Текст книги "Смерть идет по пятам. Вне подозрений. Кровь в бухте Бискайн"

Автор книги: Бретт Холлидей

Соавторы: Эдгар Бокс,Элен Мак-Иннес
сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 41 страниц)

– Помните, никому об этом ни слова. Пока не выберемся из этой страны. Это… – Она мучительно не находила нужного выражения.

– Взрывоопасно?

В первый раз она по-настоящему улыбнулась.

– Да, взрывоопасно.

Попыталась собраться с мыслями. Рассказывала она медленно, останавливаясь. Начала с того, как они этим днем навестили англичанина, а он оказался вовсе не англичанином. Ван Кортлендт слушал внимательно, терпеливо, старался разглядеть в темноте ее лицо. Он не торопил ее, когда она с трудом подыскивала слова, не задавал лишних вопросов. История подходила к концу. Между словами возникали длинные интервалы, он молчал.

– … оступился… и упал… прямо в пропасть. Мы поползли, выбрались на тропинку, побежали, а потом увидели вас.

– А что стало с немцем, вашим знакомым?

– Наверное, начал разыскивать своего приятеля. Он, видимо, слышал выстрел и крик. – Она неожиданно остановилась, последовало молчание. – Кажется, кто-то упал, камни посыпались.

Ван Кортлендт присвистнул.

– Ну, – протянул он, – это вам после сегодняшнего дня мерещится.

Френсис ничего на это не сказала. Попыталась разглядеть, что происходит вокруг, но было темно.

– Почему они так долго? – заволновалась она.

– Не беспокойтесь, они сумеют за себя постоять. – Но в душе у него уверенности было меньше, чем в его словах.

– В общем, свалился я на вашу голову, – добавил ван Кортлендт. – И заставил разоткровенничаться.

Френсис удивленно на него посмотрела.

– Я даже не спросила, как вы здесь очутились. Вы должны были быть в Инсбруке, да и Боб тоже. Я так обрадовалась, когда вас увидела, что обо всем позабыла.

– Хм, видимо, так. Боб подглядел, когда вы уходили; но вы не вернулись к шести часам, как обещали, он заволновался. Я предположил, что вы позабыли: бывают же рассеянные люди. Но он лишь мрачно покачал головой и сказал, что будет вас дожидаться. Время шло, потом приехал на велосипеде этот парень с черными волосами. Я стоял возле входа в гостиницу, – Боб где-то запропастился в комнате – этот парень оглядел наши чемоданы и машину. Тут-то как раз вышел из гостиницы хозяин и начал со мной разговаривать. Сказал, что мы задержались. Я подтвердил. Спросил, не случилось ли чего. Я и брякнул, что вы еще не вернулись. Тогда этот черноволосый оседлал свой велосипед и направился к дому фрау Шихтль. Мне это не понравилось. Еще меньше мне понравилось, что он пронюхал о вашем отсутствии, потому что этот парень пулей пролетел мимо нас и понесся как раз в ту сторону, откуда только что приехал, за ним бежала собака.

Я спросил, кто это такой. Хозяин пожал плечами и что-то сказал про дом с красными ставнями. Вышел Боб, мы с ним выпили пивка, поговорили о случившемся. Чем больше проходило времени, тем мерзопакостнее становилось у нас на душе. Мы направились к фрау Шихтль, она тоже беспокоилась. Во всяком случае, старушка указала нам ближайшую дорогу к этому дому. Что еще более встревожило Боба, потому что по этой самой дороге вы сегодня и ушли. Мы решили отправиться на поиски. По словам Боба, вы не собирались долго бродить по горам; он заметил, вы даже не надели горных ботинок, это был главный аргумент. Мы решили разыскать этот дом и спросить, не видел ли вас кто-нибудь; надеялись, может, вы туда забрели, может ногу подвернули, всякое ведь бывает.

Добрались, громко постучали, ответа не получили. Тишина стояла мертвецкая. Начали обсуждать, что дальше делать, уже хотели уехать и тут услышали голос Ричарда.

– И за это слава богу, – тихо отозвалась Френсис.

Оба помолчали.

– Я устала, – неожиданно сказала Френсис и закрыла глаза. Он закутал ее пледом, пристроил подголовник сиденья так, чтобы ей удобнее было положить голову. Вскоре она заснула.

Ван Кортлендт до боли в глазах всматривался в темноту, но не мог различить ничего, кроме неясных очертаний кустов и деревьев. И слышно ничего не было, если не считать спокойного дыхания спящей рядом с ним девушки. Бедное дитя, подумал он.

Он сунул в рот пастилу, приготовился ждать, одолеваемый мрачными размышлениями. Больше всего в рассказе Френсис его заинтересовало то, о чем она умолчала.

Глава 16
В дело вмешивается фрау Шихтль

По дороге до дома с красными ставнями Ричард в общем и целом рассказал Форнлею о случившемся. Как и Френсис, он весьма неопределенно упомянул про Меснельбруна, но не забыл поведать о том, как она спасла ему жизнь на склоне горы.

Форнлей слушал молча, но когда Ричард закончил рассказывать, он едва слышно, почти шепотом, произнес:

– Жаль, что вы и другого мерзавца не прикончили.

Дом оказался именно таким, каким ван Кортлендт описал его Френсис. Погруженный в гробовое молчание. Они потыкались в парадную дверь и окна. Как и следовало ожидать, все было заперто. Задняя дверь тоже оказалась на запоре.

– Рано улеглась, – прошептал Ричард.

– Кто?

– Горничная. Или ушла домой.

– Не кокнуть ли вам окно?

– Не надо, она, может, спит у себя в комнате, – возразил Ричард. Он указал на одно из окон. – Вот, наверное, нужная нам комната. Заберетесь?

Форнлей взглянул на балкон. Ухмыльнулся.

– Проще пареной репы, – сказал он. Легко вскочил на подоконник и подпрыгнул вверх. В его движениях чувствовалась сноровистость профессионала. Интересно, подумал Ричард, не увлекался ли он в Кембридже лазанием по крышам. Только в этом случае дело было проще пареной репы. Форнлей уцепился за балкон, медленно подтянулся на руках, перекинул ногу через перила. Проделал он это с такой непринужденностью, словно не пришлось ему до предела напрягать мускулы. После этого он бесшумно исчез в глубине балкона.

Ричард держался в тени дома. Слышал, как наверху Форнлей пробовал отворить ставни. Потом на балконе появилась тень и прошептал:

– На окне решетки и запоры. Бесполезно, попытаюсь пробраться в другую комнату. – Тень исчезла.

Ричард ждал. Минуты казались часами. Потом послышался треск взламываемых ставней… А может, это разбилось окно. Он начал проклинать себя, что сам не попытался вскарабкаться, пусть у него онемело плечо и до крови разодраны колени. Какого черта там Боб возится? Пока он обдумывал, как бы ему получше взобраться на балкон, наверху послышался шепот Форнлея.

– Сюда. Подайте нам руку. – Он поддерживал другого человека. Ричард увидел, как Форнлей помог этому человеку перелезть через перила и опустил его вниз, держа за запястья. Ричард напрягся, чтобы подхватить на лету его тело.

– Давай, – прошептал он. Форнлей перегнулся через перила, что-то буркнул и разжал пальцы. Ричард подхватил незнакомца за бедра, и оба упали в траву. Форнлей спрыгнул с ловкостью акробата и помог им подняться.

– Руки, ноги целы? – спросил он.

– Все в порядке, спасибо. Чисто сработано. – Человек встал, пошатываясь, переводил взгляд с Форнлея на Ричарда.

– Кто был здесь днем? – поинтересовался он.

– Я, – ответил Ричард.

Человек повернулся к Форнлею.

– Возле леса находится летний домик, под двумя высокими деревьями прячется мачта. – Форнлей посмотрел в ту сторону и кивнул. Человек продолжал. – Там радиостанция и мотоцикл. Сможете их вывести из строя?

– Пойдемте в машину, – сказал Ричард, когда Форнлей, ухмыльнувшись, затрусил к летнему домику. Он положил руку человека к себе на плечо, обхватил его за талию; они медленно побрели по дорожке. Человеку могло быть и тридцать и пятьдесят лет; он принадлежал к тому типу англичан с птичьими лицами, чей возраст невозможно определить. Среднего роста, худощавый, волосы мышиного цвета, глаза неопределенной расцветки. Акцент незаметен.

– Зачем вы приходили сюда днем?

– Нас направили к Меснельбруну из Инсбрука.

– Вы нашли его?

– Но не того, кого мы хотели найти.

– Кто мы?

– Я и моя жена.

– Похоже, вы попали в переделку.

– Не обошлось без трудностей. Я оставил жену в машине.

– У вас есть машина? Хорошо.

– Американская, одного репортера.

– Не очень хорошо.

– Порядочный человек. Ему можно довериться.

Человек покачал головой, улыбнулся.

– Не следует доверять газетчикам, они падки на сенсации. Если он спросит, я Смит, которому помогли убежать из концентрационного лагеря. Во всяком случае, это правда. Кто другой, этот наш белокурый Тарзан?

– Я знаю его брата.

– Для него я тоже Смит.

Они подошли к кромке леса. Оттуда не доносилось никаких подозрительных звуков. Значит, все в порядке, подумал Ричард. Хорошо бы поскорей появился Форнлей. Он с трудом удерживал вес навалившегося на него человека.

– Как вы себя чувствуете? – спросил он.

– Покачивает, и тело не своё. Но с каждой минутой мне становится все лучше. Хорошо вновь оказаться свободным.

– Как они вас схватили?

– Человек, выдававший себя за Меснельбруна, пользовался доверием среди подпольщиков. Он даже помог кое-кому убежать. Через них он вышел на меня. Кстати, что слышно в Нюрнберге и Инсбруке?

– В Нюрнберге нашему человеку пришлось скрыться. В Инсбруке что-то заподозрили.

Они остановились, Ричард перехватил руку, которой он поддерживал своего спутника, дорога круто пошла под уклон.

– А что произошло с моими двумя телохранителями?

– Они преследовали нас в горах. Фон Ашхенхаузен, возможно, скоро объявится. Его приятель упал со скалы.

– Скверно, – сказал Смит и поглядел на свои обожженные ладони. – А собака?

– Сдохла и никогда не воскреснет.

Смит немного приободрился.

– Изрядно пришлось вам потрудиться.

Возле мостика к ним присоединился Форнлей.

– Там был еще и велосипед, – сообщил он. – Я проткнул ему колеса. Довольно странно, но на это ушло больше всего времени.

Ричард оглядел темноту, покрывшую гору и лес; все слилось воедино. Возможно, они были уже спасены… возможно…

– Могли бы вы побежать, с нашей помощью? – спросил он Смита.

– Попробую.

Они подхватили его под руки и то ли побежали, то ли заковыляли по тропинке.

Ван Кортлендт услышал, что они приближаются. Он включил двигатель, отворил заднюю дверь. Они усадили Смита в машину и сами втиснулись рядом с ним. Ричард почувствовал, как у того перехватило дыхание, когда они второпях втолкнули его тело в угол машины, при каждом толчке на неровной дороге болезненная гримаса искажала выражение его лица, а на дороге до Пертисоу было немало ухабов. Но если ему и было больно, то, по крайней мере, ничто не угрожало его безопасности.

Ричард наклонился вперед и посмотрел на Френсис. Она все еще спала.

– Как она? – спросил он.

Американец ответил, не поворачивая головы.

– Удивительно. Когда проснется, будет в полном порядке. Это для нее лучшее лекарство.

Ричард успокоился и осторожно, чтобы не побеспокоить Смита, откинулся на спинку сиденья.

Ни с того, ни с сего вдруг засмеялся Форнлей.

– Давненько у меня не было приключений.

– Рад, что кому-то доставил удовольствие, – отозвался Ричард. – Кстати, что произошло там, наверху?

– Окно, на которое вы указали, было забрано решеткой и заперто на засов, ничего похожего мне не доводилось видеть в частных домах. Попробовал проникнуть в соседнюю комнату, ставни там были, как и полагается, закрыты щеколдой. Воспользовался ножом, отодвинул ее и отворил окно. Света было мало; я почти ничего не различал. Очевидно, это была спальня мужчины, у окна стоял стол. На нем валялась всякая всячина. Надеялся, что найду там ключи, но их не было. Но я нашел вот это.

В сумраке машины он поднял над головой какую-то вещь.

– Электрофонарь. Дьявольски полезная штуковина. В коридоре и в комнате, в которой я отыскал вашего приятеля, было одинаково темно. Они связали его.

– Ваше появление его очень обрадовало, – сказал Смит. Он потер запястья и лодыжки костяшками пальцев. Ладонями он не пользовался.

– Вас всегда связывали? – спросил Ричард.

– Всегда, когда кто-нибудь приходил в дом. Да еще кляп в рот затыкали, как нынешним днем. По ночам наручниками приковывали к кровати. Днем кто-нибудь из них постоянно меня охранял. К окну приделали решетку. На дверь надели предохранительные цепочки. И таким образом оставляли узкую щель, я чувствовал, в течение целого дня за мной все время наблюдали.

– И это ускорило ваше освобождение, – пояснил Форнлей. – На двери был обычный замок, да еще пара цепочек и увесистый засов. Они не ожидали, что кто-то придет к вам на помощь.

– Я рад, что вы живы, – заметил Ричард.

– Они просто не позволяли мне умереть. Рассчитывали кое-что разузнать. От мертвого ничего не добьешься.

– Судя по тому, сколько времени они на вас потратили, немногого им удалось добиться.

Смит с горечью улыбнулся.

– Ничего полезного они не узнали. Время от времени я делал вид, что теряю последние силы, и они старались продлить мою жизнь еще несколько дней. Им хотелось столкнуть меня лбами с моими посетителями и подстроить ловушку. Эти парни, знаете, умеют разыгрывать спектакли. Могут кого угодно одурачить. Они схватили одного человека из Лондона и двух несчастных немцев. Фон Ашхенхаузен разглагольствовал, а его подручный доводил до их сознания смысл сказанного. Хорошо, что от него избавились.

– Ну, а какова горничная?

– О, старая Труди… Слишком напугана. Когда они тут поселились, она продолжала прислуживать, как будто ничего и не произошло. Боялась, как бы не пострадала ее семья. Вот так. На ночь, когда нужды в ней не было, ее запирали в комнате наверху. Она настолько всего боялась, что помочь мне была совершенно не в состоянии. Интересно, какое рвение проявляют некоторые люди, если их хорошенечко припугнуть.

Показалась деревня. Смит подался вперед.

– Держитесь дорог, где потемнее, и не приближайтесь к гостинице с этими танцульками. Возьмите левее. Езжайте по траве, не страшно.

У помоста, сооруженного возле гостиницы, горели фонари. Из-за деревьев доносилась похожая на польку мелодия. Выполнив указание Смита, они проехали заросший травой участок и оказались на узкой гравиевой дороге, ведущей к берегу озера, где там и сям блистали одинокие огоньки. Смит еще раз указал ван Кортлендту, куда следует ехать, машина свернула на юг и бесшумно и плавно заскользила по дороге, что пряталась позади гостиниц, вытянувшихся цепочкой вдоль побережья.

Смит взял в свои руки бразды правления; держался он столь же хладнокровно и спокойно, как и в ту минуту, когда Ричард впервые увидел его.

– Чем вы тут сегодняшним днем занимались?

– Ван Кортлендт с Форнлеем собирались уехать на машине, а я с женой отправился на прогулку.

Смит обратился к американцу:

– Вы уже расплатились по счету, собрали вещи и в самом деле собирались уехать?

– Именно там, капитан, – ответил ван Кортлендт.

– Хорошо. Значит, здесь маячить не станете.

Он обернулся к Ричарду:

– Вам с женой лучше выйти из машины на почтительном расстоянии от гостиницы. А еще лучше, если вы пойдете туда один. Припомните, она ничего дома не оставила? Не забудьте взять коробку с помадами и особенно румяна. Для меня тоже чего-нибудь прихватите. Деньги в первую очередь. У входа в гостиницу всегда кто-нибудь шатается, сможете не засветиться?

– Мы остановились в частном доме. Думаю, пойдем вместе. На пару мы быстрее управимся.

Смит покачал головой.

– Многовато. Если хотите, чтоб вас не приметили. В случае удачи примерно через час мы должны отвалить. Проедем до южной оконечности озера. Там возле дороги есть деревья и довольно густая трава неподалеку от гостиницы. Будем вас ждать. Хорошо, что луна не взошла.

Ричард ласково потеребил Френсис. Она встрепенулась и смущенно озиралась по сторонам.

– А вот и я, – засмеялся ван Кортлендт. – Пойдете с Ричардом. Мы вас подождем. Удачи вам.

– Спасибо, – отозвался Ричард. – Удача нам не помешает.

Машина притормозила. Генри не дурак, подумал Ричард. Он остановился позади не занятого дачниками шале, погруженного во тьму и безмолвие, ставни были наглухо притворены.

Ричард вылез из машины, непроглядный мрак поглотил его. Ван Кортлендт помог выбраться Френсис. Ричард обнял ее за плечи, и они побрели по густой траве. Машина плавно отъехала.

Впереди вырисовывалась «Лесная благодать». В конце дома мерцал огонек. Там находилась кухня. Окружавшие дом гостиницы были объяты безмолвием. В спальнях не горел свет, видно, постояльцы уже улеглись на покой. А любители танцев, наверное, давно околачивались на площадке, дорога оказалась пустынной.

В гостинице возле лестницы, как обычно, горел ночник. Нижние ступени были освещены. Поднявшись вверх, Френсис споткнулась в полутьме, замерла, но ничто не нарушило царившее в доме безмолвие, они без помех добрались до своей комнаты.

Ричард закрыл окна, зашторил их портьерами, зажег две свечки. Зажечь более яркий огонь он не отважился. Снаружи комната по-прежнему казалась погруженной во мрак. Френсис устало поглядела на кровать, никогда прежде она не казалась ей такой мягкой и опрятной. На спинке кровати висело изумительной красоты одеяние. Ричард тоже заметил его, и, прежде чем налить воды в стакан, остановился возле умывальника.

– Платье тебе впору, – сказал он, подавая Френсис стакан. – Откуда оно? – Он кивком указал на кровать.

– Фрау Шихтль хотела, чтобы я надела его на танцы.

С гримасой отвращения Френсис стащила измазанные пересохшей глиной носки. Ричард протянул ей влажную, пахнущую розовой геранью губку.

– Оботри лицо и плечо, – скомандовал он, налил в таз воды и поставил его возле стула. Помог ей снять порванные в клочья свитер и кофточку. Пока она мыла раненое плечо, он нежно купал ее ступни и ноги.

В дверь постучали. Послышался голос фрау Шихтль:

– Можно войти?

Оба растерянно переглянулись. Снова раздался негромкий стук.

Ричард едва не послал ее к чертовой бабушке, но вовремя сдержался. Этого им только еще не хватало. Надо промолчать, тогда женщина подумает, что ошиблась, и уберется восвояси. Дверь вместо этого отворилась. Ричард поднялся с колен.

Фрау Шихтль в растерянности остановилась.

– О, извините меня. Я не вовремя.

Она смутилась и хотела было уйти, но тут обратила внимание на ногу Ричарда… Затем посмотрела на Френсис, обернувшую полотенцем плечо, разглядела стоящий у ее ног тазик. Ричард не выпускал из рук губку, с которой капала на пол вода.

Фрау Шихтль вошла в комнату, быстро и бесшумно притворила за собой дверь. Ее доброе лицо омрачилось беспокойством и страхом. Она подошла к Ричарду, потихоньку взяла из его рук губку, встала на колени возле тазика.

– Вам следует помыть свою собственную ногу, герр Майлс. Такая ужасная рана. Я принесу вам горячей воды.

– Пожалуйста, не надо, нет времени, – сказала Френсис, и, посмотрев на Ричарда, прикусила губу. Так легко оступиться, когда ты утомлен и измучен.

Фрау Шихтль быстро подняла на нее взгляд. Поджала губы, но ничего не сказала. Аккуратно обтерла полотенцем ноги Френсис.

– У вас есть йод? – спросила она.

Ричард подал ей флакон, она слегка помазала Френсис колени.

– Теперь припудрим тальком эти царапины, их не будет видно.

Френсис благодарно улыбнулась, потом скорчилась от боли, когда фрау Шихтль помазала йодом ее рассеченное плечо.

– Мы заблудились в горах, – объясняла она старушке.

Фрау Шихтль сложила полотенце, убрала тазик с водой, повернулась спиной к Ричарду, когда тот начал спокойно раздеваться.

– Я так и знала, что-то произошло, – сказала фрау Шихтль. – Ваши приятели беспокоились. Они уехали несколько часов назад. А вы теперь не сможете сходить на танцы. В этом платье вы были бы такой славненькой. Мне очень хотелось увидеть вас в нем.

– И я бы с удовольствием его поносила, – сказала Френсис и взглянула на Ричарда. Этот наряд ей очень понравился. – Мы еще можем сходить потанцевать.

– Вам надо лечь в постель.

Френсис покачала головой. Фрау Шихтль быстро перевела взгляд с Ричарда, надевшего чистую рубаху и шорты, на Френсис, рывшуюся в ящиках комода.

– Я думаю, с вами беда приключилась, – наконец неторопливо сказала она.

Ричард промолчал. Он рассовывал по карманам своей твидовой куртки деньги, кредитную карточку, паспорт. Пытался сообразить, как бы им поудобнее уйти из этого дома… Если связать фрау Шихтль, заткнуть ей рот кляпом и запереть ее в комнате, но эта мысль показалась ему омерзительной. А что еще оставалось делать?

– Я сразу об этом подумала, как только сюда вошла. Вы так тихонечко поднимались по лестнице. И в комнате было тихо.

Френсис натянула на себя платье, причесала волосы, смазала кремом и попудрила синяк на лбу, повернулась к фрау Шихтль. Та огладила свой фартук.

– Оно такое красивое, фрау Шихтль. Может, я измажу его… может, не надо его надевать?

Фрау Шихтль покачала головой.

– Теперь это ваше платье. Мне оно ни к чему. – В ее голосе прозвучала тихая грусть, мысли смешались.

Ричард улыбнулся в душе, заметив, какой нескрываемой радостью засиял взор Френсис. Даже в такую минуту она оставалась женщиной. Он сложил костюм для Смита, взял носки, рубашку и галстук.

– Вы уезжаете? – спросила фрау Шихтль.

– Мы уезжаем, – ответила Френсис.

Фрау Шихтль направилась к двери. Ричард напряженно за ней следил. Печальная улыбка на лице старушки была доброй и приветливой.

– В дороге вам понадобится еда, – сказала она. – Это все нацисты?

Френсис кивнула.

– Я так и знала. Лишь только этот грубиян ворвался сюда сегодня вечером… Когда же перестанут ловить простых людей? Они не должны вас схватить… достало с них и моей дочери. Вам есть куда ехать?

– Мы спасемся, если поторопимся, – тихо произнес Ричард. Он суетился, как пчелка. Быстро помог Френсис уложить в сумку коробочку с кремами и помадами. Как будто бы ничего не забыли.

Вновь заговорила фрау Шихтль:

– Когда будете уходить, загляните на кухню, там есть задняя дверь. Я дам вам сыру и хлеба. Желаю вам удачно добраться до более безопасной станции.

– Мы не можем вас отблагодарить, – сказал Ричард.

– Пустяки. Я всего-навсего возвращаю долги людям, которые могут отомстить за мою дочь.

– Ради вашей собственной безопасности, фрау Шихтль, помните, вы нас не видели. Слышали, как мы возвратились, а потом снова ушли. Вы думали, что мы пошли на танцы. Может, это платье вам самой подойдет?

– Нет. У меня много таких, да и времени минуло немало с тех пор, как дочка последний раз была здесь. Я уж позабыла, когда наряжалась в эти наряды. Через пару минут буду вас ждать у задних дверей.

Дверь в спальню тихонько затворилась.

Френсис, казалось, была готова разреветься. На кровати возле кофты ручной вязки валялся шарф, она повязала его на голову, затянула узлом под подбородком. Застегнула на все пуговицы жакет из белой шерсти. Подошла к зеркалу, теперь она уже полностью справилась со своими эмоциями. Придирчиво себя оглядела.

– Нормально, – только и сказала она.

Ричард кивнул, сунул под мышку пакет с одеждой. Нахлобучил на голову единственную приличную шляпу. Они оглядели комнату; глаза у Френсис заблестели, когда она посмотрела на чемодан, которым так восхищался в Инсбруке Йоганн. Это было приданое Ричарда. Когда они спускались по лестнице, попеняла себе в душе за странное пристрастие к некоторым вещам. Может, фрау Шихтль позволят приберечь этот чемодан – впрочем, кому ведомы капризы местного гаулейтера.

В гостиной по-прежнему горел свет, но шторы были опущены, они смело миновали гостиную и направились на кухню. Было темно, задняя дверь была отворена, на небе мерцали звезды. Притаившись во мраке, стояла фрау Шихтль, она без единого слова протянула им большой сверток. Они ничего не сказали, только обменялись долгим и крепким рукопожатием… И ушли.

Они быстро побрели по траве, хоронясь, насколько это было возможно, в тени домов и деревьев. Вышла луна, деревенские лужайки засеребрились и стали опасными. Издалека долетали звуки скрипки и концертино.

Они подошли к крайней гостинице. Она стояла далеко от дороги, ее окружал тщательно ухоженный сад. Они воспользовались его тенью и радовались, что разросшиеся кусты надежно скрывают их от непрошеных глаз… Вскоре они вышли на дорогу, двигались бесшумно, как только могли. Ричард помнил, Смит говорил что-то насчет деревьев. Вот и покрытая травой поляна. Сейчас их отчетливо можно разглядеть, надо поскорее скрыться под сенью деревьев, но тут нетрудно и просчитаться. Щемящая пустота охватывала душу здесь, на белесой дороге, по одну сторону которой серебрилась трава, а по другую в бездумном спокойствии шелестело мелкими всплесками озеро. Неистовое желание охватило его. Ему хотелось как можно быстрее преодолеть неприкрытое место, он едва удерживался, чтобы не побежать. Неожиданно послышался гул разогретого двигателя. Не успели они подойти, как из густой тени деревьев навстречу им, раздвигая траву задним бампером, высунулась машина. Открылись дверки, и супругов подхватили нетерпеливые объятия. Машина рванулась вперед, послышался возглас Форнлея: – Хорошо сработано!

Светила луна, темнота в машине рассеялась. Смит кивком головы выразил Френсис свое одобрение.

– Вы не зря потратили время, – сказал он и приступил к осмотру принесенной ему одежды.

– Благовония? – спросил он.

– И еда, – ответила Френсис. Она раскрыла сверток и разделила пищу.

Атмосфера в машине стала иной. Ван Кортлендт, не отрывая глаз от дороги, усердно жевал и обменивался прибаутками с Френсис. Форнлей по просьбе Смита достал фонарь и приладил его, готовый в любую минуту, когда понадобится, дать освещение. Ричард помог Смиту стащить одежду. Он многозначительно посмотрел на Форнлея, когда из-под рубашки обнаружилась испещренная кровавыми шрамами спина Смита. Но Смит не заметил этого взгляда. Надевая на себя новый костюм, он беззаботно насвистывал. С помощью Ричарда ему удалось преодолеть затруднения, однако с рубашкой пришлось повозиться. Одна рука у него затекла, на плече красовался лиловый, похожий на студень синяк. Одежда оказалась ему немного просторной, но, впрочем, подошла.

Настало время заняться лицом. Форнлей включил фонарик, а Ричард держал зеркальце из косметического набора своей супруги. Смит помазал кремом и припудрил безобразные синяки. Он мастерски притемнил брови, подправил их форму, тем же самым карандашом подрисовал морщины. Потом отыскал в сумке маленькие ножницы и задумчиво на них посмотрел.

– Остановимся, надо избавиться от этого хлама, – сказал он и сбросил на пол ветошь, в которую превратилась его одежда. – Притормозим на минутку, место как раз подходящее. – Отсюда горы круто обрывались к Дженбаху. Справа зияла глубокая пропасть, густо поросшая лесом. Слышался шум бегущей воды. Увидеть их здесь было невозможно. Форнлей вытащил из машины старую одежду и исчез с нею за деревьями. Возвратившись, он сообщил, что отыскал неподалеку подходящие разросшиеся кусты. Дальше спускаться не отважился.

– Для пикника место неподходящее, едва ли у кого-нибудь появится желание понежиться здесь на сене, – сказал он. – Ваша одежонка благополучно сопреет в этом благословенном местечке.

Смит старательно выстриг себе челку – отличительный признак вдовца.

– Прекрасно, – сказал он, и ван Кортлендт тронулся в путь.

Смит помазал ладони кремом. Попытался, словно брильянтином, натереть им волосы, ему это давалось с трудом.

– Разрешите мне, – предложил Ричард. Припомнились обезображенные шрамами ладони Смита. – Я прихватил с собой замшевые перчатки, они в кармане пиджака, – бросил он как бы невзначай. – Пригодятся в дороге.

Смит пристально на него посмотрел.

– Спасибо. Они мне понадобятся. – Он оглядел в зеркало свои волосы. – Хватит, много не мажьте. Спасибо. А теперь я их расчешу.

Ричард вытер руки, наблюдал, как Смит тщательно причесал потемневшие от крема волосы и оставил посредине аккуратный пробор. Наконец он слегка припудрил волосы за ушами.

– Неплохо, – усмехнулся Форнлей. – Ваши закадычные друзья теперь вас не узнают.

В первый раз Смит по-настоящему улыбнулся. Он обтер руки, помазал кремом ожоги на ладонях и запястьях. Френсис удивленно таращила глаза, даже ван Кортлендт не выдержал, отвел взгляд от дороги и посмотрел на него. Радостно усмехнулся.

– Вам бы монокль, и можете идти в любое будапештское кафе, – пошутил он. Смит выглядел довольным, но лишние разговоры его утомляли.

Неожиданно Ричард вспомнил про ярлык, оставшийся на внутреннем кармане пиджака. Смит оторвал его и с интересом прочитал.

– Приятно узнать ваше имя, – проговорил он. – Но тут без долгих разговоров не обойдешься. Спасибо. Как насчет шляпы?

– Все в порядке. И еще вам не помешает моя тросточка. Только не отвинчивайте у нее рукоятку, пока в безопасном месте не помоете ее. Она порядком загажена. Как быть с паспортом?

– Об этом не беспокойтесь. Кстати, думаю, вам лучше поехать прямо по этому адресу в Инсбрук. Вам там устроят паспорт. – Он нацарапал несколько слов на листке, вырванном из блокнота Форнлея, и протянул его Ричарду.

– Как быть с наличностью? – спросил ван Кортлендт.

Смит погладил карман пиджака.

– Она уже здесь. Теперь, думаю, все. – Он поглядел на Ричарда, глаза потеплели от благодарности.

– Ричард, – вдруг всполошилась Френсис. – Я только сейчас вспомнила… про счет?

Все захохотали, даже Смит.

– Успокойся, Фреи. У меня в чемодане осталось достаточно, чтобы оплатить любой счет. А его, безусловно, обыщут.

Судя по всему, ван Кортлендту нравились веселые шутки.

Показались первые дома деревушки Дженбах, машина с выключенным двигателем катилась вниз по уклону. В этот час на дороге почти не было людей. Казалось, весь Дженбах уснул. Смит внимательно разглядывал улицу.

– Здесь на углу, – обратился он к ван Кортлендту, – рядом с теми деревьями. Сразу налево станция. – Он повернулся к Ричарду. – Я доставил вам уйму неприятностей. Возможно, вас утешит тот факт, что мне удалось разузнать одно чрезвычайно важное обстоятельство. Не обо мне речь, вы принесли неоценимую пользу. – И, обратившись к Френсис, сказал: – А вам спасибо за песню. Прощайте.

Машина остановилась.

Прошла минута, и его тень затерялась между деревьями. Он шел по направлению к станции, тяжело опираясь на палку Ричарда, надвинув на глаза его шляпу, машина тем временем повернула направо и помчалась по дороге в Инсбрук.