Текст книги "Тень на жатве (ЛП)"

Автор книги: Бринн Уивер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 14 страниц)

Но первой ее встречаю я. Вырываюсь из темноты, и моя катана с хрустом вонзается в ее горло. Кровь хлещет наружу, расплескивается по полу.

– Это была моя, – говорит Ашен, когда я оказываюсь рядом. Смотрю вверх и вижу, как в его взгляде вспыхивает знакомая лукавая усмешка.

Я только усмехаюсь в ответ, разворачиваюсь и растворяюсь в тени на другой стороне зала. Ашен идет вперед, навстречу следующей твари. Я успеваю прикончить еще одну, прежде чем все внезапно меняется.

Я бегу между двумя колоннами, как вдруг сильный удар сбивает с ног, меня отбрасывает в самый центр зала. Лезвия вылетают из моих рук, когда ребра ударяются о камень. Воздух вырывается из легких рывком, и я не могу вдохнуть. Переворачиваюсь на спину, и слышу, как Ашен зовет меня по имени.

Надо мной нависает черная фигура. Я чувствую мех, пропитанный сыростью, как после тумана. Два светящихся глаза смотрят прямо в мои. Одна лапа опускается мне на плечо. Длинная морда медленно нюхает мои волосы.

Уртур.

Шакал поднимает голову, смотрит в сторону Ашена, который стоит в другой части зала. Но в следующую секунду его внимание привлекает движение справа от нас.

Что ж, возможно, хорошо, что я не успела принять душ.

Уртур бросается в сторону и налетает на гиену, которая подбирается к нам из темноты. Крупная, но уже разлагается. Уртур вгрызается в сгнившее мясо, и они вместе исчезают в тенях, сцепившись в драке.

Я поднимаюсь, переворачиваясь на живот, и тянусь к катане, валяющейся рядом.

– Все в порядке, вампирша? – кричит Ашен с другого конца зала. Я слышу тревогу в его голосе, хоть он и пытается ее скрыть. Поднимаю голову. Он стоит, обе руки сжаты на рукояти меча, острие упирается в пол. Пламя на лезвие разгорается ярче, освещая его татуировки на руках, уходящие под рукава, закатанные до локтей.

Я тяну руку вперед и показываю большой палец вверх. Боже, как унизительно. Я быстро прихожу в себя, но уже ясно: он никогда не забудет этот момент.

Поднимаюсь, приглаживаю платье свободной рукой, подбираю кинжал с пола и снова бросаюсь в бой. Присоединяюсь к Уртуру, мы добиваем того, с кем он сражается в тенях, и снова расходимся, каждый к своему врагу. Из глубины зала, от котлов, доносится жар пламени – это меч Ашена. Я чувствую запах чернил и дыма и знаю, что с ним все хорошо.

Честно, надо было брать камеру GoPro, потому что я только что устроила крутой паркур: вскарабкалась по колоннам, прыгнула на спину гиене и всадила меч ей между позвонками – такое зрелище, Ашен потом ни за что не поверит. Я стою на туше и задумываюсь, сколько их еще?

Да пошло оно все, – думаю, убирая катану в ножны. Надо валить.

Я разворачиваюсь и бегу к дальней колонне, там, где мы бросили наши сумки. Почти не замедляясь, хватаю их, перекидываю через плечо и мчусь по центру зала. Ашен стоит на другом конце, у котлов, сражается, спиной ко мне. Кричать я не решаюсь. Поэтому делаю то, что могу.

Я бросаю кинжал.

Кайкен вонзается в череп гиене. Ашен поворачивается. Он встречает мой взгляд, и в ту же секунду все становится ясно.

Ашен вынимает кинжал и поворачивается, чтобы зажечь угли, ведущие нас обратно. Он уже ставит ногу в котел, когда я бросаюсь к нему. Впервые за триста лет – может, за всю жизнь – я позволяю себе почувствовать, как пламя прикасается ко мне. Беру протянутую руку, и мы поворачиваемся в одно движение, будто танцуем. Огонь вздымается вокруг. В голове нарастает давление. Я закрываю глаза.

Пламя опускается занавесом. Мы вываливаемся из котла, спрыгиваем с пьедестала и оборачиваемся, будто нас кто-то все еще преследует. Но слышится только наше дыхание и биение сердец.

Мы смотрим друг на друга. Ашен выпускает меч, берет мое лицо в ладони и целует, как будто это конец света. Его прикосновение жжет, как последняя надежда. В этом поцелуе столько же отчаяния, сколько в последнем вдохе.

Он отстраняется, глядя мне в глаза. Грудь тяжело поднимается после боя.

– Повторять такое больше не хочу, – говорит Ашен и кивает в сторону котла.

– Почему нет? Мне было весело.

Ашен прищуривается и ладонью стирает с моего лица пятно запекшейся крови.

– Я все еще не согласен с твоим представлением о веселье.

– Ты же Жнец. Тебе и не положено знать, что такое веселье, – говорю я, обнимая его и прижимаясь лицом к груди. Она мокрая от пота и горячая. Я улыбаюсь, представляя, как мое тело ощущается на фоне его жара – словно холодный пакет со льдом прямо из морозилки. – Что они вообще там делали? Ты сказал, их там быть не должно.

Я отпускаю его, он наклоняется и поднимает меч с пола. Лезвие испачкано черной кровью, и от него несет разложением.

– Да. Обычно они держатся недалеко от Дома Мушуссу. У этих существ слабость к душам вампиров, а в том районе их как раз много, – отвечает он и мельком смотрит на меня, направляясь к кирпичной колонне у стены.

– Под «слабость» ты имеешь в виду… типа, как деликатес? Не похоже, чтобы они бежали за обнимашками.

– Да, ни о каких обнимашках тут речи нет, – сухо отвечает Ашен, и по голосу слышно, насколько ему это противно.

Улыбка медленно расползается по моему лицу.

– Когда ты в последний раз произносил слово «обнимашки»?

Ашен замирает и поднимает взгляд к потолку, будто прокручивает в голове воспоминания, и старые, и новые.

– Никогда. Ужасное слово.

Моя улыбка становится еще шире.

– Но мы же обнимались прошлой ночью.

– Это были НЕ обнимашки, – резко бросает он, бросив на меня взгляд и наклонившись за тяжелой чугунной крышкой, валяющейся в пыли у колонны.

– Ну немного точно было.

– Нет. Я не обнимался и никогда обниматься не стану.

Я приоткрываю блокнот.

Заметка себе: демон ненавидит слово «обнимашки». Использовать чаще.

– Ну, я только что заставила тебя произнести это слово трижды за полминуты. Думаю, ты врешь. Уверена, ты на самом деле обожаешь обнимашки и говоришь это слово постоянно, просто когда меня рядом нет, – дразню я, глядя, как он поднимается по ступеням пьедестала, держа чугунный круг, как щит. Он закатывает глаза и бросает на меня грозный взгляд – в зрачках вспыхивает огонь, и это только делает мою улыбку шире.

Я наблюдаю, как он накрывает крышкой широкий зев котла, гася последние языки пламени.

– И что ты делаешь, страшный демон? – спрашиваю.

– Убеждаюсь, что за нами никто не последует из Царства Теней, – отвечает он, спускаясь с пьедестала медленно, тяжело, не отводя от меня глаз.

Я то смотрю на него, то на котел. Приподнимаю бровь:

– И все? Ты просто… накрываешь его крышкой – и этого достаточно?

– Да. В целом, да.

– Это так… жалко звучит.

Ашен останавливается прямо передо мной, не сводит взгляда.

– Немного, – отвечает он, снимая с моего плеча одну из сумок. Мне даже приходится усилием оторвать взгляд, чтобы отвернуться.

Мы поворачиваемся и направляемся в сторону коридора, ведущего к лестнице.

– Как бы там ни было, – говорит он, – я не хочу, чтобы тот, кто впустил этих тварей в Дом Урбигу, пошел за нами по проходу.

– Есть идеи, кто это мог быть? – спрашиваю я. – Не думаю, что Эмбер. Я ведь нужна ей живой, чтобы реализовать план. Может, Коул?

– Вряд ли. Как бы он меня не бесил, он слишком прямолинеен для таких подлостей, – говорит он. Я бросаю на него взгляд снизу вверх. Его глаза скользят по моей коже и снова встречаются с моими. Его челюсть напрягается. – Может быть кто угодно, Лу. Тот, кто мстит мне. Тот, кто просто хотел поиграть с тобой. Тот, кто знает, что задумала Эмбер, и решил забрать у нее самое сильное звено. Или тот, кто знает о тебе больше, чем ты себе представляешь.

Мы идем молча. В доме темно, и снаружи все еще ночь. Кажется, будто сам воздух становится плотнее, тяжелее, оседает на коже. Мысли расплываются, как туман, что окутывает этот дом. Я перебираю варианты. Кто? Почему? Что если другие знали обо мне больше, чем я думала? Что, если я все это время не была так надежно спрятана? Может, я просто начала выбираться из темноты, и мой свет, как всегда, делает невидимое явным.

Мы подходим к коридору, где находятся наши комнаты, и, не дожидаясь неловких пауз или ненужных вопросов, я беру Ашена за руку и затягиваю его в свою. Внутри все осталось таким же, как в прошлый раз: цветочное покрывало, орхидеи на подоконнике. Но ощущение совсем другое – будто с тех пор прошла целая вечность. Будто это была другая Лу.

И я впервые понимаю: жизнь можно измерять тысячелетиями, а можно – тяжестью всего нескольких дней. Порой даже одно короткое мгновение способно сдвинуть фундамент внутри тебя, перебросить через пропасть между тем, кем ты была, и кем становишься. Разрушить. И тут же начать собирать заново, уже другим существом.

Я ставлю сумку и меч у окна и подхожу к орхидеям. Беру белую звездочку ветряной орхидеи между пальцами, провожу большим по ее гладкому лепестку. Я улыбаюсь, представляя как Жнец расставляет цветы. Каратель, который заботится о редких растениях.

– Все в порядке, вампирша? – спрашивает он. Я оборачиваюсь через плечо и вижу, как он смотрит на меня из центра комнаты. Отпускаю цветок, поворачиваюсь к нему и киваю, сдержанно улыбаясь, но тревогу не удается скрыть.

– Все еще беспокоишься о том, что случилось сегодня? – говорит он и делает шаг ко мне. Потом еще один. Огонь в его глазах словно обжигает, и я понимаю: в этот раз я не смогу отвести взгляд. Только киваю, не отрываясь от него, пока он приближается.

Еще шаг. Его зрачки вспыхивают ярче. Одна рука скользит в мои волосы, другая ложится мне на бедро и тянет ближе. Я провожу пальцами по напряженным мышцам его рук, закрываю глаза. Желание разворачивается внутри, медленно, как змея под кожей, облизывающая горячим языком грудную клетку. Но кроме этого пламени, внутри живет и другое. Светлое, яркое. Голод, который не сводится ни к приливу крови, ни к желанию тела. Что-то большее. Что-то, чего я хочу только от Ашена. И все же, это слишком опасное чувство для души, которой не стоит связываться с Жнецом из Царства Теней.

Ашен касается моей шеи жарким поцелуем, как пламя. Кровь в венах отзывается на это прикосновение, словно спешит к нему. Сердце замирает на миг, а потом в груди разгорается все сильнее то самое чувство, тот шепот, что я все еще прячу внутри. Он, наверняка, чувствует этот хаос во мне – инстинктивную волну, что накрывает изнутри. Он проводит пальцами вдоль точки на пульсе и отстраняется, чтобы заглянуть мне в глаза.

– Кто бы это ни был, и с какой бы целью они это ни сделали, им придется пройти через меня. Я не подпущу их к тебе, Лу. Никому не позволю причинить тебе боль. Обещаю.

Я качаю головой.

– Ты не можешь давать такие обещания, – шепчу. – Ни один бессмертный не может хранить клятву навечно. Ты знаешь это. Обещания – для смертных. Они умирают вместе с тем, кто их дал.

Его ладонь медленно опускается по моей шее. Пальцы проходят по ключице, затем вдоль цепочки, золотые звенья чуть нагрелись от его прикосновения. Он кладет ладонь мне на грудь, где сердце все еще пытается пробиться сквозь ребра. Его глаза не отрываются от моих, и в темноте они становятся ярче.

– В этот раз все иначе, вампирша, – говорит Ашен. – Это обещание похоже на тебя. Его не измеришь временем, его не удержит ни один мир. Оно стихийно.

Поцелуй Ашена и его прикосновение сопровождают каждое слово в последних отголосках ночи. Но я знаю правду: по-настоящему бессмертные обещания – те, что даны жизнью или смертью – требуют расплаты. Кровью.

ГЛАВА 27

– Ты вообще спишь? Я не видела ни разу, – говорю я, усаживаясь на высокий табурет на кухне и собирая влажные волосы в хвост. – Каждый раз, когда я просыпаюсь, ты уже бодрствуешь.

Ашен наливает мне кофе, протягивает через островок кувшины с кровью и сливками, потом возвращается к своему тосту с толстым слоем масла и газете. Легкий запах корицы витает в комнате, проникая через открытое окно.

– Спать рядом с той, у кого ангельское бешенство, не самая простая задача для демона.

– Ну, хорошо, что хотя бы не пукаю во сне.

– Это тоже. Просто я слишком вежливый, чтобы упоминать такое.

Я ухмыляюсь. Он улыбается. Мы смотрим друг на друга.

Это должно казаться чертовски странным – сидеть напротив Жнеца и думать обо всем, за что я его люблю. Его чувство юмора. Его колкость. Его безумно красивые глаза цвета коньяка, в которых я тону. Но нет. Это не кажется странным. Чем меньше я сопротивляюсь, тем правильнее все ощущается. Опасность отступает, оставляя только желание.

Эдия меня просто разорвет.

Черт.

Блять. Блять. Блять.

Эдия.

Я понимаю, что Эдия ждет вестей, а я до сих пор не сообщила, что благополучно вернулась в Мир Живых.

Отвожу взгляд от Ашена, наклоняюсь к сумке и достаю телефон. Шесть сообщений от нее. Только эмодзи. Женщина-вампир. Земной шар. Пожимание плечами. Ладонь – возможно, прощание. Или пощечина. Нож – думаю, она меня хочет убить. И привидение – значит, точно убьет.

Я отправляю ей рожицу-дьявола и много баклажанов.

Она отвечает сразу: куча смайликов со слезами и череп. То ли смеется до смерти. То ли все еще хочет убить. Наверное, и то, и другое.

– Хм, – бормочет Ашен.

Я поднимаю глаза, он сосредоточенно читает газету, хмурится, а потом показывает мне одну из страниц.

– «Семья просит помощи у общественности в поиске пропавшего мужчины», – читаю вслух. Мой взгляд падает на фотографию знакомого лица. – Ебучий Джесси Бейтс.

– Это тот парень из переулка? Которого ты... хотела сожрать?

– Ага. Отвратительный тип, – говорю рассеяно, читая статью. Обычные сведения: рост, возраст, глаза, бла-бла-бла. Любим всеми – сплошная ложь. Успел вернуться из Сэнфорда, последний раз его видели дома в Ньюбери. Когда он не появился на работе, брат пошел проверить. Дверь была открыта. Ничего не тронуто. Даже машина на месте, а ключи в подставке у входа.

– Слишком уж подозрительное совпадение, – говорит Ашен, и я возвращаю ему газету обратно.

– Ты думаешь, это работа Семена? – спрашиваю я. Ашен складывает газету и делает глоток кофе, не сводя с меня взгляда.

Он ставит кружку, вертит ее на гранитной столешнице.

– Скорее всего, – отвечает наконец.

– Почему?

Ашен пожимает плечами и бросает взгляд на фотографию Джесси с его самодовольной ухмылкой. Даже пропавшим он умудряется выглядеть как редкостный придурок.

– Может, он подумал, что ты слишком... заинтересовалась этим конкретным человеком. Или он просто хотел дать тебе понять, что наблюдает. Что рядом. И ждет.

Я с трудом удерживаюсь, чтобы не фыркнуть.

– «Заинтересовалась». Господи. Этот тип был полезен только как закуска.

– Когда ты ушла, оставив меня с ним в переулке… ты уверена, что других оборотней поблизости не было? – спрашивает Ашен, склоняясь вперед и вглядываясь в мои глаза. В его зрачках вспыхивает огонь.

– Узнаю это выражение, – с усмешкой говорю я, откидываясь назад и складывая руки. – Ты включаешь «режим допроса». Полный отстой.

Ашен усмехается, бросает взгляд в потолок. Когда смотрит снова – в его глазах пламя разгорается сильнее.

– Мое лицо не отстойное.

– Не пойми неправильно, лицо у тебя очень даже красивое, Жнец. Но в режиме допроса оно бесит. Это тот момент, когда ты начинаешь задавать кучу вопросов, заставляя меня выкручиваться и отвечать на то, чего я не знаю. А в этот раз я правда, абсолютно ни черта не знаю.

Мы смотрим друг на друга. Единственный звук в комнате – это негромкое постукивание его пальца по ручке кружки.

– Так ты перестанешь меня допрашивать?

– Это зависит от того, расскажешь ли ты мне, как именно и зачем наложила заклинание. И что произошло потом.

Я закатываю глаза и выдыхаю:

– Я просто дала тебе свою кровь, ляпнула какую-то чушь, надеясь, что это хоть что-то значит, и ты очнулся. Назвал мое имя, я сказала еще немного безумного бреда, потом треснула тебя по башке и ушла. Я оставила тебя с этим вечно приставучим придурком, и больше никого там не было. Все, конец истории, – огрызаюсь я, хватаю кружку и осушаю остатки кофе, хотя он чертовски горячий и жжет язык. Громко ставлю ее на стол и смотрю на Ашена. – Доволен?

Ашен долго смотрит на меня. Единственное, что движется – это кровь, гулко стучащая в его груди, и все ярче разгорающийся огонь в глазах.

– «Вечно пристающий»? – тихо произносит он.

Я наклоняю голову и прищуриваюсь.

– Серьезно? Из всего, что я только что сказала, именно это тебя волнует? Я могла превратить тебя в двухголовую змею, а ты переживаешь из-за приставучего придурка?

– Именно, – отвечает Ашен, и в голосе его звучит угроза. Пламя вспыхивает в его глазах, а над столешницей начинает клубиться дым. – Что значит «приставучий»? Он тронул тебя?

Я с грохотом шлепаю ладонью по столу и тыкаю пальцем ему прямо в лицо, мои глаза загораются алым светом.

– Послушай меня, Жнец. Я умею за себя постоять. Именно этим и занималась, пока ты не появился и не испортил мою прекрасно выбранную трапезу возмездия.

– Может быть. Но я сделал это лишь потому, что хотел спасти тебя от стаи оборотней, – произносит Ашен, наклоняясь вперед и глядя на меня с самодовольной полуулыбкой.

Я тяжело закатываю глаза и смотрю на него с раздражением.

– Тогда ответь-ка на вопрос, Бэтмен: ты был последним, кто видел Джесси в переулке. Что ты там увидел? Были оборотни, когда пришел в себя? Был тот, кто наблюдал, как над испуганным человеком у «Cheesy Louise» возвышается черный демон? Вот кого тебе надо допрашивать, – произношу я и делаю выразительный жест, будто уронила микрофон, который плавно переходит в поднятый средний палец. Я откидываюсь назад, скрещиваю руки и смотрю на Ашена в упор, пытаясь выглядеть устрашающе. К сожалению, он только чуть улыбается.

– Даже не смей.

– Ты про что? – спрашивает он, и в голосе уже слышен сдерживаемый смех.

– Не смейся, – говорю я, стараясь сохранить серьезное выражение лица, хотя внутри все трещит от желания снова услышать его смех. – Я только что эффектно уронила микрофон. А это, между прочим, запрещает тебе смеяться.

– Это правило? Ты мне о нем не говорила.

– Само собой разумеется. Древняя вампирская традиция. Если вампир роняет микрофон – смеяться и спорить запрещено. Победа засчитывается вампиру.

Этого оказалось достаточно. Ашен смеется. Его смех наполняет комнату, как теплая волна. И я вдруг ловлю себя на мысли: интересно, он умеет петь? Скорее всего, у него баритон – звонкий и теплый, как солнечный блеск на полированной меди.

– Ладно, вампирша. Ты победила, – говорит Ашен, откидываясь на спинку стула и делая глоток кофе. – Когда я проснулся в переулке, там больше никого не было. И тумана тоже. Но это не значит, что Семен не мог прятаться где-то рядом, – он смотрит на меня с веселым прищуром, откусывает тост, пролистывает что-то в телефоне. Затем поворачивает экран ко мне. – Думаю, на это стоит взглянуть. Завод «Selborne Brickworks», – говорит он, указывая на карту.

Я провожу рукой по предплечью, пытаясь унять мурашки, и опускаю взгляд на отмеченную точку на карте.

– Думаешь, это то место?

– Я кое-что выяснил. Завод был закрыт в 2011 году, но два года назад его приобрела компания «Klyk Corp» – фирма, занимающаяся химической инженерией. Ее владелец – Семен Абдулов.

– Сложно придумать что-то более подозрительное, – говорю я, отдаляя карту. – Но добираться туда далеко, и если я не появлюсь сегодня в Сэнфорде, начнутся вопросы. Биан, скорее всего, лично придет за тобой.

– В этом я не сомневаюсь. И уверен, что Эдия будет буквально за ее спиной, – произносит Ашен, допивает кофе и уносит наши чашки и тарелку к раковине.

– В любом случае мы не можем просто заявиться туда вдвоем и сказать «ну здравствуйте, мы пришли проверить, не у всех ли ваших гибридов члены размером с дубинку». Нам нужен план.

Ашен бросает на меня улыбку через плечо, пока вода в кране шумит, смывая запах кофе.

– Согласен. Но прежде чем мы доберемся до Сэнфорда, есть еще одно место, куда можно заехать. Пока ты спала, я нашел в книге родословных ведьм возможную связь между Милой Каррас и одной из местных ведьминских общин. Обе, судя по всему, пересекаются с делами Семена.

Я уже открываю рот, чтобы задать вопрос, как меня обдаёт ароматом корицы. Он растворяется в сливочной сладости, и воздух наполняется запахом карамелизированной глазури. Ашен доедает тост и ставит тарелку под воду.

– Ты серьёзно намазал на это полпачки масла? А теперь ешь с целым ведром глазури и коричного сахара? – спрашиваю я, наблюдая, как он полощет кружки и расставляет их в сушилке.

– О чём ты? – говорит Ашен, слегка нахмурившись. Я чувствую замешательство в его голосе. Он выключает кран, и тогда я слышу кое-что. Трепетный звук. Слабый. Быстрый. Словно колибри, пойманная за вуаль.

– Ты это слышишь? – спрашиваю я.

Всё вокруг будто одновременно замедляется и ускоряется. Я моргаю, и его ладонь уже падает на стол рядом со мной. Клянусь, я могла бы сосчитать каждую каплю воды, стекающую с его кожи.

Следующее мгновение – и он налетает на меня, скользит через столешницу и сбивает меня с табурета. Его рука обвивает мою талию, когда мы падаем на пол и перекатываемся. Вокруг клубится дым, воздух наполняется запахом пепла и шерсти. Мы останавливаемся, и не успеваю я опомниться, как рука Ашена и его вес исчезают с моего тела.

Когда я поднимаю глаза, он уже стоит передо мной, спиной ко мне. С его плеч струится дым и формирует огромные крылья. Я ещё никогда не видела его таким. И я ощущаю всем своим существом: что-то пошло не так. Что-то серьёзное. С пеплом и огнём, падающими на пол, его крылья расправляются. Я замечаю серебряный меч в его руке, окутанный густым чёрным дымом, словно он струится из самого тела. Адское пламя пылает на клинке.

– Ануннаки, – рычит Ашен. Его голос наполнен яростью, и я почти не узнаю его. – Исчезни, пока я не выжег твою кровь до последней капли.

Позади него вспыхивает свет. Яркий, ослепляющий. Дым поднимается с пола и обвивает меня, пока я прикрываю глаза рукой. Я чувствую, как тату обжигает мою кожу. Чувствую каждую букву. Чувствую их внутри себя.

Sunu liiktisuma.

Да будут они связаны.

Я хватаюсь за рукоять кайкена у бедра и поднимаюсь сквозь дым и пламя, становясь рядом с Ашеном.

– Вампирша права, демон, – говорит мужчина поверх рева огня, бушующего вокруг клинка Ашена. Его голос – как звенящий хрусталь, ясный и музыкальный. Перья его крыльев царапают камень, когда он делает шаг вперёд. – Тебе нужен план. Я пришёл, чтобы предложить его.

ГЛАВА 28

– Это не твоя территория. Убирайся, – рычит Ашен. Его крылья из дыма разворачиваются между нами, стелясь по полу. В тенях шипят искры.

– Прости, но я здесь по приглашению, – отвечает ангел, пока свет в комнате меркнет. Я слышу, как края его перьев царапают пол, будто когти. – Меня попросили проверить, как ты, когда проход в твой мир закрылся.

– Кто? – требует Ашен. Его голос рассекает воздух, острый как лезвие. Ангел не отвечает. Я делаю шаг влево, за дымовую завесу, чтобы разглядеть гостя.

Это не тот ангел, которого мы видели в Саккаре. Этот ниже ростом, весь в белом, но без пафоса. Никакой вуали, скрывающей его прекрасное лицо – его пропорции почти слишком идеальны, чтобы быть настоящими. У него оливковая кожа, темнее моей, но светлые волосы оттенка меда и золота. Он ловит мой взгляд своими мерцающими голубыми глазами и улыбается.

– Привет, – говорит он, слегка помахивая мне.

– ...Приве-ет? – откликаюсь я, робко взмахнув свободной от кинжала рукой.

– Меня зовут Эрикс, – ангел не гаснет. Улыбка его всё так же ослепительна, будто в комнате и нет демона, что клокочет яростью.

– ...Эт-то... круто... – тяну я, бросая растерянный взгляд на Ашена. Его глаза как два расплавленных камня. Всё ещё прикованы к ангелу, хоть я знаю, он чувствует мой взгляд. Снова смотрю на Эрикса, его улыбка всё так же застыла на прекрасном лице. – Я Лу...

– Лу-... – шипит Ашен.

– ...а это Ашен, – продолжаю я. Ашен издаёт стон, и я почти слышу, как он закатывает глаза. – Эм... что ты здесь делаешь?

– Я пришел предложить помощь, – весело говорит Эрикс. Он звучит искренне взволнованным этой идеей.

Я делаю шаг вперёд, но рука Ашена стремительно преграждает мне путь, его ладонь прижимается к моему животу. Это мгновенно возвращает меня к той драке, когда мы встретились. Я поднимаю взгляд, и он смотрит в мои глаза. В них тревога. Я отвечаю полуулыбкой, но она только сметает слои, скрывающие его самые глубинные мысли. В его глазах отчаяние. Глубоко запрятанный страх проявляется, когда он качает головой и отодвигает меня на полшага назад. Я кладу руку на его и снова смотрю на ангела, который наблюдает за нами с интересом, но без осуждения.

– ...Э-э... – я прочищаю горло, пытаясь улыбнуться. Получается скорее оскал, и ангел наклоняет голову. – Это, конечно, очень мило с твоей стороны, Эрикс, но... зачем?

– Чтобы сохранить равновесие Миров, разумеется, – отвечает он, складывая крылья в жесте доверия. Ашен не отвечает взаимностью. Дым продолжает оседать вокруг нас, укутывая пол густой чёрной пеленой. Я сжимаю пальцы на его руке, пытаясь унять напряжение, но он не поддается.

– Кто послал тебя? – спрашивает Ашен.

– Он сказал, что мне не стоит говорить, – в голосе Эрикса слышится дискомфорт.

– Это был Коул? – угадываю я. Лицо ангела озаряется чем-то вроде облегчения.

– Да! Хорошая догадка, Лу. Ты очень сообразительная.

– Слышишь? Ангел сказал, что я очень сообразительная, – повторяю я Ашену с сияющей улыбкой. В ответ он сверлит меня взглядом. Я кривлю нос и возвращаюсь к Эриксу. – Насчёт равновесия Миров... не хочешь объяснить?

– Некоторые в Царстве Света считают, что эра человечества закончилась, – голос Эрикса становится серьёзнее. – Они верят, что Мир Живых должен достаться бессмертным. Но сначала они хотят уничтожить Царство Теней. Они помогли оборотням создать первых гибридов. И теперь мы должны действовать, пока те не усовершенствовали своё творение и не начали войну.

Эрикс печально улыбается и шагает сквозь дым. С каждым его шагом Ашен оттесняет нас назад. Я смотрю, как ангел наклоняется, поднимает опрокинутый табурет и ставит его у кухонного острова.

Мы с Ашеном переглядываемся. В моём взгляде – тревога. В его – ярость.

– Есть и в Царстве Теней те, кто хочет создать гибридов для войны со Светом. Этого тоже нельзя допустить. Нам доверено слишком много душ, – Эрикс скользит вокруг острова, берёт одну из кружек с сушилки. Включает воду, наполняет емкость, затем оборачивается к нам, делая долгий глоток. – Вода – это прекрасное наслаждение, не думаете? – искренне улыбается он. Его перья царапают пол, будто падающие ножи, когда он садится на табурет.

– Нет, – отвечает Ашен.

– Не особо, – говорю я.

Эрикс пожимает плечами, но его улыбка не меркнет, несмотря на наш холодный приём.

– Нам нужно убедиться, что у оборотней не будет нового шанса создать гибрида. Лу была бы в безопасности в Царстве Света – вне их досягаемости.

– Нет, – рычит Ашен.

Всего одно слово, но оно пропитано звериной яростью.

Эрикс недовольно поджимает губы.

– Почему?

– Во-первых, ты сам только что сказал, что в твоём мире есть те, кто помогает оборотням.

– Но не в Доме Добродетелей, – твёрдо качает головой Эрикс. – Там Лу будет в большей безопасности, чем где-либо ещё.

– Прости, но я не верю ни единому твоему слову, ануннаки. Твой народ лжёт искуснее любого существа, ступавшего по этой земле, – Ашен говорит сквозь зубы, и Эрикс, кажется, искренне поражён. Он ставит кружку на стол, его лицо бледнеет. – Во-вторых, последний ангел, которого мы видели, поранил Лу лицо. А он даже не сделал это намеренно.

Улыбка ангела гаснет, сменяясь гримасой. Он переводит взгляд с Ашена на меня и обратно, словно ища подтверждения. Сглатывает, и кажется, это даётся ему с трудом.

Как странно, – мелькает у меня в голове. И я не одна это замечаю.

– Именно так, ануннаки. До кости. Кровь была повсюду. Настоящая резня.

Эрикс подносит кулак ко рту, слегка откашливается, его другая рука впивается в край столешницы.

– Это... – он снова сглатывает. Клянусь, его кожа приобретает сероватый оттенок. – Крайне прискорбно.

– Да, и очень хорошо, что мы нашли решение, пока твой сородич улетал в небо, даже не оглянувшись. Кстати, Лу, ты, наверное, голодна, – Ашен смотрит на меня сверху вниз.

И правда. Я чертовски голодна.

– Выпей ещё моей крови.

Я бросаю взгляд на Эрикса – кажется, его вот-вот вырвет на отполированный камень пола. Ашен едва заметно ухмыляется, убирает ладонь с моего живота и подносит запястье к моим губам.

– Просто доверься мне, – шепчет он.

Цветочная сладость яда распускается на моих клыках, когда они удлиняются во рту. Я беру его запястье в руки, провожу большим пальцем по голубой вене. Глаза сами закрываются от аромата крови под кожей. Я прижимаю губы к этому месту – извинение за боль, которую сейчас причиню. Ашен не шевелится, когда мои зубы вонзаются в его плоть. Он осторожно замирает, когда я делаю первый глоток его насыщенной крови и открываю свои светящиеся глаза.

Эрикс впивается в столешницу, будто это спасательный плот в бушующем море. Его кожа приобретает зеленоватый оттенок, на лбу выступает испарина. Сердце его бьется как крылья колибри, готовое вырваться из груди.

Я делаю еще один долгий глоток крови Ашена, и она разливается по моим венам, словно пламя. Боже, как же это вкусно. Тепло растекается по груди, разжигая во мне желание – опасное, недопустимое для того, кто связался с демоном Теней. С трудом заставляю себя отпустить его запястье.

– Прости, тебя это… беспокоит? – мой голос звучит томно. Я прижимаю ладонь к ранке.

Эрикс видит мою окровавленную улыбку – и тут же съезжает с табурета, падая на пол. Его крылья грохаются о камень, будто рассыпавшийся арсенал клинков.

– Думаю, это означает «да». Пора уходить, – Ашен отстраняется, хватает полотенце, чтобы прижать к укусу. Его крылья растворяются в клубах дыма и искр. Адское пламя гаснет на лезвии меча. Мы хватаем сумки, оружие, и выбегаем из дома, оставив ангела без сознания на полу.

– Мне его немного жаль, – говорю я, запрыгивая на пассажирское сиденье машины Ашена и пристегивая ремень. – Он казался милым.

– Конечно, он казался милым. Он же ангел. Они все такие. В один момент рассуждает о том, как обожает воду, черт возьми, а в следующий режет тебе лицо своими перьями, – отвечает Ашен, резко разворачиваясь на сиденье, пока машина на скорости сдает назад. Шины скользят по гравию, когда он бьет по тормозам и рывком переключается на «драйв». Мы несемся прочь от дома, и густой туман постепенно редеет, исчезая у самой дороги.

– Мы так и не услышали его план.

– Уверен, он заключался в том, чтобы упасть в обморок при первой капле крови, пока мы спасаем миры.

Я издаю смешок, но он быстро затихает, когда волна тревоги сжимает мне горло.

– Насчет этого... Как именно мы собираемся это сделать?..