Текст книги "О непредсказуемости жизни (сборник рассказов) (ЛП)"

Автор книги: Чарльз Маттиас

Соавторы: Кристофер Хаггис,Крис О'Кэйн,Филлип Гёз,Тэрри Спаффорд,Ки Койот,Дэниэл Д'Алимонтэ,Джон Слеепер,Паскуаль Поркупиннэ
сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 19 страниц)

– Ага! И Гордон мне также говорил, – кивнул Сид. – Потому он и решил, что мне стоит съездить в Цитадель. И чтоб ты знал, мой магический взгляд даже лучше, чем ты думаешь!

Он поднялся и отряхнув прилипшие к теплым штанам комки снега и труху, вгляделся в меня:

– На тебе я вижу сейчас как минимум пять разных магических... узоров. Вот!

Сняв рукавицы, он провел пальцами вдоль моего тела, отслеживая мышцы, но не касаясь шкуры. Я следил за ним, очарованный.

– Вот это свечение. Такое... немного серое, с белыми прожилками. Серое – как гранит, а прожилки светятся и теплые, как мрамор нагретый солнцем. Это не то свечение, которое от древних чар, оно другое, они похожи, но немного разные. Которое от древних чар оно на поверхности, переливается и посверкивает, а это... Это не чары, оно не образует узора, просто есть в тебе... как вода в крынке. Если вглядеться... – Сид замер на миг. – Оно очень сильное, и древнее... и как бы немного вне времени что ли. И вообще, вне. Вне всего. Ну, вот такое оно.

Остальные и в самом деле заклинания. Четко видно узор из таких, как бы нитей. И в каждой нити струится энергия, где ярче, где слабее. Самое простое заклинание на груди, – он ткнул кулаком мне в районе солнечного сплетения. – Вот тут. Оно зеленое, самое яркое, но самое размытое и грубое, что ли. Нити толстые, узор совсем простой, но какой-то... как будто местами недоделанный, местами разорванный, а местами совсем смешавшийся в клубок.

– Вот тут, – Сид провел ладонью по моей шее. – Тут голубая сеть. Вроде как даже не просто заклинание... Ну, Гордон мне показывал, как заклинание совмещают с алхимией. Так вот, тут также. Оно куда сложнее и аккуратнее. И тоньше. В основном нити оплетают шею и немного голову.

 «Понятно, – смущенно вздохнул я. – Первое, это заклинание, которым я испортил себе изменение. Оно было совсем простое, и я не смог его завершить. Мне... помешали. Второе – чары дальнего разговора. Наложил их на меня Магус. Он, помнится, дал мне какое-то зелье и только потом накладывал собственно чары».

– Угу, – кивнул юноша. – Потом идет темное заклятье. Оно очень мощное и оно в глубине, под всеми остальными и его видно плохо, – он пожал плечами. – Наверное, это и есть то самое проклятье Насожа, и противозаклятье, которое сделало тебя морфом. Удивительная штука. Я никогда не видел ничего даже похожего. Оно очень темное, даже злое, но при этом по-своему красивое. Такое... строгое, очень-очень четкое. И просто невероятно сложное. Тугой клубок прочных черных нитей, буквально звенящих от наполняющей их силы. Я еще совсем мало знаю магию, но мне кажется, такую штуку сплести непросто.

Он вздохнул и шагнул назад:

– Если бы ты мог это видеть, Сарош! Ты буквально весь пронизан темной паутиной, но противодействующее заклинание смогло немного как бы ослабить эту черноту... нет, не ослабить, а как бы раздвинуть, что ли... А потом они все слились, эта темная паутина проросла внутрь противодействующего заклинания, и внутрь первых двух тоже... А серое их заполнило, как бы немного раздуло изнутри... кажется, оно теперь подпитывает черное... и наоборот, поглощает его местами... они теперь одно целое. Представляешь?

Я только пораженно покачал головой.

«Твой магический взор просто невероятен. Многие... да почти все маги могут видеть магию, но так точно и четко... Просто невероятно! Хм... Подумалось – а как ты будешь видеть саму Цитадель? Ведь там же невероятно мощные чары. Учти это, когда подойдешь ближе. Да! Ты не забыл, что с тобой может быть, если ты останешься у нас в гостях слишком долго?»

– Ты, Гордон, моя мама, отец, мэр и даже Электра. Где уж тут забыть! Я побуду в Цитадели несколько дней, поговорю с магами, обдумаю, что мне может быть полезно и вернусь на остров. Если же ваши маги не смогут сразу что-нибудь сделать, то я уйду подальше, на несколько месяцев. А потом вернусь.

 «Звучит неплохо. Только не тяни, а то мало ли... бывали прецеденты. Всякие. Кстати, как там на острове? Как дела у твоих друзей?»

Мы проговорили почти всю ночь. Сид пересказал все новости с острова Магдалейн, а также все слухи, собранные в городах, которые они посетили по пути. Я рассказал все, что смог о Цитадели, о событиях на севере, за Большим Барьерным хребтом, о лутинах, о набегах разрозненных банд на одинокие фермы, о скаутах...

Наконец, когда луна скрылась за деревьями, мы назвали раннее утро ночью и легли спать. Вернее, я принял полную драконью форму и расположился вдоль тропы. А Сид сбегал в лагерь за спальным пологом из медвежьего меха и устроился у меня под крылом.

Парень уже засопел, а я никак не мог уснуть. Из головы никак не шло его описание пронизывающих мое тело и душу заклинаний. Напрягая до предела магический взор, я попытался осмотреть себя. Но увидел только бронзовое, с алыми всполохами сияние древней магии. Даже и близко не различил тех деталей, что описал мне Сид. Вздохнув и сокрушенно покачав головой, я перевел взор на юношу и еще раз поразился. Ало-бронзовое сияние остаточного заряда, окружавшее только меня, сейчас накрывало и Сида тоже. Как одеяло, перетянутое с меня на него. Еще раз покачав головой, я устроился поудобнеее и наконец, уснул.

Утром я первым делом шлепнул крылом юношу и, активировав магический взор, заворожено смотрел как бронзовое, с алыми сплохами свечение истончилось, растянулось, когда проснувшийся Сид отходил в сторону ближайших кустиков. А потом остаточное свечение резким рывком оставило юношу и втянулось в мое тело. Мда... Очень интересно, хотя и совершенно бесполезно.

Выпив предложенную кэптаном пинтовую кружку горячего взвара, я попрощался с караванщиками, с Сидом и, размяв крылья, прыгнул в воздух. Сделал пару кругов над тропой, над собирающимся караваном. Уже утром выяснилось, что они направятся совсем не мне во след, а сначала обойдут несколько городков и городов Северного Мидлендса, и только потом заглянут в Цитадель Метамор. Две, а то и три недели до конечной цели. Я же оправлялся прямиком, так что, нам было не по пути.

В последний раз махнув им крыльями, я поднялся повыше и уже не отвлекаясь ни на что, полетел прямиком к Цитадели. Двое суток почти без сна, лишь немного отвлекся, подхватив и сожрав прямо на лету молодую косулю, удачно вышедшую на опушку. И к вечеру вторых суток, жутко усталый, плюхнулся в сугроб на верхней площадке родной башни.

Подняться с теплых камней и принять двуногую форму, было ну очень не просто. Засыпая на ходу, душераздирающе зевая, я бросил куда-то в угол походной мешок, накинул мантию и поплелся вниз по лестнице, к Электре.

Перед самой дверью, я в очередной раз солидно, что называется, с чувством, с толком, с расстановкой зевнул. И замер, так и не постучав – из-за неплотно прикрытой дубовой плахи донесся отрывок разговора:

– Не забывай, он более не человек. И его случай не такой, как у всех. Как правило, человеческое начало почти подавляет в морфах начало животное. Хотя бы по той причине, что у животных слабый, неразвитый разум. У дракона же разум куда как развит, и в данном случае естество дракона может доминировать, а естество человека вполне может быть подавлено.

Голос показался мне очень знакомым... и неудивительно! Не так уж и много в Цитадели драконов, настоящих драконов. Так что...

– Лазурно, ты, наверное, прав. Но чем это грозит? Что в итоге?

– Да собственно, ничем.  Кроме одного пункта. По драконьим меркам Сарош еще очень молод. Может быть, он уже зрелая личность, по человеческим меркам, но как дракон, он еще малыш.

– Малыш?!

– Ну... подросток. Но не более. А потому, нет ничего удивительного, что он иногда кажется несколько... чересчур эмоциональным, малость безответственным, в иных вещах. А временами ведет себя как ребенок.

Электра вздохнула:

– О-о-о... Ну, если это все, то не так уж и страшно. Если ты сам не заметил, то Цитадель буквально битком набита детишками. Почти четверть от всех нас. И в отличие от других, у него эта проблема со временем пройдет. А пока я бы хотела, чтобы он меньше витал в облаках, а больше учил заклятья.

Лазурно засмеялся:

– Уж в том, что эта проблема у него пройдет сама собой, ты права! А облака... Присмотрись, все не так плохо. Витать-то Сарош витает, но о своих обязанностях помнит. К работе он относится очень серьезно.

Теперь засмеялась и Электра:

– Относится очень серьезно, ко всему, кроме ученичества. Что ж... потерплю. Надеюсь только, он повзрослеет раньше, чем я умру от старости...

Улыбнувшись, я решил войти именно сейчас, пока они не начали, хм... Мда. Иначе говоря, я постучал.

«Здравствуй Электра. Я вернулся с отличными новостями!»

И услышал удивленное и немного смущенное:

– Дверь открыта, Сарош. Входи.

В щелку я увидел как Электра вздрогнув, отстранилась от Лазурно, а хитрый дракон, увидев открывающуюся дверь, только улыбнулся и подмигнул мне.

– Что-то ты быстро вернулся, – быстро продолжила магичка.

 «Привет, Лазурно. Извини, что помешал, вернувшись так скоро, но по пути я встретил одного человека и не утерпел – поторопился сообщить вам о нашей встрече. Как думаете, кого я встретил?»

Электра улыбнулась:

– Сида?

А на мой недоуменный взгляд только рассмеялась:

– Ты промыслил хорошо узнаваемый образ, вместе с вопросом. Поздравляю, тебе все лучше и лучше удается передавать не только слова, но и образы. Как скоро он прибудет?

 «Две или три недели. Он идет с караваном нашей кэптанши».

– Хорошо, – кивнула она. – Я подготовлю ему твою старую комнату. И сообщу Магусу, что Сид скоро прибудет. А теперь, Юный Дракон Длинные Уши, поскольку ты все еще насквозь пропитан древней магией, а нам совсем не нужен Магус с колючками вместо меха или Пости с кустом шиповника вместо хвоста, постольку вот тебе приказ наставника! Поднимись в свою башню, отдохни, а завтра с рассветом возьми меч, походной мешок, уточни у ДеМуле маршрут и отправляйся на помощь скаутам!

 «Будет исполнено в точности, Грозная Госпожа!» – скрывая улыбку, склонил я голову и, помахав на прощанье Лазурно, покинул лабораторию.

Перевод – Claw Lyne.

Литературная правка – Дремлющий.

Поверь и в путь
Терри Спаффорд

Год 706 AC, начало февраля – начало марта

Кошелек с монетами отправился в сундук. Я брал его, вылетая на юг, хотя использовал, в последний раз... даже и не помню, когда. К северу от Цитадели нужды в серебре и меди было еще меньше – где там тратить? В заснеженных лесах?..

Теперь плечевые ремни. Осмотреть, проверить пузырьки с заживляющими мазями и одна, особая, с очень серьезным стимулятором – алхимик скаутов, выкупив рецепты у Паскаль, делал их для нас. Не бесплатно, ох, не бесплатно... но оно того стоило. Еще карман с тряпичными полосками – для перевязок, с НЗ, с кое-какими амулетами... так, на всякий случай.

Затянув ремни по месту, ко всему нужному в полете, добавил меч. Сделанный специально под мою полу-человеческую форму, он не то чтобы ржавел – я, в общем-то, регулярно тренируюсь, но все-таки, больше стоял на стойке. Просто, в драконьей форме я предпочитаю использовать когти, зубы, костяной наконечник на хвосте и прочие «природные свойства» драконьего тела, а в полу-человеческой – почти не покидаю Цитадели.

Хорошая штука, эти плечевые ремни. Особым образом заколдованные, они сами по себе удлиняются и укорачиваются под любую мою форму – и под драконью, и под полу-человеческую. Удобно!

Перепаковавшись, я вышел на площадку моей башни, принял полную форму и... распахнул крылья буквально за миг до того, как утоптанный снег ударил по лапам. Эх, хорошо! И пусть Бриан ноет о сорванных перепонках, разорванных связках и разбитых ребрах, а Электра ругается об очередном седом волоске, появившемся после моих трюков... Все равно – хорошо!

Заломив до предела крылья, сделал «горку» – едва не смахнув брюхом снег с зубцов, перемахнул северную стену, и с разворотом приземлился у средних ворот.

«А где у нас Де Муле? Я видел его сверху. С Михасем под ручку», – едва сложив крылья, направил мысль охранницам.

Одна из них хихикнула:

– Милай! Да вот только что в ворота прошли!

Слегка смутившись, я принял полу-человеческую форму и шагнул под своды тоннеля.

– Крайняя группа, пришедшая с севера, подтвердила сообщения о подозрительной активности по юго-восточной границе Холмов Гигантов, – Де Муле и Михась нависли над картой, расстеленной на столе в караулке, и сейчас лис водил когтем по вощеному пергаменту. – Вдоль Барьерного хребта. Думаю, тебе стоит осмотреть этот регион сверху. Поднимись повыше, понаблюдай за дорогами, за тропами. У нас есть куча конкретных донесений, у тебя же будет общая картина.

«Хорошо, – направил я мысль, – две-три недели и я вернусь с донесением».

Несколько дней я летел вдоль северных кряжей Большого Барьерного хребта, до боли в глазах всматриваясь в границу хвойного леса, но нигде не видел лутинов. Следы – да, были повсюду. Я даже отыскал остатки брошенного полевого лагеря – упавшие палатки, присыпанные снегом кострища, поваленная изгородь...

Ночуя на неприступных скалах и одиноких утесах, днем я иногда спускался вниз – поговорить с одной из скаутских троек. Мы обменивались новостями, обсуждали перемещения групп лутинов, миграции травоядных животных и хищников, один раз я даже поучаствовал в небольшой загонной охоте, выследив группу заросших жесткой рыжей шерстью карликов и направив к ним ближайшую тройку.

А потом, глядя как скауты расправляются с врагами, подумал: не может ли быть так, что карлики просто-напросто пробираются куда-то мелкими группами?

Лаура, а загонной охотой занималась ее тройка, обдумав мои предположения, согласилась:

– Вполне возможно. Мы тоже видели множество следов мелких групп. Осталось только выследить, куда они направляются.

Еще пару дней я наблюдал за горными проходами и ущельями вдоль южной границы Большого Барьерного хребта. Практически непроходимое нагромождение скал, рухнувших с высоты валунов и огромных камней, изредка прорезаемое горными долинами. Пустая, будто вымершая граница.

Я как раз осматривал очередную долину, самый ее северный край, переходящий в хаос скального сброса, когда к юго-западу, на самом горизонте поднялся к небу тонкий столб красного дыма. Сигнал крайней опасности, просьба о помощи...

Развернувшись буквально на кончике крыла, я ринулся туда, совсем забыв о происходящем на земле, прямо подо мной. За что был немедленно наказан острой болью в перепонке левого крыла. Удивленно рыкнув, я глянул вниз и увидел на самом краю лесистого утеса лутинов, то ли шесть, то ли семь штук, наводящих на меня три маленьких переносных стреломета. Вот это да! Лутины, со стрелометами! Взревев, я ушел в пике, одновременно вцепляясь магией в воздух – в ясную, сухую погоду, да еще зимой, вызвать молнию было очень непросто, но я справился, и слабый разряд опалил одного из стрелков. Остальные карлики, видя падающего прямо на голову дракона, побросали оружие и буквально порскнули от края, под деревья.

Зависнув над опушкой, я натурально разрывался на части – и алый дым, и брошенные стрелометы, и пронзающая с каждым взмахом левое крыло боль, требовали первоочередного внимания, но тут над горизонтом, еле различимой тенью промелькнул стремительный сине-голубой силуэт. Облегченно вздохнув, я оставил запросивших помощи скаутов на Лазурно, а сам приземлился на самом краю, у стрелометов.

Осматривая валяющиеся в снегу, в принципе почти целые и, на мой взгляд, неплохо сделанные переносные машинки, буквально краем глаза уловив позади движение. Крутнувшись на месте, я хлестнул хвостом. И правильно – наградой послужил тут же пресекшийся крик, когда двух лутинов буквально расхлестало в кровавые ошметки.

А потом я допустил серьезную ошибку, едва не стоившую мне жизни. Вместо того, чтобы осмотреться, поискать остальных лутинов, я подошел и нагнулся над останками убитых... За что был тут же наказан: три карлика спрыгнули мне на спину с нависавших ветвей. Взревев, когда три коротких меча вонзились мне в мышцы спины и шеи вдоль хребта, я, оглушенный их яростью и злобой, донесенных моей телепатией, смог только перекатиться через спину. Этого оказалось почти достаточно. Одного из лутинов раздавило о подвернувшийся валун, что называется в лепешку, второй оказался насаженным на острые обломки какого-то куста, а вот третий...

Третий, к сожалению моему уцелел. А когда я, ревя от боли в спине, все-таки расправил крылья и прыгнул с края утеса, он уцепился одной рукой за спинной гребень, ногами уперся в скрещение плечевых ремней, и свободной рукой принялся расшатывал ближайший меч...

Больно-о-о!!!!

Я буквально обезумел от боли так, что не видел и не слышал ничего, а думать мог только об одном: как избавиться от смертельно опасной букашки! Я не мог достать его ни лапами, ни зубами – этот гад всякий раз прятался за выступами спинного гребня, регулярно втыкая меч и продвигаясь все выше, к основанию шеи. Моей шеи!

Лутин уже почти добрался до цели, когда я все-таки сумел подловить его без опоры. Он как раз в очередной раз вытащил меч и буквально на миг отвлекся – не уцепился руками и ногами за плечевые ремни или выступ гребня, а сидя на почти горизонтальной спине, воровато оглянулся. И наткнулся на мой взгляд!! Всего на какой-то миг... но мне этого хватило. Потому что вцепившись в его взгляд всей своей силой, я одновременно, едва не ломая крылья, «встал на крыло», на несколько секунд повиснув в воздухе почти вверх лапами.

Должен сказать, дрался лутин до конца. Уже летя вниз, отдаляясь от меня, он все-таки извернулся и вонзил меч в уже и так поврежденную перепонку левого крыла. На миг мне показалось, что он удержится, но тут меч, раздиравший кожу, ударился о крыльевую кость, дернулся, чуть развернулся... и все. Лутин камнем рухнул вниз, а я... Остался.

Дальнейшее мне помнится... смутно. Как я держался в воздухе, с разорванным крылом,  с торчащими в спине мечами, с зияющими там же ранами, с текущей из них кровью – не могу понять до сих пор. Силой воли? Магией?

Кажется, я летел в сторону Цитадели, во всяком случае, я точно помню, как планировал в ту сторону... вполне возможно, призвав на помощь ветер, и довольно сильный. Скауты потом показывали скрученные винтом деревья и утверждали, что это я. Хм...

В любом случае, к концу пути у меня не было сил даже реветь, я едва дышал, отплевываясь кровью, и лишь с помощью призванного ветра кое-как держал себя над деревьями. Каждый взмах крыльями, казалось отдавался в спине больнее, чем все предыдущие вместе взятые, а лес внизу тянулся уже целую вечность, когда северные башни Цитадели буквально возникли из окутавшего мои глаза тумана.

Я из последних сил попытался взмахнуть крыльями, усилить призванный ветер, но тут силы и магические и физические внезапно оставили меня и последним, но зато самым ярким воспоминанием стала ринувшаяся к морде заснеженная дорога.

Сначала была пустота и темнота. Потом появился голос. Прекрасный, нежный женский голос. Он звал за собой, манил, заставлял вслушаться и я...

Вслушался:

– Дурость полнейшая! Просто какая-то феноменальная глупость! Этот Сарош, похоже головой припечатался куда раньше, чем все тут говорят! Всего-то нужно было засесть где-нибудь в укромном месте, зализать царапинки на спине, а уж потом идти потихоньку в Цитадель. Ногами!

Ох!

Как будто холодной водой окатили!

Вот же... как там... сестра «милосердия»!

Я вдохнул поглубже и, не открывая глаз, попытался разобраться в ощущениях тела. Лапы – болят, но терпимо. Грудь – тоже болит, но дышу, а значит терплю. Спина почти нормально... пока не пошевелился. А вот едва только попытался двинуть крыльями, как прострелило болью так, что аж в груди захолодело... и кажется, я даже потерял сознание.

Во всяком случае, очнувшись в следующий раз, я уже не услышал чарующего голоса... а жаль. Еще раз проверив ощущения, почувствовал, что лапы и грудь почти не болят, так – умеренно ноют, правое крыло просто немного затекло, от долгой неподвижности, левое... тоже ноет, чешется и, кажется, за что-то зацепилось.

Непроизвольно дернув крылом, я глубоко вдохнул и, морщась от резанувшей нос вони, открыл глаза.

– Не дергайся. Знаю, воняет. Но ты терпи, уж лучше пусть воняет, чем нестерпимо болит, – женский, вернее девичий, если не сказать девчачий голос сказал откуда-то из-за крыла.

Приподняв голову, я увидел девушку, почти девочку, закутанную в белый медицинский балахон, осторожно смазывавшую длинный-длинный шов на перепонке левого крыла какой-то вонючей мазью. Клода, помощница придворного целителя, когда-то плотно сбитая сероглазая, рыжеволосая пышечка, более чем средних лет. Мда, проклятье молодости изменило ее весьма. Хотя сладости она и сейчас уважает.

«Что?» –  выдохнул я.

– Что?! – ее руки продолжали невесомо порхать над моим крылом. – Да почти и ничего. Так, мелочи! Сначала Лауру притаскивают из лесу раздавленную, следом Михася, об стенку стукнутого, а потом, в качестве, так сказать десерта, к концу дня – дракона, разбитого всмятку, с крылом изодранным в клочья. Откуда вы все взялись? Да еще в один день! Чем вы там, в лесу, занимались?

«Извини, – вздохнул я, – ну, вот так вот как-то... война...»

– Ох, да ладно тебе! Все вы мужики... Только и знаете: война, война! Мать родна! А нам бабам вас заштопывать... – она вдруг всхлипнула, – да лечить... Молчи лучше! Ящерица крылатая... безмозглая...

Я покаянно помолчал, глядя в пол. Тем временем девушка вытерла слезы, поправила косынку на огненной шевелюре, и опять взяла в руки вонючую баночку.

– Ты вот лучше скажи, герой, с кем ты там повстречался, таким страшным? Не каждый день, знаешь ли, у ворот Цитадели падают полумертвые драконы! Так кто это сделал? Гигант? Дикий дракон? Грифон?

Отчаянно смутившись, я опустил голову:

«Карлики. Лутины. Один лутин. Вернее, трое, но потом – один. Паршивцы спрыгнули мне на спину, пока я рассматривал трупы их дружков».

Она утешающе улыбнулась:

– Что ж теперь-то? Поймали в ловушку, со всяким может случиться. Надеюсь ни один из них живым не ушел?

После ее слов я немного повеселел:

«Ну, у меня не было возможности проверить, но кажется не ушел. Уж последний-то точно!»

– Вот и хорошо, вот и молодец! – она похлопала меня по морде, убрала подальше вонючий пузырек и пошла к выходу. – Сейчас позову Брайана и Электру, а ты не вздумай двигаться! Как целитель тебе говорю!

«Угу», – послал я мысль в ответ, приподнимая голову и осматриваясь.

Я лежал на присыпанной соломой брусчатке, судя по запахам, пробившимся сквозь вонь мази – недалеко от кухни. Значит, сначала меня затащили внутрь стен Цитадели... интересно, кто и как это сделал? Потом уже над моим бесчувственным телом поставили пару больших ярмарочных павильонов и согрели воздух жаровнями. Меня самого зафиксировали тюками соломы, заодно разложив на них левое крыло, как на столе.

Неплохо придумано – решил я, разворачивая голову и осматривая повреждения. Перепонка оказалась зашита надежными, но ужасно грубыми стежками, чуть ли не сапожной дратвой. А уж длина шва... И с такой дырищей в перепонке я еще как-то летел!

«Охо-хо, нескоро я полечу, ох, не скоро», – вздохнул я, выворачивая шею, чтобы осмотреть спину.

По всей длине моя бронзовая шкура была испятнана следами разрезов – немногим более аккуратными швами, все еще влажными от той же мази.

– Не тяни шею, не тяни, свернешь – вправлять не будем! – весело сказал кто-то от входа в палатку.

Вздрогнув, я повернул голову вперед, едва не сбив с ног енота-морфа, как раз подошедшего ближе.

– Ну как тут поживает мой самый большой пациент? – присев, Брайан пропустил над собой мою шею и принялся осматривать швы на крыле. – На что жалуетесь?

«Есть хочу... – смущенно пробормотал я. – Ну и так... повернуться хочется,  а нельзя... и крыло затекло...»

– Отлично... нет, просто великолепно... – мурлыкал под нос енот, легонько трогая затянутой в полотняную перчатку лапой, многочисленные швы. Потом он фыркнул и сморщил нос:

– Нет, определенно надо попросить Паскаль что-нибудь сделать с запахом этой, как там Фокс ее назвал... мази-холодилки. Болевые ощущения снимает великолепно, но запах...

«Что там?» – направил мысль я.

Брайан закончил осматривать мою спину вплоть до хвоста, прежде чем ответить:

– Что можно сказать? Все идет куда лучше, чем можно бы рассчитывать. Мечи лутинов не были заколдованы, не содержали яда и почти не содержали грязи. Особенно в последнем пункте вам, уважаемый Сарош очень повезло, поскольку pumilio rectus silvestris¹⁴ ни при каких условиях нельзя назвать образцом гигиены. К вашему счастью, мы вовремя смогли очистить раны и почти полностью избежали воспаления. Заживление швов на перепонке идет своим чередом, восстановление подлежащих тканей на спине также продвигается очень хорошо...

Целитель уселся на отдельно стоящий тюк, укрытый относительно чистой попоной и продолжил:

– Но разумеется, о полетах, в ближайшее время не может быть и речи! Так же как и об изменении в полу-человеческую форму! Как минимум до снятия всех швов! Поскольку изменение, есть процесс неимоверной топологической сложности, постольку изменившись, вы уважаемый, необратимо повредите большую часть шовного материала. О ранах я вообще не упоминаю! Так что, уж пожалуйста, воздержитесь.

Я удрученно вздохнул, не столько беспокоясь об изменении формы, сколько о полетах:

«И как же долго мне нельзя будет летать?»

Брайан еще раз осторожно прощупал кожу вдоль шва, потом поднырнул под крыло и осмотрел шов снизу.

– Заживление идет очень быстро... просто чудо, как быстро... Но все же, хотя бы неделю стоит подождать. А возможно и дольше, поскольку заживление длинных швов, в данном случае вовсе не главное. Травмирующий предмет, пройдя тонкую и упругую ткань перепонки, наткнулся на кость и далее: повредил связки, выломал кусок кости и надрезал крыльевой нерв. Восстановление же всего этого комплекса – вещь куда более длительная, чем заживление перепонки, каковая у вас, драконов происходит просто на удивление быстро.

«А можно, по крайней мере, отвязать крыло? Лежать так... неудобно. И...»

Но тут в разговор вмешался мой желудок, пробурчав громко и протяжно.

– О да, безусловно! – закивал енот. – Одну минуту, я отвяжу крепление крыла... Вот так. А теперь попробуйте сложить его на место. Вот так, еще...

Направляемое умелыми лапами, мое крыло легло на спину, почти ничего не задев и, в общем-то, не опрокинув. Мелочи, забытые на тюках, можно не считать.

– О-отлично, – покивал  Брайан, отходя. – Сейчас работники уберут палатки, и вы сможете размять лапы и перекусить. Но учтите, непременно учтите, что сразу после выздоровления ваши крылья будут слабее обычного! И крылья и мышцы спины, так что уж пожалуйста, воздержитесь от ваших любимых прыжков с высоты! – строго сказал он, напоследок.

«Угу», – мысленно вздохнул я, укладывая крыло поудобнее и, естественно, задевая верх палатки. Крыло совсем потеряло эластичность и упругость, мышцы не слушались, швы мешались, повязки тоже... В общем, все прелести ранения.

«Сколько я был без сознания?» – спросил я, одновременно пытаясь размять лапы.

Бриан поспешил к выходу, поскольку даже осторожные движения пятидесятифутового¹⁵ дракона – это очень и очень серьезно. То и дело задевая отвыкшими от движений крыльями потолок палатки, я всерьез мог ее обрушить.

– В общей сложности, с учетом первоначального беспамятства и последующего лечебного транса, почти две недели.

«Две недели?!! – изумленно прошептал я, замирая на месте. – Но... а..?!»

– Не беспокойся, он еще не приехал.

Вошедшая в палатку Электра, услышав окончание разговора, как всегда угадала, о чем я думал. Или не угадала... Временами мне кажется, что она все-таки может подслушивать чужие мысли, как бы они с братом ни отпиралась.

– Сначала у одной из повозок сломалась ось, возле селеньица с названием Новотишье. Пока ремонтировали повозку, грянула непогода с юга. Хороший такой шторм, со столь же хорошим дождем. Все горные речушки вышли из берегов, дорогу к Цитадели завалило упавшими деревьями, да еще и в нескольких местах. Так что, твой юный друг прибудет к нам в гости с опозданием – через неделю-другую.

Посмотрев, как я потягиваюсь и разминаю мышцы, стараясь не свернуть шатер, девочка-магичка, покачала головой и поджала губы, но я-то уловил донесшееся чувство облегчения, когда она пробормотала:

– Надо было еще неделю-другую спящим подержать...

Немного разогрев зудящие от долгой неподвижности мышцы, я замер на месте, а Электра, подойдя ближе, приложила руку к моей шкуре:

– Очень... хм... Брайан, ты обратил внимание?

– Цвет шкуры? – енот, осторожно поглядывая на покосившийся потолок палатки, вернулся ко мне. – О да, почти сравнялся с цветом человеческой кожи. Рискну предположить, это какая-то защитная функция, специфичная именно для данной разновидности драконов. Сейчас  работники уберут палатку, и нам представится возможность понаблюдать воздействие на шкуру солнечного света.

«Хм...» – только и успел сказать я, как с улицы донесся шум, полотно палатки провисло и начало проседать внутрь. Часть ее упала на пол, Электра и Брайан едва успели выйти, а потом морф-носорог и морф-слон прошествовали по обе стороны, аккуратно, но быстро скручивая грубую ткань валиком. Я тут же, кивнув рабочим, приподнялся и подставил крылья весеннему солнышку.

– О! Так я и думал! – промолвил енот, вынимая из сумки кусочек кожи. – Я подобрал по цвету, когда Сарош еще спал. А теперь смотрите, шкура наливается бронзой прямо на глазах!

Приложив еще несколько клочков кожи разных цветов к моей шкуре, Брайан чиркнул на каждом что-то серебряной палочкой и засобирался:

– Ну что ж, пациент более не нуждается в постоянном наблюдении целителя, зато я нуждаюсь в заполнении многочисленных журналов и памятных записей. Электра, а вам стоит присмотреть и побыть рядом, во избежание дальнейших травм.

Подхватив Клоду под руку, енот потянул ее к выходу:

– Идемте, у меня осталось несколько дел, требующих вашей непременной помощи...

– Увы, похоже, мой перерыв окончился, – подмигнув мне, девушка покорно ушла с придворным целителем.

Проводив взглядом уходящих, Электра присела мне на лапу. Некоторое время мы молча смотрели как работники хозяйственного двора разбирают палатку, служившую моей больничной палатой и растаскивают тюки с сеном. Наконец она вздохнула и прислонилась спиной к моему плечу:

– Никогда, ты слышишь? Больше НИКОГДА не пугай меня так, ты несносный летучий динозавр!

«Да как бы это... – еле слышно сказал я, – и не думал даже! Просто, ну... вот так вот... вышло!»

Помолчав немного, Электра внезапно развернулась и обняла мою лапу. Ее руки даже близко не могли обхватить мой бицепс, но сжимала она изо всех сил,  а еще я с изумлением почувствовал на плече горячие капли – слезы...