Текст книги "Мертвее не бывает"

Автор книги: Чарли Хьюстон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 16 страниц)

В обзоре появляется Лидия. Она присоединяется к Тому.

– Я ни о чем не пекусь, просто число женщин среди жертв вампиров значительно превышает число мужчин. Это просто насилие какое-то.

– Вот об этом я говорю.

– Значит, ты приказал Хёрли отключить его и пронести по улицам до штаб-квартиры?

– Послушайте! Я вынужден был как-то поступить. Он со своими боссами из Коалиции что-то замышляет на нашей территории. Похоже, они вовлекли его в нечто очень, очень плохое. Давно не секрет, что он шпион, и шпионит отнюдь не в нашу пользу. Пришло время его убрать. И все тут.

– Ага.

Лидия поворачивается к кому-то, кого я не могу видеть.

– Хёрли, ты видел женщину, которую он привел к себе домой?

– Ага.

– Она из Коалиции?

– Не знаю. Возможно.

– Так ты думаешь, что да?

– Не знаю. Том говорит, что да. Возможно. Красивая леди.

– Ясно.

Том отворачивается от плиты.

– Эй, не называй ее леди.

– Почему?

– Потому что это унизительно.

– Отстань от него, Том.

– Какого черта! Я что, должен это терпеть?

– Ты же сам прекрасно знаешь, Хёрли – старый боевой пес. Пусть говорит, как ему хочется.

– Боже! Как достали меня ваши чертовы непонятные стандарты! Знаете, как это называется? Все это попахивает контрреволюцией! Мы все равны. Мы равны или мы не равны? На хрена сдались эти стандарты, все эти правила? Да есть ли они вообще? А если вы собираетесь их ввести, сначала примите их сами!

– Прекрати, Том.

Лидия поворачивается к Хёрли.

– А что насчет женщины, к которой он прикладывался?

– Ну, с этим все было неплохо. По-моему.

– Все было согласно правилам?

Наступает тишина. Мне даже слышно, как скрипят мозги Хёрли, пока он обдумывает, как ему ответить. А может, он вспоминает эти самые правила.

– Ну, не совсем так, как любит Терри. Вот почему я и пристукнул его.

– Хорошо.

Она вновь поворачивается к Тому.

– И что теперь?

– Что теперь? Теперь мы поболтаем с нашим любителем отсосать.

– Том!

– Извиняюсь, извиняюсь! Вы же знаете, что я и мои анархисты весьма неравнодушны к голубым и лесбиянкам. Так что это у меня просто вырвалось.

– Забери свои слова обратно.

Она выходит из поля зрения, а Том вновь принимается помешивать свою пахучую жижу.

– Как бы там ни было, когда он проснется, мы обвяжем его резиновым жгутом и посмотрим, что вытечет из его вен.

– Я не сплю, Том.

Он от неожиданности подпрыгивает и оборачивается к двери.

– Придурок! Как долго ты уже шпионишь за нами?

– Ты имеешь в виду, сколько времени я уже пытаюсь уснуть, чтобы не слышать всей этой чуши?

Он вплотную подходит к двери. Настолько близко, что в щель мне виден лишь кусок его потертых джинсов.

– Ну ладно, придурок. Зато на этот раз ты вплотную познакомился с моим нововведением – как тебе, а? Кандалы и цепи? Неплохо, да? Сколько ни старайся, из них тебе не выбраться.

– Слушай, Том. Мне даже не придется. Терри сам все сделает.

– Ну все, придурок. Ты сам напросился.

Он начинает открывать замок.

– Слушай, друг. Скажи Хёрли, чтобы вырубил меня еще раз, мне так нужно хоть немного поспать.

Замок открыт. Я опрокидываюсь на спину и задираю вверх ноги, прижимая колени к груди.

– Хёрли тебе тут не слуга! Придурок, я сам о тебе позабочусь. Тоже мне, умник нашелся. Все, теперь тебе конец!

– Ты собираешься снять с меня кандалы?

– Определенно. Боюсь только, мой способ тебе не понравится.

Дверь распахивается. Я изо всех сил пинаю его обеими ногами, он отскакивает назад и, злобно хрипя и отплевываясь, вновь врывается в комнату. На этот раз я ловлю его ногами в живот и перебрасываю через себя. Он обрушивается всей своей массой на плетеный стул, который под таким напором разлетается в щепки. Я как можно скорее переворачиваюсь обратно на задницу и выбираюсь за дверь чулана, выставив вперед руки.

– Эй, Том. Я бы помог тебе подняться, если бы не эта штуковина у меня на руках.

– Ну все, сволочь.

Он стремительно налетает на меня, и я успеваю лишь сильно пожалеть, что у меня такой грязный болтливый рот.

Я пытаюсь сбросить его с себя, пытаюсь столкнуть его ногами на пол, где мне, возможно, удастся захватить цепью, сковывающей мои руки, его горло и задушить Тома, разломав к чертовой матери хренову трахею. Но тщетно. Он без труда уворачивается от моих ног, хватает меня за воротник пиджака, поднимает с пола и принимается мутузить мое лицо. Лидия цепляется за него и оттаскивает от меня почти сразу же, однако ему удается вмазать мне по лицу десять или одиннадцать раз. Я безнадежной грудой падаю на пол. Из носа и рта течет бесценная кровь, которую сейчас мне никак нельзя терять. Том порывается в мою сторону, но Лидия с легкостью ставит его на место.

– Черт! Ты хоть думаешь, что творишь, дура?

Ее мощные накачанные мышцы на плечах напрягаются, однако голос все так же спокоен:

– Полегче с выражениями.

– Кончай учить меня разговаривать, уродка!

– Том, еще раз я услышу от тебя такие слова, как девка, стерва, сволочь, любитель отсосать, лесбиянка, дура, голубой или уродка, я не просто заставлю тебя проглотить твою собственную сперму, но натравлю на тебя двух знакомых мне вампирш, которые от тебя и следа не оставят. Ты только их жди.

Он делает шаг в мою сторону, но внезапно между нами возникает Хёрли.

– Терри бы не хотел, чтобы вы двое дрались.

Я лежу на боку, отплевываясь и отхаркивая кровь.

– Да, ребятки, папочка жутко рассердится, когда увидит, что вы так и не научились друг с другом ладить.

Том из собственных ботинок готов выпрыгнуть, лишь бы до меня добраться, да только Хёрли кладет свою тяжелую руку ему на плечо, и тот успокаивается. Затем Хёрли поворачивается ко мне.

– Джо, может, и тебе стоит попридержать язык?

Уставившись на лужицу крови прямо под моим лицом, я всерьез подумываю о том, чтобы ее выпить.

– Да, да, Хёрл. И тебя иногда посещают толковые мысли.

Он важно пыхтит.

– Ты же помнишь, что произошло в прошлый раз, ведь так, Джо?

– Ага.

– Тогда я старался быть с тобой помягче.

Я молчу. Он переводит взгляд с Лидии на Тома.

– А вы двое немедленно пожмите друг другу руки в знак перемирия.

Том сердито вздыхает.

– Да пошел ты.

Лидия протягивает ему руку.

– Он прав, Том. Мы ведь с тобой в одной лодке. Мы должны держать наших темпераментных монстров в узде.

Она ему улыбается. Он принимает ее руку. Она крепко сжимает ее, однако Хёрли ничего не замечает. Том с силой выдергивает свою ладонь обратно и накидывается на нее с кулаками.

– Чертова сволочь!

Хёрли закрывает Лидию от его ожесточенных ударов и мягким движением руки отшвыривает Тома к противоположной стене.

– Том, иди прогуляйся.

– Какого хрена?

– Терри бы не понравилось такое. Так что иди продышись.

– Сейчас светло.

– Тогда иди наверх.

– Да этот хренов…

Хёрли взводит вверх палец.

– Отлично. Я спокоен. Я, на хрен, спокоен. Иду наверх. Только прежде пусть этого чертова шпиона посадят обратно в клетку.

Хёрли пожимает плечами.

– Конечно.

В два гигантских шага он добирается до меня, сгребает в охапку и снова заносит в сырой чулан. Дверь закрывается и запирается на цепь. Слышу, как Том начинает подниматься по лестнице, но вдруг останавливается.

– Лидия, ты права. Мы в одной лодке. Я запомню это, детка.

Хлопает дверь – все, он ушел. Тяжело поскрипывает стул: Хёрли сел на свое место.

– Видишь, вот так-то лучше. Теперь все друг друга любят.

– Он говорит, что родился анархистом, а на самом деле он фашист. Ты в курсе, что он хотел ввести униформу. Футболки и нарукавные повязки для всех членов Общества. И это еще не все. На форме должна быть нашита лицензия Общества и разные значки, в зависимости от твоей принадлежности к подразделениям Общества: его анархисты, лесбиянки, голубые и прочие группы по интересам или половому признаку. Он сказал, что это еще больше сплотит нас. Так мы всегда будем узнавать друг друга на улицах. На самом деле, таким образом он просто мечтает возродить систему классификации, чтобы еще за милю распознать в человеке врага и позаботиться о нем, когда придет время. Сказать начистоту, до того как меня заразили, мир вампиров совсем не был организован. И этот тупица намеревается наверстать упущенное. Он уже почти под стать Сталину, а дай ему повязку и значок – мир содрогнется от второго Гитлера. Пусть даже это будет мир вампиров. Хотя с такими темпами – кто знает?

Она сидит за столом и прихлебывает ложкой какую-то вегетарианскую, судя по запаху, смесь, которую все помешивал Том.

– С такими успехами, Хёрли, он скоро станет главным по охране в Обществе, а это может быть чревато для тебя. Сейчас ему нравится поигрывать твоими мускулами, только вот когда он доберется до главы, его анархисты в бойцовских сапогах будут лично контролировать по ночам улицы, вооружившись дубинками. Так что пока тебе стоить быть осторожным.

– Я присматриваю за всеми, Лидия. Так мне говорит Терри.

– Да, но так ли уж ты нужен Терри? Сколько еще ты будешь позволять ему принимать решения за тебя?

– С этим у меня все в порядке.

– Да, но, понимаешь…

Я с трудом могу переварить то, о чем они говорят. Колики одолевают меня. Одна более резкая, другая более продолжительная. Черт, только не обе сразу! Надо найти какой-то выход.

– Эй, Лидия.

Тишина.

– Лидия.

– Что?

– Мне, конечно, очень интересно слушать вашу беседу с Хёрли о том, как функционирует Общество. Только мое состояние, мягко говоря, все ухудшается.

– Да, выглядел ты неважно.

– Могу я хотя бы получить кровь, которую достал?

– Прости, Джо. Эта кровь – улика номер один в деле Тома против тебя. Несмотря на всю мою ненависть к нему, я не могу оказать тебе такую услугу.

– А есть что-нибудь про запас?

– Нет.

– Ага. Ну, хорошо. Может, вы меня выпустите, я же в кандалах.

– Нет, думаю, тебе придется просидеть там, пока Терри не вернется с Худа.

– Есть идеи, когда это произойдет?

– Может, сегодня. Может, ночи через две. Все зависит от того, как там обстоят дела.

Ночи через две.

– Может, вы ему позвоните?

– Он не любит, когда мы ему звоним. Особенно, когда он наверху. Он думает, что у Коалиции есть пара своих людей в сетях телекоммуникаций. Он боится, что они смогут выследить его, когда он будет возвращаться. Да, он действительно смахивает на параноика, может, чересчур переобщался с Томом. Да только не стоит испытывать судьбу.

– Все это замечательно, Лидия. Но, видишь ли, есть одна девчонка, которую мне срочно надо найти.

– Женщина.

– Нет, девочка. Она совсем еще ребенок, и, похоже, что ее хочет изнасиловать собственный отец.

Она подходит к двери немного ближе.

Лидию я знаю не так хорошо, но известно мне о ней достаточно.

Мне известно, что пару лет назад она защитила в Нью-Йоркском университете свою диссертацию на тему «Важные половые роли». Знаю, что она была большой шишкой в политике университетского кампуса и учила женщин самообороне. Также однажды какой-то мелкий бандит решил поиграть с ней и жестоко поплатился за свою выходку: она лягнула его в пах и выдавила оба глаза. Однако этому несчастному удалось укусить ее в щеку.

Насколько мне известно, у нее была парочка друзей из нашего мира, о настоящей жизни которых она и не подозревала. Увидев первые симптомы заболевания, они спохватились и привели ее к Терри. И самое удивительное, полнейшим шоком для нее во всей этой истории стало не существование вампиров, а то, что они живут в совершенном беспорядке и дезорганизации. Она без труда нашла себе здесь применение.

Лидия крепкий орешек, но все же она очень молода. В прямом смысле слова: ей еще и двадцати пяти нет. Внутри она осталась все такой же мягкой и ранимой, утаила от Вируса свои принципы, убеждения и чувства, что лелеяла до превращения в вампира. Черт! Так всегда происходит, когда ты молод. А затем все благородное либо растет вместе с тобой, либо умирает. Третьего не дано.

– Почему тебя это так беспокоит, Джо?

– По правде сказать, это меня совсем не беспокоит. Это моя работа. Но мне показалось, это обеспокоит тебя.

– Это всего лишь работа, Джо.

– Маленькая девочка, некому ее защитить.

– Ну ты и дерьмо!

– Она совсем одна.

– Ладно, говори, где она. Я ей помогу.

– Не знаю, где она. Вот почему мне надо выбраться. Чтобы ее найти.

– Как ты собираешься это сделать?

– Надо пообщаться с одним парнем.

– Скажи мне его имя. Я с ним поговорю.

– Не сомневаюсь в этом. Только, видишь ли, самое интересное в том, что этот парень живет выше Четырнадцатой. И он связан с нашим миром. Появись ты у него и пристань со своими расспросами, он заявит на нарушение политической дипломатии между нашими двумя мирами.

– Да, только есть одна вещь, Джо.

– О чем ты?

– У меня нет никакого основания верить тебе. Как насчет этого, Джо? Почему я должна тебе верить?

– А у меня есть причины врать? Допустим, это ложь, но ты поведешься и отпустишь меня. Куда я пойду? Я живу здесь по соседству, и я на пределе. Если я буду торчать здесь, вы, ребята, меня с легкостью отследите, и я опять попаду сюда. Я же не могу никуда сбежать.

– Как на счет верхней части города?

– Все, что меня связывает с той частью города, лишь связано с работой. Иначе и жить я бы перебрался туда. Но я же здесь. Представим, что я перееду туда, но вдруг окажусь не у дел. Вы знаете, что Декстер Предо делает с теми, кто оказывается не у дел?

– Да, вроде бы.

– Значит, я не лгу.

В ответ вновь тишина.

– Лидия, ей всего четырнадцать. И ее зовут Аманда.

Пальцами я пробегаю по карманам. Они забрали все: мой пистолет, нож, чехол с приборами и кровь, которую я добыл. Но фото осталось при мне. Я вынимаю его и подсовываю под дверь.

– Вот как она выглядит.

Лидия берет фото. Затем не слышно ничего кроме ее дыхания, шелеста газет, которые читает Хёрли, и тяжелого шепота Вируса в моих зудящих венах.

Фото вновь появляется под дверью.

– Джо, знаешь, что тебе не следовало делать?

– Что?

– Прикладываться к той женщине прошлой ночью. Ты все равно что изнасиловал ее, Джо. Это было насилие. А я с насильниками дел не имею.

Она отходит от двери.

– Я иду наверх, Хёрли. Если этот придурок вздумает умасливать тебя байками про маленькую девочку, не слушай его.

– Брось, Лидия. Джо прекрасно знает, что со мной лучше не связываться.

Это верно. Теперь я остаюсь совсем один в этом помещении, хотя нет, Вирус продолжает нашептывать мне свою песнь.

Знаете, это очень однообразный разговор – я про Вирус и себя. Он все напевает мне: еда, еда, еда, а я ему все: прекрати, прекрати, прекрати. Я уже чуть со скуки не умираю. Только от этого меня «спасает» адская боль, сдавливающая мой кишечник. Это заставляет меня изрядно попотеть, поскулить и побиться головой о сырой пол. Представьте себе пищевое отравление, только в сотни раз хуже. Вот именно это я сейчас переживаю. И рвотой с промыванием тут дело не обойдется. Однако боль хотя бы накатывающая. И на том спасибо. Она время от времени отпускает свою мертвую хватку. Так что я даже могу улечься и подумать о следующих нападениях Вируса на организм и о том, что это всего лишь цветочки, ягодки меня ожидают уже не в таком далеком будущем. А это уже начинает сильно меня беспокоить, потому что не должно бы так сильно болеть на первых этапах ломки. Похоже, я недооценил вред, причиненный порошком Хорда моему организму. А если вспомнить те раны, которые нанесла мне Вейл, ожоги, избиение Хёрли и еще этот Том, – да, долго я так не протяну. Вирус все брюзжит и брюзжит, хотя и он изрядно выдохся. Пока он лишь только хнычет, но скоро начнет рыдать. Затем придут вопли и вспышки гнева.

Я немного расслаблюсь, пока зверь, ослабив хватку, проползает по низу моего кишечника.

Такое у меня уже было. Я знаю, что выдержу это, и скоро спазмы станут еще невыносимее, а затем перейдут в постоянную, неутихающую боль. А после этого начнется самое интересное. Я превзойду сам себя и границы собственного опыта. Не в первый раз я буду балансировать на грани, но и не последний. И всегда это как первый раз. К такому не возможно привыкнуть. На ум приходит Джордж. Нет, так не пойдет. Надо отвлечься.

– Хёрли, Эй! Херл!

– Да?

– Как далеко ты заходил? Я про промежутки между приемами крови?

– Я?

– Да, или там есть еще один парень по имени Хёрли?

– Попридержи язык, Джо.

– Да, прости. Я сейчас немного в напряге.

– Адские муки, да?

– Угу. Так каков срок?

– Однажды почти две недели.

– Да ну?

– Точно.

– И как ты себя чувствовал?

– Мне не следует с тобой разговаривать.

– Черт! Хёрл! Насколько сильной может быть боль? О, черт! Черт!

Зверь возвращается.

– Эй, Джо. Ты в порядке?

– Нет.

– Ясно.

– Значит, две недели, да?

– Ага.

– И что произошло?

Он молчит. Я вплотную прижимаюсь к одной из щелей между дверью и косяком.

– Ну давай, парень. Поговори со мной, мне надо отвлечься от этих спазмов.

Он ерзает на стуле, и тот отвечает ему тяжелым скрипом.

– Хорошо. Это давно было. Уверен, что хочешь услышать?

– Да… д-да.

– Хорошо. Значит, назад в прошлое. Я работал с одними контрабандистами. Меня наняли в качестве… ну, типа секьюрити. Как всегда, работал мышцами. Это случилось на Лонг-Айленде, куда должна была прибыть новая партия груза.

– Смотри-ка, а мир-то не меняется.

– Ага. Только для этой работенки нужно что-то вроде таланта, умения.

– Конечно.

– Как бы там ни было, нам всего лишь нужно было принять лодку, когда она подъедет к берегу, и снять спиртное.

– А помимо выпивки?

– Нет, ничего. По закону не положено.

– Ага. Так я и думал.

– Мы тогда подкупили этих полицейских на пляже. Чтобы, ну, обработать лодку. Только они подставили нас. Видать, решили сами поживиться на контрабанде. И без предупреждения начали палить. Томми долго ждать не пришлось. Тебя много раз ранили, Джо?

– Раза два было.

– Адская боль, да? Черт! Здорово же они меня тогда подцепили. Прострочили живот и ноги. Ребята занесли меня в машину, и мы собрались выбираться оттуда, да только эти чертовы копы перегородили все дороги. Хорошенько они нас подставили. Машина слетела с дороги, но я успел вылезти из нее. Ребятам повезло меньше: я даже не заметил, как копы швырнули гранату. Взрывом их останки разметало на многие мили вокруг. Хорошие были парни.

– И что же стало с тобой?

– Со мной? Отлетел ярдов на двадцать, когда взорвалась машина. Приземлился я неподалеку от стальной дренажной трубы и, выбиваясь из последних сил, забрался внутрь нее. А затем потерял, видать, потерял сознание, потому как помню, что очнулся, а копов и след простыл.

– Что дальше?

– Так и лежал там, Джо. С ногами у меня полная беда была. Больше и пошевелиться не мог. Вот так лежал себе и лежал. Раны затянулись довольно быстро, ну, ты знаешь, как это происходит. Но раны ранами, а внутри все кости чуть ли не перемолоты были. Так что процесс выздоровления затянулся надолго.

– Да уж.

– Ну, в общем, лежал я так где-то еще с неделю. Или около того. Потерял всю кровь, поэтому кости срастались медленно. Тут еще Вирус восстал против меня. Начал умалять и завывать. Слава Богу, хоть труба меня от солнца надежно укрывала.

– Тяжело пришлось.

– Джо, врать не буду, ты меня знаешь. Только я держался, изо всех сил держался. Мне становилось все хуже и хуже. Кишки сводило так, как тебе и не снилось. Начали одолевать нестерпимые головные боли. Болело все – от кожи – до кончиков волос. Черт! Одному Богу известно, что мне тогда довелось пережить.

Значит, вот, что мне еще предстоит.

– Где-то в середине второй недели все внезапно прекратилось.

– Боль?

– Все. Я не чувствовал ничего. Буквально все чувства меня покинули. Все ощущения. Так продолжалось один день. Знаешь, странно это, не чувствовать ничего. А затем… наступило что-то очень странное.

– В смысле?

– Ну, внезапно я почувствовал все…

Вирус атакует!

– Прости, что ты сейчас говорил?

– Еще бы. Мне хорошо слышны твои мучения. Я говорил, что тогда начал раздумывать над тем, почему это произошло. Ведь много кто говорил, что Вирус может уйти. Ведь я на самом деле вдруг ни с того ни с сего почувствовал себя лучше. О, черт! Еще как лучше. Тут же адский голод меня скрутил, так что, не теряя ни секунды, я вскочил на ноги и пошел к дороге. Мне удалось поймать первую попавшуюся машину. Выглядел я, скажу сразу, не самым лучшим образом. Как после автокатастрофы, что, собственно, было правдой. Поэтому-то они, наверное, ну, та семья в машине, ни о чем меня не спрашивали. Матерь Божья! Я так больше ни разу в жизни не пировал! Джо, раздолье-то было!

– Анклав всегда говорит об этом состоянии. Дэниел утверждает, что все они пребывают в нем.

– Ага, то же самое сказал мне Терри, когда я вернулся и выложил ему все, как было.

– Терри был с вами?

– Ну да.

– Как же, но я ведь думал…

– Ну все, хватит. Пора закругляться с этими байками. Лучше помолчи там, Джо. У тебя и так проблем невпроворот. Что тебе эта история.

Он молчит, как партизан. Да и ладно, у меня теперь появилась новая пища для размышлений. Я всегда думал, что в те времена Терри занимался Обществом. Так думает большинство из нас. А на самом деле…

Новая атака Вируса. Мне становится совсем не до размышлений.

– Эй, Питт.

Прошло немного времени. Хотя мне так не показалось: очень уж мучительно все это.

Я осторожно выгребаюсь из оков последнего полуобморочного состояния. Яркий свет бьет мне в лицо, я зажмуриваю глаза, и тут нечто более увесистое, чем свет, обрушивается на мое лицо.

– Линда смылась на одно из своих сомнительных собраний.

Я пытаюсь приподнять голову от пола, однако он придавливает ее обратно.

– А Хёрли пошел проверить, нет ли сообщений от Терри. Его посланцы вполне могли порадовать нас хоть чем-нибудь.

На этот раз я даже не пытаюсь приподнять голову. Так что теперь он попросту пинает ее ногой.

– Угадай, кто остался за главного?

Следующие несколько минут он не унимается и мутузит меня. Он знает, что в моем состоянии лишние побои значительно облегчат мне уход в иной мир. И он не скрывает своего удовольствия.

– Питт, ты что-то плохо выглядишь. А знаешь, что смотрится еще хуже? Твое чертово будущее.

Он пинает меня еще раз. Из меня вырывается тяжелый вздох. Он одобрительно кивает.

– Это действительно так, Питт. Сейчас ты похож на покойника. Еще больше похож, чем два часа назад. А знаешь, почему?

Один из моих коренных зубов не выдержал подобных избиений и теперь висит на кусочке красноватой кожи. Скованными руками я сбиваю его и швыряю на пол.

– Том, не подозревал раньше в тебе способностей гадалки.

Он хохочет.

– Слушай, приятель. Я не могу допустить, чтобы этот зверь добрался до твоей башки. Когда это произойдет, ты превратишься в слюнявого орущего беспомощного вампира, какого я только видел в своей жизни. Ты думаешь, мне хочется стать этому свидетелем?

– Ты читаешь мне мою судьбу, или что?

– Мы нашли ребенка, Питт.

О, черт!

– Да, Питт. Ты вляпался в такое дерьмо! Питт, в жизни не отмоешься.

Вот черт! Черт! Они нашли девчонку.

– Ты что, всерьез думал, что это нам не под силу? Найти его?

Его? О ком это он?

– Да не на тех напал. Пара моих ребят прочесывали подвалы на авеню Би в поисках подходящего места для нового укрытия. Они почувствовали запах крови. Запах большого дерьма. Они пошли по чутью и обнаружили его, привязанного к столбу и со свернутой шеей. Рядом лежала его хренова собака. Питт, ты и его высосал до капли? Только что же так облажался? Улики надо скрывать тщательнее.

Это Лепроси.

– Жадность одолевает тебя. Ты уже не так аккуратен, как прежде. Все потому, что большую часть времени торчишь в верхних районах. Все знают, что ты использовал мальчишку для своих мелких поручений. И все к черту знают твой почерк, твою визитную карточку – ломать жертвам шеи. Представь себе, Терри узнает, что ты прикончил пацана и сделал это на нашей территории. Думаешь, он посмотрит на то, сколько лет вы знаете друг друга?

Я нисколько не утруждаю себя оправданиями. К тому же он прав: ведь это я прикончил Лепроси и должен был убрать за собой. Ну и черт с ним, если он такое дерьмо от природы!

– Проблема в том, что Терри слишком уж завяз на милосердии. Ему нравится наставлять провинившегося: пара тумаков по затылку – и дело сделано. Он до сих пор не просек, что есть более эффективные способы. Только на этот раз я свое получу сполна.

Том еще несколько раз мутузит мое лицо.

– Упс. Что-то я с тобой засиделся.

Он поднимается на ноги.

– Пришло время варить кофе для следующей смены.

Он принимается за замок, висящий на двери в чулан.

– Ты не волнуйся, через пару часов я снова навещу тебя. Может, на этот раз у меня с собой окажется немного крови. А тебе нужно поберечь силы. Кто знает, сколько Терри там еще пробудет. Может, лишних пару дней.

Он затворяет за собой дверь и запирает ее на замок.

Мое разбитое лицо начало опухать. Только мне совершенно на это наплевать: скоро придет более жестокая, неистовая боль, ни капли не сравнимая с этой.

Том прав, скоро я ничем не буду отличаться от капризного мальчугана, заливающегося слезами от боли и обиды, да только мои слезы никак не искупят того, что сделал и еще сделает со мной Том.

Сложно сказать, что сейчас вытворяет со мной Вирус. Поскольку этому нет ни названия, ни описания. Много лет назад Терри объяснил, почему этим никто не занимается. Выделение и исследование Вируса, даже в самой простой его разновидности, требует невообразимой финансовой поддержки – ведь здесь речь идет об исследовании крови, которой необходимо далеко не кварту и не галлон. Даже у Коалиции нет таких ресурсов. Если же Вирус когда-нибудь станет достоянием человеческого общества, здесь повсюду будут ошиваться научные кретины, называющие себя специалистами и жаждущие сделать себе имя, изобличив самых пресловуто известных и популярных в их киноиндустрии существ, коими являемся мы – вампиры. Естественно, мирская жизнь для нас окончится навсегда. Нас запрут в специальных стерильных боксах. И вскоре аналогичным образом поступят во всем мире. Я уже насмотрелся, как они относятся к больным СПИДом. Как только родные и друзья узнают о том, что их близкий человек заразился, тепло, забота, даже сочувствие куда-то улетучивается. Люди отворачиваются от своих родных, бросают их в трудную минуту. Не то чтобы я ратовал за сочувствие и понимание, мне лишь интересно, существуют ли эти чувства вообще?

В подобных условиях, когда мы не располагаем проверенной информацией о том, что с нами происходит, нам остается полагаться лишь на собственные чувства и ощущения. Я знаю, что Вирус периодически жаждет крови: его неуемная жажда наполняет собой каждую клеточку моего тела. Я знаю, что он делает меня сильнее и неуязвимее, это особенно ощутимо в моих окрепших мускулах. Я также знаю, что он лечит меня, убивает прочие вирусы и затормаживает старение, в последнем не трудно убедиться, взглянув в зеркало. Он превратил меня в настоящего хищника: мои негласные инстинкты – охотиться и убивать. Но, черт возьми, я ума не приложу, что он вытворяет со мной сейчас!

Терри говорит, что эти спазмы сродни действию кнута. Вернемся в недалекое прошлое: хозяева потчевали своих мулов ударами кнута, кстати, пастухи делали то же самое со своим рогатым скотом, понуждая их к движению. Вот и Вирус налегает на наши кишки и прочие органы лишь с целью вынудить нас отправиться на поиски крови. Ведь это единственное оружие Вируса, которым он способен на нас воздействовать. Для этого он собирает со всех укромных уголков организма своего хозяина остатки неинфицированной крови. От этого и спазмы и адские боли. Сильные, неутихающие боли, что скоро призваны сменить ужасающие, периодические спазмы, – это время, когда Вирус начнет пожирать собранную кровь. Так, во всяком случае, говорит Терри. Мне, конечно, на все это плевать. Я лишь с нетерпением жду стадии кормления Вируса: тогда пройдут спазмы, а к постоянной боли я уж как-нибудь привыкну. Однако до этого еще терпеть и терпеть.

– Джо.

Вспышка света.

– Джо.

Прямо мне в лицо.

– Джо!

Глаз я не открываю, но понимаю, что мне светят прямо в лицо, потому как блаженная темнота сменяется мучительным светом.

– Черт возьми, Джо!

Мне абсолютно наплевать на очередную взбучку от Тома. Зверь внутри меня становится все агрессивней, и если мне еще пару раз съездят по лицу, кардинально это ничего не изменит. Я в полном беспамятстве. Ощущаю только, как полыхают нервные окончания в моем измученном теле от малейшего движения Вируса.

– Джо, черт возьми! Поднимайся!

Он хватает меня под руки и дергает вверх. Боль усиливается раз в сто.

– Ааааааххх.

– Заткнись.

Он пихает меня, и я падаю на стул. Боль настолько невыносима, что я поджимаю колени и скатываюсь обратно на пол.

– А ну хватит распускать сопли!

Он хватает мои руки, крепко сжимающие живот, и расшвыривает их по разным сторонам.

– Аааааххх.

Теперь, схватившись за кандалы, он удерживает мои руки вдоль моего туловища.

– Ну и размазня же ты! Ты в курсе, что эти твои боли ни в какое сравнение не идут с болями при родах!

Я на мгновение приоткрываю один глаз. Вернулась Лидия.

– Это не очередные лозунги феминисток. Просто я знаю пару женщин-вампиров, которые уже родили и успели пару раз оказаться на твоем месте.

Вставив ключ в запирающее устройство моих наручников, она освобождает мне руки. А затем глядит прямо в глаза.

– Вижу, Том с тобой хорошенько поработал.

– Аа-га.

– Дай-ка мне свои лодыжки.

Я переворачиваюсь на спину и поднимаю ноги. Спазмы начинают путешествовать по моему телу.

– Ааа…

– Заткнись!

Я закрываю глаза и послушно киваю, пока она расстегивает кандалы на ногах. Затем она поднимает меня и толкает обратно на стул.

– Идти можешь?

– Нееаааа…

– Слабак. Хренов слабак.

Она хватает меня за плечи и ставит на ноги.

– Идти можешь?

Я не отвечаю, просто переставляю одну ногу перед другой и падаю на пол. Она встает на колени рядом со мной.

– Джо! Пришло время! Том где-то шляется, а Хёрли пошел прогуляться. Это твой единственный шанс. Тем более, что совсем скоро рассветет. Вставай.

Она рукой влезает во внутренний карман моего пиджака и, вынув оттуда фото, приставляет к его к моим глазам.

– Найди девочку, Джо.

Она поднимает меня снова.

– Ну давай же!

Поддерживая под руку, она ведет меня через комнату.

– Я замаскирую все так, будто ты вышиб дверь, вырубил меня и забрал ключи от наручников и кандалов.

Мы у лестницы, ведущей наверх, к выходу из подвала. Осторожно, она довольно крутая.

– Том, конечно, на эту уловку не попадется, но мне от него ничего не будет: он же знает, кто из нас двоих сильнее.

– Аххх Хёрлли?

– Том не тронет Хёрли. Во всяком случае, пока Терри не вернется. Идем.

Я еле-еле взбираюсь по ступеням, и Лидия откидывает стальную дверь.

– Кроффви?

– Нет, здесь я своих запасов не держу. Иди к себе домой, подкрепись кровью из холодильника. Только не задерживайся там. Они будут тебя искать. Иди же. Иди.

Она выталкивает меня на улицу, но затем вдруг хватается за мою штанину. Я оглядываюсь на нее. Ее лицо и правая рука выглядывают из подвала. В руке зажата фотография Аманды Хорд.