Текст книги "Маскарад (СИ)"

Автор книги: Борис Сапожников

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 16 страниц)

– Жить надоело, малкавианин баалов! – рявкнул Вильгельм. – Осиновый кол тебе в глотку. Тут столько силы, что нас всех по Кралову размазало бы тонким слоем.

– Погоди ты, – отмахнулся я, ухватив, наконец, идею за хвост, – смотри, на узоре все черепа да кости, а вот тут, – я указал на одну деталь затейливого узора, держа однако руку, как можно дальше от самой двери, – не череп, а именно голова. Голова трупа.

– Мертвая голова, – усмехнулся каппадоцо, – да твой приятель еще умнее, чем кажется.

– Это у нас клановое, – бросил Вильгельм, прищурившись вглядываясь в узор. – И что ты предлагаешь, Кристоф?

– Нажать, – пожал плечами я, – если это, действительно, ключ.

– В этом-то и весь вопрос, о записках Меркурио я уже упоминал.

– Есть только один способ проверить, – бросил я.

– И кто из нас будет изображать из себя малкавианина? – поинтересовался каппадоцо.

– Разницы особой нет, – пожал плечами Вильгельм.

– Ну тогда. – Я ткнул пальцем в пресловутую мертвую голову.

Ни мой спутник, ни серолицый не успели меня остановить, лишь через несколько мгновений после того, как дымка рассеялась, а дверь начала сама собой открываться, оба разразились целым потоком разнообразных ругательств на самых различных языках, но неизменной направленный в мой адрес. И что самое интересное, я понимал их все, хотя многие они произносили на таких языках и наречиях, о каких я и слыхом не слыхивал. Однако раздумывать над этим было некогда, ибо дверь открылась и нашим взорам предстала лаборатория Меркурио.

Это было поистине отвратительное зрелище. Столы, более всего напоминающие пыточные, с останками человеческих и вампирьих тел, никто не подавал каких-либо признаков жизни, в том числе и той, какой живем мы. Колбы, реторты и прочий алхимический инвентарь, наполненный кровью и другими, неизвестными мне жидкостями, которые переливались из одних емкостей в другие, смешиваясь и обращаясь в другие. Итак до бесконечности. Опыты здесь, похоже, не прекращались ни на минуту.

И посреди всего этого кошмара стоял вампир в длинной мантии, точнее это была ряса, какие носят большинство каппадоцо, только с капюшоном, откинутым на спину, и короткими рукавами.

– Кто это заявился ко мне? – Голос у Меркурио был визгливый и до крайности неприятный. – О, это ты, Кристиан, уже с бруджа объединился.

– А ты более похож на тремере, чем на одного из нас, – бросил в ответ серолицый, который был практически моим тезкой.

– Оставь, мой Сир, наш глава, Маркониус начинал с того же, – он обвел руками свою лабораторию, – и в итоге создал нас.

– Однако он тут же запретил все подобные опыты, – напомнил Кристиан.

– Потому что боялся пойти дальше.

Они препирались совершенно не обращая внимания на наше присутствие, я уж было хотел встрять, когда Вильгельм остановил меня выразительным взглядом. Он был не прочь узнать некоторые секреты клана Каппадоцо.

– Дальше вполне может быть грань.

– А что лежит там, за этой гранью? – проникновенным голосом поинтересовался Меркурио. – Что там, что отделяет нас от смертных, почему все так боятся и ненавидят Патриархов? Вампиры для вампиров – убийцы в мире убийц, бааловы дети в полном смысле этого слова.

– Ты жалкий трусишка, Меркурио, – рассмеялся Кристиан, – боишься быть тем, кто ты есть. Хочешь избыть в себе всю человечность, издеваясь над людьми, приблизиться к Патриархам. Ты просто смешон и жалок, не более того. Я здесь, чтобы огласить тебе приговор главы нашего клана, нашего с тобой Сира. – Он сделал выразительную паузу. – Бессрочный торпор.

Он выбросил вперед правую руку настолько быстро, что я заметил лишь тень его движения. Меркурио задергался и осел на пол, не рассыпавшись против моих ожиданий в прах. Кристиан подошел к нему и с легкостью закинул на плечо, как мешок.

– Где-то здесь лежат Запаси Троиля, – бросил он нам на прощанье, – поищите их в этом бардаке, а потом сожгите эту лабораторию. Это моя личная просьба. – И вышел.

Я проводил его взглядом, а Вильгельм уже принялся рыться в свитках, толстым ковром устилавших столы и полки лаборатории Меркурио, он безжалостно сбрасывал их на пол, топтал ногами, совершенно не обращая внимания на то, что это – суть сборник мудрости, накопленной людьми и, скорее всего, не только за многие и многие века. Покачав головой и подивившись этакому варварству я начал собирать свитки, пряча их в сумку, подобранную тут же. Я набил ее почти под завязку, когда Вильгельм остановился и принялся изучать стопку каких-то бумаг, испятнанных бурыми пятнами.

– Вот они, Кристоф, – сказал он, – Записи Троиля. Ты огнива с собой не захватил? Нет. Жаль. Подпалим этот гадючник вон от той горелки. Отойди подальше.

Он с размаху ударил ногой по здоровенной конструкции, состоящей из переплетения разнообразных стеклянных и серебряных трубок, под которой была установлена небольшая горелка, совершенно не чадившая. Это удивило меня – я не увидел таких даже при королевских дворах; но когда она полыхнула синим пламенем, а меня обдало такой волной жара, что затрещали волосы, я рванулся прочь, едва не вышибив плечом дверь. Вильгельм выскочил следом, на лице его было написано крайнее удивление, делавшее его простецкую физиономию до невозможности смешной, однако в взгляде, брошенном им на меня, горело такое столь явное предупреждение, что смеяться мгновенно расхотелось.

– Сильно, – буркнул он, стирая с лица копоть, – Кристиан был прав, этот Меркурио, действительно, ближе к тремере, нежели каппадоцо. Вон как с огнем балуется. А что это у тебя за сумка? – поинтересовался он.

– Те свитки, что ты швырял на пол, – объяснил я, – я подбирал их и прятал сюда. Как можно столь варварски относиться к ним?

– Я и есть варвар, – усмехнулся Вильгельм, – по крайней мере, так нас звали энеанцы. Ты думал, что я мейсенец или билефелец, но малость постарше. Я – мейс, из тех, что громили некогда империю, разлагавшуюся словно несвежий труп.

– Это сколько же тебе лет? – непроизвольно спросил я.

– До того, как Екатерина дала мне Становление было двадцать пять, – задумчиво протянул Вильгельм. – Это было аккурат в год падения Феррары, считай дальше сам. А вообще, особого значения это не имеет, потому что время останавливается для нас после того, как мы проходим Становление.

Из-за двери лаборатории вырвались языки пламени и мы поспешили убраться подальше.

Дорога назад не заняла много времени, хотя и пришлось попетлять по коридорам монастыря. Когда мы выбрались на поверхность, небо на востоке посерело, из-за горизонта показались первые лучи солнца. Я невольно сморщился и потер лицо, все открытые участки кожи тут же начали жутко зудеть.

– Это наша плата, – бросил Вильгельм, шагая по просыпающимся улицам Кралова. – Солнце жжет нас, хоть и не убивает мгновенно, как легенды, но ожоги от него могут быть весьма болезненны, а иногда – смертельны. Особенно для новообращенных, вроде тебя.

Какой-то сонный краловчанин налетел на меня и выругался на своем языке, я понял каждое слово. Это напомнило мне кое о чем.

– Я раньше говорил только на родном адрандском и немного – энеанском, – спросил я, – а теперь понимаю все, что говорят. Богемский диалект, тот язык, на котором ругались вы с Кристианом, когда я открыл дверь. Откуда все это?

– Еще одно положительное качество Становления, – пожал плечами Вильгельм. – Ты испил крови Екатерины, а она говорит на нескольких тысячах языков, ты причастился этих знаний, писать, конечно, ты на них не сможешь, зато понимать и говорить, сколько угодно. Если ты не заметил, Кристиан с Меркурио разговаривали на архаичном мейсенском, какой был в ходу еще в империи Каролуса Властителя.

Не самое плохое качество, что и говорить, но не стоит того, чтобы быть проклятым, вечно зависимым от чужой крови и живущего в моем теле Зверя, который в любой миг может взять надо мной верх, обратив в ненасытного монстра, уничтожающего все живое до чего сумеет дотянуться. Это знание я также почерпнул из крови Екатерины Мудрой, неоткуда больше.

– Слушай, ты ведь тогда зашел к Вельку посреди ночи, а он даже не удивился. По ночам людям спать положено, – усмехнулся я.

– Мы платим ему за подобные ночные визиты, – пожал плечами Вильгельм, – каждый хочет срубить легких деньжат. А народ здесь не очень-то набожный.

– Интересно, – покачал головой я, – на обе стороны работает, выходит, мастер кузнец. И мне доспех подгонял для борьбы с вами, и вам оружие ковал.

– Не забывай, что ты пошел воевать с чимисками, а это – нам на руку.

Глава 4.

Окно женского монастыря так и не починили толком. Я легко запрыгнул в него, распахнув ненадежный ставень, легонько хлопнувший о стену. Была ночь, однако сестра Анна точно также стояла на коленях перед алтарем. Я шагнул к ней, положил руку на плечо.

– Кристоф? – тихо спросила она, оборачиваясь.

И тут жажда взяла надо мной верх, я рванулся к ее шее, прикрытой тонким полотном воротника рясы. Зубы вонзились в нежную плоть, кровь хлынула в мое тело. Сестра Анна застонала от удовольствия, которое доставлял ей этот процесс, я же сгорал просто сгорал от отвращения к самому себе.

Крышка саркофага, в котором я спал, отлетела в сторону, надо мной нависла фигура Вильгельма.

– Ты так кричал и стучался в крышку, – сказал он, – что я решил разбудить тебя, раз уж ты поднял меня на ноги. От таких кошмаров, что снились тебе, лучше избавляться как можно быстрее.

– Спасибо, – бросил я ему, поднимаясь. – У меня дурное предчувствие, я должен увидеть сестру Анну.

– Плюнь на предчувствия, Кристоф, мы же не малкавиане. Мы действуем, а не размышляем.

– Вот я и собираюсь действовать, – отрезал я, натягивая кольчугу. – Я иду в монастырь.

– Екатерина не отпустит тебя, – покачал головой Вильгельм, однако не препятствуя мне никоим образом, – в полночь назначена встреча с князем Конрадом.

– Это еще кто такой? – спросил я.

– Вентру, который держит Богемский домен, – пояснил он, – не знаю, для чего мы ему понадобились, но только Екатерина говорит, что с тобой тоже должны присутствовать.

– Плевать, – отмахнулся я, – и вообще, до полуночи успею обернуться.

Мы поднялись по широкой лестнице, ведущей из подземного "общежития" университета в холл, откуда я планировал отправиться прямиком в женский монастырь. Вильгельм шагал следом, не делая никаких попыток остановить меня, что мне совершенно не нравилось. Казалось, в его действиях крылся некий подвох, который я пойму лишь тогда, когда будет слишком поздно. Вышло точно так, как мне казалось. В холле меня ждала Екатерина.

– И куда ты собрался, Кристоф? – спросил она.

– К сестре Анне, – без обиняков ответил я.

– Нет, – отрезала Екатерина, – ты не можешь себе представить чего будет тебе стоить пребывание в монастыре. Это только демоны-чимиски могут получать удовольствие от подобного. Каждый шаг, каждое мгновение там будет стоить тебе крови, каждый миг зверь в твоем теле станет поднимать голову все выше, жажда будет душить тебя. Ты еще молод и не постиг многого, можешь легко потерять голову и отдаться зверю, живущему в тебе.

– Наплевать! – воскликнул, обратив внимание, что голос мой стал куда более хриплым, чем обычно, в крови кипела ярость. – Я пойду туда, хочешь ты того или нет!

– Ему нужна кровь, – заметил Вильгельм, – иначе зверь возьмет верх. Мне, кстати, тоже. В Петровом холме мы оба поиздержались, а восполнить запасы не успели.

– Ступайте поохотьтесь, – кивнула нам Екатерина, – но чтобы за десять минут до полуночи были у Высокого замка.

Мы удалились, хотя мне стоило определенных усилий сохранять спокойствие и не наброситься на первого же прохожего.

– У нас достаточно времени, чтобы заглянуть в монастырь, – сказал Вильгельм, озираясь в поисках добычи, – но сначала надо очень основательно подкрепиться. Все, что говорила Екатерина насчет зверя и святых мест – истинная правда, если ты войдешь туда в таком состоянии, как сейчас, то превратишься в кровавого берсерка, утоляющего жажду из того, до кого сумеешь дотянуться.

– Тогда поспешим, – кивнул я, все еще чувствуя зверя в своем теле, ощущение, надо сказать, не из приятных.

Первым на моем счету был паренек, на свою беду свернувший в темный переулок, чтобы укоротить дорогу до дома. Я оставил его лежать, прикрыв, чтобы не замерз, его же меховым плащом. Когда же я уже хотел уйти, Вильгельм неожиданно положил руку мне на плечо и взглядом указал на пару грабителей, направившихся в "наш" переулок, скорее всего, с целью раздеть небедно выглядевшего юношу.

– Тебе добавка и мне – завтрак, – усмехнулся он. – Одна из небольших уловок, которая срабатывает практически всегда. Учись играть на людских пороках, Кристоф, они – наш главный союзник.

С грабителями мы не церемонились, отправив обоих в сточную канаву, перерезав горла их же ножами, чтобы скрыть следы укусов. Никто не обратит особого внимания на двух зарезанных воришек, такое ведь случается на каждом шагу, не так ли?

Как и чимиски в ту памятную ночь, мы пробрались незамеченными в монастырский сад, но на сей раз двинулись не к молельне, а к обширной спальне. Однако на полпути, я остановил Вильгельма, взяв за локоть.

– Что еще? – раздраженно поинтересовался тот. Ему, как и мне, пребывание на территории монастыря не приносило никаких радостей, кожу ощутимо кололо и не так, как на солнце, тут одежда не спасала.

– Смотри, в той комнате, где я жил горит свет, – указал я. – Надо проверить, что там.

Заглянув в небольшое окно комнаты, я увидел сестру Анну, стоящую на коленях перед кроватью, до моего обостренного вампирьего слуха донеслись слова прощальной молитвы. И молилась она за упокой моей души. Мне стало не по себе. Зря я сюда пришел!

Я рывком отвернулся от окна и широко зашагал через сад, Вильгельм догнал меня через минуту.

– Так всегда бывает первые годы, – сказал он. – Видеть, что знакомые отпевают тебя заочно, иногда это просто невыносимо.

Я ничего не ответил на его слова, говорить не хотелось, жжение подогревало ярость в моей крови, хотелось кого-нибудь прикончить. Об этом я и не преминул сказать Вильгельму.

– Да ты входишь во вкус, Кристоф, – усмехнулся он. – Пошли искать какого-нибудь отщепенца, по которому никто не заплачет.

В общем, у ворот Высокого замка мы стояли вовремя, оба сытые и довольные не-жизнью. Удачная охота даже на время вытеснила из моих мыслей сестру Анну и заупокойную молитву, что произносила она. Воспоминания о монастыре натолкнули меня на одну мысль.

– Почему в Петровом холме мы и каппадоцо чувствовали себя вполне комфортно? – спросил я. – Это же монастырь, такой же как святого Каберника.

– В Петровом холме долго вел свои эксперименты Меркурио, – ответил Вильгельм, – и вообще, долгое присутствие нас в любом святом месте постепенно развеивает его ауру.

– Довольно лекций, – выступила из тьмы Екатерина, – князь ждет нас ровно в полночь.

Вслед за ней к нам подошел Костас. Все вместе мы двинулись к Высокому замку. Стража в воротах, все те же рыцари Иоанна, не обратили никакого внимания на ночных визитеров, мы прошли внутренний двор и свернули в сторону от главного входа. Это не было дверью для слуг – слишком уж богато была она украшена, да и не делают двери для слуг из карайского дуба. Мы отворили ее, прошли по длинному коридору, где в каждой нише стояли вампиры также в коттах с эмблемой рыцарей Иоанна, но вооруженные не в пример лучше своих соратников-людей. Он закончился ее одной дверью, украшенной еще богаче первой, за ней скрывался большой зал, в дальнем конце которого стоял каменный трон с высокой спинкой. На нем устроился высокий вампир, закованный в золотые доспехи неизвестной мне работы, от него так и веяло древностью и силой, ничего схожего я не ощущал даже в присутствии Екатерины.

– Как всегда пунктуальны, бруджа, – произнес он глубоким низким голосом. – Приветствую вас.

– Выражаю наше почтение, князь Конрад, – ответила Екатерина, не делая никаких формальных жестов, вроде реверансов, поклонов или же падений ниц. – Мы явились по твоему зову.

– Я хотел бы знать, что вы затеваете в отношении тзимицу, – сказал князь. – Это может уронить тень на всех нас.

– Не понимаю, о чем вы, князь. – Екатерина была сама невозмутимость.

– Не хочешь не говори, – легко махнул рукой вентру, – тзимицу не поддержали Маскарад и все действия в отношении их не противоречат Шести Традициям. Однако не забывайте об осторожности.

– Вы желали видеть нас только по этому поводу? – поняв, что продолжения фразы не будет, поинтересовалась Екатерина.

– Не только и не столько. – Я пытался понять на каком именно языке говорит князь, но пока не мог. – У меня есть сильные и, главное, обоснованные подозрения, что тремере проводят какие-то опыты, противоречащие Шестой традиции. Они имели дела с погруженным в бессрочный торпор Меркурио из клана Каппадоцо, о чем сообщили мне именно вы, бруджа. На основании этого факта я решил провести тщательное и детальное расследование всех обстоятельств данного дела. Однако убежище тремере защищено человеческой магией, более того, ее клириканской разновидностью, которую люди ошибочно приписывают своему новому божеству, – меня слегка корежило пренебрежение, с которым князь говорил о Господе, хотя он, наверное, жил еще в те времена, когда Вера не имела такого распространения в нашем мире, – что также наводит на определенные размышления. Ни один из нас не может проникнуть на нижние ярусы убежища тремере, расположенные точно под Краловским собором. Он охраняется артефактом Дланью Святого, которая не дает никому из нас и близко подойти к убежищу.

– И чем же мы можем помочь? – картинно подивилась моя госпожа.

– Действие Длани Святого направлено довольно узко, – снизошел до объяснения князь Конрад, – оно охватывает лишь часть территории собора. Войти в Краловский собор через главные ворота, конечно, нельзя, однако можно пройти туда, миновав катакомбы, расположенные под Краловом.

– Но это же вотчина прокаженных, – казалось, Костасу стоило больших усилий не сплюнуть прямо здесь на пол.

– Да, там живут носферату, – с улыбкой кивнул вентру, – но они такие же братья нам, как и тореадоры, гангрелы или малкавиане.

– Вы желаете, чтобы мы достали для тебя Длань Святого, – не спрашивая, уточнила Екатерина. – Мы сделаем это. Здесь два моих воина – Кристоф и Вильгельм; они выполнят вашу волю.

– Для чего ты говоришь мне это? – капризным тоном поинтересовался князь Конрад. – Мне нет дела до них.

– У юного Кристофа, верно, есть некоторое дело к вам, – хитро глянула на меня Екатерина, – оно касается Третьей традиции Каина.

– Чего именно хочет он?

– Он сам скажете тебе. – Клянусь, она усмехалась остатками рта под своей плотной вуалью!

Я на мгновение замер, чувствуя на себе взгляды всех, присутствующих в этом зале. Неужели, Екатерина имела ввиду сестру Анну.

– Мне нечего сказать вам, князь, – бросил я, наконец, – я не желаю для той, кого люблю участи одного из нас, проклятых Господом и самой жизнью. – Не знаю даже, как это вырвалось у меня.

– Твой сын, Екатерина, разговаривает не то, как клирик, не то, вовсе, словно какой-то эльф, – пренебрежительно бросил вентру. – Тебе стоило бы впредь получше выбирать потомков.

И тут внутренности мои скрутила страшная боль, казалось, стальная рука сжала их в кулаке и скрутила, провернув несколько раз. Я тихо взвыл, рухнув на колени, носом пошла кровь.

– Довольно, вентру, – равнодушный голос резанул по ушам знакомыми нотками. – Прекрати мучить несчастного юношу.

Из тьмы выступил Кристиан и подошел к трону, даже не думая каким-либо образом приветствовать князя. Мои мучения прекратились с его появлением.

– Твой высокомерие станет причиной твоей окончательной смерти, – бросил каппадоцо.

– Что понадобилось тебе здесь, каппадоцо? – теперь слова, произносимые князем, были подобны ледышкам, звенящим о камни.

В памяти всплыла история взаимоотношений кланов Вентру и Каппадоцо, также почерпнутая из крови Екатерины. Только что появившиеся каппадоцо, ведомые их Сиром, бывшим ласомбра Маркониусом, не так давно – по вампирским меркам – вырезали весь домен в Мейсене, столице одноименного Вольного княжества. В той резне погибла большая часть тамошних вентру, отчаянно сражавшихся за свою территорию. Вторую традицию они чтили больше своих жизней.

– Я расследую деятельность заблудшего брата Меркурио, – не изменив тон, ни на йоту, ответил Кристиан, – а он имел некие дела с тремере. Я официально уведомляю тебя, князь, – от меня не укрылось, что каппадоцо обращался к вентру на "ты" и тот никак не отреагировал на это, – о том, что я присоединяюсь к воинам бруджа, которые проникнут в Краловский собор за Дланью Святого, а после – в убежище клана Тремер.

– Об этом речи не шло, – как-то слишком быстро бросил князь Конрад и я понял, что именно нам, а не воинам клана Вентру придется брать штурмом убежище тремере. – Аудиенция окончена, – следом поспешил добавить он, – я не желаю видеть ни одного из вас, покуда не принесете мне Длань Святого.

Мы, ничего не сказав, покинули тронный зал князя Богемского домена.

Екатерина обратилась к нам лишь когда мы покинули не только тронный зал, но и территорию Высокого замка, вообще. Кристиан следовал за нами, также ничего не говоря, хотя он, похоже, был не из разговорчивых вампиров.

– Времени у нас достаточно для проникновения в Краловский собор, – сказала моя госпожа.

– Нет, Екатерина, – совершенно бесцеремонно прервал ее Кристиан, – сейчас где-то полвторого, до заутрени немногим более часа, вскоре клирики начнут подниматься и готовиться к первой молитве. А нам еще с носферату договориться надо. – Он криво усмехнулся.

– Этим-то вы, Кристоф и Вильгельм, и займетесь сегодня, – кивнула Екатерина, – завтра же, спустя несколько часов после комплеты, вы проникните в катакомбы.

Мы оба кивнули, Кристиан никак не отреагировал на эти слова, однако зашагал вслед за нами, когда мы двое двинулись почему-то к кладбищу. Екатерина же отправилась в университет. Шагнув в одну из особенно густых теней, мы выступили прямо на кладбище, среди могил. Я едва не споткнулся о чье-то надгробие и глянул на Кристиана, однако ни он, ни Вильгельм, совершенно не обратили внимания на этот переход, я решил последовать примеру старшего спутника и также напустил на себя невозмутимый вид. Вильгельм оглянулся на меня и усмехнулся:

– Кладбище – самое подходящее место для прокаженных. Здесь обитает их богемский глава – Иегуда; ему больше сотни лет, так что зрелище не из приятных.

Мы прошли в небольшую каморку в северной части кладбища, дверь, ведущая в нее висела на одной петле, а вонь, исходившая изнутри могла бы сбить с ног раджастанского зверя-элефантуса, иначе слона. Но содрогнуться меня заставила не вонь, а вид хозяина этой каморки. Вы видели когда-нибудь протухшего сотню лет назад прокаженного? Нет, я тоже. Однако носферату Иегуда был более всего похож именно на него. Согбенный временем жизнью старик, с лицом, обтянутым кожей, так что оно мало отличалось от черепа, да еще и постоянно истекающего гнусного вида жидкостью из крови и гноя, одна глазница была пуста, во второй только угадывалось какое-то красноватое мерцание. Одет носферату был небрежно, хотя, суда по всему, когда-то его одеяние было просто шикарным. Примерно во времена расцвета Энеанской империи.

– С чем пожаловали? – поинтересовался он булькающим голосом, словно доносившимся из глубин болота.

– Мы с Кристофом здесь по заданию нашей госпожи, Екатерины Мудрой, – ответил за нас Вильгельм, – и князя Богемского домена Конрада Вентру. Мы должны проникнуть через катакомбы вашего клана в Краловский собор.

– Мне нет дела до ваших дел, – отмахнулся корявой, похожей на ветвь дерева, рукой носферату, – мы не желаем встревать в них. Носферату – в стороне. Мы прячемся от мира в своих катакомбах.

– Дайте нам пройти через них в собор, – добавил к словам Вильгельма и свое веское слово Кристиан, – и мы оставим вас в покое.

– Вы приходите и уходите, а мы – носферату – остаемся. Хотите пройти – платите!

– У нас приказ князя! – не выдержал я, шагая к уродливой твари. – Мы обязан подчиниться его власти!

– Ха-ха-ха, – каркающе рассмеялся Иегуда, – пусть Конрад лично спустится ко мне и скажет это. Приведите его и когда он сам подтвердит твои слова, юный бруджа, я так и быть, пропущу вас. Ха-ха-ха!

Вильгельм положил мне ладонь на плечо, ненавязчиво отодвигая за спину.

– Вы, кажется, что-то говорили про плату, – уточнил он. И как только язык повернулся назвать это на "вы"?

– Кровь, – ответил Иегуда, – принесите-ка мне крови вашей госпожи, Екатерины Мудрой. Хочу причаститься ее мудрости. – Он вновь рассмеялся, словно ворон закаркал.

Разговаривать было не о чем, мы покинули каморку и вновь зашагали через кладбище, показавшееся мне куда более уютным местом после обиталища отвратного носферату. И вновь каппадоцо применил одну из своих дисциплин, называлась она Власть над Тенью. Мы выступили из обширной тени, отбрасываемой зданием Краловского университета и направились в его холл.

Екатерина стояла его углу, рядом с книжными полками. Она перелистывала какой-то фолиант толщиной в человеческую руку.

– Да? – обернулась она к нам. – Вы уже договорились с носферату?

– Нет, – покачал головой Вильгельм, – Иегуда просит твоей крови.

– Шутник, говорил, наверное, что жаждет причаститься моей мудрости. Он старше меня лет на пятьсот, не меньше.

Она сняла с полки золотой кубок и, отвернувшись от нас, сняла плотную вуаль, надкусив запястье и нацедив в кубок крови. После прикрыла его специальной крышкой, чтобы не пролилось ни капли, и передала его Вильгельму.

– Отдадите его Иегуде завтра, – наказала она. – Пусть знает, что я тоже умею шутить.

В чем был смысл этой шутки я не понял до сих пор.

Вильгельм поднял меня почти сразу после захода солнца, я выбрался из саркофага и принялся натягивать кольчугу. Странно, а ведь раньше, когда я был человеком, одевание этой «железной рубахи» не доставляло мне никакого удовольствия, скорее уж наоборот – металлические кольца неприятно холодили тело через любую одежду, особенно в это время года, когда осень плавно переходит в зиму. Теперь же мне было попросту наплевать. Подпоясавшись, я последовал за Вильгельмом наверх.

В холле нас уже ждал Кристиан и на улицу мы вышли уже втроем. Спать отправились еще далеко не все краловчане, что было нам на руку, и уже через час с лишним мы успели насытиться и пополнить наши силы. Следом Кристиан отправил нас сквозь тень на кладбище и мы вновь двинулись к убежищу носферату.

– Почему вы терпите его? – поинтересовался я. – Он не признает никакой власти над собой, а ведь князь вентру за куда меньшее едва не стер меня в порошок. А Иегуда в открытую издевается над ним и его властью.

– Ты верно сказал, – ответил мне Вильгельм, – он издевается над всеми нами. Ты вот тогда, в тронном зале, назвал нас проклятыми, но таковыми большинство из нас, особенно вентру и тореадор, считают именно носферату. Они платят нам той же монетой.

– Мудрости, не смотря на это, им не занимать, – заметил не оборачиваясь Кристиан. – В этом с ними могут поспорить только малкавиане.

– Ага, – усмехнулся Вильгельм, – те даже с ума сошли от своей мудрости.

Иегуда приял кубок с кровью Екатерины с величайшей осторожностью, словно реликвию, однако осушил единым глотком. После чего расхохотался во все горло, производя звуки, похожие на издаваемые болотом, из глубин которого потоком выходят газы. Я даже поморщился, что рассмешило носферату еще сильнее. Все еще хохоча, он отворил здоровенную решетку за своей спиной, впуская меня в катакомбы – убежище прокаженных.

Они представляли собой настоящий лабиринт разнообразных тоннелей, шахт, штолен и штреков, какие-то, по словам Кристиана, даже выходили на поверхность, какие-то в домах вампиров или гулей, другие и вовсе на улицу – их использовали для стока дождевых вод.

– А где здешние обитатели? – поинтересовался я.

– Лучше бы нам на них не наталкиваться, – бросил Вильгельм, проверяя легко ли выходит из ножен меч. – Нормальные носферату стараются держаться подальше от всех пришлых, но есть тут и их буйная молодежь. Они бродя по катакомбам, уничтожая всех, кто не принадлежит к носферату. Таким образом они вымещают ярость, которой сопровождается Становление у них.

– Это вы про нас болтаете? – раздался неприятный голос прямо из воздуха. – Такие умные вещи, аж жуть!

– Полное Исчезновение, – усмехнулся Кристиан, – и, скорее всего, Скрыть окружающих. Неплохо, юноша, но не стоит все же нападать на нас. У меня нет настроения драться.

– А вот у меня есть! – прорычал сквозь зубы Вильгельм. Он стал браться за оружие, однако по тому, как он слегка сгорбился и опустил руки, я понял – он готов в любую минуту напасть, использовав Дикие когти.

Сильно искривленная сабля вылетела прямо из воздуха, еще через мгновение возникли сразу пятеро длинных фигур с характерными для носферату изменениями тел и лиц, вооруженных короткими мечами и тем же саблями. Клинок первой принял на свою алебарду, вновь появившуюся из ничего, отвел его в сторону и пронзил грудь обратным концом. Я перехватил запястье носферату, стоявшего справа от меня, и быстрым движением вогнал его скрамасакс ему же в живот – снизу вверх, так чтобы дошел до сердца. А Дикие когти Вильгельма уже разорвали двоих вампиров, оставив от них только куски мяса, на лету превращающиеся в прах. Последний из молодых прокаженных отступал, расширенными от страха глазами глядя на нас. Конечно, ему же казалось, что сейчас от троих наглецов, осмелившихся сунуться в их катакомбы, не останется и воспоминаний, а тут... Пара секунд – и в прах обратились все его друзья и старшие товарищи. Сам же носферату был из молодых, как по возрасту (навряд ли, обращен больше нескольких лет назад, не так уродлив как остальные), так и по поколению (не выше седьмого), и в этой компании был самым слабым, наверное, даже гордился, что его взяли с собой в рейд.

– Убирайся, – бросил ему я, кидая на землю скрамасакс, – мы лишь оборонялись.

Затравленно оглянувшись, молодой вампир кинулся бежать, так что пятки засверкали.

– Согласно традициям его кровь была нашей, – заметил Кристиан, – вы здесь не только по заданию князя Конрада, но и с разрешения Иегуды – главы носферату.

– Нам до его крови, – отмахнулся Вильгельм. – Сколько мы бродим по этим катакомбам, до утра бы обернуться.

– Это вряд ли, – покачал головой каппадоцо, – в собор выходов много, но нам отыскать только один, тот что идет "прореху" в защите Длани Святого. Смотри. – Он ткнул пальцем в воздух и тот словно уперся во что-то вязкое. – Дальше в этом направлении нам и шагу не сделать.

– Дорога идет через наш храм, – произнес, как и прошлый раз бесплотный голос, – это севернее. По третьему коридору слева от вас, два поворота пропустите, свернете в третий, пройдете почти до конца, он разделится на два – на сей раз вам направо. Это будет дорога к храму. – И тишина.