Текст книги "Домой до темноты"
Автор книги: Чарльз Маклин
сообщить о нарушении
Текущая страница: 23 (всего у книги 26 страниц)
68
Выйдя из лифта, я услышал в своем номере телефонные звонки.
Ни секунды не сомневаясь, что звонит Джелли, я распахнул дверь и бросился к аппарату на прикроватном столике, мысленно повторяя все, что хотел ей сказать.
– Вы просто неуловимы, синьор Листер.
– Андреа… – Я рухнул с небес на землю. – Это вы…
– Вы получили мое сообщение?
– Секунду. – Я вернулся в прихожую и пинком закрыл дверь. – Какое сообщение? Извините, я только вошел.
– Жена вам ничего не сказала?
– Нет. – Стянуло живот – я испугался, что сейчас услышу о несчастье с Лорой или Джорджем. – Дома все благополучно?
– Ваша жена пребывала в добром здравии, когда мы разговаривали. Я просил передать весточку, если вдруг она свяжется с вами раньше меня.
– Я все время в бегах. А мобильный пришлось выключить.
– Мои шпионы донесли, что вы были в опере.
Я не стал его поправлять. Все еще обитая в другом мире, я не был расположен к добродушно-учтивым подколкам Морелли.
– Андреа, здесь уже ночь. Мне нужно немного поспать. Чем могу служить?
– У нас есть подозреваемый. – Инспектор многозначительно откашлялся. – Откройте приложение в моем письме. Сейчас можете взглянуть?
Я положил трубку и прошел к столу; включив компьютер, открыл послание Морелли. Пока загружался графический файл, я перенес ноутбук на кровать.
– Знаете этого человека? – спросил инспектор.
Я никогда не видел мужчину с поясного портрета, выполненного тушью, – во всяком случае, таким было первое впечатление.
– Где вы его нашли? – Сердце мое застучало, когда я разглядел скрупулезную проработку деталей, уже знакомую по рисункам Софи.
– В квартире Сам Меткаф, в ванной, на обратной стороне дверцы шкафчика для лекарств. – Голос Морелли полнился самодовольством. – Наверное, его спрятала ваша дочь.
Страница, вырванная из альбома.
– Я не узнаю его, – сказал я, рассматривая портрет. – Думаете, это тот, кто ее убил? Значит, Софи нарисовала своего убийцу?
Инспектор не ответил.
Я пристальнее вгляделся в экран. Бюст римлянина, вроде модели из художественной студии, только в рубашке от Ральфа Лорена. На нагрудном кармане маленькая эмблема игрока в поло. Впечатление размытое, но зловещее, – несомненно, Софи этого и добивалась. Видимо, она делала набросок по памяти (вряд ли объект позировал или дал себя сфотографировать), будто составляла фоторобот. Она знала.
Я почувствовал гордость за нее и вместе с тем опустошение.
Симпатичное лицо на портрете было из тех, что мгновенно забываются. Но я хотел запечатлеть в памяти каждую ненавистную черту.
– Мы пытались связаться с ее наставником Бейли Грантом, – сказал Морелли. – Он сейчас в Тунисе, найти его невозможно. Я надеялся, вы что-нибудь скажете…
– Да, это ее рука, – нетерпеливо перебил я. – Если б вы сразу отработали линию Сам Меткаф… – Я осекся. Злиться бессмысленно. – Вы сказали, есть подозреваемый?
– Рисунок вашей дочери вывел на человека, с которым очень хотелось бы поговорить… Uno secondo [106]106
Одну секунду (ит.).
[Закрыть]– Фоном заверещал громкоговоритель, донесший обрывки итальянской речи. – Извините, синьор Листер, наконец-то объявили мой рейс. Имя «Дэвид Малле» вам что-нибудь говорит?
– Малле? Нет.
– В ночь убийства вашей дочери он числился постояльцем пансиона неподалеку от Сан-Миниато. Хозяйка опознала его по рисунку. Он прожил у нее несколько недель, вел себя очень тихо и замкнуто, сказал, что занимается исследованиями; она решила – пишет книгу.
Я ошеломленно молчал.
– Хозяйка абсолютно уверена, что не ошиблась, – продолжал Морелли. – Он американец, живет или жил в Париже. Может быть, это ложный след или просто совпадение, но любопытен адрес Дэвида Малле: улица Мабийон, двадцать. Кажется, это в двух шагах от вашего офиса.
– И что это значит, черт возьми?
– Не знаю. Но советую проявить осторожность. Через пару часов я буду в Париже. Я уже попросил сюрте кое-что проверить. Когда вы вернетесь в Лондон?
– Может быть… завтра.
– Надеюсь, к тому времени будут новости.
От Лоры на голосовой почте ничего не было, что меня ничуть не удивило: она ненавидела оставлять сообщения и, конечно же, не придала значения словам Морелли. Все-таки могла бы сообразить, что дело важное, подумал я.
Кэмпбелл Армур звонил дважды: в 5.47 вечера известил, что не поспевает на встречу, и в 10.38 оставил сообщение, что нужно срочно поговорить.
Было начало второго. Я машинально набрал оставленный им номер. Никто не ответил. Прошло пять гудков, включился автоответчик, и на пленке я узнал собственный голос. Я звонил в дом Лориной бабки. Я проверил номер – все верно. Ерунда какая-то.
Насчет Алисы я не волновался. Я знал, что так поздно она не ответит – в десять старуха уже отправлялась в постель. Но непонятно, что сыщик делал в ее доме? Какого черта он туда поперся? Как узнал номер и адрес?
Наверное, тут все же какая-то ошибка. Я позвонил Кэмпбеллу на мобильный, затем набрал его домашний номер в Тампе и оставил сообщение.
Потом смешал большую порцию скотча с содовой, выпил и налил еще.
Наверное, рисунок Софи, который позволил так быстро определить подозреваемого, должен был меня воодушевить, но он вселил уныние и тревогу. Я не знал, как истолковать факт, что Страж соседствовал с моим парижским офисом. Было гадко от мысли, что я мог видеть его на улице, не зная, кто он такой.
И я не мог не думать о Джелене.
На руках, лице и одежде я чувствовал ее духи. Помнил вкус ее губ и тепло ее кожи. Я все время вспоминал тот миг за ужином, когда она призналась, что отвечает мне взаимностью. Может, я ошибаюсь, но она явно не хотела, чтобы я уходил. Я силком утащил себя от ее дома. Я сознавал, что должен поступить правильно и сделать так, как будет лучше для нее. Еще немного, и я бы вернулся и позвонил в ее дверь.
Со стаканом я перебрался к столу, чтобы лучше рассмотреть портрет «Дэвида Малле». Я старался представить, как он выглядит в разной одежде, в разной обстановке. Потом вывел на экран фотографии родителей Эрнеста Ситона, выглядывая родовое сходство. В безликом незнакомце я не находил ничего от Гэри и Джун, однако что-то в нем было не так.
Вдруг показалось, что недавно я мельком видел это лицо; возможно, нынче вечером, здесь, в Нью-Йорке.
На задворках памяти застряло какое-то смутное впечатление, свербившее, точно недосягаемая болячка. Но если это произошло вечером, когда я был с Джелли, то она могла заметить нечто, ускользнувшее от меня. Я набрал номер ее мобильника.
Подъем, дружок, к нам гости.
Страж встал. Из-за угла вывернула не особо молодая мамаша, которая толкала перед собой детскую коляску и за руку тащила малыша лет четырех. Чего это в такое время она с детьми слоняется по улицам? Ладно, ему дела нет. Надев дружелюбную улыбку, Страж ринулся к даме.
– Позвольте, я помогу.
Тетка даже не спросила, почему середь ночи он ошивается на крыльце ее дома. Помогая втащить коляску по ступеням, Страж объяснил сам: дескать, ключ от парадной двери забыл у подруги, а та еще не вернулась. Излагая заготовленную байку, он был само обаяние.
– Кстати, меня зовут Эдди. Эдди Листер. – Страж помялся. – А вы подруга Джелены?
В синем Эдовом костюме от «Братьев Брукс» [107]107
Братья Брукс» – фирма, основанная в 1818 г., костюмы ее выпуска носили многие американские президенты от Авраама Линкольна до Билла Клинтона.
[Закрыть]он выглядел аккуратным и респектабельным. Ожидание длилось три четверти часа.
Мамаша тупо уставилась.
– Джелена Сежур из квартиры четыре-А… Цветная девушка. – Страж использовал неполиткорректную характеристику, чтобы освежить теткину память.
– Ах да… Я знаю, о ком вы говорите.
Страж придержал дверь и, подхватив свой рюкзак, следом за семейством вошел в подъезд. Распрощавшись с мамашей возле ее квартиры на цокольном этаже, он стал подниматься по лестнице.
69
Джелли неподвижно лежала на кровати, куда рухнула, едва зайдя в квартиру. Она скинула туфли, вернее, то, что от них осталось, но не озаботилась переодеться. Так и знала, что из встречи выйдет полный абзац. Можно утешаться, что оказалась права.
Квартира имела тот же вид, в каком она ее оставила, торопясь на свидание: повсюду разбросаны косметика, белье, отвергнутые платья, полотенца – словно ураган пронесся. Теперь все старания хорошо выглядеть казались глупыми и бессмысленными. Пепельница на стеклянном журнальном столике возле кровати задыхалась от больших окурков в помаде разных оттенков. Да сгинет мир, [108]108
«Make the World Go Away* – кантри-песня Хэнка Кохрэна, становилась хитом в исполнении Эдди Арнольда (1965), Элвиса Пресли (1971), Мартины Макбрайд (2005) и др.
[Закрыть]думала Джелли.
Со своего любимого места на верхней полке шкафа на нее пялился Мистигри. Вторая кошка, Мину, куда-то скрылась. Хотелось писать, но еще не было сил выйти из состояния, в которое ее вверг поцелуй. В голове по-прежнему крутился дурацкий сентиментальный вальс из балета.
Номер на дисплее мобильника она не разглядела, но сразу поняла, что звонит он. Джелли сдернула наушник, дождалась четвертого звонка и лишь тогда со вздохом ткнула клавишу вызова.
– Да?
– Только не отключайся, – тихо сказал Эд. – Просто слушай…
– Зачем ты звонишь? У тебя три секунды.
– Я о другом, Джелли. Посмотри почту. Я послал тебе рисунок. Пожалуйста, внимательно рассмотри лицо. Если вспомнишь, что где-то его сегодня видела – в театре или после ресторана на улице…
– О господи! Как ты вообще смеешь дергать меня с этой хренью?
– Ты не поняла. Я не стараюсь тебя запугать, правда.
– Эдди, не надо, прошу тебя. ПОЖАЛУЙСТА… оставь меня в покое.
Джелли отшвырнула телефон, издала громкий вопль и залилась слезами. Поплакав, она слезла с кровати и подошла к компьютеру. В корзине входящих сообщений маячил конвертик. Если открыть, придется отвечать, а ему только этого и надо. Выделив письмо, она подвела курсор к команде «удалить», но замешкалась.
А если он все же не пудрит мозги?
За входной дверью раздался шорох. Взгляд Джелли метнулся в прихожую-кухню, и через секунду тренькнул дверной звонок.
Уже слегка пьяный, я налил себе еще виски и подошел к угловым окнам, из которых открывался вид на Ист-ривер. Я думал о том, как повела себя Джелли. Считай, она обвинила меня в том, что я использую опасность Стража как повод, чтобы удержать ее. Может, она и права. По правде, никакой слежки за нами я не заметил. И все же… Надо, чтобы она взглянула на рисунок. Просто для спокойствия.
Зазвонил телефон. Я нетвердо прошел к столу и взял трубку.
– Где Кэмпбелл? – Жена сыщика Кира перезвонила в ответ на мое сообщение. – От него никаких вестей, я беспокоюсь.
– Если б я знал, я бы не стал вас тревожить, миссис Армур. Уверен, он объявится.
Я старался придать своему голосу уверенность, которой у меня вовсе не было.
– Он звонил из какого-то дома в Джерси. Это было два часа назад.
– Кэмпбелл не сказал, что он там делает?
– Ждал вас.
Я прилагал усилия, чтобы язык мой не заплетался.
– Миссис Армур, ни вашему мужу, ни кому другому я не говорил, что собираюсь в «Ла-Рошель».
– Номер он нашел в телефоне Грейс.
Голова моя поплыла.
– Грейс Уилкс? Домработница из «Небесного поместья»?
Кира замялась.
– Он вам не сказал?
Меня пронзил тревожный озноб.
– Утром перед отъездом из Норфолка он вернулся в дом и нашел ее мертвой. Ее убили.
Я грузно опустился в кресло.
– Господи… – Я быстро трезвел. – Вы точно знаете?
– Еще спрашиваете!
– Извините, я пытаюсь осознать…
В трубке послышалось сдавленное рыдание.
– Боже мой… Я растерялся.
– Слушайте, все будет хорошо, я уверен.
– Тогда почему его мобильник не отвечает? – Голос Киры взвился. – Я его предупреждала. Пыталась удержать, чтобы не лез в это дело. Он понимает в компьютерах… но не в психопатах.
Наступило молчание. По-моему, она плакала.
– Все из-за вас. Вы его втянули. Он бы не стал рисковать, если б вы не предложили… так много. Кэмпбелл не сказал, что у него неприятности, большой долг… Господи, я знаю, с ним что-то случилось.
– Миссис Армур, я обещаю, ваш муж получит вознаграждение больше, чем…
– Плевать мне на деньги! – взвизгнула Кира.
– Вы должны мне помочь, – тихо сказал я. – Тем самым поможете Кэмпбеллу. И даже спасете ему жизнь. – Я помолчал. – Мне нужно понять, что творится в мозгах Стража, в чем он считает меня виноватым. Вновь повисло долгое молчание.
– Все сказано на сайте. Он уверен, что вы приезжали в реальное «Небесное поместье»… за Джун. И хочет, чтобы весь свет знал: вы убили его мать и отца.
– Я близко не был к его дому. Послушайте, однажды в Нью-Йорке я встретился с Джун Ситон. Мы вместе провели вечер. И все. Больше я никогда ее не видел.
– Возможно, но в его сознании вы там были. – Кира замялась. – Видимо, его мозг заблокировал подлинные события той ночи.
Я вспомнил лицо и руки мальчика, измазанные материнской кровью.
– Что вы хотите сказать? Господи Иисусе… Ему было девять лет.
– Кэмпбелл спрашивал меня, мог ли Эрнест убить родителей и уничтожить воспоминание об этом. Прецеденты есть. Если у него имелся повод бояться, что мать сбежит и бросит его с жестоким отцом… Это возможно.
– Но я-то здесь при чем? И моя семья?
– Джун Ситон написала вам любовное письмо, которое так и не отправила. Два года назад оно выплыло на свет и спровоцировало действия Стража. Пробудило угрызения в том, чего он никогда не сознавал своей виной. И он переносит ее на вас…
– Но почему он не взялся за меня? Почему Софи?
– Чтобы заставить вас страдать. Он хотел «отомстить» за смерть родителей и разрушить вашу жизнь. Ваша дочь стала средством, но он не предполагал, что влюбится в нее… Думаю, из-за этого возникли еще более неразрешимые противоречия.
– Влюбится? Вы же сказали, он психопат.
– Полагаю, он сам не вполне осознает психологическое очищение, которое в нем происходит. – Кира помолчала. – Но это еще не конец.
– То есть?..
– Кэмпбелл нашел доказательство, что Страж вновь готовится убить. Когда мы разговаривали, он рылся в шкафу… кажется, в комнате служанки… и наткнулся на какой-то рюкзак, то ли компьютерный чехол.
– Господи ты боже мой…
– Не знаю, нужно ли это рассказывать… Там была карточка с именем и адресом, очень похожим на адрес вашего парижского офиса. Получалось, вы и есть Страж, но Кэмпбелл допускал, что вас могли подставить… Я сообщила в полицию. Ничего другого придумать не могла
– Вы правильно поступили. Какое имя на карточке?
– Он прочитал… Дэвид… или что-то в этом роде…
– Дэвид Малле?
– Малле… или Мэллори… Точно, Малле. Кэмпбелл понял, что имя вымышленное, поскольку это название шаблона, которым мы оба пользуемся в работе.
– Вы сказали «Мэллори»? – чужим голосом спросил я.
Я позвонил Джелли на мобильный. Он был выключен. Я набрал городской номер и услышал запись – телефон был с перехватчиком вызова.
Женский робот попросил меня назваться, чтобы продолжить мой звонок. Я сказал свое имя, добавив, что речь идет о жизни и смерти, и только потом вспомнил, что система не распознает сообщения.
«Спасибо. Подождите».
Казалось, прошла вечность, отмеренная инструментальной вариацией «Мистер Бодженглз», [109]109
«Mr. Bojangles» – популярная песня (1968) кантри-музыканта Джерри Джеффа Уокера (р. 1942) о бродячем чечеточнике; также исполнялась Четом Аткинсом, Фрэнком Синатрой, Бобом Диланом, Ниной Симон, The Byrds, Джимом Кроче, Гарри Белафонте, Арло Гатри, Элтоном Джоном, Робби Уильямсом и многими другими.
[Закрыть]прежде чем я услышал тот же механический голос: «Абонент недоступен. Спасибо. До свидания».
Я выругался и через секунду ткнул клавишу повторного набора.
70
Беззвучно ступая босыми ногами по голым сосновым половицам, Джелли подошла к двери и, сдвинув заслонку, приникла к глазку. На площадке она увидела спину Гая Мэллори, который заглядывал в лестничный колодец.
Будто что-то услышав, он повернулся к ней лицом; его костюм и галстук странно смотрелись с висевшим на плече рюкзаком. Гай шагнул к двери, и Джелли отпрянула от глазка; она лихорадочно соображала, как быть.
– Я знаю, ты там, Джелена. Затаиваться уже поздно.
– Гай? Что ты здесь делаешь? – Джелли старалась говорить сонным голосом, словно только проснулась. – Я же сказала, что никого не хочу видеть.
Она вновь припала к глазку. Искаженная широкоугольной линзой, физиономия Гая смахивала на деревянную маску.
– С тобой все хорошо?
– Да, все нормально. Я приняла тайленол. Теперь уходи, пожалуйста. Дай мне поспать.
– Я должен был удостовериться, что с тобой все благополучно.
– Все хорошо, правда.
– Когда ты меня не впустила, я подумал, что рядом твой дружок-охотник. И ты не можешь говорить, понимаешь? Я только хотел проверить, что с тобой все в порядке.
– Его здесь нет. Все замечательно, Гай, спасибо.
– От него никаких вестей?
Джелли замялась:
– Не совсем… Вообще-то я с ним накоротке повидалась. Он угостил меня ланчем, мы обсудили ситуацию, и все. Больше встреч не планируется.
– Верится с трудом. Маньяки, они упорные.
– Знаешь, в одном я уверена: он не маньяк.
Это прозвучало неубедительно. Джелли вспомнила его звонок, электронное письмо и еще один звонок, который она отказалась принять… Наверное, это ее вина – сбила мужика с панталыку. Не дай бог, еще припрется. Адрес-то теперь знает.
– Просто я видел, как он ошивался возле крыльца; было заметно, что он слегка не в себе.
– Ну и что?.. Кого этим удивишь? Это Нью-Йорк, Гай.
– Он мог вернуться. Я здесь лишь затем, чтобы защитить тебя.
В комнате зазвонил телефон. Джелли выпустила заслонку глазка и привалилась спиной к двери. Блин. Она взъерошила волосы и прикрыла глаза. Как быть-то?
– Не ответишь? – за дверью спросил Гай.
Да ладно, какого хрена? Джелли повернула задвижку и открыла дверь.
Прошмыгнув в квартиру, Страж прямиком направился к телефону на стеклянном столике и взял трубку.
Он огляделся, вбирая в себя расхристанный вид босоногой хозяйки, кавардак в комнате и мерзкую аммиачную вонь из кошачьего оловянного лотка с тупоносыми углами. Страж обрубил все чувства.
– Какой-то Эд Листер. Знаешь его?
Джелли убито кивнула.
– Поговоришь с ним?
Она замотала головой:
– Нет, не хочу.
Страж нажал «двойку», отклоняя вызов.
– Ну что я говорил? Парень не оставит тебя в покое.
Джелли открыла пачку «Мальборо», закурила и плюхнулась на кровать; в глазах ее стояли слезы.
– Ничего, пока я здесь, он тебя не обидит.
– Ты не понимаешь… – выдохнула она вместе дымом.
– Я вижу, как ты переживаешь из-за вымысла, – мягко сказал Страж. – Ты же его совсем не знаешь. Все это не взаправду, Джелена. Можно я сяду?
Скинув с плеча рюкзак, он поставил его на ротанговую кушетку и расчистил место для себя.
– Каким бы искренним ни казался маньяк-охотник, он лжец по своей природе, – так же мягко продолжил Страж. – Все его сладкие речи об истинной любви и судьбе, предначертанной небесами, – все это вранье. Раз он болтался у подъезда, не удивляйся, если он вновь придет «спасать» тебя от опасности.
– С чего это ему вздумается? – насупилась Джелли.
– Тебе ничто не угрожает… кроме него. Он пребывает в обычной фантазии охотника и мечтает доказать свою любовь каким-нибудь рыцарским поступком. Кто-то крушит мебель, он же выставляет себя жертвой, этаким затравленным хищником, ибо ты охотишься за ним. Понимаешь, с чем мы столкнулись? Твой дружок взбеленится, если не получит желаемого. Об этом Эде Листере нужно сообщить полиции или ФБР. Не тяни.
– Жаловаться копам? Ты что?! – усмехнулась Джелли.
– Все происходит очень быстро. У подобных типов любовь в мгновение ока превращается в безудержную ненависть, которая их сжирает. Поверь, он станет действовать по принципу: не мне – так никому.
Страж процитировал собственный «портрет», составленный Кэмпбеллом с помощью его вдовушки Киры.
– Что такое «Мистигри»?
– Он подходит лишь к тем, кто не любит кошек, – улыбнулась Джелли. – По-французски его имя означает «шкодник».
– Хорошенькое имя. – Страж сохранил бесстрастность, когда скотина вспрыгнула к нему на колени и заурчала. – Ты должна кому-нибудь о нем сообщить.
Джелли покачала головой:
– Я не могу так поступить с Эдом. И потом, он обронил, что завтра улетает в Лондон.
– Прости, но ты ни черта о нем не знаешь. – Страж подался вперед, почесывая кота за ушами. – Здесь тебе небезопасно.
– Эй, погоди…
– Отсюда я поеду в Нью-Джерси к бабушке. – Он хотел, чтобы ей передалась его тревога. – В ее доме полно комнат. Если хочешь, можешь там переночевать. Ты никого не стеснишь.
– Спасибо, мне и здесь хорошо.
Вот же дура упертая! Хотя чего еще от нее ждать? Однако он видел, что девица напугана и только храбрится.
– Твоя жизнь в опасности, Джелли. Тебе есть куда поехать?
Джелли сделала глубокую затяжку и поперхнулась, сощурившись от дыма; потом загасила сигарету в переполненной пепельнице, которая у Стража вызывала образ туннеля, широкого в начале и сужающегося до точки в конце. – Ты назвал меня «Джелли»?
– Разве другие так не зовут? Она бросила короткий взгляд.
– Да, это мой ник.
– У нас мало времени, – дернул плечом Страж.
– Ладно, ладно, – вздохнула Джелли. – У меня есть подруга Тачел. Наверное, смогу переночевать у нее. Подвезешь меня? Она живет недалеко от автострады – знаешь, где Вудсайд?
– А то! – улыбнулся Страж.
– Только мне надо переодеться.
– Я могу подождать на улице.
– Сиди здесь. Я пойду в ванную.
Едва щелкнула задвижка ванной, Страж достал из бокового кармана рюкзака маленькие кусачки. Выждав полминуты, он спихнул с коленей кота, прошел к окну и перерезал телефонный провод.
Затем поднял брошенные колготки и протер телефонную трубку, на которой остались его отпечатки. Для уверенности обтер аппарат и стеклянную крышку столика.
Вернувшись на кушетку, он расстегнул клапан рюкзака и достал клеенчатый сверток. Развернул и аккуратно положил на колени меццалуну; затем, придерживая нож за одну из рукояток, сдернул с лезвия пластиковый чехол. Затолкав упаковки обратно в рюкзак, он расстегнул молнию на боковом кармане и положил в него нож рукоятками вверх. Чтобы оружие легко доставалось, он не застегнул молнию, но закрыл карман на липучку.
Страж несколько раз опробовал «нырок» левой руки под правую подмышку, пока не убедился, что в полторы секунды будет готов разобраться с любой возникшей ситуацией.
Потом достал новую пару латексных перчаток. Прежде чем надеть, в каждой продул пальцы, а затем каждой щелкнул, избавляясь от воздушных пузырьков. Из ванной загрохотали ритмы идиотского рэпа – девица включила радио, дабы заглушить всякие неприличные звуки. Что ж, милая стыдливость.
