Текст книги "Самодовольный наглец (ЛП)"

Автор книги: Боско Джанин Инфанте Боско

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 13 страниц)

Глава 26

Марко

Оказывается, договориться о сделке с Танком оказалось не так сложно, как я ожидал. У него было больше информации на Бендетти, чем предполагали Флойд или Тони, и когда Танк сообщил Флойду, что располагает доказательствами того, что Бендетти убил его маленького сына, Флойд превратился в глину в руках Танка. Он не только смог договориться о приговоре с окружным прокурором, но и сумел заставить снять обвинения с вице-президента мотоклуба Кэша, о чем я узнал, когда Кэш появился в доме Антонии этим утром и велел мне убираться восвояси.

После того, как мы с Танком пришли к взаимопониманию, появился его крутой адвокат, она же мама Антонии. Я оставил их выяснять детали сделки и спустился, чтобы поговорить с девушкой. Я не только хотел все уладить с ней и объясниться, но и хотел обрадовать ее тем, что Танк дал нам свое благословение.

Он не пожал мне руку и не принял меня в семью с распростертыми объятиями. Это было не в его стиле. Вместо этого пригрозил искалечить меня, если я нарушу свое слово о защите его дочери.

«Если ты причинишь ей боль, не будет иметь значения, где я нахожусь, я сделаю так, чтобы ты был мертв».

В любом случае, когда я нашел Антонию, она все еще не хотела иметь со мной ничего общего, и очень ясно дала это понять, нанеся правый хук мне в лицо.

Да уж.

За последние две недели мне надрали задницу больше, чем за все прожитые годы на этой земле.

Иногда приходится терпеть боль ради удовольствия.

Ничто великое никогда не дается легко.

Вот почему я поехал к Антонии домой после работы, и просидел под ее окнами на улице всю ночь. Она не отвечала на мои звонки, но я не мог оставить ее одну. Я соблюдал дистанцию между нами, но, если кто-то из врагов Танка пронюхал о произошедшем, то мог увидеть в девушке мишень. Теперь она была моей, знала она об этом или нет, а я забочусь о том, что принадлежит мне.

Кэш появился чуть позже восьми утра и проинформировал о том, как обстояли дела в мире «Восставших из ада». Поскольку, судя по всему, Антониа не собиралась говорить со мной в ближайшее время, я передал дежурство Кэшу и поехал домой. Хотя не знаю, достучался ли он до нее.

Я ничего не знаю.

Антониа до сих пор не отвечает ни на мои звонки, ни даже на звонки Сорайи.

Она не явилась на работу, но я и не ждал, что она это сделает.

А когда я проезжал мимо ее дома, в окнах стояла кромешная тьма. Признаков присутствия кого-либо из «Восставших из ада» я тоже не обнаружил. Даю Антонии время до восьми часов, чтобы прийти в себя. Если она не перезвонит или не напишет, я обыщу весь гребаный Нью-Йорк и найду ее. Перекину через плечо и прикую наручниками к своей кровати. Так или иначе, девушка выслушает меня, а потому я скажу ей, что она никуда теперь от меня не денется.

Если мой вариант развития событий ей не понравится, то очень плохо.

Раздается звонок в дверь, отвлекая мое внимание от цифровых часов, на которые я пялюсь последний час. Бросаю взгляд на дверь и снова на часы. У Антонии в запасе еще две минуты.

Спрыгиваю с дивана и спешу к двери. Но вместо Антонии вижу Тига.

– Боже, выглядишь дерьмово, – бормочет он, впиваясь в меня взглядом.

– На случай, если ты не получил смс, я реально не в настроении тебя видеть, – говорю я ему.

Собираюсь захлопнуть дверь у него перед носом, но Тиг засовывает свой ботинок в дверной проем и широко распахивает дверь ладонью. Схватив меня за футболку другой рукой, он вытаскивает меня из квартиры.

– Эй, какого хрена ты делаешь?

– Думаешь, что ты единственный, у кого выдался тяжелый вечер? Последние два часа у меня было дохрена дел. А теперь буду признателен, если ты заберешь свое имущество из моего внедорожника, чтобы я спокойно отправился к жене!

– Мое имущество? О чем, черт возьми, ты говоришь?

Не утруждая себя ответом, Тиг поворачивается и направляется к лестнице. Я следую за ним вниз по трем пролетам и выхожу на улицу. Он подходит к своей машине, припаркованной у обочины, и открывает заднее сиденье. Отступив в сторону, машет рукой.

– Она вся твоя, дружище. – Мои глаза сужаются, когда я перевожу взгляд с него на красавицу, раскинувшуюся на его заднем сиденье. – Осторожно, ее стошнило три раза с тех пор, как мы вышли из салона, – добавляет он.

Спеша к авто, я стискиваю зубы.

– Что, черт возьми, ты с ней сделал?

– Эй, она уже была в стельку, когда приехала в салон. Я просто дал ей немного текилы, чтобы она заговорила. Кстати, не за что.

Смотрю на Антонию. Тиг не преувеличил насчет тошноты. От девушки исходит определенный запашок, и я почти уверен, что у нее что-то застряло в волосах. Беру ее на руки и забираю с заднего сиденья. Тиг закрывает дверь и мчится к моему дому. Придерживает для меня входную дверь и следует за мной наверх. Как только я благополучно доставляю Антонию в свою квартиру, он уходит.

Не зная, что с ней делать, я обдумываю варианты. Можно уложить ее на свою кровать и дать ей отоспаться, но Антониа испачкана. Значит, в душ. Делаю три шага, прежде чем девушка шевелится в моих объятиях. Медленно открывает глаза и пытается поднять голову с моего плеча.

– Марко?

– Шш-ш, – шепчу я. – Все в порядке. Теперь ты со мной.

Не знаю, успокаивают ли ее эти слова или Антониа слишком устала, чтобы спорить, но она снова кладет голову на мое плечо, и я борюсь с желанием поцеловать ее. Не осознаешь, насколько пусты были твои руки, пока не заключаешь в них свой мир.

Добравшись до ванной, осторожно усаживаю Антионию на столешницу. Она поднимает голову, и я убираю волосы с ее лица. Обхватив ладонями ее щеки, разглядываю ее.

– Посмотри на меня, – мягко уговариваю я.

Слезы катятся по щекам девушки, когда она прекрасными карими глазами смотрит на меня в ответ. В последний раз ее взгляд был полон гнева, боли и даже ненависти. Теперь он просто грустный.

Чертовски грустный.

– Мой отец сядет в тюрьму, Марко. – я смахиваю ее слезы большим пальцем и киваю. – И это не твоя вина, – шепчет Антониа.

Меня переполняет облегчение, и я подхожу ближе, чтобы поцеловать ее, но ее лицо внезапно бледнеет. Протягивая руку, Антониа сжимает в кулаке мою футболку и наклоняется вперед. Мне требуется секунда, чтобы осознать происходящее, но вместо того, чтобы оттолкнуть ее, я обнаруживаю, что обнимаю девушку и глажу рукой по ее спине.

– Давай, малышка, – шепчу я. – Я держу тебя.

С этого дня и впредь.

Я всегда буду с тобой.

* * *

Раньше я смотрел на другие пары – Тига и Делию, Ричи и Тину, даже Грэма и Сорайю, и думал, что они дураки. Конечно, они выглядели счастливыми и все такое, но быть привязанным к одному человеку на всю оставшуюся жизнь казалось мне перебором. Потом я слушал, как Тиг говорил о Делии, и видел любовь в его глазах. Восхищение и уважение, которые он испытывал к ней, отражались на всем его лице, и иногда я задавался вопросом, как нечто подобное могло произойти с мужчиной?

Как мужчина переходит от заботы только о себе к тому, чтобы жить ради кого-то другого?

В один прекрасный день мечтаешь о быстрых машинах и поездках в Вегас, а в следующий наблюдаешь, как любимая женщина спит в твоей постели.

Картинки в голове сменяют одна другую. Но на них не Феррари со стриптизершами. А любимая женщина в пышном белом платье и трое детей, забирающихся в вашу постель воскресным утром. Каникулы и поездки в Диснейленд. Ссора из-за неоплаченных счетов, но примирение перед сном, потому что вы дали обещание никогда не ложиться спать сердитыми. Долгие ночи, которые проводишь, любя свою женщину в постели, и поздние утра, когда крепко обнимаешь ее. Время, когда оказываешься в переполненной комнате, пялишься на свою любовь и удивляешься, как, черт возьми, тебе так повезло.

Однажды вы получите ответ на свой вопрос и узнаете, что это просто происходит. Не существует ни закономерности, ни причины. Когда появляется ваш человек, вы высоко машете белым флагом и отдаете свою душу. Впускаете любовь в сердце.

Вам тоже сделают гребаную томографию.

Ну, просто чтобы удостовериться, что вы не сходите с ума, черт возьми.

Безопасность превыше всего, ребята!

– Это был не сон.

Звук хриплого голоса Антонии отвлекает от мыслей, и я сосредотачиваюсь на красоте в моих руках.

– Что именно?

– Ты.

Она смотрит на меня какое-то мгновение, прежде чем закрывает глаза и жалобно стонет.

– Почему у меня такое чувство, будто в моей голове играет ансамбль мариачи?

Подавляя смех, провожу рукой по ее макушке.

– Прошлой ночью ты слишком сильно приложилась к бутылке и заявилась в тату-салон Тига. Он привез тебя сюда.

– Это я помню, – говорит Антониа, открывая глаза. – Еще помню, как меня трижды стошнило в его машине. Боже, он, наверное, меня ненавидит.

– Это исключено, – отвечаю я, и она протягивает руку, чтобы коснуться моей щеки. – Хочешь, принесу тайленол?

Антониа качает головой, нежно проводя большим пальцем взад и вперед по моей коже.

– Тиг рассказал мне, что ты сделал.

Сбитый с толку, я поднимаю бровь. Ей придется быть более конкретной, потому что я натворил много дерьма.

– Ты помог моему отцу заключить сделку со следствием.

Вздыхая, накрываю ее руку своей.

– Я пытался сказать тебе, – начинаю я, делая паузу, чтобы переплести наши пальцы. Поднося наши соединенные руки к своим губам, оставляю поцелуй на костяшках ее пальцев. – Антониа, вчера я не знал о планах по аресту. Старшему сержанту понадобились дополнительные люди, и он приказал мне и моему напарнику переодеться. Нас даже не проинструктировали, пока мы не въехали на территорию клуба, и как только я понял, что нам предстояло, я попытался отказаться от операции. Я объяснил все это твоему отцу, а также объяснил, что люблю тебя. Я понял это, когда стоял перед ним и требовал опустить оружие. Сержант просил у меня разрешение стрелять на поражение, но я не мог так поступить. Оказавшись перед выбором: работа или ты, я выбрал тебя. Знаю, что со стороны все выглядело иначе, особенно, когда я выводил твоего отца оттуда в наручниках, но клянусь…

Антониа прерывает меня.

– Я верю тебе, – шепчет она, ее глаза полны слез. – Прости за все, что я сказала, и за то, что ударила тебя.

– Хороший правый хук, – поддразниваю я, пытаясь поднять настроение. Это срабатывает, потому что девушка слегка улыбается мне. Но быстро проходит, и выражение ее лица становится серьезным.

– Что будет дальше?

– Ну, для начала, мы примем душ, оденемся и потащим свои задницы в здание суда, потому что через час твой отец предстанет перед судьей. Прежде чем они отвезут его в Райкерс, вы поговорите, и я буду рядом. – Плотина прорывается, и слезы текут по щекам Антонии, пока я продолжаю: – потом мы вернемся домой, и я буду заботиться о тебе. Больше никаких недомолвок. Не убегаем друг от друга. Положись на меня, Антониа, доверься и позволь любить тебя, потому что это все, что я хочу делать.

Сегодня, завтра, каждый гребаный день, пока не умру.

Я просто хочу любить ее.

* * *

– У вас пять минут, – предупреждает мама Антонии, ее взгляд мечется между Танком и дочерью. Она отходит, давая им возможность побыть наедине, но я не следую ее примеру. Я обещал, что буду рядом, и, если Антониа не скажет сделать иначе, я останусь.

– Вот и все, – шепчет она, пристально глядя на своего отца.

– Это ненадолго, – хрипло обещает он. – У нас не так много времени, поэтому я сразу перейду к делу. Не хочу, чтобы ты грустила, Тоня. Не хочу, чтобы ты провела следующие пять лет, оплакивая меня. Со мной все будет в порядке, особенно если я буду знать, что ты здесь, живешь той жизнью, о которой мечтала. – он делает паузу, чтобы сглотнуть, и смотрит на свои скованные руки. – Я не должен был вешать тебе лапшу на уши насчет твоей работы и сомневаться в твоих суждениях, – говорит Танк, поднимая голову и глядя на меня. – Я был неправ.

Он снова поворачивается к Антонии.

– Из всех мужчин…

– Знаю, знаю, – шепчет она. – Я выбрала полицейского.

– Из всех мужчин ты выбрала единственного достойного, – продолжает Танк. Его взгляд возвращается ко мне. – Не заставляй меня жалеть о своих словах, офицер.

– Ни в коем случае. Даю слово.

Он кивает и снова сосредотачивает свое внимание на дочери.

– Я люблю тебя, милая. Больше, чем кого-либо в этом мире. – его голос срывается, а глаза наполняются слезами. – Никогда не забывай этого.

Антониа отпускает мою руку и бросается к Танку, обвивая руками его шею. Когда она обнимает его, его запястья напрягаются – металл впивается в кожу. Я поворачиваюсь к судебному приставу. Вытаскивая свой значок из-под рубашки, показываю его ему.

– Он не представляет опасности, расстегните наручники.

– Офицер…

– Дайте ему обнять свою дочь, – выдавливаю я, крепко сжимая челюсти.

Пристав что-то бормочет себе под нос и подходит к Танку. Антониа отстраняется от отца и переключает внимание на судебного пристава, наблюдая, как тот снимает наручники с запястий ее отца. Танк сокращает расстояние между ними, но вместо того, чтобы обнять, он поднимает руки к ее лицу и обводит каждую линию. Затем прижимается губами к ее лбу. Слезы, которые он сдерживал, катятся, когда он обнимает дочь.

Я – человек, который не осознавал, насколько пусты были мои руки, пока я не держал в них весь мир, а Танк – человек, который до сих пор не осознавал, насколько полны были его руки.

Двое мужчин, связанных одной женщиной, которую мы считаем своим миром.

Танк открывает глаза и смотрит на меня.

– Спасибо, – хрипит он.

Я киваю, но на самом деле это мне следовало его благодарить.

Без Танка не было бы Антонии, и мои руки до сих пор были бы пусты.

* * *

– Ты в порядке? – спрашиваю девушку, как только мы покидаем здание суда.

– Нет, но скоро буду, – говорит она, обнимая меня. – Спасибо тебе за то, что ты провернул с наручниками.

– Слегка свел с ним счеты, – бормочу я, наклоняя голову, чтобы прижаться губами к ее губам.

Прошло всего несколько дней, но я скучал по Антонии.

– Эй, – она отстраняется на дюйм и прикусывает нижнюю губу. Даже с опухшими от слез глазами, она все равно умудряется украсть мое дыхание.

Однажды вы просыпаетесь, и это просто происходит.

Не существует ни закономерностей, ни причин.

Вы машете белым флагом и сдаетесь.

– Не так давно я ходила на свидание с полицейским, – продолжает Антониа, выпуская губу и крепче обнимая меня. – Он водил меня в маленький ресторанчик недалеко отсюда, где готовят лучшие сэндвичи с копченой говядиной, непристойно разговаривал и обещал трахнуть меня как джентльмен.

– Да он просто находка.

– О, точно, а знаешь, что было самым лучшим? Оказывается, он держит слово.

– Все-таки трахнул тебя как джентльмен? – поддразниваю я, наблюдая, как Антониа запрокидывает голову и смеется.

– Именно, – улыбаясь, тихо произносит она. – Оказывается, он действительно хороший парень.

Хороший парень, который планирует снова купить сэндвичи с пастормой и оттрахать девчонку, как настоящий джентльмен.

Эпилог

Марко

– Съедобную фруктовую композицию уже доставили? – спрашиваю я.

Сорайя раздраженно выдыхает. Я мучаю ее с раннего утра, звоню и в офис, и на ее мобильный. Готов поспорить – первое, что она сделает сегодня вечером, вернувшись домой – покрасит волосы в оттенок, что в наши дни означает «чертовски злая».

– В пятый раз отвечаю, что сама позвоню тебе, когда прибудут эти гребаные фрукты! А теперь перестань названивать мне Пирелли!

– Это не фрукты, это дыня.

Линия обрывается, и я поворачиваюсь к Тигу.

– Еще не доставили. Может, позвонить им еще раз?

– Конечно, если хочешь, чтобы они плюнули на твои ананасы.

В отличие от Сорайи, Тиг не будет красить волосы, когда вернется домой, но не переживайте, он тоже меня ненавидит.

Ну что ж, не каждый день мужчина делает предложение.

Ничего, переживут.

Убирая телефон в карман, смотрю на бархатную дощечку передо мной и возвращаюсь к изучению трех обручальных колец. Последние два часа пытаюсь решить, какое из них будет идеально смотреться на пальце Антонии.

– Это уже не смешно, чувак, – умоляет Тиг. – Выбери чертово кольцо, скорее всего, ты все равно вернешься сюда на пятую годовщину свадьбы, чтобы заново купить эту гребаную штуковину.

Изначально я пришел сюда с твердым намерением подарить ей кольцо с огранкой «Принцесса». Затем ювелир показал оправу в виде ореола, и мы добавили в выбор и его. Но я продолжаю возвращаться к третьему. Оно простое и не такое броское, как два других. Думаю, оно будет идеально смотреться на изящном пальчике.

– Вот это! – восклицаю я.

– Спасибо тебе, Иисусе, – бормочет Тиг, свирепо глядя на ювелира. – Ну, не стойте же просто так! Упакуйте, пока он не передумал. Возьмите эти другие и уберите их, – командует он, подталкивая к продавцу бархатную дощечку.

– Для того, кто выиграл пари, ты ужасно нервный.

– Я ни хрена не выиграл, – утверждает он.

– Ты сказал, что мы будем покупать кольца через три месяца, и вот мы здесь.

– Должно быть, это мой счастливый день. Сделай одолжение. Когда вы двое решите завести детей, потеряйте мой номер. Я не хочу быть рядом с тобой, когда ты будешь пытаться решить, как, черт возьми, их назвать.

Три месяца назад я бы ломал голову над ответом, чтобы ляпнуть что-то не то и показаться нечувствительным к ситуации с бесплодием в его семье. Но Бог действует неведанными путями, и обычно, когда вы теряете надежду, то получаете свое чудо. Тиг и Делия узнали в прошлом месяце, что их маленькое чудо уже в пути, и через семь месяцев я буду сидеть в больнице, ожидая, когда брат выйдет из родильного отделения с широкой улыбкой на лице.

– Я уже выбрал имена детям. Марко, если будет мальчик, и Марка, если девочка.

Тиг приподнимает бровь.

– Марка?

– Да, Марша мне вообще не зашло.

– Ты чертовски безнадежен, ты в курсе?

– Но ты любишь меня.

– Примерно так же сильно, как и платить налоги. Давай, иди в кассу, иначе опоздаешь в суд.

* * *

Антониа

Убью Марко, когда вернусь домой, за то, что он прислал мне еще одну съедобную фруктовую композицию. Не поймите меня неправильно, это было очень здорово, но если бы мне не пришлось тащить ее в метро по дороге в суд, чтобы оспорить штрафы, которые Марко выписал мне в день нашей встречи, я вознаградила бы его минетом.

Теперь я сижу, держа эту нелепую штуковину у себя на коленях, и жду, когда судья назовет мое имя. По крайней мере, я здесь надолго не задержусь.

– Антониа Де Лука?

– Я!

Держа фрукты в руках, вскакиваю на ноги. Охранник странно смотрит на меня, но я одариваю его улыбкой и предлагаю клубнику.

Ну, с Джуди ведь это сработало.

Вхожу в зал суда, и улыбка сползает с моего лица – фрукты тоже падают.

И рассыпаются по всему гребаному залу.

– Что ты тут делаешь? – спрашиваю я Марко.

– Я офицер, который выписал штрафы. Находиться здесь – моя работа.

Если бы не было судьи, я могла бы… Стоп, а где судья? Мой взгляд бегает по сторонам, и я понимаю, что в зале только я и Марко.

Внезапно он опускается передо мной на одно колено, и мое сердце – орган, который я когда-то считала предательским, колотится в груди. Оно все-таки не предало меня. А привело к мужчине моей мечты. Мужчине, с которым я хочу провести остаток своей жизни.

– Антониа Де Лука…

– Да! – выпаливаю я.

– Что «да»? Я тебя еще ни о чем не спрашивал.

Ах, точно.

Наверное, нужно дать ему это сделать.

Улыбаясь, Марко лезет в карман и достает маленькую бархатную коробочку.

– Три месяца назад ты проехала на красный, и я остановил тебя. Ты сняла свой шлем, встряхнула волосами, и наши взгляды встретились. Я не осознавал, что впервые смотрел на свою будущую жену, и выписал тебе три штрафа.

– Это я помню.

Он смеется.

– Однако особенность штрафов в том, что они действительны только в том случае, если вся информация в них верна но, похоже, там несоответствие в фамилии.

– Правда?

– Да, в них должна быть указана фамилия Пирелли.

– Звучит неплохо, – хрипло шепчу я.

Он открывает коробочку. В пышном бархате спрятано самое совершенное обручальное кольцо. Мои глаза наполняются слезами, когда Марко берет мою руку в свою и смотрит мне в глаза.

– Выходи за меня замуж, возьми мою фамилию и окажи мне честь любить тебя всю оставшуюся жизнь.

– Да, миллион раз да! – восклицаю я. Мы целуемся, и я обвиваю руками его шею. Никогда не мечтала, что стану настолько счастливой. В конце концов, я дочь преступника, а Марко полицейский. Мы из двух разных миров, но каким-то образом стерли грань, проведенную между нами. И нашли любовь. Мы построили доверие. Марко заботился обо мне, и теперь я буду заботиться о нем всю оставшуюся жизнь.

* * *

«Дорогой Аноним,

Во-первых, позволь начать с извинений за задержку с ответом. Твоя история ужасно похожа на ту, что переживает моя подруга. Она не отвечает на звонки, и я полагаю, это потому, что я ее босс, а полицейский, с которым она встречается, тоже мой друг. Но скажу тебе именно то, что сказала бы ей: не каждый парень – мудак. Правильный мужчина где-то рядом, и он не обязательно может быть таким, каким ты его себе представляла. Но ты все равно должна дать ему шанс. Что касается твоего отца, не позволяй его паранойе диктовать ход твоей жизни. Следуй за своим сердцем.

Это удивит тебя, и кто знает, возможно, даже приведет к любви всей твоей жизни.

Ида.

P.S. Марко не лживый полицейский.

P.S.S. Ответь на телефон!

P.S.S.S. Антониа! Ты уволена.

P.S.S.S.S. Я просто пошутила. Ты не уволена, но, пожалуйста, возьми трубку.»