Текст книги "Остров Королевы"

Автор книги: Брайан Джейкс

5

На рассвете Тайра поднялась с ощущением неудовлетворённости, невыполненности чего-то, чему она и сама не могла подыскать определения. Спешно одевшись, она сбежала по лестнице. Обычно молодой здоровый аппетит гнал её на кухню, но в этот раз она прямым ходом выскочила наружу. Летнее утро, трава под ногами ещё тяжела от обильной росы. Зелень газонов пестрит множеством ромашек, лютиков, колокольчиков, одуванчиков, мать-и-мачехи, сон-травы, разрыв-травы, оборонь-травы… Она остановилась у северо-западного угла, прислушалась к переливам птичьего пения, к звону жаворонков, к воркованию лесных голубей за восточной крепостной стеной.

Запели ещё два голоса: нестройно, неуклюже, хрипло. Кромка и Командор возвращаются с рыбалки! Встреча с ними означала отеческую заботу и ненужные расспросы: почему не спишь, почему вышла, почему не завтракала, а как спалось, а не болит ли голова… Тайра шмыгнула за угол, чтобы выждать, пока развесёлая парочка пройдёт мимо и исчезнет в здании.

Наконец дверь за ними захлопнулась. Тайра покинула укрытие и продолжила бесцельно блуждать по двору. Она взобралась на стену и остановилась на северо-западном углу. Перед ней простиралась равнина. Далее, говорят, начинались холмы, горы, берег Западного моря. Большинство обитателей аббатства всю жизнь свою проводили в стенах Рэдволла. Тайра не отличалась от них, но, будучи выдрой, знала, что путешествия ей ещё предстоят. Она стояла, погруженная в неясные думы, и не заметила, что с неба на неё несётся что-то большое и тёмное. Неожиданно перед нею возник большой гусь-казарка, ещё больше спасённого ястреба. Почему он летит так низко, совсем один? Обычно гуси летают клиновидным строем. И совсем неясно, почему он устремился прямо к ней.

Гусь пошёл на посадку и неуклюже плюхнулся прямо на Тайру. К счастью, выдра оказалась достаточно сильной, чтобы удержаться вместе с птицей на стене, не рухнуть с головокружительной высоты. Они наконец расцепились и уставились друг на друга. Здоровенный темно-серый с белым гусь выглядел дружелюбно.

– С добрым утром! – вырвалось у Тайры само собой.

Гусь вежливо отвесил чопорный поклон.

– Га-га-гонк! Бранталис также от всей души желает вам доброго утра, сударыня. Полагаю, это место и есть искомая мною крепость красного камня? Позволительно ли будет Бранталису получить консультацию у ваших знахарей, лекарей, целителей?

Тайра заметила на шее гуся растрепавшуюся повязку, из-под которой торчали какие-то листья.

– О, вы ранены! Да, у нас есть целитель, конечно.

Гусь пригнулся к остаткам повязки и пустился в пояснения:

– Результатом попадания стрелы явилось проникающее ранение покровов и мышц шеи. Кость не затронута. Лидо Лагунный проявил чудеса героизма и сострадания. Он спас Бранталиса.

Тайра забыла свои проблемы.

– Бранталис… Очень приятно. Меня зовут Тайра. Сейчас я сбегаю за нашим целителем, подождите.

– Бранталис терпеливо ждёт.

Хиллия и Ореал вышли из сторожки вместе с близнецами. Заметив их, Тайра закричала со стены:

– Эй, друзья, здесь, наверху – раненый гусь. Нужна помощь! Носилки попросите сюда, поскорее!

Ореал засуетился. Он запрыгал с лапы на лапу и залепетал:

– Дорогая, там раненый гусь. Что нам следует сделать?

Его жена быстро сообразила:

– Не волнуйся, дорогой. Посиди с малышами, я быстро.

И она понеслась к аббатству. Иргл и Ральг ускользнули от родителя и понеслись в другую сторону, по ступенькам крепостной стены.

– Ранний гусь! Ранний гусь! – кричали они.

– Стойте, карамельки мои, назад, назад! – кричал вдогонку покинутый папаша.

Тайра заступила дорогу мышатам. Они возбуждённо подпрыгивали и кричали:

– Нам надо к раннему гусю! Нам очень-очень надо!

– Назад, карамельки обсосанные! Дуйте к папочке, мышня-малышня! – гнала их вон выдра.

Запыхавшийся Ореал схватил сынишек за хвосты.

– Ко мне, ко мне, карамельки мои сахарные.

Детишки извивались и пытались вырваться.

– Никакие мы не карамарельки, мы настоящие малыши!

– Гуся ещё увидите, – сменила тактику Тайра. – А вот чего вы не увидите сегодня, так это малинового желе и земляничной шипучки. Пока вы здесь прыгаете, завтрак закончится и все съедят без вас.

Мгновенно малыши рванулись вниз по ступенькам, волоча за собой спотыкающегося папашу.

– Только вот что они обо мне подумают, когда узнают, что я врунья… Да ладно, главное – избавились мы от этой чумы надоедливой.

На стену рысью взбежали кротоначальник и шестеро кротов с носилками.

– Хурр, вот гусь, ребята, а вот и носилки.

Бранталис поднялся на ноги и неуклюжими прыжками принялся соскакивать со ступеньки на ступеньку.

– Примите мою искреннюю благодарность, странные мыши. Бранталису уже намного лучше. Он в состоянии преодолеть это неровное приспособление для снижения и приземления, – заверил он кротов и пробурчал себе под нос: – Интересно, сколько раз они бы уронили нежную птицу в процессе перемещения.

Тайра едва удержалась от смеха и похлопала изумлённого кротоначальника по плечу.

– Извините, сэр, я вас зря побеспокоила.

Груд отпустил свою команду и буркнул:

– Хурр, мэм, не стоит извинений. Пусть мешок с перьями попрыгает по травке. Доброго вам утречка.

Тайра поклонилась кротоначальнику:

– И вам доброго утра, сэр.

Клакк!

Не поклонись выдра вовремя, оборвалась бы её молодая жизнь. Тяжёлое копье с кремневым наконечником летело снизу, из-за стены, прямо в Тайру. Сорвав с пояса пращу и мгновенно её зарядив, выдра подскочила к краю стены. Внизу, по дну канавы неслась к северу цепочка крыс Хриплого Обжоры. Лидер бегунов орал своей шайке:

– В следующий раз не промажу, не! Мышь надо ухлопать, речная псина подождёт!

Велико расстояние не только для прицельного выстрела, но и для полёта камня. Бешено раскрутив пращу, Тайра пустила камень, превратившийся в смертоносный снаряд. Одна крыса, с пробитым насквозь затылком, рухнула в грязь на дно канавы. Тайра понеслась вниз, к воротам и принялась их отпирать дрожащими, непослушными лапами.

Бандж, выйдя из аббатства с Кромкой и тремя молодыми друзьями дочери, увидел Тайру, уже выбегающую из ворот.

– Хвост-усы-лапы, что стряслось? Бегом, друзья!

Снаружи они увидели Тайру, стоящую на краю канавы. Дочь Командора то всматривалась вдаль, то опускала взгляд под ноги, в канаву.

– Вчерашняя нечисть, – пояснила Тайра. – Я стояла на стене, когда их главный запустил в меня копье, но промахнулся. Он орал, что хочет убить мышь, которая его колотила. Тебя, Бринти. Сбежали. Этого я достала со стены.

Гирри оглянулся на стену.

– То есть ты умудрилась оттуда не только попасть в него, но и убить? Он ведь убит?

Кромка бегло взглянул на крысу.

– Да, покойник.

Тайра выронила пращу, отдёрнув от неё лапу, как от ядовитой змеи.

– Я… я не хотела никого убивать, честное слово. Я только хотела, чтобы они здесь больше не появлялись. Нечаянно получилось. И зачем я это сделала?

Командор поднял пращу и вложил в лапу дочери.

– Значит, их было восемь. И один из оставшихся в живых обещает убить мышь.

Бринти вздрогнул, но тут же приосанился.

– Не очень-то я испугался!

Бандж спокойно спросил Тайру:

– Ты не хотела убить эту крысу. Почему?

– Трудно сказать. Я никого ещё не убивала. Не слишком-то приятное ощущение, жуткое какое-то.

Голос её отца стал жёстче.

– Не очень приятное ощущение, не спорю. А теперь послушай меня. Эти крысы, все до одной, воры, убийцы, грабители, мучители. Пора повзрослеть и понять, что такое нечисть. Будь я вчера с вами, когда они мучили птицу, я бы сразу прикончил их всех, и сегодня некому было бы метать копье. А сейчас семеро бандитов ускользнули. Они снова могут убивать и грабить слабых и беззащитных зверей. С нечистью бесполезно толковать, Тайра. Эта крыса больше не принесёт никому вреда, потому что ты остановила её. Ты сделала доброе дело, защищая аббатство, своих друзей. Помни, ты – дева-воительница, в жилах твоих течёт кровь клана Живая Вода!

Заключительная фраза отца громом отозвалась в голове Тайры. Именно так сказала царственная леди, явившаяся ей во сне! Ночное видение молнией промелькнуло перед глазами Тайры. Она покачнулась и оперлась о стенку канавы.

Обеспокоенный Командор шагнул к дочери и поддержал её.

– Тайра, что с тобой?

Кромка шепнул другу на ухо:

– Оставь её, она скоро оправится. Бедняжка, слишком много на неё сразу навалилось. Ну, грубоват ты был маленько, да и тоже не страшно. Молодая она ещё, не забывай.

– Извини, дочка, я тут на тебя зря наорал, – проворковал Командор почти нежно.

Кромка обнял друга за плечи.

– Не бойся, Тайра на тебя не в обиде. Она ведь знает, что ты ей добра желаешь. Пойдём-ка по следу, глянем, куда нечисть направилась. Бринти, ребята, отведите Тайру в аббатство да развлеките её. Гуся навестите да ястреба, что ли. Славные сезоны, две здоровенных птицы за два дня. Что дальше-то будет?

Кромка и Бандж удалились, а Тайра решилась довериться друзьям. Она рассказала им о своём ночном видении.

Гирри расширенными глазами уставился на Тайру.

– Ты видела Мартина!

– Да, видела, но главное то, что сказала мне выдра-воительница.

По канаве они дошли до ворот, Трибси ловко выбрался наружу.

– Хурр… слова, слова, слова… Как ты столько слов запомнила?..

Тайра подсадила Бринти.

– Запомнила, потому что они как будто выжжены у меня в мозгу. Вот слушайте:

 
Свободный, словно солнце,
Клан Выдры ждёт восход.
Вода Живая в жилах
За море поплывёт.
 
 
Та, что в окошки смотрит,
В следочках перьевых
Зелёный остров сыщет,
Чтобы спасти родных.
 

Гирри недоуменно покручивал пушистым хвостом.

– Таинственные стихи. Как ты их понимаешь, Тайра?

Тайра ускорила шаг.

– Над ними нужно размышлять, друг, а размышлять на пустой желудок очень сложно. Мы ведь ещё не завтракали.

И она понеслась вперёд. Остальные припустили за ней. Трибси, самый медленный, закричал вдогонку:

– Хуррррр! Куррраул! Стойте, меня забыли! Эй, разнохвостые!

Завтрак уже закончился, когда они ворвались в кухню. Однако добрая душа брат Библ не мог допустить, чтобы кто-то остался голодным.

– Вот у меня пара свежих хлебцев осталась да джему сливового баночка. А Тайре ещё яблочного пирога. Эти-то господа уже изволили разок позавтракать с Командором и Кромкой из погребов, я ведь помню.

Они сидели в опустевшем зале, поглощали хлебцы и запивали грушевым соком.

– Ну, что ты думаешь о своём сне, Тайра? – тормошил Гирри выдру, занятую яблочным пирогом.

– Не мешай мыслительному процессу, – промычала Тайра с набитым ртом.

– Ху-ха-ха-ха-хурр, челюстями мыслит, – развеселился Трибси.

Тут в столовой появилась ещё одна опоздавшая, сестра Подснежничек, помощница Квелта, сухонькая старушка, хотя и не такая древняя, как её учёный наставник. Лоб сестры Подснежничек украшало белое пятно, из-за которого ей много-много сезонов назад и дали такое цветочное имя. Сестра-библиотекарша известна была в аббатстве своим суховатым юмором.

Тайра улыбнулась и помахала сестре пирогом. Старушка Подснежничек отломила крошку булочки, приложилась к стакану мятного чая и чопорно поклонилась компании молодёжи.

– Мисс Живая Вода, у меня к вам просьба. Если нетрудно, следующую пташку доставьте не до, а после трапезы. Вчера морской бродяга заявился как раз перед ужином. Сегодня гуся подали к завтраку. Дед Квелт носится со своими гусями по библиотеке и гоняет меня в поисках материалов по их сезонным перелётам. Режим дня и питания насмарку.

– Извините, сестра. Значит, Квелт уже встречался с Бранталисом?

– О да. Он считает, что гуси да лебеди более общительны, нежели коршуны да ястребы. А со стаей Небопашцев Бранталиса Квелт уже встречался. Бывало, они лечились у нас.

– Мне Бранталис тоже по душе пришёлся. Он не рассказал, кто его ранил?

– Брат Перант считает, что гусю повезло. Рана могла быть и хуже. А Квелту ваш пернатый друг поведал, что его кошки камышовые подстрелили.

– Но у нас в Цветущих Мхах никаких кошек нет, – удивился Бринти. – Значит, его ранили где-то в другом месте.

Сестра Подснежничек протёрла рукавом свои маленькие квадратные очки.

– Есть за дальними морями такой Зелёный остров…

Гирри хлопнул лапой по столешнице. Кружки подпрыгнули.

– Зелёный остров! Тайра!

– Зелёный остров сыщет! – повторила Тайра строчку из стишка-загадки.

– А зачем? – заинтересовалась сестра Подснежничек.

Тайра уже покинула застолье и направилась к выходу.

– Позже расскажу, сестра. Сейчас нужно поговорить с гусем.

За Тайрой устремились её друзья. Сестра-библиотекарша, пожав плечами, присоединилась к ним.

Брат Перант иронически склонил голову перед вошедшей компанией.

– Приветствую вас в птичнике. Гнездовье аббатства, так сказать. А почему вы на этот раз без птицы, Тайра? Лебедя нам здесь не хватает, аистов тоже пока ни одного.

Лекарь провёл пришедших в «птичью» палату. Бранталис выглядел бодро, щеголял своей белоснежной повязкой. Увидев Тайру, гусь показал клювом на лекаря:

– Вы совершенно правы, Тайра. Эта добрая мышь – великий лекарь. Бранталис свеж и бодр, почти здоров.

Тайра рассеянно кивнула, улыбнулась и сразу перешла к делу:

– Что вы знаете о Зелёном острове, Бранталис?

Тут они впервые услышали голос ястреба. Он прекратил клевать рыбину на подоконнике и поднял голову.

– Кййи-и-и! Пандион Пика-Коготь знает о Зелёном острове. Зелёный остров – дом Пандиона. Небопашцы прилетели и улетели, а Пика-Коготь всегда на Зелёном острове.

Бранталис растопырил свои мощные крылья.

– Злой остров! Злые коты! Злой дом!

Тайра встала между птицами, которые свирепо уставились одна на другую.

– Не спорьте, пожалуйста. Пандион, где находится Зелёный остров?

Ястреб смутился.

– Ки-и-и… Пандион ранен, Пандиона унёс шторм. Пандион не знает, как он попал в красные стены. Крра-а-ак! Одинокий и потерянный…

Бранталис выпятил грудь.

– Гонк-хонк! Бранталис Небопашец без труда найдёт дорогу к далёкому Зелёному острову. Он, однако, затрудняется предположить, каким образом обречённые ползать по земле смогут последовать за рождённым для свободного полёта в небесах.

Трибси сморщил нос в мудрой печальной улыбке.

– Хурр, сэрр, что верно, то верно. Которые по земле, а которые и ещё ниже, в туннелях да норах.

Бринти развёл лапами.

– Какой тогда смысл в разгадывании снов и решении ребусов, если мы не сможем туда попасть, на этот окаянный остров?!

Сестра Подснежничек оглядела присутствующих поверх очков.

– А нельзя ли мне узнать, о каких снах и загадках идёт речь?

Ястреб соскочил с подоконника.

– Кр-ри-и-и-а-а-а! Пандион ничего не знает о снах и загадках.

Бранталис подался назад, подальше от свирепого морского пирата, бубня себе под нос:

– Осмелюсь предположить, что Пандион Пика-Коготь имеет некоторое представление лишь о том, как ведётся промысел различных пород морской, озёрной и речной рыбы.

Пандион сверлил гуся немигающим взглядом золотистых глаз.

– К-ка! Пандион не роется в донной грязи и не вопит, пугая облака!

Брат Перант потерял терпение.

– Прекратить немедленно! – приказал он решительным тоном. – Вы здесь базар какой-то устроили! Пандион, прошу на подоконник, к рыбке! Бранталис, пожалуйте под стол!

Гирри ухмылялся, видя, как не на шутку разошёлся обычно тихий и спокойный целитель аббатства.

– Так им, брат Перант, будут знать, как себя вести!

Перант повернулся к Гирри:

– А вас прошу немедленно покинуть лечебницу. И вас! И вас! Всех, всех! Решайте свои проблемы в другом месте. Вас это тоже касается, сестра Подснежничек.

Повесив носы, они вышли из больницы. Дверь захлопнулась. Сестра Подснежничек показала закрытой двери язык и фыркнула:

– Сам себя вылечи, ватная затычка!

Тайра печально покачала головой:

– Не слишком далеко мы продвинулись.

Сестра Подснежничек подхватила её под лапу.

– Не вешай носа, дружок. Пошли со мной. В том, что касается головоломок и загадок, я смогу вам помочь.

Группа друзей последовала за сестрой наверх, на чердак, к библиотеке.

– А Дед Квелт на нас не рассердится за вторжение? – прошептала Тайра в ухо сестре Подснежничек.

Несмотря на свои многие сезоны, сестра библиотекарша иной раз вела себя не вполне солидно. Она положила лапу на ручку двери и захихикала:

– Хи-хи-хи, не бойтесь, мой старичок давно уже клюнул носом и проспит до обеда.

Дверь внезапно открылась внутрь, и почтенная сестра-библиотекарша растянулась у ног своего уважаемого начальника, библиотекаря-сезонописца Квелта.

Квелт вежливо поклонился.

– Прошу вас, друзья, входите. Видите ли, старичок уже выспался, сестрица Подснежничек.

6

Глубокой ночью над Зелёным островом повисла печальная половинка луны. В небе мерцали звезды, время от времени его перечёркивала полоска падающей звезды. По берегу спокойной реки крадутся две тёмные фигуры, пробираясь сквозь кусты и камыши. Вот ночную тишину прорезал крик козодоя, и выдры остановились. Халки поднёс лапы ко рту и квакнул лягушкой.

Из тьмы выплыло и ткнулось в берег бревно. Лидо Лагунный спрыгнул на траву, протянул обе лапы пришедшим выдрам.

– Рад вас видеть. Хвоста за вами нет?

– Ускользнули незаметно. Коты так обожрались жареными птицами, что часовые храпят на постах, а разбудить их некому, – заверил Чаб.

Зубы Лидо сверкнули в лунном свете.

– Гнусные твари! Из-за идиотского каприза перестрелять столько птиц! Ладно, нам пора. Прыгайте на мой славный корабль, отправляемся.

Бревно поплыло по течению. Халки хрипло прошептал:

– Что, Зилло будет?

Лидо всматривался во тьму, прислушивался к ночным шумам, постоянно оставаясь начеку.

– Он уже там. Снова в зачарованном сне. Интересно будет его послушать.

Над мелким кустарником у береговых дюн возвышались громадные каменные столбы. Лидо, Халки и Чаб, оставив бревно, подошли к этому освящённому сезонами месту собраний. Когда-то здесь встречались сотни морских и речных выдр, но сейчас число присутствующих не превышало четырёх десятков. Пришедшие обменялись приветствиями с часовыми, засевшими в кустарнике, и подошли к костру, полыхавшему между высоких камней. Их усадили в общий круг и подали миски с бургулой, смесью тушёных водорослей и креветок, щедро сдобренной букетом самых свирепых пряностей. Один аромат бургулы мог выбить слезы из глаз непривычного едока. Обычно при поглощении этого лакомого блюда полагалось думать только о нем, обсуждать лишь его вкус, хвалить или ругать, но на посторонние темы не отвлекаться.

Халки, едва попробовав из своей миски, замахал лапой у рта, проветривая его, и восторженно крякнул:

– Эх, хороша!

В ответ с разных сторон раздались реплики:

– Отличная бургула!

– Пожар во рту!

– До костей пронимает!

Но нашлись и несогласные:

– Да я в детстве лучшую с бабкиного фартука соскребал!

– Не-е, илом отдаёт!

– Уткой пахнет!

Добродушную перепалку вскоре прервал глухой удар хвостового барабана. Лидо Лагунный встал, выпрямился во весь рост.

– Народ и кланы, все ли здесь? Узрю ль я клан Живая Вода?

Поднялся Халки:

– Живая Вода здесь, могучий клан потоков, рек, ручьев.

– Узрю ль я клан Бурная Бездна? – продолжил Лидо.

– Здесь клан Бурная Бездна, морские выдры вольные.

– Узрю ль Волков Волны?

– Здесь Волки Волн, неустрашимый клан.

– Узрю ль я Бойцов Потока?

– Бойцы Потока здесь, со шрамами и славой!

Лидо довёл перечень до конца, выкликая имя клана и встречая поклоном каждый гордый ответ. Затем он замолчал и услышал вопрос, обращённый к нему самому:

– Узрю ль я Лагунный клан?

– Лагунный здесь, врагу не уступивший! – прорычал Лидо. – Остался я один, нет у меня родни, но драться буду до последней капли крови!

Лидо замер. В глазах его отражались языки пламени.

– Кто вызывал меня? – спросил он после краткой паузы.

Две выдры подвели к костру старика. Ему помогли усесться. Крупный старый боец, покрытый шрамами; одну ногу ему заменяла деревяшка, пустую глазницу левого глаза прикрывала чёрная морская раковина. Он держал небольшой плоский хвостовой барабан и постукивал по нему своим хвостом-веслом, тоже помеченным шрамами. Барабан звучал глухо и таинственно, задавая ритм и настроение.

Лидо подошёл к старику и обнял его.

– Бард Зилло с Заливных лугов! Ещё не закатился вместе с солнцем, в закатном море ты не утонул?

Зилло ухмыльнулся. Зубов у него во рту осталось чуть больше, чем лап, да и те поломанные.

– Нет, друг, дышу пока. Закат отсрочу свой до той поры, когда котов поганых лапы уж прекратят пятнать Зелёный остров наш.

Лидо крякнул от удовольствия.

– Поведай сны свои, гром отгремевший, угасшей молнии застывший отблеск!

Барабан грохнул, голос барда зарокотал недалёким громом:

– Уж близок день освобожденья!

Собравшиеся издали восторженный вопль и замолчали, уставившись на старого бойца. Тот, как заворожённый, глядел в пламя костра, как будто читал книгу на непонятном всем остальным языке. Хвост его выбивал на барабане тревожный таинственный ритм. Зилло лукаво ухмыльнулся, совсем не в такт своему барабану, и открыл рот.

 
В ночи, средь утёсов, что круты и горды,
Что держат бушующей бури напор,
Слыхал я, коту отрубили полморды,
Слыхал я давно, но смеюсь до сих пор.
 
 
Отчаянно ветер снаружи ярился,
Но теплился жарко ещё камелёк,
Уснул я, и сон мне хороший приснился
О том, что день мщенья уже недалёк.
 
 
Могучий, явился мне мышь-воевода
И, правды своей предо мной не тая,
Сказал мне: «Ты скоро дождёшься свободы.
Начертана в звёздах свобода твоя!»
 

Две выдры исполнили проигрыш на флейте и банджолине, популярном у выдр струнном инструменте. Улыбка на физиономии Зилло угасла, он нахмурился и продекламировал задумчиво и торжественно:

 
«Из рек и ручьев, из озёр и из моря
Однажды сберётся могучая рать.
И явится вам королева – на горе
Врагу! И пред ней ему не устоять!
 
 
Вы смоете нечисть кровавым прибоем,
Поднимутся кланы, как солнце с утра.
Повсюду восславится имя благое:
Всегда и везде – королеве ура!»
 

Выдры вскочили, воодушевлённо вопя:

– Корона! Королева Кланов! Эй-йа-а-а-а-а-а!

Лидо пригнулся к Зилло и закричал ему в ухо, стараясь перекрыть шум:

– Ты уверен, что королева действительно прибудет на остров, или придумал эту байку, чтобы поднять боевой дух и дать надежду, старый разбойник?

Зилло поднял голову и спокойно встретил испытующий взгляд Лагунного.

– Сны меня ещё никогда не обманывали, Лидо. Я верю в то, что сейчас поведал.

Лидо загрохотал в барабан, стараясь добиться тишины и внимания. Голос его отдавал боевой сталью.

– Вопить и прыгать! Это все, на что мы способны?

– Замолкните и слушайте Лидо! – вторил ему Зилло.

– Мы должны объединить усилия, друзья, – начал Лидо. – Прежде всего, держать язык за зубами. Ни словечка ни одной живой душе.

– Даже родным? – поднял лапу Чаб.

– Тем более родным! Малыши где угодно повторяют все, что услышали, старики большие любители посплетничать. Вриг Феликс и его братия найдут способ развязать языки вашим родным и близким. Ничего не зная, они будут в большей безопасности. До поры до времени молчок.

– Это поможет вашим близким не отправиться в Окаянный омут на корм Слизеногу, – добавил Зилло.

Напоминание об Окаянном омуте и Слизеноге собравшихся не развеселило. Лидо выдержал паузу и продолжил:

– Итак, все держим в секрете. Далее, организованность и дисциплина. Оружие. Без оружия с котами не совладаешь. Последнее по порядку, но самое важное по значимости – наша Королева.

– Что известно о Королеве? – спросил командор Волков Волн.

Лидо уставился на Зилло.

Бард сосредоточился:

– Мало известно. Сама она из клана Живая Вода, это точно. Легенды говорят о деве-воительнице, высокой и быстрой. Бесстрашной в битве. Она не расстаётся с пращой. Тоже из легенд известно, что на голове у неё – Корона Кланов, символ её власти и нашего могущества. Тонкий золотой обруч с прекрасным зелёным камнем. На теле – боевая броня: сверкающая кираса с золотой звездой. Вот, пожалуй, и все.

Собрание молча обдумывало сказанное бардом. Паузу прервал гигант Колан, командор клана Бурная Бездна.

– Что ж, Зилло, портрет прекрасный. За такой Королевой Бурная Бездна пойдёт хоть к Адским Вратам. И вернётся с ней обратно. Верно я говорю?

Раздался гул единодушного одобрения.

– Выдры Бурной Бездны всегда были опорой Короны, – заметил Лидо.

Колан плюнул на свою громадную лапу и протянул её Лагунному.

– Моя лапа и моё сердце. Мы с тобой, Лагунный!

На рассвете Вриг Феликс, леди Хладвига и их оба сына изволили завтракать на причале под полотняным навесом. Неподалёку от стола застыли выдры-рабы, готовые выполнить любое приказание повелителей. Прекрасное летнее утро настраивало на мирный лад, однако Питру и Джифра, как водится, затеяли ссору. Предлогом на этот раз оказались яйца чаек, поданные на завтрак.

– Мама, мама, – заныл обиженный Джифра, – пусть Питру отдаст моё яйцо. Он своё уже съел и стащил у меня из-под носа…

Хладвига недовольно приоткрыла один глаз.

– Опять повздорили! Питру, немедленно отдай яйцо брату.

Питру подбросил яйцо и ловко поймал его другой лапой.

– Пусть сам возьмёт!

Мать открыла второй глаз и строго уставилась на Питру.

– Отдай яйцо! – приказала она строже.

Кольчужная маска, скрывающая обезображенную физиономию Врига, зашевелилась и звякнула. Вождь с интересом наблюдал за сыновьями.

– Оставь их, Хладвига, – проскрипел его голос. – Джифра уже достаточно взрослый, чтобы постоять за себя. Вперёд, сын, верни своё яйцо!

Джифра боялся и Питру, и отца. Поэтому он выбрал третий вариант. Повернувшись к рабам, он приказал:

– Подайте мне ещё одно яйцо чайки.

– Назад! – рявкнул отец шевельнувшемуся рабу. Клыки Феликса засверкали за кольчужной сеткой. – А ты, Джифра, вперёд! Отними яйцо!

– Зачем ты их стравливаешь?! – с досадой воскликнула Хладвига.

– Помолчи! – рыкнул на неё повелитель Зелёного острова. – Они должны научиться добывать то, чего им хочется.

– Шевелись, Джифра! Я сейчас засну! – дразнил брата Питру.

У Джифры не осталось выбора. Он сосредоточился, собрался с силами и, зажмурившись, бросился на брата. Питру без усилия увернулся и прыгнул Джифре на спину. Свалив брата наземь, он уселся на него верхом.

– Ну, жалуйся мамочке, слабак! Вот твоё яйцо, получай! – Он с размаху опустил яйцо раздора на голову побеждённого. Жидкое содержимое потекло по физиономии Джифры. Питру пнул братца в бок и шагнул в сторону. Вскочив, плачущий Джифра понёсся в крепость.

Питру слизнул желток с лапы и приказал рабу:

– Тащи ещё яйцо! Я все равно есть хочу.

Бульканье за маской Врига означало, что вождь смеётся.

– В этом типчике есть что-то от настоящего дикого кота, – обратился Вриг к жене.

– У нас двое сыновей, оба дикие коты.

– Ничего подобного! – Вриг Феликс сдвинул маску в сторону и пригнулся к Хладвиге. – Я здесь единственный настоящий дикий кот. Я, Вриг Феликс! Вы все здесь, на острове – просто бродячие кошки. Ваши предки были слугами сильных зверей. Вы не можете даже постоять за себя. Мы, подлинные дикие коты, завоевали Зелёный остров и доставили сюда вас. Глянь на мои полосы, на игру оттенков. Джифра весь в тебя. В Питру все же перешло что-то от настоящего дикого кота.

Питру внимательно слушал отца.

– Значит, я когда-нибудь стану правителем Зелёного острова.

Вриг вернул на место маску.

– Чтобы стать правителем, недостаточно одной наглости, чтобы стать полководцем, недостаточно уметь драться. Одно из необходимых качеств – бесстрашие. А ты не смог убить птицу в шторм.

Отец не раз напоминал об этом случае обоим сыновьям. Питру не нравилось, когда его осуждали. Он повернулся, чтобы уйти, и бросил через плечо:

– Зато ты попытался. И что из этого вышло?

Вскочив с места, разъярённый Вриг схватил боевой топор.

– Наглая тварь! Я тебя…

– Повелитель, мы поймали двоих! – донёсся крик с берега озера.

Подошла группа диких котов во главе с Атунрой и Скодтом. Двух выдр, связанных одной верёвкой, бросили на дощатый настил перед повелителем. Вриг опустил топор, стер лапой слюну, падающую изо рта, и снова уселся.

Пленных – Халки и Чаба – уложили перед Феликсом мордами вниз. Кот царственно возвышался над ними.

– Ну и зачем они мне? Что натворили?

Атунра поклонилась.

– Повелитель, их изловили на заре. Они на всю ночь покинули поселение рабов.

Скодт указал на пленников лапояткой своего бича. Голову капитана охватывала толстая повязка, придерживающая челюсть, сломанную камнем Лидо. Говорить приходилось, не разжимая зубов.

– Младшего я до этого поймал на краже жемчуга, сэр. Он у меня уже сидел под пирсом. С того дня я к нему присматриваюсь.

Он подпёр ноющую челюсть и продолжил:

– Ночью мне не спалось, и я прогулялся к рабам. Этих двоих на месте не оказалось.

Скодт взвизгнул от боли, и Атунра продолжила доклад:

– Капитан Скодт поднял меня, мы взяли патруль и двоих следопытов. След привёл к реке, там оборвался. Мы спрятались и дождались голубчиков. За час до рассвета они вернулись.

– И куда же они бегали? – заинтересовался Вриг.

Скодт не любил делиться славой. Пренебрегая болью, он продолжил рассказ:

– Я послал разведчиков вниз по реке, повелитель. Они обнаружили множество следов и кострище в круге больших камней. Какое-то незаконное сборище, и эти двое в нем принимали участие, уверен.

Повелитель кивнул, и коты вздёрнули пленных на ноги. Вриг поглядел на их избитые физиономии и изрёк:

– Как я понял, они отказываются отвечать на вполне законные вопросы.

Капитан помахал бичом.

– Предоставь это мне, повелитель. Заговорят, когда из-под шкуры покажутся ребра.

Вриг внимательно вгляделся в глаза обоих пленных.

– Не уверен. Убери свою махалку. У меня идея получше. Семьи у них есть?

– У младшего жена молодая и трое щенков, – без задержки ответила Атунра. – У старшего только старуха.

– Почему они не беспокоятся о судьбе ближних? – покачал Вриг головой, звеня маской. – А? – Он уставился на выдр.

Те молчали.

– Храбрость воина – качество превосходное, – продолжал философствовать повелитель. – Но храбрость раба, обременённого семейством, – чистейшей воды глупость. Побеседуем или умрёте молча?

Внутренне содрогаясь, Халки и Чаб хранили молчание, уставившись куда-то вдаль.

– Привяжите обоих под пирсом, – принял решение Вриг. – Если завтра утром не заговорят, скормим Слизеногу.

Правитель поднялся и направился к крепости. На ходу он чуть повернул голову и добавил, как бы между прочим:

– И семьи их не забудьте, чтобы не скучали под мостками. Вместе и к Слизеногу отправятся утречком.

Стража увела Халки и Чаба, охваченных отчаянием за судьбу своих близких.