Текст книги "Мертвее не бывает"

Автор книги: Чарли Хьюстон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 16 страниц)

Моя проколотая ладонь и порез на щеке ноюще покалывают. Вирус сегодня на высоте: я ясно чувствую, как затягиваются мои раны, успевай только их наносить. Агент снова готов к схватке. Теперь он стоит между мной и громилой. Вот прыткий какой. Прости, сейчас мне не до тебя.

Я поворачиваюсь к Хорду и его спящей дочери. В этот момент стилет вонзается мне в спину. Агент успевает дважды ударить в печень, прежде чем мне удается нашарить за спиной его руку и схватить ее. Резким рывком вперед я перебрасываю его через себя и швыряю в дальний угол комнаты.

На этот раз боль при затягивании раны почти невыносима, не сравнится с покалыванием в ладонях и на щеке. Вирус теперь встал на мою сторону и из последних сил сражается в проигрышной битве против ран и потери еще большей бесценной крови. Мне необходимо подкрепиться.

Из угла налетает все тот же неугомонный агент. Он буквально врезается в меня, и мы катимся по полу. Ему удается оседлать меня, встать коленями на руки, придавив корпусом грудь. Стилет насквозь проходит через мое предплечье, вонзаясь в потрескавшийся бетон подо мной. Тем временем он пытается выдавить мои глаза своими большими пальцами. Я бешено дергаю головой из стороны в сторону, и тут мне удается схватить зубами его запястье.

Его кровь словно кислота. Она быстро наполняет мой рот, обжигая язык. На удивление тонкая кость его запястья хрустит у меня в зубах, и агент с завываниями бросается от меня прочь. Я сплевываю его кислотную кровь и куски оторванной плоти и выдергиваю стилет из руки. Встав на колени, я осознаю, насколько серьезна нанесенная этим оружием рана. Она открыта, и кровь течет обильной струей. Теперь Вирусу придется позаботиться о еще более опасных ранах.

Надеюсь, я прямо сейчас не отброшу коньки. Агент вновь приближается. На этот раз он встал в позицию, словно собрался боксировать со мной. Рана на его запястье уже начала затягиваться.

Мне на ум приходит Анклав. Их боевые поединки, во время которых они высвобождают накопленную энергию; энергию, которая не была растрачена, вследствие постоянного контроля над Вирусом и высокого уровня самообладания. Они не питаются кровью. И они могут контролировать Вирус. И они обладают огромной силой. Я видел это в их поединках.

Он целится в мою правую руку, которая теперь сжимает принадлежавший ему стилет. Я отклоняюсь влево. Однако это был отвлекающий маневр. Этим он заставил меня увернуться влево, обнажив под удар раненую руку. Он дергает мою руку вверх и обратно вниз, стараясь вырвать ее из сустава прежде, чем я смогу как-то среагировать. А я уже реагирую. Нагнувшись влево, я заношу стилет прямо напротив его коленей и со всей силы резко провожу лезвием по ним. Его сухожилия безнадежно повреждены. Он падает наземь, а ноги складываются под ним, как у марионеточной куклы. Моя рука наконец-то свободна. Схватив челюсть противника, я откидываю его на спину. Затем встаю ему на живот, все еще отпихивая назад голову, и наступаю одной ногой на горло. Давить приходится довольно долго и сильно, прежде чем лопаются сосуды, и кровь фонтаном брызжет во все стороны. Всадив стилет в горло прямо под подбородком, я несколько раз поворачиваю его в разные стороны. Стилет так и остается торчать в его дергающемся в предсмертных конвульсиях теле. Я поднимаюсь.

Женщине уже удалось освободиться от ремней, связывавших ее руки, и она неуклюже пытается встать на ноги. Только микробы, блуждающие по телу, постепенно берут верх над функциями ее организма. Она словно впадает в бредовое состояние.

Громила все еще торчит у двери, поскуливая и пытаясь вынуть свое оружие.

Однако позади меня остались еще двое.

Я разворачиваюсь, чтобы заняться Хордом и его девчонкой. И тут он стреляет мне прямо в живот.

Какой маленький пистолет. Аккуратный. Сделанный по заказу, видимо, где-нибудь в Европе. Боль обжигающе вспыхивает и исчезает в ту же минуту. И легкое покалывание приходит ему на смену: регенерация пошла полным ходом. Я направляюсь к Хорду, прекрасно понимая, что выбью пистолет из его рук прежде, чем он сможет понять это.

Только тут что-то холодное и колющее впивается мне в шею. Разряд. Меня сбивает с ног удар силой в пятьдесят тысяч вольт.

Я лишь тихонько вздыхаю и против воли обливаюсь мочой. Два проводка тянутся от моей шеи к черной коробке в руках громилы. Я хватаюсь за провода, рывком пытаюсь их с себя снять и, шатаясь, поднимаюсь на нога. Громила принимается орать, биться головой о стену и судорожно пытаться перезарядить электрошокер одной рукой. Я делаю шаг в его сторону.

В меня вновь стреляет Хорд. Пуля прошивает мое левое бедро, оставляя рваную рану. Я пошатываюсь, но не падаю. Не успеваю я повернуться к Хорду, как меня пронзает еще пятьдесят тысяч вольт. Пар вырывается из ран на моей руке, животе и бедре, и в этот же миг Хорд стреляет мне в грудь. Чувствую, как разрывается мое правое легкое: хлопок эхом прокатывается по всему моему телу. Меня начинает вращать вправо, и я падаю на правое колено, сжимая грудь левой рукой.

На этот раз никакого покалывания, никаких привычных ощущений. Вирус исчерпал свои ресурсы: я пустой, никому не нужный сосуд, не подлежащий восстановлению.

Голый и все еще с упругим достоинством, Хорд перешагивает через свою дочь и подходит ко мне, приставляя пистолет к моей голове. Он оглядывает помещение: его мертвая, но все еще шевелящаяся жена, громила, спятивший от страха, почти обезглавленный агент, нанятый им в Коалиции. И его спящее дитя.

– Не буду скрывать, Питт. Весьма не ожидал.

Он кивает головой в сторону агента.

– И весьма зрелищно. Честно, никогда прежде не видел двух зараженных дерущимися. Я и не представлял, что это так свирепо. И что вы способны к восстановлению. А может, ты всего лишь один в своем роде? И остальные не могут так регенерировать?

Я истекаю кровью.

– Но, как бы там ни было, должен сообщить, что отныне тебе уже ничем нельзя будет помочь.

На секунду он задумывается.

– Как бы там ни было.

Он простреливает мне правую руку. Я обреченно опираюсь на левую.

– Вся эта резня, возможно, весьма усугубит исход нашего спланированного дела, только я уверен, что Предо все с этим уладит. Даже следов не останется. И, думаю, судьи поймут меня, когда увидят твое состояние. Да, я немного переусердствовал, но у меня на это было полное право. Я защищался. И защищал свою дочь. От тебя. Ты бы и сам понял меня, если бы увидел, что ты с ней сделал. Заметь, я сделаю это за тебя, так уж и быть. Но, к сожалению, этого не произойдет.

Он деланно покачивает головой.

– Как жаль. Ничто не доставило бы мне такого удовольствия, как исследовать тебя в моей лаборатории. Но…

Он сокрушительно вздыхает.

– Предо запрещает это. Я предоставлен сам себе в экспериментах над… что ж, кто-то находит весьма комичным название этих бактерий – микробами-зомби. Только он никогда ни при каком условии не позволит познакомиться поближе с Вирусом. Ну, ничего. Еще немного, и один из вашей братии окажется у меня в руках.

– Муж.

Он оборачивается на свою жену. Запутавшись в одежде, она стоит, криво прислонившись к стене позади нее.

– Кажется, я хочу тебя съесть.

Она пытается сделать шаг, но спотыкается. Ее разлагающееся тело все еще ведет ожесточенную борьбу с микробами за контроль над организмом.

Хорд довольно улыбается.

– Не беспокойся, любимая. Тебе не придется долго сдерживать свое желание. Кто знает, может, я отрежу тебе кусочек Аманды погрызть, чтобы ты могла задобрить своих новых хозяев. Уверяю тебя, она ничего не почувствует. В таком-то состоянии. Она потом даже ничего и не вспомнит. Что скажешь? Разумеется, я дам тебе то, без чего она легко обойдется в своей жизни. Ее маленький пальчик, например?

Затем он снова поворачивается ко мне и пожимает плечами.

– Как ты уже мог увидеть, здесь меня ожидает еще куча дел, требующих моего непосредственного вмешательства. Одна моя семья чего стоит.

Он с силой прижимает дуло своего пистолета к моему лбу. Я неотрывно слежу за его напряженными пальцами, сжимающими курок.

Но вдруг в подвале что-то происходит.

Глаза мне застилает колющая темнота. Это опасно холодная темнота, что превращает в льдинки воздух. Темнота проплывает между Хордом и мной, по пути стирая за собой запах. Затем она внезапно меняет курс и проходит сквозь тело Хорда. Тот, словно в оцепенении, падает наземь. Обжигающе холодная темнота обволакивает все вокруг и устремляется в дальний угол подвала, стирая тени на своем пути. Затем она исчезает.

Не придав произошедшему особого значения, я возвращаюсь к своим делам.

Я опускаюсь к Хорду. Все его тело теперь так же напряжено и подрагивает, как и его достоинство. Только ощущение теперь такое, словно его лет двести продержали в морозильной камере. На пистолете образовалась тончайшая корка сухого обжигающего льда. Я дотрагиваюсь до его кожи. Она колюче холодная. Я прорываю ее пальцами прямо под его подбородком Его плоть разрывается на удивление очень легко. С таким характерным хрустом, будто ступаешь по свежему снегу в жгучий мороз. Я сгибаюсь ниже, чтобы вкусить его кровь. Но она тоже замерзла. Его тело теперь наполнено мертвой холодной буровато-алой жижей.

Я вне себя от ярости.

И вспоминаю о спящей девочке.

Я вытягиваю свою простреленную ногу в ее направлении.

– Джозеф.

Женщина добралась до поскуливающего громилы у дверей. Схватив его за волосы, она далеко назад запрокинула ему голову. В свободной руке она сжимает стилет.

– Ты хорошо поработал, Джозеф.

Упругие мышцы у нее на спине и руках натягиваются, когда она погружает стилет в горло жертвы и вскрывает ему артерию.

Кровь бьет фонтаном.

Я ползу к ним через все помещение и впиваюсь ему в шею. Сколько лет прошло с тех пор, как я в последний раз вот так сосал кровь из вен? Одному Богу известно. Кровь наполняет мой рот и приятно согревает желудок. Тут же принимаются жгуче покалывать мои вновь затягивающиеся раны.

Так проходит несколько счастливых в моей жизни минут. Они запросто могли длиться несколько секунд или несколько часов, но факт в том, что рано или поздно они непременно подходят к концу. Но в долгу они не остаются никогда. Это быстротечное счастье приносит мне неизгладимое наслаждение. И так каждый раз. И когда в теле жертвы не остается ни кровинки, я ощущаю то, что в такие минуты ощущаю всегда: я жажду больше.

Я вновь вспоминаю о девчонке.

Однако меня сбивает с ног ее мать.

– Джозеф.

Я утолил голод, но мой организм все еще слаб. Вирус рьяно взялся за восстановление тканей своего хозяина. И он жаждет большего. Еще крови. Я поднимаюсь, однако ее сжатые кулаки вновь атакуют меня.

– Джозеф!

Позади нее я вижу девчонку. Ее веки начинают трепетать. Я должен выпить ее кровь. Я поднимаюсь. Но она вновь придавливает меня к земле.

– Джозеф.

Я пытаюсь увернуться от нее и проползти в обход. Она взбирается мне на спину, и минуту мы просто месим воздух непослушными конечностями. Я пытаюсь высвободиться, опереться руками о бетон и подтянуть себя к девчонке, от которой меня отделяет всего несколько ярдов. Ее мать обхватывает меня ногами и моими руками обнимает свое тело.

– Джозеф, пожалуйста. Джозеф.

Ее губы теперь щекочут мне шею. Затем я чувствую, как зубы нежно репетируют свой смертельный укус. Однако пока она на этом останавливается.

Глаза девочки на секунду распахиваются. Затем закрываются. Открываются и вновь закрываются.

Зубы ее матери поигрывают кожей на моей шее.

– Джозеф, помоги мне. Зубы со смертельным ядом.

Девочка тут же вылетает у меня из головы. Я напрягаю спинные мышцы и чувствую, как слабеет хватка Мэрили. Я высвобождаю свои руки и ноги и поспешно отодвигаюсь от нее. С минуту она так и сидит посреди подвала, опустив руки и беспомощно уставившись на меня. Затем она замечает дочь. И подкрадывается к ней.

– Миссис Хорд.

Она встает рядом с ней на колени.

– Миссис Хорд.

Она касается ее тощих обнаженных ног.

– Мэрили.

Она хватает сложенные джинсы и принимается натягивать их обратно Аманде на ноги. Добравшись до колен, она внезапно замирает. И поднимает глаза на меня.

– Я голодна, Джозеф.

Ее рука сжимает бедро Аманды. Сжимает так сильно, что оно бледнеет и покрывается пятнами.

– Я так голодна.

Она смотрит на свою дочь.

– Помоги мне, Джозеф.

Раны на моем теле почти все затянулись. Кровь перестала течь. Но я по-прежнему ощущаю, что работает у меня всего одно легкое, а кислота, вырвавшаяся из кишок, когда меня прострелили, теперь наводнила желудок. Но Вирус справится с этим. Через некоторое время я буду как новенький. Только если на меня сейчас нападет эта женщина – сейчас, когда бактерии на пике своей активности, – она добьет меня окончательно.

Я поднимаюсь и подхожу к ней. Она протягивает мне руку. Я принимаю ее и помогаю ей встать. Затем она гладит ладонью мое лицо и прижимается своими губами к моим. Когда же она отстраняется от меня, я замечаю, что все ее лицо теперь перепачкано кровью мужа.

– Джозеф, я думала о тебе.

Правой рукой я поддерживаю ей затылок.

– С самого первого мгновения нашей встречи я поняла, что ты особенный.

Левой рукой, на которой все еще покачивается обрубок моего наручника, я обхватываю ее горло.

– Да, особенный. Тот, кому я могу доверять.

Она оглядывается на дочь и вновь смотрит на меня.

– Могу я доверять тебе, Джо?

Я провожу языком по своим губам, ощущая вкус крови.

– Да, конечно.

– Хорошо.

Я сворачиваю ей шею.

Это было нелегко. Это оказалось очень непросто. Я измотан и слаб. Она тихонько вздрагивает. Я надавливаю еще немного, и раздается хруст позвонков. Ее начинает бить дрожь. Затем я давлю еще сильнее, слышен последний щелчок. И она замирает.

Я укладываю ее на бетон и замечаю полные ужаса глаза Аманды. Она раскрывает рот, словно собирается кричать, но, решив, что это всего лишь страшный сон, вновь закрывает глаза. Я всеми силами надеюсь, что этот кусочек реальности навсегда уйдет из ее памяти вместе со всеми ужасами последних нескольких часов.

Лидия приходит с тремя своими приятельницами. Как и обещала. Две из них еще более накачанные и натренированные, чем она. А третья – и вовсе удивительное зрелище: огромные плечи, огромная грудь, размером не меньше шаров для боулинга, и даже нечто, походящее на мужское достоинство. Может, так оно и есть?

– Она в порядке?

– Они ее накачали чем-то. Точно не знаю, чем.

– Они – это кто?

Я смотрю на Аманду: она без сознания покоится у меня на руках.

– Люди, которые уже не смогут ей навредить.

Лидия понимающе кивает.

– И что теперь?

– Ей необходим отдых и покой. Желательно, где-нибудь в безопасности.

– И надолго?

– Не знаю. Может, на пару дней.

Она переводит взгляд на грудастую вампиршу.

– Села?

Та отвечает густым гортанным басом.

– Нет проблем. Я с радостью пригляжу за крошкой.

Лидия вновь смотрит на меня.

– Согласен?

Я смотрю на Селу.

– За ней могут прийти.

Села демонстративно встает в позу бодибилдера и напрягает руки. Ее внушительного размера бицепсы готовы соскочить со своих мест.

– Их проблемы.

Я киваю головой.

– Хорошо.

Села протягивает руки.

– Теперь передай мне малышку.

Я приподнимаю ее. Села легонько поддевает Аманду ладонями и забирает на руки. Я указываю на кровавые отпечатки пальцев на джинсах и кроссовках, оставшиеся после того, как я кое-как одел ее.

– Сделай с этим что-нибудь до того, как она проснется.

Села смотрит в лицо мирно сопящей девочки и невообразимо длинным пальцем смахивает у нее со лба выбившиеся пряди волос.

– Нет проблем. Мы обязательно ей что-нибудь подыщем. За мной, девочки.

Одна из бодибилдерш открывает дверь, быстро проверяет улицу за ней и подает знак, все чисто. За ней следует Села. А третья красавица, замыкая процессию, выходит из помещения и закрывает за собой дверь.

– С ними она в полной безопасности.

– Ага.

Лидия подходит к двери и кладет ладонь на ручку.

– Нам нужно идти, скоро рассветет.

– Ага.

Мы выходим на авеню Би. Лидия запирает за нами дверь, и мы направляемся вниз по улице. Я киваю на покинутое нами здание.

– Это что, секретное помещение Общества?

– Это одно из моих секретных помещений.

– Ах-м.

Она засветила секретное помещение. Если кто-то за пределами ее круга узнает об этом, ему придется несладко. Всегда кому-то приходится несладко. Хотя, с другой стороны, может, ей не о чем беспокоиться. Я-то знаю себя лучше. Она украдкой поглядывает на меня и улыбается.

– Том просто рвал и метал.

– Да ну?

– Я сказала ему, что принесла тебе еду в чулан, а ты возьми и скрути меня. Забрал ключи и был таков. Он попытался выследить тебя, только я пустила по твоему следу пару своих девочек, и они замаскировали твой запах. У него от бешенства чуть пена изо рта не пошла. Угрожал мне. Говорил, что сдаст меня руководству, когда Терри вернется.

– Он еще не вернулся?

– Нет. Хотя посыльный принес нам весть. Коалиция готовит облаву: она закрывает все пути по своим территориям. Что-нибудь знаешь об этом?

– Никак нет.

Она останавливается на углу Девятой и Би.

– Я иду туда. Куда направишься ты?

Я киваю в противоположную сторону.

– Домой.

– Уверен?

– Больше некуда.

Она кивает.

– Что-нибудь еще?

– Есть закурить?

Она отрицательно мотает головой.

– Пожертвуй мои деньги посредникам смерти, которые выпускают табачные изделия. Ты же меня знаешь.

– Точно.

Она сует руки в карманы.

– А что с девчонкой?

– Если я не скажу тебе ничего завтра, жди возвращения Терри. Он знает, что с этим делать.

– Да, он всегда знает.

– Верно.

Придя домой, я, наконец-то, смываю с себя многодневную грязь и с сигаретой в зубах забираюсь в постель. По-прежнему на моем правом запястье раскачивается обрубок второго наручника. Я мог бы вскрыть замок, да только мой пиджак с инструментами лежит в противоположном углу комнаты. Непреодолимое для меня расстояние. Опустив сигарету в пепельницу рядом с прикроватной тумбочкой, я хватаюсь за распиленный наручник. И начинаю крутить его. Наручник, что все еще сковывает мое запястье, впивается мне в кожу. Цепь сильно перекручивается, но я все не останавливаюсь. И вот, последний раз крутанув своим запястьем, а второй рукой крепко сжимая свободный наручник, я добиваюсь своего. Цепь не выдерживает, и одно ее звено лопается, отлетая в противоположный конец комнаты. Положив распиленный наручник на тумбочку, я вновь зажимаю губами сигарету. Кожа на правом запястье покраснела и покалывает. Я принимаюсь ее массировать, поглядывая на белеющий в темноте на руке браслет от наручников. Я смотрю на него и кручу на запястье: у меня из головы никак не выходит девочка, что еще не так давно была пристегнута ко мне.

Так я и лежу, вдыхая сигаретный дым одним-единственным легким.

Когда я засыпаю, мне снится сон. Он не о девочке, ее матери или отце. Нет в нем места Уитни Вейл, и Иви. Мне не снится ничего, что так утомляло последние дни. Мне явилась темнота. И мне видны ее мельчайшие детали, которые ускользнули от меня тогда, в том подвале.

То, как темнота просочилась в подвал через трещину в воздухе. Как она разграничила пространство между Хордом и мной. Прошла сквозь него. Как она завибрировала и задрожала, с неистовым удовлетворением накидываясь на тени в углах. Я вижу, как очертания подвала неистово пытаются сбросить с себя оковы этой темноты, а люди, попавшие в ее ловушку, отчаянно колотят по ней руками, желая скорее вырваться наружу, словно пленники гигантского резинового шара. Я вижу дыры, которые она проделала в тенях, и как последние затем потемнели и слились с темнотой.

Затем мне явилась темная тень в форме лица орущего Дейла Хорда.

– Прекрати кричать, Питт.

Я открываю глаза. Они уже здесь.

– Не слишком ли рано, ребята?

Предо поставил около кровати мой кабинетный стул и сидит на нем. Он сверяется с часами.

– Почти полночь. Ты проспал весь день. Теперь пришло время вставать.

Я сажусь в кровати и потягиваюсь.

– Я бы предложил вам кофе или что-нибудь в этом роде, только вы мне не очень нравитесь.

Я стаскиваю с себя одеяло и собираюсь встать, как тут один из гигантов Предо вскидывает руку.

– Мистер Питт, думаю, вы могли бы сейчас остаться в кровати.

– Разумеется.

Я беру с тумбочки пепельницу и сигарету, зажигаю ночник, опираюсь спиной о стену прямо так, в трусах и футболке, и принимаюсь курить. Предо ждет с минуту, затем это ему надоедает.

– Где девочка?

Я затягиваюсь. Похоже, часть дыма пошла в правое легкое. Что ж, весьма оптимистично.

– Скажем так, мистер Предо.

Его глаза превращаются в щелки, но он терпеливо ждет моих слов.

– Знаете, что странно?

Он ждет.

– Нет? Хорошо, я вам скажу.

Я тушу сигарету в пепельнице.

– Странно то, что вы не спрашиваете, что стало с Хордами.

Я беру с тумбочки пачку «Лаки» и выталкиваю очередную сигарету.

– Когда я виделся с ними в последний раз, один из ваших агентов был с ними. Он, наверное, должен был уже отчитаться перед вами? А знаете, откуда я знаю, что он этого не сделал?

Я снимаю зажигалку с предохранителя.

– Потому что я убил его.

Из-под моего большого пальца вырывается огненный язычок.

– Однако почему-то мне кажется, что вы уже об этом знаете.

Я подкуриваю сигарету.

– И вам нет до этого никакого дела.

Щелчок – и зажигалка вновь на предохранителе.

– Может, скажете что-нибудь?

Все это время Предо сидит с сомкнутыми в форме домика пальцами, но после моей последней фразы он плотно прижимает пальцы одной руки к губам.

– Можно мне сигарету?

Я протягиваю ему одну. Он принимает ее и задумчиво постукивает по ногтю большого пальца. Затем, аккуратно пристроив меж губ, тянется ко мне, к моей поднесенной зажигалке. Огонь колышется от дыхания, и он погружает кончик своей сигареты прямо в его сердцевину. Глубоко вдыхает, откидывается на спинку стула и, слегка покашливая, выдыхает струю дыма.

– Без фильтра.

Я закрываю зажигалку и кладу ее обратно на тумбочку.

– Ага.

Он затягивается еще раз и выдыхает – на этот раз без покашливания.

– Это одно из преимуществ, которым наградил нас Вирус. Себе лично я не особо часто позволяю извлекать выгоду из этих преимуществ. Но если уж играть, то играть без правил. Без фильтров, я хотел сказать. Так яснее чувствуешь вкус.

– Ага.

– В этом я полностью за.

Он снимает крупицу табака с языка.

– Мой агент не вышел на связь в условленное время.

Он стряхивает выуженную крупицу на пол.

– Одно из моих особых подразделений посетило жилище Хордов: теперь там и следа не осталось от произошедшего. Судя по уликам, оставленным вами всеми в доме доктора Хорда, и по склонностям самого хозяина дома я сумел сделать вывод о том, куда переместилась ваша… вечеринка далее. Один из моих агентов нанес визит в школу. Вы правы, я знаю, что произошло с Хордами и их человеком. И также мне известно о судьбе моего собственного агента. И вы правы кое в чем еще: мне до этого нет никакого дела.

Он затягивается в очередной раз и вдруг с кислым лицом отклоняется подальше от руки, сжимающей сигарету.

– Что говорит вот это о том, как я отношусь к вам?

Он бросает недокуренную сигарету на пол и наступает на нее.

– Видите ли, Питт. Вы очень сильно заблуждаетесь по поводу того, что происходит в этой комнате. Вам кажется, что вы контролируете ситуацию. И вы думаете, что я попадусь на эту вашу хитрую уловку? Вы надеетесь выйти отсюда не только живым и невредимым, но еще и получить ответы на кое-какие вопросы и, возможно, какое-то поощрение. Да, действительно, здесь мы с вами заключим кое-какую сделку на довольно привлекательных для вас условиях. Вот только боюсь, зависеть от нее будет не ваша жизнь, а тот способ, которым она прекратится.

Огонь в моей сигарете вплотную подступает к моим пальцам.

– Вы убили агента Коалиции. Вы должны умереть. Порадуйте нас вестью о том, где находится девчонка, и вы умрете более быстрым и по возможности наименее болезненным способом. Вы, конечно же, можете удержать эту ценную информацию, чем заставите нас вытащить ее из вас силой. После чего мы отвезем вас в сторону Нью-Джерси, где, как мне кажется, самые красивые восходы… интересные подробности, неправда ли?

Зажженная сигарета обжигает мои пальцы. Я подношу ее ко рту и, прежде чем потушить ее, затягиваюсь в последний раз. Я как можно дольше удерживаю дым в легких, выпуская его затем через ноздри.

– Я знаю, что Хорд был носителем.

Я поднимаю с пола раздавленную Предо сигарету.

– Да, я прекрасно понимаю, что своей последней фразой подписал себе приговор.

Я бросаю расплющенную сигарету в пепельницу.

– Что это вообще все значит? Позвольте, я вам объясню. Теперь, думаю, вы знаете, что мне известно то, о чем я сейчас собираюсь говорить.

Я собираюсь с мыслями. И молюсь, чтобы они меня не подвели. По крайней мере, слишком быстро.

– Скажем, вы один из таких людей, как Хорд. Скажем, помимо председательского кресла в компании «Хорд биотек», вы также занимаете место ведущего специалиста в области исследований и экспериментов. Ну и ради очередного довода, скажем, вы обладаете таким же больным и извращенным сознанием, которому просто не терпится докопаться до того, как устроен мир за гранью возможного. А таковым как раз является наш мир. Вот теперь, думаю, мне пора одеться.

Я проворно перемещаюсь к краю кровати. Гигант намеревался было меня остановить, только на этот раз Предо кивнул головой, и тот не сдвинулся с места. Предо наблюдает за тем, как я медленно подхожу к своей гардеробной. Как оказалось, стоять в моем состоянии куда сложнее, чем лежать.

– Питт. Неважно себя чувствуешь?

– Бывало и лучше.

Несколько мгновений я стою перед зеркалом на двери гардеробной и смотрю на себя.

Предо не переводит взгляд к месту на моей кровати, где я только что сидел и спокойно курил.

– Так что ты там говорил?

Неудивительно, что я дерьмово выгляжу. Синяки вокруг глаз и нос не так уж плохи, только вот зуба, что мне выбил Том, уже ничего не заменит. Вирус способен залечить раны и срастить кости, однако выращивать новые зубы не по его части.

– Да. Скажем, вы Хорд, и все, что я сказал о вас, чистая правда. Это так и есть на самом деле. Мы оба знаем. И никто не осмелится обвинить вас в профессиональном интересе относительно чего-то очень странного, из ряда вон выходящего, опасного, как те бактерии. Бактерии, которые, ну, не знаю, скажем, пожирают своего хозяина и понуждают его питаться человеческой плотью.

Раны на руках и левой ноге покрылись кирпичного цвета коркой. Я стаскиваю с себя футболку.

– Знаете, это довольно неплохой бизнес. Бактерии и все такое.

Огнестрельные ранения на моем животе и груди также покрылись бурой коркой, а пространство вокруг них выглядит так, будто с него только что содрали кожу. Если бы мне удалось найти еще немного крови, все недуги покинули бы меня менее, чем через пару дней. Вопрос в том, выберусь ли я отсюда живым?

– Только представьте: опасные бактерии, сотни, тысячи зараженных, настоящая эпидемия. А тут появляетесь вы со своей спасительной вакциной. Какой идиот не заплатит бешеных денег, чтобы рано или поздно не съесть своему соседу мозги?

Я раздвигаю двери гардеробной и достаю пару старых выцветших джинсов. Натянув их, я снимаю с полки одну из футболок. Надевая ее, я разворачиваюсь к Предо.

– Но с чего вы начнете? Как вы достанете вакцину?

Я подхожу к столу, беру бумажник, ключи, какую-то мелочь и все это рассовываю по карманам.

– Не знаю, что и как там происходит в этих экспериментальных делах, но прекрасно понимаю, что для начала вам была необходима жертва, уже зараженная этими бактериями под рабочим названием бактерия-зомби. Знаете, мистер Предо, сегодня очень немногие люди умеют справляться с зомби. Точнее, их не существует вовсе. Зато появились те, кто поможет превратить тебя в этих монстров.

Я сажусь на край кровати и сгибаюсь вдвое, чтобы надеть носки.

– Знаете кого-нибудь?

Я шарю под кроватью в поисках своих ботинок.

– О чем разговор! Если кто и знает, где достать монстрика, так это Декстер Предо.

И зашнуровываю их.

– Однако затем в делах Хорда появляется небольшая заминка. Насколько я знаю, бактерии просто живут в теле своего хозяина и постепенно его убивают. Что будет делать с ними бриллиантовый миллионер?

Я хватаю пачку сигарет и вынимаю одну.

– Простые люди могут сказать: поиметь их. Но я же буду сдержаннее: сделать новых зомби. Как? А очень просто: заставить зомби немного покусать другого человека. И, вуаля – новоиспеченный зомби к вашим услугам! Однако же, черт! Некоторые особи способны продлить свое существование, питаясь человеческими мозгами. Но как долго это может продолжаться? Да и для того, чтобы обеспечить массовое потребление вакцины, необходимо заразить как можно больше людей. С другой стороны, будет странно, если люди, посещающие лабораторию Хорда в надежде получить вакцину, заразятся зомби-болезнью сами. Это натолкнет кое-кого на определенные мысли. Но здесь…

Я указываю на Предо своей сигаретой.

– Здесь бриллиантовому Хорду вновь сопутствует удача. Выясняется, что бактериям не обязательно умирать вместе с телом, которое они занимали. Они способны существовать и вне его. Каким образом? Не знаю. Но это действительно так. Я сам видел. А это значит, что вы можете беспрепятственно рассматривать бактерию в микроскоп и исследовать ее, не заботясь о создании новых поколений зомби. Если только вам не понадобится самому этим заниматься. Итак, каковы могли быть причины создания новых зомби?

Я стряхиваю пепел с кончика сигареты.

– Есть идеи?

Предо уставился куда-то сквозь меня. Гигант послушно стоит на своем месте и терпеливо ждет приказа Предо оторвать мне сначала все пальцы за комедию, которую я здесь устроил.

Я поднимаю палец.

– У меня, похоже, появилась.

Теперь мой палец указывает на Предо.

– Что, если у вас появилась идея изучить бактерию в действии? Вот она заразила жертву, вот она распространилась, и как быстро все это произошло? Для человека, занимающегося поисками вакцины против эпидемии от бактерии-зомби, это весьма ценная информация. Особенно – если этот человек собирается запустить эту эпидемию сам?

Я приставляю палец к голове.

– Но вы не можете запустить эпидемию, пока не найдете противоядия. А не будет противоядия – не будет и биллионов. А вот это уже нехорошо. Итак, как же вы поступите? Вы продолжите осуществление своего отвратительного плана и распространите заразу среди обычных людей. Не везде, конечно. Очаг будет локализован.

Я убираю палец и вновь принимаюсь курить.

– Видите ли, никто не захочет, чтобы подобный эксперимент проводился на его территории. Поскольку подобное дерьмо всегда приносит проблемы, а проблемы всегда притягивают к себе внимание. Чего по определению нельзя допускать на своей территории. Поэтому-то ничто подобное никогда не проходит пробы на землях Коалиции. Аналогично с верхними районами города: Худ так просто этого не оставит. Ну, и чтобы быть честным до конца, не на территории Анклава. Потому что никто никогда не связывается с Анклавом. Конечно, обстановка где-нибудь под Хьюстоном или на окраинах города не такая напряженная, но пойди и отследи ход эксперимента в такой дали. Сложно, знаете ли, данные собирать. Да и сам эксперимент легко может выйти из-под контроля. А как насчет территории Общества? Эй! А почему бы и нет? Все останутся в выигрыше. Хорд отвечает за распространение бактерии, а Коалиция наводит небольшую шумиху ниже Четырнадцатой. Ловушка для Терри: якобы Диджей Грейв Дигга мутит воду, и все! Добро пожаловать, зомби.