Текст книги "Кто следующий? Девятая директива"

Автор книги: Брайан Гарфилд

Соавторы: Адам Холл
сообщить о нарушении

Текущая страница: 36 (всего у книги 40 страниц)

Это был человек из команды Куо.

Глава 20
САВАН

Новый день пробуждался, к жизни. Казалось, что рассвет коснулся пока только этого городского сквера с розовыми цветами; улицы за его темной зеленью были тихи и по-ночному спокойны.

По мере того как до них дотрагивалось солнце, лепестки раскрывались; орхидеи склонились к воде, а навстречу им дрогнули и едва заметно приоткрыли свои чашечки белые, словно восковые, лотосы. Над маленьким прудом висел аромат камелий, запахи усиливались, сгущались, в воде и в воздухе замелькали мелкие цветные видения, слабые вначале звуки становились острее и все это будоражило чувства, каждое движение имело свой особый смысл: зажужжала пчела, слетел опавший лист, меж дрожащих теней сверкнула капля росы.

Он снова нетерпеливо дернулся, и я дернулся вместе с ним, чтобы не выпустить его из виду сквозь небольшой просвет в листве. Индуса я отослал полчаса тому назад, он был рад уйти, а я не жалел – он панически боялся Куо и всего, что с ним связано, и только действовал мне на нервы. Оставшись один, я вздохнул с облегчением.

Китаец двинулся обратно, я не сводил с него глаз. Он кого-то ждал, этот кто-то опаздывал, и китаец нервничал, потому что полицейские патрули были на каждом шагу. Мне ничего не оставалось, только молиться, что к нему не подъедут, не станут расспрашивать и не заберут с собой – тогда я потеряю его, а значит, потеряю Куо и упущу шанс добраться до Персоны.

Я ухватился за ниточку, но ниточка была такой тонкой, что оборвать ее мог один-единственный слетевший с ветки лист.

Если его заберут, то начнут допрашивать, и он ничего не расскажет. Откуда-то, но не из каких-нибудь там развалин – все явные укрытия давно уже обыскали, – появился человек из команды Куо. Появился преднамеренно.

Версия: Куо посылает их по очереди, чтобы прощупать возможные пути отхода. Для себя и для пленника. Если их не тронут – они станут наводить контакты, отходной маневр будет детально разрабатываться, они обеспечат защиту, найдут людей; ну а если попадутся – никто ничего не узнает, их план останется в тайне: пилюля с ядом является надежной гарантией против любого метода допроса, известного человеку.

Слабый шанс зарождался вместе с утром. Я должен был не выпустить его, повторять его движения, следовать туда, куда он, выяснить, с кем он вступит в контакт, идти за ним по всему городу, наводненному полицейскими, любое действие которых против любого из подручных монгола оборвет тончайшую ниточку в один момент.

Пангсапа это понимал. Какими бы ни были причины, по которым он помогал мне выслеживать Куо и искать Персону, он понимал, что вмешательство полиции лишило бы нас единственного и, возможно, последнего шанса.

Постепенно наплывала жара. Испаряющаяся с зеленых оазисов влага подымалась в воздух и превращалась в дымку. На улицах появились автомобили, до меня доносился их ровный приглушенный гул.

Человек повернулся. Я следил за ним. Он стоял теперь, глядя в противоположную от меня сторону, и я заметил приближающийся оттуда автомобиль.

Контакт.

Я уже решил, что делать. Я вовсе не думал, что тот, кого он дожидается, непременно придет пешком. Я бы мог дать индусу задание, и он прислал бы такси, или придумать что-то еще, чтобы автомобиль ждал меня. Но ситуация была крайне деликатная: китаец и так был на взводе. Неожиданно вынырнувшая машина могла спугнуть его, и он ушел бы, не дождавшись свидания.

Приближающийся автомобиль китайца не испугал, значит, он знал о нем и ждал его. Он подошел к краю тротуара, машина замедлила ход. Я посмотрел, как она остановилась, затем сделал десять шагов к выходу из сквера и приготовился.

Это был массивный черный «линкольн»-седан – протокольная машина на семь посадочных мест, с плоскими бортами и скромной металлической облицовкой. Кроме водителя – никого. Китаец наклонился, они обменялись несколькими фразами, после чего он открыл заднюю дверцу и забрался внутрь, а я сделал единственно возможное.

Упусти я их из виду – и хрупкая паутинка лопнула бы, я мог никогда больше их не увидеть – ни китайца этого, ни Куо, ни Персону. Я должен был продолжать следить, а другого транспорта, кроме их седана, не было. Огромный «линкольн» начал набирать скорость. Когда он приблизился к выходу из сквера, я в считанные мгновения успел открыть заднюю дверцу, вскочить на ходу в машину и захлопнуть дверь за собой, пока водитель еще только повернул голову и что-то крикнул, дав по тормозам.

– Не останавливайся, – приказал китаец.

Он был молод. Моложе, чем Куо, и чем-то на него похож. Узкие бедра, мощные плечи, спокойный взгляд – первоклассный атлет, посвятивший свою жизнь состязанию не на жизнь, а на смерть. Он превосходно контролировал положение. Контакт состоялся, нервный зуд ожидания спал, его голос был так спокоен, как и взгляд.

– Пожалуйста, повнимательнее.

Мягкий подлокотник между ним и мной был опущен, я скосил глаза – поперек лежал гладкий ствол, на несколько дюймов не достававший мне до печени.

Единственное преимущество пружинного оружия – это то, что оно стреляет тихо. Тише, чем любой пистолет или винтовка, какие бы средства глушения выстрела ни применялись. Но уже со среднего расстояния – шесть футов и более – оно неэффективно, если необходимо пробить одежду. Даже с четырех футов из него нельзя убить человека, одетого в легкое платье. Пружинное оружие поражает насмерть, если до цели два фута и менее, да и то при условии, что стрела попадет в жизненно важный орган, не задев кость. Пользу оно приносит только тому, кто знает его технические ограничения и умеет правильно им пользоваться.

В арсенале команды Куо оно, естественно, имелось. Профессиональный снайпер всегда бы нашел ему нужное применение. Сидящий рядом со мной человек имел такое оружие на случай, если придется, будучи оторванным от своих, кому-то пригрозить или кого-то убить. У него, конечно, было и оружие иного рода, но в данный момент идеально подходило именно это. Расстояние минимальное, жизненно важный орган – печень – совсем рядом, острый стальной наконечник нацелен точно. И не дрогнет рука, и не помешает ни тазобедренный сустав, ни нижнее ребро.

Китаец – он говорил с заметным шанхайским акцентом – снова обратился к водителю:

– Поезжай к парку, а затем вокруг парка кругами.

«Линкольн» свернул на Пхая-Тхай-роуд и поехал по направлению к Раме IV. Разумеется, мы уходили от их базы. Было бы обременительно иметь на руках второго пленника в то время, как они отчаянно искали безопасное место, куда перекинуть первого. Моей единственной надеждой было перехитрить их и либо вынудить привезти меня к себе на базу, либо выдать их полиции, убедившись предварительно, что капсулой с ядом они воспользоваться не смогут. Я все еще надеялся.

– Где женщина? – спросил он на хорошем английском.

Сиденье в седане было неподвижно закреплено на опорах, но мягкая задняя спинка, обитая кожей, могла отклоняться назад дюймов на шесть.

– На явочной.

Для них было логично предположить, что мы работали в одной группе – нас вместе видели на улицах, когда она за мной следила, и, возможно, поодиночке – входящими или выходящими из британского посольства.

Его первая мысль – убить двух зайцев сразу.

Шесть дюймов было бы достаточно. Стрела скользнет мимо, не задев меня.

– Где ваша явочная?

Мы поворачивали налево, вдоль по Раме IV, в сторону Люмпини-парка. Сарай с воздушными змеями находился ближе, чем мастерская гранильщика, к тому же там больше места и, следовательно, – большой простор для оперативных действий.

– Сой-Наронг-9.

Сказав это, я резко задержал дыхание, уперся ногой в сиденье впереди и быстро, раскрывающимся движением вжался в заднюю спинку, заставив ее отклониться до предела, а правой рукой в этот момент рубанул по лежащему на стволе запястью.

– Пожалуйста, повнимательнее, – сказал он.

С ребра ладони у меня потекла кровь.

Был слышен только короткий свист и звонкий щелчок. Ствол подпрыгнул вверх, ладонь опустилась, стрела, вспоров кожу, разорвала мышцы.

Прекрасная выучка. Реакция как у кошки, нервные центры передали импульс почти мгновенно.

Он сказал шоферу:

– На Сой-Наронг-9. Скорость умеренная.

С нами поравнялась полицейская машина, сидевшие в ней патрульные смерили нас суровым изучающим взглядом, и я почувствовал, как острие многозначительно уперлось мне в бок. Сидя смирно, я смотрел на дорогу, на полицейских – вот они прибавили газу и вскоре скрылись впереди.

– На Сой-Наронг-9, какой номер?

– Склад, – ответил я.

Он опять заговорил с водителем.

Очень медленно, глядя на китайца, я протянул руку немного вперед, чтобы кровь капала не на брюки, а на коврик под ногами. Он улыбнулся и кивнул.

Снова заговорил, когда подъехали к складу:

– Пожалуйста, в которую дверь?

– В ту, что с аллеи.

Он приказал шоферу развернуть «линкольн» и встать на выезде у первой двери. Обычно так и делали, потому что аллея вела в тупик, он это видел и хотел, чтобы машина ждала наготове, и он сразу мог умчаться в нужном направлении. Он сделал это не потому, что чего-то опасался, он просто поступил верно, и это меня обеспокоило. Он не выказывал никаких эмоций. Когда доходит до схватки вплотную, я предпочитаю, чтобы противник что-то чувствовал, – лучше, если это будет страх, но с таким же успехом можно сладить и с ненавистью. Характер чувства значит меньше, чем глубина. Глубже и сильнее эмоция – глубже и сильнее подавлена способность мыслить.

Китаец не проявлял никаких чувств. Одно только слово «пожалуйста» достаточно ясно говорило о его абсолютной уверенности. Куо таких только и подбирает – рефлексы и мускулатура дикой кошки, мозг робота.

Автомобиль наконец остановился. У меня было три или четыре секунды, чтобы прикинуть варианты. Ни один не подходил. С рядовым головорезом я бы справился, даже с двумя. Однако пространство для активных действий было невелико: «линкольн» блокировал аллею, и обе двери – автомобиля и склада – надо было открывать и закрывать. Недостаточная свобода передвижений дает преимущество, когда противник медлит и не успевает реагировать. Реакция же этого получеловека-полуавтомата при схватке на короткой дистанции была по-настоящему опасна. Вот почему я решил сначала войти в склад, а уж там распорядиться ситуацией как получится. Нападать на улице нечего было и думать.

В узкой глухой аллее восьмицилиндровый двигатель «линкольна» производил довольно громкий шум.

По-китайски:

– Когда я выйду из машины, езжай на место. Скажи им – буду через час. – По-английски: – Дверь заперта?

– Да.

– Ключи?

– У меня.

– Входи. И пожалуйста, повнимательнее.

Они следили за нами – крупные самцы чулав сине-багровой боевой раскраске и самочки пакпаос изящным хвостовым оперением. Они не всколыхнулись. Утренний воздух замер, от открывающейся двери сквозняка не было.

Я слышал, как он ее прикрыл. Урчание двигателя «линкольна» усилилось, затем смолкло вдали. В похожем на пещеру сарае гасло любое эхо, я едва различал звуки его шагов – четыре шага назад, пять. Я знал зачем.

Он сменил оружие. При выстреле с пяти шагов пружинный механизм бесполезен.

– Встань ко мне лицом, пожалуйста.

Автоматический многозарядный «ноль тридцать восьмой» с глушителем.

«Глушитель» – вообще-то неправильный термин. Ни один ствол нельзя заставить стрелять молча. Звукопоглощающее устройство уменьшает грохот, но и снижает убойную силу. И разница такая же, как между убийством и увечьем, – а покалеченный человек часто способен бежать и даже драться, и даже может приблизиться на опасное расстояние, прежде чем прозвучит второй выстрел. Выражаясь короче, у него был половинный глушитель – такой убирает лишний шум, не оказывая заметного влияния на поражающую мощь ствола. На улице или в здании выстрел услышали бы. И здесь он тоже покажется громким, но снаружи никого нет, а резонанса не будет, ибо кругом воздушные змеи, и их много. Он их увидел, с ходу оценил акустику и сменил пружинный пистолет на настоящий – автоматические действия профессионала.

– Где женщина?

Сквозь дыры в крыше падал солнечный свет, и мы стояли, наступив на собственные тени. На расстоянии в пять шагов я был бессилен – он разрядит пушку, как только я прыгну. Оставалась последняя возможность – хоть как-то вдолбить ему, что полезнее меня доставить на базу, где Куо сам сможет задавать вопросы.

– Ее здесь нет, – ответил я. Нужно выиграть время. Необходимо придумать довод, на который он клюнет.

– Ты сказал мне, что она здесь. – Он констатировал очевидный факт. Ни удивления, ни разочарования, ничего. Коротко и быстро поворачивая голову, он осмотрелся. Каждого поворота хватило бы только на полпрыжка. – Но я не могу ее ждать, – он снова не двигаясь смотрел мне прямо в лицо, – мне приказано убить тебя сразу же, как увижу. По возможности, разумеется. Возможность есть. И женщину тоже. Но ее нет, а ждать я не могу.

По спине у меня пробежал холодок. Это был одетый под человека робот-убийца, запрограммированный и запущенный знающим свое дело специалистом – Куо.

– У них есть план, – сказал я. – У полиции.

Я придумал один-единственный довод, который мог бы подойти.

– У полиции?

Это будет трудно, подумал я, потому что машина запрограммирована на убийство и механизм тикает, а часы криком не остановишь.

Кровь стекала на кончики пальцев и загустевала там, как воск на свече. Рана начала затягиваться. В бесконечно малых ее сегментах, в одном за другим, шел процесс заживления, автоматически включенный организмом. Две недели – и раны не будет, даже без медикаментов. Пустые хлопоты. Процесс заживления не продлится и двух минут.

– Да. Готовый план действий. Он не оставляет вам ни одного шанса выбраться из города. Неважно, с пленником вы будете или без него. Я знаю все детали плана. Я помогал им его составлять.

Но он не слушал. Быстро двигая головой, он внимательно осматривал пол вокруг меня и то, что за моей спиной. Я продолжал:

– Когда они начнут действовать по этому плану и Куо поймают, он поймет, что я все знал. Знал и мог сообщить ему. Он поймет, что, убив меня, ты лишил его возможности избежать ловушки. Что он с тобой сделает?

Химические реакции, происходящие в моем теле, вызывали свертывание крови, заложенные природой рефлексы были направлены на сохранение жизни. В том же направлении работали клетки мозга, но я уже понял, что начинается смерть.

– Пожалуйста, встань рядом с ящиком.

Ствол пистолета дернулся, указывая на ближайшую ко мне большую коробку. Она лежала слева от меня. Он был силен и молод и мог запросто меня туда уложить, но зачем пачкать руки?

– Встань перед ящиком, пожалуйста. С этого конца, вот так. – Черный глаз пистолета подмигнул мне снова.

Я сказал:

– Как большинство людей, я дорожу жизнью. Отвези меня к Куо, и его жизнь я тоже сберегу. И твою, кстати.

– Быстрее, пожалуйста.

На лбу у меня выступил пот. Я разозлился. Раньше всегда срабатывало безотказно: я выходил из подобных передряг хитростью либо силой, а передряги бывали почище этой; у меня остались шрамы, но они покрылись живой тканью, живой – вот что главное.

В последний раз оценка ситуации: если я не подойду к коробке, он выстрелит. Если подойду – тоже выстрелит. Буду заговаривать зубы дальше – пуля; если прыгну на него, то одна пуля в полете, а вторая и третья – когда упаду. Не пойдет.

Я повернул голову и взглянул на свой будущий гроб.

– Пожалуйста, быстрее. – Я уловил в его голосе резкие нотки. Это уже не просто команда, хуже – он терял терпение.

Человеку всегда кажется, если он в такой момент вообще способен что-то думать и соображать, что когда дойдет до последней черты, то ему предоставится шанс побороться, подвернется случайное счастье. И как ни призрачен этот последний шанс, человек надеется, что паршивые божки, которым он вверил свою судьбу, не допустят, по крайней мере, того, чтобы его ввели во Тьму Неизвестности как быка на скотобойню.

Я передвинулся к ящику, но не из покорности, а потому что это на несколько секунд продлевало мое существование, и в эти секунды могло произойти что-то, что дало бы мне еще один шанс.

Стоя у ящика из-под змеев, я смотрел ему в лицо. Злость прошла. Мысли были ясны как никогда, и я подумал: интересно, что он сделает с моими останками? До возвращения на базу он Отвел себе целый час, так что успеет как-нибудь, прикрыть мое тело, и тревоги на первых порах никто не поднимет. Возможно, он отцепит один из змеев, прикроет им коробку и уйдет.

Весьма оригинальный саван.

Рука китайца привела пистолет в нужное положение; чтобы сделать выстрел еще глуше, он прижал его к правому боку.

– Если хочешь, можешь закрыть глаза, – сказал он.

– Благодарю за любезность. Я предпочитаю держать их открытыми.

– Хорошо. Как хочешь.

Хлопок получился негромким – глушитель гасил звук; но хрупкие бумажные змеи затрепетали.

Глава 21
ПОСРЕДНИКИ

В «номере шесть» помимо Ломана были еще трое. Он занимался с ними, но попросил уйти, как только я вошел. Однако зазвонил телефон, он снял трубку и долго кого-то слушал, то и дело бросая в мою сторону лишенные всякого выражения взгляды.

Когда разговор был окончен, Ломан заметил:

– Я пытался связаться с тобой.

– Есть новости?

– Да, – он посмотрел на мою руку, – есть новости. Что с тобой случилось?.

– Ничего, из чего можно было бы извлечь пользу. Значит, все официально? Обмен пленниками?

Лицо его стало непроницаемым. Мне это надоело. Ему никогда не нравилось, если кто-то знал больше, чем он. Усевшись прямо на стол, я решил подождать. Он не мог удержаться, чтобы не спросить:

– Как ты узнал, что это обмен?

Украсть человека у них называется похищением. Купить за его жизнь свободу какого-нибудь мерзавца – обменом. Да назови как хочешь, только…

– Эм-Ай-6 сказали.

– А как они узнали?.

– Они давно знали об этом.

Сверкающие глазки сверлили меня насквозь. Этим утром он блестел, как воздушный шар, который вот-вот лопнет.

– Они не могли, – уныло заявил он, – они бы что-нибудь предприняли.

– Им удалось проведать, что планируется обмен, но они не думали, что возьмут Персону. Они считали, это буду я.

Маленькие руки Ломана так и взлетели в воздух.

– Какой же это идиотизм – межведомственное соперничество! Какая тупость! Онизнали, что намечается обмен, мызнали, что готовится попытка покушения на жизнь Персоны. Обменяйся мы информацией, сопоставь факты – могли бы разработать что-нибудь совместно. Но почему они…

– О Боже! Ломан, что нам теперь, отправиться разгонять Уайтхолл? Выкладывай, что у тебя, и покончим с этим. – День мой начался скверно, и мне не хотелось, чтобы от так же продолжался. Я не мог себе представить, как посмотрю в лицо Пангсапе – он дал мне один шанс из тысячи, выложил как на блюдечке, а я свалял дурака.

Ломан кинул мне через стол листок бумаги.

– Прочти.

Заголовка не было. Обычный машинописный текст, первый экземпляр, отстукано наспех.

«Бюллетень № 34/33/Н202 в сжатом изложении. По дипломатическим каналам сделаны следующие официальные подходы: Китайская республика информирует Объединенное Королевство, что некая третья сторона, остающаяся на настоящий момент инкогнито, предложила обсудить вариант немедленного перевода Персоны на китайскую территорию при условии осуществления платежа в размере 80 (восьмидесяти) миллионов гонконгских долларов. Выражая полное отсутствие какой-либо заинтересованности в данном предложении, китайская сторона вместе с тем глубоко озабочена сложившейся в Бангкоке ситуацией и всецело разделяет тревогу, испытываемую по этому поводу Объединенным Королевством. Китайская сторона выражает желание и готовность осуществить безопасное освобождение Персоны путем указанного выше денежного платежа и последующую выдачу Персоны Великобритании, но при наличии с британской стороны гарантии, что из тюрьмы в г. Дареме, Англия, будет освобожден патриот Китайской республики Хуанг Ксиунг Ли, которого британская сторона обязуется доставить в место, где по взаимной договоренности и с учетом требований обеих сторон вышеоговоренный вариант обмена может состояться. Китайская республика считает уместным выдвинуть требование о полном возмещении ей британской стороной всей выплаченной суммы. Данное предложение следует рассматривать как акт доброй воли, призванный укрепить дружеские отношения между нациями и предпринимаемый в духе неукоснительного соблюдения прав человека».

Ломан с нетерпением наблюдал за мной.

– Итак… – сказал я.

И тут его прорвало.

– Предложение поступило ранним утром и, естественно, рассматривается с учетом всех обстоятельств. Это сейчас самое первоочередное дело. Отклонять его никто не думает, потому что никто не уверен, что Персона, когда его найдут, будет жив и невредим. Мне стало известно, что обмен действительно состоится и что уже ведутся приготовления – параллельнос непрекращающимися ни на минуту интенсивными поисками. Следовательно, это теперь вопрос времени. Обмен состоится через несколько дней; взбудораженная общественность у нас в стране оказывает огромнейшее давление на правительство, но народу ничего не будет сказано до тех пор, пока обмен не осуществится. Причины понятны.

Ломан кружил по комнате, я сидел и смотрел. В руке пульсировала кровь, каждый толчок болью отзывался в ране, но я наслаждался этой болью. Ведь я уже готов был распрощаться с любыми ощущениями.

Вот и ответ еще на один вопрос: оказывается, это на самом делегосударственный уровень, хотя я ничего подобного и не допускал. Китай все-таки решился. Похищение осуществила «остающаяся инкогнито сторона» – то есть вроде бы не самикитайцы. И это произошло в Таиланде – опять же не на китайской территории. И мотив элементарно прост – выкуп. Мотив, совершенно не имеющий отношения к отбывающему заключение китайскому агенту. Но… как жест доброй воли… дабы укрепить дружбу… да еще так получилось, что в Англии как раз сидит их агент… то почему бы всем не собраться, не сделать, что предлагается, а потом мирно и счастливо жить и благодарить друг друга?

Даже с коммерческой точки зрения все шито-крыто. Китай выплачивает Куо восемьдесят миллионов гонконгских долларов, которые получает потом обратно от англичан, Хуанг Ксиунг Ли достается ему бесплатно. А на повестку дня становится важнейший вопрос: Китай получает научно-техническую информацию, позволяющую создать супероружие, которым можно пугать весь мир, как Восток, так и Запад.

– Дело времени, – повторил Ломан.

– Точнее нельзя?

– Мы пока не знаем. Но как только станет известно, что Персона находится на территории Китая, предложение будет официально принято, я не сомневаюсь. К тому же мне так сказали. Еще сообщили, что Хуанг Ксиунг Ли уже выпущен и сейчас в пути – его везут из Дарема в Хитроу. Теперь тебе, надеюсь, понятно, с какой скоростью все разворачивается. В течение последнего часа я дважды по прямой посольской линии выходил на Бюро, инструкции однозначны: найти Персону и освободить его до того, как сможет состояться обмен.

Телефон снова зазвонил. Не успел раздаться второй звонок, а Ломан уже держал трубку у уха.

– Слушаю.

Он кивнул Мне, я подошел и взял трубку. Голос ее был пуст и невыразителен.

– С тобой хотят поговорить.

Я понял: сейчас.

– У тебя все получилось? – Он не представился.

– Нет.

– Что произошло?

– Я упустил возможность.

Подробнее мы говорить не могли, линию, возможно, прослушивали. Так же спокойно он спросил:

– Но мой человек не виноват? – Он имел в виду индуса.

– Нет. Он действовал безупречно. Виноват я сам.

Ломан наблюдал за мной. Я отвернулся.

– Вам сейчас будет тяжело. Они готовы на все. Но надеюсь, информация еще поступит. И если так, то мне необходимо будет найти тебя немедленно. Могу ли я рассчитывать, что ты будешь на месте?

– Безусловно.

– Хорошо. Так и поступим.

Кто-то колотил в дверь, Ломан пошел открывать, а я тем временем положил трубку. Это был один из посольских. Переговорив с ним, Ломан повернулся ко мне.

– Что-то важное?

– Рыботорговец.

– Подождет?

– Да.

Ломан кивнул и вышел. Эту кличку он присвоил Пангсапе из-за аквариума с окрашенной кровью водой.

Я остался один. Хотелось снова набрать ее номер и спросить, как она, но в этом не было необходимости. С ней все в порядке. Просто я хотел опять услышать ее голос, больше ничего. Это было возможно, вот и все. Возможно, как и боль в руке.

Хирург в полицейском госпитале наложил шов. Пять стежков. Он задавал вопросы, но я ответил, что упал рукой на разбитый унитаз, после чего он заткнулся и больше ни о чем не спрашивал.

Огромные бумажные змеи и близкое дыхание смерти вызвали у меня в последнюю секунду странное чувство – показалось, что разыгралось воображение. Один змей висел прямо за спиной китайца. Он стоял передо мной с пистолетом, изготовившись для убийства. Змей был с нарисованным лицом. И вдруг я увидел три лица в ряд, одно за другим.

Лицо китайца – холодное и бесстрастное в момент выстрела и дрогнувшее в изумлении, когда он начал падать. Он падал медленно и, оседая, открыл второе лицо – лицо бумажного змея с хищным взглядом и свирепо оскаленными клыками. А позади, немного высунувшись из-за змея, она смотрела, как падал китаец, и ее лицо – третье, – исказило выражение ненависти, она смотрела на него сверху вниз; но вот ненависть сменилась полным спокойствием, она закрыла глаза, и я увидел перед собой лицо спящего ребенка.

Китаец даже не шевельнулся. Кровь вытекала из маленького отверстия на шее. Она стреляла в третий позвонок шейного отдела, пуля вышибла его и разорвала нервный ствол. Выстрел был точен, как скальпель хирурга, с учетом всех особенностей мелкого калибра.

Из ствола шел дымок, и, поднимаясь, извивался в падающих сквозь крышу солнечных лучей. Ее глаза открылись. Я переступил через труп и забрал у нее пистолет. Он ей больше не понадобится. Один прекрасный день, о котором она мечтала, наступил, и легенда Полумаски дописана.

Мы дошли до посольства не торопясь, растягивая каждую минуту выпавшей нам передышки. Под сенью магнолий в парке мы шли будто позабывшие обо всем влюбленные. Я молчал, потому что психологическая травма, которую она перенесла, быстро не проходит; она же, наоборот, говорила и говорила. О самых простых вещах.

– Лоусон позвонил на рассвете и сказал, что ты от него ушел в районе центральной телефонной станции. Мы встали на свое обычное дежурство. Он вернулся к отелю, Грин прикрыл Сой-Суэк-3, а я отправилась к сараю с воздушными змеями. Могла, конечно, быть и другая расстановка, но на этот раз так получилось.

Она взяла меня за руку, быстро и неожиданно, и я почувствовал, как она дрожит. Сама убила человека. Причина – то, что «они» сделали с Ричардом, мое же спасение было лишь благовидным предлогом. Пройдет время, она найдет объяснение и забудет.

Пальцы дернулись, я их отпустил, и она сказала:

– Я видела, как разворачивался «линкольн»… решила войти через другую дверь и посмотреть, не смогу ли что-нибудь сделать.

То, что у их группы имелись ключи, я знал. Она отпирала дверь раньше, ночью, когда пришла за Ломаном.

– Он бы… – она судорожно перевела дыхание и начала фразу сначала: – Он бы убил тебя, да? Если бы я этого не сделала?

– В следующие полсекунды.

Найти объяснение и забыть.

– Я не имела в виду…

– Не надо. Я знаю.

– Я бы все равно это сделала, не в этот раз, так в другой. Я рада, что это был ты.

Небо над сочной зеленью магнолий было синим, такой синевы я никогда раньше не видел. Мы медленно шли в золотом свете.

– Я не жалуюсь, – сказал я.

Она начала смеяться. Сначала тихо, потом громче, пока смех не стал резким и неестественным. Я оборвал ее:

– Хватит, прекрати сейчас же.

И с этой минуты она уже чувствовала себя нормально. Я поймал ей такси, назвал водителю адрес – британское посольство, а сам прошел пешком до расположенного в трех кварталах полицейского госпиталя.

Ломан вернулся минут через десять. Он не сказал мне, куда его вызывали, – все они обожают корчить из себя пуп земли, когда перед ними сидит агент; «дважды по прямой линии… выходил на Бюро… инструкции однозначны…» и далее в таком же роде.

– Чего хотел рыботорговец?

– Запрашивал местонахождение и возможность контакта.

– Он оченьхороший человек. Ни в коем случае не следует недооценивать его возможности. Прекрасный источник информации.

– Боже мой, Ломан, да знаю я это! Сегодня утром он уже дал мне ниточку, и все могло получиться… отлично получиться.

Он замер, как статуя, весь внимание.

– И что?

– Сорвалось. В итоге я попался сам. Один убит.

Ломан кивнул.

– Помочь замести следы?

– Не надо. – Что характерно – с Ломаном всегда так. Только начнешь раздумывать, сколько еще времени ты сможешь его терпеть, как он сразу говорит что-нибудь хорошее. Другой бы на его месте меня сейчас в порошок стер – упустил единственную наводку, когда больше их, может быть, и не предвидится.

Он уже направился к телефону, но я остановил его.

– В особый отдел я передал. Из госпиталя, когда дожидался своей очереди. Черный «линкольн», зарегистрирован в Бангкоке, номер и так далее. На заднем сиденье искать заряженный стрелами пружинный пистолет. Если, конечно, дверцу откроют.

Он спрашивал про направление: откуда, в какую сторону; другие детали. Все существенное я рассказал. Про убитого не спрашивал – раз все чисто и подбирать за мной не надо, то он доволен.

– Не исключена вероятность того, что автомобиль все-таки найдут, – сказал он. – «Линкольнов» немного. Плохо, что в «Метрополитен» не передадут и розыск не объявят. Чертовы спецы, особые службы во всем мире одинаковы. – Он отвернулся к окну и спросил: – Об убитом доложил?

– Нет. – Сообщать или нет о человеческих потерях – это обычно остается на усмотрение директора и агента не касается. Обстоятельства складываются по-всякому. – Ты можешь пока не лезть туда, Ломан?

– Причина?

– Надо бы там кое-что сделать, и ничто не должно мешать. Прошу несколько часов.

– Хорошо. – Он произнес это после небольшого раздумья.

Задание, похоже, летело ко всем чертям, и Ломан осмотрительно ни на чем не настаивал. Не хотел обрастать ответственностью за ошибочные решения. Насколько возможно, он предоставлял мне свободу действий, и это, пожалуй, был единственный твердо усвоенный им урок. Я работаю один, и Ломан понимал, что вынужден будет с этим смириться. Но он все равно считал, что фиаско приближается.

Я посмотрел на часы. Половина второго.

– Буду выходить на связь по мере надобности.

– А если позвонит Пангсапа и скажет…

– Пангсапе придется подождать, пока я не объявлюсь.

– У тебя что-то есть, Квиллер?

– Сыграю лоб в лоб. Иначе тупик и голова в кустах. Третьего не дано.

Что ему оставалось делать? Ничего. Только свалить все на меня.

– Учти, у нас примерно двое суток. Сорок восемь часов. Этого времени достаточно, чтобы Ли доставили из Дарема в Лондон, а оттуда на китайскую границу. Куо это тоже знает. Им наверняка известно, что предложение намечено принять и ни одна из сторон не собирается тянуть время. Сегодня, в крайнем случае завтра, Куо сделает все возможное, чтобы выбраться из Бангкока, – говоря это, он дошел со мной до дверей. – Англия не может оправиться от шока, все мучительно следят за развитием событий. Пока сообщено лишь то, что Персону увезли и он в опасности. Кстати, это так и есть. Те многие на Уайтхолле, кому известно о варианте обмена, мучаются куда больше – понимают, что придется уступить и вместе с Ли выдать Китаю оружие неслыханного потенциала.