Текст книги "Самодовольный наглец (ЛП)"

Автор книги: Боско Джанин Инфанте Боско

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 13 страниц)

Джанин Инфанте Боско
Самодовольный наглец

Автор перевода: Мария Касмынина

Обложка: Дашуля Коваленко

Переведено для группы: vk.com/books_boys

Глава 1

Антониа

Понедельник – типичный мужчина. Не пытайтесь спорить со мной, я полностью готова отстаивать свое мнение. Понедельник всегда наступает очень быстро… слишком быстро, если вы понимаете, к чему я клоню. Еще даже суббота не закончилась, а понедельник уже поднимает штаны с пола и спрашивает, займемся ли мы этой хренью снова на следующей неделе.

Нет уж. Спасибо.

К сожалению, не получится дать понедельнику липовый номер телефона и записать его, как плохого любовника. Все, что можно сделать – показать понедельнику средний палец и нажать на кнопку. Именно так я поступила, когда мой будильник не справился со своей гребаной работой. Это не имело бы большого значения, если бы сегодня не был мой первый день в качестве стажера для «Спроси Иду» – печально известной колонки советов, которая гордится тем, что помогает заблудшим глупцам Нью-Йорка.

Не можешь потрахаться? Спроси Иду.

Не можешь заставить свою любимую козу ходить на поводке? Нет проблем, просто Спроси Иду!

Твое нижнее белье все время врезается в задницу? Не бойся, Ида тебя прикроет.

Я не могла дождаться встречи с этой цыпочкой Идой, так как у меня самой было к ней несколько вопросов. Например, как, черт возьми, избавиться от властного отца и его преступного мотоклуба и найти мужчину, которого не испугает девушка, управляющая «Харлеем» и ругающаяся, как матрос. Еще хотелось бы узнать выигрышные номера лото и, напоследок, кто убил Джимми Хоффа (прим. перев.: американский профсоюзный лидер, неожиданно исчезнувший в 1975 году при загадочных обстоятельствах).

Однако я не собиралась работать на саму неуловимую Иду Голдман, поэтому, имей я желание получить ответы на какие-либо из своих вопросов, то скорее всего пришлось бы отправить их в колонку вместе с остальными из территории трех штатов.

Моя работа заключалась в помощи ее ассистентке Сорайе Венедетте, и, хотя Сорайя казалась чертовски крутой и была мне по душе, сомневаюсь, что она обрадовалась бы стажеру, который не смог привезти свою задницу на работу вовремя. Особенно в первый день.

Итак, я скатилась с кровати, втиснула задницу в джинсы и вместо обычной винтажной футболки с изображением рок-группы натянула через голову черное термобелье. В конце концов, я ведь хотела произвести хорошее впечатление. Наконец, я накинула кожаную куртку и зашнуровала мотоботинки. Мои кудри были в диком беспорядке, но я ничего не могла с ними поделать, кроме как молиться, чтобы шлем слегка прижал эту гриву.

Готовая ехать, я прошла через территорию «Восставших из Ада». Но, тем не менее, когда живешь с кучей байкеров, то покой лишь снится, и меня тут же засыпали вопросами:

– Куда собралась?

– С кем едешь?

– Что значит, на работу?

К тому времени, как я оседлала свой «Харлей», у меня оставалось полчаса, чтобы добраться из Бруклина в Манхэттен, и, если у байка не вырастут хромированные крылья, я, несомненно, опоздаю. Я подумала о том, чтобы отправить Сорайе сообщение или, может быть, одну из этих съедобных фруктовых композиций – что-нибудь, что говорило бы: «Эй, я уже в пути. Съешь клубничку и, пожалуйста, не увольняй меня». Но я решила отказаться от обоих вариантов, о чем теперь сожалею, сидя в пробке бампер к бамперу на скоростной автомагистрали Бруклин-Куинс.

– К черту, – шиплю я, снижая обороты двигателя и втискиваясь между прицепом-тягачом и внедорожником. Говорят, что червяк достается ранней пташке, но на самом деле дерьмо случается из-за агрессивного вождения. Двадцать минут спустя я выезжаю из Бруклинского подземного туннеля, словно профи, с ухмылкой, скрытой шлемом. Возможно, я опаздываю, но мне завидуют все водители Uber.

Все дело в мелочах, знаете ли.

В мелочах, которые рассыпаются в прах, когда я слышу отчетливый звук сирен, ревущих позади. Успокаиваю себя, что Вселенная не так жестока, что меня ни за что не остановят, и верю в это настолько, что продолжаю движение – прямо на красный свет. Вскоре к сиренам подключаются красные и синие мигалки, подтверждая, что я действительно облажалась, и Вселенная не просто жестока – она чертовски меня ненавидит.

Бормоча поток ругательств, от которых покраснела бы даже уличная проститутка, я сворачиваю «Харлей» на обочину Вестсайдского шоссе и опускаю подножку. Раздраженно вздохнув, стягиваю шлем с головы и встряхиваю кудрями. Взгляд скользит к зеркалу бокового обзора, и я наблюдаю, как ко мне неторопливо идет внимательный офицер – следует отметить, что все это делается в невероятно медленном темпе, будто я, бля*ь, никуда не опаздываю! Будто где-то в этом огромном городе нет никого, кого нужно защитить от преступления. Закатив глаза, ставлю ногу на землю и осторожно кладу шлем между бедер.

Есть два выхода из сложившейся ситуации. Получить штраф, как победитель, улыбаться и молиться, чтобы меня не уволили до того, как мне пробьют очередной штрафной пункт в водительских документах, или попытаться выкрутиться. На самом деле последнее рассматривать не следует, ведь я уверена, что мои волосы выглядят так, будто я засунула пальцы в розетку, но я потеряла счет тому, сколько штрафных пунктов уже получила. Поэтому, когда коп приближается, я перекидываю свои длинные локоны через плечо и поправляю «девочек». К счастью, одеваясь в спешке, я напялила пуш-ап.

Посмотрим, кто победит.

Нацепив фальшивую улыбку на лицо, я поворачиваю голову и хлопаю ресницами как раз в тот момент, когда полицейский подходит к моему «Харлею». Улыбка сползает с моих губ, и глаза расширяются, когда я вижу красивого офицера, который хмуро на меня смотрит. Он высокий, и первое, что я замечаю – массивные плечи и выпуклые бицепсы, обтянутые униформой. Мой взгляд опускается ниже. Его поза подчеркивает силу бедер и их стройность там, где на поясе висит пистолет. Впечатляющая упаковка. И я ловлю себя на том, что поднимаю голову, чтобы посмотреть на его лицо.

Глаза мужчины скрыты за парой авиаторов, а все остальное выглядит восхитительно с большой буквы В. Каштановые волосы идеально уложены и прекрасно сочетаются с оливковым цветом кожи. Мой взгляд перемещается к прямому носу и останавливается на полных губах, которые, как и все остальное, кажутся идеальными. Уверена, офицеры полиции никогда не выглядят настолько хорошо.

Встав в стойку, он скрещивает руки на груди, и мой взор сразу же устремляется от губ к мускулистым предплечьям, которые покрыты татуировками и россыпью темных волос. В мужских руках есть нечто такое, что меня заводит. Однажды я встречалась с парнем только потому, что у того были убийственные бицепсы. Все остальное было провалом, но вот руки… Боже, они были тем, из чего сделаны мечты.

– Права и документы на мотоцикл, – рявкает офицер, пугая меня, отчего я снова сосредотачиваюсь на его лице. Сглатываю и напоминаю себе, что пора, черт возьми, ехать на работу, сейчас не время пускать слюни по симпатичному копу. Ну и что с того, что он соответствует всем моим запросам? Он ведь собирается надрать мне задницу!

Внимание привлекает толстая золотая цепь с кулоном в виде золотого рога на его шее. Будучи итальянкой, я полностью понимаю в чем тут дело. В детстве я думала, что у моего отца странная одержимость кулоном в виде рога, но оказалось, что здоровенный байкер, известный как Танк, суеверен и убежден, что такая вот маленькая золотая подвеска отгоняет злых духов.

Внезапно я ощущаю, как на моих губах расплывается улыбка. Я перестаю тыкать своей «двоечкой» в лицо этому парню и хлопать ресницами, ведь единственное, что нужно сделать – всего лишь пригрозить симпатичному копу проклятием, и проезд на красный свет с легкостью забудется. Офицер побежит молиться своему рогу, а я смогу, черт возьми, поехать на работу.

Однако, прежде чем я успеваю вскинуть руку и бросить на него злой взгляд, мужчина снимает авиаторы, открывая пару проникновенных карих глаз. Я уже говорила, что мне нравятся большие глаза? Кокетливая улыбка, большие руки, убийственные глаза и кроссовки Nike – вот путь к моему сердцу. Коп еще не улыбался и до сих пор одет в форму, но два пункта из четырех – не так уж плохо.

– Я сказал, права и документы, – практически рычит он, убирая очки в передний карман рубашки. Мой взгляд падает на его значок и маленькую нашивку с фамилией.

Улыбаясь, я снова смотрю в прищуренные карие глаза.

– Простите, офицер Пирелли, – отвечаю я, указывая пальцем на имя на нашивке, и хлопаю ресницами. Мои непослушные кудри запутываются в них, отвлекая меня. Я делаю паузу, чтобы убрать волосы с глаз, и продолжаю: – Видите ли, я оказалась в затруднительном положении. Сегодня мой первый день на новой работе, и, похоже, у меня мандраж…

Кто, бля*ь, в наши дни использует слово «мандраж»?

– В общем, у меня такое состояние, что я теряю чувствительность в руках, когда нервничаю. – даже не понимаю, что, черт возьми, несу, но поднимаю руки и встряхиваю ими, подчеркивая свою ложь.

Мистер Высокий, Смуглый и Красивый приподнимает бровь, но ничего не говорит, поэтому я возобновляю свою нелепую историю:

– Я, наверное, слишком сильно выжала газ, – объясняю я, одаривая его озорной улыбкой.

– Ну, это ваши личные трудности, – невозмутимо реагирует он. – Или, возможно, запястный синдром. Вам, наверное, стоит обратиться к врачу… после того, как вы дадите мне права и документы на мотоцикл.

Улыбка быстро исчезает с губ, когда я с болью осознаю, что мои старания не произвели на офицера особого впечатления. Тяжело вздыхая, провожу пальцами по волосам, наклоняю голову и несчастно хмурюсь.

– Не верите, да?

Он невозмутимо качает головой.

– Ни капельки.

Ладно, ладно, что ж, я пыталась.

Вздыхая, похлопываю по своей кожаной куртке в поисках водительского удостоверения. Нащупав маленький держатель для карт, где я храню документы и дебетовую карту, вытаскиваю права и протягиваю их офицеру. Тот берет их и смотрит на мою фотографию – не самую красивую, честно говоря. Пока он изучает мою мордашку, я отрываю задницу от сиденья и разворачиваюсь всем телом, чтобы открыть седельные сумки. Требуется немало времени, чтобы найти гребаные документы на байк, и когда я, наконец, оборачиваюсь, то вижу, как офицер Пирелли пялится на мою задницу.

Может, все-таки надежда есть.

Дав понять, что поймала его пристальный взгляд на себе, я прочищаю горло. На моих губах появляется лукавая усмешка.

– Документы на мотоцикл, – нараспев произношу я, размахивая перед копом карточкой. Он сжимает челюсть и слегка прищуривается, вырывая карточку из моих пальцев. – Приятно осознавать, что приседания в спортзале приносят плоды.

Он открывает рот, чтобы что-то сказать, но быстро смыкает свои полные губы. В нем есть определенная напряженность, которая чертовски заводит. Не будь я настолько одержима желанием сбежать из мотоклуба отца, я бы отказалась от работы в «Спроси Иду», чтобы пофлиртовать с полицейским, поклоняющимся рогу. Но мне нужна эта работа. Стажировка оплачиваемая, и ее потеря лишь отодвинет мои претензии на независимость от «Восставших из Ада» на ступеньку или десять.

– Еще я хотел бы взглянуть на вашу страховку… – тон офицера смягчается, когда он читает мое имя с удостоверения: —… мисс Де Лука.

Оно с легкостью слетает с его языка, отчего я перестаю улыбаться и смотрю на него так, будто он только что попросил меня прочитать алфавит задом наперед.

– Страховку?

Отрывая взгляд от моего удостоверения личности, коп выгибает бровь.

– Да, такая маленькая бумажка, в которой написано, что мотоцикл застрахован.

О, мать твою.

– Я в курсе, что такое страховка, – шиплю я.

Может, офицер и симпатичный, но явно придурок.

– Прекрасно, тогда, может, вы мне ее покажете?

Я бы совсем не возражала, будь она у меня при себе, но мой полис только что продлили, и я забыла его распечатать. Вот что происходит, когда весь гребаный мир становится электронным, чтобы спасти кучу деревьев. Если ежедневно не проверять е-мейл или забыть пароль от своих учетных записей, то не получишь счета. Следовательно, их не оплатишь, и твой кредитный рейтинг резко упадет. Но сейчас не об этом, вернемся к ситуации со страховкой.

Подняв голову, я встречаюсь с выжидающим взглядом офицера и гримасничаю.

– У меня ее с собой нет, – признаюсь я.

– Ясно.

Я уже потратила впустую десять минут своей жизни, которые никогда не верну. Раздраженно выдыхая, закатываю глаза и снова смотрю на него.

– Может, вы просто выпишете штраф, и я уже поеду? – прошу я, и офицер ухмыляется в ответ.

Он… Бля*ь. Ухмыляется. Мне!

Вот наглец!

Прежде чем я успеваю должным образом отреагировать и обозвать его мудаком, коп поворачивается и неторопливо идет обратно к своей патрульной машине. Я бесстыдно пялюсь на его упругую задницу в темно-синих брюках. Затем складываю средний и безымянный пальцы вниз и поднимаю оставшиеся три, посылая ему в след проклятие.

Вот тебе, сукин ты сын.

Развернувшись, продолжаю наблюдать за офицером в зеркало бокового обзора. Когда тот садится в машину, с моих губ срывается вздох.

Настоящие придурки всегда самые красивые.

Смотрю на часы и стону. Я должна была приехать в офис еще час назад. Решив все-таки отправить Сорайе съедобную композицию, я достаю телефон из внутреннего кармана кожаной куртки и начинаю искать магазин, где продают букет из клубники в шоколаде. К тому времени, как я нахожу один недалеко от офиса, заноза в заднице в виде полицейского возвращается.

– Вот ваши права и документы на мотоцикл, – говорит он, отдавая их мне.

Убираю телефон в карман и выдергиваю документы из его пальцев. Тогда он протягивает другую руку, в которой не один штраф, а целых три!

Я выпучиваю глаза, вспыхиваю, и мое водительское удостоверение падает на землю. Я беру штрафы и быстро просматриваю их. Первый – за светофор, второй – за отсутствие страховки, а третий – за превышение скорости.

– Штраф за превышение скорости? – вскрикиваю я, задирая подбородок. Глаза копа встречаются с моими, и он бросает на меня острый взгляд.

– Вы ехали пятьдесят пять миль в час, а знак висит на сорок максимум.

Сжав челюсти, я пристально смотрю на него. У меня повышается давление, и в висках сильно стучит. Не будь я уверена, что этот сукин сын арестует меня на месте, я бы схватила его за горло и вколотила в него немного человеческой порядочности.

– Вы издеваетесь надо мной? – кричу я, размахивая штрафами у него перед носом, словно сумасшедшая. – Это же целых шесть штрафных пунктов!

– На самом деле, семь. Сбавь обороты, Кудряшка Сью, и проверь запястье у врача. Слишком сильное сжатие – определенно проблема.

Он одаривает меня ухмылкой, и, конечно же, та чертовски захватывающая.

Какая досада.

Бормоча проклятия по-итальянски, я сминаю штрафы в комок и торопливо засовываю их в карман.

– Хорошего дня, мисс Де Лука, – добавляет офицер, подмигивая. Затем тоже что-то бормочет по-итальянски, и возвращается к своей машине. Я собираюсь снова надеть шлем, но тут мой взгляд падает на зеркало бокового обзора.

У этого мудака реально феноменальная задница.

Будто почувствовав, что я пялюсь на его булочки, коп оглядывается через плечо, и я замечаю на его лице все ту же озорную ухмылку.

– Посмотрим, как ты будешь улыбаться, когда твой рог подведет тебя, а нижнее белье будет весь день врезаться в задницу, Пирелли, – бормочу я себе под нос.

Гребаный понедельник.

Глава 2

Антониа

– Чем могу помочь?

Выгибаю бровь и смотрю на секретаршу – ту самую цыпочку, которая отвела меня к Сорайе на собеседование на прошлой неделе. Задаваясь вопросом, выгляжу ли я хуже, чем думала, поворачиваюсь и рассматриваю свое отражение в зеркальных лифтах. Да, волосы намного растрепаннее, чем в тот день, когда мы впервые встретились, но, кроме этого, не замечаю никаких существенных изменений. Поворачиваюсь к секретарше и ставлю шлем на причудливую стойку между нами.

– Мы встречались на прошлой неделе, – напоминаю ей, заставляя себя улыбнуться. – Я Антониа Де Лука, новый стажер Сорайи Вендетты…

– Вы опоздали больше чем на час, – перебивает она меня.

– Ах, да, по поводу этого…

– Пенелопа, что там с моим новым стажером? Она давно должна была прийти, позвони ей… О, вот вы где!

Сорайя выходит из кабинета, хмурится и рассматривает меня с беспокойством на лице. Когда ее глаза, наконец, встречаются с моими, она заправляет прядь своих длинных прямых волос за ухо, а я восхищаюсь их темно-синими кончиками. Не многие решатся на такой смелый образ, но Сорайя с легкостью на это пошла.

– Вы опоздали, – комментирует она, скрещивая руки на груди. – Я уже думала, что вам не нужна эта должность, – добавляет она, цокнув языком. У нее во рту мелькает вспышка серебра, и я прищуриваюсь от любопытства.

– Пирсинг языка? – выпаливаю я, мгновенно сожалея о своем вопросе, услышав аханье Пенелопы.

Ладно, может, это слегка странно.

Чувствуя себя полной дурой, пихаю сжатым кулаком в сторону Сорайи и пытаюсь компенсировать неловкий вопрос объяснением:

– Снимаю перед вами шляпу. Однажды я проколола себе язык, чтобы доказать отцу, что у меня тоже есть яйца. После двенадцати часов слюнопускания и невозможности говорить я сняла эту штуку.

Черт.

Осознав, что только что сбросила бомбу, опускаю кулак и ударяю открытой ладонью другой руки себе по лбу.

– Простите. Сегодня худший день в моей жизни, – бормочу я, убирая руку ото лба. – Будильник не сработал вовремя, а потом я попала в пробку, и еще этот надоедливый полицейский, который решил поделиться со мной месячной квотой штрафов… – лезу в кожаную куртку и вытаскиваю пачку талонов в качестве доказательства. – Я отправила вам съедобную фруктовую композицию, ее уже привезли?

– Вы прислали мне съедобную композицию?

Я киваю.

– Клубнику, ананас… и все такое. – Сорайя тупо смотрит на меня, и я клянусь, Пенелопа бормочет нечто странное, типа «поцелуй меня в задницу». Игнорируя секретаршу, я продолжаю: – Послушайте, мне действительно нужна эта работа. Клянусь, если вы дадите мне шанс, то не пожалеете.

Это правда, и, хотя у меня нет никакого опыта в этой области, да и в какой-либо другой, я готова работать на износ. Ожидая ответа, нервно сжимаю в руке скомканные штрафы.

Пожалуйста, не увольняйте меня.

А разве можно уволить кого-то, кто на самом деле еще не работал?

– В это время пробки просто безумные, – наконец произносит Сорайя. – Откуда вы приехали?

– Из Бруклина.

Легкая улыбка касается уголков ее ярко-красных губ.

– Я оттуда родом. Ну, изначально… – ее улыбка становится шире, когда она подсознательно теребит внушительный камень на безымянном пальце левой руки. – А сейчас я живу в Верхнем Вест-Сайде с мужем Грэмом и двумя детьми, Хлоей и Лоренцо.

– То есть, у меня еще не все потеряно, – шучу я.

Она смеется.

– Всегда нужно надеяться, дорогая, – отвечает она, отталкиваясь от дверного косяка. Ее взгляд перемещается на Пенелопу. – Пенелопа, я покажу Антонии ее стол. Принеси новые бланки договора и убедись, что у нее правильно настроена учетная запись электронной почты для заполнения вопросов в колонке.

– Подождите, значит, я не уволена?

– Не сегодня, – дерзко отвечает Сорайя. – Пойдемте, провожу вас к рабочему месту.

Впервые с сегодняшнего утра вздыхаю с облегчением. Может, Сорайя права, и в любой ситуации, даже самой критической, нужно надеяться на хорошее? Сорайя разворачивается и направляется к ряду кабинок, минуя кабинет, из которого вышла. Пенелопа бросает на меня злобный взгляд, но я не обращаю внимания ни на это, ни на нее, если уж на то пошло. Засовываю штрафы обратно в карман и беру свой шлем со стойки регистрации. Сегодняшний день только что повернулся вспять, и ничто меня не сломит.

Следую за Сорайей, рассматривая ее прямые волосы. Любопытно узнать, по какой конкретной причине она красит концы в синий, и почему только концы, а не всю длину? Ведь если кто-то и способен на подобное, уверена, что только Сорайя. Однако вслух об этом не спрашиваю.

Она подводит меня к кабинке около кабинета, который раньше принадлежал ей, и раскрывает причину, по которой меня наняли. По всей видимости, знаменитый обозреватель «Спроси Иду» решила уволиться. А так как Сорайя получила повышение, то нужен человек, который будет фильтровать материалы для колонки.

Вселись в меня, фильтровщик.

Тем не менее, я не начну читать крики о помощи, пока не заполню необходимые документы, и Пенелопа не предоставит мне доступ к электронной почте. А до тех пор нужно убрать беспорядок, оставленный Сорайей. И под беспорядком я подразумеваю, разбросанное повсюду… абсолютно всё. Я едва в состоянии разглядеть стол сквозь стопки бумаг и башни из скрепок, напоминающую странную миниатюрную копию Эмпайр-стейт-билдинг. И еще эти стикеры, которыми обклеена вся кабинка! На некоторых написаны маленькие цитаты, на других какие-то каракули, но большинство из них являются нецензурными ответами на вопросы.

Думаю, я сюда прекрасно впишусь.

– Есть вопросы? – спрашивает Сорайя, возвращая мое внимание к ней.

– Что делать со всеми этими бумагами и стикерами?

– Документы можно подшить в шкафчик рядом с окном. Что касается стикеров… на некоторых есть отличный материал… – голос Сорайи замолкает, когда ее охватывает чувство ностальгии. – Оставьте их, – решает она, отрывая взгляд от разноцветных бумажек. – У меня назначена встреча в полдень, и мой почтовый ящик переполнен электронными письмами, но, если появятся какие-либо вопросы, просто крикните.

– Будет сделано.

Она подмигивает мне и направляется в свой кабинет, но я чувствую себя обязанной еще раз поблагодарить ее за то, что она не уволила меня на месте.

– Сорайя? – зову я. Она останавливается на полпути и смотрит на меня через плечо. – Спасибо, что дали мне шанс. Обещаю, завтра не опоздаю.

На ее губах появляется теплая улыбка.

– Хорошо. Я твердо верю во второй шанс.

Я настоящий фанат своего нового босса.

* * *

Первый час я потратила на то, чтобы разложить скрепки и переклеить стикеры. Мой мобильный постоянно пиликал от звонков и сообщений, которые я игнорировала – все были от моего отца. К этому времени я поняла, что ребята посвятили его в мою новую работу, и он, вероятно, сходит с ума. Не дай бог, принцесса «Восставших из Ада» сделает шаг без сопровождения свиты байкеров. Я чувствовала себя виноватой за то, что скрыла все от отца, но знала, что именно произошло бы, расскажи я ему об этом. Ругер или Ритмо установили бы за мной слежку, одновременно пытаясь получить минет от Пенелопы, и мне бы пришел конец.

Отключив телефон, убираю его в верхний ящик стола и бросаю взгляд на документы, все еще ожидающие заполнения. Наверное, следовало разобраться с ними до того, как я взялась за скрепки. Мое внимание отвлекается от страшной задачи, когда я слышу, как Пенелопа прочищает горло. Поднимаю голову, и девушка подсовывает мне папку и iPad.

– Вижу, вы усердно работаете, – саркастически усмехается она. Эта крошка будет проблемой – я это просто чувствую. – Если вы не против отложить разбор скрепок, то можем ввести вас в систему, – продолжает она, кладя папку и iPad на мой стол. – Нужно заполнить формы для расчета заработной платы и сделать копию вашего водительского удостоверения.

Звонящий телефон прерывает ее тираду, и она отходит, чтобы ответить, оставляя меня с бумагами. Я бегло пролистываю страницы, лезу в карман куртки за водительскими правами, сжимаю рукой пачку штрафов и бросаю их на стол.

Предательский разум возвращается к симпатичному копу с убийственными руками. Очень жаль, что он такой мудак. Его задница хороша, а выразительные глаза и короткие волосы незабываемы. Природа его одарила. Вероятно, я бы даже смирилась с его верой в нелепые итальянские суеверия, но его профессия является большим красным флагом. Мы с копами не играем в джайв, в основном из-за моего папы. И, хотя я готова порвать связи с «Восставшими из Ада», я не собираюсь дразнить отца перепихом на сеновале с мужчиной, у которого есть значок.

Все не так просто.

Отбросив все мысли об офицере Пирелли на задний план, вытаскиваю документы на мотоцикл, но обнаруживаю, что мои водительские права пропали. Решив, что в спешке засунула удостоверение в один из карманов, я обыскиваю их. Снова появляется Пенелопа и театрально закатывает глаза.

– Вы издеваетесь надо мной? Вы даже не притронулись к бланкам!

– Не могу найти права, – шиплю я, слегка паникуя. Вываливаю содержимое своих карманов на стол и просматриваю все. – Может быть, они в одной из седельных сумок, – говорю я, больше себе, чем Пенелопе.

– Это дизайнер такой? Как «Гуччи» или «Диор»?

Поднимаю голову, и моя челюсть отвисает, когда я недоверчиво смотрю на дамочку.

Она же не серьезно.

Прежде чем я успеваю объяснить, что, черт возьми, такое седельная сумка, или даже решить, хочу ли я вообще развлечь ее ответом, на стойке регистрации снова звонит телефон, и знаток сумок спешит ответить. Я бросаюсь к лифтам. Добравшись до них, нажимаю на кнопку и бросаю взгляд через плечо на Пенелопу.

– Если Сорайя спросит, я спустилась на парковку за водительским удостоверением, – предупреждаю я, но Пенелопа машет мне рукой и продолжает телефонный разговор. Я некоторое время пялюсь на нее, все еще пытаясь осознать тот факт, что она приняла седельную сумку за дизайнерскую.

Позади меня звенит лифт, сигнализируя о том, что двери вот-вот откроются, и я отрываю взгляд от невежественной секретарши. Развернувшись, натыкаюсь на что-то твердое. Сильные руки хватают меня за талию, поддерживая, и я поднимаю голову, чтобы извиниться перед тем, в кого только что врезалась. Однако слова замирают у меня на языке, когда я смотрю на мистера Высокого, Темноволосого и Красивого, также известного как Красавчик-коп. То твердое, на что я наткнулась – по всей видимости, его грудь.

– Быть этого не может, – шиплю я, не веря своим глазам.

Каковы, черт возьми, шансы?