Текст книги "Плохое влияние (ЛП)"

Автор книги: Чарли Роуз

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 15 страниц)

***

Мы с Джесс весь день почти не выходили из комнаты. Сейчас два часа дня, и мы валяемся в постели, то занимаясь почти сексом, то смотря фильмы на его ноутбуке. Он никогда не настаивал на большем. Я знаю, что меня сдерживает, но почему он не продвигается дальше, это выше моего понимания. Между нами что-то вроде игры, в которой мы пытаемся выяснить, кто нарушит соглашение первым, и, признаюсь, я очень близка к тому, чтобы проиграть эту битву.

Обезвоженные и чертовски голодные, мы наконец-то увидели дневной свет и решили перекусить в Blackbear перед началом моей смены. Чем ближе мы подходим к ресторану, тем больше я начинаю переосмысливать эту идею. Достаточно того, что он постоянно околачивается рядом во время моей смены и пристально наблюдает за мной. Но то, что мы вместе сходили на ланч, ужасно смахивает на свидание.

– Расслабься, Элли

Я перевожу взгляд на Джесси.

– Я расслаблена, – вру я, и он бросает многозначительный взгляд на мои руки, которые я сжимаю на коленях.

– Мы живем вместе. Соседи по комнате, которые едят вместе, не такое уж редкое явление.

Я ощетиниваюсь от его язвительного тона. Джесс заезжает на парковку позади Blackbear и глушит двигатель.

– Я ничего такого не имела в виду, когда...

Он качает головой.

– Все в порядке. Давай зайдем внутрь. Я чертовски проголодался.

Я киваю, сбитая с толку внезапной сменой его настроения, затем выпрыгиваю из грузовика. Джесс засовывает руки в передние карманы, сохраняя приличную дистанцию между нами, когда мы направляемся к входу. Как только мы оказываемся внутри, Джесс резко останавливается, не сводя глаз с мужчины у стойки бара. Я делаю паузу, переводя взгляд с одного на другого.

– Иди поешь, Элли, – говорит он мне, не отрывая взгляда от мужчины за стойкой бара в бейсболке «Рейдерс», надетой задом наперед.

– Ты не идешь?

– У меня пропал аппетит, – говорит он, наконец встретившись со мной взглядом. – Я буду здесь после твоей смены и подвезу тебя.

– О. – Я изо всех сил стараюсь, чтобы разочарование не отразилось на моем лице. – Хорошо. – В моей голове проносится миллион вопросов, и я неохотно ухожу, не желая вызывать подозрений.

Я сажусь в одной из задних кабинок, слишком далеко, чтобы слышать, но достаточно близко, чтобы видеть Джесси.

– Генри, – говорит Джейк, стоя надо мной с блокнотом для заказов. Я даже не заметила, как он подошел.

– Хм?

– Это Генри. – Он кивает в сторону Джесс и мужчины – очевидно, Генри, – который приглашающе похлопывает по стулу рядом с собой. Джесси в нерешительности проводит рукой по волосам. Я даже отсюда чувствую исходящую от него неуверенность.

– Он для них как отец, – объясняет Джейк.

Я киваю, поняв это. Не желая казаться слишком заинтересованной, я беру меню.

– Я хочу... – я говорю, делая вид, что перебираю свои варианты, которые знаю наизусть: – Пицца с пепперони, гарнир из ранчо и кока-кола.

– Отличный выбор, – говорит он, не потрудившись записать мой заказ, и уходит.

Краем глаза я замечаю, что Генри выходит на улицу, а Джесси сразу за ним. Я наблюдаю за ними через окно, взгляд Джесси устремлен себе под ноги, пока Генри говорит. Джесси пожимает плечами в ответ на все, что он говорит, и пинает гравий. Не похоже, чтобы они ссорились, но я могу сказать, что он чувствует себя неловко. Прямо сейчас я вижу того ранимого маленького мальчика с фотографии. Я не знаю, о чем они говорят, но я знаю, что у меня есть желание обнять его и все исправить. Чтобы вернуть на его лицо эту отвратительную, дерзкую ухмылку. И тот факт, что я хочу это сделать, вызывает у меня беспокойство. Он не мой парень, он мне никто, и я должна это помнить. Я не могу допустить, чтобы границы размылись, потому что нам весело.

Генри протягивает руку и сжимает плечо Джесси, заставляя его вздрогнуть. Движение почти незаметное, но я его улавливаю, и Генри тоже, если судить по его удрученному выражению лица. Затем они расходятся, Джесси идет направо, Генри – налево.

***

К десяти часам я уже выдохлась. Я то пыталась ответить на все вопросы, касающиеся Джесси, то весь день прокручивала в голове события прошлой ночи – и сегодняшнего утра – как кинофильм. Каждый раз, когда раздавался звонок в дверь, я ожидала увидеть Джесс, а потом ругала себя за это.

Я рассеянно вытирала свой последний столик, когда услышала его голос за спиной.

– Эй, малышка, хочешь конфетку?

Я оборачиваюсь, приподняв бровь, и вижу, что Джесси держит букет из конфет, судя по всему, клубничных и ирисок. Я поджимаю губы, чтобы скрыть улыбку, которая пытается вырваться на свободу.

– Извини, что отказался от завтрака. Обеда. Что бы это ни было. – Волосы падают ему на глаза, выражение его лица озорное. Я закатываю глаза, хватая конфеты на палочке. – Значит ли это, что ты прощаешь меня? – спрашивает он, забавляясь.

– Не за что прощать, – говорю я, изображая безразличие, и отворачиваюсь, чтобы закончить вытирать стол.

Он наклоняется, прикрывая мне спину, и прижимает губы к моему уху.

– Какая жалость. Я надеялся загладить свою вину перед тобой сегодня вечером. – Его пальцы скользят по задней поверхности моего бедра, зарываясь в колготки, и я отпрыгиваю, как только они добираются до подола моих шорт.

Я оглядываю переполненный зал, чтобы убедиться, что никто не смотрит, сохраняя между нами приличную дистанцию. Моя кожа уже горит от его прикосновений и предвкушения того, что должно произойти, но я пристально смотрю на него.

– Что ты делаешь?

– Расслабься. Все слишком пьяны, чтобы заметить.

– Дело не в этом.

– Тогда садись в гребаную машину, чтобы я мог прикасаться к тебе на досуге, потому что прошло восемь часов с тех пор, как ты была подо мной в последний раз. – Его слова одновременно возбуждают и смущают меня, и я думаю, что это его намерение. Он хочет выбить меня из колеи и посмотреть, как я буду корчиться.

Я иду в заднюю комнату, чтобы собрать свои вещи, намеренно не торопясь. Мне так же не терпится остаться с Джесс наедине, но я не собираюсь доставлять ему удовольствие, зная об этом. Когда я все собрала, я обнаружила, что он ждет меня у двери, скрестив руки на груди, и смотрит на меня с удивлением – как будто знает, что я нарочно медлю. Он наваливается на дверь спиной, чтобы открыть ее, и жестом приглашает меня войти первой, кивком головы показывая, что я должна идти первой.

– Как по-рыцарски.

– Рыцарство – мое второе имя.

– Мне это показалось дерзким, – говорю я, заворачивая за угол к задней парковке.

– Я покажу тебе, как быть дерзкой, – обещает он. Я попала прямо в точку.

В тот момент, когда мы оказываемся внутри его грузовика с закрытыми дверцами, мы оба смотрим друг на друга, напряжение между нами растет. Я облизываю пересохшие губы, и его глаза следят за моим движением.

– Иди сюда. – Джесс бросается ко мне и тянет через среднюю консоль, пока я не оказываюсь на нем верхом. Его руки обхватывают мои бедра, большие пальцы прижимаются к открытой коже в том месте, где задралась моя рабочая рубашка. Мои волосы падают вокруг нас, словно занавес, когда я решаю сделать первый шаг, наклоняясь, чтобы прижаться губами к его губам. Я осторожно облизываю его губы, прежде чем взять нижнюю в рот и слегка потянуть. Джесси стонет, его пальцы сжимаются на моих бедрах, но он позволяет мне продолжать исследование, не делая ни единого движения. Я подношу руки к его лицу, прежде чем поцеловать его в верхнюю губу, и когда я проскальзываю языком к нему в рот, он, наконец, начинает действовать. Наши носы соприкасаются, и он с силой целует меня в ответ. Наши тела начинают двигаться в своем собственном ритме, и в тихом коконе его грузовика не слышно ничего, кроме звука нашего резкого дыхания.

Джесс просовывает руки мне под рубашку, его теплые ладони скользят по моей коже. Он останавливается чуть южнее того места, где мне нужно, чтобы он прикоснулся ко мне, но не продвигается дальше. Я извиваюсь у него на коленях, желая большего. Всегда нуждаясь в большем. По-видимому, даже на общественной парковке. Мои соски болезненно напрягаются, и я отстраняюсь, надувшись.

– Что случилось, Элли, девочка? – он дразнит меня, его губы блестят, когда он задирает мою рубашку, обнажая мой черный сетчатый лифчик, который никак не может скрыть мое текущее состояние возбуждения.

– Прекрати играть со мной, – требую я, но это больше похоже на раздраженное хныканье.

– Никогда, – говорит он, прежде чем наклониться вперед и прикусить мой сосок через тонкую ткань лифчика.

– Джесс, – выдыхаю я, запрокидывая голову и прижимаясь к нему бедрами. Одной рукой он удерживает меня на месте, придерживая за ребра, а другая скользит вниз по моей спине к разрезу на поясе шорт. Когда он сосет меня через лифчик, между ног у меня скапливается влага. Я никогда ни с кем не испытывала такого, и теперь, когда мы начали эту маленькую игру, я, кажется, не могу думать ни о чем другом.

Внезапно фары освещают салон, когда какая-то машина заезжает на свободное место рядом с нами. Чары рассеиваются, я отпрыгиваю назад и случайно нажимаю на клаксон как раз в тот момент, когда из черного внедорожника выходит мужчина. Я узнаю этого мужчину. Он поворачивается к нам, нахмурив брови, пока я пытаюсь одернуть рубашку.

– Эллисон? – спрашивает Виктор, щурясь на меня через приборную панель.

– Боже мой, – говорю я сквозь стиснутые зубы, заставляя себя улыбнуться. Виктор направляется к нам, и я быстро выскакиваю из грузовика, прежде чем он подойдет ближе, встречая его перед капотом.

– Привет, – приветствую я его, чертовски надеясь, что он не заметит, как я трахала Джесси на водительском сиденье. – Что ты здесь делаешь? – Я засовываю ладони в задние карманы и покачиваюсь на каблуках.

– Встречаюсь с приятелем, чтобы выпить, – говорит он, указывая внутрь. – Как продвигается планирование?

– Действительно здорово. – Я мгновенно оживляюсь при упоминании. – У меня отличная группа на примете. Они местные, и у них уже есть много поклонников, так что у меня хорошее предчувствие

– Звучит многообещающе, – говорит он, оглядывая меня с головы до ног, вероятно, оценивая мой растрепанный вид.

Прежде чем я успеваю ответить, Джесси выходит из грузовика и неторопливо направляется к нам. Он обнимает меня за талию и притягивает к себе, явно демонстрируя свою принадлежность.

– Джесси, это Виктор. Виктор, это мой друг, Джесси, – говорю я, бросая на него многозначительный взгляд и отстраняясь на дюйм. Виктор приветливо улыбается и протягивает руку. Джесси колеблется, разглядывая протянутую руку так, словно она испачкана собачьим дерьмом.

Господи, Джесс, не облажайся.

Как раз в тот момент, когда я думаю, что он проигнорирует Виктора, он протягивает Виктору руку, чтобы пожать ее.

– Приятно познакомиться, – говорит Виктор, прежде чем снова переключить свое внимание на меня. – Мне нужно идти, но позвони мне, если тебе что-нибудь понадобится.

– Будет сделано.

Виктор вежливо кивает Джессу, но тот его игнорирует, а затем уходит.

– Кто, черт возьми, это был? – спрашивает Джесс.

– Кто-то, кто потенциально может открыть для меня множество дверей, если мне удастся спланировать мероприятие, не испортив его. – Я возвращаюсь к машине, злясь на себя за то, что была настолько глупа, что попалась в такую ситуацию, и на Джесси за то, что она несет эту пещерную чушь перед кем-то, кто мог бы сыграть огромную роль в моем будущем.

Я забираюсь обратно в машину, и через секунду Джесси оказывается на водительском месте.

– Он мне не нравится, – говорит он, сжимая руль. – Он вкрадчивый.

– Вкрадчивый? – я выдавливаю из себя смешок.

– Чертовски вкрадчивый. Мне не нравится, как он на тебя смотрел

– Он так смотрел на меня, потому что я целовалась в машине, как какая-нибудь... – я замолкаю, подыскивая подходящие слова: – Какой-то озабоченный подросток, – отвечаю я с невозмутимым видом.

– Ты и есть озабоченный подросток.

Я скашиваю на него глаза.

– Не помогает.

Он заводит двигатель, переключая передачу на задний ход.

– Итак, что это за мероприятие?

– Ты помнишь, как я ходила на то шоу с Гарретом?

Джесс прищуривается, и я принимаю это за ответ.

– Я столкнулась там с Виктором. Он был другом моего отца. Я не знала, что это его заведение, и, возможно, я указала на некоторые вещи, которые могла бы сделать лучше.

Клянусь, я вижу, как уголки его губ приподнимаются в подобии улыбки.

– Он предложил мне организовать собственное мероприятие и проверить эту теорию на практике.

– Это важно, не так ли? Это то, чем ты хочешь зарабатывать на жизнь?

– Я не знаю. – Я пожимаю плечами. – Я знаю, что хочу что-то сделать с музыкой, так что опыт не помешает. А группе Дилана негде было выступать, поэтому я решила, что это беспроигрышная ситуация.

Джесс кивает.

– Когда это будет?

Я изучаю его, уличные фонари освещают его резкие черты.

– В следующую пятницу. А что, ты вдруг стал поклонником моей музыки?

– Жесткий пас. – Он усмехается.

– А как насчет тебя?

– А что я? – Он смотрит вперед, на темную дорогу, одна рука на руле. Каждые несколько секунд уличные фонари позволяют мне мельком увидеть его острый профиль, его плотно сжатую челюсть.

– Что будет дальше с печально известным Джесси Шепардом? – шучу я, для пущего эффекта разводя руками.

Он крепче сжимает руль, костяшки его пальцев белеют.

– Ты смотришь на это.

Моя улыбка исчезает.

– И это все? Ты просто сдаешься? – Он, наверное, не может быть доволен тем, что ему придется торчать в Blackbear, иногда работая всю оставшуюся жизнь.

– Ты не знаешь, о чем говоришь.

– Я знаю, что ты не тот, за кого хочешь, чтобы все тебя принимали.

Он смотрит на меня.

– И за кого ты меня принимаешь?

– Ты как будто посторонний. – Как и я. Я не хотела говорить об этом вслух, но это так, и теперь уже ничего не изменишь. Я не думаю, что кто-то по-настоящему знает Джесси, кроме, может быть, Ло. Как они могли знать? Он никого не впускает в свою жизнь. И меньше всего меня. Но каким-то образом мне удается узнавать его. Может быть, это потому, что, несмотря на все это дерьмо, мы с ним похожи. Двое потерянных, замкнутых детей с проблемами доверия, притворяющихся, что у них все хорошо.

Мы смотрим друг другу в глаза в течение долгих секунд, слишком долгих, чтобы считать это безопасным во время вождения. Наконец, он отводит от меня взгляд. Остаток пути домой он молчит, но так напряженно думает, что я практически слышу его мысли. Как только он въезжает на подъездную дорожку, на его телефоне высвечивается сообщение о входящем вызове. Он быстро отключает его, кладя телефон лицевой стороной вниз на бедро, обтянутое джинсами.

– Я буду через несколько минут, – говорит он мне, и я воспринимаю это как не очень тонкий намек на то, чтобы зайти внутрь.

– Спасибо, что подвез, – бормочу я, хватая свой рюкзак, прежде чем выскочить из машины и не слишком аккуратно захлопнуть дверцу. Эти его секреты сводят меня с ума.

Оказавшись внутри, я сбрасываю ботинки, прежде чем подняться по деревянной лестнице, которая кажется холодной под моими обтянутыми колготками ногами. Я бросаю рюкзак на кровать и расстегиваю молнию на переднем кармане, нащупывая телефон. Неудивительно, что там множество сообщений от моей мамы.

Привет, милая. Скучаю по тебе!

У тебя была возможность порыться в вещах твоего отца?

Желаю тебе мира, любви и света. Хох-хох-хох.

Я закатываю глаза, выдавливая из себя смешок при последнем сообщении. Она была на сто процентов под кайфом, когда отправляла это. И какую часть фразы «Я не готова» она не понимает? Одна только мысль о том, чтобы разобрать вещи моего отца, приводит меня на грань панической атаки. Я не могу этого объяснить.

Бросив телефон на кровать, я хватаю наушники, затем вслепую достаю компакт-диск из чехла. Я люблю слушать музыку под настроение – у меня есть компакт-диск с миксами на любой случай, – но сейчас мне просто нужно что-нибудь громкое. Подойдет все, что угодно. Я открываю его, захлопываю крышку и надеваю наушники на шею.

До моих ушей доносится слабый звук «Rise Against», и любопытство заставляет меня подойти к окну, выходящему на передний двор. Отодвигая занавеску, я замечаю Джесса, стоящего возле своей машины с телефоном у уха. Он начинает расхаживать по подъездной дорожке, дико жестикулируя. Я приоткрываю занавеску, чтобы лучше видеть, и наклоняю голову набок, завороженно следя за каждым его движением. Внезапно он перестает расхаживать по комнате, его бицепс напрягается, когда он проводит свободной рукой по волосам. Он поворачивается всем телом к окну и задирает подбородок, затем смотрит прямо на меня – или, по крайней мере, мне так кажется.

Я отдергиваю занавеску, словно она обожгла меня, и выскакиваю из поля зрения. Наверное, это не самый удачный вариант действий. Я качаю головой, внутренне ругая себя за свое судорожное поведение. Я ненавижу себя за то, что превращаюсь в такую девчонку, когда дело касается его.

Я слышу, как дверца его машины снова захлопывается, и меня совсем не удивляет тот факт, что он уезжает. Снова.

Запихивая свое разочарование поглубже в этот ящик, я убираю все неприятные мысли, расстегиваю джинсовые шорты и стягиваю их вниз по ногам вместе с колготками. Я меняю их на удобную пару спортивных шорт. Взяв с кровати ноутбук, я ложусь на живот и просматриваю дизайн, над которым работала для пятничного шоу. Я надеваю наушники на уши и до упора увеличиваю громкость. Может быть, если звук будет достаточно громким, он заглушит все мысли о моем отце и Джесс.

Глава 21

Джесс

ЕСЛИ БЫ МОЙ РУЛЬ БЫЛ шеей, он бы уже сломался под давлением моих сжатых рук. На этот раз я не могу заставить себя тронуться с места. Каждый раз, когда мне кажется, что я успешно отделился от своего прошлого, и я чувствую, что двигаюсь вперед, что-то происходит, что тянет меня обратно на дно. На этот раз это произошло в виде телефонного звонка от самого дьявола. Кажется, чем больше я отстраняюсь, тем сильнее она цепляется за меня.

Не сегодня, Сатана.

Из-за этого и моей недавней стычки с Генри я чувствую себя немного не в своей тарелке. Я лезу под пассажирское сиденье, нащупывая бутылку виски «Джек», которая, как я знаю, там, желая ощутить знакомое жжение, которое гарантированно прогонит всю вину и отвращение к себе. По крайней мере, на несколько часов. Вместо этого я нахожу пачку конфет, которую оставила Элли. Все еще согнувшись, я снова перевожу взгляд на ее окно, ища ее, но на этот раз я ее не вижу. Я бросаю конфеты на сиденье, затем снова опускаю руку, снова ощупываю все вокруг, пока мои пальцы не натыкаются на холодное стекло.

Полупустая бутылка кажется холодной и тяжелой в моей руке. Я отвинчиваю крышку, затем опрокидываю ее в себя, позволяя жидкости обжечь горло. Я вытираю рот тыльной стороной ладони, наслаждаясь ощущением жжения. Но этого недостаточно. Я возвращаюсь, чтобы сделать второй глоток, но, поднеся бутылку к губам, колеблюсь. Завинчивая крышку, я бросаю бутылку куда-то в дальний угол, нацеливаясь на конфеты.

Какого хрена я здесь пью, чтобы избавиться от своих проблем, когда наверху меня ждет отличное развлечение? Быть с Элли, прикасаться к ней, слышать сладкие звуки, которые, черт возьми, вырываются из ее уст, – это лучше, чем любое измененное состояние сознания. Даже когда она не позволяет мне прикасаться к ней, когда я нахожусь рядом с ней, все остальное как-то расплывается перед глазами. Она дает мне то, чего я жду с нетерпением.

С конфетами в руках я выхожу из машины и направляюсь к входной двери, а затем поднимаюсь по лестнице, перепрыгивая через две ступеньки за раз. Я открываю дверь спальни и вижу, что она лежит на животе, стуча пальцами по клавиатуре ноутбука, не замечая моего появления благодаря наушникам. Ее ноги согнуты в коленях, ступни скрещены в лодыжках, и она покачивается в такт музыке. На ней чертовски крошечные шорты, которые совершенно не скрывают округлости ее идеальной задницы в форме сердечка.

Мой член подпрыгивает в штанах, когда я смотрю на это зрелище. Я пересекаю комнату и в одно мгновение оказываюсь верхом на ее бедрах. Элли вздрагивает от неожиданности, срывая наушники и пытаясь повернуться подо мной.

– Господи, Джесс! – кричит она, все еще извиваясь, пытаясь освободиться. Я бросаю конфеты на матрас рядом с нами, прежде чем обхватить ладонями ее ягодицы. – Я думала, ты ушел.

– Я передумал. Ты чертовски идеальна, – говорю я, сжимая ее в объятиях. Элли закатывает глаза, но когда я провожу большим пальцем по изгибу ее киски через светло-серые шорты, она перестает играть в шараду и опускается на матрас. Теперь, когда она позволяет мне прикасаться к ней вот так, я, кажется, не могу остановиться. Ее щека прижимается к простыне, глаза закрываются, а я продолжаю растирать ее. Она выгибает попку, открывая мне лучший доступ, и, черт возьми, мой член вот-вот прорвется сквозь молнию.

– Не двигайся, – говорю я ей, залезая в карман за телефоном.

– Что ты делаешь? – спрашивает она, глядя на меня через плечо.

Я делаю снимок как раз перед тем, как ее глаза расширяются от осознания. Она тянется назад, чтобы выбить телефон у меня из рук, и на этот раз, когда она пытается перевернуться, я позволяю ей. Я хватаю ее запястья обеими руками, прижимая их к матрасу, и втискиваюсь бедрами между ее разведенных ног.

С дикими серыми глазами и раскрасневшимися щеками, она извивается подо мной, но единственное, чего ей удается добиться, – это потереться о мой член. Я поднимаю бровь, глядя вниз, туда, где мы встречаемся.

Элли раздраженно рычит, но я знаю, что она возбуждена не меньше меня. Я сжимаю ее запястья одной рукой, чтобы свободной рукой отодвинуть ноутбук подальше от кровати, прежде чем взяться за конфеты.

– Ты забыла это, – говорю я, прежде чем поднести упаковку ко рту и откусить один кусочек. Я позволяю остальным выпасть, прежде чем сорвать обертку зубами. Дыхание Элли учащается, ее взгляд прикован к ярко-розовой конфете. – Открой.

К моему удивлению, она делает это. Я беру его в рот, и мягкие губы обхватывают конфету, посасывая. Я стону, прижимаясь бедрами к ее разгоряченному телу, и ямочки на ее ягодицах становятся глубже, когда она понимает, что делает со мной.

– Ты думаешь, это смешно? – я спрашиваю.

Все еще улыбаясь, она кивает, ее глаза искрятся озорством, когда она прижимается ко мне бедрами.

Я засовываю конфету в рот, прежде чем задрать ее футболку на груди. Ее соски чертовски твердые сквозь прозрачный материал черного лифчика. Просовывая палец под ткань, я тяну его вниз, чтобы полностью обнажить ее. Я вынимаю конфету изо рта, вращаю ею вокруг ее соска, затем проделываю то же самое с другой стороны.

Отстранившись, я смотрю на нее сверху вниз. Ее руки все еще подняты над головой, соски блестят от конфеты. Я бы сделал еще один снимок прямо сейчас, если бы не тот факт, что я не хочу делать ничего, что могло бы испортить то, к чему все идет. Я наклоняюсь и провожу языком по ее липкому соску со вкусом клубники. Элли стонет, выгибаясь навстречу моему рту. Освобождая ее запястья, я провожу ладонью вниз по ее руке и касаюсь ее идеальной груди, пробуя и ее на вкус. Вылизав ее дочиста, я двигаюсь вниз по ее телу, целуя по пути живот, прежде чем остановиться между ее дрожащими бедрами.

Когда я вижу мокрое пятно, проступающее сквозь ее светло-серые шорты, я чуть не теряю самообладание.

– Черт, Эллисон. – Она не знает, что делает со мной, но я собираюсь показать ей. Я раздвигаю ее колени, прежде чем стянуть с нее шорты и нижнее белье. – Такая хорошенькая маленькая киска. Давай сделаем ее еще слаще.

Элли ахает, когда я обвожу конфетой ее клитор, а когда опускаю ее ниже, чтобы войти в нее, она сжимается вокруг меня. Я двигаю им туда-сюда, делая только медленные, неглубокие толчки.

– Джесси, – шепчет она. Я наклоняюсь вперед, не в силах больше сопротивляться. Когда мой язык касается ее клитора, она сжимает колени, зажимая мою голову между своих бедер.

– Два моих любимых вкуса, – бормочу я в ее теплую, влажную киску. – Эллисон и клубничка.

– Это так приятно, – говорит она, запуская пальцы в мои волосы и притягивая меня ближе.

Я погружаю конфету глубже, пока розовое не исчезает внутри нее, а затем ласкаю ее клитор. Мой язык и конфета работают в тандеме, облизывая, посасывая и трахая, пока Элли не начинает тяжело дышать и извиваться от желания кончить.

– Мне нужно почувствовать тебя снова, – говорю я, выныривая, чтобы глотнуть воздуха. Она отчаянно кивает – спасибо, черт возьми, – и я откидываюсь назад, держа конфету во рту, и тяну руку за голову, чтобы стянуть с себя футболку, в то время как Элли избавляется и от футболки, и от лифчика.

Я склоняюсь над ней, держа руки по обе стороны от ее головы. Элли удивляет меня, когда вынимает конфету у меня изо рта, прежде чем поднести его к своему. Когда ее язык высовывается, чтобы обвести ее, я выхватываю ее у нее, кидаю себе за спину, прежде чем прижаться губами к ее губам. Она обхватывает ногами мою талию, притягивая меня к своему жару, и засасывает мой язык в рот.

Я провожу руками по ее бокам, отрываясь от ее рта, и запускаю пальцы за пояс ее шорт. Она приподнимает бедра, безмолвно давая мне разрешение поиграть в нашу новую любимую игру, и я, не теряя времени, скольжу ими вниз по ее стройным ногам. Расстегнув брюки, я встаю, чтобы сбросить их, и мой член высвобождается. Ее взгляд останавливается на моем члене, и она с трудом сглатывает.

Я снова располагаюсь над ней, ее колени обхватывают мои бедра. Я скольжу вверх, чувствуя, как она покрывает мой член, скользкая и теплая.

– Мне нужно быть внутри тебя, – говорю я напряженным голосом. – Совсем чуть-чуть.

Элли кивает, и я прижимаю головку члена к ее отверстию. Я делаю неглубокие толчки, изо всех сил стараясь не протолкнуться полностью в ее тугое лоно.

– С тобой так чертовски приятно, – говорю я ей. Ее ступни плотно прижаты к матрасу, ноги раздвинуты, но затем она наклоняет бедра, впуская меня немного глубже. Глубже, чем я когда-либо был с ней. Мы оба замираем, мой член прижимается к ее входу.

– Я хочу тебя, – говорит она, обнимая меня сзади за шею. – На этот раз я хочу почувствовать это полностью.

Не нуждаясь в повторении, я тянусь к ящику прикроватной тумбочки, нащупывая один из пакетиков из фольги, которые, как я знаю, там лежат. Сев на колени, я вскрываю его, прежде чем опустить на свой член, а затем возвращаюсь в исходное положение, мой член находится у ее входа.

Я подаюсь вперед, проталкиваясь глубже, но Элли напрягается, приподнимаясь на матрасе.

– Подожди, – шепчет она, сжимая пальцами мой бицепс.

Я замираю, глядя на нее сверху вниз.

– Что не так? – Я ищу в ее широко раскрытых глазах подсказки.

– Я не делала этого раньше. – Ее щеки розовеют от этого признания.

Какого хрена?

– Что?

– Я девственница.