Текст книги "Плохое влияние (ЛП)"

Автор книги: Чарли Роуз

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 15 страниц)

Глава 16

Джесс

Я ОТКИДЫВАЮСЬ НА спинку дивана и провожу рукой по волосам. Когда Эллисон ушла с этим придурком во фланели, вместо того чтобы побыть со мной, я почувствовал себя чертовски глупо. Я выкурил косяк и выпил немного пива, прежде чем расправиться с конфетами и прочим барахлом, которое принес с собой. Ло и Дэйр вернулись домой около полуночи, но Эллисон все еще не было дома. Я пялился на эту чертову конфету на палочке, которую она оставила на столе, и размышлял, как маленькая сучка, когда получил сообщение от Сиерры. Она подкатывала ко мне с тех пор, как я вернулся, но я так и не ответил. Я старался избегать ее сумасбродства, как чумы. До сегодняшнего вечера. Казалось бы, она должна была двигаться дальше, учитывая ту маленькую неприятность с сестрой. Видимо, это только подстегнуло ее.

Она выложилась на все сто, чтобы произвести на меня впечатление. Но все, что я мог делать, это пялиться на эту чертову конфету, которая насмехалась надо мной на кофейном столике. Как Эллисон облизывала ее языком, как обхватывала губами. Что бы Сиерра ни делала, стоя на коленях, это было не очень приятно. Я, как последний мудак, велел ей уйти. Она только начала сосать сильнее.

Я наклонился вперед, схватил конфету Элли и засунул ее в рот, прежде чем откинуться на спинку дивана, скрестив руки за головой и закрыв глаза, представляя, что это ее рот обхватывает меня. Если бы я был один, одна эта мысль заставила бы меня кончить, но все это казалось неправильным. Меня выводило из себя осознание того, что Эллисон настолько проникла мне в голову и под кожу, что испортила отличный минет.

– Что не так? – спросила Сиерра, вытирая рот тыльной стороной ладони, когда стало ясно, что что-то не получается.

– Думаю, мы закончили, – сказал я, чувствуя усталость и возбуждение, но не приближаясь к оргазму. Мой член был твердым, но не для нее.

– Позволь мне помочь тебе, – сказала она, стараясь, чтобы это прозвучало застенчиво, когда оттолкнулась от моих плеч и полезла под юбку, чтобы сдвинуть трусики в сторону.

– Я сказал, что мы закончили.

Гордая и уязвленная, она поправила одежду, подняла с пола сумочку и направилась к двери.

– Тебе следует обратиться к врачу по поводу этой проблемы, – сказала она.

– Дело не во мне. Дело в тебе, – решительно заявила я.

Она зарычала, распахивая дверь, и увидела Эллисон и ее маленького бойфренда-хипстера у входа. Лицо Эллисон изменилось, когда она увидела открывшуюся перед ней сцену. Выражение ее лица сменилось с шокированного на... обиженное, если я не ошибаюсь. Это было неуловимо, но я это заметил. Я должен был сказать ей, что дело не зашло так далеко. Что ей удалось поставить меня в тупик, даже не приходя сюда. Но я был слишком занят, наслаждаясь тем фактом, что она действительно хотела меня на каком-то уровне. Ее просто нужно немного подтолкнуть.

Я слышу, как наверху включается душ, вода бежит по трубам, прерывая мои мысли. Я стону. Это пытка. Настоящая, бл*дь, пытка. Единственная девушка, которую я хочу в этот момент, обнаженная, прямо наверху. И я не могу получить ее. Вероятно, не скоро, после сегодняшнего вечера.

Я чувствую, как мой телефон жужжит где-то подо мной, и просовываю руку в щель между подушками, пока не нахожу прохладный твердый корпус своего телефона. Переворачивая его на ладони, я вижу сообщение на экране.

Завтра, 5741, Ист-Бейкер-роуд, в 10 часов утра.

Я стискиваю челюсти, одновременно ненавидя быть у кого-то под каблуком и предвкушая острые ощущения, которые обязательно придут. К тому же, мне не помешали бы дополнительные деньги. Я набираю ответ.

Я в деле.

Как будто у меня есть выбор в этом вопросе.

Элли

Я легла спать в раздражении, но когда проснулась в субботу утром и обнаружила мусорное ведро, полное нераспакованных закусок, я почувствовала укол вины, что просто смешно. Я не могла знать, что он запланировал это для меня. И если бы он хотел потусоваться, он мог бы – о, я не знаю – пригласить меня?

Следующие несколько дней Джесси больше не появлялся. Я пытаюсь как бы невзначай спросить Ло, где он был во время моей воскресной смены в Blackbear, но она смеется и говорит, что лучше не спрашивать. Сначала я была рада, что мне не пришлось с ним встречаться, но когда наступил четверг, а он все еще не появился, меня охватило разочарование. Я поймала себя на том, что задаюсь вопросом, куда он пропадает. И почему его нет на учебе? Почему он так горяч и холоден со мной? Но в основном, почему, черт возьми, меня это волнует?

– Эл-эл, – Дилан щелкает пальцами у меня перед носом.

– Прости. – Я выбрасываю мысли о Джесси из головы. – О чем мы говорили?

– О шоу, – напоминает он мне, настраивая гитару, пока мы сидим за его кухонным столом.

– Верно. Итак, появилось новое заведение под названием «Фонарный столб». В пятницу я ходила туда с одним парнем с учебы, и вы, ребята, должны попробовать там. Заведение потрясающее. Ты помнишь Виктора из «Резкого похолодания»? – я спрашиваю, и он кивает.

– «Резкое похолодание» было одним из самых популярных заведений в городе, которым владел Виктор. Я не знаю, что случилось, но теперь это магазин сэндвичей.

– Он владеет им. Оказывается, он понятия не имеет, как организовать мероприятие.

– Шокирующе, – говорит Дилан с сарказмом.

– Он дал мне свою визитку

– У него есть визитка? – Дилан смеется, поднося бутылку пива к губам.

Я знаю. Я улыбаюсь.

– В любом случае. Он хочет, чтобы я помогла ему со следующим концертом. И, естественно, я подумала о тебе.

– Ясно.

Я киваю.

– У меня хорошее предчувствие. Ты согласен?

Дилан кивает.

– У нас не совсем плотный график. Можем мы поставить твою песню? Ты можешь спеть ее вместе со мной.

Я бросаю на него такой взгляд, как будто он предложил похитить президента. У меня больше шансов сделать именно это, чем подняться на сцену и петь, независимо от того, насколько мала толпа.

– Ты под кайфом. Этого не произойдет.

Если не считать того, что я пою под то, что мой отец играет на гитаре, и иногда исполняю песни с Диланом для развлечения, я не певица. Это не то, чем я хочу заниматься. Сочинять песни? Может быть. Владеть собственным залом или даже продюсировать музыку? Определенно. Я всегда думала, что займусь этим вместе с отцом. Мы планировали открыть наше совместное заведение, когда я закончу колледж, – отсюда и специальность «музыкальный бизнес», – но теперь все кажется одним огромным вопросительным знаком.

– Кстати, когда ты в последний раз писала?

– Давненько. – Раньше я ежедневно записывала в свой дневник не только тексты песен. Все свои мысли, разочарования, надежды и мечты. С тех пор как умер мой отец, я не написала ни слова. Писать об этом – значит думать об этом, а думать об этом – значит чувствовать это.

– Это случится, – говорит Дилан, читая мои мысли. Я прикусываю губу и с трудом сглатываю.

Я тянусь за его пивом, делаю глоток, прежде чем изобразить на лице улыбку.

– Итак, – говорю я, хлопая по столу, – расскажи, над чем ты работал.

Входная дверь распахивается, и мы оба поворачиваем головы на звук. Хантер, басист их группы The Liars, входит в комнату, одетый только в баскетбольные шорты и бейсболку задом наперед. Он ростом шесть футов четыре дюйма – я знаю это, потому что почему-то это всегда становится предметом обсуждения – и весит, должно быть, не меньше двухсот пятидесяти фунтов. Несмотря на его внушительную фигуру, татуировки и бороду, девчонки липнут к нему, как к целлофану. Калеб, барабанщик, стоит прямо за ним, одетый и на несколько дюймов ниже ростом, но со своими светлыми волосами и голубыми глазами он всегда привлекает внимание женщин. Все как у бойз-бэнда. Это лицо было создано для того, чтобы украшать стены спален девочек-подростков по всему миру.

Калеб посадил девушку на спину, а за ним пристроились еще несколько.

Хантер шлепает девушку по заднице, и она кружится вокруг него.

– У тебя что, нет девушки? – Она хихикает.

– Нет, она умерла, – говорит он, щуря свои лучшие щенячьи глаза и выпячивая нижнюю губу.

Девушка вздыхает, и ее улыбка исчезает.

– Мне так жаль. Как это случилось?

– Авиакатастрофа

– Боже мой...

– Поможешь мне забыть? – Хантер притягивает ее к себе и целует. Придурок.

Дилан смотрит на меня, приподнимая бровь, понимая, что это полная чушь. Бывшая Хантера жива и здорова.

– Я думаю, мы веселимся. Ты с нами?

– Не могу. – Я дуюсь. – У меня завтра занятия.

– Элли! Что случилось? – кричит Хантер, когда приходит в себя, чтобы глотнуть воздуха, как будто не видел меня много лет. – Где ты пропадала? – спрашивает он, наклоняясь, чтобы обнять меня на стуле, где я сижу. Я смеюсь, обвивая руками его шею, и он, пользуясь случаем, поднимает меня и кружит. Рядом с Хантером невозможно быть в плохом настроении.

– Элли-Кэт, – говорит Калеб, сбрасывая девушку со спины и позволяя ей приземлиться на диван, прежде чем подойти и обнять меня. – Что вы, ребята, задумали?

– Пытаюсь уговорить вашего вокалиста выступить на новой площадке.

– Я в деле, – заявляет Хантер, явно не интересуясь подробностями.

– Да, черт возьми, – соглашается Калеб. – Если только это не во время финалов.

Хантер и Дилан обмениваются взглядами, и я знаю, что это потому, что они чувствуют, что Калеб уже одной ногой за дверью. Группа – это не его жизнь, в отличие от Дилана и Хантера. У меня сложилось впечатление, что Калеб просто проводит время с группой, пока не закончит учебу.

– Уговори его, – говорю я, мотнув подбородком в сторону Дилана. – Мне нужно идти.

Дилан встает и достает из переднего кармана ключи.

– Я сейчас вернусь, – говорит он парням. – Я отвезу ее домой. – Девочки, теперь все трое, прижавшись друг к другу на диване, пялятся на Дилана, пока мы проходим через гостиную, но он даже не замечает их присутствия.

– Ну, как тебе нравится твоя новая берлога? – спрашивает он, когда мы отправляемся в путь.

– Пока все в порядке, – отвечаю я, не вдаваясь в подробности. – Добираться до универа – сплошная заноза в заднице, но это бесплатно, и это круто.

Расстояние между домом Дилана и Ло всего пара миль, но из-за ветреной дороги, идущей через лес, кажется, что оно намного дальше.

– Поверни здесь, – говорю я, указывая пальцем. Как только мы въезжаем на подъездную дорожку, Дилан поворачивается ко мне с таким видом, будто хочет что-то сказать.

– Все... – начинает он, но замолкает, когда на подъездную дорожку рядом с нами сворачивает еще одна машина. Черный грузовик. И из него выходит не кто иной, как Джесси, мать его, Шепард.

Дилан двигает челюстью, а я закрываю глаза и откидываю голову на подголовник.

– Он здесь не живет, – говорю я. Я не обязана ничего объяснять Дилану, и он не имеет права решать, где мне остановиться или с кем проводить время, но по какой-то причине у меня сложилось впечатление, что его чувства задеты.

Он качает головой, не произнося ни слова. Джесси, как всегда, несносный, открывает пассажирскую дверь.

– Идешь? – спрашивает он, наклоняясь, чтобы было видно его лицо. Я качаю головой, пытаясь дать ему понять, что сейчас не время.

– Иди в дом, Элли, – говорит Дилан, заводя двигатель. Я смотрю на него, но он смотрит куда-то вперед, избегая встречаться со мной взглядом.

– Отлично. Будь ребенком. – Я выхожу из машины, обходя Джесси, когда он пытается мне помочь. Я слышу, как Дилан выезжает с подъездной дорожки, прежде чем он летит вниз по дороге.

– У тебя действительно талант появляться в неподходящее время, – бормочу я.

– Это часть моего обаяния.

Я фыркаю.

– Как скажешь.

– У него в губе кольцо. Сейчас что, 1999 год? Я оказал тебе услугу.

Я закатываю глаза, толкая входную дверь, и замечаю спортивную сумку и кучу одежды на полу внутри.

– Что это? – спрашиваю я, пиная пакет.

– Мои вещи. – Он проходит мимо меня, наклоняясь, чтобы перекинуть свою спортивную сумку через плечо.

– Что? – спрашиваю я, хотя у меня есть чертовски хорошее представление о том, к чему это приведет.

– Убираю свое барахло наверх, – говорит он, поднимаясь по ступенькам, как будто ответ очевиден.

– Почему?

Он останавливается на полпути, оглядываясь на меня через плечо с раздражающей ухмылкой.

– Потому что я твой новый сосед, соседка.

– Что? – спрашиваю я, поднимаясь за ним по лестнице.

– Ты слышала меня.

– Но почему?

– Ты задаешь много вопросов. – Джесси проходит мимо моей двери, затем мимо ванной, прежде чем открыть дверь номер три. Я следую за ним в комнату, в которой никогда раньше не была. Еще одна пустая комната, в этой даже кровати нет. Потому что у меня его кровать.

– Это удобно, тебе не кажется? – Он бесцеремонно швыряет свою сумку в угол, прежде чем повернуться ко мне с ухмылкой, уперев руки в бока.

– Извини? – Я скрещиваю руки на груди, не обращая внимания на то, как мой желудок переворачивается от того, как он смотрит на меня.

Он приближается ко мне, и я инстинктивно отступаю назад, пока моя спина не оказывается на одном уровне с дверью.

– Я хочу тебя. И мне надоело играть в эту игру

Я с трудом сглатываю, чувствуя тепло его кожи, даже не прикасаясь к нему.

– Ты здесь не для этого, – говорю я, разоблачая его блеф.

– Нет, – признается он. – Но это определенно подслащивает сделку.

– У тебя был шанс. Срок действия предложения истек.

– Это так? – спрашивает он, подходя ближе. – И что же изменилось?

Он берет меня за подбородок двумя пальцами и приподнимает его, так что я вынуждена встретиться с ним взглядом.

– Все. – Я не знаю, почему мой голос звучит почти шепотом. Я не могу думать, когда он так близко. Я замечаю слабую красную отметину на его скуле. Не задумываясь, я протягиваю руку и провожу по ней большим пальцем. Джесси втягивает воздух, прежде чем закрыть рот. Когда до моего сознания доходит, что я делаю, я опускаю руку.

– Что случилось?

– Ничего страшного, – говорит он, но его голос звучит более хрипло, чем секунду назад. Он прочищает горло, отступая на шаг.

– Хочешь узнать, что самое приятное в том, чтобы быть соседями по комнате? – спрашивает он, снова принимая игривый вид. Как ему это удается? Переключать передачи так легко? А еще лучше, что заставило его научиться этому?

Джесси открывает дверь справа и машет мне рукой. Я нерешительно подхожу посмотреть – о, Боже мой.

– У нас будет общая ванная. – Он приподнимает брови.

– Черт, – невозмутимо отвечаю я, проходя внутрь и открывая противоположную дверь, ведущую в мою комнату. Я, конечно, видела дверь в его комнату, но подумала, что это чертов бельевой шкаф.

– Мы могли бы экономить воду. Вместе принимать душ?

– Нет.

– Каждая капля на счету.

Я хлопаю дверью, не давая ответа, и слышу приглушенный смешок за спиной.

Сделав кое-какие домашние задания, я беру полотенце из своей комнаты. Я чищу зубы и быстро принимаю душ, не забыв запереть смежную дверь, затем натягиваю рубашку большого размера. Забравшись в постель, я натягиваю на себя одеяло, затем тянусь за наушниками и компакт-дисками с прикроватной тумбочки. Я просматриваю квадратную черную коробку с каракулями от моего серебряного фломастера, украшающими переднюю и заднюю стороны, прежде чем нахожу свою музыку для сна. Я включаю ее и прижимаюсь к подушке, а в ушах у меня звучит песня «Mix Tape» группы Brand New.

Удержать свои мысли от того, чтобы вернуться к парню, стоящему по другую сторону ванны, практически невозможно. Почему он такой настойчивый? И что случилось с его лицом? Чем больше я узнаю его, тем больше у меня накапливается вопросов. Я ненавижу себя за то, что начинаю видеть его в другом свете. Раньше он был таким одномерным, похожим на мужчину-шлюху спортсменом, а теперь есть слои. Слои, которые я хочу снять, хотя и знаю, что обожгусь в процессе. Как я смогу устоять перед Джесси Шепардом, когда мы проведем под одной крышей целых два месяца?

И пока я взвешиваю все «за» и «против» того, чтобы поддаться искушению, я тоже поддаюсь сну.

Глава 17

Элли

– ЧТО СМЕШНОГО? – СПРАШИВАЕТ ЛО, когда я улыбаюсь, глядя в свой телефон во время смены.

– Моя бабушка, кажется, только что поняла, как использовать смайлики, – объясняю я, показывая ей экран своего телефона. Она написала мне, что я могу получить доступ к гаражу, где хранятся все вещи моего отца, а также все доступные сердечки, радуги и цветы.

– Черт. – Она смеется. – Она разбирается в этом дерьме лучше, чем я. Я не люблю технологии.

– Это печально, Ло

– И это говорит девушка, которая крутит портативный CD-плеер? – Она бросает на меня взгляд, проходя мимо с тарелками в руках.

– Туше.

– Закончи со своим столиком, затем сделай перерыв, – инструктирует она, указывая подбородком на пожилую пару, которая уже три часа как обосновалась в моем отделе, но так ничего и не заказала, кроме двух чашек кофе и супа на день. Внимание, спойлер: это сливочно-томатный суп. Это всегда сливочно-томатный суп.

– Я могла бы немного подождать. – Я вздыхаю.

– Посмотри на это с другой стороны. Не похоже, что у них осталось много времени, – шутит Ло.

– Ты попадешь в ад за такие шутки. – Я сдерживаю улыбку.

К счастью, пара не задерживается надолго. Я заказываю у Ворчуна Пита сыр на гриле и ем его в баре, болтая о пустяках с Ло, пока она подает напитки. Взглянув на часы, я понимаю, что у меня осталось несколько минут до конца перерыва, и не могу удержаться, чтобы не наклониться вперед и не взять из миски ириску.

– Тебе когда-нибудь говорили, что у тебя вкусовые рецепторы восьмидесятилетнего человека? – спрашивает Джесси, подходя ко мне сзади. Когда, черт возьми, он здесь появился?

– Дай угадаю. Ты фанат вишни. – Все любят вишню. – Такое банальное выражение.

– Известно, что в свое время я с удовольствием съел несколько вишенок, – с намеком соглашается он, обнимая меня за плечи. – Но мой любимый вкус – клубника.

Он вынимает конфету у меня изо рта и засовывает ее в свой. Мои глаза следят за его движением, и мне приходится отвести их в сторону. От его близости у меня сводит желудок.

– Вон там целая ваза, – показываю я. – Бери свою.

– И что в этом смешного? – Он подмигивает, затем откусывает кусочек и съедает его целиком. Ло, скрестив руки на груди, переводит взгляд с меня на него, в прищуренных глазах смесь подозрения и веселья. Я встаю со стула, увеличивая расстояние между нами. Я вытираю руки о черный фартук, повязанный вокруг талии, прежде чем взять тарелку.

– Перерыв окончен. – Меньше всего мне нужно, чтобы Ло или кто-то еще подумал, что между мной и Джесси что-то есть.

– Кстати, мы уходим пораньше, – кричит мне вслед Ло. Я поворачиваюсь к ней лицом.

– В пятницу? – спрашиваю я в замешательстве.

– Сегодня утром приехал один из друзей Дэйра из другого города, так что вечером у нас будут гости.

– О, круто. Я могу переночевать у своего друга Дилана.

– Зачем тебе это делать? – Ло обрывает меня. Ее брови в замешательстве сходятся на переносице, в то время как взгляд Джесси становится жестким.

– Я не хочу мешать.

Ло откидывает голову назад, смеясь, прежде чем подойти ко мне и обнять за плечи.

– Она не хочет навязываться, – издевается она, делая ударение на слове «навязываться». Джесси ухмыляется, но ничего не говорит.

– Это просто развлечение, Элли, а не личная встреча. И под «мы» я подразумевала тебя и меня. Джейк сегодня закрывает. Пора тебе познакомиться с семьей.

Я скептически улыбаюсь ей. Почему это звучит так, будто меня собираются принять в банду или представить мафиози?

– Если только у тебя нет дел поважнее, – насмехается Джесс, без сомнения, чувствуя мое беспокойство. Морщины на его лбу становятся глубже, пока он ждет моего ответа.

Вызов принят.

– Нет. Я не против. – Я пожимаю плечами. – Звучит забавно.

– Мы уходим отсюда через час, – объявляет Ло, прежде чем чмокнуть меня в щеку.

Джесси сверлит меня взглядом, пока Ло не скрывается из виду, и мы начинаем молчаливую борьбу в гляделки. Я не знаю, в чем дело, но точно знаю, что я не отступлю. Я смотрю прямо на него, вызывающе скрестив руки на груди. Джесси прерывается первым, издавая довольный смешок. Он проходит мимо меня, его грудь касается моих скрещенных рук, и он наклоняется к моему уху. Я задерживаю дыхание, подавляя дрожь, которая пробивается сквозь меня, но мое предательское сердце не понимает этого.

– Увидимся дома.

***

– Откуда ты знаешь моего брата? – спрашивает Ло, глядя на меня с водительского сиденья.

– Что? – спрашиваю я, сбитая с толку ее вопросом.

Она пожимает плечами.

– Я заметила, как вы двое ходите вокруг друг друга. Просто кажется, что вы, ребята, знаете друг друга уже некоторое время.

– Мы встречались пару месяцев назад, но у нас не очень-то ладились отношения. – Это мягко сказано, но ей не обязательно знать неприятные подробности.

– Ах, – говорит она, кивая. – Он хороший парень, если узнать его поближе. Единственное, что у него больше, чем эго, – это его сердце

Я смеюсь, зная, что, по крайней мере, то, что касается эго, правда.

– У него были тяжелые времена в жизни, – продолжает она, по-видимому, погруженная в свои мысли. – Он сейчас в каком-то странном состоянии. – Она сворачивает на подъездную дорожку, заглушает двигатель и смотрит на меня. – В любом случае, я просто хотела убедиться, что у вас, ребята, все в порядке.

– У нас все в порядке, – заверяю я ее, стараясь говорить непринужденно.

– Хорошо, – кивает она, но у меня возникает ощущение, что она по какой-то причине беспокоится о нем. Может быть, это из-за того, что он, кажется, бросил учебу. Может быть, это из-за того, что он иногда пропадает на несколько дней. Может быть, это потому, что его настроение меняется чаще, чем я меняю нижнее белье. – А теперь пойдем в дом.

Как только я открываю дверь, чтобы выбраться из ее внедорожника, я слышу доносящуюся из дома музыку. Мы подходим к входной двери, и Ло распахивает ее, открывая взору дом, полный людей, некоторых я узнаю, некоторых – нет.

– Пошли, – говорит она, подталкивая меня между лопаток и закрывая за нами дверь. Парень с загорелой кожей, полными губами и озорной улыбкой замечает наше появление первым. Он отрывается от разговора со светловолосой девушкой, которая сидит на коленях у парня, крепко держащего ее вокруг бедер, словно удерживая ее на месте.

– Привет, Ло-Ло, – говорит он, притягивая ее к себе и крепко обнимая.

– Попробуй еще раз, – говорит Ло, дразнясь.

Он смеется.

– Все еще работаю над твоим прозвищем, – говорит он, пожимая плечами.

– Работай усерднее. Потому что этого не произойдет.

– Принято к сведению. Ты привезла мне подарок? – спрашивает он, оглядывая меня с ног до головы карими глазами, такими светлыми, что они кажутся золотистыми. Он великолепен. И явно доставляет неприятности.

– Она слишком молода для тебя, – говорит Ло, щелкая пальцами перед его лицом. – Она поживет у нас некоторое время. Эдриан, это Эллисон. Эллисон, это Эдриан. Он любит время от времени появляться без предупреждения, чтобы позлить Дэйра.

– Эллисон и Эдриан. Мы уже хорошо звучим вместе, – говорит он, беря мою руку и поднося ее к своим губам.

– О, ты молодец. – Я смеюсь, убирая руку. По какой-то причине его манера флиртовать не выводит меня из себя, как у Джесси. Может быть, потому, что это так откровенно, и я знаю, что все это ради забавы. Или, может быть, это потому, что я не была почти обнаженной, когда он был у меня между бедер.

Ло хватает меня за руку, оттаскивая от Эдриана. Я следую за ней в сторону кухни. Она достает из холодильника два пива и протягивает одно мне, прежде чем ее снова заключают в объятия. На этот раз блондинка, которую я заметила, когда вошла.

– Сегодня без ребенка? – спрашивает Ло, облокачиваясь бедром о стойку.

Блондинка глубоко вздыхает.

– Моя мама в городе. Мы впервые покидаем его. Я не знаю, кто больше волнуется, Эш или я. – Она смотрит в сторону дивана, на парня, на котором сидела до этого, который сидит, покачивая коленом, и делает глоток пива. – Ставлю двадцать баксов на то, что он проверит время на своем телефоне через пять, четыре, три, два...

Конечно же, он роется в кармане своих черных джинсов, прежде чем вытащить телефон и перевернуть его, уставившись на экран.

– Вау. – смеется Ло. – Папочка Ашер не валяет дурака.

– Кстати, я Брайар, – говорит она мне, ее улыбка теплая и яркая, как гребаное солнце.

– Эллисон, – говорю я, пожимая ей руку.

– Где Дэйр? – спрашивает Ло, осматривая гостиную. Там парень в плавках с татуировками от шеи до лодыжек, еще один парень, похожий на него, но без такого количества татуировок, и пара брюнеток, но Дэйра видно не было.

– Тебе обязательно спрашивать? – Брайар смеется, доставая из холодильника еще одно пиво. – Он прячется наверху.

Меня это нисколько не удивляет. Дэйр примерно такой же общительный, как и я. Разница лишь в том, что он не пытается быть вежливым по этому поводу. Он непримиримо антиобщественен.

Брайар возвращается на свое место на коленях у парня, и я чуть не смеюсь от этого зрелища. Это все равно что увидеть ангела, восседающего на Мрачном Жнеце с Косой. Действительно привлекательный Мрачный Жнец.

– Я сейчас вернусь, – говорит Ло, направляясь к лестнице. Я киваю, неловко простаивая у стойки целых десять секунд, прежде чем решаю выйти подышать свежим воздухом. Я незаметно выскальзываю через раздвижную дверь, и прохладный ночной воздух ударяет мне в лицо. Приближается весна, но ночи по-прежнему холодные. К счастью, здесь больше никого нет. Я потираю озябшие плечи, направляясь через веранду к столу и стульям. Я просматриваю свой телефон и вижу пропущенный звонок от мамы. Я с минуту смотрю на уведомление, прежде чем, наконец, нажимаю на него. Я удивляюсь, когда она отвечает почти мгновенно.

– Привет, милая, – говорит она своим певучим голосом.

– Привет, мам. Ты звонила? – Я беру со стола крышку от бутылки и рассеянно закручиваю ее.

– Как дела в универе? Как тебе нравится домик у озера?

В моей голове зазвенели тревожные звоночки. Моя мама не ведет светскую беседу, если ей чего-то не хочется.

– Все в порядке. – Не то чтобы мне нужно было врать маме о том, где я остановлюсь. Что она может сделать на Гавайях? Но по причинам, которые я даже не хочу анализировать, я не хочу, чтобы она знала. Так проще.

– Это мило, – напевает она. – Ты слышишь шум волн? – она спрашивает. – Здесь так спокойно.

– Ммм. – Я не совершу ошибку, пригласив ее к себе еще раз. Я жду, когда она перейдет к сути телефонного разговора, но когда она задает один общий вопрос за другим, я начинаю думать, что, возможно, она действительно позвонила, чтобы просто проверить, как идут дела. Что, возможно, это ее искреннее усилие. У нас с мамой, несмотря на наши огромные различия, все... хорошо. Не особенно близкие отношения, но и не обязательно отчужденность. Она любит меня по-своему. Я никогда в этом не сомневалась. Мы просто не подходим друг другу. Мы с отцом ладили. С самого первого дня мы были как две капли воды похожи. Но теперь, учитывая все обстоятельства, если она старается, то, может быть, мне тоже стоит.

Я расслабляюсь, откидываюсь на парусиновую спинку стула.

– Как дела на Гавайях? – спрашиваю я, а затем морщусь от своей неудачной попытки завязать разговор.

– Тут прекрасно, – говорит она мечтательным голосом, и я стараюсь не обращать внимания на то, как у меня скручивается живот от ее слов. Прекрасно. В смысле, она совершенно счастлива без меня. – Но мне все же нужно одно одолжение.

И вот оно.

– Что? – напряженно спрашиваю я, моя настороженность возвращается на место, как доспехи.

– Я, кажется, потеряла документы о разводе, – смущенно говорит она. Я закатываю глаза. Моя мама что-то потеряла? Как это на нее не похоже.

Шокирующе.

– Я подумала, когда ты...

– Я же говорила тебе, что пока не готова разбирать папины вещи, – огрызаюсь я, чувствуя, что снова замыкаюсь в себе из-за того, какое направление принял этот разговор. Вся жизнь моего отца превратилась в груду коробок в гараже моих бабушки и дедушки. Я знаю, что мне нужно пройти через это, но каждый раз, когда я думаю, что готова, что-то меня останавливает.

Мама вздыхает, и я представляю, как она сжимает переносицу. Могу поспорить, что сразу после этого телефонного звонка она займется самолечением от надвигающейся «мигрени» в виде таблеток.

– Элли, прошел почти год. Пришло время. Я знаю, тебе не нравится говорить о нем, но ты должна вылечиться, детка. Я тоже по нему скучаю.

Я усмехаюсь, качая головой.

– Может, он и был еще одной зарубкой на твоем прикроватном столбе, но он был моим отцом. Это не совсем то, от чего можно так просто избавиться. – Это жестоко, но это правда. Моя мама пристрастилась к любви, и Джеймс Пэрриш был просто наркотиком, который она выбирала на короткое время.

– Не говори так, – предостерегает она. – Я любила...

– Мне нужно идти.

– Элли...

Я вешаю трубку, прежде чем она успевает произнести какую-нибудь банальную хипповскую чушь в мою сторону, как будто единственный способ преодолеть боль – это пройти через нее. Я швыряю телефон на пол. Опираясь локтями о край стола, я обеими руками откидываю волосы с лица и делаю глубокий вдох.

– Так глупо, – бормочу я себе под нос. Не могу поверить, что я чуть не попалась на ее удочку. Она не заинтересована в отношениях со мной. Она все та же эгоистичная особа, которой всегда была. Как глупо с моей стороны было думать, что смерть моего отца что-то изменила бы.

Слабый хрустящий звук привлекает мое внимание, и я поворачиваю голову в поисках источника. За черной железной оградой, отделяющей песчаную площадку от двора, стоит фигура, которую я узнаю, несмотря на то, что единственным фоном служит черное, как смоль, небо. В одной руке у него бутылка пива, а вишенка на сигарете, кажется, плавает в темноте, когда он подносит ее ко рту другой рукой. Он затягивается, отчего сигарета разгорается ярче. Я вижу, что он смотрит на меня, но ничего не говорит, наблюдая за мной… наблюдающей за ним. Как долго он там пробыл? Что еще более важно, как много он услышал?

Я оглядываюсь на стеклянную дверь, за которой все пьют, смеются и хорошо проводят время. Мне нужно вернуться в дом, но после этого короткого разговора с мамой мне меньше всего хочется общаться с кучей незнакомцев. Затем я оглядываюсь через плечо на Джесси. Он бросает сигарету на землю, прежде чем затушить ее, затем наклоняется, чтобы поднять ящик пива, стоящий у его ног.

– Хочешь убраться отсюда?

Я знаю, что это не очень хорошая идея. Поощрение его только размоет границы, а таким парням, как Джесси, нужны границы. Очень четкие, очень смелые, словно высеченные на камне, границы. Даже когда я перечисляю себе все причины, по которым мне следует развернуться и вернуться в дом, я двигаюсь к нему, не в силах сопротивляться притяжению. Назовите это нездоровым любопытством.

– Что, сегодня без наушников?

– Ха-ха, – отвечаю я невозмутимо, но на самом деле я подумывала о том, чтобы сбегать наверх и захватить свой CD-плеер, прежде чем уйти сюда, но преимущества не перевешивали связанный с этим риск. – Куда мы идем?