Текст книги "Убийство в заброшенном поместье"

Автор книги: Брэнди Скиллаче

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 21 страниц)

Глава 29

Апрель удивил своей теплой не по сезону погодой, а вот дожди были вполне привычным делом. В отделе было тихо, как и должно быть в тихом следственном отделе маленького городка. МакАдамс посмотрел на часы, взял плащ и потянулся за зонтом.

– Уходите пораньше, детектив?

МакАдамс сумел скрыть свое удивление. Кора Клэпхем стала ходить по участку практически бесшумно с тех пор, как закончилось следствие, от которого она взяла самоотвод.

– Мэм?

– Я тебя не задержу. Провожу до машины.

На этот раз ее руки касались лацканов строгого пиджака. Черного. Никаких кардиганов. Она выглядела, словно была в трауре. МакАдамс придержал дверь и вышел вслед за ней, и, хотя она вроде бы хотела поговорить, она не сказала ни слова, пока они не оказались на улице под моросящим дождем.

– Тебя собираются наградить за работу над делом Сида Рэндлса, – наконец произнесла она.

– И вас следовало бы. – МакАдамс открыл дверь автомобиля. – Вы же вышли в такую погоду не для того, чтобы мне это сообщить. Не хотите ли присесть? Дождь задолбал уже.

Он ожидал, что она его упрекнет. Но Кора лишь выдала кривую улыбку и устроилась на пассажирском сиденье.

– Я не знаю, чем закончится расследование по делу Флита и моего отца, – сказала она. – Но твои подозрения были верными. Я просила Флита разобраться с документами, потому что подозревала отца.

– А если бы он что-то нашел?

– Проблемы нравственного выбора у меня не было, Джеймс. Ты и так знаешь.

Это было правдой. Флит искал письмо, но, конечно же, ничего не нашел. Кора вздохнула.

– Представь мое облегчение! Весьма иронично. Мой отец мне врал. А я позволяла ему врать.

МакАдамс уважал ее за это признание. Она не сказала, как это было трудно, но МакАдамс понял это и без слов. Несомненно, она призналась ему первому.

– Мне необходимо решить, переживу ли я эту бурю в качестве начальника полиции Абингтона или нет. И как по совпадению… я и правда пришла сказать тебе о предстоящем награждении. Не медаль Королевской полиции, нет. Но для твоей карьеры это будет очень хорошо. Если ты этого хочешь.

Она говорила все это тем же резким тоном, каким раздавала указания, и одновременно открыла дверь. Очевидно, никакие возражения не принимались.

– Я не буду писать заявление на повышение, – все равно ответил МакАдамс. Кора кивнула, поджав губы, но ничего не сказала. Она закрыла дверь под усиливающимся дождем.

– Приятного вечера, – все же сказала она. МакАдамс снова сел в машину. Чертовски неприлично говорить такое мужчине под вечер пятницы, и она прекрасно это осознавала. Но все-таки он повернул ключ и завел машину. Времени на раздумья не оставалось. Да и встреча уже была назначена.

Джо покачалась на каблуках и несколько раз постучала пальцами по оконному стеклу. Время не ускорилось, но это помогло ей сосредоточиться. Прошло уже больше месяца со дня пожара, а казалось, будто это одновременно было и вчера, и год назад.

В последовавшие за пожаром недели Джо передала Национальному фонду то, что осталось от особняка и садов Джекилл. Всем заведовал Руперт, и по документам выходило, что выплаты по налогам аннулируются и у нее остается еще достаточно денег, чтобы отремонтировать мансарду в коттедже и превратить ее в пригодное место для отдыха и сдачи в аренду. Конечно, до окончания работ пройдет несколько месяцев (а возможно, и до их начала. Дела в Британии продвигались весьма медленно). У ее давнего клиента для нее нашлась подработка – прокормиться хватит, а еще пришлось взять кредит в счет будущих сбережений – на самое необходимое. Например, для новой вывески на Гроув-коттедж, который она переименовала в Нетерли, а также на хорошую реставрацию портрета Эвелин Дэвис. Это и привело ее сюда, в Художественную галерею Йорка, и она ожидала МакАдамса, который вот-вот должен был появиться.

Все началось с простого телефонного звонка. Точнее, с сообщения, потому что на звонок Джо не ответила. Мы думаем, вам нужно это увидеть. Не могли бы вы приехать в Йорк? Разумный человек перезвонил бы узнать, что именно увидеть. Джо заявилась к МакАдамсу в участок и попросила его поехать в Йорк в качестве стороннего наблюдателя. К его чести, он даже не спросил зачем, а иначе ей пришлось бы придумывать объяснения тому, что она пока лишь ощущала где-то внутри.

– На данный момент еще ничего вразумительного по останкам, – рассказывал МакАдамс, пока они сидели в маленьком кабинете, где слабо пахло растворителем для краски. – Возраст примерно двадцать пять лет, состояние здоровья удовлетворительное. Признаков заболеваний нет.

– Разве это не может означать смерть от неестественных причин? – спросила Джо.

– Смерть при родах? Или в результате убийства? – спросил МакАдамс, и последние его слова услышала вошедшая женщина. Реставратор. Ей было немного за тридцать, очень высокая и очень худая, и вид у нее был крайне заинтересованный.

– Мисс Джонс?

– Да! Называйте меня Джо. А это старший инспектор, детектив МакАдамс. Он раскрывает убийства.

– Да, но не постоянно, – добавил МакАдамс, пожимая жещине руку. Она изобразила смех.

– Меня зовут доктор Эмили Стронг. Благодарю вас обоих, что пришли, хотя не уверена, что это дело представляет интерес для полиции. Давайте пройдем в мастерскую.

Источник запаха стал понятен. Джо едва дышала. Со всеми этими запахами, нагромождениями мольбертов и холстов и прочих куч тряпья это место было не только причиной сенсорной перегрузки, но и угрозой пожара. А уж пожаров Джо хватило на всю оставшуюся жизнь.

– Когда вы сказали мне, что это, возможно, Огастес Джон, признаюсь, я отнеслась к этому весьма скептично. Но есть признаки…

Она приподняла ткань, защищавшую картину, и Джо неожиданно вскрикнула. То была Эвелин, но никогда она не выглядела так. К ее платью, казалось, можно было прикоснуться и почувствовать настоящее полотно. С лакового покрытия исчезли все трещины и потертости. Прежде едва различимые вокруг нее цветы вдруг распустились сияющими звездами – фиалки. И Джо не могла не заметить перемену в глазах.

– Они такие настоящие! – произнесла Джо неожиданно хриплым голосом.

Темно-карие колодцы, печальные и странные, точно такие же, как на фотографии, только цветные. Но они казались ярче, чем прочие краски на картине.

– Как раз об этом я и хотела поговорить с вами, – сказала Эмили. – Пожалуйста, оба, отойдите назад. Чуть дальше! А теперь посмотрите под углом.

Джо и МакАдамс довольно неуклюже стали вместе пятиться назад и теперь стояли примерно в десяти шагах от картины, как на смотровой площадке.

– И что же мне надо найти? – спросил он, но Джо уже все сообразила. Точнее, она заметила это в самый первый день, в маленькой комнате над библиотекой. Она постоянно видела это в воспоминаниях и даже во сне. Что-то притягивающее внимание, но не осознанное до конца. Внезапно по ее позвоночнику прошла дрожь, и она полезла за телефоном.

– Посмотрите на глаза на фотографии, – сказала Джо, показывая ему экран. – Поднимите, вот так, и посмотрите по-настоящему.

– Идеально. Они абсолютно одинаковые, – сказал он. Джо подпрыгнула.

– Точно! Но на картине она изображена под другим ракурсом!

– Отличная работа! – сказала Эмили, приглашая их вновь присесть. – А знаете почему? Картину не так давно уже реставрировали. Не так давно – по моим прикидкам, лет десять назад. Две вещи насторожили меня, и первая – это ракурс. А вот вторая – лак на глазах и переносице был совершенно иного качества, чем на других частях картины. И мы решили провести экспертизу.

Джо заметила, как МакАдамс оживился.

– Как в случае с подделками? – спросил он.

– Что-то вроде того, – согласилась с ним Эмили. – Обычно мы можем отличить подделку по стилю или под увеличением. Но для изучения повреждений потребовалось ультрафиолетовое и ультракрасное излучение.

Джо удержалась и не рассказала о том, что разные слои краски переливаются по-разному в ультрафиолете, но задала более важные вопросы:

– Повреждений? Где? Каких?

Эмили приложила к холсту прямоугольник.

– На оригинал плеснули каким-то едким веществом. Холст не пострадал, но вот глаза и часть носа были уничтожены.

Джо перестала дышать.

– И все же, как вы сказали, ее реставрировали? – услышала она МакАдамса. – Но кто это делал? И какое это отношение имеет к Огастесу Джону?

От радости Джо снова начала притопывать ногой. Вот поэтому она и пригласила его: кто-то должен был задавать правильные вопросы.

– Позвольте мне начать с вашего последнего вопроса, мисс Джонс. Думаю, весьма возможно, очень даже вероятно, что картина и впрямь может быть оригинальной работой кисти Огастеса Джона. Нужен будет дополнительный анализ и сверка по каталогу с экспертом.

Эмили вновь села за стол и приняла более деловой вид.

– Ущерб, нанесенный картине, понизит ее стоимость. Но реставрация проведена великолепно. Разумеется, профессионально. Такую работу могли бы выполнить несколько художников. Так что в ходе исследований мы сможем выяснить, кто именно это был и кто был заказчиком.

– Думаю, я знаю, – сказала Джо, вновь ощущая внутреннюю дрожь. Она повернулась к МакАдамсу. – Помните, я говорила вам о маленькой фотографии в рамке? Она была среди вещей моего дяди, которые он передал музею, а потом их продали на аукционе.

Джо повернулась к картине и вновь посмотрела на глаза, казавшиеся такими яркими, такими настоящими, и не вполне под правильным углом.

– Кого бы он ни нанял, художник наверняка использовал фотографию в качестве образца.

– Разумно, – согласился МакАдамс. – Но все же, как ее смогли так повредить? И именно глаза. В этом есть какой-то умысел. Тем более что картина ценная.

Эмили что-то отвечала, но внимание Джо уже переключилось на ее собственные мысли. Три портрета, но только портрет Эвелин выполнен настоящим мастером-живописцем. Ее глаза, устремленные в печальную даль, уничтожены; как будто кто-то хотел стереть ее личность. Картина без названия, забытая. Как и сама Эвелин, погребенная в подвале.

МакАдамс согласился помочь Джо отпраздновать возвращение Эвелин домой. К тому же Джо нужна была помощь с перевозкой портрета, да и сама она не смогла бы повесить его на стену. Процесс этот потребовал усилий от них обоих, и наконец Эвелин величественно воспарила над гостиной. МакАдамс, который к тому моменту уже избавился от пиджака и галстука, засунул руки в помятые карманы брюк.

– Чувствую, что должен перед вами извиниться, – сказал он.

– Вы и так уже очень много раз извинялись, – напомнила Джо.

Он больше ничем другим и не занимался в те редкие моменты, когда они встречались после пожара в поместье.

– Это другое, – упорствовал он. – Простите, что я не отнесся к краже картины серьезно. Мне стоило бы вас послушать.

– О, пока это лучшее ваше извинение.

– Спасибо. Было больно. – МакАдамс взял плащ с кресла-качалки. – Как продвигаются дела в садах?

– Шумно, – сказала Джо, открывая дверь и прислушиваясь к отдаленной какофонии строительных работ. – Пока дом полностью не разберут, я смогу представлять себе, что я снова в Бруклине.

МакАдамс не ответил. Он смотрел на дорожку, ведущую к поместью. По ней к ним приближался мужчина, и очень быстро.

– Мэм? – Он нерешительно посмотрел на Джо и потом с некоторым облегчением – на МакАдамса. – Рад, что вы здесь, сэр. Полиция может понадобиться. Мы – мы нашли там захоронение.

В ушах у Джо загудело, кончики пальцев покалывало от онемения. Нашли. Захоронение.

– Возможно, все не так, – говорил МакАдамс вслед Джо. Непонятно, что удивило ее больше – то, что он проник в ее мысли, или то, что он догнал ее, пока она едва ли не бежала к стене, что окружала сад.

Глинистая почва блестела лужицами. С того места, где когда-то был особняк, группа рабочих помахала им. Джо бродила среди желтых дождевиков и тяжелых ботинок.

– Мы сомневались, стоит ли трогать, – сказал бригадир. – Тут же убийство было, и все такое. Но это всего лишь маленький сундучок, закопан был под виолами.

– О боже, – выдохнула Джо. Двое рабочих поднесли к ним коробку, всю покрытую глиной, и поставили на землю.

– Джо, – попытался было помешать ей МакАдамс, но она уже упала перед ней на колени прямо в грязь. Крышка была плотно закрыта, но защелки давно отвалились. Она подняла крышку, преодолевая сопротивление заскорузлых петель. Ожидая увидеть там кости. Крошечный скелет младенца. Но там его не было. Вместо этого рука Джо нащупала мягкую ткань.

– Одежда для ребенка, – прошептала она. Маленькое платьице с вышивкой. Глина надежно закрыла все щели в сундучке, но гниль все же изъела ткань. Во сне она увидела ребенка – «крошечное, слабое созданье; оно дрожало в моих холодных объятьях и жалобно хныкало»[55]55
  Джо вспоминает описание сна Джейн Эйр в главе XXV романа Шарлотты Бронте. – Прим. пер.


[Закрыть].

– Это сундучок с приданым.

– Что?

МакАдамс опустился на колени рядом с ней, и теперь они оба склонились над его содержимым.

– У моей тети был такой. Незамужние женщины хранили там одежду для малыша, начинали собирать до брака. На будущее.

Джо приподняла стеганое одеяльце и обнаружила изящную шелковую вышивку.

– Смотрите, Э + Г. Как на балке в той комнате. О господи. Письма.

Две стопки пожелтевших старых писем. Хрупкие, слишком хрупкие, и их легко можно было повредить, но первые строчки можно было разобрать.

Моя дорогая Эвелин,

Заверяю вас, что я никогда не хотел причинить боль Гвен. Я знаю, что вы тоже не хотели этого. Но я не знал, что значит любить, пока не приехали вы…

Я приду к вам в четверг. Вы знаете куда.

Любовные письма. Но то не были письма от неизвестного обожателя или от Эвелин. И не письма Гвен и Уильяма. То было свидетельство интимного свидания Эвелин и ее шурина. Эвелин и Уильяма. Э + Г, вовсе не Гвен, не какой-то любовник. Уильям. Гвилим. Это было имя на валлийском. И ни она, ни ее валлиец Гвилим до этого не додумались.

Джо развязала одну стопку писем, и маленькая засушенная между страницами фиалка выскользнула и упала на мокрую землю, впитывая влагу и расцветая темно-фиолетовым.

– Где вы нашли это? – спросила она.

– Там, где виолы, цветочки такие маленькие, синие, – показал бригадир.

МакАдамс уже поднялся и протягивал Джо руку вот уж целую минуту. Наконец она тоже поднялась с его помощью.

– Фиалки, – сказала она, – они означают нежность, особенно нежную любовь.

Джо прикрыла глаза, просматривая свою картотеку слов и ассоциаций. Leigh – Ли, английское имя, значение «нежный».

– Картина все время говорила нам об этом. Netherleigh. Нетерли. Это означало «под фиалками». Уильям хотел оставить что-то на память об их любви, кто бы это ни нашел. Напоминание о том, как много она для него значила.

– Что ж, – сказал МакАдамс, но слова его были адресованы не Джо, а камину, в котором она развела огонь, чтобы согреться в вечерней прохладе.

– Да, – согласилась Джо.

И они снова погрузились в тишину. Так они сидели уже с час, пробуя на вкус слова и фразы… и виски, и смотрели на очаг.

– Не знаю, что я должна чувствовать, – наконец сказала она.

Расследование, предпринятое насчет останков Эвелин, было безрезультатным. А каким еще оно могло быть, ведь прошло столько лет. Кости перед смертью не ломали, никакого насилия. Джо зажмурилась, пытаясь представить на месте Гвен Дэвис хладнокровную убийцу; но то, с какими чувствами она писала своему доктору о невозможности иметь детей… Нет, Джо так не могла. Отчасти еще и потому, что у Гвен и Эвелин в ее голове теперь были лица тети и матери. Но ведь и мать Джо тоже хранила тайны.

– Она могла все же умереть при родах, как вы изначально и предположили, – сказал МакАдамс.

– Возможно, – ответила Джо. – Но зачем тогда пытаться уничтожить картину? Зачем хоронить ее практически в доме? И это еще не самая большая загадка, между прочим.

– А вам нужно еще больше загадок? – спросил Мак-Адамс.

– Дело в ребенке, – напомнила Джо. – Их следует похоронить вместе, понимаете? Только вот мы не знаем, где его искать, и это незнание сводит меня с ума. Призрак прошлого не дает мне покоя.

МакАдамс не смотрел на Джо, но пребывал в размышлениях.

– Думаю, Флита преследовали призраки. Как и Элси. И Кору Клэпхем – вы ее не знаете – призраки будут одолевать всю ее жизнь.

Да, с призраками тут все серьезно, подумала Джо.

– А что насчет вас? – спросила она. – Вас преследуют призраки прошлого?

– Да. Я же в разводе.

Джо чуть не подавилась виски, но МакАдамс поспешил объясниться.

– Я не это имел в виду! Энни мне дорога. Но в этом вся и суть. Вас не посещают призраки из прошлого, если оно вас не волнует.

Джо подняла стакан по направлению к полуприкрытым глазам Эвелин.

– С этим я жить смогу. За Эвелин.

МакАдамс тоже поднял свой стакан, но тост его не был обращен к портрету.

– За Джо Джонс. Не каждый находит то, что ищет.

Джо подумала, сможет ли она вообще в обозримом будущем выпивать с этим мужчиной и не краснеть. Хотя он, возможно, и не заметил. После череды возлияний он потянулся за плащом и шляпой.

– Вы собираетесь остаться жить в Абингтоне? – спросил он.

– Да куда же я сейчас поеду! Даже сад еще не закончили!

– Да, конечно, – согласился он. – А будете держаться подальше от неприятностей?

– Этого я обещать не могу.

МакАдамс постоял в дверях, стискивая шляпу. Это было бы неудобно, но только он смотрел не на Джо, а на Эвелин, чей портрет он сам и повесил над каминной полкой.

– Да, что ж, – сказал он. – Спокойной ночи.

Джо закрыла дверь и устроилась у камина. Набрала в поисковой строке «Эйден Джонс». Что он узнал об Эвелин? Когда? Кто-то где-то мог что-нибудь да знать. Но в поиске информации равных Джо Джонс не было.

– Мы все найдем, Эвелин, – сказала она, пролистывая десять тысяч результатов поиска. – Это просто займет немного больше времени.

О книге

Книга подготовлена пользователями библиотеки https://fb2.top. Читайте или скачивайте эту и другие книги на сайте библиотеки бесплатно и без регистрации.

Адрес публикации: https://fb2.top/ubiystvo-v-zabroshennom-pomestye-815549