Текст книги "Инферно (ЛП)"

Автор книги: Бьянка Скардони

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 17 страниц)

Я не стала запариваться на этот счёт и просто порадовалась, что так получилось.

В ночь, перед тем, как мы с Тессой собирались отправиться в нашу семейную поездку сестёр-Воинов, я наконец-то набралась смелости приехать в город и встретиться с Домиником. Как ни странно, но чем больше я приближалась к поместью Хантингтон, тем сильнее нарастала моя тревога. Это было странно, потому что обычно близость к нему была единственным, что могло меня успокоить.

Моё сердце убежало в пятке, когда я подошла к дому. Свет был выключен, чёрной «Ауди» Доминика на подъездной дорожке не оказалось. Только сейчас я поняла, что надо было, наверное, позвонить, прежде чем приезжать. Если бы только мне хватило духу на это…

Не имея иного выхода, я села на крыльцо и стала ждать.

Даже когда дождь перерос в настоящий ливень, непроглядную водную завесу, я продолжала ждать.

И где-то спустя час, когда я уже хотела сдаться и отправиться обратно в мотель, пара фар выехала из-за угла. Моё сердце подпрыгнуло к горлу и осталось там, пока я смотрела, как огни подъезжают к дому. Машина затормозила, фары осветили мою сгорбленную промокшую насквозь фигуру, как прожектором, и затем двигатель заглох, как и моё сердце, но оно тут же забилось вновь, стоило Доминику открыть дверь и выйти из машины. Он смотрел на меня с выражением, которого я не смогла бы расшифровать, даже если бы от этого зависела моя жизнь.

Он стоял у машины, казалось, целую вечность, вода лилась на него, словно сам Господь на небесах опрокинул бездонную бочку. А затем он направился ко мне, медленно и осторожно, будто я раненный зверёк, который может испугаться и броситься бежать. Я медленно встала, встречая его на крыльце. Одежда липла к моему телу, открывая больше, чем мне хотелось бы.

Доминик остановился перед первой ступенькой и поднял глаза, его взгляд неторопливо прошёлся по моему телу снизу вверх: от ног к груди и остановился на глазах.

– Прости, – выдавила я. Вода стекала по моему лицу, будто меня только что накрыла морская волна.

Он отвёл взгляд и начал подниматься по ступенькам, тихо минуя меня и подходя к двери. Я услышала звяканье ключей и щёлк замка и сокрушённо опустила голову.

В этот момент я уже была уверена, что он больше никогда со мной не заговорит, и, честно говоря, его можно понять. Я шагнула на ступеньку вниз, собираясь убраться, как ненужный мусор, но тут его голос прервал ровный шум дождя:

– Заходи, – приказал он, и хотя его тон прозвучал резко и недовольно, это меня не испугало.

Я была рада тому, что он вообще со мной заговорил.

Откинув влажные пряди с лица, я развернулась к нему. Он держал дверь, глядя на меня всё так же пристально. Всё с тем же нечитаемым выражением.

Не разрывая зрительный контакт, я поднялась по ступенькам и отвела глаза, только когда подошла к двери и нырнула под его руку, чтобы войти. Он закрыл за мной дверь, но не сдвинулся с места.

Нервничая, я бросила на него косой взгляд из-под ресниц. К сожалению, он стоял слишком близко, и с такого ракурса я могла увидеть лишь его шею. Набравшись духу, я подняла подбородок и взгляд выше, пока наши глаза не встретились.

В его царил холод.

– Мне жаль, – пробормотала я.

– Тебе жаль, – нет, это не было вопросом или передразниванием. Таким тоном повторяют фразу, настолько нелепую, что на нее нечего ответить, кроме как повторить, чтобы убедиться, что ты не ослышался. Он сделал шаг ко мне, вынуждая меня прижаться спиной к двери. – Ты заколола меня, бросила мёртвого в чёртовой машине и пропала без вести, а теперь говоришь, что тебе жаль?

Боже, если на это так посмотреть…

– Про…

– Избавь меня от этого, ангел, – его тон был настолько резким, что я вздрогнула. – Ты уже показала всю степень своего неуважения ко мне. До боли наглядно.

– Доминик, позволь мне объяснить, – попросила я, но это только сильнее разозлило его.

– Объяснить что? Что бы ты хотела объяснить? – тихо прорычал он, поймав меня в ловушку своего тела и склонив голову. Я чувствовала, как его грудь вздымается и опускается напротив моей, и догадывалась, как тяжело ему держать себя в руках.

– Ты хоть представляешь, как я волновался за тебя? – спросил он, его глаза темнели с каждым новым слогом. – Сколько кругов я намотал по городу и…

Он прервал себя на полуслове и ударил кулаком по двери.

Я вздрогнула, но не потому что боялась, что следующий удар прилетит в меня (я знала, что этого не случится), но потому что дверь так сильно дёрнулась, что чуть было не сорвалась с петель.

И потому что он всё это время… искал меня.

Совесть душила меня.

– Что ты хочешь от меня услышать, Доминик? Что я ужасный человек? – слёзы скапливались под моими веками. – Ладно. Я ужасный человек. Признаю.

– Не начинай, – проскрежетал он, его глаза сверкали, как два оникса. – Не думай, что самоуничтожение спасёт тебя, – его взгляд поймал мой, и внезапно мне захотелось сжаться и спрятаться. – Тебе даже не хватило любезности вытащить кол самой, – тихо добавил он с болью в голосе, после чего оттолкнулся от двери и пошёл прочь от меня.

Он успел сделать всего пару шагов, но я догнала его по коридору, как наркоманка, выпрашивающая дозу.

– Стой, Доминик! Не уходи, – я схватила его за плечо. Он развернулся, смеясь.

Смеясь.

– Почему нет? Ты же бросила меня.

Я прищурилась.

– Ты собирался внушить мне…

– Не совершать самоубийство, – перебил он. Его лицо было на волоске от моего.

– Да, – моё дыхание стало отрывистым от этой невозможной близости. – Но это не тебе решать.

– Если ты правда так думаешь, ангел… Если ты считаешь, что у меня был выбор, кроме как сделать всё, что в моих силах, чтобы остановить тебя, то ты не знаешь… – он замолк. Его кадык дрогнул – Доминик проглотил слова, которые собирался сказать.

Я ждала, что он завершит фразу, что слова всё-таки вырвутся из него, но он молчал.

– Я просто пытаюсь извиниться, – сказала я, но не стала повторять «прости». Я уже столько раз произнесла это слово, что оно уже потеряло всякий смысл.

– Это всё, что тебе нужно, да? Очистить совесть, – уголки его губ приподнялись в ухмылке, как-будто он видит меня насквозь, но в ней было столько боли, что вышло скорее похоже на гримасу. – Что ж, принцесса, – он нарочито поклонился. – Твоё желание для меня закон. Ты прощена. А теперь будь добра, выметайся к чёрту из моего дома.

Я отпрянула от него из-за этих слов, слёзы злости потекли по моим щекам. Так он обо мне думает? Что я здесь лишь из-за эгоистичного желания замолить грешок?

Разве из-за этого я здесь?

Правда ли я хочу просто успокоить совесть, перед тем как оборвать все связи и вновь исчезнуть из его жизни?

Нет! Боже, нет.

– Это не так, Доминик. Я здесь не поэтому, и ты это знаешь.

– Нет? Тогда зачем ты здесь? – хрипло спросил он, приближаясь ко мне. Я пятилась назад, пока не наткнулась спиной на стену. Моё сердцебиение ускорилось, когда его клыки удлинились, а голова склонилась ко мне.

– Ради это? – он облизнул губы, проводя пальцами по моему горлу. – Хочешь кайфануть ещё разок со мной, перед тем как собрать вещички и свалить завтра из города?

Я подняла взгляд и увидела боль, вихрящуюся в его глазах, почувствовала её через нашу связь. Это было мучительно. Невыносимо.

– Ты знаешь, что я уезжаю?

– У меня невероятно хороший слух, – ровно произнёс он. – К несчастью, мой вкус в женщинах оставляет желать лучшего, но я обещаю исправиться, пока тебя нет.

Меня словно охватило огнём – злости, смущения и сожаления.

– Знаешь что, Доминик? Иди на хер! Иди ты на хер со своими фразочками! – выплюнула я.

По моему лицу текли слёзы. Я оттолкнула его и выбежала из дома, хлопнув за собой дверью.

Надеюсь, перед самым его носом.

41. АБСОЛЮТНО НАГА

Громко топая, я шла под дождём, ругаясь себе под нос и проклиная день, когда мы встретились, но всего через тридцать шагов от его дома меня охватило сожаление. Чем быстрее я пыталась идти, тем глубже оно закрадывалось под мою кожу, отвлекая, покалывая, замораживая, пока мои ноги не замерли как вкопанные.

Я пришла, чтобы извиниться и попрощаться, а вместо этого послала его на хер и убежала. Как я могу оставить всё вот так после всего, через что мы прошли вместе? Да, он вёл себя грубо, надменно и вышел из границ. А чего ещё следовало ожидать? Но я заметила и другое. Ему больно, он раздавлен. Он оттолкнул меня, потому что легче отпустить того, на кого ты злишься.

Потому что он любит меня.

Я выругалась, развернулась и направилась обратно к его дому.

Я должна поступить как взрослая и стойко выдержать все его обвинения, а потом сказать, как сильно сожалею об этом и как много он значит для меня. Я должна сделать это, зная и будучи готовой к тому, что он может меня не простить.

Потому что так ведут себя взрослые люди.

Потому что если я не сделаю этого сегодня, эта дверь закроется передо мной навсегда.

К тому времени, как я добралась обратно до его домой, на мне не осталось ни одной сухой нитки, и хотя меня била мелкая дрожь от того, как мокрая холодная ткань липла к коже, это меня не остановило.

У меня была одна цель: поставить точку в отношениях между мной и Домиником. Раз и навсегда. Он выслушает меня, хочет он того или нет.

Я даже не стала стучать, просто распахнула дверь и вошла как к себе домой, направляясь туда, где, как я знала, он сейчас сидит. И он был там – в гостиной, у разожжённого камина, спиной ко мне, со стаканом в руке. Он реально слишком часто выпивает, но я пришла поговорить не об этом.

Словно бы почувствовав моё присутствие, он поднял голову, но не стал утруждаться и разворачиваться.

– Ты решила, что теперь я задолжал тебе извинения?

– Нет, – ответила я, продолжая стоять в дверном проёме.

– Хорошо, потому что я не собирался извиняться.

Кто бы сомневался.

– Ну и ладно, потому что я пришла не за этим, – я переминалась с ноги на ногу, набираясь смелости сказать всё, что нужно. Выложить все карты на стол, каков бы ни был расклад. – Я здесь, потому что должна кое-что тебе сказать. Много чего, на самом деле, и ты выслушаешь меня, пока я не договорю, потому что я имею право высказаться. А ты можешь возненавидеть меня и никогда не простить, но я всё равно скажу и буду надеяться, что ты не станешь.

– Не стану что? – спросил он, не оборачиваясь.

– Ненавидеть меня.

Он сухо рассмеялся, поставил стакан на каминную полку и всё-таки развернулся. На его лице была маска, за которой скрывалось столько чувств и секретов, сколько мне в жизни не разгадать и не осознать, но я всё равно пыталась их разглядеть.

– Я не жалею о том, что сделала с тобой у бара «Всех Святых», как бы ни было тебе неприятно это слышать, но я не буду лгать, – начала я, видя, как напряглась его челюсть. – Но я должна была вернуться к тебе. Должна была сама вернуть тебя к жизни. И за это я прошу прощения. Но, чёрт, Доминик, мне было ужасно больно. То, что я сделала с Трейсом… – я опустила голову, все слова вылетели из головы, словно бабочки. – Я знала, что ты попытаешься забрать мою боль, потому что в этом весь ты… И я бы позволила тебе, потому что в этом вся я.

В его жёстком взгляде вспыхнуло осознание.

– Ты хотела страданий, – понял он. Я могла бы с тем же успехом стоять перед ним обнажённой, настолько открытой я себя чувствовала.

– И всё ещё хочу, – признала я, стараясь оставаться честной перед ним и собой. – Но я постепенно учусь себя прощать, – пожав плечами, добавила я, потому что это небыстрый процесс, я далека от конечной точки.

Его выражение лица изменилось – смягчилось, и это придало мне уверенности продолжить:

– Я знаю, ты думаешь, будто мне плевать на тебя. И понимаю, почему тебе так кажется. Но ты неправ.

В его глазах загорелось любопытство. Ожидание.

– Я так сильно боролась со своими чувствами к тебе, потому что не понимала их. Я не понимала, как можно любить Трейса и в то же время испытывать всё это к тебе. Это пугало меня до ужаса.

Он убрал руки в карманы, прожигая меня таким взглядом, что я чуть было не попятилась назад.

– Это всё ещё пугает меня, – призналась я, перейдя на шёпот.

Это не совсем то, что я собиралась ему сказать, но теперь уже не могу остановить ни свой язык, который всё это говорит, ни ноги, которые идут к нему. Я как мотылёк, которого вечно тянет к огню.

Его спина была неестественно прямая, когда я остановилась перед ним, словно он держался изо всех сил, чтобы не поддаться искушению, но я знала, что он чувствует – мучительный заряд тока между нами. Потому что я тоже это чувствовала.

Всегда чувствовала.

– В Трейса я влюбилась сразу и так сильно, что у меня и сомнений не возникало, что это судьба, – сказала я и увидела, как у него дёрнулись желваки. – А затем появился ты, и я снова это пережила, но по-другому. Это казалось и правильным, и неправильным одновременно. Я не знала, что мне с этим делать.

Его выражение оставалось невозмутимым, но его глаза выдавали волнение, почти надежду.

– А сейчас? – спросил он.

– Сейчас я всё ещё не знаю, что с этим делать, но пытаюсь разобраться, – я опустила голову, зная, что не это он хотел услышать. Но это правда. Моя правда. Единственное, что я могу ему дать. – Просто подумала, что тебе нужно это знать, перед тем как я уеду.

Он ничего не сказал и не сделал, просто стоял, держа руки в карманах с нечитаемым выражением лица.

– В общем, вот, – я чувствовала себя неловко, обнажив душу. – Наверное, теперь… мне лучше уйти.

Я уже собиралась развернуться, но он поймал мою ладонь. Он держал меня за руку, не тянул на себя. Сотня разных эмоций всколыхнулись во мне, постепенно превращаясь в ураган, маячащий на горизонте. Я подняла глаза и встретилась с ним взглядом. Руку покалывало от его прикосновения, и сердце заныло.

– Останься, – произнёс он бархатным голосом, которому невозможно противиться. – Останься со мной.

Я не знала, предлагает ли он остаться ещё на пять минут, на всю ночь или на всю грёбаную жизнь, но в этот момент это было неважно. Я осознавала только, как сильно он мне нужен. Как сильна эта неоспоримая, неизменная, неумолимая потребность быть поглощённой им. Целиком и полностью принадлежать ему.

И это было очень, очень плохо.

– Не думаю, что это хорошая идея, – тихо ответила я, не доверяя самой себе. Мне нельзя оставаться с ним наедине слишком долго.

– Почему? – он смотрел на меня с таким жаром, что можно было бы высушить океан. – Переживаешь что я могу с тобой что-то сделать?

Я громко сглотнула.

– Конкретизируй.

– Ранить тебя? – спросил он, касаясь краёв моей джинсовой куртки и притягивая к себе.

Я подалась к нему навстречу, но затем встряхнула головой.

– Я знаю, что ты не ранишь меня.

– Внушить тебе что-то?

Он начал стягивать куртку с моих плеч, мокрая ткань скользнула по коже и упала на пол.

– Нет, – выдохнула я, в комнате резко перестало хватать воздуха.

Он посмотрел мне в глаза.

– Заняться с тобой любовью?

Моё сердце заколотилось в груди, пока я пыталась найтись с ответом. Голова кружилась так сильно, что я могла отключиться в любой момент. В груди разгорался пожар.

– Нет… Ну, если только я не захочу.

Его взгляд скользнул по моему телу. Пальцы взяли края футболки и начали медленно её поднимать, мучительно медленно обнажая мой живот.

– Боишься, что захочешь?

Моё дыхание стало прерывистым.

– Угу, – пробормотала я, не размыкая губ, и подняла руки над головой, позволяя ему снять с меня футболку.

– Разве это плохо? – спросил он.

Я ощущала его голодный взгляд повсюду: сначала на губах, затем на всех изгибах вокруг шёлкового белого лифчика.

Странно, но я совсем не хотела прикрыться. Мне нравилось, как он на меня смотрит.

– Это не плохо, но… – я хотела сказать ему, что я всё ещё девственница и никогда этого не делала, но промолчала. – Я ведь завтра уезжаю.

– Знаю, – хрипло произнёс он, обнимая меня за талию и притягивая ближе к себе. – Всё равно останься.

Я почувствовала, как меня передёрнуло от его слов, но это была приятная дрожь, и тем сильнее я нервничала при мысли остаться.

– Нам не обязательно заниматься именно этим, ангел, – его медовый голос обволакивал мои нервные клетки. – Можем заняться ничем другим. Или ничем вовсе.

– Ничем? – я посмотрела на него удивлённо… и немножко разочарованно.

– Если ты этого хочешь, – лениво ухмыльнулся он и убрал руки за спину. – Я не прикоснусь к тебе, пока сама не попросишь.

Несмотря на то, что он убрал руки, его лицо всё равно так близко к моему, что трудно было не вдохнуть его запах. И я не удержалась. Вобрала в лёгкие этот пьянящий сладкий аромат молочного шоколада и солода и потеряла голову.

– Хорошо, я согласна, – произнесла я, не сводя глаз с его губ, сомкнувшихся, когда он закончил говорить. Я чувствовала, как внутри меня разливается огонь, желание, потребность вновь вспомнить его вкус. Почувствовать его губы на моих.

– Согласна на что? – уточнил он, понизив голос.

Я посмотрела ему в глаза, кожу покалывало от того, насколько внезапно стало горячо в комнате.

– Прикоснись ко мне, – пробормотала я.

Из его горла вырвался низкий рокочущий звук.

– Где?

– Везде.

– Выбери место, ангел, – снова прорычал он.

– Губы, – быстро ответила я, потому что уже не могла ждать.

Он приблизил свой рот к моему, его ладонь коснулась моего подбородка. Я затаила дыхание, когда он нежно раздвинул мои губы большим пальцем и провёл языком по верхней губе – лёгким, как пёрышко, и невыносимо медленным движением.

Матерь Божья.

– Ещё, – выдохнула я, выгибая спину, жадно вжимаясь в него. Он улыбнулся напротив моих губ и углубил поцелуй.

Его пальцы вплелись в мои волосы, а язык переплёлся с моим. Доминик целовал, посасывал и покусывал мои губы, пока от меня не осталась одна лишь лужица.

– Выбери другое место, – скомандовал он, отстраняясь. Я тяжело дышала и жаждала большего.

Я понимала, насколько опасна эта заманчивая дорожка, но уже не могла с неё свернуть.

– Шея.

Он облизнул губы, наклонил голову и мазнул губами по моей коже, провоцируя лихорадку, распространившуюся по всему моему телу, от мокрых следов, что оставлял его язык.

– Ещё? – спросил он, не отрываясь от моей шеи.

– Зубы, – взмолилась я. – Используй зубы.

Его клыки удлинились по моей команде, и частота сердцебиения перешла в опасную зону, едва он провёл острыми концами по моей коже, достаточно надавливая, чтобы взволновать меня, но недостаточно, чтобы пронзить кожу.

– Так? – коварно спросил он, прекрасно зная, что этого мало.

– Нет.

– Тогда как?

– Доминик, пожалуйста.

– Скажи это вслух, ангел.

– Пей… Я хочу, чтобы ты пил мою кровь.

Его клыки пронзили мою шею, и он сделал крошечный глоток.

– Так?

– Больше.

Я ахнула, стоило ему укусить чуть глубже и начать пить мою кровь.

Волны удовольствия тут же проникли в мою кровеносную систему, добравшись до каждой клеточки моего тела, накрыв всё, как цунами. Не помню, сколько времени прошло с нашего предыдущего обмена кровью, но теперь казалось, что это была вечность в агонии. А теперь это сладкое чувство освобождения, и я словно парю над землёй.

Но мне нужно было больше, поэтому я обхватила руками его шею и притянула к себе. Я чувствовала, как наша связь укрепляется с каждым его глотком, но у меня не было ни малейшего желания сопротивляться этому.

Он отстранился, как будто точно знал момент, когда нужно остановиться, чтобы я была ещё в состоянии отвечать.

– Ещё?

Слишком хорошо себя контролируя, он слизнул каплю моей крови с уголка своих губ.

Я же, напротив, совершенно потеряла контроль над собой и своими желаниями. Это было сродни извержению вулкана. Меня чуть ли не выворачивало наизнанку от нетерпения.

– Что ещё, ангел? – терпеливо спросил он, когда я не смогла выдавить ни слова.

– Одежда, – простонала я, не в силах вынести огонь, бушующий внутри.

– Что с ней сделать, ангел?

– Сорви её с меня, – попросила я. Мне нужно было вновь почувствовать его руки на себе.

Опасная улыбка заиграла на его губах.

– Прямо здесь? Посреди гостиной?

– Нет.

Я понимала, к чему всё идёт, и судя по его взгляду – он тоже.

– Тогда где? – хрипло прошептал он, его глаза горели желанием.

– Наверху… в твоей спальне.

Ещё один опасный рык вырвался из его груди. Он подхватил меня на руки и вынес из гостиной.

42. НИКАКИХ ОБЯЗАТЕЛЬСТВ

Я обхватила ногами его талию, он, поддерживая меня руками за попку, зашёл в свою комнату спиной вперёд и ногой захлопнул дверь. Я чувствовала его возбуждение пятой точкой. Он облизнул губы и ослабил хватку, позволяя мне скользнуть по его телу, пока мои ноги не коснулись вновь твёрдой поверхности.

Пробегая горячим взглядом по моему телу, он потянулся назад и закрыл дверь на замок. Предвкушение, точно парфюм, покрывало мою кожу. Я прикусила губу, когда Доминик стремительно сократил расстояние между нами. Не прерывая зрительный контакт, он положил ладонь на мой обнажённый живот, по которому тут же побежали мурашки, как только его пальцы медленно скользнули вокруг, к середине спины. Ловким движением он расстегнул лифчик, а затем провёл руками вверх и спустил лямки с плеч, а вместе с ними, скользнув по рукам, упал на пол и весь лифчик.

Вечерняя прохлада кусала мою грудь, напрягая чувствительные места.

– Уверена, что хочешь продолжить? – в его голосе звучал неприкрытый вызов, словно после этой секунды пути назад уже не будет. Не потому что он не сможет остановиться, если я пойду на попятный, а потому, что я не захочу потом останавливаться.

– Да, – ответила я, выгибая спину, чтобы прильнуть к нему.

– Тогда выбирай место.

– Хватит мучить меня, – взмолилась я, мечтая, чтобы его руки были всюду и сразу. Он коварно ухмыльнулся.

– Выбери место, ангел.

Я прожгла его взглядом и ответила:

– Грудь.

Это казалось хорошим местом для начала, учитывая, что там он меня ещё не касался.

Ещё один восхитительный рык послышался из глубины его горла, когда его ладонь скользнула с моей талии выше, обвела правую грудь и ушла вниз к животу.

– Так?

– Я тебя сейчас прибью.

Он улыбнулся.

– Так? – спросил он, и обхватил грудь ладонью, дразня чувствительное место большим пальцем.

– Так, – выдохнула я и прижалась губами к его губам. Но успела насладиться вкусом только первые две секунды, потому что он тут же разорвал поцелуй.

– Терпение, ангел, – он опустил голову к моей груди и провёл языком.

Я откинула голову назад и смотрела на потолок, стараясь не потерять сознание. То, как его губы и язык играли с моей грудью, уносило меня на небеса.

А когда он опустился на колени передо мной, оставляя дорожку поцелуев вдоль живота, один за другим, постепенно снижаясь, температура моего тела повышалась, и меня лихорадило.

– Где ещё? – спросил он, расстёгивая мои джинсы и стягивая их на пол.

Я быстро переступила их и застонала, потому что в этот момент Доминик потянул резинку моих трусиков и замер, вновь подняв глаза к моему лицу.

– Где ещё, ангел?

– Там.

– Здесь? – он поцеловал меня через тонкую ткань.

Я хотела ответить «да», но вместо этого смогла только издать нечто похожее на писк.

Он улыбнулся и стащил с меня последнюю преграду, и теперь каждый дюйм моего тела был полностью обнажён и открыт его глазу. И, Боже, как он смотрел. Его взгляд жадно впитывал моё тело, поглощал меня так, будто Доминик не мог определиться, с чем поиграть в первую очередь.

– От тебя захватывает дух, – пробормотал он как будто самому себе. Он опустил голову, и уже через мгновение его язык скользнул в мою плоть, терзая и сводя с ума.

В моей голове взорвались фейерверки. Я вцепилась в его плечи и держалась, как за спасательный круг.

– Так? – спросил он, глядя на меня из-под полуприкрытых век.

Тихий стон сорвался с моих губ. Это всё, что я могла ответить.

Ещё одно движение его языка, и я вдавила ногти в его плечи.

– Мне остановиться? – мучил он меня, доведя до точки, где я уже почти была готова умолять.

Похоже, он всё-таки добился своего.

– Только если жить надоело, – мой голос дрожал от раздражения.

Он ухмыльнулся и выпрямился в полный рост.

Я уже хотела если не убить, то серьёзно покалечить его, но он повёл меня спиной вперёд через комнату, пока мои ноги не врезались в кровать. Я вцепилась в его рубашку, чтобы не упасть.

– Тебе понравится ещё больше, если ты ляжешь и расслабишься. – сказал он, высвобождая рубашку из моих пальцев. Я осторожно опустилась на его постель.

Видимо, не там, где нужно, потому что он наклонился, ухватил меня за талию и подтолкнул дальше. Моё сердце, казалось, может пробить дыру в груди, пока я смотрела, как он расстёгивает рубашку и снимает её с себя.

Я приподнялась на локтях, разглядывая его стройную, подтянутую фигуру, его упругие мышцы, красиво подстраивающиеся под каждое движение. А потом наши глаза вновь встретились, когда он забрался на кровать, накрыл моё тело своим, как одеялом, и прижался к губам в дразнящем поцелуе. Я попыталась обнять его, чтобы прижать к себе и углубить поцелуй, но он уже вернулся вниз к обласканному местечку.

Моё дыхание стало тяжёлым и прерывистым, пока он дразнил внутреннюю сторону бедра, нежно целуя и покусывая кожу, перед тем как добраться до главной цели. Все нервные окончания моего тела встрепенулись, стоило ему провести языком, медленно и целенаправленно добиваясь от меня нужного отклика. Чем тяжелее становилось моё дыхание, тем быстрее его движения – своеобразная игра, в которой я обречена на поражение. Туда-сюда, туда-сюда. Он дразнил, трогал, лизал, пока я не начала выгибаться всем телом от возбуждения, а затем взорвалась многочисленными головокружительными фейерверками.

Крик удовольствия вырвался из меня, когда волны экстаза накрыли моё тело, заставляя его извиваться немыслимым образом. Но язык Доминика не останавливался, скользя по волнам вместе со мной, лишь немного ослабив движения до лёгких касаний, и закончил, только когда дрожь отпустила меня.

– О. Мой. Бог, – мои ноги всё потряхивало. Я откинулась обратно на спину и попыталась восстановить дыхание. Никогда ещё за всю мою жизнь я не испытывала ничего подобного.

– Всегда пожалуйста, – ответил Доминик и облизнул губы, глядя на меня между моих ног.

Я не могла не рассмеяться. В основном, потому что это было состояние сродни опьянению, не знаю почему.

– Ты слишком хорош в этом деле, – сказала я, стараясь не думать о том, как много у него было практики до меня.

Он приподнялся и лёг рядом со мной, опираясь на локоть. Его взгляд скользил по моему обнажённому телу. Желание в его глазах невозможно спутать ни с чем другим.

– Я мог бы смотреть на тебя так вечно, – произнёс он, глядя на моё довольное лицо.

Прикусив губу, я потянулась к нему и расстегнула штаны, которые и так уже неприлично натянулись, но Доминик перехватил мою руку.

– Ты не обязана доставлять удовольствие мне в ответ, ангел. Просто наслаждайся сама.

– А как же ты? – я была растеряна. А как же все эти истории про «оставила с синими яйцами»?

– Со мной всё будет в порядке, – подмигнул он.

Я отвела взгляд, обдумывая его реакцию. Через секунду я вновь посмотрела на него.

– Ты не хочешь со мной спать? – я надеялась, что мой голос не прозвучал обиженно.

– Ты шутишь, да?

– Ага, – ответила я, хотя спрашивала серьёзно.

Видимо, лицо выдало меня, потому что он взял мой подбородок и развернул к себе.

– Конечно, я хочу тебя, ангел, – его глаза горели страстью, но было в них и что-то ещё. Воздержание. – Ты даже представить не можешь, что бы я хотел сделать с твоим телом и в каких позах овладеть тобой.

Жар прилил к моим щекам на этих его словах.

– Тогда… Ну, почему ты не?..

Я была заинтригована его фантазиями. И в то же время совершенно не понимала, в чём проблема.

– Потому что, ангел, – сказал он, его глаза озарились чем-то похожим на любовь. – Ты всё ещё в трауре, а я не хочу, чтобы наш первый раз был омрачён скорбью.

– Ох.

Моё сердце заколотилось в груди. С каких пор, чёрт возьми, он стал таким… милым.

– К тому же, как я уже тебе говорил, у меня есть целая вечность, чтобы дождаться, – сказал он, проведя по моей щеке тыльной стороной ладони. – Сколько бы ни пришлось ждать.

Ледяная корка вокруг моего сердца чуть растаяла.

– Пускай ты не веришь в это сейчас, – сказал он, приподнимаясь на подушке и притягивая меня к себе, чтобы я могла положить голову ему на грудь. – Но раны заживут, и когда-нибудь ты снова станешь целой. Когда этот день настанет, я буду рядом, чтобы получить свой приз, – он поиграл бровями, и я шлёпнула его по животу.

Мягко усмехнувшись, он потянулся к пледу и накрыл меня им. Я прижалась ухом к его груди и слушала мелодичное биение. Доминик играл с моими волосами, накручивая прядки на длинные тонкие пальцы, а я старалась не заснуть.

Я не готова к тому, что эта ночь рано или поздно закончится.

– Ты правда веришь, что когда-нибудь я снова смогу жить полной жизнью? – внезапно спросила я, посмотрев на него из-под ресниц.

Его взгляд был сосредоточен на прядке моих волос, словно это был необычайно редкий экспонат.

– А ты нет?

– Нет, – я начала ковырять свои кутикулы, пытаясь не допустить, чтобы скорбь вновь накрыла меня и начала душить в этот самый момент. Нет, мне нужно было ещё немного времени – одна чудесная ночь, перед тем как я вновь погрязну во тьме.

– Он бы простил тебя, ангел. Ты же это понимаешь?

Я посмотрела на него, встретившись с непоколебимым взглядом.

– Как ты можешь об этом говорить? – спросила я, расстроенная безосновательностью его слов. – Ты не знал его, Доминик. Не так, как знала его я.

Он перестал играть с моими волосами.

– Мне и не нужно знать его, ангел. Мне достаточно знать, что он любил тебя. А если он любил тебя и видел, что есть в твоём сердце, хотя бы наполовину так же, как и я, то он уже простил тебя.

В моём сердце забилась надежда – та самая, которой сворачивают горы. Я не хотела этого, но не могла ничего с собой поделать после его слов, после той уверенности, с которой он их произнёс.

– Ты не знаешь этого наверняка, – я пыталась отогнать надежду, как надоедливую мошку, и в то же время пытаясь поймать её, чтобы потом никогда не отпускать.

– Знаю, ангел. Я знаю, что он уже простил тебя, потому что я бы простил.

Я подняла глаза и снова встретилась с ним взглядом, хотя почти ничего не видела из-за слёз, рвавшихся на свободу.

Может быть, Доминик прав. Может быть, Трейс уже простил меня, и, может быть, мне просто нужно простить себя.

– Ты будешь навещать меня летом? – спросила я его, внезапно осознав, как будет тяжело не видеть его целых шесть недель. Он стал неотъемлемой частью моей жизни, меня самой, что я теперь уже и не знаю, как протянуть целое лето без него.

– А что? Будешь скучать по мне, ангел? – подразнил он, изогнув губы в кривой ухмылке.

– Ты же знаешь, что буду.

– Ты ведь можешь просто остаться здесь со мной, – предложил он, его глаза соблазнительно потемнели.

– И чем тут заниматься? Всё лето воплощать сексуальные фантазии друг друга? – пошутила я.