Текст книги "Ну и что, что тролль (СИ)"

Автор книги: Д. Кузиманза

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 16 страниц)

Ее вдруг охватило воинственное, кровожадное безумие. Еще сомневалась, но уже неслась навстречу защитникам узурпаторши. Первый из них успел только широко открыть глаза от изумления, но крикнуть уже не успел – его отрубленная голова с беззвучно шевелящимися губами совершила кровавое сальто и упала под ноги другому рыцарю, который как раз пытался напасть на Тилли. Она злобно захохотала, когда он в ужасе отпрянул и как бревно повалился на камни двора. Тычок острием – и сердце его пробито.

А Тилли уже спрыгнула с коня прямо перед мечами трех рыцарей и, прежде чем они пошевелились, одним мощным ударом лишила их голов. Услышала свист оружия за спиной, но даже не обернулась, только опять злобно расхохоталась: меч даже не коснулся ее кожи. Ударила назад не глядя, довольно кивнула в ответ на предсмертный хрип очередной жертвы, а потом несколько раз махнула мечом перед собой и смеялась, с удовольствием глядя, как ее жертвы падают на землю: кто без руки, кто без головы, а кто и перерубленный пополам!

– Есть желающие? – спросила издевательски, глядя на опешившее воинство.

В тот же миг ее ударило копье. Вернее, это была попытка удара, но копье не без помощи Тилли выполнило странный поворот и ловко накололо на себя трех рыцарей – словно куропаток на вертел. Она обернулась.

– А, это ты развлекаешься? – узнала стражника с балкончика и небрежно стукнула того кулаком свободной руки. Существование его в тот же миг закончилось, правда, не откручиванием головы… уже нечего было откручивать.

Остальные защитники с нелепым звоном, скрежетом и грохотом неуклюже разбегались.

Тилли видела себя словно со стороны – странное состояние, как будто в ее теле и разуме подселился кто-то, знающий что должна делать и говорить.

– С этой минуты беру замок под свою руку, – сообщила восхищенным сопровождающим и сконфуженным защитникам. – Без моего согласия никому не позволено ни войти сюда и ни даже попытаться выйти. Я хочу видеть герцога Герберта или его родителей!

– Принца?

– Он получил корону герцога-правителя. Я хочу видеть герцога Герберта!

– Да смотри, кто тебе мешает? Но нас ты не удержишь в замке! Рук не хватит, – среди толпы рыцарей как всегда нашелся заносчивый кретин, которому тут же подхихикнули недавние трусы.

Тилли улыбнулась одной из самых ужасных улыбок Морриган:

– Вы сами этого захотели!

В ту же самую минуту земля затряслась, потрескалась и открыла в некоторых местах замкового двора и на дороге за распахнутыми воротами бездонные трещины, хотя сам замок и стены с башнями ничуть не пострадали и продолжали выглядеть великолепно и нарядно, как на картинке. Ничего не произошло и с добровольной свитой новоявленной богини, а вот перепуганные защитника замка попадали на землю и уже не пытались открывать рот.

– Где герцог Герберт? – грозно спросила их Тилли.

Кое-кто из валяющихся рыцарей попытался было жестами что-то объяснить, но ужас не прекращался, и новое потрясающее впечатление окончательно превратило их в бревнышки, окованные металлом. Земля опять задрожала, потом донесся запах гари, полуоткрытые створки замковых ворот вспыхнули ярким пламенем и рассыпались пеплом. Теперь в проеме ворот хорошо была видна сверкающая колесница, запряженная тройкой очень неприветливых на вид драконов. Но прежде чем кто-либо успел удивиться или еще больше испугаться, из колесницы с недовольными возгласами стали выбираться какие-то люди.

– Ну и посадка! Так и знал!

– Так ведь посмотри на посадочную полосу: вся в трещинах, хе-хе.

– Кажется правый пристяжной сломал когти.

– Чувствую себя хуже, чем после прыжка с зонтиком!

– С каким зонтиком, Айвен? Здесь нет зонтиков.

– Это было в детстве.

– Сейчас, Айвен, не до детских воспоминаний.

Свита Тилли тут же как один человек повернулась в сторону ворот.

– Великий маг Айвен! – воскликнули они в один голос, тут же начиная поклоняться новому светилу. – Великий Айвен прибыл спасти юного герцога!

В свою очередь защитники замка ударились в панику и торопливо расползались по углам, поминутно застревая в бездонных щелях и теряя части доспехов. Только Тилли не испугалась и не восхитилась.

– А это кто такие? – громогласно спросила она, удивленно рассматривая прибывших.

Компания была достойна ее недоумения: и в целом странная, и по отдельности разношерстная. Правда, разноцветная шерстка покрывала лишь двух неестественно больших шмелей, а остальные были людьми. Но какими людьми?!

Во-первых, величественная седая особа, которая так уверенно управлялась с драконами, что не могла быть никем другим, как только феей или волшебницей. Во-вторых, суровый, почтенный и важный мужчина с умным лицом и острым взглядом, плечи которого на манер погон украшали большие шмели: стального цвета и полосатый. В-третьих, высокий воин, увешанный дюжиной штук наступательного и оборонительного оружия удивительно зловещего вида. И был еще парень: среднего роста, без особых, как говорится примет, и на него едва взглянули, его в счет брать никто не собирался. Все гадали, кто же из трех прибывших – маг Айвен, ведь он мог из каприза перекинуться и в женский облик. А может быть, Айвен – один из трех драконов?

Но тут новое происшествие ошеломило всех. Откуда-то сверху в замковый двор спустился большой ворон. Кажется тот самый, что так нагло нарушил церемонию коронации принца Герберта и стал причиной несчастья с ним. Придворные сердито закричали на него, но он невозмутимо опустился на плечо Тилли. Они стали наперебой объяснять богине, что это ужасная птица, но Тилли покачала головой:

– Пусть ворон и нарушил церемонию. Но ведь не он, а кто-то из вас швырнул кинжал и попал в принца! Вините себя, а не его. А вот эточто за птицы прибыли сюда? – указала она на людей из колесницы

– Надо же! – широко улыбнулся ей в ответ важный шмеленосец. – Матильда, и ты здесь? Тоже играешь в этом маскараде?

Тилли гневно, хотя и слегка растерянно смотрела на него:

– Как ты сказал? Как назвал меня? Кто ты?

– Слушай, Тилли, мы из одного универси… – начал было он, но его перебил неприметный парень:

– Они изменились, но меня-то вы помните? Я… этот… как же это… черт, как меня зо…? А! Вот! Вы приходили к нам, чтобы подключить…

– Помню, – хмуро сказала Тилли. – У Леди Бессмертия.

– Мы были знакомы еще до Леди Бессмертия… хотя и там… да…

– Но что вам всем нужно здесь?

– Спасти Герберта, – сварливо вмешалась в разговор Ингигерда, которую явно раздражало поведение Тилли. – А что делаешь здесь ты?

– Кто вы такие, чтобы я отвечала вам? Спасайте герцога Герберта, если угодно, а меня обходите стороной!

– А? – только и выговорил Айвен. Остальные растерянно молчали.

– Это богиня смерти Морриган, – прошептал им старец-придворный. – Не противоречьте ей, она в гневе потрясает землей и людьми. Посмотрите!

Толпа придворных расступилась, и он указал на залитый кровью двор, изрубленные тела, трещины в земле, с застрявшими в них рыцарями. Айвен несколько раз сглотнул, сдерживая тошноту, Готфрид хладнокровно оценивал результаты гнева Тилли, Иво мысленно проверял свое оружие.

– Угу, – уныло покивала Ингигерда. – Мало нам проблемы с бездухами, паломничества к Леди Бессмертия, спасения неизвестного мальчишки и мага с сюрпризами. Теперь у нас еще и богиня смерти с нелегким характером.

– Что-о-о? – Тилли угрожающе покачала мечом.

– Осторожнее! – предупредил ее Иво. – Ты, конечно, нехило провела это землетрясение. Но наш Айвен – мастер неожиданностей и нечаянно может вбить тебя по макушку…

– Что-о-о?! – Тилли махнула мечом в его сторону.

Меч вырвался из ее руки, стремительно помчался вверх и со свистом пропал высоко в небе: только его и видели. Кровь на каменных плитах, тем временем, превратилась в ковер черных маков, изрубленные тела удивительным образом срослись и ожили, рыцари благополучно выбрались из трещин, а сами трещины исчезли. А зловещие доспехи богини Морриган превратились в легкомысленное платьице с рюшами, воланчиками и бантами.

Придворные и защитники замка ахнули от восторга. Тилли удивленно открыла рот. Иво пожал плечами:

– Видишь, тебе повезло. Пострадал только меч. Это, – указал на Айвена, – наш замечательный маг. Но и мы не лыком шиты. Ух ты!

С вышины неба донесся свист, все невольно втянули головы в плечи, но в ладонь Тилли плавно приземлился роскошный букет роз в позолоченной бумаге.

– Видала? – насмешливо продолжал Иво. – Наш мастер Айвен может все. Только не всегда заранее изве… ну, неважно. А мы тоже не из-под хвоста выпали. Давай сотрудничать, если ты не против Герберта.

– Эти люди просили меня спасти его, – хмуро сказала Тилли, разглядывая букет и платье.

– И нас просили, – дипломатично улыбнулся Готфрид. – Они послали и за нами.

– Давайте быстро спасем Герберта, – предложил Айвен, – а потом Тилли покажет нам, где замок Леди Бессмертия.

– Как же можно его спасать, – возмутилась Тилли, – если юный герцог-правитель в когтях злой колдуньи, а ты отобрал у меня оружие?

– Да нет, никто не отбирал, – смутился Айвен.

– А зачем такой красивой девушке самой утруждаться? Веди нас! – поднял Иво вверх лунный меч.

– Тогда за мной! – и богиня Морриган решительно зашагала к самым красивым и массивным дверям замка.

Айвен с товарищами и сочувствующие придворные шли следом, обходя заросли черных маков и растерянных рыцарей. Впечатлительные придворные дамы приподнимали подолы, чтобы не коснуться жутких цветов, и закатывали глаза. Придворные кавалеры пытались поддерживать дам под локотки. Важный старик в группе придворных и ворон на плече Тилли обменивались мрачными взглядами.

За дверями в полутемном зале стояла группа пышно одетых людей – высокопоставленные сторонники нетерпеливой тетки-колдуньи.

– Как вы посмели войти сюда?! – выступил навстречу невысокий красавчик с крючковатым носом. – Я, первый министр, барон Камора, приказываю всем покинуть замок.

– Барон Камора – первый министр?! – придворный старец забыл о вороне, потрясая кулаками. – Мало безобразий в его собственных владениях!

– Барон Камора? – Айвен машинально потер макушку, вспоминая уличный бой. – Кажется, я уже познакомился с ним при первой попытке путешествия.

– Уходите! – настаивал барон. – Приказываю именем принца Герберта!

– А я богиня Морриган и слышала, что кто-то хочет захватить трон герцога-правителя Герберта, – грозно сказала Тилли.

– А сам Герберт лежит без сознания и беспомощный, ничего не знает о грозящей опасности , – подхватил Готфрид.

– Эй, барон, а где ваша мать и четыре баронета? – Айвен говорил наугад, ведь рассказ мохнатого заговорщика мог быть клеветой. Но именно слова Айвена, как говорится, попали не в бровь, а в глаз. У Каморы нервно задергалась щека, и он посмотрел на мага с холодной ненавистью.

– Он убил их! Убьет и юного герцога! – проскрежетала черная птица с плеча Тилли.

– Ну, и ворон, – прошептал кто-то.

– Пропустите нас, – мрачно предложила Тилли. – Или вам надоели головы? Я сейчас не в том настроении, чтобы топтаться в прихожих!

– Ах ты, наглая девка! – заорал барон в полный голос. – Эй! Кто там? Изрубите и выбросьте ее и наглецов за ворота! Отправьте эту богиню в царство мертвых!

Откуда-то на его зов выскочили мрачные воины. Иво угрожающе взмахнул лунным мечом, Тилли выхватила у кого-то из придворных нарядную шпагу.

"Начинается! Кажется, желание зверовидных заговорщиков исполнилось, и я должен привыкать к виду смерти, – с дрожью подумал Айвен. – И тогда… О боги и богини, что это?

Сердито вопящий барон барон и его воины вдруг уменьшились до размеров фарфоровых фигурок и живописно расставились на каминной полке.

– Ой, мама, – пискнул барон и схватился за крохотную голову, а его люди с ужасом смотрели на далекий пол.

– Неплохо, Айвен, – оценила Ингигерда.

Тот с изумлением повернулся к ней:

– Но я…

– Ну ты и мастер, – прошипел шмель Стальной.

– Теперь стражами в этом замке будут моивоины, – между тем зловеще говорила Тилли.

В подтверждение ее слов из темного угла появились два рыцаря в черных доспехах, скалящиеся мертвыми улыбками. Сторонники узурпаторши торопливо расступились, Тилли и ее спутники беспрепятственно прошли в покои Герберта.

А там царило отчаяние.

Несчастный юноша все еще был без сознания. У его изголовья сидела измученная рыданиями герцогиня-мать. Отец же заперся в кабинете и пытался собраться с мыслями, чтобы перехитрить Агнессу. Но мысли путались, и только имя кровожадной богини Морриган вертелось на языке.

Зловещая сестрица Агнесса прокралась в опочивальню Герберта:

– Слезами делу не поможешь. Тут нужны чары.

Увидев перед собой злую чародейку, герцогиня поднялась и в ярости топнула ногой:

– Только не твои, Агнесса!

– Если бы не я, он давно бы умер, – саркастически засмеялась та. – Только я удерживаю его между жизнью и смертью.

Увы, герцогиня понимала это. Если бы не чары сестры герцога-отца, при воспоминании о которых становилось дурно, сын уже был бы мертв. Кинжал из раны мог вытащить каждый, но не каждый может заставить умирающего опять вернуться к жизни. Но только Агнесса ничего не делала по доброте душевной.

– Я могу привести его в чувство, – с усмешкой продолжала она. – Очень легко. Но есть несколько моих желаний, которые перед этим нужно выполнить.

– О чем ты говоришь?

– Сейчас перечислю. Итак, барон Камора – первый министр.

– Этот негодяй?

– Герберт женится на моей кузине.

– Так вот кем была красотка, которая на глазах превратилась в старуху? Если бы не ворон, они обручились бы…

– Мне отдают спорные земли. Одни пустяки, неправда ли?

– Негодная!

Герцогиня бросилась на Агнессу, вцепилась ей в волосы, и обе упали на ковры. Слуги разбежались. Но кто-то из них позвал герцога-отца, и он оторвал жену от сестры.

– В чем дело? – воскликнул он. – Она же спасла его!

– Заколдовала, а не спасла! Еще и ставит условия!

– Вот как? Условия?

– Да еще какие! Полгерцогства отдать ей, негодяя в первые министры, а ее распутную кузину в жены Герберту. Я уверена, что и человека с кинжалом заколдовала она!

– Ты слишком много знаешь, – зловеще покачала головой Агнесса. – Это вредно для здоровья и красоты. Рыжих Драконов всегда спасала их глупость.

– И богиня Морриган, – процедил герцог. – Не гневи ее!

– В такую минуту вспомнил о детских сказках, – хихикнула Агнесса и… закашлялась, а ноги у нее подогнулись: в дверях стояла грозная богиня Морриган с вороном на плече.

– Я – детская сказка? – спросила она, подходя к упавшей на колени Агнессе.

– О-о-ох, – только и простонала та.

– С каких это пор я не могу помогать Рыжим Драконам? Что ты сделала с Гербертом?

Но Агнесса собралась с душевными силами и поднялась ей навстречу:

– У меня относительно племянника есть планы. Не вмешивайся! Ты богиня смерти и не сможешь вернуть его к жизни, особенно если убьешь меня. Я же спасла его и…

– Не строй из себя ягненка, злодейка! – воскликнула герцогиня. – Ты хочешь заполучить страну, а тогда Герберт не будет тебе нужен и умрет!

– Без меня он умрет через несколько минут.

Тилли подняла шпагу, Агнесса попятилась, бормоча не то проклятие, не то заклятие.

– Не убивай ее, – попросил герцог-отец. – Что если она права?

– Не убивай. Что если она права? – как эхо повторил Айвен, и все вдруг ахнули: Агнесса исчезла, на ее месте перебирала ножками и крутила головой небольшая черная овечка.

– Ну, а теперь наши условия, – Готфрид спешил перехватить инициативу. – Или ты, черная злодейка, окончательно оживляешь парня… то есть, герцога Герберта, или всю жизнь проведешь бекая и мекая в стаде. С баранами!

Овечка подпрыгнула, заметалась по комнате и упала в ноги Айвену.

– Он прав, – сказал Айвен, в изумлении глядя на жертву своих загадочных способностей. – Меняем. Жизнь принца на… э-э-э… вашу внешность.

Агнесса жалобно заблеяла, вызвав издевательский смех старца-придворного:

– Говорит, что овечьим голосом она не сможет заклинать. Великий Айвен, верни ей прежний облик.

Айвен покачал головой:

– Я не такой дурак, как она думает. Не может овечьим, так пусть заклинает человечьим!

– Будь по-твоему! – гневно крикнула овечка и разразилась громкой тирадой непонятных слов. Очевидно волшебных, потому что со стороны ложа Герберта вдруг донесся изумленный голос юноши:

– Что происходит? Эй, кто там?

Счастливая герцогиня-мать бросилась обнимать сына, а черная овечка затопала ножками:

– Я проиграла! Но через шесть дней проиграешь и ты, Айвен, забыл? Превратишься в гнусного тролля!

Она посмотрела в сторону Айвена и рухнула на пол.

19

Он постоял возле гаража, глядя в звездное небо. Потом вернулся внутрь. «Пиршественный верстак» и друзья уже дожидались его, но он еще раз присел на корточки возле Рапида. И вдруг почувствовал, как лицо, ладони, одежда становятся влажными.

Вокруг уже не гараж. Асфальт и бензин так не пахнут. Запах тошнотворно-сладковатый.

Кровь! Падала большими каплями. Облила его всего. Почувствовал страх, не мог свободно двигаться, терял человеческие контуры. Последнее ощущение – ужас. Понимал лишь одно:

– Я существую.

Что-то изменилось. Сначала появилось чувство слуха. Потом Алексей распознал мелодию сигнала, понял слова разговора.

Потом его выплюнуло.

И он открыл глаза.

Но где он теперь?

В салоне автобуса было почти пусто, ничего особенного, час пик уже прошел. Кто-то позади отвечал по телефону. Одна из тех беззаботных минут, когда хочется закрыть глаза и задремать. Но Алексей ошеломленно пялился вокруг, ничего не понимая. Где гараж, где Игорь и Жека? И что это, вообще, за город и транспорт?

Куда он попал? А с чего это он решил, что его зовут Алексей? Что такое – Алексей? Айвен, его зовут Айвен. Перегрелся, что ли? Или действительно задремал, что-то нелепое приснилось?

Автобус, величественно плывущий на воздушных подушках, бесшумно протискивался в потоке себе подобных узкими улицами старого центра. Солнце светило, зелень деревьев еще не стала серой от пыли. Вокруг царила преувеличенно упрощенная архитектура прошлого века. Не давала пищи воображению, а глазам удовольствия. То и дело среди монотонной массы стен мелькали причудливые, разноцветные и уродливые формы новых домов.

В поле зрения Айвена неожиданно ворвался чужой предмет, заслоняя вид и сбивая его с мысли. Небольшой, умышленно настроенный на громкий рокот глайдер поравнялся с автобусом. Открытый, переполненый людьми.

Одного взгляда хватило, чтобы понять, кто там лениво развалился на широких, мягких скамейках. Возвращалиcь с пятого, а может быть, и четвертого уровня Катакомб. Все приблизительно его ровесники, уверенные в себе, тускло-бронзовые комбинезоны с нашивками успеха. В подставках недобро поблескивали темным металлом и пластиком разрешенные правилами, действующие копии огнестрельного оружия. Мушкеты, пищали, трехлинейки, автоматическое оружие, обрезы.

Усталые охотники. У некоторых головы мерно покачивались в такт поворотам и торможениям-ускорениям. Другие, все еще возбужденные, обсуждали охоту и рассказывали друг другу хитрости ночного скрадывания и особенностей стрельбы по разумным целям.

На миг глаза Айвена встретились с пристальным взглядом одгого из них. Длинноволосый парень, слишком молодой для разрешения на охоту (но все можно устроить) криво усмехнулся и толкнул локтем дремлющего рядом на скамье приятеля, что-то говоря ему. Тот даже не поднял головы, отмахнувшись слабым движением руки. Айвен медленно повел глазами по глайдеру. Судя по регистрационному номеру машина принадлежала кому-то важному. Получение разрешения ездить личным транспортом даже по старому центру города граничила с чудом.

Охватило его неприятное чувство, хорошее настроение улетучилось. Вроде бы нормальнейшая вещь на свете – эта группка охотников. Но никак не мог согласиться с тем, что стрелять в людей, пусть это и бесправные преступники, – спортивно.

Как-то так получилось, что один из его коллег по работе «загремел» в Катакомбы, аж на четвертый уровень. Вроде бы обычный дядечка, разговаривали с ним даже как-то в курилке л спорте и политике. И вдруг что-то его с ума свело, перемкнуло: притащил на работу дробовик. Как-то пронес его мимо охранников, поехал на верхний этаж и вдребезги разнес кабинет шефа по информации. К счастью никто не погиб, зато никто ничего не понимал: такой был всегда спокойный и вежливый. Айвен потом видел только мешки с обломками и мусором, которые спускали грузовым лифтом.

Через два дня его «слили» в Катакомбы, отрывки показывали в новостях. Жалко человека, может быть, нервы сдали? Хотя, тогда еще хуже…

Автобус затормозил у остановки, высадил шумную компанию старичков. Айвен так задумался, что не заметил, как они появились в автобусе и давно ли ехали.

Чуть не проехал свою остановку.

Дома открыл дверцу холодильника и потянулся было за банкой молока, но холодильник трагическим тоном информировал его, что срок хранения просрочен на целых двадцать три минуты, поэтому будет приготовлен черный кофе. Или, альтернатива, томатный сок. Начал спорить с холодильником, но тот не хотел уступать. В конце концов, Айвен засучил рукава, выдернул из-под мойки контейнер с мусором, выловил оттуда банку и откупорил ее, злорадно поглядывая на холодильник. После этого с огромным удовольствием налил себе высокий стакан холодного молока. Холодильник сердито фыркнул и предложил бутерброд.

Дожидаясь, пока он нагреется, Айвен решительно достал телефон, вызвал Герду. Почему-то вдруг подумал, что имя Нина звучит лучше. Но тут в ушах зазвучал мелодичный голос:

– Да-а? Что случилось? – голос звучал спокойно и официально, наверное, он позвонил некстати, и она была на совещании, экспертизе или заседании суда.

– Эй, это я, – он тут же забыл о сомнениях.

– Что случилось? – повторила она строго.

– Ничего, разве что когда-нибудь напою тебя допьяна и заставлю выдумать какой-нибудь закон об охоте на охотников. Слушай, я уже со всем разделался, возвращайся скорее, купить чего-нибудь пожевать?

– А ты помнишь о бридже у Зелии?

Конечно, забыл, потому что терпеть его не мог. Но сегодня не просто бридж в гостях. Во-первых, там, куда они идут, все будут старше его минимум на пять-шесть лет, они ровесники жены. Ну, и муж Зелии, подруги Герды, сотрудник мэрии, начальник какого-то отдела, а такие важные птицы всегда вызывали у Айвена раздражение. Но делать нечего, он любил жену и не хотел ее огорчать.

– Помню, все помню. Целую, малыш.

С минуту задумчиво смотрел на трубку, как будто видел такую вещь впервые. Появилось у него чувство легкой тревоги и недоумения, как будто он забыл что-то еще более важное, чем бридж у Зелии. Но печка подала сигнал, что бутерброд готов, и он выбросил все постороннее из головы так же легко, как забыл целых два мира.

Нужно было быстренько поесть и ехать к Зелии.

В гостях он невыносимо скучал. Играли на маленьком, квадратном столике, на большом же был устроен фуршет, вот туда-то он поглядывал с интересом. Когда они пришли, двинулся было к большому столу, но жена предостерегающе посмотрела на него, и он пожалел, что не съел дома еще один бутерброд.

Играли в паре с Гердой, как всегда. Обычно побеждали без проблем, независимо от карт. В этот раз, однако, натолкнулись на непредвиденное сопротивление противников. Начальник Герды вместе с женой продавали по странной, совсем искусственной системе. Ничто из того, что говорили, не имело абсолютно никакого смысла. Никакой информации, странные и бессвязные замечания. К тому же их замечания вносили в игру целесообразную суматоху, блокируя цвета и торги противника. Теоретически все должны были в начале игры сопоставить свои правила, но сегодня забыли это сделать, и они с Гердой проигрывали третью партию кряду.

Айвен украдкой записывал ход торговли и анализировал игру. Для этого несколько раз прогулялся якобы в туалет, где мог думать свободно. После пятого возвращения за стол подал жене записку, возбуждая видимое любопытство остальных игроков. В ответ на вопросительные взгляды вежливо, но молча улыбнулся.

С этого момента игра стала более ровной, Герда довольно щурила глаза, но настроение остальных двух партнеров явно ухудшилось. Еще за несколько минут до этого развалившиеся на стульях, уверенные в себе непрерывно перебрасывались ироническими шутками,. Предлагали угощение и сигары. Изменение хода игры явно их рассердило.

Начальник жены, заместитель генерального прокурора, бледный человек с бледно-голубыми глазами, никогда не производил впечатления симпатичного, а сейчас особенно хмурился. И Айвену вдруг нестерпимо захотелось, чтобы вечер уже закончился, чтобы они пошли домой, а он мог спокойно и искренне сказать Герде, что думает о ее Шефе (как-то не мог переломить себя и назвать того по имени, даже мысленно, так и называл: Шеф). Вся ситуация стала его раздражать. Чувствовал какую-то интригу, игру, правил и целей которой не мог разгадать. Посмотрел на жену: да, она тоже забеспокоилась. Нужно что-то сделать. Но что?

Наконец Герда попробовала разрядить обстановку. Шутила, посмеивалась над своим способом раздачи карт, говорила комплименты противнице. Все зря. Жена Шефа холодно благодарила, после чего снова наступало тягостное молчание, перерываемая короткими замечаниями, постукиванием стаканов и шуршанием карт. В конце концов, не видя другого выхода, Айвен решил заговорить о чем-нибудь постороннем.

– Знаете ли вы, что когда-то, много лет тому назад, охотники стреляли в животных? – сказал неожиданно.

Шеф поднял на него взгляд. Его рука, протягивавшая карту, замерла. Жена Шефа, словно вырванная из сна, прореагировала равнодушным вопросом:

– В животных? Зачем?

– Чтобы убить, – Айвен засмеялся и со стуком поставил на стол стакан. Герда, очень встревоженная, выругала его взглядом, а потом сказала:

– Милый, мы играем, сосредоточься, пожалуйста.

Шеф возразил ей:.

– Ну что вы, не нужно его перебивать. Конечно, мы можем поговорить и об охотниках. Ведь мы то и дело встречаемся с критикой нашего маленького решения всех проблем. Нам тоже нелегко смотреть на собственных граждан с суровой точки зрения. Кто-то это должно делать, – Шеф замолчал, отпил из стакана. – Да, кто-то это должен делать. Что не означает, что мы не ошибаемся. Я, например, всегда я открыт новым впечатлениям, всегда готов научиться чему-то новому. Легко выкрикивать, что правосудие является насилием над человеческим индивидом. Тяжелее предложить что-то конкретное. Что же мы должны сделать с тысячами преступников? Часть из них, неприятно это говорить, должна быть изолирована от общества бессрочно. Уверяю вас – это не невинные ягнята.

Замолчал, ожидая ответа Айвена и глядя на него немигающим взглядом. Трудно было поверить, что в начале вечера этот человек добродушно улыбался. Айвен принял вызов нехотя, но что делать, сам начал разговор? Ему было досадно, что аргументы оппонента в основе своей логичные, много в них верного. Не нравилось ему как прокурор говорил о людях. Это более, чем жестоко, где-то совершена ошибка, что-то не так, наказание не должно так выглядеть.

– Даже если эти преступники являются животными в своем поведении, даже если это убийцы, обожающие убивать, то наказывающие не должны опускаться до их уровня. Должно ли наше право быть таким отвратительно… отвратительно…

– …варварским? – подсказал шеф. – Вы это хотели сказать?

– Да! – с горячностью ответил Айвен. – Именно это!

Шеф покивал не то ответу Айвена, не то своим мыслям. Айвен чувствовал, что слова прокурору неприятны, но он тем не менее доволен. 'Наверное, Шеф думает, почему вынужден вести школьные дискуссии с амбициозным неучем. Сейчас отделается от меня какой-то общей фразой, и так закончится миллион первая дискуссия без результата, ни о чем', – подумал, чтобы через минуту пережить приятное разочарование: прокурор был неожиданно конкретен:

– Нет простых решений. Есть зато решения эффективные. Наше правосудие совершенно, ведь преступность существует всего лишь инцидентно. Общественное чувство справедливости удовлетворено. И прошу помнить, что каждый, даже убийца с пятого уровня или, точнее, из пятого сектора имеет свой шанс. Конечно, чем дальше сектор, тем возвращение в лоно общества труднее, требует немало самоотречения, боли и времени.

– Ну, и достаточно большого запаса счастья, – не выдержал Айвен. – А кроме того, без дополнительных затрат мы обеспечиваем скучающей молодежи развлечение.

– Не только молодежи, – прокурор уже почти улыбался. – Я знаю нескольких взрослых людей, солидных работников из моего отдела, которые каждую свободную минуту проводят на башнях Катакомб. Как уже я сказал, кто-то должен это делать, а охотники действенно изолируют четвертый и пятый секторы.

– Вы правы, стопроцентно действенно, я не слышал, чтобы кому-то, осужденному по серьезной статье, удалось хотя бы когда-то выйти, – не уступал Айвен.

– Что ж, система действует всего несколько лет. Прошу также не забывать о том, что даже в легких секторах пересечь границу трудновато. Может быть, не угрожает непосредственно жизни, но нелегко решиться. Помните, что 'обжитая' длина Катакомб свыше четырехсот километров.

Айвен что называется насторожил уши, ведь Герда придерживалась запрета разговоров о ее работе, официальные сведения были лимитированы (учитывая безопасность осужденных), узнать что-то больше удавалось нечастым счастливым случаем.

– Даже без дополнительных препятствий сама дистанция достаточно значительна, – кивнул Шеф.

– Значительна? – Айвен ужаснулся. – Четырехсот километров – это всего две недели пешком, а люди не выходят из Катакомб годами!

– Уверяю вас, – прокурор усмехался уже без церемоний, – двух недель на преодоление Катакомб маловато. Даже на переход первого сектора, – прибавил тихо, словно про себя. – Ах да, мы совсем забыли о наших милых дамах! Вернемся к игре?

– Ну, не знаю, – пробормотал Айвен, машинально собирая карты со стола, – все выглядит так, что выход даже из четвертого сектора невозможен. В конечном итоге каждый из нас имеет что-то на совести, не каждый зато дает схватить себя. Только тем и отличаемся.

Прокурор не поддержал разговор, зато внимание Айвена привлекло выражение глаз Герды. Жена, явно взволнованная, слабо качала головой, как будто давая ему понять, что должен заткнуться, что сказал слишком много. Игра опять не шла, а Герда, совсем не в своем стиле, делала грубые ошибки. Несмотря на это по итогам вечера оказалось, что выиграли у хозяев с незначительным преимуществом пунктов.

20

– Через пять дней ты проиграешь, превратишься в тролля! – опять крикнула Агнесса, ничуть не благодарная, что маг вернул ей прежний вид.

– Спасибо за информацию, но я запутался в количестве дней, – пожал плечами Айвен.

– Ты еще поймешь, что это не путаница!

Но озорной паж так дернул сестру герцога-отца за хвост, что она покатилась, дергая ножками.