Текст книги "О непредсказуемости жизни (сборник рассказов) (ЛП)"

Автор книги: Чарльз Маттиас

Соавторы: Кристофер Хаггис,Крис О'Кэйн,Филлип Гёз,Тэрри Спаффорд,Ки Койот,Дэниэл Д'Алимонтэ,Джон Слеепер,Паскуаль Поркупиннэ
сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 19 страниц)

«Ох... ну, все же в порядке! Я жив, почти здоров... скоро опять полечу...» – шептал я, нежно поглаживая изнанкой лапы ее спину.

– Ты не понимаешь! Знаешь, что со мной было, когда я увидела тебя, лежащего там в лесу, залитого кровью, с мечом в спине? Брайан и его помошники толпились вокруг тебя, а я... как будто кусок моей души вырвали и бросили там, посреди леса... – захлебнувшись слезами, она опять прислонилась к моей лапе.

Я стоял молча, неспособный избежать всплывших в ее уме картин-воспоминаний. Вместе мы вновь переживали жуткие мгновения, когда я полз по земле, цепляясь разбитыми лапами, захлебываясь собственной кровью. Я видел свое огромное тело, лежащее невдалеке от северных стен Цитадели, меч, торчащий из спины, крыло с обрывками перепонки и другой меч, застрявший в расщепленной кости. Кровь струилась по короткому клинку и собиралась в лужицу, под обвисшими лохмотьями крыла. Замерев, мы вместе смотрели, как вздымается мое тело, с каждым слабым вдохом...

Потом мы видели Брайана стоящего на моей спине, гоняющего помощников за чистой водой и тряпьем, видели, как морщился он, складывая воедино расщепленную кость, как напрягался, ожидая очередного слабого вздоха, который задерживался и задерживался... И когда моя грудь слабо приподнялась, мы вместе утирали брызнувшие слезы...

А потом кто-то осторожно взял Электру за плечи и решительно развернув, повел к стенам Цитадели, подальше от моего разбитого тела, и это стало... освобождением.

Покачав головой, я тяжело вздохнул и смог, наконец «закрыться».

«Не беспокойся, я... они больше никогда, НИКОГДА!..»

– Это Скрэч увел меня. В Цитадель... а я даже не видела, кто меня ведет, я смотрела только на твое тело, лежащее там и истекающее кровью... Потом Магус и Пости переместили тебя сюда, и я оставалась здесь день и ночь... Это я должна была быть рядом, когда ты проснулся!.. но Клода пришла, чтобы размазать эту вонючую мазь... и я отлучилась поесть,  – заговорила Электра, сначала медленно, потом все быстрее и быстрее. – Эта гадость и без того нестерпима, но попробуй понюхать ее на голодный желудок!

Впервые за все годы, прошедшие с того дня, когда она забрала меня с разграбленной и опустошенной фермы моих родителей, я видел такой страх... нет, ужас в ее душе. До сего дня Электра сохраняла спокойствие в любых испытаниях. Даже знаменитое тройное проклятье Насожа не испугало ее, но мое возвращение потрясло до глубины души. Как будто кто-то толкнул на край и показал пропасть, дохнувшую в лицо смертным холодом... и этот кто-то – я!

Я по-новому взглянул на нее, осознавая глубину и силу ее материнской любви...

Наконец, почувствовав, что она немного успокоилась, я осторожно убрал лапу и подмигнул:

«Вообще-то, я вполне представляю, как пахнет эта штука на голодный желудок. У меня есть ну совершенно ничем не обоснованное чувство, будто я не ел пару недель. Что нужно сделать бедному, голодному дракону, чтобы его покормили?!»

– Ой! – схватилась за голову магичка. – Прости, я так распереживалась... Совсем забыла! Я уже приказала подготовить тебе обед сразу же, как узнала, что ты очнулся. Должно быть уже готово!

«Не волнуйся! – ухмыльнулся я, осторожно подталкивая ее к дверям кухни.  – Тебе нужно было выплакаться куда сильнее, чем мне поесть. К тому же, я ждал обеда две недели. Что мне еще несколько минут?»

Следующие дни я торчал во внутренних дворах Цитадели, наблюдая ее повседневную жизнь и медленно сходя с ума от растущего желания полетать. Ночью любовался недоступной сейчас площадкой на вершине моей башни, а сам умещался в одной из неиспользуемых конюшен. Зимовавший там табунок мохноногих северных лошадок уже отправился на горные пастбища, навоз вычистили, пол посыпали толстым слоем сена. Получилась неплохая квартира для выздоравливающего дракона.

Полусонный, я нежился в утренних солнечных лучах, когда у ворот конюшни появился знакомый тигр-морф. Поднимать полупрозрачное внутреннее веко, поворачивать голову было лень, и я несколько мгновений наблюдал за расплывчатым силуэтом, пытаясь угадать имя... Пока его профиль не оказался высвечен солнцем, совсем так же, как когда-то давно, на ферме. Момент узнавания – вот только был он тогда на двадцать лет моложе и был он наемник по имени Скрэч, сопровождавший тоже молоденькую магичку... Электру.

«Доброго утра, наставник».

Тигр, когда-то давно учивший меня держать в руках меч и до сего дня нещадно гонявший молодежь, вздрогнул, и даже немного отшатнулся. Его глаза метнулись вверх и вниз, отслеживая длинное тело, пока не уставились на мою голову.

– О... Привет, Сарош, – слегка удивленно сказал он, склоняя голову.

А я потянулся и широко зевнув, приоткрыл один глаз.

«Итак, что же привело тебя в этот заброшенный закуток Цитадели в столь теплое, солнечное зимнее утро?» – спросил я, обвивая себя хвостом.

– Ну что же может привести бывшего наемника, а ныне солдата, в такую дыру? Желание потренироваться, естественно! Ты не возражаешь, если я покидаю здесь кинжалы? Места, специально предназначенные для этого, просто прискорбно переполнены! – в тон мне ответил Скрэч.

Я пожал крыльями, поежившись от ноющего ощущения, до сих пор регулярно возникавшего в спинных мышцах.

«Конечно же нет. Кидай сколько влезет. Мне отодвинуться?»

Тигр осмотрел двор, оценивая расстояние между стенами, углом, в котором я лежал и воротами.

– Не стоит. Места хватает.

Я снова зевнул:

«Ну и ладно...» – пробормотал я, позволяя внутреннему веку опуститься.

Я дремал, не замечая как Скрэч поставил у дальней стены мишень и разложил оружие на тюке сена. Разбудил меня громкий «банг!» ударившегося о мишень кинжала. Приоткрыв один глаз, я увидел, как подпрыгнувшая мишень приземляется на место, а черный кинжал остается торчать в самом центре...

Черный.

С совершенно характерной, особой формы ручкой.

Кинжал!

Мир вокруг выцвел. Залитые солнцем, теплые камни обожгли лапы холодом. Синее, безоблачное небо нависло свинцово-серым сводом. Все вокруг потеряло значение и смысл. Только одна цель. Только один укус. Или хороший удар лапой. Фиолетово-розовая шерсть. Скрэч. Я видел тебя в бою. Я знаю, как ты силен,  как быстро ты движешься, как ловко ты можешь увернуться, но я быстрее, ловчее, сильнее. Я дракон. Когда-то именно ты учил меня драться, в чем-то именно ты, сам того не зная, заменил мне отца и сегодня я...

Я...

И в это миг я понял, что не смогу ударить его в спину.

«Банг!»

Еще один черный кинжал.

Я не смогу ударить тебя в спину, Скрэч. Но рано или поздно ты повернешься. И тогда... Я поджал лапы, до предела напружинивая тело, готовясь к единственному, смертельному выпаду. Ну же! Обернись!

По-видимому, я двигался не столь беззвучно, как мне бы того хотелось, а может обостренные чувства бойца что-то подсказали, но Скрэч повернулся. Одним мягким, текучим движением... Потом он взглянул мне в глаза, и двор залила неимоверная в своей тяжести тишина.

«Скрэч. Откуда. У. Тебя. Эти. Кинжалы».

Каждое слово не произнесенное мною падало леденящей каплей, неподъемным камнем.

– С трупа взял.

Столь простой и сказанный без малейшего раздумья ответ произвел на меня впечатление куда большее, чем удар кинжалом. Так просто!.. И так неизмеримо сложно... Но похоже, нам обоим все-таки суждено пережить это утро.

«С трупа... Это... Очень... Интересно».

Расслабившись, я увидел, как буквально оттаивает напряженная до звона фигура тигра. Нет, он не испугался, но он учитывал вероятность своей смерти. И я чувствовал – эту вероятность он признал существенной. Это было... лестно.

«Будет лучше, если ты избавишься от них, – послал я ему мысль. – Подобные вещи... небезопасны. И надеюсь, ты не откажешься рассказать, как именно они у тебя появились».

Скрэч дернул ухом, но более никак не проявил эмоций и голос его был почти спокоен:

– Разумеется, не откажусь. Тайны здесь никакой нет.

«Хорошо. Но не сейчас. Не сегодня. Я найду тебя», – снова послал я мысль, уходя.

Я не замечал, куда шел. Сводчатые проходы, высокие галереи, все выше и выше, пока не остановился на узком мосту, над пропастью. Каменная арка, от каменного пика, до каменного пика, не имеющая ни входа, ни выхода. Как я очутился на ней? Не помню. Да и не все ли равно! Великолепное место, чтобы рухнуть вниз, расправив крылья. Или... не расправляя?

Верить ли Скрэчу? Мог ли он солгать? Мог?! Нет! Он не мог солгать! Он обязан был солгать!! Будь он действительно... одним из тех.

А мог сказать правду. Если он одним из тех не был.

В первом случае я должен буду его убить. Хочу ли я убить тигра? Своего наставника? Своего... почти отца?

Быть может лучше не мучиться, а просто... Я взглянул вниз, на ярящиеся воды горной реки. Просто не раскрывать крылья и...

– Умереть так легко.

«Здравствуй Жрица, – мысленно вздохнул я, расправляя крыло над присевшей рядом волчицей. Ледянные крупинки, сыплющиеся с нависших над головой темных туч, осторожно касались перепонки и тут же таяли, не оставляя следа.  – Какими путями ты очутилась здесь?»

– Я Жрица, и пути мои неисповедимы, – застывшую мордочку сопровождала мысленная улыбка.

«Жрица... Один знакомый мне как-то сказал: «У Жрицы и ветра не спрашивай совета, получишь ответ, что да, то и нет!» Это правда?»

На этот раз волчица улыбнулась и мыслью, и мордочкой:

– Зачастую меня спрашивают о делах, в которых именно мой совет будет либо вреден... либо излишен. А еще немногим хватает мудрости принять неизбежное... и особенно то, что менять ни в коем случае не стоит.

«А мне? Что делать мне? Скрэч мог солгать... а мог сказать правду. И как мне узнать, что он сказал?»

– Подумать. Просто подумать.

Они ждали меня именно там, куда я прилетел, в том самом дворе, возле пустой конюшни. Электра, Клода и Жрица.

«Кхм...»

– Я вижу в твоей душе решимость, – кивнула Жрица. – Так что же?

«Я не буду убивать Скрэча, – выдохнул я. – Я решил поверить. Но несколько вопросов я ему все же задам! Может, хоть что-то... Ведь даже двадцать лет спустя я не знаю, кто были эти люди. Что за тайное общество. Зачем им понадобилась крестьянская семья, живущая в такой глуши. Все, что у меня есть – догадки, предположения... Но никаких фактов!»

– Пусть так, – кивнула волчица, – но помни, вопросы подразумевают ответы, а ответы открывают пути, не всеми из которых стоит ходить. Но это твои пути и только тебе решать. А мне пора. Ибо у меня свой путь.

С последними словами Жрица отступила в тень и исчезла, словно растворившись в ней. А мною занялись другие женщины.

– Не буду говорить, какой ты идиот... сам знаешь, – первым делом сердито заявила Электра. – Подставляй перепонку, Клода будет швы снимать.

Плюхнувшись на брюхо, я вывернул переднюю лапу – помочь девушке взобраться на спину. Послышалось щелканье ножниц.

– Итак, ты все еще желаешь найти эту... «гильдию Черного Кинжала»? – магичка внимательно следила за руками помощницы Брайана, но и о разговоре не забывала.

«Да. Ты против?» – выдохнул я, поеживаясь, когда метал задевал чувствительную молодую шкуру на перепонке.

– Ты знаешь мое мнение. Будь у меня возможность – передавила бы их собственными руками. И если ты хочешь их найти... ищи. Только пообещай мне соблюдать осторожность, хорошо?

«Непременно», – кивнул я.

– Я сняла швы на верхней стороне, – девушка спустилась по лапе вниз. – Теперь снизу.

Снова послышалось щелканье ножниц, потом девушка внимательно осмотрела и ощупала каждый шов и особенно зажившую кость.

– Все хорошо. Швы немного растянуты, но в пределах разумного. Было сильно больно?

«Немного. Сейчас побаливают мышцы и такое ощущение... ноющее в перепонке».

– Так и должно быть, – кивнула она. – Ты не использовал крылья больше месяца, мышцы и перепонка ослабли. Я оставлю прогревающую мазь, смажешь перед сном. Завтра еще раз покажись Брайану и думаю, можно будет летать... официально.

– Спасибо Клода, – улыбнулась Электра. – От меня и от этого... летуна тоже.

«Угу, – послал я мысль, добавив к словам, ощущение улыбки. – Обязательно зайду, как встану, сразу же».

– Только не летайте больше сегодня, – кивнула та, собирая инструменты. – Пусть мышцы и связки отдохнут.

Посмотрев вслед девушке, Электра развернулась ко мне и, грозно помахав пальцем, изрекла:

– Дуракам везет, но на одном везенье далеко не улетишь! Сарош, запомни это! А теперь рассказывай, как ты добрался до Демонова моста! Во внутренних дворах тебя не было, наблюдатели на стенах всеми богами клялись, что ты не вылетал и не выходил, однако же как-то ты в горах очутился! Рассказывай, динозавр летучий!

Перевод – Claw Lyne.

Литературная правка – Дремлющий.

¹⁴ Pumilio rectus silvestris – карлик прямоходящий, дикий. На самом деле Брайан употребил термин, пришедший в науку Мидлендса из упрощенного новоэльфийского диалекта. Данный диалект, свойствами немного напоминающий эсперанто и бэйзик инглиш одновременно, был разработан эльфами специально для общения с младшими расами и одно время был широко распространен, полагаясь к изучению всякому образованному разумному. Да так и остался, несмотря на исчезновение эльфийской расы, выполняя в Мидлендсе функции земной латыни.

¹⁵ На самом деле 51 фут ~ 15,55 метра.

Черный камень
Christopher Hughes

Год 706 AC, конец марта, северная оконечность Темного прохода

Разумеется, Христофор приплелся крайним. Приплелся и рухнул у костра, тяжело дыша.

– Ох. Извините. Я был... – но глянув на мрачную морду Коперника, махнул лапой:

– Отлично. Прошу, начинайте.

Ящер-морф, закутанный в трехслойную – шерсть-лен-кожа – одежду и утепленный магическим амулетом, нехотя кивнул, затем оглядел собравшуюся на все еще заснеженной поляне боевую группу скаутов. Крыс-морф Маттиас, подложив мешок с вещами под задницу, уселся по левую руку и со скучающим видом грыз одну из своих палок. Медведь-морф Христофор, плюхнувшись прямо в снег по правую руку от ящера, уже успел отдышаться, засунуть морду в мешок и начать что-то там шумно выискивать. Рядом беззвучной тенью замер лис-морф Лэндон. Этот, как и пристало скауту, подошел неслышно, сел, подстелив плащ-палатку, и уйдет при нужде так же – тенью. Вот и все о нынешней тройке... вернее четверке Коперника.

«Навязали же темные боги... в лице Михася, двух стажеров в один поход... век бы их не видать!» – мысленно вздохнув, ящер глянул на подошедшую не далее как полчаса назад вторую тройку.

Бриан сидел, вернее полулежал, свернувшись кольцами и переплетя пальцы на груди, прямо напротив. По левую руку нага, расположился Джон, сейчас в форме оленя-морфа, по правую – Муррли,  кот-морф.

Закончив осмотр имеющихся сил, Коперник кивнул Бриану:

– Так что вы там выцепили?

Кобра-морф вытянулся до максимально высокого положения, его эквивалент позы «стоя»:

– Сссс. Темный проххход. Лагерь лутинов, в треххх часссаххх пути к сссеверу от Уссстьевых ссстолбов. Ссс тыла утессс и валуны, но ссспереди... Сссс... почти ничего.

Коперник недовольно поморщился:

– Я знаю это место... слишком хороший выбор, чтобы быть случайным. Лутинам кто-то помог. Хотелось бы знать – кто?

– Сссс. Вполне восссмошшно, – Бриан развернул и сложил капюшон, – кто-то сссобирает сссилы. Покххха мы сссмотрели подошшли ещще. Пять и сссемь шшштук. Ссс орушшием, поклашшей. Сссс. Когххда мы уххходили иххх было уже тридсссать пять.

Христофор нервно откашлялся:

– Если я правильно понял, ты хочешь, чтобы мы зачистили местность, так?

– Это было бы правильно, – за кобра-морфа ответил Коперник. – Бриан, твоя тройка в штатном составе и была на месте. Вам идти вперед. Мы... сам видишь.

– Да ушш, врагххху  не пошшелаешшь, – ухмыльнулся нага.

Цитадель Метамор, неделей ранее

Маттиас раздраженно дернул усами:

– Я?! Ты же знаешь мои взгляды.

– Да знаю, – нахмурился Коперник. – Но также я знаю слова лорда Томаса: все, кто проживает под защитой Метамора, за исключением лиц, поименованных в особом, утвержденном им лично списке, должны принимать участие в защите Цитадели. И я не припоминаю, чтобы ты был в том списке.

Маттиас, ощетинился и поднялся:

– Это так. И да, я могу держать меч в лапах. Но это не значит, что я смогу его использовать, – хлопнув палкой по столу, крыс-морф оперся лапами о столешницу. – Мне просто нечем вам помочь!

– Без «но»! – ящер-морф придавил лапой конец палки и склонился, уставившись крысу прямо в глаза. – Слухи о том происшествии в подвале уже давно разошлись по всей Цитадели. И поскольку тебя нет в списке исключений, будь добр собрать вещи, подготовить оружие и с рассветом быть у северных ворот. Пойдешь с моей тройкой, стажером.

– С твоей тройкой?! – схватился за голову Маттиас. – Ты хочешь затолкать меня в скауты?!! Это невозможно! Я поклялся никогда более не отнимать чужой жизни! Это... это...

– Даже если придется защищать леди Кимберли? Помнится по осени, на праздничном обеде у его светлости, ты неплохо так поговорил с одной «дамой». Чуть не до смерти!

– Да я ее даже когтем не тронул! И вообще, я защищал честь леди! Я не мог!..

Вырвав палку из-под лапы ящера, крыс, сгорбившись, уселся на стул и начал нервно грызть прочную древесину.

– Чарльз, – тихо сказал Коперник. – Ты не хочешь убивать по приказу лорда Хассана... Но будешь ли ты защищать леди Кимберли?

Опилки едва слышно шурша падали на пол. Наконец Маттиас закрыл морду лапами и хрипло прошептал:

– Только ради нее. Я пойду с вами, только ради нее.

Северная оконечность Темного прохода

– ...и наконец, Крис ты будешь нашей магической поддержкой. Мэтт, а ты его прикроешь.

Медведь-морф кашлянул, привлекая внимание:

– Коп, ты же знаешь, сколько у меня магического резерва. Крохи, если не сказать хуже. У любого боевого мага больше... намного. Про Пости и Магуса вообще не упоминаю. Может я лучше так... когтями, да лапами, а?

–Можно и так, – кивнул Коперник. – А можно посмотреть и применить магию. Ни в жизнь не поверю, что у тебя нет пары фокусов.

– Ну... – Христофор с трудом сглотнул, – у меня есть кое-что... но нужно действительно, смотреть по месту.

– Отлично, – подвел итог ящер. – Собираем вещи, проверяем доспехи, оружие и выступаем. Тянуть время нет смысла.

После трех часов строжкого хода, показался лагерь лутинов – масса маленьких шалашиков у подножия утеса напротив крутого холма. Мы выставили посты, затаились у самой вершины и с легким изумлением наблюдали, как поросшие жесткой рыжей шерстью, лопоухие и длиннорукие карлики занимаются чем-то очень напоминающим строевые тренировки. Понаблюдав немного, Бриан коротко и раздраженно прошипел, потом вполголоса объявил, что число лутинов перевалило за полсотни. Я поморщился. Семеро против тридцати с магической поддержкой не так уж и плохо. Семеро против пятидесяти, а то и шестидесяти – уже хуже. Но не идти же в Цитадель за подкреплением... это минимум семь дней... если не восемь, а пока мы ходим, лутинов наверняка еще прибавится. Нет, действовать надо прямо сейчас!

Бриан посмотрел на нас:

– Есть предложения?

Я в свою очередь повернулся к Маттиасу и указал на его меч:

– Боюсь, тебе придется использовать оружие. И все прочие имеющиеся способности.

Крыс дернул усами-вибриссами, но промолчал. Он такой с самого выхода из Цитадели – слова не вытянешь, а и вытянешь, толку мало. Буркнет что-нибудь и дальше молчит.

Лэндон покачал когтистым пальцем и ухмыльнулся:

– Крис, не уводи разговор! Вопрос задавался тебе! Ну? Что у тебя в рукаве припрятано, на черный день? Сможет оно подравнять наши шансы?

– А может лучше... – вздохнул было я, но Коперник поднял чешуйчатую лапу:

– Крис. Ты можешь.

– Мочь-то я могу... – пробурчал я, подняв монокль и изучая для начала лагерь, а потом и утес. – Но до чего ж не хочется... Хм... Ну... Возможно, я смогу обрушить вниз вершину утеса. Если атаковать сразу же, едва осядет пыль, они наверняка будут растеряны и деморализованы. Это лучшее, что я могу предложить без длительной подготовки.

Ящер кивнул:

– Тогда, так и сделаем, Маттиас, останешься с Христофором, ему может понадобиться прикрытие. Лэндон со мной. Бриан, твоя тройка сработавшаяся... Лагерь зажат между холмом с юга и утесом с севера. Западная сторона шире и ровнее, возьми ее на себя. Атака по боевому кличу. Мэтт, Хрис, на вас те, кто будут прорываться по склону холма. Таких будет мало, но все равно, – он оглядел каждого, проверяя готовы ли мы. – А теперь... К бою!

Тройка Брина скользнула по западному склону холма, буквально через мгновение бесследно растворившись меж валунов. Коп и Лэнд, не столь бесшумно, но все равно, очень тихо направились на восток. Я же еще раз оглядел лагерь, одинокую скалу, пальцем нависшую над ним.

Пора начинать.

Я потянулся мыслью, ища трещины, слабые места в гранитном монолите утеса... Ощутил корни, проросшие с вершины и уходящие к самому сердцу скалы, прочувствовал снег лежащий на камнях. Медленно тянул, ломал, расширял щели, пытаясь вызвать обвал. Миг проходил за мигом, мой резерв постепенно иссякал, а грозный утес все так же безучастно глядел на меня свысока. Мир в моих слабых глазах уже начал подергиваться ало-бурым флером, когда наконец-то послышался низкий рокот. Я ощутил, как что-то поддалось в камнях, и потянул сильнее, вкладывая остатки резерва в последний рывок. Лутины, до того деловито сновавшие по лагерю, встревожено уставились вверх, когда на их головы посыпались сначала песок... следом мелкие камешки...  потом, на вопящих и разбегающихся лутинов единой массой рухнула вся вершина, а я повалился на землю совершенно без сил.

Продышавшись и сплюнув набившуюся в пасть пыль, я осмотрелся. На месте лагеря лежала раскатившаяся куча валунов и камней. Чуть в стороне слышались крики и звон стали. Наведя монокль, я с трудом различил фигуру Коперника, действующего попеременно мечом и мощным хвостом. Серо-белая тень рядом – наверняка Лэндон. Прочистив уши и чихнув пару раз, я различил звуки боя на другой стороне бывшего лагеря... и на холме, чуть ли не в двух шагах от меня!

Подтянувшись дрожащими лапами на вершину, я сначала прижал лапой нос – запах у лутинов... характерный. И уже потом различил Маттиаса, отточенными взмахами меча отбивающего короткие кинжалы мелких бестий. Скупая красота точных движений крыса так заворожила меня, что осторожные шаги, раздавшиеся сзади, я услышал буквально на мгновение позже, чем надо бы. И когда что-то твердое ударило меня по плечу, еще успел замахнуться лапой на тощего лутина, прыгающего вокруг и тараторящего что-то неразборчивое, но тут в глазах потемнело, мысли спутались, и я провалился во тьму...

Маттиас не глядя отмахивался от все-таки взобравшихся по крутому склону холма лутинов. Отмахивался и кривил губы, когда подчиненные четкому, выверенному ритму движений мысли сами собой складывались в полный печали стих:

Вот так, нам совесть травит душу.

И горек, горек вкус побед...

Крыс кривился. Он нарушил клятву. Единственно лишь потому, что обязан, должен защитить Кимберли. Ее защита – достаточная причина! И все же. Ему не стоит повторять это часто. Ох, не стоит...

Чарльз легко избегал неуклюжих атак лутинов, тщательно храня в душе образ леди Кимберли. Он знал, что не может позволить ранить себя, если собирается защитить ее. «Для тебя, Ким, – шептал он, – только для тебя».

Внезапно что-то изменилось за спиной. Сначала неразборчиво заверещал лутин, потом, заглушая все остальное, над холмом разнесся разъяренный медвежий рык.

– Крис! – завопил Маттиас.

Теперь уж было не до красивостей и целостности шкуры. Крыс прервал изящную вязь, сплетаемую клинком и, наплевав на защиту, простейшим силовым ударом прибил лутина, нападавшего спереди. Бросив застрявший в теле маленького мерзавца меч, пинком, с выбросом силы, переломил хребет правому, а после стремительного рывка, также, ударом лапы с выбросом силы, сломал шею оставшемуся.

– Крис!

Взлетев на вершину холма, Маттиас увидел медведя, склонившегося над изломанным телом лутина... нет, не склонившегося! Христофор, приняв полную медвежью форму зачем-то обнюхивал прибитого лутина. Или не обнюхивал?! Фу, гадость!!

– Крис, что происходит? Зачем ты жрешь эту пакость?!!

Услышав голос за спиной, более чем тысячефунтовый¹⁶ медведь развернулся одним гибким движением и прыгнул вперед. Да так быстро, что крыс-морф даже пискнуть не успел, как оказался прижат лапой к валуну, а мощные медвежьи челюсти уже смыкались на его горле.

«Только косточки хрустнут», – успел еще подумать Маттиас... но боли почему-то не было. Христофор, так и не сомкнув челюсти, тщательно обнюхивал крыса. Потом смачно облизав тому морду, залез носом под расстегнувшийся клапан кожаного доспеха... и еще глубже...

– Крис, ты что делаешь! – завопил крыс, – Это мое! Отдай немедленно!

Но тщетно. Вырванный вместе с куском кармана, медовый пряник уже упокоился в бездонном медвежьем желудке. А Крис, так и не произнеся ни слова, носом подтолкнул крыса-морфа к поеденному лутину.

– Ты чего Крис? Чтобы я это ел?! Да ты сдурел!! – возмутился Маттиас, – и какого демона ты в звериной форме торчишь? Изменись и объяс-с-с...

Голос крыса пресекся на середине слова. В устремленных на него глазах не было ни единой мысли. Совсем. Это был внимательный взгляд очень умного... зверя.

– Кобылья щель! – выдавил Маттиас сквозь сдавленное спазмом горло. – Что ж тут произошло-то а? Христофор! Христофор!!

Тем временем медведь, убедившись, что его товарищ отведать вкусного, хоть и немного жестковатого мяса не желает, обиженно фыркнул и принялся доедать тушку лутина сам. Маттиас же решив пока осмотреть друга в поисках ран, почти тут же обнаружил черно-блестящий, словно лакированный камень, прилипший к плечу... зверя? Крыс-морф уже протянул лапу, чтобы сорвать подозрительный артефакт, но в последний момент медведь обернул к нему вымазанную в крови морду. Маттиас посмотрел на облизывающего кровь зверя, на разодранные кишки лутина, на черный камень... И не рискнул дотронуться.

Объединившись, пятеро скаутов быстро прикончили остававшихся в живых карликов. Слава светлым богам, никто не погиб, хотя раненые были: у Коперника кровь текла по левой лапе, Лэндону пришлось обработать и перевязать два пореза на груди. Впрочем, что для опытного скаута пара царапин? Мелочь.

Закончив бой, и наскоро перевязавшись, обе группы поспешили на верхушку холма, туда, где остались Маттиас и Христофор.

– Что здесь произошло? – вопросил Коперник, окинув взглядом озадаченного Маттиаса, совершенно безучастного медведя и сверкающий под ярким весенним солнцем камень на его плече.

Маттиас беспомощно пожал плечами:

– Я услышал рев Криса, и поспешил к нему. К тому времени Крис уже прибил вон того лутина, – крыс-морф кивнул на обглоданные остатки, – и начал его есть.

– Есть лутина?! – изумился Лэндон. – Ничего вкуснее не нашлось?

– Мало того, – продолжил Маттиас, – Крис напал на меня. И хотел откусить голову, но остановился, почуяв... узнав мой запах. Похоже, проклятье Насожа у Криса сейчас действует в полную силу. Он не может выйти из полной животной формы... Лутина мне в суп, он и не пытается из нее выйти! Он совсем не осознает себя. И единственная очевидная причина – блестящий камень, прилипший к его плечу.

– Хррреново, – хлестнул хвостом по валуну Коперник. – Убрать не пробовал?

– Я не уверен... – крыс-морф покачал головой. – Мне кажется, нам не стоит его трогать.

– Угу, предлагаешь тащить тысячефунтового зверя через Темный проход, до самой Цитадели. Волоком, – фыркнул Лэндон.

– Почему волоком? – хмыкнул Маттиас. – Сам пойдет!

Все как один уставились на Христофора, а тот сыто почмокал, облизнулся и, будто подтверждая слова лиса, прилег вздремнуть.

– Сссс, – вмешался в разговор Бриан. – Есссли не ошшибаюсссь, эта цепочка, на шшее медведя, сссаколдована. Если ее расссорвать, то Криссс перенесссетссся в Цитадель.

– Что-то такое он говорил, – потер уши Лэндон. – Что-то упоминал... Вроде как он ее переделал, чтобы прихватить не только его самого, но и еще двоих.

– Сссс. В таком ссслучае вам ссстоит отправитьссся немедленно, – прошипел Бриан, внимательно осматривая землю вокруг остатков лутина. – И прихххватить вот это.

С этими словами нага поднял с земли украшенный какими-то лохмотьями посох и сумку убитого колдуна.

– Кто пойдет с ним? – спросил практичный Джон.

Коперник взглядом посовещался с Лэндоном и, кивнув, ответил:

– Пойдем я и Маттиас. Лэндон останется с вашей тройкой. Бриан, примешь? Вам еще здесь присмотреть надо бы.

– Сссс. Куда мы денемссся, – просвистел нага. – Присссмотрим. Ты поссспешши. Сссс. В Цитадели обратисссь к Жрице. А мы сссоберем троффеи и расссобьем лагерь на другой ссстороне хххолма.

Тот же день, Цитадель Метамор

Ворота святилища отворились и, поднявшись от алтаря, Жрица увидела наистраннейшую процессию. Впереди тащил громадную миску, целый тазик медовых пряников Коперник. Пройдя три шага, он останавливался и кидал на пол ароматный сладкий кружок. Неторопливо переваливающийся на четырех лапах следом за ящером-морфом медведь подходил ближе, внимательно обнюхивал желтый кусочек песочного теста. Неспешно поедал. Тщательно облизывался. И столь же неспешно, не поднимаясь с четырех лап, шествовал к следующему. Позади медведя устало плелся мрачный Маттиас, а уже за крысом-морфом галдя, пища и хихикая, вся метаморская мелюзга.

– О Аккала! – воскликнула Жрица, видя кровь, окрасившую бинты ящера и крыса. – Вы их хотя бы обработали?

– Наши царапины? – скривился Коп, шаг за шагом подводя медведя к алтарю. – Переживем, не впервой. Ты Криса посмотри.

Волчица-морф подошла к медведю, почесала усевшемуся на пол и облизывающемуся на миску зверю за ушами.

– Рассказывайте.

Маттиас пересказал события, как смог четко и ясно, показал шест тощего лутина, его сумку и черный камень, будто приросший к плечу медведя.

– Поскольку ты ходишь не на четырех ногах, – констатировала Жрица, – постольку я думаю, что ты этого камня не касался.

– Нет, не рискнул, – кивнул крыс.

Жрица внимательно изучила камень, не отрывая одной руки от висящего на шее двойного креста. Увитый веревочками, обрывками и лохмотьями шест также подвергся внимательному обследованию. По мере осмотра уши волчицы прижимались все сильнее, а улыбка превратилась в оскал.

– Проклятье! – шест полетел на пол, сумка же отправилась на алтарь.

– Кажется у нас проблема, – вздохнул Коперник.

– Не то слово! – окончательно прижав уши к голове, сквозь зубы прошипела волчица.

Одев взятые с алтаря толстые кожаные перчатки, она осторожно открыла сумку и, тщательно избегая горловины, высыпала содержимое на гранитную плиту. Какие-то перья, грубо вырезанные гадальные руны, завернутые в тряпку травы... и наконец, тщательно упакованные – каждый в свой дерюжный мешочек – полдюжины черных, маслянисто блестящих камней.