Текст книги "Тайны соборов и пророчество великого Андайского креста"

Автор книги: Бриджес Винсент

Соавторы: Вайднер Джэй
сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 38 страниц)

Учитывая эти соображения, Балдуин II, кузен Годфруа Бульонского и Балдуина I, вскоре после своей коронации узаконил существование на Святой Земле только одной постоянной армии. Не будучи феодальным лордом в полном смысле этого слова, как это понималось в Европе, король Иерусалима имел лишь свою личную охрану да уцелевшие остатки крестоносцев, из которых и мог формировать некое подобие войска. Это делало Иерусалимское королевство практически беззащитным, что и продемонстрировала массовая резня пилигримов на Пасху 1119 г., устроенная турками. По этой причине Балдуин II обратился с просьбой о помощи к единственной организованной военной силе на Святой Земле – боевым отрядам ордена Богоматери Сионской.

Тот факт, что эта milice du Christсуществовала и до 1119 г., подтверждается упоминанием о ней в письме епископа Шартрского к Гуго, графу Шампанскому, датированном 1114 г. В период сразу же после Первого Крестового похода и взятия крестоносцами Иерусалима единственным подобием властной структуры в разоренном и ограбленном городе были уцелевшие религиозные общины и среди них – рыцари ордена Горы Сион. Мы знаем, что Петру Пустыннику было поручено охранять Иерусалим, когда Годфруа со своими отрядами отправился на битву с войском египетского халифа к городу Аскалон. Этот факт – если Петр действительно был монахом ордена Горы Сион – означает, что орден фактически взял в свои руки власть в городе. То, что рыцари Горы Сион действительно представляли сЬбой некую военную силу, подтверждается указом Годфруа, распорядившегося первым делом укрепить их крепость. В конце концов, должен же был в новой крепости находиться какой-никакой гарнизон!

Учитывая крайне нестабильную ситуацию в Утремере, Балдуин II сделал правильный выбор. Он узаконил военное крыло ордена, взяв его под верховный контроль короля и патриарха Иерусалимского, и распорядился открыть резиденцию ордена прямо напротив королевского дворца [110]110
  В эпоху крестоносцев резиденция королей Иерусалимских располагалась непосредственно в комплексе мечети Аль-Акса, одной из главных святынь ислама, находившейся на той самой площадке на Храмовой горе, где находились постройки Соломонова Храма, значительно расширенного Иродом Великим и до основания снесенного в 70 г. н. э. войсками Тита. (Прим. пер.)


[Закрыть], находившегося на Храмовой горе. Бедные рыцари Христовы, как они себя называли, благодаря дару Балдуина получили и новое название. Теперь они стали именоваться нищенствующими рыцарями Храма Соломона, затем – рыцарями Храма и, наконец, – тамплиерами (от франц.Temple (Тампль) – Храм), или храмовниками. Официально провозглашенной целью деятельности ордена была охрана маршрутов паломников, однако численность рыцарей поначалу была слишком мала, позволяя разве что оборонять пространство вокруг развалин древнего Храма. Впрочем, не исключено, что на большее они и не претендовали.

Чтобы понять деятельность тамплиеров и их роль в Святой Земле и Европе, необходимо рассматривать их в более широкой перспективе, чем военизированное крыло более древней организационной структуры. Истинным создателем ордена тамплиеров был отнюдь не орден Богоматери Сионской. Их создал король Иерусалима, придав им статус орденской милиции, для своих собственных целей.

Орден получил официальный статус и название в 1099 г. лично от Годфруа. Пять лет спустя, в Труа, где находился двор графа Шампанского, собрался конклав аристократов и князей церкви. Присутствующие выслушали таинственного аббата из Иерусалима, а затем обсудили ситуацию, сложившуюся в Святой Земле. Более подробных сведений о предмете дискуссии нет, но чему бы ни были посвящены переговоры собравшихся, богатый и могущественный Гуго, граф Шампанский, решил немедленно отправиться в Иерусалим. Следующие четыре года он провел в Святой Земле, однако чем конкретно он там занимался – неизвестно.

Само место проведения конклава, Труа, в высшей степени знаменательно. Именно там зимой 1096 г. останавливался Петр Пустынник, совершавший свой проповеднический поход по Европе, а интерес семейства графов Шампанских к хронистам объясняется тем, что род графов имел родственные связи с Меровингской династией герцогов Бургундских. Действительно, аристократы, присутствовавшие на конклаве, – Бриенн, Жуанвилль, Шомон и Монтбард, – все без исключения имели родственные связи с родом герцогов Бургундских Одного этого вполне достаточно, чтобы предположить, что таинственный аббат, прибывший из Святой Земли, был представителем Сионского ордена.

Гуго, граф Шампанский, провел в Святой Земле целых четыре года. По его возвращении в Шампань события начали развиваться быстрыми темпами. Дальний родственник графа, Бернар де Монтбард, вступил в орден цистерцианцев. А всего через несколько лет Бернар – знаменитый Бернар Клервоский – стал признанным духовным лидером западного христианства. Его аббатство Клерво, основанное тем же Гуго в 1112 г., очень быстро стало центром духовного возрождения эпохи Средневековья – возрождения, черпавшего вдохновение в религиозных настроениях, вершиной которых явилось широкое строительство готических соборов. Святой Бернар, как его стали именовать впоследствии, сыграл ключевую роль в формировании ордена тамплиеров и придании ему официального статуса. Его дядя, Андре де Монтбард, был одним из лидеров военных отрядов ордена Сиона, на основе которых возникло ядро тамплиеров.

Гуго, граф Шампанский, тоже хотел вернуться в Святую Землю и вступить в военизированное крыло ордена. Письмо, присланное графу епископом Шартрским в 1114 г., явилось одной из попыток разубедить гордого Гуго. Епископ писал, что дарования графа необходимы здесь, в Шампани, и прошло долгих 10 лет, прежде чем граф в 1124 г. все же вступил во вновь образованный орден рыцарей Храма. К тому времени тамплиеры были уже солидной организацией, пользовавшейся широкой поддержкой богатого цистерцианского ордена, во главе которого стоял Бернар. В 1128 г. тамплиеры получили официальную грамоту о признании их ордена от папы Гонория IV [111]111
  Папа Гонорий IV (Ламберто ди Фияньяно) занимал Римскую кафедру в 1124–1130 гг. (Прим. пер.)


[Закрыть], а устав их собственноручно написал не кто иной, как тот же Бернар.

Церковный собор, на котором все это происходило, состоялся в Труа, во владениях графа Шампанского.

Таковы скудные факты. Чтобы продолжить реконструкцию истории ордена, необходима интуиция. Орден хронистов на горе Сион, по-видимому, представлял собой закулисную силу, направлявшую Первый Крестовый поход, в основном благодаря авторитету и энергии Петра Пустынника. После того как отряды крестоносцев заняли Иерусалим, орден Сиона, в лице того же Петра, фактически взял в свои руки власть в священном городе со всеми его древними памятниками и храмами. Как мы уже знаем, Годфруа и Балдуин были обязаны своим троном рыцарям Сиона и поэтому предоставили его членам полную свободу действий в Иерусалиме, разрешив им вести изыскания и раскопки всюду, где они пожелают. И в какой-то момент этих пяти лет, отделявших взятие Иерусалима от конклава с Труа, орден нашел ту самую тайну, которую искал в течение целого века.

Рыцари Сиона немедленно направили весть о своем открытии в Европу, причем – не в Рим и не какую-либо другую столицу, а в Труа. В чем именно заключалось это открытие, осталось неизвестным, но Гуго Шампанский, бросив все дела, поспешил в Иерусалим, где провел четыре года, детально изучая находку. Сразу же после его возвращения в Европу в 1108 г. закулисные маховики власти завертелись вовсю. Молодой Бернар де Монтбард стал во главе ортодоксального монашеского ордена. Когда Бернар только еще вступил в орден цистерцианцев, они находились на грани банкротства. А всего через десять лет цистерцианцы превратились в богатейший монашеский орден в Европе, располагавший столь громадными финансовыми средствами, что это позволило ордену финансировать создание совершенно нового стиля и явления в церковной архитектуре – готических соборов.

Таким образом, это открытие или находка какого-то артефакта обеспечили ордену всего через несколько лет приток невиданных богатств. Поток заморских богатств оказался настолько фантастическим, что возникла нужда в создании военной охраны – ордена тамплиеров, первой и основной задачей которых была охрана окрестностей вокруг развалин Храма Соломона. Но сами по себе тайны алхимии, сколь бы важны они ни были, даже в древнем Соломоновом варианте, не могли обеспечить столь невиданных богатств. Для этого требовалось что-то еще. Как сказано в произведениях великих алхимиков прошлого, Великое Деяние невозможно совершить без правильного выбора так называемой prima materiaпервичной материи (лат.).Вполне возможно, что то самое таинственное нечто, которое обнаружили рыцари Сиона в Иерусалиме и, более того, на развалинах Храма Соломона, и было наилучшей prima materia– осколком знаменитого Черного Камня, легендарного метеорита из Мекки ^{3} . Вполне возможно, что это и был тот самый «камень горы Сион», на котором было основано Иерусалимское королевство.

Некоторые современные исследователи, проследившие связи тамплиеров с алхимией, утверждали, что тамплиеры нашли под развалинами Соломонова Храма библейский Ковчег Завета, в котором, возможно, хранился некий упавший с неба камень, или метеорит, аналогичный Черному Камню Каабы в Мекке. Однако это представляется крайне маловероятным, если вспомнить, что на самом деле Ковчег исчез из Храма еще в VII в. до н. э. Что касается находки одного из камней, хранившихся в Ковчеге, то эта версия представляется более правдоподобной.

Орден хронистов получил во владение гору Сион в правление безумного халифа аль-Хакима. Прадед аль-Хакима, халиф аль-Мансур, согласно исламской традиции, был первым и единственным после Мухаммеда человеком на земле, который имел непосредственный и достаточно долгий контакт с Черным Камнем. Камень оставался в полном распоряжении халифа несколько месяцев и лишь после этого был возвращен в Каабу. И, что самое важное, мы не можем судить, был ли возвращен в Каабу весь камень или всего лишь часть его.

Иранские исмаилиты, очень скоро ставшие друзьями и союзниками тамплиеров, вполне могли отколоть кусок Черного Камня, прежде чем передать Камень Каабы аль-Мансуру. Могущественный халиф-Фатимид также мог захотеть оставить у себя кусок Камня в качестве мощного талисмана. Тот факт, что Черный Камень уменьшился в размерах в период своего нахождения вне Каабы, подтверждается целым рядом мусульманских источников, где дано описание девятой и десятой версии Каабы. В этих источниках говорится, что Черный Камень был весьма большим и заполнял все пространство в юго-восточном углу Каабы, выступая за уровень стен настолько, что паломникам было даже незачем останавливаться перед святыней, чтобы поцеловать ее. В ныне существующей Каабе, по свидетельству сэра Ричарда Френсиса Бартона, побывавшего в Мекке в XIX в., Камень как бы вмурован в стену, и для ритуала целования святыни оставлен лишь небольшой участок его поверхности – около семи дюймов в длину и четырех дюймов в ширину (примерно 17,5 на 10 см). А поскольку Камень покидал стену Каабы лишь один раз, в середине X в., любые отколы и отщепы от Черного Камня могли быть сделаны только в этот период.

Сумасшествие аль-Хакима отчасти можно объяснить тем, что он оказался обладателем крупного обломка Камня, принадлежавшего его прадеду. Согласно шиитской традиции, по окончании четвертого века хиджры, то есть переселения Мухаммеда из Мекки в Медину, придет Махди, мусульманский Спаситель, который обратит в ислам весь остальной мир, что послужит своего рода прологом Страшного Суда.

В 1020 г. аль-Хаким, тогдашний верховный глава шиитского ислама, провозгласил о пришествии Махди, объявив Махди… самого себя и обретя тем самым божественный статус. Опасаясь грозной силы Камня, аль-Хаким вполне мог попытаться спрятать его в Куполе Скалы, и, не исключено, под развалинами Соломонова Храма в Иерусалиме.

Если этот камень действительно постоянно находился в Иерусалиме, зачем ордену Сиона понадобилось организовывать Крестовый поход, чтобы завладеть им? Одна из причин этого – сумасшествие аль-Хакима. Возомнив себя пришедшим в мир Махди, он обрушил жестокие гонения на христиан и иудеев, предавая огню их церкви и синагоги. И хотя аль-Хаким перед своей смертью или таинственным уходом раскаялся в уничтожении церквей, доступ в Купол Скалы и на Храмовую Гору отныне и впредь был дозволен лишь мусульманам. После захвата Иерусалима турками-сельджуками доступ иноверным ко всем святым местам был строго воспрещен. Именно в этот момент Петр Пустынник, представитель ордена Горы Сион, уехал из Иерусалима на Запад, положив начало мощному политическому процессу, который спустя одиннадцать лет позволил ордену вновь взять под свой контроль и Храм, и Купол Скалы.

Возможно, в какой-то момент между 1099 и 1104 гг. орден рыцарей Сиона совершил в Иерусалиме – одновременно или порознь – по меньшей мере два открытия. Первое из них – это, видимо, эзотерический текст, описывающий механические и физические аспекты творения и объясняющий практические возможности их применения в рамках процесса трансмутации. Вторым вполне мог быть тот самый осколок Черного Камня, принадлежавший сумасшедшему халифу. Сообщение об открытии было спешно направлено во Францию, и после оглашения информации о нем Гуго Шампанский со своей свитой, в которую, возможно, входили несколько сведущих еврейских книжников, спешно отправились в Иерусалим.

В период между 1104 и 1112 гг. орден рыцарей Сиона завершил свои изыскания и довел процесс превращения до необходимого совершенства. Начиная с 1112 г. денежные средства в громадных количествах широким потоком хлынули во Францию, точнее – в казнохранилища ордена цистерцианцев, во главе которого стоял святой Бернар. Благодаря этим богатствам была создана мощная силовая структура, вынудившая Балдуина узаконить военное крыло ордена, которое стало опорой его трона. Тамплиеры были созданы в первую очередь для охраны источника несметных сокровищ, а главные процессы алхимического плана, по всей вероятности, совершались в глухих подземельях под обширным Храмовым комплексом.

Хотя подобная точка зрения на развитие событий представляется гипотетической, она все же не лишена оснований, в чем мы убедимся в следующей главе, рассматривая некоторые ключевые образы и мотивы легенд о Граале, а также книги «Бахир», получившие распространение на Западе практически в одно и то же время. Эта гипотеза также дает ответ на многие вопросы, сводя в единую картину разрозненные фрагменты сведений и слухов, окружавших историю ордена тамплиеров. Кстати, здесь необходимо подчеркнуть один любопытный факт. От тамплиеров до нас дошли документально подтверждаемые предания о реальных трансмутациях. Вывод звучит вполне определенно: слухи возникли не на пустом месте и имели под собой реальные основания.

Тамплиеры продолжали распространять свое влияние в Европе в то же самое время, когда цистерцианцы развернули широкомасштабную программу строительства соборов. Оба эти движения финансировались из неких таинственных источников, и оба были непосредственно связаны с орденом Богоматери Сионской. Вероятно, есть все основания видеть в святом Бернаре и цистерцианцах духовные и социальные составляющие общего великого плана возрождения западной культуры. Что касается тамплиеров, то они были политической и военной составляющей того же плана, силой, охранявшей тайну и источник несметных богатств. А знаменитые соборы, эти громадные каменные монументы алхимии, были возведены ради того, чтобы продемонстрировать новые духовные перемены, необходимые как своего рода прелюдия к грядущему тысячелетнему царству мира и процветания.

История тамплиеров после 1128 г. и вплоть до их гибели подтверждена многими документальными источниками и слишком хорошо известна, а потому мы не будем на ней останавливаться. К 1143 г. тамплиеры стали главным военным инструментом политики папства, оставаясь в то же время могущественной силой в Палестине даже после захвата Иерусалима войсками Саладина в 1187 г. Авторы книги «Святая Кровь, Святой Грааль» подчеркивают, что орден рыцарей Сиона отделился от тамплиеров после резни под вязом в Гисоре в 1188 г., и это вполне реальная дата, если учесть дальнейшую историю обоих орденов. Орден Сиона после потери своей резиденции – аббатства на горе Сион, по всей вероятности, перенес свою деятельность во Францию, основав капитулы в Орлеане, Бурже, Париже и Труа.

Спустя век после находок в Святой Земле алхимия оставалась тайным знанием, доступным лишь для посвященных высокого ранга в церкви. Орден Сиона и тамплиеры, видимо, обладали каждый своими алхимическими технологиями и разработали собственные шифры для записи тайных знаний. Алхимия смогла прямо и открыто заявить о себе лишь в середине XIII в.

Крупнейший ученый XIII в., Альберт Великий, или Альбертус Магнус, как звучало его имя на латыни, обратился к занятиям алхимией около 1250 г. и создал первый – фактически с V в. – оригинальный труд, посвященный ей. Его трактат «Об алхимии» провозглашает алхимию весьма сложной, но истинной щукой. Разумеется, он не сообщает нам о том, удалось ли ему самому получать золото, но его практический подход к теме демонстрирует не только понимание тройственной природы алхимии, но и тонкое чутье к перемене политических веяний той эпохи. Он предостерегает алхимиков, советуя им выбирать для своих операций подходящее время, быть терпеливыми и смиренными в молитвах, действовать строго по правилам (Альберт даже перечисляет эти правила: растирание, сублимация (перегонка), фиксация (сгущение), пережигание, растворение, дистилляция (возгонка) и коагуляция; таким образом, этих этапов оказывается всего семь) и всегда стремиться избегать контактов с князьями и прочими правящими персонами.

По преданию, у Альберта также была магическая «голова», предсказывавшая судьбу, и, судя по свидетельствам современников, он был адептом еврейского направления области магического творения. Есть слухи, что Альберту удалось создать искусственного человека, голема, наделенного способностью говорить, но не способного мыслить. Бессвязная болтовня голема произвела на ученика Альберта, будущего святого Фому Аквинского, настолько тягостное впечатление, что Альберту в конце концов пришлось уничтожить свое творение. Другая интереснейшая легенда об алхимии, связанная с именем Вильяма II, графа Голландского, повествует о том, что однажды Альберт зимой, в заснеженном и обледеневшем саду, устроил торжественный пир. Для этого он магическим путем превратил зиму в лето, и, когда гости сидели за столами, вкушая яства и вина, вокруг них порхали птицы, кружились бабочки и пышно цвели деревья…

Какими бы интригующими сами по себе ни казались подобные легенды, человеком, который ввел алхимию в основное русло средневековой научной мысли Европы, был не аристократ Альберт Великий, а скромный ученый Арнольдо де Вильянова.

Арнольдо родился в Валенсии, Испания, примерно в те же годы, когда в Париже было завершено возведение собора Нотр-Дам-де-Пари. Поначалу Вильянова получил известность как замечательный врач, которого можно смело назвать первым в мире психологом, ибо он написал на удивление современно звучащую книгу о толковании снов. И хотя Арнольдо, по-видимому, не был членом ни одного из монашеских или клерикальных орденов, он выполнял секретные поручения королей, императоров и даже пап.

В своем труде Арнольдо особо подчеркивает абсолютную реальность алхимических превращений. Чтобы продемонстрировать это, он осуществил трансмутацию [112]112
  Трансмутация – мечта и венец усилий алхимиков: превращение грубых металлов в благородные, например – свинца в золото. Считалось, что посвященные высокого ранга способны осуществлять трансмутации не только металлов, но и неодушевленной материи в одушевленную (голем) и даже животных в человека и обратно. Более того, вера в это таинство в скрытой форме присутствовала в приобретении индульгенций – грамот об отпущении грехов. Считалось, что молитвы католических святых (многие из которых, кстати сказать, не чуждались эзотерических и прямо оккультных знаний) настолько сильны пред Богом, что способны изменить греховную природу обладателей индульгенций и осуществить своего рода духовную трансмутацию закоренелого убийцы в праведника. Римский престол активно поддерживал веру в действенность индульгенций, ибо это приносило Западной церкви куда больше золота, чем старания алхимиков. (Прим. пер.)


[Закрыть]прямо на глазах папы Бонифация VIII [113]113
  Папа Бонифаций VIII (Бенедетто Каэтани) был римским епископом в 1294–1303 гг. (Прим. пер.)


[Закрыть]. Опыт прошел вполне успешно и стал первым документально зафиксированным свидетельством существования трансмутаций. Другой очевидец этого, Джованни Андреа, управляющий папской курии, сообщает, что Арнольдо «позволял всем желающим осмотреть золотые стержни, полученные им только что». Этот факт является весьма важным по той простой причине, что со II в. н. э. более никто, независимо от того, насколько глубоки и обширны были его познания в алхимии, не совершал таинственную трансмутацию прямо на глазах очевидцев. Поэтому акция Арнолвдо, совершенная им перед папой Бонифацием, явилась поворотным пунктом в истории алхимии. К сожалению, эта акция явилась и началом конца славных (тамплиеров и в меньшей степени – ордена рыцарей Сиона.

Одним из очевидцев, присутствовавших при проведении этой трансмутации, был будущий папа Климент V [114]114
  Папа Климент V (Бертран де Го) занимал Римский престол в 1305–1314 гг. (Прим. пер.)


[Закрыть]. Бертран де Го, бывший архиепископ Бордо, стал первым папой в период так называемого французского, или Авиньонского [115]115
  Авиньонское пленение пап имело место в 1309–1377 гг., когда кафедра Римского первосвященника была насильно перенесена в Авиньон. Его следствием явилась так называемая Великая схизма, или Великий раскол, когда в 1378–1417 гг существовали две параллельные линии пап (папы и антипапы) в Риме и Авиньоне. (Прим. пер.)


[Закрыть]пленения пап, которое имело место в результате борьбы вокруг притязаний Бонифация VIII на абсолютную власть пап в христианском мире. Король Франции, претендовавший на более высокий духовный и политический авторитет, чем папа, отправился в поход на Рим и буквально взял церковь в плен. Спустя одиннадцать месяцев после этого Бертран де Го, француз по происхождению, был наконец избран папой с именем Климента V. И Арнольдо, к сожалению для него, оказался замешанным в самой гуще политических интриг.

Филипп, король Франции, воспользовался своим влиянием на папу, добиваясь от него отзыва манифеста Бонифация. А затем король приступил к осуществлению идеи, возникшей у него еще со времени трансмутации, проведенной Арнольдо. Король созвал совет, на котором орден тамплиеров был обвинен во всех смертных грехах и распущен. Папа Климент V, тоже хотевший получить свою долю при дележе несметных богатств ордена, санкционировал это решение и встал на сторону короля, хотя он прекрасно знал, что обвинения, возводимые на тамплиеров, по большей части были беспочвенными. Таким образом, тамплиеры, ставшие жертвой алчности французского короля и его марионетки-папы, подверглись жесточайшим преследованиям как еретики [116]116
  По Европе прокатилась волна репрессий против тамплиеров. Их капитулы были закрыты, финансы и земельные владения арестованы, а верхушка ордена во главе с великим магистром Жаком де Моле отправлена на костер. Жак де Моле, когда палач уже зажег хворост его костра, произнес страшное проклятие и на короля Филиппа, и его династию (так называемые проклятые короли), и на папу Климента. Проклятье в отношении папы и короля сбылось с удручающей неотвратимостью: менее чем через год они оба отправились в мир иной. (Прим. пер.)


[Закрыть]. И подобно тому как алхимия стала тем самым недостающим звеном, благодаря которому возник орден тамплиеров, та же алхимия и погубила его, став причиной начала его краха.

Романы о Святом Граале указывают на прямую связь между ним и тамплиерами, которые выступают в роли хранителей и стражей тайны, а также намекают на некий «волшебный камень», присутствующий в самом сердце этой тайны. Считалось, что именно он служил этаким катализатором превращений и трансмутаций. Неожиданное появление в поле зрения общественности Запада секты «просвещенных» («иллюминатов») и легенд из книги «Бахир» предоставило недостающие философские и каббалистические ключи к пониманию картины в целом, восприятию ее в более широкой перспективе, которую можно назвать астроалхимией, память о которой, как пишет Фулканелли, увековечили знаменитые готические соборы.

В период пика своего могущества, примерно с 1150 г. и вплоть до падения Иерусалима в 1187 г., на Западе на первом плане фигурировали три составляющих тайны алхимии, которые и легли в основу так называемого готического возрождения. В этом смысле книга икамень тамплиеров и романы о Граале стали книгой вкамне, воплощением коей явились готические соборы. За этой трансформацией стоит богословское учение о Свете, выраженное в «Бахире» и обретшее реальное воплощение в архитектурном стиле lux continua [117]117
  Lux continua (лат.) – букв, «постоянный свет». Это можно перевести и как «континуум света». Другими словами, готические соборы представляли собой некий пространственно-временной континуум, таинственную капсулу пространства, заполненную Божественным (в понимании алхимиков) Светом. Однако здесь уместно вспомнить, что пресловутый падший ангел носил имя Люцифер «Светоносный». Кроме того, согласно учению астральной кабалистики, земной план – это зеркальное отображение небесного, и сияющий свет небесных сфер претворяется в черный свет земного измерения. (Прим. пер.)


[Закрыть],характерном для новых соборов.

К тому времени, когда создание внешнего декоративного убранства Нотр-Дам-де-Пари, включая и величественный барельеф, олицетворяющий Алхимию, на главном портале, было завершено около 1235 г., необходимость в подобных иносказаниях отпала. Имперская римско-католическая церковь занимала доминирующее положение. С тамплиерами и рыцарями Сиона было покончено, и церковь, начав новый Крестовый поход, на этот раз – против катаров, стремилась осознать свою новую миссию. Баланс сил в мировой политике также стабилизировался, и Священная Римская империя оставалась чем-то вроде гаранта всей системы феодальных отношений. Эпоха Средних веков достигла своего апогея и, приближаясь к упадку, оказалась в то же время в шаге от воплощения тех грандиозных милленаристских планов, которые вынашивали еще папа Сильвестр И и паломники-воины Первого Крестового похода. Тогда вдохновители и организаторы всех этих великих подвигов и злодеяний и не подозревали, что менее чем через столетие это призрачное возрождение угаснет в море лжи, интриг, войн и природных катастроф, которые вновь ввергнут Европу в этакую миниатюрную копию Темных веков. Когда же Европа в XV и XVI вв. наконец оправилась от всех этих катаклизмов, духовное цветение ранней готики было забыто и отошло в прошлое.

Без основательного знания культурно-исторического фона и ключей к нему почти невозможно понять ту весть, которую излагает Фулканелли в своей «Тайне соборов». Таким образом, возвращаясь к самому Фулканелли, давайте посмотрим, как свет Грааля трансформировался в постоянный свет великих готических соборов, а также поговорим о том, как свет алхимии оказался в фокусе мировой политики и привел к падению ордена тамплиеров, после чего традиция алхимии была вынуждена вновь уйти в подполья книжников и магов.