Текст книги "О непредсказуемости жизни (сборник рассказов) (ЛП)"

Автор книги: Чарльз Маттиас

Соавторы: Кристофер Хаггис,Крис О'Кэйн,Филлип Гёз,Тэрри Спаффорд,Ки Койот,Дэниэл Д'Алимонтэ,Джон Слеепер,Паскуаль Поркупиннэ
сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 19 страниц)

Добро пожаловать!
Крис О'Кэйн

Год 705 AC, начало сентября

Виссэкс занервничал, когда караван остановился на тропе. Погонщики вчера говорили о нападениях лутинов, а еще они обсуждали предупреждение, присланное патрульными Цитадели. Атаки лутинов на караваны в последнее время сильно участились... И теперь можно было ожидать нападения в любую минуту.

Высокий человек в кольчужной броне как раз проходил мимо, и молодой маг окликнул его:

– Джерек!

– Цыц! – грозным шепотом прохрипел тот. – Тише, парень! Ты что, хочешь собрать к себе всех лутинов на двадцать миль вокруг?!

– Почему стоим? – спросил Виссэкс едва слышно.

Воин посмотрел на встревоженного мага и улыбнулся:

– Не волнуйся, мы только что встретили метаморских патрульных.

Цитадель! Виссэкс много слышал о том, как выглядят люди из Цитадели Метамор, он изучил все доступные в стенах Эльфквеллинского университета записи очевидцев и авторитетных ученых и теперь очень хотел проверить собственные теоретические выкладки, осмотрев хотя бы одного из них. Менее полугода назад он сдал последний экзамен... и теперь ему выпала возможность увидеть воочию результаты действия магии, изучению которой он хотел посвятить жизнь! Такой шанс выпадает раз в жиз...

Маг успел услышать свист летящего камня, гулкий удар и Джерек упал на землю – оглушенный или убитый.

– Лутины!!! – завопил кто-то в хвосте каравана.

Завертев головой, Виссэкс увидел, как из-за деревьев выскочила толпа зеленокожих карликов, и все они  бросились прямо к нему!

Лутины!! Молодой маг обдумывал это мгновение с тех пор, как решил присоединиться к каравану. План его был прост и изящен – использовать заклинание огня, убивающее всех врагов, сохранить караван и стать героем... Проклятье, он репетировал это заклинание не меньше сотни раз! Но увидев живых и вопящих лутинов, мгновенно забыл все. Голова стала пустой, звенящей, юноша просто стоял и смотрел как один из лутинов бросил дротик, как копьецо, медленно вращаясь летит прямо в лицо...

Виссэкс увернулся буквально в последнее мгновение – дротик царапнул кожу на щеке и улетел куда-то в придорожные кусты. Это наконец-то заставило юношу вспомнить о магии.

Молодой маг направил правую руку на ближайшего лутина, сконцентрировавшись, повторил мысленно формулу активации... В ту же секунду с его пальцев сорвался сгусток белого огня, и молнией метнувшись вперед, плотно окутал лутину голову. Жуткий визг, пылающая фигура метнулась куда-то в сторону, оставляя за собой жуткий смрад горелого мяса... и все. Не пробежав и десятка шагов, карлик, запнувшись о какую-то корягу, упал, немного подергался и затих.

Молодой маг начал было следующее заклинание, но враги были слишком близки и, поняв, что дочитать он просто не успеет, потянул из ножен короткий меч. Выставив перед собой эту полосу сверкающего железа, Виссэкс успел только раз взмахнуть ею, как все переменилось.

За спинами лутинов появился тоже низенький, но очень коренастый воин, с ног до головы закутанный в плащ и с громадным топором в руках. Вжихх! Сверкающая сталь разрезала ближайшего лутина практически пополам. Вжихх! Следующий лутин падает на землю, безуспешно зажимая распоротый живот. Тем временем третий карлик попытался пырнуть воина в живот коротеньким мечом, но лишь безуспешно царапнул кольчугу, скрытую под плащом. Воин даже не стал поворачиваться, а просто крутанул топор на руке, ударив лутина концом ручки снизу по челюсти. Карлик приглушенно заверещал, подлетая вверх, а топор, завершив вращение, встретился с той же челюстью еще раз, но уже острием.

Молодой маг, тем временем слегка пришел в себя и даже успел бросить еще одно заклинание. Правда лутин, о грудь которого расплескался смертоносный шарик, за пару мгновений до того лишился головы от удара чудовищного топора, но все равно – можно сказать, что этого врага они убили вместе.

И вдруг оказалось, что убивать больше некого. Ни одного живого лутина поблизости, только Виссэкс и неизвестный воин с топором.

Ошеломленно оглядевшись, маг насчитал восемь трупов лутинов и только двоих из них (с натяжкой) можно было считать его добычей, а весь бой занял... драконий хвост им всем куда можно и куда нельзя, да ведь даже дорожная пыль осесть не успела!

Виссэкс ошеломленно уставился на спасителя, а коренастый воин уткнул топор остриями в землю и, опершись на рукоять, тоже повернулся лицом к юноше.

Теперь молодой маг смог рассмотреть воина и его оружие подробнее. Особенно оружие – топор был действительно велик. Двулезвийный топор-бабочка, концом рукояти достигал груди воина. Сам же воин, ростом чуть выше пяти футов... да пожалуй,  все пять с половиной футов¹, одетый в зеленую с коричневыми пятнами одежду, и такого же цвета плащ, действительно оказался очень широк в плечах. К тому же, у него было что-то неправильное с ногами... Вот демон! Его ноги оказались согнуты не в тех местах! А наполовину откинутый, в пылу драки, капюшон, показал коричневую морду и два чутких, подвижных уха, поднятых почти вертикально!

– Ух, ты-ы!.. – прошептал юноша. – Да ведь вы из Цитадели!

Воин склонил голову к плечу, еще раз осмотрел мага, перед тем как заговорить:

– Виссэкс ард Каплер? – спросил он мягким, чуть насмешливым голосом. – Ваш наставник написал нам о вашем приезде.

Юноша смог только кивнуть в ответ.

– Михась!! – завопил кто-то от передней части каравана.

Михась повернул голову в ту сторону и взревел так, что Виссэкс схватился за уши:

– ИДУ-У!!!

Подняв топор, он повернулся в сторону головной повозки, показывая длинный лисий хвост, покрытый коричневой с зелеными пятнами шерстью, и рванул на зов.

Однако пробежав пару повозок, остановился и, оглянувшись, крикнул юноше:

– Добро пожаловать в Цитадель Метамор!

После чего, махнув на прощание лапой, исчез в дыму горящего фургона...

Перевод – Дремлющий, Рэдгерра.

Литературная правка – Дремлющий.

¹ На самом деле 5 футов 4 дюйма (1,62 метра).

Копыто и коготь
Джон Слеепер

Год 705 AC, третья декада сентября

Должен признаться, выбраться из-за стен Цитадели, оказалось неожиданно приятно. Целых два месяца мы провели практически, не выходя из рабочего кабинета. Сравнение и анализ, записи и рисунки, споры и ругань – разбегаясь по углам и тут же вновь принимаясь за дело вместе, я и Смитсон очень, очень медленно, но все-таки расшифровывали Ключевой камень. В конце концов, Джек ДеМуле, комендант Цитадели, просто-напросто выгнал нас проветриться:

– Вон из Цитадели! Дышать свежим воздухом! И раньше чем через два дня не возвращайтесь! – проржал он тоном, не терпящим возражений.

И вот, накинув на плечи мешки с провизией и одеялами, мы пошли осматривать ближайшие горы. Куда же еще, ведь в конце концов, проклятье Насожа превратило моего наставника не просто в козла, а в козла горного.

Козла-морфа, в данный момент.

Шестидесятилетний, Смитсон был в очень неплохой форме. Он просто загнал меня, прыгая с камня на камень, ныряя во все встречные овраги, а под конец второго дня пути затащив в какой-то маленький каньон, как он сказал – в поисках артефактов. Слава богам, там годы все-таки взяли свое – спустившись на дно, наставник поумерил пыл, и мы не столько искали, сколько просто беседовали. Обо всем подряд – о лорде Хассане и нынешнем урожае, о погоде в горах и движении осадочных пород, конечно же об археологии и разумеется, о моей жизни в Цитадели и Битве Трех Ворот. Той самой, в которой Насож, чтоб у него геморрой вылез, столь блестяще (должен признать...) применил свое знаменитое тройное проклятье, превратившее нас, защитников Цитадели в то, чем мы остаемся до сих пор.

Как шутит наш придворный поэт, в тот день Насож одел за свой счет всех обитателей Метамора – кого в мех, кого в платья, а кого и в пеленки...

Впрочем, я кажется говорил о наставнике?

Смитсон всегда был более чем просто мой учитель. Даже при живых родителях, я называл отцом именно его. Всегда в разъездах, всегда в делах и странствиях... отец и мать бывали дома редко. Любил ли я их? Наверное, но... Когда мне было пять лет, они не вернулись из очередной поездки в Сатморскую империю. Их корабль утонул в Звездном море. Кто знает, что убило их? Внезапный шквал, небрежение команды, пираты... Для меня они просто ушли и больше не вернулись.

А Смитсон, друг семьи, присматривал за мной во время частых отлучек родителей – и он же занялся моим воспитанием, когда я остался сиротой.

Могли ли у него быть к тому причины, помимо... Быть может да. Не раз, и не два отмечали и совершенно посторонние люди, и давние друзья нашу необыкновенную общность. Телесной статью пойдя в мать, что тоже подмечалось неоднократно, я поведением, привычками и некоторыми... интересами, пошел не в отца, как можно было ожидать, а в Смитсона. Что в этом наносного, рожденного и укрепившегося от жизни в его доме, а что от иных причин? Кто знает... Сам Смитсон не пожелал сказать мне. А я не спрашивал.

Но вернемся к настоящему.

Мы шли по дну каньона, усыпанному опавшими листьями, овеваемые холодным осенним ветром, совсем не замечая его порывов – нас оберегал толстый слой меха, который по мере приближения зимы становился еще плотнее и теплее. Естественно, мы много говорили об изменении. Уже шесть лет прошло с того дня, когда я сам изменился. Я привык – к рогам, хвосту, меху, растительной диете и... проблемам с кишечником. Да, да! В душе, оставшись человеком, телесно, шесть лет назад я стал оленем. Оленем-морфом, благодаря усилиям наших магов.

Но, как я уже упоминал, с тех пор прошло шесть лет, и я привык. Увы, сказать того же о наставнике было никак нельзя. Ему все было в новинку и странно. Он то и дело дергал себя за рога, бывало блеял – от волнения, от сильных чувств, а оставаясь в одиночестве, иногда, как будто проваливался в полную звериную форму, и не мог из нее выйти. Кроме того, похоже, проверяя старый как мир миф о том, что козы могут есть практически что угодно, он пробовал все растительное попадавшее на глаза. От травы и цветов с любимого цветника лорда Хассана, до хвои и шишек лиственничных деревьев, недавно высаженных придворным садовником в одном из бесчисленных внутренних дворов Цитадели. И не всегда подобное разнообразие шло Смитсону на пользу!

К счастью, ему хватало ума держаться подальше от ядовитых растений.

Впрочем, должен сказать, что изменение, имело не только отрицательные, но и положительные стороны. Я уже упоминал о великолепной физической форме моего наставника, а об изменениях в его личной жизни говорить не буду. Упомяну лишь, что по утрам в его комнате я часто обнаруживал женский запах...

Но не будем отвлекаться.

Как я уже говорил, мы шли по дну небольшого каньона, скорее даже глубокого оврага, прорытого и углубляемого маленькой речкой, во время ежегодных весенних паводков. Мы шагали, шевеля копытами листья, покрывавшие дно толстым слоем и в очередной раз обсуждали все ярче и ярче выявлявшиеся странности в культуре тиннедов.

– ... и даже Ключевой Камень не поможет, хотя заключенные в нем крупицы прошлого, без сомнения бесценны, – вещал Смитсон. – Но, увы нам! Сколь же бесценны эти крупицы, столь же они и малы!

Ответом ему стал мой согласный вздох. Увы... Многочисленные загадки и странности, главной из которых было упорное нежелание тиннедов входить внутрь Цитадели Метамор, Ключевой Камень не объяснял совершенно.

Разгоряченный, я так прибавил ходу, что не заметил скрытый под слоем листвы крупный ком слежавшейся глины. И споткнулся.

– Проклятье! Больно!! – воскликнул я, поднимаясь на четвереньки и потирая пострадавший нос.

– Джонатан, ты весьма внимательно смотришь под ноги! – насмешливо сказал, отставший Смитсон. – Надеюсь, твои рога не пострадали?

– На месте они, – буркнул я, проверив, и поскорее поднялся, не желая стоять в холодных, мокрых листьях на четвереньках.

– Что там за пакость такая? – спросил я, поворачиваясь к наставнику... и тут мое сердце сначала замерло, а потом бешено застучало.

– Джон, тебе просто потрясающе везет! – изумленно сказал он, поднимая вывернутый моим копытом череп гигантской птицы. Но ни одна современная птица не имеет клюва таких очертаний, столь высокого лба и такого высокого и выпуклого свода черепа. Только один вид в истории имел все эти признаки вместе. Разумные нелетающие птицы – тиннеды!

– Да ведь это же... – изумленный не менее коллеги, пробормотал я. – Четвертый? Или пятый?

– Пятый. Хотя о подлинности экземпляра Эльфквеллинского Королевского Исторического музея все еще идут споры, – возбужденно воскликнул Смитсон. – Но этот экземпляр, несомненно, подлинный и в очень хорошей сохранности... Поздравляю с находкой, коллега!

– Ну, знаете ли, я вообще-то тут не один... – смущенно пробормотал я, доставая прикрепленный к поясу кинжал и вновь плюхаясь на колени, в самую грязь. – В конце концов, это вы затащили меня в каньон. Так что, будет справедливо сказать, что нашли этот череп и все к нему прилагающееся мы вместе!

Глина, пусть и слежавшаяся за прошедшие тысячелетия, была все же мягче камня, так что, действуя попеременно кинжалом, маленькой лопаткой, прихваченной запасливым Смитсоном и копытцами на собственных пальцах, мы смогли собрать все осколки черепа, когда-то расколотого ударом чего-то острого спереди и сверху. Потом я начал отгребать глину, разыскивая шейные позвонки окаменелого скелета, но тут мои весьма чувствительные, хоть и практически не различающие цветов глаза различили что-то блеснувшее в последних лучах заходящего солнца.

Осторожно разгребши грязь, я нащупал твердый диск с острыми краями...

– Взгляните, коллега! – не удержался я от соблазна продемонстрировать наставнику найденную драгоценность, даже не очистив ее от грязи.

– Ну-ка, ну-ка... – пробормотал Смитсон, вытаскивая из мешка чистую тряпицу. – Великолепно!

На его ладони лежала гемма – камень в оправе из неизвестного мне металла, на толстой золотой цепочке изящного плетения. И сам камень, и оправу покрывала сложная вязь иероглифов.

– Нет слов... – согласно прошептал я, ошеломленно любуясь узорчатой подвеской. – Коллега, мы с вами войдем в историю!

– Обязательно, коллега, – улыбнулся Смитсон, – но Джон, посмотри – солнце уже скрылось, на небо наползают тучи, скоро стемнеет. Вдвоем, без инструментов и помощников мы не сможем, ни устроить здесь настоящие раскопки, ни огородить это место. А огородить и зафиксировать его нужно до снегопадов! Думаю, нам с вами нужно пометить находку и как можно скорее вернуться в Цитадель.

Увы, но Смитсон был совершенно прав. Солнце действительно уже скрылось за краями каньона, а снег... собственно, он уже лежал – в тенях, в укромных местах, прикрытых нависающими скалами, а затянутое тучами, быстро темнеющее небо и порывистый холодный ветер, не оставляли сомнений – зима на пороге.

А потом? Я огляделся... Зимой снег будет копиться, копиться, потом придет весна, все растает и... Проклятье! Да ведь весь этот каньон – свежий размыв, результат половодья этого года! Весной наш раскоп смоет к демону!!

– Наставник, нужно что-то делать!

– Догадался? – ухмыльнулся Смитсон. – А ты думаешь, старый козел потащил тебя в этот каньон просто так? Учись, мальчик мой, учись! Свежие размывы – самая благодатная для археологов местность.

– Если успеешь!

– Не без этого. Прокопаешься – следующее половодье смоет все.

– Но наставник, мы не успеваем! Испросить разрешение у лорда Хассана, собрать работников, материалы, инструменты... Доставить все это сюда... И к тому же, что мы собственно сможем сделать? Мы не сможем перегородить каньон! И не успеем закончить раскопки до того, как горные перевалы завалит снегом!

– Мы – нет. А вот Магус и Сарош смогут. Дракон-метеомаг скажет, сколько у нас времени, и может быть задержит снегопады. А старый лис закроет то, что останется непроницаемым для воды пологом.

– Наставник! Ну, конечно же! Раскопки на Сатморском плато! Вы уже делали так!

– Именно! Но теперь нам нужно торопиться в Цитадель. Темнеет...

Следующие две недели пролетели как один день. Испросить, найти, доставить, обязать, снова найти, опять доставить, уговорить, поторопить, опять поторопить, еще поторопить... Скорей, скорей, скорей! Транспорт, материалы, работники, инструменты, пища, палатки, и снова транспорт... Сарош прогнозировал неделю терпимой погоды, еще неделю смог оттянуть снегопады своей магией и мы успели! Едва-едва, но все же успели!

К вечеру четырнадцатого дня, последний работник и последняя телега с грузом пересекли перевал и в перекопанном каньоне остались только мы с наставником, старый лис Магус, да дракон Сарош.

«Вот и все, – как всегда, голос Сароша раздался внутри головы. – Я снял удерживающие заклятья. Через час здесь будет жуткая метель и не менее кошмарный снегопад... Магус, поторопись!»

– Сейчас, сейчас... Уже почти... – старый лис водил по стене каньона концом посоха, выжигая закрепляющие руны. – Готово. Можем улетать.

«Даже и не думал, что вы ребята, сможете так все организовать! – мысленно ухмыльнулся дракон, подставляя нам лапу. – Столько трудов! И все ради какого-то скелета в перьях!»

– Да что ты понимаешь, это же величайшее археологическое открытие столетия! – возмутился я.

«Ха! И никогда мне вас ученых не понять! – хихикнул Сарош, взмахом крыльев разметав первые снежинки начинающегося снегопада. – Держитесь крепче, полетели!»

– Джонатан, ты уже закончил? – Смитсон аккуратно постучался, прежде чем приоткрыть дверь.

– Почти... – рассеянно пробормотал я, укладывая на место последний осколок кости и, мысленным усилием активируя магические компоненты клея. – Три... Два... Раз. Все. Знаете коллега, этот новый клей, придуманный Паскаль – просто чудо.

– Хм... – наставник осторожно поднял пальцами-копытцами баночку, содержащую вязкую, практически прозрачную субстанцию. – Должен признать, наша разноцветная дикобразиха делает просто поразительные вещи. Я знаю парочку ученых, которые за такую вещь отдали бы двадцать-тридцать её весов золотом... Нельзя ли купить у Паскаль рецепт? Или может быть обменять, на что-нибудь?

Я осторожно поднял череп на ладони:

– Не знаю коллега. Но думаю, вы сможете спросить ее сами, когда пойдете забирать гемму.

– Хорошая идея... увы, немного поздно. Придется идти специально, поскольку гемму я уже забрал, – вздохнул Смитсон.

– В самом деле?! Дайте же скорее взглянуть!

– Джонатан! Помилосердствуй! Я забрал её из лапок Паскаль не более четверти часа назад, а ты уже хочешь ее отобрать! – рассмеялся наставник, вручая мне висящий на толстой золотой цепочке драгоценный камень в оправе.

Взяв лупу, я внимательно рассмотрел очищенную от тысячелетних наслоений гемму:

– Странно...

– Что-то не так, Джон? – уже отошедший к соседнему лабораторному столу Смитсон вернулся.

– Не уверен... Коллега, взгляните на сам камень. Я практически не различаю цвета, но все-таки... Там, в грязи, у камня вроде был другой оттенок. Значит ли это, что камень поменял цвет во время чистки?

Смитсон взял у меня камень

– Хм... Я не столь хорошо знаю нашего разноцветного дикобраза-алхимика, как мне хотелось бы, но в научных кругах, сия эксцентричная особа слывет образцом точности и аккуратности, – поджал губы и дернул козлиным носом наставник. – Говоря другими словами, я не могу представить, чтобы Паскаль испортила столь ценный предмет. И уж если по каким-либо причинам это все же произошло, то она не стала бы молчать. Нет, коллега, не стоит обвинять Паскаль. Но оттенок камня действительно изменился... Хм. Кстати, Паскаль упоминала о бездействующей магии, заключенной и в сам камень и в оправу и даже в цепочку. Быть может именно она стала причиной?

– Увы, мы можем только предполагать... – вздохнул я. – Может быть расшифровка надписи поможет? Коллега, предлагаю попробовать!

Увы, наши старания были практически тщетны. Тщательно перерисовав на пергамент все иероглифы, мы, вооружившись составленными нами таблицами, смогли перевести часть из них. И вот, что получилось:

Путь ...... ...... я тебе. Во сне ....... ....... ...... Но ....... – избирая ...... ...... судьбу ..... ..... тоже.

– Что ж... Все, что можно было сделать сейчас, мы сделали, – Смитсон откинулся в кресле, разминая затекшую шею. – Кое-что можно предположить... К примеру третий иероглиф наверняка значит «открываю».

– «Путь куда-то открываю я тебе». Логично, – согласился я. – Думаю, мы можем вписать это в наши таблицы. Но причем здесь сон? Путь откроется во сне?

– Увы! – покачал козлиными рогами наставник. – Сейчас мы этого понять не сможем. А потому предлагаю вернуться к работе с ключевым камнем. Возможно, мы встретим в нем соответствия, хотя бы частичные. А сейчас, нам лучше всего пойти и хорошенько выспаться, уже поздно.

Но мне не спалось... Проворочавшись с боку на бок два или три часа, я решил пойти перекусить на общей кухне. Съев тарелку чуть подваренных на пару ростков папоротника, обмакивая их в острый соус, я пошел в спальню, но проходя мимо лаборатории, решил зайти и еще раз осмотреть находки.

В лаборатории я подошел к обитой мягкой тканью коробке, в которой хранился череп. Осторожно подняв его на ладони, взглянул в пустые глазницы и в тишине полутемной, освещенной лишь магическим огоньком комнаты, прозвучали рожденные странным настроением слова:

– Быть иль не быть? Вот в чем вопрос…

Вздрогнув, как будто просыпаясь, я положил череп на место и, подойдя к столу, на котором мы работали с Ключевым Каменем и геммой, взял лупу, чтобы еще раз посмотреть на иероглифы.

«Знаешь, а ведь ты – первый настоящий предмет не из камня, дошедший до нас от тиннедов... – сказал я ему, мысленно. – Интересно, для чего использовал тебя тот парень, чей череп лежит у нас в коробке? Какие пути ты ему открывал? Куда? А может быть надпись иносказательна, а ты на самом деле знак ранга? Или простое украшение? Жаль, что ты не можешь ответить...»

Мне вдруг пришли в голову слова наставника, сказанные им в одной беседе. Смитсон тогда упомянул простой и очень познавательный способ понять незнакомую культуру, представить, хотя бы частично их способ мышления – одеться в их одежду.

Единственной вещью тиннедов, которую я мог бы одеть, была гемма... Я взял ее, осмотрел еще раз, пропустил сквозь пальцы золотую цепь, вгляделся в замок – и одел.

Сухо щелкнул застегнувшийся карабинчик... но почему-то этот звук отозвался во всем теле противной, какой-то тянущей дрожью... Мир вокруг на несколько ударов сердца вдруг стал нечетким, подернувшись туманной дымкой, разорванной как молнией, вспышкой на груди. Камень геммы засветился, но я лишь краем сознания отметил это, поскольку именно в этот миг понял, что не чувствую ставшего привычным веса рогов на голове!

Мои уши шевельнулись, ища источник опасности, и тут же, как будто исчезли... действительно исчезли – схватившись за голову, я ощутил только два отверстия позади верхней челюсти.

Я ринулся к зеркалу... Лучше бы я этого не делал! Прямо на глазах мои челюсти вытянулись, деформируясь, мех на морде поредел и как будто растворился, всего за несколько судорожных вдохов.

Меж тем, тянущая дрожь усилилась, к ней добавилось ощущение ползущей плоти. Я попятился к лабораторным столам и посмотрел на руки... Мех на теле тоже исчез, сменяясь темно-серой с изумрудными проблесками чешуей, а отвратительная дрожь, сконцентрировавшись на спине и вокруг хвоста, вытягивала его, утолщая, превращая в мощный, мускулистый, покрытый той же серо-зеленой чешуей хвост пресмыкающегося!

Чтобы не свалиться с ног от добавившейся сзади массы, мне пришлось наклониться вперед, и эта поза почему-то вдруг стала очень удобной, как будто даже привычной! А моя бочкообразная, прикрытая как броней, поясом мощных мышц и чешуйчатой шкурой, грудь, начала ритмично расширяться, засасывая воздух через широченное горло и не менее широченную пасть, усаженную острейшими зубами... И тут я вдруг понял, что за шумом дыхания, не слышу биения собственных сердец!.. Что по ноге потекла горячая струйка... И что дыхание мое вовсе не такое уж и ритмичное, вернее, его и вовсе нет, и что каменная плита стола внезапно прыгнула навстречу моей морде, а подставить онемевшие лапы я просто не могу...

Как же громко хрустят ломающиеся о каменный стол кости черепа!..

– Потрясающе! Рабочий стол разбит! Каменная плита! Как? Как можно разбить каменную плиту?! Джонатан пропал, возможно, убит или похищен! В его лаборатории лежит в беспамятстве какой-то жуткий ящер... Великолепно! – Джек ДеМуле, комендант Цитадели, мул-морф, выказывал недовольство всеми вокруг как всегда громко... даже чересчур громко.

Очнулся я, всем затекшим телом и в особенности пульсирующей головой ощущая, нет буквально прочувствуя каждое слово возмущенной речи коменданта.

О-о-ох!

О каком таком ящере они говорят?

И что за бред мне привиделся? Мне приснилось, будто я надел гемму тиннедов, и начал превращаться во что-то жуткое, а потом упал и разбил голову о каменный стол... Ну, надо же! Это все от настойки валерианового корня. А еще говорят – хороший сон, приятные сновидения! Вот уж действительно, приятные...

И почему они говорят, что я пропал? Я же вот, тут лежу!

Мысли в голове мутились... наверно все еще действовал валериановый корень и я попытался привстать... Только для того, чтобы обнаружить, что не могу шевельнуть ни руками, ни ногами, ни даже хвостом. А попытавшись заговорить, понял, что и пасть моя тщательно зафиксирована поперечной палкой и намордником...

С трудом сфокусировав разбегающиеся глаза, я увидел, Брайана, стоящего на порядочном расстоянии от меня – по сути, на другой стороне комнаты. Енот-морф, бывший сейчас в максимально человекообразной форме, сжимал в лапах рукоять короткого меча и внимательно наблюдал за мной.

– Он очнулся.

– Хорошо, – донесся рокочущий голос Джека. – Теперь он скажет нам кто он, из какого ада взялся и куда дел Джонатана!

Я немного повернул голову, вдруг поняв, что вижу мир в цвете!.. Повернув голову еще, я краем глаза увидел входящего в лабораторию обеспокоенного Смитсона.

– В комнате Джонатана нет, и утром его никто не встречал, – сказал наставник. – Последний раз его видели в едальне ночью, он пошел спать... И все.

– Пф-ф-ф! – высказался Джек. – Если этот ящер убил Джонатана, то куда он дел тело? А если он или его сообщники похитили нашего оленя, то как они его вывели из Цитадели? И зачем? Кому он нужен? Ни денег, ни мозгов, одни древние кости на уме!

Возмущенный такими «предположениями», я попытался заговорить. Увы...

– M-м-м-м-м!!! – только и смог сказать я сквозь намордник.

Огорченный и обозленный несправедливыми и даже более, просто бредовыми наветами, я задергался в путах. Похоже, зря – Брайан, тут же подошел, и приставил острие меча к моей шее.

Я замер.

– М-м-м-м?

Брайан хмыкнул и сказал:

– Джек, может снимем намордник? Кажется, он хочет что-то сказать.

– Нет. Пока мы не обеспечены хоть какой-то магической защитой, никаких послаблений! Ты видел когти у него на ногах?

Я внезапно подумал, что привидевшееся могло не быть сном... Набравшись смелости, повернул голову и краем глаза взглянул на собственные ноги...

Ох!

.........

Продышавшись и сморгнув туман с глаз, я взглянул еще раз. Увиденное не было похоже ни на лапы дракона, ни на ноги ящера Коперника, ни на что-либо виденное мною у других ящеров...

Четыре пальца на каждой ноге, два опорных по бокам, один, маленький, почти на середине лодыжки, и один... Загнутый коготь, шести дюймов² длиной, обоюдоострый, способный вскрыть доспехи на прямом взмахе и разрезать плоть на обратном... Жуть!

– ... интересно что ты сделал с Джоном?.. – сказал Смитсон, обращаясь, вроде бы ко мне.

Мой слух стал куда менее острым – сказывалось отсутствие внешних ушей. Я хотел сказать ему: «я здесь!» но увы... намордник...

К счастью, именно в эту минуту еще раз скрипнула входная дверь, и седой лис в коричневом балахоне вошел в лабораторию.

– Магус!! – проревел Джек. – Наконец-то!!! Поторопись же!!

Пожилой маг не стал напрасно тратить времени, и я почти мгновенно ощутил онемение, холодной волной пробежавшее по телу, а следом оцепенение, остановившее, лишившее стройности мои мысли...

Заклинание правды.

Как в тумане ощутил я чьи-то лапы, снявшие намордник. Затем раздался голос, проникавший, казалось в самое сердце, столь убедительный, столь проникновенный, что мне всем сердцем захотелось рассказать ему все-все! Как на исповеди! Как самому себе! Нет! Куда больше, чем когда-либо даже самому себе! Ну почему же он так мало спрашивает?! Спроси скорее еще! Я расскажу! Спроси!

– Кто ты?

– Джон. Джонатан. Придворный археолог его светлости лорда Хассана. А еще я его младший каптернамус... А еще я...

Мой голос, вернее шипящее рычание, заменившее его, одиноко разносился по затихшей лаборатории.

– Он не может сказать ничего, кроме правды, Джек, – высказался, наконец, Магус. – Думаю, лучше будет развязать его.

– Подождите. Дайте мне! – зазвучал не менее проникновенно, куда более приятный голос. Приятный? Да я люблю его! Всем сердцем! Мой наставник! Мой самый любимый! Отец, и учитель, и... Я помню, как ты гладил меня, маленького! Я хочу еще... Ну почему ты меня больше не гладишь...

От полноты чувств я даже заплакал, глядя на любимого наставника.

– Джон. Твои мать и отец погибли, когда тебе было семь лет.

– Пять... – прошептал я, сквозь слезы.

– В море Душ.

– Нет, у берегов Сатморской империи.

– И ты совсем их не любил.

– Нет... – тяжелый вздох. – Я любил только тебя учитель... С раннего детства... А еще мечтал вытряхнуть тебя из штанов и отшлепать, так же как ты меня когда-то! А еще хотел, чтобы ты меня погладил... И сейчас хочу... Наставник, погладь меня! Ну, пожалуйста...

– Хватит! – смущенно сказал Смитсон и я послушно замолчал. – Это совершенно определенно Джон.

Оковы и заклинания были немедленно сняты, и я сел на землю, вытянув длинный хвост позади, размял затекшие мышцы и попытался привести в порядок мысли... Ой, как вовремя наставник остановил меня... Еще несколько слов и... Нет, ему не стоит знать о моей постыдной тайне!

Я хотел обхватить голову лапами, чтобы унять круговерть мыслей и совершенно непроизвольно взглянул на них. На мощные лапы, с чудовищными когтями, с короткими, толстыми пальцами, со странными суставами, с буграми мышц, покрытых толстой, чешуйчатой шкурой... И мне стало плохо. Очень плохо.

Так я и сидел, оцепенело глядя поверх длинной морды, на свои чешуйчатые лапы... и ноги... и хвост... Сидел и сидел, пока здравая мысль не забрезжила в моей, тоже чешуйчатой, голове.

Гемма.

Ну, конечно же, гемма! Нужно снять ее и все вернется назад!

Я торопливо попытался расстегнуть простенький замочек. Но когти, на концах моих пальцев мешали, и я никак не мог подцепить эту малюсенькую штучку...