Текст книги "Маскарад (СИ)"

Автор книги: Борис Сапожников

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 16 страниц)

Я пригнулся, вытаскивая из-за голенища осиновый кол – также "подарок" запасливых инквизиторов; и швырнул его прямо в лицо ближайшему врагу. Он машинально отмахнулся, но тяжелый клинок не разрубил, а просто разнес его в щепу. Мелкие обломки полетели в глаза вампиру, он вскрикнул, прижав к ним руки и выронив ятаган. Я же изо всех сил пнул ногой груду балок, за которой сидел, обрушивая ее на второго вампира. К счастью, она поддалась моим усилиям – и вампир был вынужден отпрыгнуть на безопасное расстояние, чтобы не попасть под град деревянных обломков. Я даже не увидел его движения, что несколько поколебало мою веру в победу над таким врагом.

Это едва не стоило мне жизни. Третий вампир, не выведенный мной из игры, атаковал меня, не смотря на то, что сталось с его собратьями. Боль пронзила правую лопатку, спас только добротный доспех (впрочем, плохих для охотников на ведьм и не делали), я развернулся, реагируя на нее, и нанес ответный удар, не особенно целясь. Вампир легко парировал его с такой силой, что я полетел прямо на ту же груду деревянных обломков, за которой я сидел. И тут же на меня опустился ятаган вампира, возникшего прямо надо мной. Круглый щит выдержал удар, но рука под ним онемела. Остальные двое также последовали за своим товарищем и я пожалел, что не взял щит побольше. И тут все трое вампиров отскочили от меня, как от чумного – ступни их ног задымились, будто попали в огонь.

Воспользовавшись моментом, я откатился в сторону от них, поднялся на ноги, хотя это было и тяжело. Приняв вертикальное положение, понял, что спасло меня. Рухнув, я раздавил своей, пардон, задницей сумку со склянками со святой водой, разлившейся небольшой лужей прямо подо мной. Она-то и обожгла ноги вампирам. Теперь они приплясывали на месте, шипя от боли. Этим я и воспользовался, нанеся быстрый удар по ближайшему врагу. Серебряная окантовка клинка прошлась по груди вампира, он прижал к ране левую руку, однако контратаковал меня наравне с остальными двумя. Три клинка ятагана обрушились на меня почти одновременно, я закрылся мечом и щитом, руки онемели, такими сильными были удары. Я начал понимать, что, в сущности, епископ был прав и на улицах Кралова я принесу куда больше пользы, чем здесь, где, навряд ли, сумею прикончить и одного вампира.

И тут один из них попал ногой в лужу святой воды, зашипел еще громче и оступился, сорвав совместную атаку. Я ушел в сторону, принимая один ятаган на щит, а второй и вовсе пропуская мимо, и сделал выпад прямо в дважды больную ногу врага. Он не успел убрать ее – клинок перерубил голень, вампир завалился на сторону, едва не зацепив товарищей. Те и не обратили на это внимания, теперь они начали брать меня "в вилку", плавно обходя с двух сторон, огибая выведенного из боя товарища. Изрубленный ими щит нещадно давил на руку, к тому же порвалась одна из лямок, а вторая держалась на тонкой полоске кожи, он превратился в обузу, я отбросил его и снял со спины сумку, пропитанную святой водой. Отступив на несколько шагов, как бы под напором врагов, и без размаха ударил в лицо вампира, стоявшего справа. Это был тот самый, в кого я кинул осиновым колом. Зрелище было отвратительное – плоть поползла с костей жуткими лохмотьями, глаза вытекли, зубы попадали на землю к его ногам, но самое страшное было в том, что он был все еще жив. Вампир отступил, оставляя меня на последнего боеспособного из них, и принялся сдирать с лица остатки плоти, что его мало смущало, хотя, видимо, причиняло сильную боль.

Я раскрутил над головой сумку, оказавшуюся более смертоносной для вампиров нежели мой меч, и теперь использовал ее как янитский боевой цеп или кистень. Однако и противник мой отлично понимал опасность, исходящую от пропитанной святой водой кожи, следующий выпад его был нацелен на ремень сумки. Я ждал чего-то подобного. Мой удар был коротким и максимально быстрым для моей человеческой руки. Клинок перерубил предплечье вампира, ятаган глухо стукнул о твердую землю. Однако сумку спасти я не успел, до того, как мой клинок прошелся по руке вампира, его – легко рассек ремень сумки. Она шлепнулась рядом с обрубком, все еще сжимающим ятаган и, как будто бы, даже еще живой.

Теперь у меня было три практически беспомощных, как мне тогда казалось, противника – безрукий, безногий и слепой. Однако, присмотревшись, я понял – не так они и беспомощны, медленно, но верно они восстанавливали свои тела. На ноге лежащего уже начала формироваться щиколотка, наползало на место лицо того, кому я прошелся по нему сумкой, а рука последнего удлинилась почти на хэнд. Действовать следовало быстро и решительно, иначе мне несдобровать.

Я взял меч обеими руками, опустил его на голову безрукому вампиру, он попутался закрыться обрубком и второй рукой, но посеребренный клинок прошел сквозь них, как сквозь масло, раскроив череп, грудь и дойдя до середины живота. Это все же отправило его в Долину мук, потому что тело его рассыпалось в прах, а на землю упал скелет. Однако оставались еще двое и расправиться с ними следовало до того, как они придут в себя, а это время не за горами. Сочтя более опасным слепого, я шагнул к нему, вновь занося меч. Лежавший на земле попытался предупредить его криком, но я ударил раньше, чем тот успел хоть что-либо предпринять. Одноногий не пытался подняться или отползти, он принялся нараспев читать какое-то заклинание (а может быть и нет, я в волшбе не знаток). Я оборвал его на полуслове, отрубив голову.

Расправившись с последним, я присел на ту груду дерева, к которой был привязан мой конь. Именно был, потому что, не выдержав ужаса от присутствия вампиров, мой скакун умчался куда-то в ночь. До города мне придется идти пешком, но это самая малая из моих проблем. Передо мной лежал раскрытый зев заброшенного рудника, и идти внутрь мне совершенно не хотелось, особенно после схватки с тремя вампирами, посбившей с меня решимости и открывшей глаза на чудовищную пропасть, отделавшую нас, простых смертных, от них. Сколько их там, внизу? Но и возвращаться в Кралов под утро было, по крайней мере, трусостью, особенно в глазах краловчан, переживших еще одну ночь ужаса, что устроят им вампиры, прошедшие мимо около получаса тому.

Вздохнув, я хлопнул себя по коленям, встал и двинулся к зеву рудника.

Внутри было сыро и холодно, так что все внутренности сразу же заплясали что-то развеселое. Поеживаясь, я шагал по узким штольням, стараясь как можно меньше касаться заледеневших уже стен и как можно тише стучать зубами. Как я убедился на собственном горьком опыте, вампиры твари чуткие.

Однако более мне пока не попалось на пути ни одного из них, да и вообще, только крысы так и прыскали из-под ног почти при каждом шаге. Где-то я слышал, что все животные – не выносят присутствия вампиров поблизости, а значит, нападения можно пока не опасаться. По крайней мере, я на это надеялся.

Но вот длинная штольня закончилась, видимо, воды подземного озера размыли здесь породу, образовав довольно большую пещеру, которую использовали раньше как склад. Предчувствия у меня были самые мрачные. И крыс что-то давно не было видно.

Перехватив меч двумя руками – в пещере будет где помахать им вволю; я шагнул внутрь. Первым, что я услышал, был низкий рев, смутно знакомый по происшествию в женском монастыре. Те самые белесые твари двинулись на меня со всех сторон, их было, кажется, пять или шесть – в темноте не особенно разглядывал, в отличие от моей первой "знакомой" эти было вооружены здоровенными осколками породы и странными предметами продолговатой формы. При ближайшем рассмотрении это оказались человеческие кости. Я сглотнул, вставший посреди горла комок, сжал руки на рукояти меча покрепче и отступил назад, чтобы со спины и левого бока меня прикрывала стена пещеры. Белесым не было никакого дела до моих манипуляций, они медленно и спокойно приближались, периодически издавая свой характерный рев. Я имел сомнительное удовольствие налюбоваться ими, хотя и из этого вышел прок. Разглядев тварей, я заметил, что головы их сидят на длинных и довольно тонких шеях – превосходная цель для моих ударов.

Первый монстр попытался ткнуть меня осколком породы, я шагнул вперед и в сторону, сознательно лишая себя прикрытия, но кто не рискует... Усиленный оборотом удар легко перерубил шею твари – голова покатилась по камням. Кость, которую сжимала вторая, ткнулась мне в спину, но не пробила броню. Я не обратил на нее внимания, даже отмахиваться не стал, сразу обрушил удар на так удобно вытянувшуюся шею монстра, стоявшего прямо передо мной. Однако среди моих врагов не все были совсем уж тупыми, это я понял, когда в шлем мне врезался хороший кусок породы. Я покачнулся, едва устояв на ногах, тут же в живот мне врезался острый угол такого же куска, зажатого в лапах очередного монстра. Кожанка затрещала, но выдержала. Я отступил еще на шаг, упершись спиной в стену и только это не дало мне упасть. Слева и справа на меня обрушились удары кусками породы и костями, правда последние быстро поломались о мою броню.

Шок от первых ударов прошел быстро, скорее всего, потому, что они не принесли мне особого вреда. Я нанес быстрый и точный выпад, срубил голову очередной твари, некстати вытянувшей шею, вновь шагнул сквозь град болезненных, но не смертельных ударов, ударил сам – крест-накрест, практически не обращая внимания, куда бью. К ногам моим плюхнулись пара лап и одна голова. Ошеломленные таким напором монстры отступили, воя и прижимая к себе пораненные конечности. Я продолжал рубить направо и налево – и уже через несколько минут все мои враги валялись на камнях, а я стоял над ними и думал, обо что бы вытереть клинок меча, основательно выпачканный в липкой крови тварей.

Чистить его оказалось нечем, и я двинулся дальше, спрятав меч в ножны. Правда, ненадолго.

Ледяные коридоры, чем ниже спускаешься, тем холоднее становилось вокруг, а штольни – все уже и уже, не касаться стен – все тяжелее и тяжелее и каждое прикосновение обжигало словно пламя. Я уже просто соскучился по монстрам и вампирам, любое сражение было предпочтительнее этого надоевшего брожения по коридорам и штольням. Хотя и длилось оно все ничего на самом деле, но для меня лично растянулось на часы.

Очередной штрек, в который я забрел в поисках вампиров, на которых все-таки пришел сюда охотится, закончился добротной дверью, сработанной из дуба, кажется, хотя я в дереве не особенно разбираюсь. Это меня весьма насторожило и заинтересовало одновременно. Я взялся за меч и ударом ноги распахнул дверь. К счастью, открывалась она внутрь, хотя я об этом тогда не думал.

Свет сотен и сотен свечей ослепил меня в первый момент, когда же глаза привыкли немного к этому яркому освещению, я разглядел прямо в центре громадной пещеры трон с высокой спинкой, на котором устроилась... устроилось... некое существо. Оно мало чем напоминало человека, скорее какую-то обезьяну, я видел похожую в зверинце Эпиналя – столицы Адранды, но у этой было четыре руки, вторая пара которых росла из плеч, только куда-то за спину. Она была ростом с человека, но куда шире в плечах, чем была похожа скорее на гнома, а тело ее имело бочкообразную форму и было покрыто какими-то отвратительными наростами. Голова ее поросла рыжим волосом, что еще усиливало сходство с обезьяной, лица я не видел. Как выяснилось минутой спустя, к счастью.

Тварь встала со своего трона и свечи послушно высветили то, что заменяло ей лицо. Это была утрированная пародия на физиономии тварей, с которыми я сражался у входа в рудник – длинные клыки торчат из пасти, царапая подбородок, морда – не лицо же! – перекошено диким оскалом и как она только умудрялась разговаривать, но она говорила.

– Умно, очень умно, – проскрипела, прошипела она, – когда все мои дети отправились в город. Умны вы, бруджа, очень умны.

– Кто? – удивился я, услышав странное слово, явно обращенное ко мне. – Как ты меня назвала?

– Бруджа, – рассмеялась тварь, – а кто же еще? Не тремер же, ха-ха-ха-ха... – Она неожиданно оборвала свой каркающий смех и принюхалась. – Да ты что, человек, что ли? Овечка здесь, сумел пройти через моих слуг. Они же натасканы на таких, как ты...

– Я не овца тебе, тварь баалова, – бросил я ей в ответ, нашаривая под плащом чудом уцелевшую бутылку со святой водой. – Я прикончил твоих мерзких слуг, а теперь пришел, чтобы отправить тебя вслед за ними!

Тварь вновь рассмеялась, аплодируя мне всеми четырьмя руками.

– Какие слова для безмозглой овечки, – прокаркала она. – Может быть, мне обратить тебя, мне нужны такие солдаты как ты, овечка.

– Я не понимаю, что ты говоришь мне, тварь, – покачал я головой, вынимая пальцами пробку, – но слушать тебя более не намерен!

– Мне нравятся такие, как ты, овечка, у вас вкусная кровь. Терпкая!

С этими словами она кинулась на меня, целясь передними лапами и пытаясь захлестнуть второй парой. Я швырнул ей в грудь открытую бутылку святой воды, уже зная, что она действует на плоть вампиров, как кислота, размягчая, заставляя течь, подобно мокрой земле, тогда-то у меня и родился один совершенно безумный план, который я и приводил сейчас в жизнь. Вампирша захлебнулась от боли, замахала беспорядочно всеми лапами, а я рванулся к ней, делая выпад. Посеребренный клинок пробил ее насквозь, выйдя из спины точно между второй пары рук. Я навалился на врага всем телом, валя тварь с ног, – кромка клинка неожиданно вспыхнула серебром, почти ослепив меня. Вампирша вскричала так, что у меня заломило уши. Я, кажется, даже потерял сознание на мгновение от него, а когда пришел в себя понял, что лежу на самом тривиальном человеческом скелете, прах разметало вокруг, свечи по большей части погасли. Это-то меня и спасло. Потому что в дверь, которую я рефлекторно прикрыл за собой, когда вошел, кто-то весьма деликатно стучал.

– Кто? – как можно ниже, подражая голосу хозяйки этого зала, произнес я.

– Покои для вашего сна готовы, – произнес голос за дверью, а следом раздались столь же деликатно тихие шаги, похоже, убитую мною вампиршу боялись и старались не беспокоить без особых оснований.

Выждав для верности еще около получаса, я все же рискнул выйти из покоев и зашагал обратно к выходу из рудника. Солнце уже поднялось и указывало мне дорогу, вампиры отправились спать после долгой ночи, наполненной кровавой охотой, но их покой охраняли. И были это не белесые твари с длинными шеями, а... люди. Да именно люди и они не обращали на меня никакого внимания, только кое-кто бросал отдельные фразы, кажется, на богемском или салютовали кубками и флажками. Я отмахивался, даже улыбался в ответ на их улыбки, хотя, Господь свидетель, я бы с удовольствием вогнал каждому добрых полфута стали в горло.

Так окончился мой поход в логово вампиров.

Глава 2.

Отец Венцеслав был не то, чтобы не рад моему появлению, скорее, он был очень удивлен тому, что я вернулся из рудников. Я заявился к нему уже ближе к вечеру, до Кралова-то добираться пришлось пешком, солнце уже клонилось к закату и через несколько часов должно было стать совсем темно. Тогда вампиры выберутся из своих убежищ и узнают, что их предводительница мертва, развеяна в прах, они будут мстить. В этом я не сомневался.

– Сын мой, – произнес епископ, – ты измотан и едва держишься на ногах. Тебе следует отправиться в твою келью и как следует отдохнуть.

– Некогда, pater, – ответил я, – мне нужна святая вода, она ведь у вас есть, и передохнуть до захода солнца. Я убил главу вампиров там в руднике, и они приду в Кралов мстить за нее. На это время город превратится в настоящую Долину мук, – я уже не особенно выбирал выражения, в конце концов, отец Венцеслав и сам – бывший рыцарь, он меня поймет, – я должен быть на улицах, сражаться вместе с рыцарями Иоанна.

– Быть может, не следовало этого делать? – сказал епископ краловский. – Городу теперь угрожает опасность, какой не было никогда раньше.

– Я отсек этой змее голову, – буркнул я, опираясь затылком о стену, – теперь тело сдохнет, сгниет...

Последним, что я помню, было лицо отца Венцеслава, осуждающе качающего головой.

Кто-то тряс меня за плечо и, похоже, довольно давно.

– Просыпайся же, замковик! – кричал мне в ухо отец Венцеслав. – Вампиры жгут город! На улицах настоящая резня! Рыцари Иоанна отступают к Высокому замку!

Я мгновенно проснулся, тряхнул головой, прогоняя остатки сна и вскочил с лавки, на которой сидел. Рядом стоял отец Венцеслав, а за спиной его толпились люди, измученные, в обгоревшей одежде, кое-кто ранен. Они укрывались в соборе, куда я пришел после того, как вернулся из рудника, от ужаса, творившегося на улицах их родного города. Творившегося, как не крути, по моей вине. Глядя на их осунувшиеся лица, я несколько усомнился в своей правоте, но отступать было поздно.

Я поднял с лавки, на которой спал новую сумку со склянками, принесенную слугами епископа, пока я пребывал в царстве иллюзий, опустился на колено, склоняя голову для благословения. Отец Венцеслав коснулся моей головы культей правой руки и пробормотал короткую молитву. Встав, я снова глянул на собравшихся в соборе людей и, припомнив кое-что, произнес так тихо, что слышал только епископ:

– В руднике покой вампиров охраняли люди. Может быть, кто-то из них и здесь.

На улицах, действительно, творилась форменная Долина мук. Какие-то дома горели, рыцари Иоанна сражались с вампирами, метавшимися по городу словно тени, звенела сталь, кричали раненные, на мостовой лежали убитые. В мелькании и полусвете я не мог разглядеть есть ли на земле скелеты, остающиеся после вампиров, зато тела мертвых рыцарей и простых обывателей были отлично видны. Это немного угнетало.

Прямо с полыхающей крыши на меня обрушился вампир с длинным ятаганом в руках. Он целил мне в голову, хотел расправиться одним ударом, тем более, что я так и не озаботился шлемом. Для похода в рудники я счел его лишним, а сейчас просто не успел зайти в кузницу. Я отпрыгнул в сторону, прижимаясь спиной к стене дома. Вампир буквально распластался по мостовой и тут же, не вставая на ноги, атаковал. Парировать столь быстрый удар я бы не сумел, поэтому вновь ушел с пути вражьего клинка. Вампир не рассчитал силы – и врезался в стену горящего дома, она не выдержала, тварь с шипением ввалилась в дом, а следом у него обвалилась крыша, погребая под собой неудачливого монстра.

Но радоваться нечаянной было некогда. Врагов на улицах Кралова было больше чем остаточно. Я быстро зашагал вперед, взяв в левую руку, полыхающую головню – огонь такой враг вампиров, как серебро и святая вода.

Рыцарь Иоанна оборонялся от вампира с мечом алебардой на стальном древке. Я видел, как вампир легко перехватил это древко свободной рукой, поднял рыцаря в воздух, не прилагая особых усилий, сам рыцарь не успел отпустить древко, а когда отпустил – было поздно. Он грохнулся на мостовую с приличной высоты и все силы потратил на то, чтобы удержать равновесие, а вампир в этот момент коротко ткнул его "пяткой" алебарды, окованной сталью и заточенной, в грудь. "Пятка" пробила тело рыцаря насквозь, он так и осел на землю, склонив голову и роняя на мостовую кровавые ручейки.

В ярости я швырнул в вампира головней, врезавшейся ему в лицо, он не успел закрыться от нее, все из-за той же алебарды, которую не отпустил. Я прыгнул на него через тело рыцаря Иоанна, одновременно ударил сверху вниз, целя в шею, не защищенную ни кольчужным воротником, ни бармицей. Вампир рефлекторно закрылся от него ятаганом, стряхивая с лица обжигающие угольки, от прикосновения к которым задымилась его кожа, на боль он не обращал особого внимания. Я оттолкнул его плечом, оказалось, что проще толкаться с каменной стеной – враг стоял, как эта самая стена. А вот ответ его был страшен. Я отлетел на несколько шагов, проехался спиной по мостовой. Вампир шагнул ко мне, занося над головой ятаган для сокрушительного удара, который стал бы для меня последним. Я в последний момент откатился в сторону – клинок звякнул по камням, благо целил противник мне в голову, руби он в корпус – точно отсек бы руку.

Разочарованный неудачей вампир поспешил исправить оплошность, слишком поспешил. Новый удар его был еще менее точен и я не только сумел увернуться от него, но и, рванувшись вверх, всадил свой меч ему в живот. Вампир удивленно уставился на полфута посеребренной стали, торчащие из его чрева. Поднимаясь, я все глубже всаживал клинок ему в тело, удовлетворенно глядя, как расширяются от боли и удивления глаза вампира, считавшего, что я уже повержен. Когда я встал на ноги, меч погрузился по самую крестовину, большая часть клинка вышла из спины. Я шагнул назад, освобождая меч, развернулся и нанес сокрушительный удар по голове противника, разрубая шлем. Ошеломленный вампир не смог оказать ни малейшего сопротивления. Я переступил через его тело и двинулся дальше по полыхающим улицам.

Через минуту ее перекрыли трое вампиров, как обычно с ятаганами, и тут же за спиной выросли еще трое, отрезая путь к отступлению. Но я и не собирался отступать, я лишь усмехнулся, шагая навстречу врагам.

– Эй, жалкие чимиски, – сильный голос, раздавшийся откуда-то сверху, заставил всех нас задрать головы. На крыше довольно большого особняка стояла черная фигура, внешне похожая на человека в черном плаще с алебардой в руках, однако у меня были сильные подозрения, что к рыцарям Иоанна она не имела никакого отношения. К слову, то, что крыша занялась с одной стороны человека в черном ничуть не заботило. – Оставьте в покое этого бруджа. Я развлеку вас лучше его.

С этими словами он легко спрыгнул, делая широкий выпад. Лезвие алебарды прошлось по телам тех вампиров, что стояли за моей спиной, – все трое рухнули на мостовую, как мешки с зерном и до того, как тела их коснулись камней, они развеялись в прах. Те же, что стояли впереди, атаковали, не оглядываясь на участь своих товарищей.

Три ятагана разом обрушились на меня, я не стал обороняться, понимая, что это бесполезно и мое единственное спасение в том, чтобы делать то, чего от меня никто не ждет. Поэтому я рванулся навстречу врагам, делая длинный выпад. Посеребренный клинок пронзил грудь стоявшего посередине, он не успел опустить клинок ятагана для защиты, я повернулся, пытаясь закрыться его телом, пока не обратилось в прах. Помогло. Ятаган стоявшего справа погрузился в плечо убитого мной, теряя смертоносную силу. Тут вампир, наконец, развеялся прахом по ветру, освобождая мой клинок, я крутанулся, пытаясь закрыться от выпада врага, оказавшегося за моей спиной. Ятаган скользнул по стальному наплечнику моей легкой брони, рука вампира ушла вниз, так что мне весьма удобно было атаковать его снизу. Такой возможностью было бы грех не воспользоваться. Быстрым ударом я отсек вампиру правую руку и вновь начал разворот, отлично понимая, что атаки вампира, стоявшего за спиной мне уже не отбить. Не успею. Я лишь надеялся на отличный доспех, сработанный для охотника на ведьм.

Мысленно приготовившись к боли, я был несколько удивлен, когда услышал звон стали. Завершив разворот, увидел человека с алебардой, принявшего удар вампира на ее цельностальное древко.

– Ты ловкий малый, бруджа, – бросил он за спину, – но погляди за спину. Тот, кому ты отрубил руку, все еще жив. Об этом позабочусь.

И действительно, однорукий вампир подобрал свой ятаган и как раз примеривался, как бы поудобнее раскроить мне голову. Но искалеченный вампир – не мог стать полноценным противником. Быстрый удар справа, где он не сможет закрыться физически, – и голова его падает на землю, а тело развеивается в прах.

Обернувшись, я увидел черного, коротким выпадом пронзившего наконечником алебарды грудь вампира.

– Как ты назвал меня? – требовательно спросил я у него. – Что значат эти слова "бруджа", "чимиски", кто – или что – это такое?!

Меня начало раздражать то, что уже второе, так сказать, существо, называет меня совершенно непонятным мне словом, которого я ни разу раньше не слыхал.

– Никогда не слыхал о кланах вампиров? – удивился он, оборачиваясь ко мне. – Э, парень, да ты не вампир, что ли? – Он прищурился, приглядываясь ко мне, и я заметил, что из-под верхней губы у него виднеются совершенно вампирские клыки. – Ловок ты, парень, для простого смертного, не ожидал. Будь осторожен, юноша, чимиски очень опасны даже для нас, а уж для вас.

Сказав это, он исчез, в прямом смысле. Просто растворился в ночи.

***

Сестры не спали. Как можно было спать в такую ночь! На улицах творился сущий кошмар, крики раненный и убиваемых доносились до помещений монастыря даже через его толстые стены. Но и без этого сестрам ордена святого Каберника было не до сна. В их обители, как и в соборе, укрывались обыватели Кралова, сюда же приносили пострадавших рыцарей Иоанна. Так что почти с самого захода солнца сестры врачевали раны, меняли повязки, успокаивали детей, потерявших родителей в огненном кошмаре, творившемся на улицах.

И лишь в одном помещении было тихо и спокойно. Это была небольшая молельня, где сестры отдыхали от забот, предаваясь общению с Господом. Там-то сейчас и стояла на коленях сестра Анна, возносившая молчаливую молитву Господу и о спасении всех, кто находился сейчас за стенами монастыря, и особенно одного рыцаря Замкового братства. И будто бы в ответ на ее молитвы распахнулось окно, разлетевшись дождем цветных осколков, но на подоконнике стоял не Кристоф, а отвратный монстр в одеждах халинца с ятаганом в руке.

Он легко спрыгнул на пол, походя плюнув в сторону символов Веры, двинулся к сестре Анне, в ужасе замершей перед алтарем. За ним в молельню запрыгнул еще один вампир – а в том, что это именно вампиры, сестра Анна не сомневалась, – за ним еще один. Третий оказался последним.

– Это именно она, – прошипел первый, указывая на сестру Анну, – сучка того ублюдка, что убил Азиду.

– Да, – поддержал заскочивший последним, – заберем ее и сделаем гулем. Пусть-ка после этого попляшет!

– Вам ее не получить!

Дверь, ведущая в молельню, хлопнула о стену – и в комнату ворвался сэр Кристоф Ромуальд собственной персоной.

Ноги сами принесли меня к женскому монастырю, а, быть может, сам Господь направил туда мои стопы. И как раз вовремя! Я увидел только спины троих вампиров, скрывшиеся в монастырском саду. Следовать за ними я не стал, а в надежде опередить бросился к входу и, растолкав людей, собравшихся в общем зале, бросился к молельне, ибо только ее окно выходило в сад с той стороны. Не станут же вампиры забираться в пристройку, где, навряд ли, есть хоть кто-нибудь достойный их внимания.

Я ударом ноги открыл дверь и ворвался в молельню. Вовремя! Вампиры как раз двинулись к монашке, замершей перед алтарем. Это была сестра Анна!

Я рванулся к ним, выкрикнув:

– Вам ее не получить!

Первому я опустил на шлем одну из последних склянок со святой водой. Она окатила голову и плечи вампира, взвывшего от боли. Я пронзил его сердце и тут же встал между остальными двумя и сестрой Анной, которая словно превратилась в камень, замерев перед алтарем. Защищаться было глупо, они просто обойдут меня с двух сторон, поэтому я, как и тогда, на улице, атаковал. Использовав силу противника, я свел его клинок по своему, подсек опорную ногу – враг был не слишком умелым бойцом – и ткнул его снизу вверх, так что он сам насадил себя на мой клинок. Третий, увидев, что сталось с тем, кто обходил меня справа, прыгнул, целя ятаганом мне в корпус.

Я вспомнил, что кроме огня, святой воды и серебра вампиры еще бояться любых святых символов Веры. Это было словно наитие. Я схватил с алтаря небольшой крестик, стоящий на нем, и, парировав могучий удар вражьего ятагана, едва не вывернувшего меч из моей руки, прижал крестик ко лбу вампира. Он взвыл куда громче тех, кого я поливал святой водой или жег головнями, по лицу его, исказившемуся в невыносимой муке, словно зазмеились какие-то трещины, он заживо распадался, истлевал, как и положено покойнику. Через несколько мгновений глаза вампира погасли и на пол рухнул уже скелет в плаще из праха.

Я опустился на колени перед сестрой Анной, схватил ее за плечи.

– Анна, – крикнул я ей, тряся за плечи, – Анечка, что с тобой?! – Я и сам не заметил, что позабыл об обращении "сестра" и даже перешел на местное уменьшительно-ласкательное – "Анечка", что в отношении монашки было не то, что бестактностью – просто верхом неприличия. В той же Иберии за подобное можно и в застенок угодить. – Что с тобой, Анечка?! Они ничего не сделали с тобой?!

– Благородный сэр, – услышал я гневный женский голос, – что себе позволяете? Врываться в монастырь в такое время, да еще и приставать к сестре с такими неприличными вещами. И это за то, что мы вылечили вас? Такова-то благодарность рыцарей Замка?!

Я обернулся, на пороге молельни стояла крупная женщина, по всему видно аббатиса, которою я никогда не видел, но понять, кто она не составляло труда. Объяснять ей, что к чему было некогда, да и не пожелает она понимать меня, ведь никаких доказательств моих слов нет. Тела вампиров обратились в прах, который развеял ветер, а сестра Анна все еще пребывала в прострации и ничего сказать в мою защиту не могла.

Ничего не сказав, я вышел, причем не через дверь, где путь мне преграждала аббатиса, а прямо через окно, хрустнув цветными осколками стекла, усыпавшими пол.

– Если он, и вправду, так хорош как ты говоришь, – произнесла Екатерина Мудрая, глядя на свое дитя, – то он может пригодиться клану Бруджа. Нам нужны воины против распоясавшихся чимисков.

– Госпожа, – со всем почтением ответил тот, – этот смертный не только сражается с чимисками на улицах города. По некоторым сведения, именно он спровоцировал этот небывалый рейд чимисков, проникнув в их убежище в заброшенном руднике и убив Азиду.

– Официально чимиски из Вышеграда ничего не подтвердили и не опровергли слухов относительно смерти Азиды, – пожала плечами Екатерина.

– Вы им верите, госпожа? – позволил себе усмехнуться ее потомок.

– Ты сам знаешь, что нет, – понять улыбается ли метресса за своей вечной плотной вуалью, закрывающей нижнюю часть лица, было просто невозможно. – Однако у меня нет причин не верить твоим словам. Ты всегда умел выбирать осведомителей. Я сама займусь этим смертным.

– Но на улицах полно чимисков, – неуверенно произнес молодой вампир.

– Ты считаешь, что я не сумею справиться с распоясавшимися чимисками?

От голоса Екатерины Мудрой молодого вампира бросило в дрожь.

Здесь было тихо, не горел ни один дом, вообще, вся эта часть города казалась заброшенной. Я шагал по тихим улицам, ориентируясь на зарево пожара, но почему-то долго не мог найти туда дороги. Вот что значит бродить по незнакомому городу, да еще ночью. Хотя спустя некоторое время мне стало казаться, что кто-то намеренно водит меня за нос, уводя подальше от места боевых действий.