Текст книги "Сокрушитель Войн"

Автор книги: Брендон Сандерсон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 30 (всего у книги 39 страниц)

Глава 45

В эту ночь Гимну Света снился горящий Т’Телир. Мертвый король-бог и солдаты на улицах. Безжизненные, убивающие людей в разноцветных одеждах.

И черный меч.

Глава 46

Вивенна глотала еду не пережевывая. Сушеное мясо сильно отдавало рыбой, но она научилась дышать через рот и поэтому почти не чувствовала запаха. Она съела все до последнего кусочка, а потом выпила несколько глотков теплой кипяченой воды, чтобы избавиться от привкуса.

Она в одиночестве сидела в маленькой комнатке в доме неподалеку от трущоб. Вашер платил за жилье несколько монет в день. Сейчас его здесь не было – он умчался куда-то по делам.

Насытившись, она откинулась назад и закрыла глаза. Она дошла до того предела измотанности, когда трудно заснуть. Маленькие размеры комнатушки в этом не помогали – здесь даже нельзя было вытянуться во весь рост.

Вашер не преувеличивал, когда говорил, что их работа будет напряженной. Раз за разом она выступала перед идрисцами, утешая их и умоляя не подстрекать Халландрен к войне. Никаких ресторанов вроде тех, где они бывали с Дентом. Никаких обедов с хорошо одетыми людьми, имеющими собственную охрану. Только одна за другой группы усталых мужчин и женщин из рабочего класса. Многие из них не были мятежниками, а большинство никогда не жили в трущобах. Но все они принадлежали идрисской общине Т'Телира и могли влиять на своих друзей и семьи.

Они ей нравились. Она им сопереживала. Новая деятельность была Вивенне гораздо больше по душе, чем сотрудничество с Дентом, и, насколько она могла судить, Вашер ею гордился. Она решила довериться своим чувствам. И это ее решение означало помогать Вашеру, пока помогать.

Он не спрашивал, хочет ли она продолжать, а просто вел ее из одного места в другое, ожидая от нее поддержки. И она оправдывала его ожидания, встречаясь с народом, умоляя людей о прощении, хотя это эмоционально выматывало. Вивенна не знала, сможет ли исправить то, что натворила, но хотела попытаться. Похоже, ее решительный настрой вызывал у Вашера некоторое уважение, которое он проявлял гораздо более неохотно, чем Дент.

«Дент все время меня обманывал». Это по-прежнему было трудно уяснить, потому что в глубине души она отказывалась верить. Она подалась вперед, уставившись в пустую стену похожей на коробку комнаты, и поежилась. Хорошо, что в последнее время так много напряженной деятельности – это не позволяет ей задумываться о некоторых вещах.

Очень неудобных вещах.

Кто она? Что она собой представляет теперь, когда все, чем она была, все, чего она пыталась добиться, пошло прахом? Она больше не могла быть Вивенной, самоуверенной принцессой. Эта личность умерла, осталась в подвале с окровавленным трупом Парлина. Ее уверенность проистекала из наивности.

Теперь она понимала, с какой легкостью ею играли. Она узнала цену надменности и получила представление о мрачной правде настоящей нищеты.

И все же она не могла быть и той сломленной и несчастной уличной бродяжкой и воровкой. Это была не она. Недели, проведенные на улице в одиночестве, наполненные болью от предательства, казались ей сном. Сном, вызванным тем, что она стала тусклой и страдала от болезни. Делать вид, что это и есть она настоящая, было бы пародией на тех, кто действительно живет на улицах. На людей, среди которых она пряталась и которым пыталась подражать.

Что от нее осталось? Кающаяся грешница, тихая принцесса, стоящая на коленях с опущенной головой, умоляющая простолюдинов? Это тоже частично было спектаклем. Она на самом деле испытывала сожаление. Однако она использовала свою обнаженную гордость как орудие. Это была не она.

Кто же она?

Она встала, ощущая тесноту крошечной комнатки, и распахнула дверь. Это был не трущобный район, но и не самый богатый. Просто место, где живут люди. На улице достаточно красок, чтобы она выглядела приветливой, но дома были небольшими, и в каждом жили по несколько семей.

Вивенна пошла по улице, восхищаясь цветущими деревьями и стараясь не отходить далеко от снятого Вашером жилья.

Кто же она на самом деле? Что от нее осталось, когда она сбросила личину принцессы и ненависть к Халландрену? Она была полна решимости. Это ей в себе нравилось. Она заставила себя стать такой женщиной, какой необходимо, чтобы выйти замуж за короля-бога. Она очень старалась, принося себя в жертву ради достижения этой цели.

Она также была лицемеркой. Теперь она знала, что такое подлинное смирение. По сравнению с ним ее прошлая жизнь казалась более кичливой и нескромной, чем любые пестрые юбки и рубашки.

Она верила в Остре. Она любила изучать Пять Видений: смирение, жертвенность, ставить проблемы других выше собственных. Кроме того, Вивенна начинала думать, что она, вместе со многими другими, зашла в этом убеждении слишком далеко, позволив своему желанию казаться смиренной стать формой гордыни. Теперь Вивенна увидела, что вера привела ее в тупик, когда она начала обращать больше внимания на одежду, чем на людей.

Она захотела научиться пробуждать. Почему? Что это говорит о ней? Что она желала принять отвергаемый ее религией инструмент только потому, что это сделает ее могущественной?

Нет, это не так. По крайней мере она надеялась, что не так.

Оглядываясь на недавние события своей жизни, она испытывала раздражение от постоянной беспомощности. Казалось, это свойственно ей настоящей. Женщине, которая сделает что угодно, лишь бы не оказаться беспомощной. Вот почему она так усердно впитывала знания у своих наставников в Идрисе. И поэтому же хотела научиться пробуждать. Она стремилась получить как можно больше информации и быть готовой к трудностям, с которыми может столкнуться.

Она хотела уметь как можно больше. Возможно, это высокомерие, но так и есть. Она хотела узнать о выживании все, что только возможно. Самой унизительной стороной ее жизни в Т'Телире было невежество. Больше она такой оплошности не совершит.

Она кивнула своим мыслям.

«Тогда пора практиковаться», – подумала она, возвращаясь в комнату. Она вынула кусок веревки – той самой, которой Вашер ее связывал и которая была первой пробужденной ею вещью. Вивенна уже забрала из нее дыхание.

Она опять вышла на улицу, держа веревку между пальцами, скручивая ее и размышляя: «Приказы, которым учил меня Дент, – простые фразы. Держи. Защищай меня». Он дал понять, что важно именно намерение. Когда Вивенна пробудила свои путы, она заставила их двигаться, подобно частям своего тела. Это было больше, чем просто приказ. Приказ пробуждал к жизни, но намерение – инструкция из ее разума – приводило к фокусировке и действию.

Она остановилась рядом с большим деревом со склонившимися до самой земли тонкими усыпанными цветами ветвями. Стоя под кроной, Вивенна прикоснулась к коре ствола, чтобы использовать его цвет. Она поднесла веревку к ветке и, машинально выпуская немного дыхания, произнесла приказ:

– Держи.

Когда ее восприятие мира потускнело, она испытала приступ паники.

Веревка дернулась. Однако, вместо того, чтобы извлечь цвет из дерева, пробуждение вытянуло его из туники Вивенны. Одежда посерела, а веревка поползла, как змея, обвиваясь вокруг ветки. Древесина слабо затрещала от тугого затягивания. Но другой конец веревки, подрагивая, скрутился в странный узор.

Вивенна наблюдала, сдвинув брови, пока не поняла, в чем дело. Веревка закручивалась вокруг ее руки, пытаясь держать и ее.

– Остановись, – сказала она.

Ничего не изменилось – веревка продолжала затягиваться.

– Дыхание твое – ко мне, – приказала она.

Веревка перестала извиваться, и дыхание вернулось к хозяйке. Вивенна стряхнула веревку с руки и подумала: «Хорошо. «Держи» работает, но в этом нет ничего особенного. Она обвилась вокруг моих пальцев так же, как и вокруг предмета, который я захотела связать. Что, если попробовать еще что-нибудь?»

– Держи эту ветку, – приказала она.

Дыхание снова покинуло ее, на этот раз в большем количестве. Ее штаны обесцветились, а конец веревки стал закручиваться вокруг ветки. Остальная часть веревки осталась неподвижной.

Вивенна удовлетворенно улыбнулась. Значит, чем больше она усложняет приказ, тем больше требуется дыхания.

Она забрала дыхание обратно. Как и объяснил Вашер, это действие не ударило по ощущениям, поскольку стало просто восстановлением ее нормального состояния. А вот если она проведет без дыхания несколько дней, возвращение его мощи ее ошеломит. Подобно тому, как впервые попробовать что-то с очень выраженным вкусом.

Она посмотрела на свою одежду, ставшую полностью серой. Из любопытства она попыталась пробудить веревку еще раз. Ничего не произошло. Вивенна подобрала с земли палку и пробудила веревку. На этот раз сработало, палка утратила цвет, хотя на это ушло гораздо больше дыхания. Возможно, потому что палка была не очень яркого цвета. Но вот ствол дерева не смог послужить источником цвета. По-видимому, из чего-то живого вытягивать цвет нельзя.

Она выбросила палку, сходила в комнату за пестрыми носовыми платками Вашера и вернулась к дереву. «Что теперь?» – подумала она. Сможет ли она поместить дыхание в веревку и приказать держать что-то потом, а не сейчас? Какая фраза для этого нужна?

– Держи то, что я скажу тебе держать, – приказала она.

Ничего не произошло.

– Держи ветку, когда я скажу.

Опять ничего.

– Держи все, что я скажу.

Ничего.

– Скажи ей: «Держи, когда брошу», – произнес голос сзади.

Подскочив, Вивенна обернулась. Рядом стоял Вашер, держа перед собой Кровь Ночи острием вниз. За плечом у него был мешок.

Вивенна вспыхнула и снова посмотрела на веревку.

– Держи, когда брошу, – повторила она, используя носовой платок как источник цвета.

Дыхание покинуло ее, но веревка осталась висеть. Вивенна бросила ее, задев одну из склонившихся веточек.

Веревка немедленно обернулась вокруг ветвей, крепко связывая их и удерживая.

– Это пригодится, – заметила Вивенна.

Вашер поднял бровь:

– Возможно. Хотя опасно.

– Почему?

– Забери веревку.

Вивенна помедлила, понимая, что обвивающая ветви веревка находится слишком высоко. Она подпрыгнула, пытаясь ее схватить.

– Я предпочитаю веревки подлиннее. – Вашер поднял ножны с Кровью Ночи и с помощью крючковатой гарды потянул ветки вниз. – Если все время держаться за один конец, можно не беспокоиться, что она от тебя убежит. Кроме того, лучше пробуждать по необходимости, а не оставлять кучу дыханий запертыми в веревке, которая может пригодиться, а может и нет.

Вивенна кивнула, возвращая себе дыхание из веревки.

– Идем, – сказал Вашер, направляясь в комнату. – Хватит на сегодня представлений.

Вивенна пошла за ним, заметив, что несколько зевак на улице остановились и смотрят на нее.

– Как они заметили? – спросила она. – То, что я делала, было настолько очевидно?

Вашер фыркнул:

– Много ли людей в Т'Телире разгуливают в серой одежде?

Покраснев, она зашла следом за ним в тесную комнатушку. Вашер сбросил мешок и прислонил к стене Кровь Ночи. Вивенна уставилась на меч, все еще не зная, как относиться к этому оружию. Она испытывала легкую дурноту каждый раз, когда смотрела на него, а воспоминание о том, как плохо она почувствовала себя, прикоснувшись к нему, было еще свежим.

А еще тот голос в голове. На самом ли деле она его слышала? Когда она спрашивала об этом Вашера, тот молчал, будто воды в рот набрал.

– Разве ты не идриска? – обратил на себя ее внимание Вашер, усаживаясь.

– Вроде бы да, – ответила она.

– Для последовательницы Остре ты необычайно увлечена пробуждением.

Он говорил с закрытыми глазами, прислонившись затылком к двери.

– Я не слишком хорошая идриска, – сказала она, садясь. – Теперь уже нет. Разве я не могу учиться использовать то, чем обладаю?

Вашер кивнул:

– Неплохо. Я никогда не понимал, почему последователи Остре вдруг отказались от пробуждения.

– Вдруг?

Он опять кивнул, все еще с закрытыми глазами.

– До Всеобщей войны они такими не были.

– В самом деле?

– Конечно.

Он часто упоминал что-то, казавшееся ей неправдоподобным, но произносил это так, будто точно знал, о чем рассказывает. Не догадывается, не сомневается, а как будто знает всё. Вивенна могла понять, почему ему временами трудно ладить с людьми.

– Кстати, – произнес он, открывая глаза. – Ты доела тех кальмаров?

Она кивнула:

– Так это были кальмары?

– Да. – Он открыл мешок, достал оттуда еще сушеного мяса и протянул ей. – Еще хочешь?

Ей стало дурно:

– Нет, спасибо.

Он запнулся, заметив выражение ее глаз.

– Что? Тебе попался протухший кусок?

Она покачала головой.

– Тогда в чем дело?

– Ни в чем.

Он поднял бровь.

– Я сказала, ни в чем, – она отвернулась. – Просто я не очень люблю рыбу.

– Не любишь? – переспросил он. – А я уже пять дней тебя ею кормлю.

Она молча кивнула.

– И все время ты ее ела.

– В еде я завишу от тебя, – объяснила Вивенна. – Я не собираюсь жаловаться на то, что ты мне даешь.

Нахмурившись, Вашер взял кусочек кальмара и принялся жевать. Он по-прежнему был одет в лохмотья, но Вивенна находилась рядом с ним достаточно, чтобы знать, что он содержит одежду в чистоте. У него наверняка есть деньги, чтобы купить новую, но он предпочитает поношенные и порванные вещи. Его лицо покрывало нечто среднее между бородой и щетиной. Борода никогда не отрастала длиннее, но Вивенна не видела, чтобы он ее подстригал или брил. Как ему удается поддерживать такую длину? Он делает это намеренно или просто Вивенна слишком мнительная?

– Ты не такая, как я ожидал, – признался он.

– Я была такой, – ответила она. – Несколько недель назад.

– Сомневаюсь, – сказал он, жуя кальмара. – Такую стойкость ты не могла приобрести за несколько недель на улице. Как и ореол мученичества.

Она встретилась с ним взглядом:

– Я хочу, чтобы ты больше рассказал мне о пробуждении.

Он пожал плечами:

– Что ты хочешь знать?

– Даже не знаю, что сказать, – ответила она. – Дент научил меня нескольким приказам, в тот самый день, когда ты меня похитил.

Вашер кивнул. Несколько минут он сидел молча.

– Ну? – наконец спросила она. – Ты скажешь что-нибудь?

– Я думаю.

Она подняла бровь.

Вашер наградил ее угрюмым взглядом:

– Я занимаюсь пробуждением очень, очень давно. И мне всегда было трудно его объяснять. Не торопи меня.

– Хорошо, – сказала она. – Не спеши.

Он сверкнул глазами.

– Не учи меня.

– Я просто стараюсь быть вежливой.

– В следующий раз будь вежливой без снисходительности в тоне, – ответил он.

«Снисходительность? – подумала она. – Я не была снисходительной!»

Она пристально посмотрела на него. Вашер сидел, жуя сушеного кальмара. Чем больше времени она с ним проводила, тем он казался ей менее пугающим, но более раздражающим. «Он опасен, – напомнила она себе. – Он по всему городу оставляет за собой трупы, заставляя людей убивать друг друга его мечом».

Несколько раз она раздумывала над тем, чтобы бежать от него, но наконец решила, что будет дурой, если так поступит. Она не находила подвохов в его стараниях предотвратить войну, а торжественное обещание, данное им в подвале в первый день, все еще оставалось в силе. Она поверила Вашеру, хотя и неохотно.

Просто решила, что отныне всегда будет начеку.

– Ладно, – согласился он. – Полагаю, это к лучшему. Мне надоело, что ты разгуливаешь с такой яркой аурой, которую даже не умеешь использовать.

– Ну так что?

– Ладно, думаю, нужно начать с теории, – сказал он. – Есть четыре типа биохроматических сущностей. Первый, самый эффектный – возвращенные. Здесь, в Халландрене, их называют богами, но я предпочел бы именовать их самопроизвольными биохроматическими разумными воплощениями в покойном носителе. Необычно в них то, что они единственные биохроматические существа, возникающие естественным образом, что теоретически объясняет, почему они не могут использовать или даровать биохроматическое Вложение. Конечно, в действительности каждый живущий рождается с определенным биохроматическим Вложением. Это также объясняет, почему сущности первого типа сохраняют сознание.

Вивенна моргнула. Это было не то, что она ожидала.

– Для тебя больший интерес представляют сущности второго и третьего типа, – продолжал Вашер. – Второй тип – это неразумные воплощения в покойном носителе. Они дешевы в создании, даже с неумелыми приказами. Это соответствует закону биохроматической параллельности: чем ближе вместилище по форме к живым существам, тем легче его пробуждать. Биохрома – это сила жизни, и поэтому она ищет то, что внешне похоже на живое. Это, однако, приводит нас к другому закону – закону соизмеримости. Он утверждает, что требуемое для пробуждения количество дыхания не обязательно указывает на мощь пробужденного. Кусок ткани, вырезанный в форме квадрата, и кусок ткани, очертаниями похожий на человека, заберут для пробуждения разное количество дыхания, но, по существу, при Вложении дадут одинаковый результат. Этому есть простое объяснение. Некоторые люди считают, что пробуждать – это как наливать воду в чашку. Наливаешь, пока чашка не наполнится, и затем объект оживает. Это неверная аналогия. Пробуждение больше похоже на удары в дверь. Бьешь, бьешь, и некоторые двери открываются легче, чем другие, но результат в обоих случаях примерно одинаковый.

Он посмотрел на нее:

– Понятно?

– Э... – протянула она. Вивенна провела юность, учась у наставников, но даже по сравнению с их методами обучения это было за гранью. – Немножко сложно.

– Так ты хочешь учиться или нет?

«Ты спросил, понятно ли мне, – подумала она. – И я ответила». Однако вслух она этого не сказала. Пусть лучше рассказывает дальше.

– Второй тип биохроматических сущностей, – продолжил Вашер, – халландренцы называют безжизненными. От первого типа они отличаются несколькими особенностями. Безжизненных можно создавать по желанию, нужно всего лишь несколько дыханий для пробуждения – от одного до сотен, в зависимости от используемого приказа. Во время Вложения они подпитываются собственным цветом. После пробуждения они не имеют ауры, но их поддерживает дыхание, и потому они не нуждаются в пище. Они могут умереть, и им необходим специальный спиртовой раствор, чтобы они могли несколько лет функционировать в пробужденном состоянии. Поскольку их носитель органического происхождения, дыхание цепляется к телу и его нельзя извлечь после Вложения.

– Я немного знаю об этом, – сказала Вивенна. – У Дента и его команды есть безжизненный.

Вашер замолчал.

– Да, – наконец произнес он. – Я знаю.

Вивенна нахмурилась, заметив в его глазах странное выражение. Некоторое время оба молчали, потом Вивенна попросила:

– Расскажешь о безжизненных и их приказах?

Он кивнул:

– Для их пробуждения, как и для всего остального, нужен приказ. Учение о приказах есть даже в вашей религии – в ней утверждается, что Остре с помощью приказов возрождал к жизни возвращенных.

Она кивнула.

– Теория приказов трудна для понимания. Возьмем, к примеру, безжизненных. Потребовались века, чтобы найти наиболее эффективный способ привести тело в состояние безжизненного. Даже сейчас мы точно не знаем, как это работает. Полагаю, это главное, что мне хотелось бы донести до тебя, – что биохрома сложна, и мы действительно многое в ней не понимаем.

– Что это значит? – спросила Вивенна.

– Только то, что я сказал, – ответил Вашер, пожимая плечами. – Мы в самом деле не знаем, что делаем.

– Но твои формулировки звучат как точные специальные термины.

– В некоторых вещах мы разобрались, – заметил Вашер. – Но на самом деле пробуждающие не так уж далеко продвинулись. Чем больше изучаешь биохрому, тем лучше понимаешь, что неизвестного гораздо больше, чем того, что мы знаем. Почему так важны определенные приказы и почему их надо произносить на родном языке? И, прежде всего, – что возвращает к жизни сущности первого типа – возвращенных? Почему безжизненные такие тупые, в то время как возвращенные полностью разумны?

Вивенна кивнула.

– Создание биохроматических сущностей третьего типа мы традиционно называем пробуждением, – продолжал Вашер. – В этом случае ты создаешь биохроматическое воплощение в органическом носителе, который уже давно неживой. Лучше всего работает ткань, хотя также можно использовать палки, соломинки и другой растительный материал.

– А что насчет костей? – поинтересовалась Вивенна.

– Кости очень странные, – сказал Вашер. – Они забирают для пробуждения больше дыхания, чем тело вместе со всей плотью, и они не такие гибкие, как что-нибудь вроде ткани. Тем не менее дыхание пристает к ним довольно легко, поскольку они когда-то были живыми и сохраняют форму живого предмета.

– Так значит идрисские легенды, рассказывающие об армиях скелетов, – не выдумки?

Он усмехнулся:

– О, разумеется, выдумки. Если ты захочешь пробудить скелет, придется собрать все кости в правильном порядке. Слишком много труда на создание существа, которое заберет для пробуждения свыше пятидесяти дыханий. Целые трупы в этом смысле более экономичны, даже при том, что дыхание присоединяется к ним настолько крепко, что его невозможно вернуть. Тем не менее, мне доводилось видеть несколько интересных вещей, проделанных с пробужденными скелетами. В любом случае, сущности третьего типа – обычные пробужденные объекты – совершенно другие. Биохрома вообще не слишком хорошо к ним пристает. В результате на их пробуждение уходит довольно много Вложения, зачастую добрая сотня дыханий. Конечно, в этом есть и преимущество, ибо дыхание можно извлечь обратно. Это позволило проводить эксперименты и в результате более полно понять техники пробуждения.

– Ты имеешь в виду приказы? – уточнила Вивенна.

– Да, – ответил Вашер. – Как ты видела, самые основные приказы работают легко. Если ты приказываешь объекту сделать то, что он может, и твоя формулировка простая, приказ обычно срабатывает.

– Я испробовала несколько простых приказов, – заметила она. – На веревке. Они не подействовали.

– Они могут звучать просто, но на самом деле не быть таковыми. Простые приказы состоят из одного-двух слов. Хватай что-то. Держи что-то. Поднимайся. Опускайся. Обернись вокруг. Даже некоторые приказы из одного-двух слов могут быть более сложными и требуют практики в визуализации или, ну, воображении. То есть ты представляешь в уме...

– Это я поняла, – сказала она. – Подобно сокращению мышц.

Он кивнул.

– Приказ «Защищай меня» хотя и состоит только из двух слов, очень сложен. Как и другие вроде «Принеси что-то». Ты должна дать объекту правильный импульс. Именно тут действительно начинаешь понимать, как мало мы знаем. Вероятно, существуют тысячи неизвестных нам приказов. Чем больше добавляешь слов, тем сложнее становится ментальный компонент, и поэтому на открытие новых приказов могут уйти годы исследований.

– Как и открытие новых приказов, чтобы делать безжизненных, – задумчиво произнесла она. – Триста лет назад имеющие «приказ одного дыхания» могли создавать безжизненных с большей легкостью, чем те, у кого его не было. Такое неравенство положило начало Всеобщей войне.

– Да, – сказал Вашер. – По крайней мере, это одна из причин войны. На самом деле неважно. Что нужно понять, так это то, что мы все еще дети, когда речь заходит о пробуждении. Делу не помогает и то, что многие изучающие этот предмет люди не делятся между собой ценными приказами и, возможно, уносят свои знания в могилу.

Вивенна кивнула, отмечая, как по мере углубления в тему его урок становится более непринужденным и похожим на беседу. Ее удивили познания Вашера.

«Он сидит на полу, – подумала она, – ест сушеных кальмаров, неделями не бреется, а его одежда выглядит как лохмотья. И при этом говорит как ученый, читающий лекцию. Он носит меч, испускающий черный дым и заставляющий людей убивать друг друга. И, вдобавок ко всему, он прилагает огромные усилия, чтобы предотвратить войну. Кто этот человек?»

Она бросила взгляд на Кровь Ночи, прислоненный к стене. Возможно, из-за обсуждения технических аспектов биохромы или же просто из-за возросшей подозрительности, но она начала понимать, что представляет собой этот меч.

– А это четвертый тип биохроматических сущностей? – поинтересовалась Вивенна, оборачиваясь к Вашеру.

Он молчал.

– Первый тип – человеческое тело с сознанием, – начала она. – Второй тип – человеческое тело без разума. Третий тип – пробужденные предметы вроде веревки – предметы без разума. Есть ли способ создавать пробужденные предметы с разумом? Подобно возвращенным, но внутри не человеческого тела, а чего-то другого?

Вашер встал:

– Пожалуй, на сегодня хватит.

– Ты не ответил на мой вопрос.

– И не собираюсь, – сказал он. – Советую больше об этом не спрашивать. Понятно?

Он посмотрел на нее, и она ощутила холод от резкости его тона.

– Хорошо, – согласилась она, не отводя взгляда.

Фыркнув себе под нос, он полез в мешок и что-то достал оттуда.

– Вот, – сказал он. – Я тебе кое-что принес.

Он бросил на пол длинный обмотанный тряпкой предмет. Вивенна подошла и развернула ткань. Под ней оказался тонкий, хорошо отполированный дуэльный клинок.

– Я не умею им пользоваться, – заметила она.

– Так учись, – ответил Вашер. – Если ты научишься сражаться, будешь не так раздражать своим присутствием. Я не хочу все время вытаскивать тебя из неприятностей.

Она вспыхнула:

– Всего однажды.

– Это случится снова, – бросил он.

Она нерешительно подняла меч в ножнах, удивляясь его легкости.

– Идем, – сказал Вашер. – Навестим еще одну группу.