005–2015 гг. при президенте Махинде Раджапаксе десятки тысяч ланкийцев из гражданских лиц были убиты правительственными войсками в разгар гражданской войны, вспыхнувшей на национальной почве (UN, Report of the Secretary-General’s Panel of Experts). При этом Раджапакса сохранял высокую популярность – очевидно, среди своих соплеменников, а не жертв ланкийского конфликта.
  148. Это особенно поражает с учетом того, что рейтинги жестоких диктаторов могут быть заышены из-за страха респондентов. Институт Гэллапа не проводил социологических опросов в Сирии и КНДР, где из-за того, что респонденты, вероятно, запуганы, уровни одобрения были бы высокими.
  149. Guriev S., Treisman D. The Popularity of Authoritarian Leaders.
  150. Говоря научным языком, мы проанализировали динамические модели на панельных данных с фиксированными эффектами для каждой страны и года.


[Закрыть]. GWP содержит данные за много лет, поэтому мы не брали в расчет показатели, остающиеся неизменными для конкретной страны в течение всего периода времени, и сосредоточились на том, как изменения уровня цензуры отражаются на популярности лидера150141-150
  141. Committee to Protect Journalists, 1396 Journalists Killed.
  142. Разница в средних значениях между диктатурами страха и диктатурами обмана, а также между диктатурами обмана и гибридными диктатурами статистически значима. Разница в значениях между диктаторами обмана и демократическими лидерами статистически незначима – как и ожидалось.
  143. Это не должно вызывать удивления, так как мы относим режимы к диктатурам обмана в том числе на основании в целом низкого уровня государственных убийств. Наши данные показывают, что, несмотря на плохую репутацию этих государств в их обращении с прессой, убийства журналистов не выпадают из общего правила. При этом среди диктатур обмана путинская Россия является исключением из правил. Из 36 диктаторов обмана в когорте, начинающейся с 1992 года, за тридцатью одним не числится ни одного подтвержденного убийства журналиста, совершенного агентами государства. При Путине с 2007-го (первый год, когда по индексу Polity Россия классифицируется как недемократическая страна) по 2015-й Комитет защиты журналистов зарегистрировал пять таких убийств. Четыре из них имели место на Северном Кавказе.
  144. Guriev S., Treisman D. The Popularity of Authoritarian Leaders.
  145. Разница между диктаторами обмана и демократическими лидерами является статистически значимой.
  146. 6 % – самое низкое значение, которое приводится в статье: Frye T. et al. Is Putin’s Popularity Real? 43 % – самое высокое значение, которое приводится в статье: Kalinin K. Exploring Putin’s Post-Crimean Supermajority (см. таблицу А1). Показатель 18 процентных пунктов рассчитан как среднее из четырех оценок завышения рейтинга Путина в статье: Frye T. et al. Is Putin’s Popularity Real? и четырех оценок в статье Kalinin K. Exploring Putin’s Post-Crimean Supermajority. См. также: Blair G., Coppock A., Moor M. When to Worry about Sensitivity Bias: авторы используют результаты этого и других социологических опросов, чтобы оценить смещение, вызванное процентом социально-приемлемых ответов. Такое смещение они обнаружили в рейтингах правительства Китая, при этом Россия была единственной включенной в исследование диктатурой обмана.
  147. См. онлайн-приложение, рисунок OS4.2. Коэффициент корреляции между средним уровнем одобрения диктатора и средним числом (подтвержденных) государственных политических убийств при этом диктаторе r = -0,30. С учетом лидеров, чей срок пришелся на этнические вооруженные конфликты (по классификации базы данных «Основные эпизоды политического насилия» организации Center for Systemic Peace (Center for Systemic Peace’s Major Episodes of Political Violence), обнаруживается один выброс: в 2005–2015 гг. при президенте Махинде Раджапаксе десятки тысяч ланкийцев из гражданских лиц были убиты правительственными войсками в разгар гражданской войны, вспыхнувшей на национальной почве (UN, Report of the Secretary-General’s Panel of Experts). При этом Раджапакса сохранял высокую популярность – очевидно, среди своих соплеменников, а не жертв ланкийского конфликта.
  148. Это особенно поражает с учетом того, что рейтинги жестоких диктаторов могут быть заышены из-за страха респондентов. Институт Гэллапа не проводил социологических опросов в Сирии и КНДР, где из-за того, что респонденты, вероятно, запуганы, уровни одобрения были бы высокими.
  149. Guriev S., Treisman D. The Popularity of Authoritarian Leaders.
  150. Говоря научным языком, мы проанализировали динамические модели на панельных данных с фиксированными эффектами для каждой страны и года.


[Закрыть]. При этом мы делали поправку на экономические показатели, электоральный цикл, уровень политических репрессий и другие факторы, потенциально влияющие на уровень одобрения.

Как и ожидалось, популярность недемократических лидеров была тем выше, чем более ограниченной была свобода СМИ. Приведем пример: индекс цензуры Freedom House в Эквадоре в 2007–2014 гг., по мере того как Рафаэль Корреа усиливал контроль над прессой, вырос на 23 пункта по 100-балльной шкале. Наша статистическая модель на этом основании спрогнозировала рост политического рейтинга Корреа на 9 пунктов – и именно такой прирост был зафиксирован в опросах Института Гэллопа. Мы не можем утверждать, что рейтинг зависит от цензуры; возможно, все наоборот – чем популярнее лидер, тем строже у него цензура. Но полученные результаты согласуются с нашей теорией.

Мы также считаем, что диктаторам обмана выгоднее цензуру скрывать. Они не смогут выдать себя за компетентных руководителей-демократов, если народ узнает, что их критиков заставляют молчать. Поэтому они контролируют СМИ тайно, а значит, их популярность должна упасть, если об этом станет известно. Чтобы проверить наше предположение, мы снова обратились к GWP. В одном из вопросов респондентов спрашивают, «много» ли, с их точки зрения, «свободы» у СМИ в их стране. На базе статистики ответов мы рассчитали «субъективный уровень цензуры». При заданном объективном уровне цензуры (по оценке Freedom House) рейтинг лидера оказывается ниже, если больше людей считает, что власти ограничивают работу СМИ. Рост показателя «субъективный уровень цензуры» на каждые 10 процентных пунктов соответствует снижению рейтинга лидера примерно на 3 процентных пункта. В современном мире, чтобы лидер оставался популярным, давление на СМИ не должно бросаться в глаза151151-160
  151. Повторимся: мы не можем доказать наличие причинно-следственной связи. Возможно, когда респонденты перестают доверять правительству по другим причинам, они также начинают считать, что оно подвергает цензуре СМИ.
  152. Guriev S., Treisman D. The Popularity of Authoritarian Leaders.
  153. Hollyer J. R., Rosendorff B. P., Vreeland J. R. Transparency, Democracy, and Autocracy.
  154. Norris P., Inglehart R. Silencing Dissent. Они использовали данные волны 2005–2006 гг. Всемирного исследования ценностей, в которую включались репрезентативные выборки населения в 44 странах, а также индекс свободы СМИ, разработанный организацией «Репортеры без границ» («Reporters Without Borders»).
  155. Guriev S., Melnikov N., Zhuravskaya E. 3G Internet and Confidence in Government.
  156. Средний уровень одобрения – 51 %.
  157. Исследование посвящено тому влиянию, которое на уровень одобрения деятельности правительства оказало появление мобильного широкополосного интернета; но интернет-технологии предыдущих поколений сыграли не менее важную роль. В Малайзии рост проникновения интернета в 2004–2008 гг. привел к снижению на 6,6 процентных пунктов доли голосов, отданных за правящую партию на выборах; см. Miner L. The Unintended Consequences of Internet Diffusion.
  158. Enikolopov R., Petrova M., Zhuravskaya E. Media and Political Persuasion.
  159. Knight B., Tribin A. Opposition Media, State Censorship, and Political Accountability. Уровень одобрения Чавеса снижался в течение всего этого периода, но в местностях, где не было доступа к трансляциям «Globovisión», он потерял примерно на 5 процентных пунктов меньше.
  160. Boas T. Television and Neopopulism in Latin America. P. 35–36, 44. Нужно учесть, что участники социологического опроса могут плохо помнить, сколько часов в день они смотрят телевизор и за кого голосовали (Prior M. The Immensely Inflated News Audience).


[Закрыть].

У интернет-цензуры такая же задача – поднять диктатору рейтинг. Мы нашли некоторые данные, которые говорят об эффективности этого подхода. Google, Twitter и другие интернет-компании отчитываются о том, как часто иностранные правительства просят их удалить определенный контент. Например, в 2019-м компания Google получила 30 000 подобных запросов. Частоту их поступления мы решили использовать как показатель цензурной активности государства в интернете. В последние годы в недемократических режимах усиление онлайн-цензуры соответствовало росту рейтингов лидера152151-160
  151. Повторимся: мы не можем доказать наличие причинно-следственной связи. Возможно, когда респонденты перестают доверять правительству по другим причинам, они также начинают считать, что оно подвергает цензуре СМИ.
  152. Guriev S., Treisman D. The Popularity of Authoritarian Leaders.
  153. Hollyer J. R., Rosendorff B. P., Vreeland J. R. Transparency, Democracy, and Autocracy.
  154. Norris P., Inglehart R. Silencing Dissent. Они использовали данные волны 2005–2006 гг. Всемирного исследования ценностей, в которую включались репрезентативные выборки населения в 44 странах, а также индекс свободы СМИ, разработанный организацией «Репортеры без границ» («Reporters Without Borders»).
  155. Guriev S., Melnikov N., Zhuravskaya E. 3G Internet and Confidence in Government.
  156. Средний уровень одобрения – 51 %.
  157. Исследование посвящено тому влиянию, которое на уровень одобрения деятельности правительства оказало появление мобильного широкополосного интернета; но интернет-технологии предыдущих поколений сыграли не менее важную роль. В Малайзии рост проникновения интернета в 2004–2008 гг. привел к снижению на 6,6 процентных пунктов доли голосов, отданных за правящую партию на выборах; см. Miner L. The Unintended Consequences of Internet Diffusion.
  158. Enikolopov R., Petrova M., Zhuravskaya E. Media and Political Persuasion.
  159. Knight B., Tribin A. Opposition Media, State Censorship, and Political Accountability. Уровень одобрения Чавеса снижался в течение всего этого периода, но в местностях, где не было доступа к трансляциям «Globovisión», он потерял примерно на 5 процентных пунктов меньше.
  160. Boas T. Television and Neopopulism in Latin America. P. 35–36, 44. Нужно учесть, что участники социологического опроса могут плохо помнить, сколько часов в день они смотрят телевизор и за кого голосовали (Prior M. The Immensely Inflated News Audience).


[Закрыть]. Так как данных об ограничениях в интернете мало, мы не готовы однозначно интерпретировать эту взаимосвязь, но и она согласуется с нашей теорией.

Зависимость между цензурой и поддержкой действующих руководителей была выявлена и в других исследованиях. Политологи Джеймс Холлиер, Питер Розендорфф и Джеймс Вриланд показали, что в менее прозрачных автократиях, которые почти не раскрывают свои экономические показатели, массовых протестов меньше153151-160
  151. Повторимся: мы не можем доказать наличие причинно-следственной связи. Возможно, когда респонденты перестают доверять правительству по другим причинам, они также начинают считать, что оно подвергает цензуре СМИ.
  152. Guriev S., Treisman D. The Popularity of Authoritarian Leaders.
  153. Hollyer J. R., Rosendorff B. P., Vreeland J. R. Transparency, Democracy, and Autocracy.
  154. Norris P., Inglehart R. Silencing Dissent. Они использовали данные волны 2005–2006 гг. Всемирного исследования ценностей, в которую включались репрезентативные выборки населения в 44 странах, а также индекс свободы СМИ, разработанный организацией «Репортеры без границ» («Reporters Without Borders»).
  155. Guriev S., Melnikov N., Zhuravskaya E. 3G Internet and Confidence in Government.
  156. Средний уровень одобрения – 51 %.
  157. Исследование посвящено тому влиянию, которое на уровень одобрения деятельности правительства оказало появление мобильного широкополосного интернета; но интернет-технологии предыдущих поколений сыграли не менее важную роль. В Малайзии рост проникновения интернета в 2004–2008 гг. привел к снижению на 6,6 процентных пунктов доли голосов, отданных за правящую партию на выборах; см. Miner L. The Unintended Consequences of Internet Diffusion.
  158. Enikolopov R., Petrova M., Zhuravskaya E. Media and Political Persuasion.
  159. Knight B., Tribin A. Opposition Media, State Censorship, and Political Accountability. Уровень одобрения Чавеса снижался в течение всего этого периода, но в местностях, где не было доступа к трансляциям «Globovisión», он потерял примерно на 5 процентных пунктов меньше.
  160. Boas T. Television and Neopopulism in Latin America. P. 35–36, 44. Нужно учесть, что участники социологического опроса могут плохо помнить, сколько часов в день они смотрят телевизор и за кого голосовали (Prior M. The Immensely Inflated News Audience).


[Закрыть]. Политологи Пиппа Норрис и Рональд Инглхарт изучали этот вопрос с помощью другой цензурной метрики и другого социологического опроса. Как и мы, они установили, что доверие к правительству выше в странах, ограничивающих работу СМИ, например, в Китае и Вьетнаме, чем в странах, где у прессы больше свободы, например, Франции или Германии154151-160
  151. Повторимся: мы не можем доказать наличие причинно-следственной связи. Возможно, когда респонденты перестают доверять правительству по другим причинам, они также начинают считать, что оно подвергает цензуре СМИ.
  152. Guriev S., Treisman D. The Popularity of Authoritarian Leaders.
  153. Hollyer J. R., Rosendorff B. P., Vreeland J. R. Transparency, Democracy, and Autocracy.
  154. Norris P., Inglehart R. Silencing Dissent. Они использовали данные волны 2005–2006 гг. Всемирного исследования ценностей, в которую включались репрезентативные выборки населения в 44 странах, а также индекс свободы СМИ, разработанный организацией «Репортеры без границ» («Reporters Without Borders»).
  155. Guriev S., Melnikov N., Zhuravskaya E. 3G Internet and Confidence in Government.
  156. Средний уровень одобрения – 51 %.
  157. Исследование посвящено тому влиянию, которое на уровень одобрения деятельности правительства оказало появление мобильного широкополосного интернета; но интернет-технологии предыдущих поколений сыграли не менее важную роль. В Малайзии рост проникновения интернета в 2004–2008 гг. привел к снижению на 6,6 процентных пунктов доли голосов, отданных за правящую партию на выборах; см. Miner L. The Unintended Consequences of Internet Diffusion.
  158. Enikolopov R., Petrova M., Zhuravskaya E. Media and Political Persuasion.
  159. Knight B., Tribin A. Opposition Media, State Censorship, and Political Accountability. Уровень одобрения Чавеса снижался в течение всего этого периода, но в местностях, где не было доступа к трансляциям «Globovisión», он потерял примерно на 5 процентных пунктов меньше.
  160. Boas T. Television and Neopopulism in Latin America. P. 35–36, 44. Нужно учесть, что участники социологического опроса могут плохо помнить, сколько часов в день они смотрят телевизор и за кого голосовали (Prior M. The Immensely Inflated News Audience).


[Закрыть].

Другие косвенные подтверждения можно найти в исследовании, которое Сергей провел совместно с экономистами Екатериной Журавской и Никитой Мельниковым155151-160
  151. Повторимся: мы не можем доказать наличие причинно-следственной связи. Возможно, когда респонденты перестают доверять правительству по другим причинам, они также начинают считать, что оно подвергает цензуре СМИ.
  152. Guriev S., Treisman D. The Popularity of Authoritarian Leaders.
  153. Hollyer J. R., Rosendorff B. P., Vreeland J. R. Transparency, Democracy, and Autocracy.
  154. Norris P., Inglehart R. Silencing Dissent. Они использовали данные волны 2005–2006 гг. Всемирного исследования ценностей, в которую включались репрезентативные выборки населения в 44 странах, а также индекс свободы СМИ, разработанный организацией «Репортеры без границ» («Reporters Without Borders»).
  155. Guriev S., Melnikov N., Zhuravskaya E. 3G Internet and Confidence in Government.
  156. Средний уровень одобрения – 51 %.
  157. Исследование посвящено тому влиянию, которое на уровень одобрения деятельности правительства оказало появление мобильного широкополосного интернета; но интернет-технологии предыдущих поколений сыграли не менее важную роль. В Малайзии рост проникновения интернета в 2004–2008 гг. привел к снижению на 6,6 процентных пунктов доли голосов, отданных за правящую партию на выборах; см. Miner L. The Unintended Consequences of Internet Diffusion.
  158. Enikolopov R., Petrova M., Zhuravskaya E. Media and Political Persuasion.
  159. Knight B., Tribin A. Opposition Media, State Censorship, and Political Accountability. Уровень одобрения Чавеса снижался в течение всего этого периода, но в местностях, где не было доступа к трансляциям «Globovisión», он потерял примерно на 5 процентных пунктов меньше.
  160. Boas T. Television and Neopopulism in Latin America. P. 35–36, 44. Нужно учесть, что участники социологического опроса могут плохо помнить, сколько часов в день они смотрят телевизор и за кого голосовали (Prior M. The Immensely Inflated News Audience).


[Закрыть]. Они изучили проникновение технологии 3G (сотовой связи третьего поколения, благодаря которой широкополосный интернет появился в мобильных телефонах и планшетах) в различных странах и субнациональных регионах в 2007–2018 гг. Интересно, что как только у людей появился легкий доступ в интернет, они начали перепроверять информацию, которую получали из СМИ. Значит, если поддержка руководства страны держалась на цензуре, распространение высокоскоростного интернета должно было привести к ее сокращению. И данные это подтверждают. В районах, где вместо сигнала «нет сети» появилось покрытие 3G, уровень одобрения деятельности правительства снизился на 6 процентных пунктов156151-160
  151. Повторимся: мы не можем доказать наличие причинно-следственной связи. Возможно, когда респонденты перестают доверять правительству по другим причинам, они также начинают считать, что оно подвергает цензуре СМИ.
  152. Guriev S., Treisman D. The Popularity of Authoritarian Leaders.
  153. Hollyer J. R., Rosendorff B. P., Vreeland J. R. Transparency, Democracy, and Autocracy.
  154. Norris P., Inglehart R. Silencing Dissent. Они использовали данные волны 2005–2006 гг. Всемирного исследования ценностей, в которую включались репрезентативные выборки населения в 44 странах, а также индекс свободы СМИ, разработанный организацией «Репортеры без границ» («Reporters Without Borders»).
  155. Guriev S., Melnikov N., Zhuravskaya E. 3G Internet and Confidence in Government.
  156. Средний уровень одобрения – 51 %.
  157. Исследование посвящено тому влиянию, которое на уровень одобрения деятельности правительства оказало появление мобильного широкополосного интернета; но интернет-технологии предыдущих поколений сыграли не менее важную роль. В Малайзии рост проникновения интернета в 2004–2008 гг. привел к снижению на 6,6 процентных пунктов доли голосов, отданных за правящую партию на выборах; см. Miner L. The Unintended Consequences of Internet Diffusion.
  158. Enikolopov R., Petrova M., Zhuravskaya E. Media and Political Persuasion.
  159. Knight B., Tribin A. Opposition Media, State Censorship, and Political Accountability. Уровень одобрения Чавеса снижался в течение всего этого периода, но в местностях, где не было доступа к трансляциям «Globovisión», он потерял примерно на 5 процентных пунктов меньше.
  160. Boas T. Television and Neopopulism in Latin America. P. 35–36, 44. Нужно учесть, что участники социологического опроса могут плохо помнить, сколько часов в день они смотрят телевизор и за кого голосовали (Prior M. The Immensely Inflated News Audience).


[Закрыть]. Так как география внедрения 3G не определялась политическими факторами, вероятно, именно доступ к неподцензурной информации нейтрализовал эффект, который получал режим, манипулируя СМИ157151-160
  151. Повторимся: мы не можем доказать наличие причинно-следственной связи. Возможно, когда респонденты перестают доверять правительству по другим причинам, они также начинают считать, что оно подвергает цензуре СМИ.
  152. Guriev S., Treisman D. The Popularity of Authoritarian Leaders.
  153. Hollyer J. R., Rosendorff B. P., Vreeland J. R. Transparency, Democracy, and Autocracy.
  154. Norris P., Inglehart R. Silencing Dissent. Они использовали данные волны 2005–2006 гг. Всемирного исследования ценностей, в которую включались репрезентативные выборки населения в 44 странах, а также индекс свободы СМИ, разработанный организацией «Репортеры без границ» («Reporters Without Borders»).
  155. Guriev S., Melnikov N., Zhuravskaya E. 3G Internet and Confidence in Government.
  156. Средний уровень одобрения – 51 %.
  157. Исследование посвящено тому влиянию, которое на уровень одобрения деятельности правительства оказало появление мобильного широкополосного интернета; но интернет-технологии предыдущих поколений сыграли не менее важную роль. В Малайзии рост проникновения интернета в 2004–2008 гг. привел к снижению на 6,6 процентных пунктов доли голосов, отданных за правящую партию на выборах; см. Miner L. The Unintended Consequences of Internet Diffusion.
  158. Enikolopov R., Petrova M., Zhuravskaya E. Media and Political Persuasion.
  159. Knight B., Tribin A. Opposition Media, State Censorship, and Political Accountability. Уровень одобрения Чавеса снижался в течение всего этого периода, но в местностях, где не было доступа к трансляциям «Globovisión», он потерял примерно на 5 процентных пунктов меньше.
  160. Boas T. Television and Neopopulism in Latin America. P. 35–36, 44. Нужно учесть, что участники социологического опроса могут плохо помнить, сколько часов в день они смотрят телевизор и за кого голосовали (Prior M. The Immensely Inflated News Audience).


[Закрыть]. В государствах с более высоким уровнем цензуры традиционных СМИ, доступ к мобильному широкополосному интернету влиял на рейтинги правительства особенно сильно – но в государствах с цензурой в интернете этого эффекта не было.

Исследования по отдельным странам тоже подтверждают, что контроль над СМИ помогает автократам. Экономисты Рубен Ениколопов, Мария Петрова и Екатерина Журавская изучили феномен телеканала НТВ, который после прихода Путина к власти некоторое время находился в оппозиции158151-160
  151. Повторимся: мы не можем доказать наличие причинно-следственной связи. Возможно, когда респонденты перестают доверять правительству по другим причинам, они также начинают считать, что оно подвергает цензуре СМИ.
  152. Guriev S., Treisman D. The Popularity of Authoritarian Leaders.
  153. Hollyer J. R., Rosendorff B. P., Vreeland J. R. Transparency, Democracy, and Autocracy.
  154. Norris P., Inglehart R. Silencing Dissent. Они использовали данные волны 2005–2006 гг. Всемирного исследования ценностей, в которую включались репрезентативные выборки населения в 44 странах, а также индекс свободы СМИ, разработанный организацией «Репортеры без границ» («Reporters Without Borders»).
  155. Guriev S., Melnikov N., Zhuravskaya E. 3G Internet and Confidence in Government.
  156. Средний уровень одобрения – 51 %.
  157. Исследование посвящено тому влиянию, которое на уровень одобрения деятельности правительства оказало появление мобильного широкополосного интернета; но интернет-технологии предыдущих поколений сыграли не менее важную роль. В Малайзии рост проникновения интернета в 2004–2008 гг. привел к снижению на 6,6 процентных пунктов доли голосов, отданных за правящую партию на выборах; см. Miner L. The Unintended Consequences of Internet Diffusion.
  158. Enikolopov R., Petrova M., Zhuravskaya E. Media and Political Persuasion.
  159. Knight B., Tribin A. Opposition Media, State Censorship, and Political Accountability. Уровень одобрения Чавеса снижался в течение всего этого периода, но в местностях, где не было доступа к трансляциям «Globovisión», он потерял примерно на 5 процентных пунктов меньше.
  160. Boas T. Television and Neopopulism in Latin America. P. 35–36, 44. Нужно учесть, что участники социологического опроса могут плохо помнить, сколько часов в день они смотрят телевизор и за кого голосовали (Prior M. The Immensely Inflated News Audience).


[Закрыть]. Как мы уже упоминали, в 2001 году владельца канала вынудили продать акции Газпрому, и с тех пор редакционная политика стала пропутинской. Исследование Ениколопова и соавторов фокусировалось на парламентских выборах 1999 года, когда НТВ жестко критиковал Путина и поддерживал его политических соперников. По данным соцопросов, в районах, где транслировался НТВ, связанная с Путиным партия «Единство» набирала примерно на 9 процентных пунктов меньше. Доступ к вещанию канала в тот момент зависел не от цензуры, а от технологии – его сигнал принимался не везде. Но это дает представление об эффекте цензуры, которую позже ввел на канале Кремль.

Экономисты Брайан Найт и Ана Трибин установили, что в 2007-м в Венесуэле на фоне закрытия оппозиционной телестанции «RCTV» взлетели рейтинги президента Чавеса – но только в тех местностях, где зрители не имели возможности переключиться на другой оппозиционный канал, «Globovisión». Уход из эфира телестанции, критикующей власть, – это хорошо для правительства, но только при условии, что других независимых каналов нет159151-160
  151. Повторимся: мы не можем доказать наличие причинно-следственной связи. Возможно, когда респонденты перестают доверять правительству по другим причинам, они также начинают считать, что оно подвергает цензуре СМИ.
  152. Guriev S., Treisman D. The Popularity of Authoritarian Leaders.
  153. Hollyer J. R., Rosendorff B. P., Vreeland J. R. Transparency, Democracy, and Autocracy.
  154. Norris P., Inglehart R. Silencing Dissent. Они использовали данные волны 2005–2006 гг. Всемирного исследования ценностей, в которую включались репрезентативные выборки населения в 44 странах, а также индекс свободы СМИ, разработанный организацией «Репортеры без границ» («Reporters Without Borders»).
  155. Guriev S., Melnikov N., Zhuravskaya E. 3G Internet and Confidence in Government.
  156. Средний уровень одобрения – 51 %.
  157. Исследование посвящено тому влиянию, которое на уровень одобрения деятельности правительства оказало появление мобильного широкополосного интернета; но интернет-технологии предыдущих поколений сыграли не менее важную роль. В Малайзии рост проникновения интернета в 2004–2008 гг. привел к снижению на 6,6 процентных пунктов доли голосов, отданных за правящую партию на выборах; см. Miner L. The Unintended Consequences of Internet Diffusion.
  158. Enikolopov R., Petrova M., Zhuravskaya E. Media and Political Persuasion.
  159. Knight B., Tribin A. Opposition Media, State Censorship, and Political Accountability. Уровень одобрения Чавеса снижался в течение всего этого периода, но в местностях, где не было доступа к трансляциям «Globovisión», он потерял примерно на 5 процентных пунктов меньше.
  160. Boas T. Television and Neopopulism in Latin America. P. 35–36, 44. Нужно учесть, что участники социологического опроса могут плохо помнить, сколько часов в день они смотрят телевизор и за кого голосовали (Prior M. The Immensely Inflated News Audience).


[Закрыть]. Во время выборов 2000 года в Перу граждане, которые, по их словам, каждый день следили за ходом кампании по телевидению, также с большей вероятностью голосовали за Фухимори – по сравнению с теми, кто телевизор вообще не включал; хотя в этом случае трудно сказать, это сторонники Фухимори больше смотрят телевизор – или освещение событий на телеканалах повлияло на неопределившихся и они решили поддержать Фухимори160151-160
  151. Повторимся: мы не можем доказать наличие причинно-следственной связи. Возможно, когда респонденты перестают доверять правительству по другим причинам, они также начинают считать, что оно подвергает цензуре СМИ.
  152. Guriev S., Treisman D. The Popularity of Authoritarian Leaders.
  153. Hollyer J. R., Rosendorff B. P., Vreeland J. R. Transparency, Democracy, and Autocracy.
  154. Norris P., Inglehart R. Silencing Dissent. Они использовали данные волны 2005–2006 гг. Всемирного исследования ценностей, в которую включались репрезентативные выборки населения в 44 странах, а также индекс свободы СМИ, разработанный организацией «Репортеры без границ» («Reporters Without Borders»).
  155. Guriev S., Melnikov N., Zhuravskaya E. 3G Internet and Confidence in Government.
  156. Средний уровень одобрения – 51 %.
  157. Исследование посвящено тому влиянию, которое на уровень одобрения деятельности правительства оказало появление мобильного широкополосного интернета; но интернет-технологии предыдущих поколений сыграли не менее важную роль. В Малайзии рост проникновения интернета в 2004–2008 гг. привел к снижению на 6,6 процентных пунктов доли голосов, отданных за правящую партию на выборах; см. Miner L. The Unintended Consequences of Internet Diffusion.
  158. Enikolopov R., Petrova M., Zhuravskaya E. Media and Political Persuasion.
  159. Knight B., Tribin A. Opposition Media, State Censorship, and Political Accountability. Уровень одобрения Чавеса снижался в течение всего этого периода, но в местностях, где не было доступа к трансляциям «Globovisión», он потерял примерно на 5 процентных пунктов меньше.
  160. Boas T. Television and Neopopulism in Latin America. P. 35–36, 44. Нужно учесть, что участники социологического опроса могут плохо помнить, сколько часов в день они смотрят телевизор и за кого голосовали (Prior M. The Immensely Inflated News Audience).


[Закрыть].

Наконец, из нашей теории следует, что в диктатурах обмана важную роль играет класс информированных граждан. Мы предположили, что эти граждане – с высшим образованием, разбирающиеся в политике – видят лживого диктатора насквозь и противостоят ему. С другой стороны, умелый диктатор обмана использует манипуляции для того, чтобы обеспечить себе поддержку простого народа. Действительно ли в группе информированных граждан диктаторы пользуются меньшей популярностью, чем у народных масс? В качестве грубого критерия для отнесения к информированному классу мы используем высшее образование. Выясняется, что во всех видах диктатур – обмана, страха и гибридных – людям с высшим образованием руководители стран нравятся меньше, чем тем, кто не учился в вузе. Та же картина наблюдается и в несовершенных демократиях (с индексом Polity2 = 6–9). Однако в идеальных демократиях (с индексом Polity2 = 10) высокообразованные люди относятся к действующему лидеру немного благосклоннее, чем менее образованные. В проблемных политических системах больше других слоев общества правительство критикует информированный класс, а в странах с сильной демократией, наоборот, это чаще делает простой народ161161-169
  161. См. онлайн-приложение, таблица OS4.4.
  162.
  Kellam M., Stein E. A. Trump’s War on the News Media.
  163. Di Tella R., Franceschelli I. Government Advertising and Media Coverage of Corruption Scandals.
  164. Kopel D. Argentina’s Free Press Is in Grave Danger.
  165. Romero S., Schmall E. Battle between Argentine Media Empire and President Heats Up.
  166. См. данные о сдвиге в позиции трех государственных каналов в сторону поддержки Берлускони после его прихода к власти в: Durante R., Knight B. Partisan Control, Media Bias, and Viewer Responses.
  167. Kington T. Silvio Berlusconi Faces Inquiry over Bid to Block ‘Hostile’ TV Show; Day M. Silvio Berlusconi Caught Out Trying to Stifle Media.
  168. Barone G., D’Acunto F., Narciso G. Telecracy.
  169. Samuels B. Trump Ramps Up Rhetoric.


[Закрыть].

Подведем итог: в отличие от диктаторов страха XX века, диктаторы обмана сознательно не полностью ограничивают свободу прессы, используют скрытую цензуру и, как правило, не используют насилие (хотя исключения бывают). Они преследуют независимые СМИ судебными исками и произвольно установленными правилами, применяют коммерческое давление и создают искусственные технические барьеры. Они не запрещают критику в свой адрес, но отвлекают от нее внимание аудитории, глушат ее потоками обманчивой информации и дискредитируют источники. Аналогичными методами они ограничивают общественную дискуссию в интернете. Рано или поздно, несмотря на все усилия цензуры, объективно плачевное положение дел в стране будет замечено; однако, судя по данным, какое-то время эти методы работают, успешно подрывая способность лидеров оппозиции мобилизовать граждан на борьбу с режимом. Главная цель диктатора в этом процессе – оставаться популярным у народа, изолируя и лишая влияния информированные группы граждан, которые отлично распознают ложь, транслируемую СМИ.

Замечено, что сходные методы применяются и в несовершенных демократиях162161-169
  161. См. онлайн-приложение, таблица OS4.4.
  162.
  Kellam M., Stein E. A. Trump’s War on the News Media.
  163. Di Tella R., Franceschelli I. Government Advertising and Media Coverage of Corruption Scandals.
  164. Kopel D. Argentina’s Free Press Is in Grave Danger.
  165. Romero S., Schmall E. Battle between Argentine Media Empire and President Heats Up.
  166. См. данные о сдвиге в позиции трех государственных каналов в сторону поддержки Берлускони после его прихода к власти в: Durante R., Knight B. Partisan Control, Media Bias, and Viewer Responses.
  167. Kington T. Silvio Berlusconi Faces Inquiry over Bid to Block ‘Hostile’ TV Show; Day M. Silvio Berlusconi Caught Out Trying to Stifle Media.
  168. Barone G., D’Acunto F., Narciso G. Telecracy.
  169. Samuels B. Trump Ramps Up Rhetoric.


[Закрыть]. Ничего удивительного в этом нет. Как мы писали в первой главе, в реальном мире спектр политических режимов содержит много оттенков серого. Такие политики, как Нестор и Кристина Киршнер в Аргентине или Сильвио Берлускони в Италии, манипулировали общественным мнением с помощью инструментов, присущих диктатурам обмана. Киршнеры добивались расположения издателей газет государственными рекламными контрактами, видимо, чтобы те поменьше писали о коррупции163161-169
  161. См. онлайн-приложение, таблица OS4.4.
  162.
  Kellam M., Stein E. A. Trump’s War on the News Media.
  163. Di Tella R., Franceschelli I. Government Advertising and Media Coverage of Corruption Scandals.
  164. Kopel D. Argentina’s Free Press Is in Grave Danger.
  165. Romero S., Schmall E. Battle between Argentine Media Empire and President Heats Up.
  166. См. данные о сдвиге в позиции трех государственных каналов в сторону поддержки Берлускони после его прихода к власти в: Durante R., Knight B. Partisan Control, Media Bias, and Viewer Responses.
  167. Kington T. Silvio Berlusconi Faces Inquiry over Bid to Block ‘Hostile’ TV Show; Day M. Silvio Berlusconi Caught Out Trying to Stifle Media.
  168. Barone G., D’Acunto F., Narciso G. Telecracy.
  169. Samuels B. Trump Ramps Up Rhetoric.


[Закрыть]. За годы их правления госрасходы на рекламу взлетели с 16 млн долларов в 2000-м до 919 млн долларов в 2013164161-169
  161. См. онлайн-приложение, таблица OS4.4.
  162.
  Kellam M., Stein E. A. Trump’s War on the News Media.
  163. Di Tella R., Franceschelli I. Government Advertising and Media Coverage of Corruption Scandals.
  164. Kopel D. Argentina’s Free Press Is in Grave Danger.
  165. Romero S., Schmall E. Battle between Argentine Media Empire and President Heats Up.
  166. См. данные о сдвиге в позиции трех государственных каналов в сторону поддержки Берлускони после его прихода к власти в: Durante R., Knight B. Partisan Control, Media Bias, and Viewer Responses.
  167. Kington T. Silvio Berlusconi Faces Inquiry over Bid to Block ‘Hostile’ TV Show; Day M. Silvio Berlusconi Caught Out Trying to Stifle Media.
  168. Barone G., D’Acunto F., Narciso G. Telecracy.
  169. Samuels B. Trump Ramps Up Rhetoric.


[Закрыть]. Атака Кристины Киршнер на медиагруппу Clarín, включавшая налоговые проверки по сфабрикованным поводам, персональные оскорбления и один из лозунгов кампании по переизбранию «Clarín врет!», как будто сделана по лекалам из методички для диктаторов обмана165161-169
  161. См. онлайн-приложение, таблица OS4.4.
  162.
  Kellam M., Stein E. A. Trump’s War on the News Media.
  163. Di Tella R., Franceschelli I. Government Advertising and Media Coverage of Corruption Scandals.
  164. Kopel D. Argentina’s Free Press Is in Grave Danger.
  165. Romero S., Schmall E. Battle between Argentine Media Empire and President Heats Up.
  166. См. данные о сдвиге в позиции трех государственных каналов в сторону поддержки Берлускони после его прихода к власти в: Durante R., Knight B. Partisan Control, Media Bias, and Viewer Responses.
  167. Kington T. Silvio Berlusconi Faces Inquiry over Bid to Block ‘Hostile’ TV Show; Day M. Silvio Berlusconi Caught Out Trying to Stifle Media.
  168. Barone G., D’Acunto F., Narciso G. Telecracy.
  169. Samuels B. Trump Ramps Up Rhetoric.


[Закрыть].

В Италии Берлускони контролировал шесть из семи общенациональных каналов телевидения в течение почти всего своего срока в должности премьер-министра – три из них принадлежали государству, а еще три входили в его собственную медиаимперию166161-169
  161. См. онлайн-приложение, таблица OS4.4.
  162.
  Kellam M., Stein E. A. Trump’s War on the News Media.
  163. Di Tella R., Franceschelli I. Government Advertising and Media Coverage of Corruption Scandals.
  164. Kopel D. Argentina’s Free Press Is in Grave Danger.
  165. Romero S., Schmall E. Battle between Argentine Media Empire and President Heats Up.
  166. См. данные о сдвиге в позиции трех государственных каналов в сторону поддержки Берлускони после его прихода к власти в: Durante R., Knight B. Partisan Control, Media Bias, and Viewer Responses.
  167. Kington T. Silvio Berlusconi Faces Inquiry over Bid to Block ‘Hostile’ TV Show; Day M. Silvio Berlusconi Caught Out Trying to Stifle Media.
  168. Barone G., D’Acunto F., Narciso G. Telecracy.
  169. Samuels B. Trump Ramps Up Rhetoric.


[Закрыть]. На просочившейся в прессу записи прослушки от 2010 года он яростно кричит, требуя от главы вещательной комиссии, чтобы государственные каналы отменили программы, в которых обсуждаются обвинения его в коррупции167161-169
  161. См. онлайн-приложение, таблица OS4.4.
  162.
  Kellam M., Stein E. A. Trump’s War on the News Media.
  163. Di Tella R., Franceschelli I. Government Advertising and Media Coverage of Corruption Scandals.
  164. Kopel D. Argentina’s Free Press Is in Grave Danger.
  165. Romero S., Schmall E. Battle between Argentine Media Empire and President Heats Up.
  166. См. данные о сдвиге в позиции трех государственных каналов в сторону поддержки Берлускони после его прихода к власти в: Durante R., Knight B. Partisan Control, Media Bias, and Viewer Responses.
  167. Kington T. Silvio Berlusconi Faces Inquiry over Bid to Block ‘Hostile’ TV Show; Day M. Silvio Berlusconi Caught Out Trying to Stifle Media.
  168. Barone G., D’Acunto F., Narciso G. Telecracy.
  169. Samuels B. Trump Ramps Up Rhetoric.


[Закрыть]. Когда переход на цифровое вещание внезапно предоставил зрителям доступ к большому числу независимых каналов, поддержка парламентской коалиции Берлускони на выборах сократилась на 5,5–7,5 %; это показатель того, какое влияние на общественное мнение имел контроль Берлускони над СМИ168161-169
  161. См. онлайн-приложение, таблица OS4.4.
  162.
  Kellam M., Stein E. A. Trump’s War on the News Media.
  163. Di Tella R., Franceschelli I. Government Advertising and Media Coverage of Corruption Scandals.
  164. Kopel D. Argentina’s Free Press Is in Grave Danger.
  165. Romero S., Schmall E. Battle between Argentine Media Empire and President Heats Up.
  166. См. данные о сдвиге в позиции трех государственных каналов в сторону поддержки Берлускони после его прихода к власти в: Durante R., Knight B. Partisan Control, Media Bias, and Viewer Responses.
  167. Kington T. Silvio Berlusconi Faces Inquiry over Bid to Block ‘Hostile’ TV Show; Day M. Silvio Berlusconi Caught Out Trying to Stifle Media.
  168. Barone G., D’Acunto F., Narciso G. Telecracy.
  169. Samuels B. Trump Ramps Up Rhetoric.


[Закрыть]. В США Дональд Трамп постоянно пытался дискредитировать ведущие СМИ, чтобы лишить их доверия аудитории. Он нападал на журналистов с оскорблениями, обвинял их в распространении «фейковых» новостей и объявлял «врагами народа»169161-169
  161. См. онлайн-приложение, таблица OS4.4.
  162.
  Kellam M., Stein E. A. Trump’s War on the News Media.
  163. Di Tella R., Franceschelli I. Government Advertising and Media Coverage of Corruption Scandals.
  164. Kopel D. Argentina’s Free Press Is in Grave Danger.
  165. Romero S., Schmall E. Battle between Argentine Media Empire and President Heats Up.
  166. См. данные о сдвиге в позиции трех государственных каналов в сторону поддержки Берлускони после его прихода к власти в: Durante R., Knight B. Partisan Control, Media Bias, and Viewer Responses.
  167. Kington T. Silvio Berlusconi Faces Inquiry over Bid to Block ‘Hostile’ TV Show; Day M. Silvio Berlusconi Caught Out Trying to Stifle Media.
  168. Barone G., D’Acunto F., Narciso G. Telecracy.
  169. Samuels B. Trump Ramps Up Rhetoric.


[Закрыть].

И все же в демократиях – даже несовершенных – блокировать работу СМИ сложнее, чем в диктатурах обмана. Кто-то относит это на счет более прочных конституционных механизмов защиты или законов. Конечно, они важны – но их одних недостаточно. Журналистам, юристам, судьям и политикам приходится бороться с попытками деструктивного популиста отобрать у прессы ее свободу. Эта борьба требует организационных навыков, умения разбираться в законах, каналов связи и – как правило – финансовых ресурсов. Кроме того, необходим достаточный спрос на объективные новости и свободу СМИ. Коротко говоря, нужна большая прослойка информированных граждан. Полезна поддержка международных организаций и НКО. Без целеустремленных и компетентных защитников свобода прессы и структуры либеральной демократии остаются лишь словами и схемами в учебниках по основам государства и права. А с ними демократические институты наполняются жизнью. Ни Киршнерам, ни Берлускони не удалось закрепиться во власти. В конечном итоге они ее потеряли – на выборах.