Текст книги "Тень на жатве (ЛП)"
Автор книги: Бринн Уивер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 14 страниц)
Ашен тяжело вздыхает, его пальцы сжимают руль, а взгляд прикован к дороге.
– Не знаю. Но придумать надо быстро. Времени нет.
– Вот незадача, потому что я чертовски голодна и вообще не могу соображать, – хнычу я, глядя в окно на проплывающие мимо поля.
Я замечаю отражение Ашена в стекле, он бросает на меня взгляд, затем тянется к сумке на заднем сиденье.
– Там есть кровь, – говорит он.
Я благодарно улыбаюсь и роюсь в рюкзаке, пока не нахожу пакет с кровью. Переливаю её в термокружку и делаю глоток, но вкус кажется пресным и безжизненным, слишком холодным, чтобы утолить жажду, особенно когда кровь Ашена всё ещё греет меня изнутри.
– Спасибо, – тихо говорю я. – Не то же самое, но поможет. Но до вечера мне нужно нормально поесть.
– А что вечером?
– Энди? Кино?..
Чувствую, как тело Ашена напрягается рядом. Его сердце бьётся чаще.
– Ты собираешься идти на свидание? С этим детективом, который дарит уродливые растения?
Я отворачиваюсь к окну, скрывая улыбку.
– Некрасиво будет просто продинамить. Он месяцами пытался пригласить меня. Схожу, а потом отправлю его во френдзону.
Замечаю, как его пальцы впиваются в кожу руля.
– А нельзя просто... съесть его? – спрашивает он, и я не могу сдержать смех.
– Съесть? Нет, Жнец, я не могу его съесть.
– Почему?
– Во-первых, он детектив. Будет скандал, если один из двух детективов Сэнфорда пропадёт.
Я улыбаюсь ещё шире, видя, как Ашен хмурится.
– Во-вторых...
– Серьёзно?
– Во-вторых, я придерживаюсь диеты «только мудаки».
– Ты серьёзно?
– Абсолютно. Это осознанный выбор. Я убиваю только мерзких подонков. Это не каприз, а этическая позиция.
Воцаряется напряжённое молчание. Ашен сжимает руль, его ярость направлена на дорогу. Я снова смотрю в окно, прикрывая рукой растущую улыбку. Секунды тянутся, и сдерживать смех становится всё сложнее.
– Ашен, – наконец не выдерживаю я, и в моём голосе слышится смех, а моя рука ложится на его мускулистое предплечье. – Ты что, ревнуешь к Энди Картрайту?
– Нет, – отрезает он, и слово звучит резко.
– Правда? Потому что звучит именно так.
Ашен фыркает и бросает на меня угрожающий взгляд.
– Я не ревную к какому-то городскому детективу, который считает, что комнатные растения – это романтический подарок.
– Это спатифиллум. И он хотя бы подарил мне что-то с романтическим намёком, так что...
– Я подарил тебе меч! Не просто меч, а меч Томоэ Годзен. А ещё блокнот и ручку. Так что всегда пожалуйста.
– Пойми меня правильно, Жнец. Подарки были очень милыми. Просто вряд ли меч можно назвать романтичным. А блокнот и ручка – потому что тебе было лень читать по губам. Так что, по сути, это были практичные подарки. Которые к тому же удобны тебе.
Я не верю и половине из того, что говорю – на самом деле меч и ручка тронули меня до глубины души. Но дразнить Ашена слишком уж забавно. Он смотрит на дорогу с убийственным выражением лица, а мы сидим в восхитительно неловком молчании, пока я потягиваю безвкусную кровь.
– Всё равно считаю, что охотиться днём в Сэнфорде – не лучшая идея, – ворчит Ашен.
Я делаю ещё один глоток и морщусь. Чувствую, как он бросает на меня взгляд.
– Возможно, ты прав, но этого тоже недостаточно.
– Возьми ещё моей, – его голос звучит мягче, раздражение от моих подколов рассеивается.
Я фыркаю и отворачиваюсь к окну. По щекам разливается тепло. Надеялась, что смогу избежать этой темы, но, похоже, она настигла меня.
– Спасибо, но нет.
– Почему?
– Вот это? – потряхиваю кружкой, и кровь плещется внутри. – Это как рисовые хлебцы. Твоя кровь – как взрывная карамель, залитая растопленным шоколадом и... ну... трюфельным маслом?
– Интересное сочетание.
– Она... слишком роскошная. И она твоя.
– И что?
Я бросаю на него безжизненный взгляд, и он на секунду отрывает глаза от дороги. Жду, когда до него дойдет. Жду дольше, чем ожидала. Постукиваю пальцем по центральной консоли, пока секунды тянутся. Его глаза сужаются – наверное, он прокручивает мои слова в голове, пытаясь сложить пазл. Потом расширяются, и выражение лица становится пустым.
Вот и оно. Прозрение.
– О.
Я скрещиваю руки на груди и отворачиваюсь к окну. Почти слышу, как шестерёнки крутятся в его голове, пока он перебирает всё, что знает о повадках вампиров. Наверное, сейчас жалеет, что мы не можем развернуться и достать парочку книг из проклятой библиотеки для справки.
– Но дело не только в крови. Весь... процесс... гораздо сложнее, – Ашен тянется через консоль и кладёт руку мне на бедро, будто пытаясь успокоить. Я хватаю его за запястье и швыряю обратно к рулю.
– Не надо мне объяснять, Жнец, как устроены вампирские ритуалы. Я в курсе, как все работает, спасибобольшое.
– Я лишь хочу сказать, что ты можешь взять моей крови, если захочешь. Это проще, чем охота днём, – он проводит пальцами по моей руке, высвобождая запястье.
И вот тут, пока он осторожно ослабляет мою хватку, вы наверняка думаете: Да в чём, блять, проблема, Лу? Он пытается быть милым, а ты ведёшь себя как упрямая коза. И да, я согласна. Но вы должны понять: чем больше его крови я возьму, тем сложнее будет удержаться от того, чтобы не связать себя с ним по-настоящему. Не просто секс, а нечто большее. И я уже чувствую этот зов – тихий, настойчивый, будто шепот из глубин сознания.
– Ты не понимаешь, – бормочу я, упорно глядя в окно, даже когда он подносит мои пальцы к губам и целует их.
– Ты права. Прости, вампирша, – в его голосе слышится улыбка. Затем пауза, напряжённая тишина. – Когда ты говоришь, что «в курсе» как все работает...
– Отвали, Жнец.
– Ты злая.
– Отстань.
– И истеричка.
– Господи, я просто хочу текилы, – стону, закрывая лицо руками. – Утро ещё не началось, а я уже на грани.
Его ладонь скользит по моей шее, тёплая, как солнечный свет. Я закрываю глаза.
– Как раз знаю одно местечко.
ГЛАВА 29
– Нет. Ни за что, – рычу я.
– Кажется, у тебя есть претензии к этому заведению. Не хочешь объяснить, почему?
– Абсо-блять-лютно нет.
– Но взгляни на вывеску, – Ашен тычет пальцем в кирпичную стену перед нами. Его тон настолько довольный, что мне хочется его придушить. – «Под новым управлением».
– Пошел нахуй.
– Здесь полно мудаков. Гарантирую.
– В этом я не сомневаюсь. Ты один из них.
– Здесь есть и текила, и еда. Идеальное решение.
– У меня пропал аппетит.
– Здесь есть связь. У Милы и Бобби было что-то общее.
– Это чертовски отвратительные образы, которые я даже не хочу представлять.
– Просто небольшое расследование. Связь с Семёном здесь, я чувствую это.
– Если ты заставишь меня пойти туда, я больше никогда не займусь с тобой сексом.
Ашен смеётся – звук насыщенный, живой, затмевающий даже музыку из динамиков. Я отвожу взгляд от бара через дорогу, когда он наклоняется, его локоть касается консоли. Взгляд скользит по мне, задерживаясь на губах.
– Врешь.
Я пытаюсь сохранить ледяной взгляд, но это плохо удаётся.
– Разве?
Ашен приподнимается с сиденья и медленно приближается, заполняя пространство машины. Одной рукой он опирается о дверь рядом со мной, нависая надо мной.
Я чувствую запах шёлка. Нетронутых сигар. Вкусной крови, пульсирующей в его венах, когда он наклоняется ближе.
– Да, врешь, – шепчет он, и его дыхание касается моей кожи, прежде чем губы прижимаются к шее. – И у тебя это ужасно получается.
– Почему бы нам не поехать куда-нибудь ещё, куда угодно, и я докажу, как плохо умею врать? – говорю я, пока его поцелуи скользят ниже по шее, прерываясь смехом. Его пальцы скользят под мою рубашку, следуя линиям рёбер, очерчивая кружевной край бюстгальтера.
– Потерпи немного.
– Я как раз пытаюсь потерпеть... за нас обоих.
Я чувствую, как губы Ашена растягиваются в улыбке, когда он целует мою линию подбородка, приближаясь к губам.
– Вампирша, – мурлычет он, – мне нужно проверить клуб, но оставлять тебя здесь одну не хочу.
– Тогда не оставляй. Давай уедем.
Его дыхание обжигает. Губы касаются моего рта, но не целуют – дразнят.
– Идём со мной. Обещаю, потом всё наверстаю.
Я провожу руками по его торсу, намеренно медленно, пока не оказываюсь у ремня. Резко дёргаю за него.
– Сначала наверстай. Сейчас.
В его глазах вспыхивает огонь. Он наблюдает, как я медленно расстёгиваю ширинку, зубчик за зубчиком. Его взгляд голоден – кажется, он едва сдерживается, чтобы не разорвать машину на части. Я кусаю губу, сдерживая жестокую улыбку, и замедляюсь ещё больше.
– Как наверстывать? – выдыхает он, пока я расстегиваю джинсы и стягиваю их вниз, освобождая его член. Нажав кнопку, откидываю сиденье назад, не сводя глаз с Ашена. Он жадно накрывает мои губы своими, и в его груди рокочет низкий рык. Я обхватываю его возбуждение рукой и направляю к своему влажному лону.
– Трахни меня, – шепчу я, чувствуя, как от этих слов обнажается моя суть, зияя пустотой. Я изнываю от желания, чтобы он вошел в меня, заполнил меня, чтобы моя плоть приняла его. Но замираю, когда шелковистый кончик его члена касается моего входа, желая продлить это мучительное ожидание.
– Ты знаешь, я не в силах тебе отказать, вампирша, – шепчет Ашен и проникает в меня. Крик вырывается из моей груди от наслаждения. Это в тысячу раз лучше, чем то, о чем я мечтала. Он отстраняется, чтобы с новой силой ворваться в меня снова и снова, наши языки яростно и жадно исследуют друг друга. Он упирается в дверь машины и сжимает мое бедро, входя глубже и глубже, пока я не теряю себя в нем, не понимая, где заканчивается он и начинаюсь я.
Бешеная мысль взрывается в голове: а что если мы соединимся прямо здесь? Это превратится в настоящее побоище. Машине точно конец. И это было бы очень заметно, хотя и сейчас не скажешь, что мы ведем себя тихо, занимаясь этим на переднем сиденье автомобиля. Возможно, парковка и пустует, но кто знает, кто может неожиданно появиться и застать нас врасплох. Но в этом есть своя прелесть.
В данный момент мне все равно на людей, на последствия или на мир. Пусть все вокруг горит синим пламенем, меня это не волнует, ведь эти восхитительные толчки не прекращаются, снова и снова, глубже и глубже, утоляя мою жажду, но вызывая еще большую. Мои кости словно расплавленный металл – жидкий и обжигающе горячий. Рука Ашена скользит с моего бедра на живот, поднимаясь выше, чтобы отстегнуть бюстгальтер и провести шершавой ладонью по гладкой коже моей груди.
– Давай со мной, вампирша, – шепчет Ашен мне на ухо, обжигая кожу шеи своим дыханием, прежде чем вонзиться в меня. На этот раз он явно говорит не о клубе. Мои руки проскальзывают под его рубашку, впиваясь в напряженные мышцы спины. Я провожу ногтями по его коже, оставляя кровавые полосы. Он рычит от наслаждения у меня над ухом и слегка прикусывает плечо.
Запах крови, ощущение толщины члена Ашена, когда он входит в меня, его руки на моей коже и тепло его дыхания, когда он целует и кусает… Все это разжигает пламя в моем сердце, жажду завладеть им навеки кровью и отдать свою в ответ.
Мои клыки обнажаются, язык обволакивает сладкий яд. Ашен проникает в меня, а я дрожащими пальцами расстегиваю верхние пуговицы его рубашки, освобождая шею. Мои губы оставляют след прохладных поцелуев, от ключицы и выше. Открываю рот над пульсирующей яремной веной, ощущая зубами и языком солоноватую нежность его кожи. Ашен стонет, опьяненный прикосновением моих клыков, и его толчки становятся яростнее.
– Пей, Лу, – шепчет он в мою шею, его голос хриплый от напряжения. – Пей и кончай со мной.
Я сдерживаюсь, зная, что однажды начав, не смогу остановиться. Но сама мысль об этом ломает меня. Неистовый оргазм разрывает изнутри, вырывая дыхание из груди. Волна за волной, я погружаюсь в пучину. Тону в море искр, крича имя Ашена, когда он изливается в меня.
Проходит долгий момент, прежде чем наше дыхание выравнивается. Ашен опускает лоб на мое плечо, а мои пальцы вплетаются в его темные волосы, каждый вдох наполнен его запахом. Кажется, я могла бы остаться здесь навечно, под тяжестью его тела, слушая, как бешено стучит его сердце, ловя шепот его восхищений.
– Ты – стихия, – говорит он, и губы касаются моей кожи. – Настоящая сила природы.
Хотя мне хочется остаться, мы, конечно, не можем. Реальность постепенно возвращается ко мне, оттесняя волны только что пережитого желания.
– Ну же, вампирша, – Ашен осторожно отдаляется, осыпая мое лицо поцелуями, пока я не начинаю улыбаться. – Давай закончим с этим, чтобы перейти к чему-то более приятному.
Приведя себя в порядок, он тянется за моим мечом на заднем сиденье. Перед тем как передать катану мне на колени, он оставляет на шее долгий, обжигающий поцелуй. Я смотрю на ножны и думаю о битвах, которые когда-то велись этим клинком. Не знаю, была ли я безрассуднее тогда, бросаясь в кровавые схватки вслед за Томоэ Годзэн, или теперь, влюбляясь в демона, который должен меня уничтожить.
– Все в порядке, вампирша? – спрашивает Ашен, когда мы выходим из машины и останавливаемся у капота, глядя на бар. Огромные серебряные буквы, будто разгневанные духи, высятся на кирпичной стене. «The Maqlu», – гласит вывеска, и чёрные языки пламени лижут буквы. Я сжимаю челюсти, впиваясь взглядом в изображение огня, пожирающего название над входом. – Вампирша?
Я смотрю на Ашена и чувствую, как красный свет заливает мои зрачки. Киваю и крепче сжимаю гладкое покрытие рукояти меча. Прежде чем соблазн угнать машину и скрыться успевает овладеть мной, я перехожу улицу, направляясь к клубу. Ашен шагает рядом, держась слева.
– Я слышал много теорий о том, кто убил Бобби Сарно на крыше его же клуба. Древний клад оборотней-ведьм. Мстительный ангел, посылающий предупреждение ковенам. Но реальность, кажется, ещё удивительнее. Это ведь была ты? – спрашивает Ашен, пока мы идём вдоль здания, сворачивая в узкий переулок к чёрному входу. Я киваю, но не смотрю на него. – Почему?
– Ты и так знаешь почему.
Ашен замолкает. Он смотрит на здание, и я чувствую, как его тело напрягается рядом со мной.
– The Maqlu, – произносит он скорее для себя, и значение слов оседает в сознании. – Пламя.
Мы останавливаемся у угла клуба, прислушиваясь, но вокруг тихо – ни звуков, ни голосов. В воздухе витает запах табака, коньяка, чернил. Ашен хватает меня за запястье, и я поворачиваюсь к нему, пока дым окутывает наши ноги, поднимаясь выше. В его глазах полыхает огонь.
– Он был последним из тех, кто там был. Последним в моём списке, – говорю я, прежде чем он успевает задать вопрос, на который не хочу отвечать. – Он получил по заслугам.
Ашен долго смотрит на меня, не отрывая пламенеющего взгляда, затем кивает. Его пальцы остаются на моей коже. Дым рассеивается, но жар в его глазах не угасает.
– Постарайся не убивать ведьм, пока не получим ответы, – говорит Ашен, наклоняясь, чтобы не прерывать наш взгляд. Он прожигает неизгладимый след прямо в моей душе. – Когда закончим – делай с ними что хочешь.
– Зачем? Их там не было.
– Они знали Сарно, и этого достаточно.
Адское пламя охватывает меч, который Ашен держит в свободной руке. Он отпускает моё запястье, но его пальцы скользят по ладони, вдоль линий пальцев, до самых кончиков. Жар его прикосновения исчезает, но взгляд задерживается. Его ярость остаётся запертой внутри, как зверь за решёткой, ждущий своего часа.
Ашен отворачивается, и я следую за ним к тяжёлой железной двери, выходящей на пустую погрузочную площадку. Он пробует повернуть ручку, но, конечно, дверь заперта не просто замком. Здесь заклинания – я чувствую их вибрацию в воздухе. Запах бадьяна, розмарина и слюды пропитывает пространство.
– Как ты проникла сюда в прошлый раз? – спрашивает Ашен, откручивая крошечную пружину на рукояти меча.
– Через парадный вход, – пожимаю плечами я, а он поднимает удивлённую бровь. – Эдия помогла с маскировкой. К тому же он не ждал меня. Думал, я умерла триста лет назад.
Ашен слабо улыбается и сосредотачивается на ампуле, извлечённой из потайного отделения в рукояти. Он открывает её, и я чувствую запах серы и толчёной кости. Там есть ещё что-то, о чём мне не хочется думать. Волосы, пропитанные запахом молока. Кожа чего-то давно вымершего, сладкая, как сахарная пудра, и опалённая кедром.
Ашен вытаскивает металлическую пробку и рассыпает немного порошка на дверную ручку, прежде чем убрать ампулу обратно. Статическое электричество потрескивает, свет пробегает по металлу. Пена пузырится и капает на асфальт. Когда реакция заканчивается, Ашен резко ударяет мечом, срубая ручку.
Мы входим в темноту узкого, безоконного коридора, освещённого одинокой лампой дневного света. По бокам двери, в конце ещё одна. Я задерживаю дыхание в тишине. Кладу руку на грудь Ашена, и он делает то же самое. Закрываю глаза, сосредотачиваясь на звуках. Два сердцебиения. Ропот серного пламени. Ничего больше. Я качаю головой, и мы снова дышим, направляясь к концу коридора.
Дверь не заперта. Ашен приоткрывает её ровно настолько, чтобы я могла прислушаться. Снова тишина. Мы скользим внутрь, как ядовитый газ.
Я знаю здесь каждый коридор, каждую комнату. Выучила их с Эдией за месяцы до того, как вошла сюда впервые. Ашен смотрит на меня и, кажется, понимает, что я не оставила бы убийство Бобби Сарно на волю случая. И он прав. Если я ждала триста лет, то не для того, чтобы испортить всё плохим планом. Я собиралась выйти сухой из воды.
Резко киваю налево. Офисы – там.
Мы идём по коридору с чёрными кирпичными стенами, увешанными плакатами с автографами музыкантов, выступавших в «The Maqlu» за последние годы. Большинство надписей начинаются с «Дорогой Бобби» или, что хуже, «Мистеру Сарно», и если бы мой желудок не был так пуст, меня бы вырвало на них. Урод.
На полпути я замечаю фото в рамке: Бобби обнимает Карди Би. Ей, кажется, слегка противно.
Резко разбиваю стекло.
– Какого чёрта, Лу? – шипит Ашен, наблюдая, как я вытаскиваю фото и отрываю самодовольную рожу Бобби от Карди.
– Виновата, – шёпотом говорю я, возвращая её часть в рамку и бросая половину с Бобби под ноги. Я выдерживаю яростный взгляд Ашена, пока вдавливаю уродливое лицо Сарно в осколки. – Прости... умоляю прости.
Ашен закатывает глаза и ведёт нас дальше, к повороту направо. Прислушивается, затем зовет за собой. По обе стороны двери. В конце – поворот налево, ведущий в публичную часть клуба, которая откроется только с наступлением темноты. Мы проходим первую пару дверей. Ашен уже у второй, когда я хватаю его за руку. Он резко останавливается.
Поднимаю один палец. Прикладываю ладонь к груди, имитируя сердцебиение. Показываю большим пальцем налево. Пламя вспыхивает на лезвии Ашена.
Он берётся за ручку. Дверь открывается беззвучно. Мы входим в офис.
В кресле, склонившись вперёд, сидит мужчина. Его руки привязаны к подлокотникам, ноги – к ножкам. Кровавая слюна пропитала кляп во рту. Грудь тяжело поднимается во сне. Даже сквозь ткань я чувствую запах обезвоживания на его дыхании.
Джесси, ебучий, Бейтс.
Он вздрагивает, будто я назвала его имя. Смотрит на Ашена, потом на меня, затем снова на Ашена. В его глазах – надежда и облегчение. Ашен бросает на меня взгляд, но его эмоции похоронены под слоями, как существо, затаившееся в песке. Он подходит к Джесси и срывает кляп.
– Боже мой, я вас знаю, я видел вас в этом долбаном Сэнфорде. Вы пришли спасти меня? Слава богу. Эти... эти русские вломились в мой дом и взяли меня. Они взяли меня, понимаете? Засунули в фургон, привезли на какую-то фабрику, выкачали кучу крови, а потом доставили сюда. Я не знаю, кто они. Они ничего не сказали. Ни имён, ни причин. Я не понимаю, что происходит! Они просто забрали меня! Че за хуйня!
Джесси захлёбывается руганью и мольбами, дёргаясь в верёвках. Ашен поворачивается ко мне. Всё, что он пытался скрыть, теперь на поверхности. Я вижу это в пламени его глаз, ярком и чёрном одновременно.
– Думаю, мы узнали всё, что нужно, – говорит он.
Огненное лезвие рассекает воздух. Тишину разрывает хруст. Крик наполняет офис, когда отрубленная кисть падает на пол.
Ашен наклоняется к Джесси, который бьётся в агонии, прижимая окровавленный обрубок к груди.
– Это за то, что прикоснулся к тому, что тебе не принадлежит.
Вспышка стали, новый взрыв пламени. Ещё один крик. Кровь хлещет из раны. Запах заполняет мои ноздри, горло. Я сглатываю яд, наполняющий рот, когда вторая рука Джесси падает к его ногам.
Ашен опрокидывает кресло и нависает над человеком.
– А это чтобы ты не смог трогать себя в фантазиях о ней. Если она позволит тебе выжить.
Пламя гаснет, когда Ашен вытирает лезвие о дёргающуюся ногу Джесси. Запах мочи смешивается с кровью. Джесси рыдает, пиная одну из своих же рук в конвульсиях. Она переворачивается, как скользкая мёртвая рыба. Не понимаю, как он ещё не потерял сознание – но респект. Парень лишился обеих рук, а всё ещё в состоянии хрипеть ругательства.
Ашен идёт ко мне. Он выглядит спокойнее, хотя чёрное пламя всё ещё бурлит в его зрачках. Моё горло сжимается от желания. Крики Джесси будто удаляются, когда Ашен останавливается передо мной.
– Что-то не так? – спрашивает он.
Я сдерживаю слёзы. На губах играет коварная улыбка.
– Ашен из дома Урбигу... Хочешь сказать, я принадлежу тебе?
Ашен тихо смеётся. Его улыбка гаснет. Глаза смягчаются, пламя в них тлеет, как угли. Он поднимает руку, касается моего лица, пальцы скользят по скуле, линии челюсти. Его взгляд следует за каждым движением.
– Нет. Ты принадлежишь себе, вампирша. Но я буду беречь всё, что ты согласишься разделить со мной.
Когда я смотрю в глаза Ашена, то вижу сквозь все слои. Сквозь десятилетия его пути. Сквозь души, оборванные его клинком. Я вижу одиночество, ярость, отчаяние. Вижу человека в пустой крепости, душу внутри демона. То, чего не должно быть – но оно есть.
– Я разделю всё, что ты захочешь взять, и возьму всё, что ты захочешь дать, – говорю я, делая шаг ближе. Кладу руку на его сердце, другую на затылок, притягивая его губы к своим. Его поцелуй воспламеняет мои вены, как фитиль. Сердце взрывается в груди любовью, жаждой.
– Больные ублюдки! – кричит Джесси с пола. Его язык заплетается от потери крови. Я отрываюсь от Ашена и смотрю через его плечо. Джесси, всё ещё привязанный к креслу, пытается встать на колени.
– Лучше поторопись, – шепчет Ашен, касаясь губами моей щеки. Мои глаза не отрываются от Джесси, который корчится в луже крови, воя, как потерянный ребёнок.
Я выскальзываю из объятий Ашена и скольжу к Джесси. Я так взволнована, что даже хлопаю в ладоши. Он – еда, которая ускользнула. Редкий случай, а я обожаю редкие блюда. Впрочем, вы вряд ли удивлены. Ведь я же предупреждала в самом начале, помните? Мы, вампиры, становимся такими, какими вы хотите нас видеть, чтобы получить то, что нам нужно. Но не волнуйтесь. В этот раз мне нужно кое-что от Джесси. Долгожданный пир.
Провожу нижней губой по клыкам и немного поворачиваюсь, чтобы встретить взгляд Ашена. Он наблюдает за мной с тёмным желанием в прищуренных глазах.
Наклоняюсь к Джесси. Вцепляюсь в волосы, притягиваю его шею к своим губам, пока он кричит.
– В прошлый раз я пела тебе колыбельную, – шепчу я ему на ухо. Его ноги скользят в крови на полированном полу. – На этот раз мне плевать, как громко ты завопишь. Потому что если кто-то услышит – я их тоже убью.
С удовлетворённой улыбкой вонзаю клыки в горло Джесси и пью, пока последний удар его сердца не затихает.
ГЛАВА 30
С одной стороны, я больше не голодна. Точнее, больше не зверски голодна.
С другой стороны, я выгляжу так, будто решила повторить образ Кэрри14 после выпускного.
Безжизненное тело Джесси скатывается с моих колен, когда я встаю и потягиваюсь, чувствуя, как кровь прилипает к ногам. Пытаюсь вытереть лицо рукавом, но, кажется, только усугубляю ситуацию. Ашен проявляет тактичность – не смеётся и не морщится, когда я поворачиваюсь к нему. Клыки прячутся, и я осторожно улыбаюсь, останавливаясь в пределах его досягаемости.
– Волосы, – говорит Ашен, убирая липкую прядь с моей щеки.
– Бывает немного грязно, когда я не пою. И когда у них нет рук, как выяснилось. Впервые.
– Ну, по крайней мере, ты напугаешь любого, кто встретится нам на пути, – его глаза вспыхивают в темноте. Он пытается скрыть беспокойство под маской огня, но это только раздувает пламя. – Надо найти остальных и убраться отсюда.
Я киваю и делаю шаг к двери, но Ашен хватает меня за руку, удерживая на месте. Я смотрю на его пальцы, затем ему в глаза.
– Что-то не так?
– Я просто... хочу, чтобы ты была осторожна. Если я скажу бежать или оставить меня – просто сделай это. Пообещай.
– Думаешь, я убегу, потому что ты так сказал?
– Нет. Поэтому я и прошу обещания.
– Обещания для смертных.
– Не когда они даны между тобой и мной.
Боже. Почему его слова ранят? Почему в груди будто лезвие вместо сердца? Дыхание застревает в рёбрах, когда я вглядываюсь в его глаза. Теперь я вижу – утрата стала основой его жизни, древней, как каменный монумент. Он будет бороться за меня. Но он ждёт потери. Верит в неё. И думает, что она близко. Может, он прав. Я давно играю с судьбой, и в последнее время смерть будто настигает меня.
Так что я дам ему то, что он хочет, если это облегчит его боль. Потому что, кажется, он давно никому не показывал эту часть себя.
– Ладно, Жнец, – я прикасаюсь к его лицу. В его глазах мелькает облегчение, прежде чем он закрывает их и прижимается щекой к моей ладони. – Обещаю.
Когда Ашен снова открывает глаза, боль и тоска всё ещё там – но и надежда тоже. Он наклоняется, его губы касаются моих, а рука скользит под рубашку, проводя пальцами по спине. Он, наверное, чувствует вкус крови на моём языке и сладкий яд на зубах – так же, как я чувствую дым, мяту и жгучий ликёр на его. И, возможно, я ошиблась насчёт обещаний. Этот поцелуй – как обещание. Каждое прикосновение губ, каждое движение языков, каждый прерывистый вздох. То, как его ладонь согревает мою спину, притягивая ближе. Это похоже на обещание, скреплённое любовью.
Ашен кладёт голову мне на плечо, его губы рядом с ухом.
– Будь осторожна, – шепчет он.
– Ты тоже, – отвечаю я.
Ашен отстраняется, улыбается, целует меня в скулу в последний раз и отпускает. Пламя оживает на его клинке. Мы выходим из комнаты без лишних слов. На пороге я бросаю последний взгляд на бескровное тело на полу и закрываю дверь.
Коридор пуст. Ни души в офисах и подсобках. У стальной двери в конце мы останавливаемся, прислушиваемся – тишина. Ашен смотрит на меня, затем открывает её.
– Основной зал, – шепчу я. Он кивает.
Мы выходим и видим танцпол и столики. Признаюсь, хоть я и ненавидела этого ублюдка, у Сарно был вкус. Здесь идеальный баланс индустриального и роскошного: кирпичные стены и открытые трубы контрастируют с хрустальными люстрами и кожаными диванами. Сцена обрамлена потухшими софитами.
– Текила, – радостно хлопаю в ладоши, направляясь к медной стойке. Ашен идёт следом, пока я пробираюсь между столами. Перепрыгиваю через бар, достаю бутылку «Gran Patrón» и две рюмки.
– Не думаю, что сейчас подходящее время, – Ашен кладёт руку на стойку, осматривая зал.
– Наоборот, идеальное. К тому же, ты обещал.
– Нет.
– Ты серьёзно? – фыркаю я. – Я вампир. Я помню всё. Твои слова: «Пойдём со мной, и я наверстаю».
– Я обещал наверстать в постели. А насчёт текилы просто констатировал факт её наличия.
– Ашен из дома Урбигу, – качаю головой, вытаскивая пробку и наливая две порции. – Хватит придираться к словам. Пей.
Я выпиваю рюмку. Огонь растекается по губам и вниз по горлу. Наливаю ещё под пристальным взглядом Ашена.
– Нам пора, – говорит он, но я не двигаюсь.
Вторая рюмка опустошается. Я разглядываю медную стойку. Наливаю снова, делаю глоток, закрываю глаза, наслаждаясь дымным послевкусием. В жизни так много мелочей, которые я обожаю: блики на меди, вкус хорошего напитка... Они складываются во что-то настолько прекрасное, что больно осознавать. Как драгоценны такие моменты – тихо пить с тем, кого любишь.
Я открываю глаза, горько улыбаясь.
– Тебе не кажется странным, что Джесси просто болтался здесь один? Да, клуб не работает, но кто-то должен был охранять его.
Пламя в глазах Ашена вспыхивает ярче. Он не удивлён, будто уже обдумал это.
– Они знали, что мы раскрыли связь с ведьмами. Возможно, кто-то видел, как я взял книгу родословных, и догадался, что мы найдём связь между вами.
– Ты нашёл что-то в книге? Говорил, что Мила и Сарно были связаны.
– Двоюродные брат и сестра. Оба из древнего рода. Бобби был старше, но записи о нём обрываются в греческую эпоху. Хотя это не значит, что его не существовало. После смерти отца он начал копить силу. Это было незадолго до гибели Аглаопы.
– Ну что ж, – говорю я, катая бутылку по поверхности бара перед тем, как поднести её к губам и сделать ещё один глоток. – Теперь это, наверное, уже неважно. Потому что здесь явно ловушка.
Ашен тяжело вздыхает и наконец поднимает свою рюмку. Он осушает ее, и я тут же наливаю ещё.
– Боюсь, ты права. Но мы не можем быть уверены. Есть ещё помещения?
– Лаунж и два кабинета наверху. И лестница на крышу – в бар на открытом воздухе. Возможно, это безопаснее, чем возвращаться тем же путём или выходить через парадный вход. Оттуда будет хороший обзор на улицы внизу, а ещё можно перепрыгнуть на соседние крыши.
Ашен допивает вторую порцию и ставит рюмку на стойку с глухим стуком.
– Тогда пошли.
– Не-а, думаю, нам стоит остаться здесь, попьем пока, и пусть они сами нас найдут, когда будут готовы.
– Это... ужасная идея. А у тебя их и так было предостаточно.
– Например, убить ангела? Отличная была идея.
Я улыбаюсь Ашену как можно беззаботнее. И, честно говоря, это даётся мне легче, чем ожидала. Я слишком долго убегала от смерти. Есть какое-то странное спокойствие в том, чтобы считать эти моменты последними – и проживать их так, как хочется.
Вот только Ашен, кажется, со мной не согласен.
Он отводит взгляд, проводит ладонью по волосам, затем сжимает затылок, опуская голову. Отражение его глаз, вспыхивающих ярче, мерцает в полированной поверхности стойки.
– Прости, Лу, – он шепчет, долго не поднимая взгляд. Когда же он смотрит на меня, я вижу в них отчаяние. Раскаяние. Печаль, что накатывает, как штормовые волны о скалы. – Я не должен был вести тебя сюда. Думаю, ты права. Это ловушка. Но нам нужно идти, вдруг мы ещё сможем выбраться.
Я допиваю текилу, перегибаюсь через стойку и беру его руку, прижимая окровавленные пальцы к своим губам. Целую их, вдыхая его запах сквозь металлический привкус крови.
– Ладно, Жнец, – отпускаю его руку с едва заметной улыбкой, которая не гасит огонь в его глазах. – За мной.
Мы идём между столиками к левой стороне зала, где чёрная лестница ведёт вверх, к хрустальным светильникам под потолком. На площадке кожаные диваны, дорогие цветочные композиции, картины в золочёных рамах. Слева VIP-зона, явно пустая: ни дыхания, ни сердцебиения. Справа коридор с кабинетами. Тоже тишина. Прямо – последний пролёт. Лестница на крышу.
