Гламорама

Текст добавлен: 21 сентября 2016, 20:52

Текст книги "Гламорама"

Автор книги: Брет Истон Эллис

Жанр:

Контркультура

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 46 страниц) [доступный отрывок для чтения: 17 страниц]

Назад к карточке книги

– А как же… Хлое?

– Пригласите Лорен прийти вместе с вами обоими. – Тут начинает пищать его пейджер. Дамьен проверяет его. – Блин, это Элисон, мне надо бежать. Попрощайся за меня с Лорен. Увидимся в клубе.

– Сегодня решающий бой, – говорю я.

– Все будет путем, – отзывается он. – Думаю, пройдет как по маслу.

– До встречи, чувак.

Дамьен протягивает мне руку. Я автоматически жму ее. Затем он уходит.

Я стою в гостиной и не сразу замечаю, что Лорен стоит в двери и смотрит на меня.

– Я все слышала, – говорит она тихо.

– Возможно, ты слышала больше, чем я, – бормочу я.

– Ты знал, что они помолвлены?

– Нет, – говорю я. – Не знал.

– Ну что ж, придется мне идти с вами, ребята.

– Я не против, – говорю я.

– Я знаю, что ты не против.

– Лорен…

– Я бы на твоем месте не стала так переживать по этому поводу. В любом случае Дамьен считает, что ты пидор.

– Пидор в прямом смысле или в переносном?

– Думаю, для Дамьена это одно и то же.

– Если и быть пидором, то уж лучше в переносном.

– Тебе наша беседа не напоминает отрывок из «Страны дураков»?

Лорен отворачивается от меня к телевизору и закрывает лицо ладонями, словно не знает, что делать дальше. Я тоже не знаю и поэтому вновь смотрю на часы.

– Ты помнишь, где я видела тебя в последний раз, Виктор? – спрашивает Лорен, вновь повернувшись ко мне.

– В… «Tower Records»?

– Нет. До этого.

– Где? – спрашиваю я. – Только, ради всего святого, не говори, что на показе Кельвина Кляйна или в Майами.

– Это был номер какого-то дерьмового желтого журнальчика, озаглавленный «Самый сексуальный мужчина во всей галактике», – отвечает она. – На фотографии ты с абсолютно идиотским выражением на лице лежал, голый по пояс, на американском флаге.

Я двигаюсь поближе к Лорен.

– А до этого?

– В 1985-м, – говорит она. – Целую вечность тому назад.

– Боже, зайка!

– Когда ты сказал, что за мной заедешь. Еще в Кэмдене.

– Заеду куда?

– Ко мне в общежитие, – говорит Лорен. – Стоял январь, все было завалено снегом, а ты пообещал отвезти меня в Нью-Йорк.

– И что случилось? – спрашиваю я. – Я не приехал?

Долгое молчание, во время которого звонит телефон.

Фабьен Бэрон оставляет сообщение. Телефон звонит снова. Джордж Уэйн из Лондона. Лорен смотрит мне в глаза, погруженная в свои мысли. Я хочу ей что-нибудь сказать, но потом решаю, что не стоит.

– Тебе надо идти.

– Да.

– Куда?

– Забрать мой смокинг.

– Будь осторожнее.

– Не волнуйся, – говорю я. – На мне всегда все отлично сидит.

11

Последняя наша с Хлое поездка в Лос-Анджелес: курс лечения в наркоклинике, славящейся умением хранить тайны, – никто, кроме меня и одного из пиар-агентов Хлое, не знал, где мы находимся. Пришлось потянуть за различные ниточки для того, чтобы Хлое, минуя лист ожидания, очутилась в своей шикарной палате: отдельное бунгало в мексиканском стиле с углубленной ниже уровня почвы жилой комнатой, выдержанной в золотисто-голубых тонах, с патио, где стояли шезлонги, имитирующие стиль семидесятых, с гигантской мраморной ванной, раскрашенной узором из розовых угрей и снабженной десятками крошечных гидромассажных отверстий, с крытым бассейном, полностью экипированным гимнастическим залом и комнатой для занятий рукоделием, но там не было телевизора, так что мне приходилось записывать на кассету очередные серии «Всех моих детей» на гостиничный видеомагнитофон в близлежащем городке посреди пустыни, где я жил, пока Хлое лечилась. Зато у Хлое была собственная лошадь по кличке Изюминка.

Поначалу во время моих визитов Хлое утверждала, что «все это бесполезно». Она жаловалась по поводу «чересчур гиперкалорийной пищи», которую к тому же подавали в кафетерии на подносах (несмотря на то что шеф раньше работал в одном из самых шикарных отелей Сиэтла), жаловалась на то, что ей самой приходится вытряхивать пепельницу, и на то, что на этой неделе у них было четыре попытки самоубийства, и на то, что один пациент, лечившийся от пристрастия к валиуму, выбрался из окна и отсутствовал трое суток, прежде чем персонал это обнаружил, да и то только потому, что одна из санитарок прочитала об этом в номере «Star» за понедельник. Хлое также жаловалась на постоянные хождения пациентов друг к другу, на стычки между ними, заключавшиеся в швырянии различных предметов, да и на самих пациентов, которые в основном были магнатами, страдающими тягой к саморазрушению, детишками, застигнутыми за нюханьем бутана во время сеансов групповой терапии, директорами студий звукозаписи, выкуривавшими за день полунции крэка, и людьми, потерявшими контакт с реальностью где-то еще в 1987-м. У сигаретного автомата она наткнулась на Стивена Тайлера, Гари Олдмен пригласил ее отдохнуть в Малибу, Келси Граммер «случайно» упал на нее сверху во время занятий гимнастикой, техник по биофидбеку отпустил какой-то комплимент насчет ее ног.

– Но, зайка, – говорил я, – ты же можешь звонить по телефону хоть круглые сутки. Развлекись!

– Курт Кобейн тоже проходил здесь курс лечения, Виктор, – прошептала она в ответ и посмотрела на меня мутными, тусклыми глазами.

А затем, как это всегда случается, время словно сорвалось с цепи. Таблоиды начали пестреть намеками, пиар-агент предупредил нас об опасности, люди из «Hard Copy» подбирались все ближе и ближе, личный телефонный номер Хлое приходилось менять каждый день, а мне пришлось напомнить Пэту Кингсли, что ежемесячный гонорар, который Хлое выплачивает его адвокатской фирме, составляет 5.000$ и что за такие деньги можно оберегать своего клиента намного лучше.

И Хлое наконец капитулировала. Мы сидели напротив консультанта Хлое за письменным столом со столешницей из черного гранита, и он говорил что-то вроде «Мы делали все, что могли, но успех не всегда сопутствует нам», а затем я вывел Хлое из лечебницы к ждавшему нас золотистому «лексусу», взятому мной в прокате, а она несла в руках подарочный пакет, наполненный кружками, футболками, брелоками, украшенными слоганом «Терпение и труд все перетрут», и какой-то тип сидел на лужайке и бренчал на гитаре «I Can See Clearly Now»[87]87
Песня Джонни Нэша.

[Закрыть], в то время как кроны пальм зловеще качались над нами, а мексиканские детишки танцевали, встав в полукруг, рядом с гигантским голубым фонтаном. Этот месяц обошелся нам в 50.000$, не считая стоимости моего гостиничного номера в близлежащем городке посреди пустыни.

10

Сегодня вечером в Сохо снимается столько фильмов, что проехать практически невозможно, а на улице, когда я выхожу от Лорен, холодно и сыро, и я качу «веспу» по тротуару к пересечению Четвертой с Бродвеем, и, конечно же, меня поджидает там красный сигнал светофора.

Я не замечаю черный джип, пока не загорается зеленый свет (все стоят на месте, заливаются клаксоны), но я делаю вид, что не обращаю на него внимания, вливаясь в транспортный поток, направляющийся в центр города. В зеркальце на руле я вижу, как джип медленно поворачивает за мной направо с Четвертой, и я потихоньку начинаю перестраиваться на крайнюю левую полосу Бродвея, проскакивая под носом у доброго десятка машин, ослепляющих меня своими зажженными фарами, – от напряжения я дышу как загнанная лошадь, но джип надежно увяз где-то в потоке машин у меня за спиной.

Пересекая Третью улицу, я не свожу глаз с Бликер-стрит, на которой я немедленно ныряю направо, увертываясь от встречных автомобилей, перепрыгиваю через бордюр на тротуар, чуть не сбив кучку детей, собравшихся под козырьком подъезда жилого дома «Bleecker Court», затем я резко сворачиваю налево на Мерсер-стрит и еду по ней до Хаустон-стрит, где внезапно бросаюсь направо, и как раз в тот миг, когда я полностью уверен, что оторвался, чуть не сталкиваюсь с черным джипом, который поджидает меня на углу. Но это не тот же самый черный джип, потому что у того, что ждет меня на углу Вустер-стрит и Хаустон-стрит, номерной знак SI-CO2, а у того, что застрял в пробке на Бродвее, знак был SI-CO1.

Как только я проскакиваю мимо этого нового джипа, он отъезжает от тротуара и устремляется следом за мной.

На Западном Бродвее я стремительно ныряю налево, но повсюду или идет строительство, или снимается какое-нибудь кино, поэтому никуда проехать практически невозможно.

Медленно продвигаясь к Принс-стрит, я уже с каким-то безразличием замечаю, что первый джип каким-то чудом вырвался вперед и теперь поджидает меня в конце квартала.

В зеркале я вижу, что второй джип отстает от меня на три машины.

Я прокатываю мопед между двумя лимузинами, припаркованными у тротуара, звуки какой-то песни Space Hog доносятся с одной из плоских крыш соседних домов, я соскакиваю с мопеда, вынимаю ключи и начинаю очень медленно шагать по направлению к Западному Бродвею.

Огни магазинов, расположенных вдоль улицы, отбрасывают на тротуар тень моего преследователя. Резко остановившись, я поворачиваюсь назад, но там никого нет, это нечто вроде смутного магнетизма, источник которого я не в состоянии определить, и тут кто-то, явный статист, проходит мимо меня, бормоча нечто нечленораздельное.

Где-то позади меня некто выходит из черного джипа.

Я засекаю Скита Ульриха, остановившегося перед входом в новый мартини-бар, «Babyland»: Скит раздает автографы, на нем замшевые кроссовки Puma, и он только что закончил сниматься в новом шоу Конана О'Брайена и дал пресс-конференцию по Интернету, и у него то ли будет, то ли нет главная роль в новом фильме Сэма Райми, и мы сравниваем свои татуировки, и Скит говорит мне, что никогда у него не было страшней бодуна, чем в тот раз, когда мы нажрались вместе на вечеринке Вильгельмины в Теллуриде, и я пинаю ногой конфетти, которое валяется повсюду на тротуаре, и отмахиваюсь от мух распятием из Гватемалы, которое Саймон Рекс подарил мне на двадцатипятилетие.

– Помнишь, – говорит Скит, закуривая сигару, – мы тусовались с новым чемпионом по таиландскому боксу?

– Просто убей, чувак, не помню.

– Ну, там был еще такой, с блондинистыми дредлоками, – подсказывает Скит. – У него еще в подвале спрятана фабрика по производству экстази.

– Что-то припоминаю, чувак, но поверь мне, я тогда был в полном отрубе, – говорю я, оглядываясь через плечо. – Слушай, а где мы там – в смысле, что мы там делали, в Теллуриде-то?

Скит называет фильм, в котором он тогда снимался, в то время как я протягиваю ему «Mentos».

– А кого ты играл в этом фильме, чувак?

– Такого прикольного мертвяка.

– Того, который жил в склепе?

– Нет. Того, который оттрахал целый шабаш ведьм.

– И учил их всяким словечкам, сидя в котле? Круто!

– Талант не спрячешь.

Кто-то проходит мимо и фотографирует нас, назвав при этом Скита Джонни Деппом, а затем с нами здоровается Кейт Спэйд, а мятая шляпка Лорен все еще торчит у меня из кармана, и я трогаю ее, чтобы напомнить кое-что себе самому. Затем я небрежно бросаю взгляд через плечо, вижу, что парень, который вылез из джипа на Западном Бродвее, стоит в трех дверях от нас и смотрит в окно нового солярия/салона пирсинга, и не могу сдержать нервный смешок.

– Джонни Депп, чувак? – бормочет Скит. – Ну, он и сморозил!

– Ты так похож на Джонни Деппа, что это порой даже пугает, чувак.

– Я утешаюсь слухами, что Джонни Депп заработал тяжким трудом репутацию однолюба.

– Он чуть-чуть более знаменит, чем ты, чувак, вот и все, – примирительно уточняю я. – Так что следи внимательно за тем, что говоришь.

– И чем это он знаменит? – свирепеет Скит. – Тем, что отказывается от коммерческих сценариев?

– Чувак, прости, я сейчас в полном отрубе.

– Все еще моделью подрабатываешь, брат? – мрачно вопрошает Скит.

– Для меня самого порою тайною скрыто, почему я до сих пор не откинул копыта.[88]88
Строчка из рэпа «TheMessage» Грэндмастера Флэша.

[Закрыть]

Я смотрю мимо Скита на парня, который вылезает из того джипа, что на Принс-стрит, и начинает медленно, не спеша, идти по направлению ко мне.

– Послушай, чувак, но ты же многого добился, – говорит Скит, снова раскуривая сигару. – Ты же очень известная модель.

– Да? Ты это серьезно, Скит?

– Ну конечно. У тебя замечательные густые волосы правильной длины, как сейчас надо, пухлые губы и отличная фигура.

Парень продолжает приближаться к нам. Второго – того, что у меня за спиной, – уже отделяют от нас только два магазина.

– Ну ладно, спасибо на добром слове, чувак, – говорю я, озираясь по сторонам. – С ума сойти!

– Круто, – говорит Скит. – А чего ты дышишь так тяжело?

Я пододвигаюсь поближе к витрине книжного магазина «Rizzoli» и тяну за собой Скита.

– Давай сделаем вид, что мы разглядываем витрину.

Я снова смотрю через плечо.

– Что, чувак? – удивляется Скит. – Мы… разглядываем витрину книжного магазина?

Парень, который идет со стороны Принс-стрит, ускоряет шаг.

Второй уже метрах в двух от нас.

Я утыкаюсь взглядом в витрину «Rizzoli» и едва слышу, как Скит говорит:

– Эй, чувак, что ты делаешь? – и после паузы: – Ты это называешь «разглядывать»?

Скит открывает рот, чтобы спросить меня еще о чем-то, но я уже кидаюсь через Западный Бродвей на другую сторону, и в то же мгновение оба парня бросаются следом за мной, а когда я добегаю до Брум-стрит, я вижу еще одного парня в черном, который спешит по ней ко мне.

Тогда я мчусь обратно на ту сторону, откуда я стартовал, причем по пути меня чуть не сбивает лимузин, и теперь уже вся троица бежит следом за мной. Четвертый внезапно выскакивает из нового ресторана «Harry Cipriani», и я пересекаю Западный Бродвей в третий раз и забегаю по лестнице в мебельный магазин «Portico».

Все четверо парней – молодые и симпатичные, одетые в черное, – собрались у лестницы, ведущей в «Portico», и что-то обсуждают, в то время как я рассматриваю их сверху из-за бетонного большого шкафа, покрытого белыми пятнами. Какая-то девушка спрашивает, работаю ли я здесь, и я машу ей рукой и что-то шиплю в ответ. Один из парней на лестнице достает уоки-токи из своей черной кожаной куртки, демонстрируя при этом пистолет, вложенный в кобуру, а затем быстро что-то говорит в уоки-токи. Слушает ответ, поворачивается к остальным трем парням, говорит им нечто, заставляющее их утвердительно кивнуть, затем небрежно открывает дверь и заходит в «Portico».

Я бегом бросаюсь к служебному выходу, который ведет на Вустер-стрит.

За спиной у меня кто-то кричит:

– Эй, постой!

Я выкатываюсь из двери, успев схватиться за поручень, и спрыгиваю на тротуар.

Затем, увертываясь от машин, я пересекаю Вустер-стрит и рысцою добираюсь до «Comme des Garзons», где я должен забрать свой смокинг.

Я захлопываю дверь и взлетаю по лестнице наверх, где меня поджидает Картер.

– Что за херня здесь творится? – ору я с порога. – Господи Иисусе!

– Виктор, я учел все твои пожелания, – говорит Картер. – Успокойся. Смокинг вышел потрясающий. Хлое оплатила счет сегодня ут…

– Я не об этом – какие-то засранцы гнались за мной по всему Западному Бродвею! – выпаливаю я.

Картер задумывается.

– Ты хвастаешься или жалуешься?

– Я тебя умоляю! – восклицаю я.

– Ну что ж, раз ты все же добрался сюда, мне остается только сказать, что твои способности ниндзя достигли своего расцвета, мой дорогой Донателло!

Все еще тяжело дыша, я накидываю смокинг и заставляю Картера позвонить в City Limousine Service и взять там напрокат «БМВ». Пока Картер в сопровождении своей швеи Мисси вьется вокруг меня, строя гримасы и подмигивая, чтобы окончательно подогнать смокинг (при этом оба щиплют меня и щекочут в самых неподобающих местах), мне на пейджер приходит вызов от Джей Ди, но когда я перезваниваю Джей Ди, отвечает Бо, который спрашивает, почему я не у себя дома, где меня ждут люди с MTV, чтобы взять у меня интервью для программы «House of Style» (у меня это совершенно вылетело из головы). По словам Бо, телевизионщики стоят у меня под окнами «и бьются в истерике»: от этой информации у меня по спине пробегают мурашки такой интенсивности, что мне даже удается слегка расслабиться.

Не снимая смокинга, я запихиваю одежду, в которой пришел, в фирменный мешок Comme des Garcons, и когда я, уже выйдя из магазина, с опаской осматриваю Вустер-стрит в обе стороны, а затем перебежками устремляюсь к «БМВ», запаркованному возле тротуара, Картер кричит мне вдогонку: «Погоди, ты вот это забыл!» – и бросает черную шляпку с красной розочкой прямо в мои вспотевшие руки.

9

У меня дома репортерша из «Details» бездельничает, прислонившись к колонне, и сосет наркотического вида малиновый леденец; вокруг носятся орды помощников и ассистентов, включая одну неслабо накачанную девицу с кольцом-клипсой в носу, которая наносит гели цвета киви, лаванды и граната на линзы осветительных приборов, и оператор кричит мне: «Привет, Виктор!» – с сильнейшим ямайским акцентом, и у него явно «конский хвост» не свой, а накладной, потому что, когда я его видел сегодня днем на Бонд-стрит, у него хвоста еще не было, и в его жилах, насколько мне известно, течет кровь индейцев-чиппева, и режиссер эпизода, Мэтт, советуется о чем-то с виджеем с новостного блока, и Мэтт слегка улыбается мне, потирая шрам на своем бицепсе, оставшийся после того, как он разбился на своем «харлее», а я говорю:

– Извини, заблудился.

– В окрестностях своего дома? – интересуется Мэтт.

– Окрестности моего дома подвергаются в настоящий момент так называемому благоустройству, так что тут сам черт ногу сломит.

Мэтт вроде бы как улыбается мне, а в квартире такой холод, что зуб на зуб не попадает, и я располагаюсь на большой груде белых атласных подушек, которые притащила с собой съемочная группа, и какой-то японец собирается снимать, как будет сниматься интервью с MTV, а еще один японец фотографирует членов съемочной группы, в то время как я перечисляю, музыка каких групп должна будет сопровождать отрывок со мной во время показа: Supergrass, Menswear, Offspring, Phish, Лиз Фэйр (Supernova), возможно Pearl Jam или Rage Against the Machine или даже Imperial Teen. Я настолько забываюсь, что даже не замечаю нависшего надо мной Мэтта, пока тот дважды не щелкает пальцами прямо у меня под носом, и тогда я поджимаю губы и подмигиваю ему, пытаясь представить себе, насколько круто я выгляжу при этом в глазах окружающих.

– Во время интервью я собираюсь курить здоровенную Cohiba, – говорю я Мэтту.

– Тогда ты будешь выглядеть во время интервью как полный идиот.

– Эй, не забывай, с кем разговариваешь!

– Политика MTV. Никакого табака. Иначе возбухают рекламодатели.

– Что не мешает вам продавать ненависть Трента Резнора миллионам ничего не подозревающих юнцов. Ай-яй-яй.

– Мне пора отсюда валить, так что давай начнем снимать поскорее.

– За мной час назад какие-то люди гнались через все Сохо.

– Виктор, твоя популярность еще не столь велика!

Я звоню Джей Ди с моей мобилы.

– Джей Ди, немедленно выясни, кто гнался за мной через все Сохо! – Я выключаю телефон и, поскольку теперь я в своей стихии, обращаюсь в саму любезность и кричу неслабо накачанной девице с кольцом-клипсой в носу: – Эй, киска, твоей попкой можно останавливать таксомоторы!

– Я тебе не киска, – отвечает существо. – Меня зовут Дэвид.

– Ни фига себе, – говорю я, дрожа от холода. – Никогда бы не подумал, что ты тоже этот… половой дезертир.

– Кто пошел в сортир? – вопрошает Дэвид с другого конца комнаты.

– Все время одно и то же, – вздыхает Мэтт. – Пустое место, восходящая надежда, звезда, бывшая звезда. Необязательно именно в этой последовательности.

– Эй, держать хвост пистолетом! – кричу я с деланной бодростью, не обращаясь ни к кому в частности, а затем девушка-гример начинает очень щекотно расчесывать мои бакенбарды, и я ворчу, чтобы она их не трогала, после чего непринужденно требую, чтобы кто-нибудь принес мне бутылочку «Snapple». И тут, именно в этот миг, я замечаю, чего, а вернее кого, так не хватает в моей квартире – Синди.

– Стойте, стойте, подождите – а где Синди?

– Синди сама не берет интервью, – говорит Мэтт. – Она только объявляет их в присущей ей особой псевдонеподражаемой манере.

– По мне так это очень конкретный облом, – говорю я в ошеломлении.

– Правда, что ли?

– Если бы я это знал, меня бы здесь не было.

– Сомневаюсь.

– А где она сейчас ошивается?

– В Бейруте, на открытии «Planet Hollywood».

– Кажется, меня унизили.

– Сочувствую тебе, мальчик.

– Это, блин, Мэтт, это для меня полная неожиданность! – говорю я, чувствуя, что мои глаза наполняются слезами. – Я не думал, что вы можете так поступить со мной.

– О-хо-хо! – Мэтт закрывает глаза и прикладывает видоискатель камеры к своему уху. – Ну ладно.

– Постойте минутку… – Я смотрю на виджея, болтающего по мобильному под гигантским плакатом Нан Голдин, который Хлое подарила мне на Рождество, и в ужасе вопрошаю: – Вы что, хотите сказать, что интервью у меня будет брать вот этот педераст? Этот вот законченный педераст?

– Эй, ты что, принимаешь свою жизнь за фильм для семейного просмотра?

– Я не хочу, чтобы интервью у меня брал субъект, который всем в нашем бизнесе известен как законченный педераст.

– Ты когда-нибудь спал с мужчиной, Виктор?

Вспомнив о новой политической установке MTV насчет того, что «весь мир полон скрытых гомосексуалистов», я ухмыляюсь, едва заметно киваю и выдавливаю из себя:

– Может быть, – но тут же быстро поправляюсь: – Но теперь я стопроцентный гетеросексуал. – Долгая пауза. – Ревностный, я бы сказал.

– Мы сообщим об этом всем средствам массовой информации.

– Ты и есть средства массовой информации, Мэтт! – восклицаю я. – Ты и этот твой законченный педераст виджей.

– А ты с подростками когда-нибудь спал? – устало спрашивает Мэтт.

– Девочками? – Пауза. – Возможно.

– Ну так?

Я пытаюсь понять, куда гнет Мэтт, прищуриваю глаза, а затем выпаливаю:

– Что за херню ты гонишь, приятель? Ты что, мне намекнуть пытаешься на что-то? А то я как-то не врубаюсь, что ты имеешь в виду.

Подходит виджей – с ног до головы сплошная улыбка и Versace.

– Он живет с Хлое Бирнс, – говорит Мэтт. – Это все, что тебе нужно знать о нем.

– Супер, – отзывается виджей. – Мы можем начинать?

– Ты можешь начинать, – отвечаю я за Мэтта. – И никаких вопросов о моем отце.

– Ты стреляешь от бедра, – говорит виджей. – Но мне это нравится.

– Я в кадре.

MTV

Итак, как это оно – быть Мальчиком Дня?

За славу приходится платить по прайс-листу, но я по-прежнему дружу с реальностью.

MTV

А как к тебе, ты считаешь, относятся окружающие?

Я еще та дрянь. Я считаю себя легендой. Но в реальности весь мир – одна большая вечеринка без отдельных VIP-комнат.

MTV (пауза, растерянность )

Но разве в твоем новом клубе нет целых трех VIP-комнат?

Эээ… гмм… стоп! Стоп! Стоп!

Все сбиваются в кучку вокруг меня, и я объясняю им план игры: я собираюсь обсудить в первую очередь мои личные отношения с Робертом Дауни-младшим, Дженнифер Анистон, Мэттом Дилоном, Мадонной и Доди аль-Файедом, и все согласно кивают, полностью этим удовлетворенные. Жизнь начинает двигаться дальше, оживленная несколькими скрытыми наездами в вопросах, которые дают мне возможность элегантно схамить в ответ, что я незамедлительно и делаю.

MTV

Как тебе понравилось быть приглашенной звездой в «Беверли-Хиллз 90210»?

Набор классических клише. Люк Перри похож на маленького Носферату, а Джейсон Пристли – ну просто настоящий паразит.

MTV

Видишь ли ты себя в роли символа нового поколения американцев?

Ну, я представитель существенной части нового поколения. Возможно, что даже и символ.

пауза

Кумир? Вряд ли.

более продолжительная пауза

По крайней мере пока.

долгая пауза

Я еще не говорил, что я – Козерог? Ах да, и, кстати, я всегда боролся и буду бороться за то, чтобы мое поколение уделяло больше внимания вопросам охраны окружающей среды.

MTV

Это круто.

Нет, чувак, это не круто. Вот ты — это круто.

MTV

Что у тебя возникает перед глазами, когда ты думаешь о своем поколении?

В худших его проявлениях? Двести юных идиотов, одетых как статисты из «Ворона», танцующие под музыку С+С Music Factory.

MTV

И что ты думаешь по этому поводу?

Я (искренне тронутый тем, что моим мнением поинтересовались )

Это меня просто вырубает.

MTV

Но разве восьмидесятые уже не кончились? Ты не думаешь, что, открывая такой клуб, ты напоминаешь людям об эпохе, которую большинство хотело бы навсегда забыть? Нынешней молодежи, похоже, не по душе откровенный пафос.

Ну, это очень личный взгляд на вещи, друг.

пауза

Не важно, что это выглядит, ну типа, как очень коммерческий проект. Я…

поспешно, словно внезапно что-то осознав

…я просто хочу отдать свой долг обществу.

пауза

Я для народа стараюсь.

пауза

Чувак.

MTV

Твои мысли по поводу моды.

Мода может быть выражением внутренней неуверенности в себе, но это отличный способ ослабить нервное напряжение.

MTV (пауза )

Серьезно?

Вопросы моды полностью поглощают меня. Я думаю об этом. Я живу этим. Семь дней в неделю, двадцать восемь часов в день. Разве я уже не говорил тебе, что я – Козерог. Ах да, еще я хотел сказать, что достичь совершенства только в одном деле – это подход, чуждый творческой личности.

MTV (долгая пауза, некоторое смущение )

Сколько времени вы уже вместе с Хлое Бирнс?

Понятие времени теряет смысл, когда речь идет о Хлое. Она неподвластна времени. Я надеюсь, что ее ждет долгая карьера модели и актрисы. Она просто великолепна и она, эээ… настоящий друг.

слышно хихиканье репортерши из « Details».

MTV

Ходили слухи, что…

Послушай, зайка, поддерживать личные отношения в норме – это одна из сложностей, присущих моей профессии.

MTV

Где вы познакомились?

На ужине перед церемонией вручения «Грэмми».

MTV

Что ты сказал, когда увидел ее?

Я сказал ей: «Привет, киска», а затем сказал, что я – восходящая звезда среди моделей-мужчин.

MTV (после довольно продолжительной паузы )

Я бы сказал, что ты находился в тот вечер в, эээ, философском настроении.

Эй, послушай, успех обворожителен сам по себе, а тот, кто считает иначе, может проваливать к той самой матери.

MTV

Сколько тебе лет?

Двадцать с хвостиком.

MTV

Нет, серьезно, сколько точно?

Двадцать с хвостиком.

MTV

Что способно по-настоящему вывести Виктора Варда из себя?

Тот факт, что Дэвид Бирн назвал свой последний альбом «по сорту чая из Шри-Ланки, который продается в Великобритании». Богом клянусь, стоит мне услышать подобную чушь, как у меня шарики за ролики западают.

MTV (после вежливого смешка )

Да нет, я хотел узнать, что на самом деле бесит тебя. Что способно тебя разозлить.

Я (долгая задумчивая пауза )

Ну, если иметь в виду самый последний отрезок времени, то это когда пропадает бесследно диджей, а бармены хамят, и некоторые мужчины-модели позволяют себе распускать сплетни, а СМИ третируют знаменитостей, когда, эээ…

MTV

Мы ожидали услышать что-нибудь по поводу войны в Боснии, вспышки СПИДа или доморощенных террористов. Что ты скажешь по поводу текущей политической ситуации?

Я (после очень долгой паузы, неуверенно, еле слышным голосом )

Когда роликовые коньки грязные? Когда сыплют словами, которые кончаются на «точка ком»?

MTV (после очень долгой паузы )

А что-нибудь еще?

Я(наконец уразумев, о чем вопрос, с нескрываемым облегчением )

Мулат, домино, москит, мое либидо?

MTV (долгая пауза )

Ты понимаешь мой вопрос?

В каком смысле?

MTV

Ну, вот все эти вещи. Которые происходят вокруг…

Я (в гневе )