Текст книги "Атлантида: возвращение короля (СИ)"
Автор книги: Д. Комбс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 18 страниц)
Эмброуз не осмелился сказать ей об этом – у него едва ли была возможность вставить хоть слово. Когда она не плавала назад и вперед, ее мысли были заняты, а рот выговаривал больше слов, чем Эмброуз успевал услышать и осознать. Как работало их правительство, были ли у них учителя, какова была структура семьи? Рождались ли дети с хвостом, с ногами или вылуплялись из рыбьего яйца?
Ее вопросы, хотя и достаточно нелепые, чтобы рассмешить даже Эмброуза, звучали безостановочно. Но Эмброуз не возражал. По крайней мере, она не била хвостом и не плакала.
Эта мысль заставила его поморщиться.
– Значит, дельфины у вас эквивалент лошадям? – спросила она, ткнув Эмброуза в плечо, привлекая его внимание.
– Какими бы ни были лошади, – сказал он, пожимая плечами, обматывая поводья вокруг запястья и ладони, хватаясь за спинной плавник дельфина.
Мари возбужденно забила хвостом рядом с ним, а румянец залил щеки.
– Я буду плыть на дельфине! – она повизгивала, улыбка расползается по ее лицу.
Эмброуз схватил ее за руку, прежде чем она успела уплыть.
– Первый урок: сохраняй спокойствие. Чем больше ты возбуждена, тем меньше вероятность, что дельфин не сможет понять тебя.
Мари кивнула головой, все еще возбужденно повиливая хвостом. По крайней мере, у нее хватило ума схватить его за руку.
– Правой рукой нужно вести дельфина. Если хочешь остановиться, то схватись за его спину. Не тяни слишком сильно, чтобы начать двигаться достаточно легонько толкнуть, а затем он будет плыть сам. Мы будем останавливаться каждые пару часов, чтобы дать им передышку, но мы должны прибыть в Атлантиду до завтра.
Мари снова кивнула – потом нахмурилась.
– Мы что, будем спать под открытым небом? Потому что, если поблизости есть отель, я бы предпочла пропустить драку, если до этого дойдет.
Эмброуз покачал головой.
– Если мне не изменяет память, на многие километры вокруг не будет отелей. Это был последний на пути к Атлантиде.
– Меня это вполне устраивает. Я отморожу свой хвост? Что мы будем есть? Где же Акрина?
– Нет, манго и отдыхает, – ответил Эмброуз. – Оберни веревку вокруг запястья, плотно, всего на десять сантиметров. Дельфин будет чувствовать себя более комфортно, если ты касаешься ее. Они очень отзывчивы. Также ты будешь достаточно близко, чтобы поддержать ее и чувствовать себя в большей безопасности на его спине.
Мари сделала, как он сказал, и Эмброуз кивнул, одобряя. Девушка бросила скептический взгляд на дельфина, который завизжал на нее и захлопал хвостом, прежде чем она обмотала веревку вокруг запястья, прижимаясь к возбужденному существу.
– Не забудь похвалить его, – сказал он, – даже если ты просто погладишь его по носу. Он будет в восторге.
– Окей. Ты уверен, что он не откусит мне руку?
Эмброуз усмехнулся.
– Тебе нужно перекусить, прежде чем мы уйдем?
Перед отъездом она съела несколько персиков. Достаточно скоро ее желудок перестанет чувствовать такой голод, и ей вообще не нужно будет есть.
Эмброуз уже начал сравнивать ее с новорожденной. Прошли тысячи лет с тех пор, как смертные превращались в Атлантов, но он помнил некоторые основы. Как младенцу, ей нужна была мимолетная еда, чтобы набраться сил, ей нужен был отдых, чтобы привыкнуть к своему хвосту, и у нее был характер взбешенного осьминога.
Мари потерла живот, качая головой.
– Нет, я сыта. Мы едем в Атлантиду или как? Мы уже можем плыть?!
Опять же, совсем как новорожденный Атлант.
Улыбаясь и кивая, он легким движением руки подтолкнул дельфина вперед. Они никогда не нуждались в большом поощрении, чтобы начать двигаться – это была остановка, трудная часть. Он почувствовал на себе взгляд Мари, делающей то же, что и он, и решил, что должен держать ее ближе к себе. Дельфин был опытен, но Мари – нет.
Эмброуз начал тянуться к ее вожжам, когда ее смех остановил его. Сквозь крики, плач, стоны и ярость, он еще не слышал ее смеха, и то, как он звенел в воде, прямо в центре его груди… остановило его.
Его глаза закрылись, когда она снова рассмеялась. Звук захлестнул его, поглощая. «Это было чистое счастье», – подумал он. Что-то, что он когда-то чувствовал. Он не мог представить себя таким же, каким был раньше – соблазняющим женщину, делающим свое дело, а затем уходящим навсегда и заводящим друзей каждые две секунды.
Две тысячи лет – не такой уж большой срок для его народа, но этого было достаточно, чтобы изменить его. Будет ли Мари такой же, как он? Эмброуз задумался, глядя на нее, пока она пыталась заставить дельфина следовать за ним. Будет ли он знать ее достаточно долго, чтобы увидеть, как время изменит ее?
Ей придется узнать об их культуре, их обычаях. У нее не было никакой возможности вернуться на поверхность – Эмброуз не допустил бы этого. Если девушка пригрозит, что бросит его и отправится туда, он заставит ее остаться. Мари не понимала, какие опасности может таить в себе жизнь на земле, как и его мать.
Даже спустя два часа без контакта с океаном Мари умрет. Он своими глазами видел, как это случилось, когда его мать оставила их, чтобы подняться на поверхность.
При этом воспоминании его пронзила боль. Сильная, физическая боль, от которой его глаза закрывались, когда она охватывала его.
Боги, его родители. Один из худших случаев в истории Атлантиды, и он был там, чтобы увидеть все это, пережить необходимость забрать тела обратно, пережить посвящение в качестве короля, прежде чем он был готов.
Эмброуз не был готов к трону. Ему было всего двести пять, и он все еще переживал подростковую жизнь. Девушки, учеба, тренировки и выпивка. Его родители не давили на него, скорее всего, думая, что будет лучше, если он сам поймёт, что такая разгульная жизнь не для него. Они думали, это было мудро.
Когда они умерли, Эмброуз ни в малейшей степени не был готов занять трон. И, возможно, именно это сделало его настолько правдоподобным для людей Атлантиды, что после пятисот лет правления ими и превращения своего горя над своими родителями в податливые тела женщин, которые окружали его, он самоуничтожится… и заберет их с собой.
Угроза. Чудовище. Презренный кусок угря, который не должен был находиться в обществе старейшин. Было так много имен, которые он услышал на заседании Совета, так много вещей, которые он никогда не забудет, услышав от людей, которых он стремился спасти, хотя у него не было ни малейшей возможности.
Они сказали, что именно из-за него погибли его родители. И поскольку он убил их, он должен был позаботиться об остальных людях.
Никто не потрудился выслушать его версию событий, когда Сето обвинила его. Это никому не было нужно. Единственными, кто оплакивал его изгнание, были Махроу и Аихия, два его лучших друга с самого рождения.
Они не поверили Сето, перепробовали все, чтобы вытащить его из суда и выпустить на свободу, проведя расследование, которое, как знал Эмброуз, никогда не состоится. Мари, когда она спросила его о его правительстве, объяснила систему правосудия смертных.
И это открыло ему глаза. Было так много вещей, которые Атланты не знали, так много ценных уроков, которые были упущены. Но исполнять их, не понимая, как они работают?
Эмброуз знал, что Атлантида будет процветать – Сето довольно часто возвращалась, хвастаясь упадком своего некогда великого города, говоря ему, что стены вокруг них рушатся и он, или они, ничего не могут сделать.
Но с Мари на его стороне? От этой мысли его сердце забилось быстрее. С ней рядом они могли бы сделать так много. Она рассказала ему, как женщины, получающие власть в политических кругах, помогают своей стране, давая ей больше понимания и сострадания, в то время как мужчины поддерживают правительство настолько сильным, насколько могут.
Именно женщины, хвасталась она, выделили их нацию среди остальных. Диктатуры приводили страны к разорению, голоду и смерти, пожиная земли с одной из самых быстрых темпов, когда-либо виденных.
Эмброуз понимал, на базовом уровне, что она пыталась ему сказать. Она была так прямолинейна, когда учила его, даже когда она размахивала руками перед ним. Он почти улыбнулся при этой мысли.
Его мать была такой же, разговаривала руками, всегда тыкала в людей, чтобы привлечь их внимание. Смех Мари очень напоминал ему смех его матери: то, как загорались ее глаза, мерцание в хвосте, когда она была возбуждена, ее нежное поведение и в то же время ее гнев…
Октопианы украли все это у его семьи.
Его мать, Браикс, была одной из первых, кто попыталась жить на суше. После ссоры с отцом она уплыла – и не возвращалась несколько дней. Наконец, пришло известие о том, куда она ушла.
Эмброуз отправился за ней вместе с отцом, думая, что, возможно, голос сына убедит женщину вернуться. Он до сих пор помнил, как радовался, что приехал навестить ее, вернуть к их народу.
Острая боль пронзила его насквозь, когда он вспомнил, как отец кричал ему, чтобы он уходил и забирал мать, пока не стало слишком поздно.
Слишком поздно.
Он никогда не приходил вовремя.
Слишком поздно, чтобы спасти свою мать. Слишком поздно, чтобы спасти отца. Слишком поздно, чтобы увидеть ненависть Сето. Слишком поздно, чтобы спасти свой город.
Слишком поздно для всего.
Но теперь его «пригласили» обратно в замок, по просьбе нового короля, брата. Был ли это шанс для него вернуть свой трон? Ему это вообще надо? Эмброуз судорожно сглотнул, стиснув зубы.
Мари. Ее правительство. Ее идеи и ее смех. Ради нее он так и сделает. Но только ради нее. У него не было никаких обязательств перед людьми, которые обрекли его на тысячи лет пыток. Но у него были обязательства перед женщиной, ехавшей рядом с ним, за всю помощь, которую она ему оказала.
Если бы он мог заменить ее горячо любимую землю Атлантидой, он это сделает. Это может показаться иррациональным, это может привести к еще одному изгнанию, если он проиграет битву, но… если у него будет шанс дать Мари более легкое приспособление к остальной части ее жизни в океане?
Он будет сражаться.
Для нее.
Глава 16
Д’Раи скользнула прочь от помоста, проводя рукой по древним надписям, бесстрастно наблюдая, как они светятся ярко-красным.
– Море ждало его, – произнесла она нараспев, глядя на сестру.
Д’Марси кивнула, прямые как палки волосы скользнули по ее плечу.
– Так и есть. Наши братья глупы, что так долго ждали его возвращения.
– Да, так и есть. Но они должны были знать, иначе не потопили бы корабль, на котором находились смертные.
Д’Марси последовала за сестрой, также проводя пальцами по черному мрамору. Камень был горяч от руки сестры, но это был знак того, что она разговаривает с землей. Атлантида была сердцем мира, сердцем каждого живого существа. Без нее ничего бы не существовало.
Ни люди.
Ни животные.
Ни субстанции.
И самое главное, не было бы богов.
– Разве это не слишком? Все люди на этом корабле погибли, кроме Мари.
– Так и было задумано, сестра. Мы не спрашиваем наших братьев, и они не спрашивают нас. Это путь нашего Пантеона, и ты не делаешь лучше, вспоминая об этом.
Д'Марси сосредоточилась на сестре, коснувшись ее плеча. Д'Раи остановилась и повернулась, чтобы посмотреть на светловолосую богиню.
Они были близнецами, обе из одного камня и с одной душой на двоих. Они были связаны судьбой, ведомы простотой и хитрым инстинктом. В истории не было времени, когда они не были вместе, что было тоже самое для их братьев.
У Д'Марси были такие же длинные, прямые, светлые волосы, как и у Д'Раи. У нее были те же кроваво-красные глаза, та же изящная фигура и тот же бесстрастный голос. Д'Раи был сурова, ее сестра – милосердна.
В то время как они были, по вероисповеданию и по своей природе, бесчувственны, это не мешало им стремиться испытать вещи на человеческом уровне.
– Может быть, пришло время перемен, – пробормотала Д'Марси.
– Зачем нам меняться, если наши обычаи вели к жизни целое общество на протяжении тысячелетий? Это было бы опасно, и наши братья никогда бы этого не одобрили.
– Они никогда не смогли бы изменить образ жизни общества; это было бы окончательным разрушением, хуже, чем то, что сотворила Сето.
– Смертная женщина. Ты выбрала ее из всех людей на этом корабле, чтобы она выжила. Можешь ли ты солгать мне, сказав, что не ожидала, что Эмброуз отреагирует на нее? Мы знаем, о чем он думает, что планирует. Захват Атлантиды для нее и принятие новых законов ради нее – это не изменение? Новое правительство, которое он основывает на ее собственном народе, – это не та перемена, в которой ты чувствовала необходимость, когда выбирала ее?
Черный мрамор под их руками превратился в темно-серый. Храм следовал своим маршрутом, большие колонны, окружающие их, были заполнены серым, что отражало их смятение. Храм сестер был велик и просторен. В каждом углу комнаты стояли четыре колонны, поддерживающие потолок. В центре потолка были четыре полосы шелка, которые пересекали комнату. Две были черными, символизируя их статус, а две других – красными, символизируя их власть. Они были вершителями судеб Атлантиды, в то время как их братья, такие же бледные по окраске, как и они, были строением Атлантиды.
Д'Раи проигнорировала вопрос сестры, позволив ей закрыть глаза. Она подумала про себя, блокируя вторжение сестры в свой разум, и прошептала:
– Он может быть привлечен к ответственности за превращение смертного в Атланта.
– Если бы это случилось, мы бы вмешались. Не отрицай этого.
То, что сказала ее сестра, было правдой. Эмброуз был наследником океана. Он прошел через пытку, которой не было у многих людей, и боги позволили этому случиться. До недавнего времени они и не подозревали, что это была Сето.
Младшая богиня пряталась в тени и не обращала на себя внимания. Она обладала способностью выходить из сети, и в редких случаях даже боги не могли ее найти. Ее тайное логово, маленькая пещерка, спрятанная глубоко в Тихом океане, была найдена случайно – и хвала морю за это.
Эмброуз исчез после суда. Боги не смогли выследить его, и им было все равно. Для них он причинил зло их народу, и это было все, что нужно. Рациональность для богов была простой. Так они правили. Проще всего было избавиться от угрозы, и рассудок велел отпустить его.
Правила, по которым они жили, были извращены, но это сработало. Никто в Атлантиде не хотел столкнуться с гневом богов, поэтому они следовали правилам и выполняли свой долг, который состоял в том, чтобы сохранить выживание расы.
– Что вы имели в виду, говоря, что смертная напала на Эмброуза? – спросила Д'Марси. По правде говоря, весь план со смертной был на совести Д'Раи. К'Ксарион был тем, кто потопил корабль, но Д'Раи выбрала женщину. Такие дела он, как всегда, оставил сестрам.
Только на этот раз Д'Раи не впутывала в это дело ее сестру. И впервые за тысячелетия между ними возникла трещина. Д'Марси только несколько мгновений назад узнала, что они сделали, увидев ее сестру, когда она стояла над порталом, открывающим богам вид на смертную и Атлантическую планету.
– Мне кажется, что да… – она остановилась. Снова уставилась на портал. – После того, что мы сделали с Эмброузом, у него может появиться шанс стать счастливым и вернуть себе трон. Без него Атлантида погибнет. Прошло слишком много времени, чтобы наш город остался без своей главной власти, но мы не можем допустить, чтобы нас представляло испорченное существо.
– Если бы Эмброуз вернулся сейчас один, он был бы озлоблен и разбит. Он может и изменился, но у него все еще сердце воина. А воин всегда будет держать своих врагов близко и относиться с презрением. Невозможно сказать, захочет ли он уничтожить людей, которые причинили ему зло. Но со смертной, этой Мари, я слышала его смех. Он смеялся…
Д'Марси никак не отреагировала, хотя сердце сжалось.
– Эмброуз похож на ребенка, которого у меня никогда не было, – прошептала Д'Раи, становясь совершенно неподвижной. – Когда умерла его мать, он посмотрел на нас, на меня. Он искал ласки и наставления. И мы, сестра… мы дали это ему. Мы слушали его молитвы, его мучительные крики. Впервые с самого начала я что-то почувствовала. Это было самое близкое к материнству чувство, что я когда-либо могла почувствовать.
Д'Марси стояла молча, когда слова Д'Рая разнеслись по всему черному храму. В тот единственный раз, когда Эмброуз пришел в их храм, она видела его своими глазами, но после этого – никогда.
Маленькая искорка радости, нежность, мягкий смех, который она слышала от своей сестры. Это было так же реально, как опустошение Эмброуза. Д'Марси было так же больно смотреть на это, как видеть его гибель.
Боги были бесчувственные… но вопль своего народа… Это было их скрытое проклятие, единственное, что удерживало их на плаву. Они не спали, не ели и не чувствовали счастья.
Они бродили по храмам, как призраки, зная, что их время с Атлантами было коротким. Новое поколение теряло интерес, технологии развивались с угрожающей скоростью. Это дало новым Атлантам повод заменить богов, которые их создали.
– Что же нам делать? – выдохнула она, чувствуя тяжесть Атлантиды на своих плечах. Д'Марси знала, что ее сестра может прочесть маршрут, по которому прошли ее мысли.
– Мы ждем. Борьба еще впереди… Но, может быть, мы сможем послать ему помощь.
Д'Марси спокойно посмотрела на сестру.
– Мы не можем послать его. Он еще не готов выйти в мир.
– Сестра, его слишком долго скрывали. Раскрыть его сейчас, да и будущему королю, не меньше было бы опасно. Деймос еще не готов к этому.
– Это не имеет значения. Где он сейчас?
Глаза Д'Марси вспыхнули. Она не выиграет эту битву. Когда Д'Раи чего-то хотела, она это получала.
– Он в безопасности, – сказала она. Ее сестра ведь не собиралась выпускать на волю одно из самых опасных существ в море, не так ли? У Деймоса не было ни друзей, ни врагов. Он был безмозглым животным, у которого на уме было только одно – разрушение.
– Скажи мне, сестра, где сейчас наш питомец? – ее голос и настрой не терпели никаких возражений. «Отчаянные времена требуют отчаянных мер», – подумала Д'Раи, прежде чем тихо вздохнуть и отправиться на поиски Деймоса.
Его присутствие было едва заметным, но он не мог быть далеко от них. Он бесцельно бродил по храмам, верный только богам. Великая Атлантида, существо едва могло говорить.
Д'Марси была тем, кто нашел его почти двенадцать тысяч лет назад. И как существо, исполненное глубокой преданности, он был связан с юной богиней. Только она могла чувствовать его, могла приручить. Мысль о том, чтобы отправить Деймоса в открытый мир, где он мог – и будет – сеять разрушение, вызвала боль в ее груди.
– Он с К'Ксарионом, – сказала она, почувствовав его присутствие. Богиня открыла глаза и увидела, что красные глаза Д'Раи стали ярко-красными. Д'Марси отступила назад, понимая, что это ужасная идея.
– Отправь его к Эмброузу.
– Разве мы не предупредим его?
Уголки губ Д'Раи изогнулись в форме улыбки.
– Какими бы мы были богами, если бы не наслаждались просмотром шоу?
Глава 17
– Ты что, устала?
– Нет, – ответила Мари, зевая.
Они путешествовали в течение нескольких часов. К тому времени, как они отъехали от Ф-ИНН всего на пару метров, Мари уже успела успокоиться, несмотря на уговоры Эмброуза. Она вернулась в то безмолвное состояние, когда все, что она делала, это думала с виноватым лицом.
Тритон обнаружил, что ему не нравится, когда она так делает. Мари была слишком ярким, счастливым человеком, чтобы так молчать.
«О чем она думает?» – спросил он себя, поглаживая рукой бок дельфина и почти улыбаясь, когда тот запищал ему в ответ. Как сильно она сожалеет об этом? Насколько он скучный? Как сильно она хочет выйти на поверхность?
Или она молчала, потому что задумалась над тем, что произошло прошлой ночью. Когда он обнимал ее, целовал, пробовал на вкус. Его тело напряглось при воспоминании о том, что произошло между ними.
Великая Атлантида, чего бы он только не отдал, чтобы снова получить этот шанс. Чтобы она была в его объятиях, слышать ее тихие стоны, чувствовать, как ее ноги обвивают его талию – или шею, когда он погружал бы свой язык в нее. Эта мысль была как эликсир, одурманивающий его так же, как и она.
Эмброуз взглянул на нее, заметив задумчивое выражение лица, нахмуренные брови и прикушенную губу. Он хотел бы изменить это, он хотел бы, что бы на ее лице был написан восторг, какой он наблюдал ранее, заставляя ее выкрикивать его имя, взывать о большем, она сосредоточилась только на нем.
Мари встретилась с ним взглядом и быстро отвела глаза. Его плечи опустились. Смертная явно не чувствовала того же, что и он. Эмброуз мог только догадываться, что сейчас творилось в ее голове, но решил не думать об этом слишком сильно.
Дельфины постепенно остановились, визжа от разочарования.
– Простите, друзья. Леди нуждается в отдыхе.
Когда Эмброуз взял поводья из рук Мари, дельфины понимающе заговорили с ним. Та, на которой ехала Мари, повернулась и потерлась носом о ее руку, прежде чем оттолкнуться от них с подругой, скорее всего, отправившись на поиски еды.
– Я же сказала, что не устала, – пробормотала она, даже когда ее веки начали опускаться.
– Уверен, что это не так, – мягко сказал он, беря ее за руку.
Он выбрал идеальное место для отдыха, даже не подумав – и хотел ударить себя. Даже если бы он нашел лучшее место, он все равно должен был проверить заранее и убедиться, что оно подходит для нее.
Небольшая роща была просто углублением в земле, с мягкими водорослями в качестве идеальной постели для Мари. Она была достаточно мала только для одного человека, но там был выступ, где он мог сидеть и наблюдать за ней.
– Эмброуз, это место выглядит очень маленьким…
Он кивнул, подталкивая ее в рощу. Но Мари схватила его за руку и не отпускала. Ее глаза были широко раскрыты от беспокойства, вероятно, единственная эмоция, которую он видел в ней за последние часы, кроме разочарования или чего-то еще, что было на ее лице, когда она думала.
– Я знаю, не тревожься. Просто ложись и спи, – приказал он, убирая ее руку со своей. Ее губы надулись, заставляя его сердце делать странные вещи. Милая Атлантида, неужели ее глаза могут стать еще больше?
– Но где же будешь спать ты? – спросила она, закусив губу. Он старался не замечать, какая она пухлая и полная, и как белы ее зубы на фоне нежной розовой плоти. Эмброуз собирался наказать себя, когда у него будет время – кто он такой, чтобы так думать о Мари, когда сам постоянно отталкивает ее?
– Там, наверху, – безразлично ответил он, стараясь, чтобы на него это не подействовало.
– А если станет холодно? – вновь спросила Мари. Эти чертовы серебристые глаза расширились еще больше, густые ресницы взметнулись, заставляя его остановиться.
– Не будет, – ответил он, отводя от нее взгляд. – Твоя кожа сейчас особенно чувствительна, так что это не проблема. Если ты станешь замерзать, нервная система скажет твоей… Мари, что ты делаешь?
Она крепко схватила его за руку и теперь пыталась потащить за собой.
– Ты ляжешь здесь, – приказала она, заставляя его встать перед ней. Ее хвост мягко коснулся его, и он дернулся.
– Нет, это место для тебя, Мари, не трогай меня своим хвостом! – ахнул он, ужаснувшись, когда девушка только продолжила. – Прекрати это делать – просто ложись и перестань…
– Нет, Эмброуз. Ложись! – она провела своим плавником по всей длине его собственного, заставив его подавить стон. Почему она делает это с ним? Она, очевидно, знала, что он чувствует, и он знал, как это влияет на нее. Так почему же она их так мучает?
– Я не могу, – жестко сказал он, сдерживая очередной стон. – Правда, Мари. Остановись.
Она на секунду перестала толкать его в спину, и Эмброуз подумал, что легко отделался. Мужчина уже собирался повернуться, когда что-то ударило его в спину, загнав в крошечное поле морских водорослей. Сначала последовал шок, а потом хрюканье.
Мари обвила руками его шею, и теперь он лежал лицом вниз в водорослях. Ее грудь прижималась к его спине, бедро к бедру – и Эмброуз слишком хорошо это осознавал. Даже стоя у него за спиной, она была сама мягкость, тепло и совершенство, что было слишком много для Эмброуза, чтобы справиться.
– Зачем ты это сделала? – прорычал он, закрывая глаза от волны желания, такой сильной, что его тело напряглось.
– Ну, – сказала она резко, снимая руки с его шеи и хватая за плечи, переворачивая его на спину, как только могла. Он помог ей, выполнив ее просьбу, и обнаружил, что лежит на спине, а Мари удобно устроилась на нем.
Отлично. Просто… идеально.
Если бы он мог держать свой хвост в состоянии покоя, пока она не заснет, было бы здорово. Девушка смотрела на него широко раскрытыми невинными глазами.
– Мне нужно согреться.
Эмброуз нахмурился.
– Я уже говорил тебе.
– И, – сказала Мари, сурово глядя на него, – мне нужно, чтобы ты убедился, что никакие черви не вторгаются в мое тело.
– О, вау, – он провел рукой по лицу, вздохнул и начал подталкивать ее вверх. – Я уже говорил тебе, что именно так мы исцеляемся.
Девушка покачала головой и плюхнулась ему на грудь с чувством выполненного долга – опять же, это было просто здорово.
– Тебе будет гораздо удобнее, если ты позволишь мне подняться туда.
Девушка оборвала его, закрывая ему рот рукой.
– Эмброуз, избавь меня от оправданий. Я хочу быть здесь, ты хочешь быть здесь, мы оба хотим быть здесь, – она нахмурилась, глядя на него. – Так зачем все усложнять? – Мари опустила голову ему на грудь, и ее длинные шелковистые волосы развевались вокруг него.
Это было слишком красиво, чтобы не беспокоить его.
«Черт побери, Эмброуз, – ругал он себя. – Возьми себя в руки и перестань так думать о Мари. Она слишком хороша для тебя».
Но как он мог остановиться, когда ее тело прижималось прямо к его, когда он чувствовал ее восхитительный запах, когда он мог просто положить руку ей на шею и поцеловать?
Атлант мысленно застонал.
Вот именно.
Он не мог перестать думать о ней.
Или о желании обладать ею.
– Эй, Эмброуз?
Сонный, нежный голосок Мари вырвал его из раздумий. И, взглянув на нее сверху вниз, он вынужден был признать, что это была, пожалуй, самая восхитительная вещь, когда-либо слетавшая с ее губ просто потому, что она устала…
– А русалки пускают газы?
– Что? – спросил он, совершенно ошеломленный.
– Русалки пукают, правда? – ее глаза полностью закрылись, голова более свободно склонилась к его груди. Он обнял ее за талию и со вздохом закрыл глаза.
– Просто ложись спать, Мари, – пробормотал он, приглаживая ее волосы. Она уткнулась носом в его грудь, прежде чем вздохнуть и провалиться в ровный, глубокий сон.
«А русалки пускают газы?»
Что это был за вопрос?
Иногда его Мари была для него просто невыносима…
Его? Мари не принадлежала ему. Она никогда не будет принадлежать ему. О чем он только думал? Эмброуз снова ударился головой о мягкие водоросли, ругая себя. Действительно, что с ним было не так, что он называл Мари своей?
Всё. Вот что.
Она никогда не захочет быть с кем-то вроде него – и когда придет время, когда она найдет себе мужчину-Атланта, он отпустит ее. Они были слишком разными, он был слишком испорчен, и он был изгнан. Быть с кем-то вроде него означало бы для нее быть отверженной еще больше, чем она уже была.
Но когда мягкий выдох воды обдал его грудь, его руки собственнически сжались. Какой-то другой мужчина? С ней? Слышать ее крики, ее смех, ее стоны?
Нет! Что-то внутри него взревело. Никто не смог бы заполучить Мари – она была слишком хороша для любого мужчины под водой, в том числе и для него.
Эмброуз смотрел на нее сверху вниз, изучая черты ее лица.
Он никогда ни для кого не будет достаточно хорош. Он не был достаточно хорошим мужчиной для Аихии, не был достаточно хорошим другом для Сето. Что заставило его думать, что он может поставить какой-либо притязания, на любую женщину?
Все мысли о Мари улетучились.
Аихия.
Первая женщина, которая привлекла его внимание, и жена его лучшего друга. Эта женщина была совершенством. Невинная, воспитанная, чистокровная, второстепенная богиня… такая добросердечная и благородная, – подумал он, возвращаясь мыслями на много лет назад.
Она была… удивительной. Волосы у нее были такие же длинные, как у Мари, только рыжие, как огонь. Ее глаза были одного из самых нежных оттенков синего, которые он когда-либо видел, а изгиб ее губ…
Он нахмурился. Она не совсем соответствовала Мари. Аихия была выше Мари, это точно. А еще она была слишком нежной, слишком понимающей. Она отказывалась видеть плохое в ком-либо, но всегда видела. В ее глазах не было такого понятия, как «плохой Атлант».
Но с Мари…
Эмброз понимал, что, если бы он сражался в одной схватке в Ф-ИНН с Аихией, а не с Мари, она бы окончательно сломалась. В какой-то момент он думал о ней как о прекрасном материале, как о королеве для своего короля. Но как у короля, у него были обязанности… вроде обучения. Войны. Долгие ночи вдали от дома, где он не всегда будет в ее распоряжении – и он знал от Махроу, что должен быть там с ней. Но было не похоже на то, что его лучший друг думал… как Амброуз.
Мари могла сама о себе позаботиться. Она доказала ему это, когда не только помогла ему добраться до воды, несмотря на то, что была почти в истерике и бредила, но и когда пережила превращение, хотя и была немного не в себе.
Мари была идеальным человеком для того, чтобы стать королевой. Она знала правительство, она была учительницей, у нее было понимающее сердце, ей удалось справиться с одной из самых нелепых вещей для своего народа – превратиться в «русалку». А факт, что удалось сохранить рассудок?
Потрясающе.
Превращение людей в Атлантов в какой-то момент было запрещено. Слишком многие смертные сходили с ума и становились настолько безумными, что в конце концов убивали себя и тех, кто их окружал. Было либо море, либо суша – и те, кто там родился, там и остались.
Иронично, верно? Эмброуз был тем, кто создал этот закон, и, вероятно, был единственным, кто нарушил его с тех пор. После разрушения Атланты потеряли большую часть, если не все, контакты со смертными. Те несколько недель, что у него были до суда, дали ему достаточно проницательности, чтобы предсказать, что произойдет – и судя по отчетам, которые Сето хвастливо преподносила ему на протяжении многих лет, он был прав.
Мари дернулась в его руках, возвращая его в настоящее. Ее лицо было сморщенным и красным, как будто она собиралась заплакать. Паника пронзила его грудь.
Женщины плакали? Во сне?
Эмброуз смотрел на нее, а ее лицо становилось все краснее и краснее, рот искривился в болезненной гримасе.
– О, боги, – прошептал он, приглаживая ее волосы и нежно поглаживая спину. – Не плачь, все в порядке. Пожалуйста, не плачь, Мари, – последнее было обращено не к ней, а к нему самому. Он не выдержит, если она начнет плакать во сне. Придется ли ему будить ее? Или она будет плакать еще сильнее?
