Текст книги "Убийство в заброшенном поместье"

Автор книги: Брэнди Скиллаче

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 21 страниц)

– И он сократил вам выплаты? – спросил МакАдамс.

– Нет! То есть… они ему платили тоже. Наверно. Это было как клуб. И я могла видеться с Сидом хоть иногда.

– Для секса. Бесплатно, – уточнил МакАдамс.

Лотте медленно кивнула.

– Понимаете. Я его в‐видела. В тот вторник вечером. – Уголки ее рта безвольно опустились. – Не хотела, чтоб вы знали, что я была там. Это так ужасно!

Самообладание ее покинуло, и МакАдамс нашел для нее подходящий платок вытереть слезы. Также в уме он продолжил список зацепок: Лотте была той самой женщиной, которая звонила Сиду во вторник и с которой он встретился после того, как его переговоры с Джо насчет коттеджа провалились.

– Продолжайте, – попросил он.

– Мы курили в постели после всего. Он сказал, что будет скучать по нашим встречам, но он, мол, скоро поднимет деньжат, будет двигаться дальше.

Лотте промокнула глаза.

– Что он имел в виду под «поднимет деньжат»?

– Разве ж он мне сказал? Рассмеялся, когда я про это спросила. Сказал, мол, отчего это я хочу узнать. – Она высморкалась, затем глубоко вздохнула. – Я сказала, что мне пофиг. Ну и скатертью дорога. А теперь… теперь его не стало.

МакАдамс отметил, как сжалось ее горло, словно что-то мешало ей сглотнуть. Чувство вины? Стыд? Страх?

– Сид сказал вам, что будет двигаться дальше, – это верно? – спросил МакАдамс. Лотте шмыгнула носом и кивнула.

– Сказал, что работа окончена и он получит большой куш. Но нет секс-клуба – нет денег. Так что я… я решила попытать счастья тут на улицах. Прошлой ночью вы погнались за моим клиентом.

Для того чтоб сложить два и два, МакАдамсу не нужен был компьютер: в коттедже у Лотте было безопасное место для ее работы в секс-индустрии, а Сид обеспечивал ей защиту. И тут такое падение доходов.

– Расскажите мне в деталях, что произошло, – сказал он так мягко, насколько вообще был способен. – Вы вместе пили виски. А потом?

– Я не пью виски. Терпеть не могу это пойло. Он принес шампанское. – Лотте невесело усмехнулась. – Дешевое шампанское. Рики Робсон отвез меня потом обратно в Ньюкасл.

У МакАдамса внезапно появилось много вопросов к мистеру Робсону. Но если он это подтвердит, то алиби Лотте обеспечено. Конечно, Рики вернулся в «Красный лев» из-за ссоры Сида и Джо.

– Хорошо, Лотте. Еще один вопрос. Вор что-то искал. Что это могло бы быть?

Взгляд Лотте был полон страдания и обвинения.

– Да уж точно не деньги.

МакАдамс отвел ее в дом и отдал ключи Томми.

– Пусть здесь поработают эксперты, и охрану пусть поставят, – сказал он. Убийца Сида Рэндлса (а Мак-Адамс счел это разумным допущением) вломился в коттедж, в Ардемор-хаус, а теперь и в дом Оливии и Лотте, а они до сих пор не знали, что он искал.

– Ставлю на то, что все из-за денег, – сказала Грин. МакАдамс лишь еле заметно пожал плечами.

– Лотте так не считает. И я готов с ней согласиться. Посмотри вокруг.

Он указал на выдвинутые ящики, разбросанные бумаги и безделушки:

– Он даже ничего не взял из шкатулки с украшениями – той, что стояла на комоде.

– Что же еще тогда? – спросила Грин.

Ответом могло быть что угодно. Картина. Ценная вещь. Компрометирующая улика. Любой компромат. Не продвинувшись хотя бы на шаг в поиске убийцы Сида, они уже собрали неплохую коллекцию мотивов. Сид воровал у Оливии и разбил ей сердце. Может, он и у Элси подворовывал. Но хуже всего то, что он сотворил с Лотте, – подкладывал ее под своих приятелей и еще заставлял думать, что тем самым оказывает ей услугу. И осознание этого темным пятном легло на душу МакАдамса. Он никогда не считал Сида хорошим человеком, но и не настолько уж плохим, как оказалось. Кому еще он перешел дорогу?

– А что, если Сид перешел дорогу Джеку Тернеру? – спросил он вслух. Грин нахмурилась.

– Что? А этот сюда каким боком?

– Не знаю, – признался МакАдамс, – но человек он отвратный, да к тому же брат Элси.

– Босс, я не бог весть какой гений мысли, – сказала Грин, зевая, – но Джек сидит в тюрьме. Сида он убить никак не мог.

– Не мог. Но что насчет шантажа? Деньги приходили Сиду на счет и снова уходили. Что, если не Сид шантажировал, как мы подозревали это насчет Руперта; что, если шантажировали самого Сида?

МакАдамс понимал, насколько безумно звучит эта теория. Чем можно было угрожать Сиду? Но теория с шантажом все равно приводила его к Смайт. И вот с этим как раз можно было продолжать работать.

Глава 22

Суббота

Таволга. И первоцвет. Джо сидела по-турецки на каменной площадке перед коттеджем, положив на ноги раскрытую книгу по садоводству. Утро выдалось ясным, и день обещал быть погожим, так что она пыталась отвлечься, поджидая Роберту.

– Привееет, – раздался боевой клич. Джо встала и прикрыла глаза от утреннего солнца. По тропинке поднималась сама Роберта, в сапогах по колено (и с внушительной тростью в руках).

– Вполне прилично, – сказала она, оценивая коттедж. – Уже переехала сюда?

– Пока еще в процессе.

– Коттедж построен в 1817 году Констанцией Ширвотер после того, как пожаром были уничтожены хижина и амбар.

Роберта принюхалась, держа нос по ветру почти как собака.

– Кругом фермы. Разводили шотландских черноголовых овец. Но хозяин земли продал ее Ардеморам вскоре после того, как Уильям унаследовал титул. Ты же знаешь, что он стал лишь вторым баронетом в семье. Его отец Ричард получил титул после того, как был призван на военную службу во время Крымской войны.

Джо испытывала волнение, поглощая всю эту информацию. Ее собственные вопросы не давали ей покоя куда больше. Однако Гвилим предположил, что с прямой атакой лучше не торопиться. Сначала покажите ей сады.

– Пойдемте, – сказала она. Хотя это и прозвучало резко, Роберта не возражала. Она постучала по земле тростью, словно это был сигнал продолжать движение вперед. Джо уже поднималась по холму.

– Снизу этого всего не увидишь, – сказала она.

– Конечно, нет, – фыркнула Роберта. – В этом и смысл комнаты с подзорными трубами.

– Какой комнаты?

– Там, наверху.

Они дошли уже до стены, окружавшей сад, и Роберта указала на окно таинственной комнаты.

– У сэра Ричарда там стояла подзорная труба – как маленький телескоп – с той лишь целью, чтобы получше рассмотреть сад.

Джо остановилась.

– Подождите.

– Прошу прощения?

Роберта повернулась к Джо, и та беспомощно всплеснула руками.

– Надо дать моим мозгам время все это осмыслить. – Она зажмурилась. Комната. С подзорными трубами. – Так вот она для чего! Там замок, но Сид так и не отдал мне ключ, и я сломала мастер-ключ, пытаясь ее открыть. А что он там хранил?

– Че-шу-е-кры-лы-е, – по слогам произнесла Роберта, словно у Джо были проблемы с восприятием. – Коллекция бабочек. Редкие орхидеи. Высушенные цветы.

Она сняла очки, и что-то смягчилось в ее лице, несмотря на грозный взгляд.

– Вам нехорошо?

– Я в порядке, – сказала Джо, придавая лицу подходящее выражение, чтобы убедить Роберту. – Кажется, я упоминала пропавшую картину? Там-то я ее и нашла.

– Ничего об этом не знаю, – сказала Роберта.

– Но вы же видели фотографию, – воскликнула Джо. Спокойнее. Роберта нахмурилась, ну а Джо… Джо продолжила свой рассказ.

– Мы с Гвилимом нашли фотографию с точно таким же изображением в архиве. Он купил оригинал на аукционе, и вот он только что обнаружил, что выставили ее на аукцион именно вы. А та фотография была вырезана со свадебного фото Гвен и Уильяма. И портрет по этой фотографии был там наверху. В доме! Пока не пропал.

Эта внезапная остановка была такой же неловкой, как и ее бросок по направлению к дому. Роберта слегка приосанилась.

– На этом все? – спросила она. Джо вяло кивнула. Но все же протянула Роберте телефон с фотографией на экране.

– Это… это она.

Джо почувствовала, как щеки горят румянцем, а ветер приятно поглаживает ее под свитером.

Роберта стояла так же, как и секунду назад: твидовый костюм из толстой ткани, трость, сапоги. На фоне каменной стены и заросшего сада она сама была словно воплощением этого места, неотделимой частью пейзажа.

– Ландшафтные фото, – наконец сказала она. – По большей части любительские. Я хранила две фотографии сада, которые снимали еще до самого острого периода запущенности. Смысла не было хранить все остальные, так что, да – продала их на аукционе. И портрет был в этой пачке.

Легкое покалывание в спине Джо вот-вот могло перерасти в дрожь. Солнце скрылось за тучами.

– Откуда это все? – очень тихо спросила она.

– То есть как откуда? Отсюда, разумеется. – Роберта кивнула, как обычно, сдержанно. – Эйден Джонс передал мне их перед смертью.

Иногда связи между мозгом и телом Джо обрывались полностью. Не так, как тогда в «Красном льве», когда она толком объясниться не могла; на этот раз просто сбой. Шум утих, мир вокруг закачался и стал плавиться по краям, и Джо уселась прямо на мокрую траву.

– Боже мой! – прохрипела Роберта. Джо подняла руку.

– Все… все хорошо.

Диссонанс, дисграфия, дисфория. Она смотрела куда-то поверх иссушенного заботами лица Роберты, прямо в ясное, яркое небо.

– Мой дядя передал вам эту фотографию. Серьезно.

– Не думала, что это так тебя шокирует.

На этот раз смущенной выглядела Роберта. Что было иронично, ведь на земле сидела Джо. Она наконец поднялась и отряхнула джинсы.

– Я ведь вообще ничего не знаю! Не знаю, почему они уехали. Не знаю ничего об Эвелин, о том, почему ее портрет был там, в той комнате. Не знаю, почему Эйден хранил ее фотографию, вообще ничего о нем не знаю, как и об Ардеморах.

– Ах.

Односложный ответ Роберты сказал о многом. При этом она даже не смотрела на Джо, а охватывала взглядом дом, там, где начинались сады Ричарда.

– Что ж. Твой дядя тоже хотел разузнать об Ардеморах побольше. Несколько раз приходил посмотреть архив. Я сказала ему то же, что и тебе.

– Поговорить с людьми, которые уже умерли, – ответила Джо.

– Поговорить с Сидом, – поправила ее Роберта. И в ее голосе прозвучал намек на нежность. – В тот момент в его семье все шло наперекосяк. Рэндлсы вложили все, что у них было, в это место. Им обещали что-то взамен. Участок земли, скорее всего. Но до этого так и не дошло. Семья разорилась, и в первую очередь отец Сида.

Джо вспомнила Сида в свой первый день в поместье – словно лис, которого застигли врасплох в норе. Его семью так подставили… И кто? Ее же собственные родственники. Его неприязнь к ней внезапно обрела смысл.

– Я не знаю ничего ни об Эвелин, ни о той фотографии. Однако это оригинал, уж я это вижу. – Роберта прокашлялась. – Ну что, все еще планируешь показать мне сады, или обмен любезностями закончен?

Слова выскочили прежде, чем Джо попыталась замолчать:

– А вы никогда не были любезны.

Роберта уставилась на нее. А потом рассмеялась. Джо напряглась и очень сильно захотела извиниться.

– Мне так жаль…

– Нисколечки тебе не жаль. Ты именно это и хотела сказать, – проговорила Роберта, и от ее глаз по-прежнему лучиками разбегались морщинки. Джо выдохнула.

– Я и сказала. Что вы не любезны и немного меня пугаете. Так вы хотите осмотреть комнату с подзорными трубами?

– Показывай дорогу! Пожалуйста.

Обветренный фасад дома, казалось, следил за ними единственным не заколоченным досками глазом. Джо прошла в огромный холл-пещеру и поднялась по парадной лестнице. Кровельщики решили взять перерыв в работе на выходные, но их присутствие легко можно было заметить. Дыру в крыше снова затянули брезентом, мусор кое-где убрали. К счастью, окно теперь не было заставлено всякими досками. Снаружи, словно металлический скелет, торчали леса, но сады можно было рассматривать и не вылезая на крышу.

– Как и должно быть, – сказала Роберта, стоя у отсыревшего подоконника. Она поставила свою трость у стены и сложила свои скрюченные руки так, словно собиралась помолиться.

– Посмотри. Печальные руины. Которые раньше были полны величия. Подойди сюда.

Джо подошла поближе к ней и подоконнику, Роберта подтолкнула ее чуть левее.

– Чтобы лучше было видно, – сказала она и протянула Джо сложенный лист плотной бумаги. – Взгляни.

– О!

Апельсиновые деревья расцветали под пальцами Джо среди зарослей монарды, лаванды и тенистых липовых аллей. Акварель, подумала она. Репродукция. Надпись курсивом гласила: «Ричард Ардемор, рис. 3».

– Это же из книги.

– Ботанические сады сэра Ричарда. Это он нарисовал большинство этих пейзажей, – сказала Роберта. – А теперь посмотри вон туда.

Она указала вдаль через плечо Джо. Джо смотрела и видела то же, что и сэр Ричард сто с лишним лет тому назад. И это напомнило о том, что и ей было что рассказать и показать.

– Я вам рассказывала, что у меня есть план сада. Он на первом этаже.

Она оставила Роберту у окна. Та стояла, покачиваясь на пятках, засунув руки в карманы куртки. Навязчивые действия, сказал бы Гвилим. Но каждый имеет право на маленькие радости.

– Вот, – появилась Джо, слегка задыхаясь и помахивая хрупким, сложенным несколько небрежно документом. Роберта уже стояла у стены напротив и, казалось, изучала обои (согнувшись под острым углом, рассеянно отметила Джо).

– Они поменяли обои, – сказала Роберта. – У меня есть фотография этой комнаты и коллекции орхидей. Тут должен быть цветочный узор.

– Я думала, это обои викторианской эпохи, разве нет? – спросила Джо, пробегая пальцами по выцветшему узору.

– Просто розовые, – фыркнула Роберта. – Как для чертовой детской. Чей тут был портрет? Его жены? Наверно, хотела девочку.

– Нет, это был портрет Эвелин. В любом случае у Гвен и Уильяма так и не было детей…

Джо оборвала фразу на середине, так как в мозгу у нее взревел мотор. Она схватила Роберту за свободную от трости руку и крепко ее сжала.

– Вы. Просто. Гений.

– Господи, девочка!

Роберта разволновалась, попыталась высвобоиться, но Джо едва ли ее слышала. Она с трудом выудила из недр своего макинтоша[49]49
  Макинтош – плащ из непромокаемой прорезиненной ткани. Название происходит от фамилии шотландца Чарльза Макинтоша. – Прим. ред.


[Закрыть] телефон и быстро набрала сообщение, не заботясь об орфографии:

«Гвилим! Я знаю, почему Эвелин пряталась в поместье!»

Джо и Гвилим потягивали чай на кухне музея-мельницы. Роберта, смягчившаяся после того, как ее назвали гением, выставила на стол сладкий хлеб, варенье и одиннадцать коробок с архивом городской больницы.

– Так вы думаете, наша Эвелин была беременна? – спросил Гвилим, пытаясь без очков разглядеть наклейки на коробках.

– Я это знаю, – ответила Джо. – Следовало бы догадаться об этом пораньше.

– Хорошо, я не то чтобы не согласен! – заверил ее Гвилим. – И если уж надо спрятать беременность, то точно не стоит появляться перед фотографом на приеме в саду.

Роберта скрестила руки на груди.

– В 1908 году в Абингтоне была аптека и два доктора с частной практикой. До того как учредили Национальное здравоохранение, конечно. – Она присела. – Одним из докторов была женщина.

– Правда? – спросил Гвилим. – Вот это прогресс!

– Едва ли. – Роберта снова поглядела на него свысока. – Только в таких маленьких городках работали доктора-женщины. В Лондоне она бы себе на жизнь не заработала. Ида Хобарт. Похоронена на кладбище, что рядом с парком.

– Все же хорошая информация для начала, да? – спросила Джо.

– Аристократы предпочитали докторов, а не повивальных бабок, – предположил Гвилим. – Эвелин не была замужем, так что, возможно, она бы предпочла Иду, а не мужчину-доктора?

– Можете поработать в читальном зале, – сказала Роберта. – Но только до половины четвертого. Сегодня вечер хора.

Джо посмотрела на часы. Уже три… и даже с гиперлексией им не продраться через все эти медицинские дебри и за час. Гвилим смотрел на нее и словно ухватил мысль из воздуха.

– Мисс Уилкинсон? – сказал он. – Знаю, я прошу слишком много, но нельзя ли нам забрать все эти коробки на вечер?

Он снова надел очки, как будто это могло бы помочь. Роберта нахмурилась.

– Забрать их из нашей библиотеки? И куда вы их повезете?

– Я знаю, какую ценность они представляют для вас, – сказал Гвилим, поглаживая ближайшую к нему коробку. – Мы подпишем любое соглашение, какое пожелаете.

Мы? Джо стало интересно, на что он намекает. Что-то типа договора?

– Вы можете оставить у себя планы садов, – внезапно сказала она. – Это оригинал, и вы можете хранить его у себя, пока мы все это не вернем.

– А завтра утром мы первым делом все вернем, – продолжал убеждать ее Гвилим. Он ласково постучал по коробке. – Вы не знаете, наверно, но Джо – редактор, к тому же редактор-исследователь. И замечательный читатель.

Здесь он не соврал, подумала Джо, но явно говорил это в угоду аудитории. Роберта решительно кивнула.

– Принято. И вы везде распишетесь. И я жду вас завтра к восьми утра.

– Да, мэм.

Положительным моментом в этой затее, как отметила Джо, была возможность поработать с документами на досуге. Но минусов было больше, включая прогулку-пробежку за машиной Джо, припаркованной у «Красного льва», а также упаковку и перетаскивание всех одиннадцати коробок под пристальным взором Роберты.

– За углом есть закусочная с карри навынос, – сказал Гвилим, как только они отъехали.

– Вы ж вроде оплатили вперед питание в пабе? – спросила Джо.

– Да. Но сейчас съел бы карри. А вам не нравится?

Если честно, Джо нравились едва ли не все блюда мира. Так что она пожала плечами, свернула за угол и в итоге прождала двадцать минут. Но цыпленок тикка масала был неплох.

– Если коробки пропахнут карри, Роберта вас прибьет, – предупредила Джо. – И где же нам проводить наше полночное расследование?

– В пабе слишком шумно.

– Так, парень! В твоей спальне мы этим заниматься не будем!

– Да я сейчас даже не флиртую! – запротестовал Гвилим. – Подумал, может, разберем эти коробки непосредственно на месте.

– То есть в Ардемор-хаус?

– Почему нет? Ну пожалуйста! Даже Тула и Бен там уже побывали! – Он наклонил голову, как собака в ожидании слов хозяина. – Давайте я пива куплю?

– Хорошо, идет.

Джо посмотрела, как Гвилим вскинул кулак с видом победителя. Потом он сложил руки на коленях и как-то быстро, даже пугающе быстро затих. И немного покраснел. И это как-то не вязалось с ее восприятием ситуации.

– Вы как будто с икотой боретесь.

– Простите, – пискнул Гвилим, – но это ж почти свидание.

Флит вернулся, но не поездом, а на машине. МакАдамс было подумал, что он сразу мог бы ездить на машине и избавить всех от ненужных хлопот, но чувство долга все же мешало ему это высказать. Они устроились в следственной комнате со стаканчиками кофе, и МакАдамс рассказал ему все о проникновении в дом сестер.

– И никто не видел преступника? – спросил Флит. МакАдамс покачал головой.

– Ничего полезного. Оливия вроде как видела мужчину в тренче. Вот и все, – сказал он, понимая, что под это описание подойдет едва ли не каждый мужчина в Йоркшире. – Исходя из обстоятельств, могу предположить, что он дерзкий, раз вламывается в дом к женщине посреди ночи. Ему наверняка было известно, что жильцы могут быть дома в это время.

– У вас нет доказательств того, что он не знал об этом и ранее, когда пытался проникнуть в коттедж, – напомнил ему Флит.

И это было правдой. Джо как раз уехала из города, и убийца мог об этом знать, а мог и не знать.

– Справедливо. Но профиль его личности это не меняет – подозреваемый любит рисковать. И он должен быть атлетично сложен. Сомневаюсь, что он намеренно опрокинул старинный комод, но даже если и так, он потратил немало усилий.

– Сомневаюсь. Единственное, в чем Оливия была уверена, так это то, что мужчина был высоким и худым.

Вообще-то на самом деле она сказала «не такой мощный, как вы, детектив».

МакАдамс не был образцом олимпийской мощи, но и лишнего веса у него не было. По клиническим стандартам уж точно. Так что преступник был худощавым. Мак-Адамс покашлял.

– Мы установили, что он что-то ищет. Не знаем пока что. Но маловероятно, что это деньги, поскольку сестры практически на мели.

Навряд ли Лотте или Оливия сами выступили в роли взломщика. МакАдамс убрал их фото с белой доски и прикрепил в другое место.

– Вы исключаете их из числа подозреваемых? – спросил Флит. – Несмотря на то, что знаете о совместном бизнесе Лотте и Сида?

«Интересно он эту мысль выразил», – подумал Мак-Адамс.

– Соглашусь, что Лотте было что терять в отсутствие коттеджа, – сказал он. – Но Сид не был в этом виноват, и убийство ничего не решило бы. Она подумала, что Сид и дальше будет подгонять ей клиентов, несмотря на его слова о том, что он поднимет деньжат. Периоды прибыли у Сида были краткими.

И Оливия служила тому примером. Ее десять тысяч растворились менее чем за полгода. Сид наверняка часть заплатил кредиторам, а на остаток наделал новых долгов.

– Понимаю. – Флит смотрел поверх своей чашки на женщину, чье фото все еще висело в центре доски: Элси Смайт. – И теперь мы знаем, что преступность – дело семейное.

– Это точно, – согласился МакАдамс.

То, что он узнал про связь между Элси и Джеком раньше Флита, тешило его самолюбие. Но в его теории все еще были неувязки.

– Вот только одна проблема. Элси, конечно, крепкого телосложения. Но она точно не похожа на высокого худощавого мужчину.

– Люди видят то, что они хотят увидеть, – сказал Флит. – Оливия видит плащ, тренч то есть. Да она что угодно увидела бы.

– Флит, но я тоже видел мужчину. Когда пытались проникнуть в коттедж. Помните? – настаивал МакАдамс.

В наступившей тишине Флит сделал большой глоток чая и лишь потом бросил на него оценивающий взгляд.

– Вы видели руку в перчатке.

МакАдамс уже стал раздраженно сжимать пальцы в кулак. Хотя бы потому, что все же Флит был прав.

– Я хочу сказать, – бросил он холодно, – что тут может действовать не один человек.

С фотографии десятилетней давности на них смотрела двухмерная Элси. Полное отсутствие улыбки, пронзительный взгляд, как и у ее брата. Знал ли он о том, что она его сестра? Но нельзя строить предположения, не имея на руках фактов.

Журнал посещений тюрьмы Фулл Саттон не содержал записей о каких-либо посетителях Джека вообще. Не то что о членах семьи.

Но тогда кого – или что – она скрывала?

– Я знаю, что она связана с этим делом, – медленно произнес Флит. – Иначе найти ее было бы гораздо проще. Вы следите за домом ее тети в Йорке?

– Да, Флит. И нет, она туда не вернулась. Но и в квартире в Ньюкасле она тоже не появлялась.

Вежливый облик Флита вдруг перестал источать благодушие.

– Вам следовало бы привезти ее на допрос сюда, когда вы там ее встретили, – резко заявил он. – И вам следует получить ордер на обыск обоих этих помещений.

МакАдамс отвернулся к доске. Ему было что ответить по этому поводу, но не в пределах слышимости кабинета Коры, ни за что.

– Я не мог притащить ее сюда, не имея улик, – проговорил он сквозь зубы. – И у меня есть ордер на обыск ее квартиры. Я там был, так что можете хоть всю полицию Ньюкасла туда отправить. Там пусто.

Конечно, он злился вовсе не на Флита. Его терзала правда. Элси была у него в руках, он застал ее врасплох. Самый подходящий момент схватить ее и притащить на допрос. Но на каких основаниях? Что он мог предъявить Элси Смайт?

У всех бывших Сида Рэндлса были разные роли. Лотте была эдакой бунтаркой, но поскольку ее сексуальные похождения были тесно связаны с финансовой стороной вопроса, то она боялась осуждения Оливии. Оливия же, хоть и зарабатывала себе баллы, играя роль циничной пьяницы, пахала больше всех, была самой щедрой, да и сестру во всем поддерживала. Также они обе играли безутешных вдов в поисках сочувствия, желая пересмотра истории своих отношений с Сидом. А что же Элси? От них она отличалась. Играла на другом уровне.

Он закрывал глаза, пытался ее представить, но вместо этого сбивался и видел смешение двух образов: красные шпильки и кожаная юбка – и тут же нежной расцветки блузка под строгим офисным костюмом. Джарвиса Флита он бы описал легко: маска с усами… но Элси? Чертов сплошной маскарад.

Да, он ее подозревал. Неслабо. Но кем она была – убийцей? Сообщницей? Тем и другим? По ее словам, она не встречалась с Сидом с момента развода, да и ее соседка в Ньюкасле не видела, чтобы Сид заходил к ней или выходил из ее квартиры. Ее брат уклонялся от ответов, а кого еще было спрашивать, раз уж ее тетю они так и не нашли? Элси объявилась там, где ее не ждали, и исчезла оттуда, где ее вероятнее всего было найти. С таким же успехом можно было спросить Джека о привидениях, судя по тому, как он побледнел, когда всплыл вопрос о шантаже и убийстве.

МакАдамс постучал по столешнице.

– Надо еще копнуть под этого Джека Тернера. Хочу снова с ним увидеться. На этот раз один на один.

– Увы, – сказал Флит, и не такого ответа МакАдамс от него ожидал.

– В смысле?

– Я собирался вам рассказать. Полиция Йорка получила звонок от официального представителя Джека. Он обвинил нас в домогательствах.

– Он – что? – МакАдамс подскочил и тут же плюхнулся на ближайший стул – стул Гридли. – Простите, но это полная чушь.

– Мы можем это оспорить, но по судебному предписанию нам запрещено говорить с ним.

МакАдамс потер висок рукой. Какого черта Джек вдруг вытворил такое?

– Они там охерели, Флит! У вас есть связи наверху – сделайте что-нибудь!

Он повысил голос. И он использовал слово из черного списка Коры, которые нельзя произносить в офисе. А у нее охеренная суперспособность все слышать. Он тут же услышал, как открылась дверь и зашлепали толстые подошвы.

– Какие-то проблемы, Джеймс МакАдамс?

Перед МакАдамсом стояла очень раздраженная женщина в темно-синем костюме. Он чертовски мало спал всю эту неделю, разузнал о полулегальных делишках Руперта Селькирка и Лотте Рэндлс, да еще гонялся за преступником на своих двоих.

– Нет никаких проблем, – сказал он максимально спокойно, едва двигая челюстью.

– Хорошо. Но лед под тобою очень тонок. Джарвис? Вы говорили, что хотели бы посетить Военный Зал?

– В память о добрых старых временах. – Он повернулся к МакАдамсу. – Не был там после похорон.

– Точно, вы двое и вся эта военная техника.

– Военные процессы, – с вызовом поправил его Флит. – Хорошего вам дня.

МакАдамс кивнул, надеясь не увидеть Флита хотя бы до вечера. Он откинулся в стуле Гридли и позвонил Томми.

– Есть новости?

– Все спокойно, сэр. Эксперты из Ньюкасла ничего не нашли – подозреваемый был в перчатках.

Да, подумал МакАдамс. В черных перчатках. Для размышления: если бы он поймал преступника той ночью в коттедже Джо… Но тут телефон зажужжал: входящий. Какой-то незнакомый номер. Он попросил Эндрюса подождать и ответил на звонок.

– Алло?

– Слыш’мя? Прискакала в г’род цыпуля, вернулась.

Опять этот жуткий диалект с акцентом.

– Это вы, Эдит? Соседка Элси? – спросил МакАдамс.

– Аха. Вернулась. Вижу – на улице в’ляется. Не дело. О боже.

– Кто на улице валяется? Ее тело?

– Не-е, мешки эти. Она снова съехала. А я их затащила, тяжко.

– Мешки. Ее мешки. Она их выкинула. Вы их с улицы занесли к себе, так?

– Да, грю ж вам. Черные здоровые. Надо вам их?

МакАдамс заверил ее, что да, да, очень даже надо. Он потратил на это минуты две, но уже сидя в машине.

– Босс? – услышал он голос Эндрюса, когда наконец переключился на него.

– Прости. Да. Я еду забираю Грин. Встретимся в Ньюкасле.

Грин стояла в дверях крошечной квартирки Эдит. Ее коричневый плащ висел на ней свободно, как на вешалке.

– Не могу поверить, что мы это делаем, – сказала она.

– Терпение, – приободрил ее МакАдамс.

В гостиной отчетливо ощущался масляный запах, словно брызги от жареных блюд на ужин плотно осели на всех поверхностях. Не то чтобы неопрятно, но пахло странно, и все вещи приобрели легкий коричневатый оттенок.

– Думают, зануда тут старая, но вот оно вам.

Эдит вышла из смежной комнаты и поставила два черных мусорных мешка на коврик.

– Отличная работа, мэм, – сказал он, наклоняясь за мешками. Грин прищелкнула языком и тихо спросила:

– А это точно законно?

– У нас есть ордер на ее квартиру, – сказал он, да и в конце концов, откуда еще этим вещам взяться, как не из ее квартиры… – Помогите положить это в багажник.

– Не х’тите туточки открыть? – спросила Эдит. – Можбыть, то мусор.

В этом высказывании было больше здравого смысла, чем в его решении, так что МакАдамс поставил один мешок на коврик у двери, подцепил пальцем завязки и потянул. Отверстие распахнулось, и на пол вывалились мужские ботинки. МакАдамс уже надел перчатки и поднял один ботинок: изношенный, размер большой. Он встряхнул мешок и посветил внутрь фонариком.

– Грин, что видите? – спросил он.

Грин заглянула ему через плечо: мужской набор для бритья, зубная щетка, ремень, помимо всего прочего. Она присела рядом, чтобы разглядеть получше.

– Пожалуй, это все те вещи, которые мы не нашли в квартире Сида, – хрипло прошептала она.

– И в коттедже тоже не нашли, – напомнил ей Мак-Адамс. – И что же мисс Элси собиралась с этим делать?

– Ток гляньте, – сказала Эдит. – Еще мя долбанушкой кличут, а сама-то шмара та еще.

МакАдамс мало что понял из этих слов, хотя «шмара» и «сучка» явно были родственными терминами. Кроме того, подумал он, тут явно не место разбирать потенциальные улики. Он кивнул Грин, которая сама уже надела перчатки и стала снова завязывать мешок.

– Элси была одна, когда приезжала? – спросил он у этой согбенной крохотной старушки.

– Аха.

– А на чем она приезжала, на машине?

– Аха, на ней. Ох и красота ж, и ни звука от нее. ’Лектрическая.

МакАдамс вспомнил шикарный сияющий БМВ i3, на котором Элси появилась в день похорон. Если она взяла автомобиль напрокат, как и заявляла, чего же она на нем разъезжает до сих пор? А если не напрокат, то она зарабатывает намного больше, чем позволяет увидеть по своим банковским счетам.

– И что теперь? – спросила Грин, когда мешки перекочевали в багажник.

– Пусть эксперты их изучат, но я уже готов не ждать результаты, чтобы допросить Элси.

В самом деле, он уже опасался, что это исчезновение может означать побег.

– Мне нужен ордер на арест Элси, и объявите ее в розыск, если это нужно, чтоб ее найти.

– Уже не нужно, – сказала Грин, с улыбкой читая сообщение на своем телефоне. – Полиция Йорка только что ее засекла. Рванула туда прямиком как пить дать, когда бросила тут вещи.

МакАдамс взял у Грин телефон и набрал номер.

– Говорит старший инспектор МакАдамс. Не упускайте ее из виду!