Текст книги "Маскарад (СИ)"

Автор книги: Борис Сапожников

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 16 страниц)

– Да уж, – покачал головой вампир, – и как ты только сюда добраться сумел? Так плохо владеешь мечом, тебя бы паралитичный малкавианин прикончил без особого труда.

Я не стал объяснять ему, что времена изменились и меч устарел, он просто посмеется мне в лицо. Доказательство обратного у меня прямо перед кадыком. Однако вампир не спешил меня убивать и пить мою кровь, а это наводит на размышления.

– Я могу продержаться без крови какое-то время, – протянул вампир, – но не очень долго. Выведи меня отсюда и я оставлю тебе твою кровь.

– Рад бы помочь, – усмехнулся я, – но я и сам не знаю как отсюда выйти. Я свалился сюда вон оттуда. – Я дернул подбородком, указывая, насколько позволяла сталь у горла, на отверстие в потолке.

– Меня сюда затащили не через потолок, так что должна быть дверь.

– Не представляю где она может быть, – пожал плечами я, понимая, что подписываю себе смертный приговор.

– Ты отважный полуэльф. – Вампир неожиданно убрал меч. – Грех было бы убивать тебя. К слову, мое имя Кристоф, Кристоф Ромуальд из клана Бруджа.

– Юрген Гартхаус, – кивнул я, – императорский исполнитель.

– Билефелецкий выездной палач, хорошая компания для рыцаря Замка.

Я рефлекторно потер горло. Интересно, представляет ли вампир, который сейчас год и знает ли, что рыцарей Замка уже давно нет? Навряд ли, в торпоре никто ничего не осознает и полностью теряет чувство времени, так, по крайней мере, мне одни... знакомые рассказывали.

– Странный ты вампир, – произнес я, – любой другой, выйдя из торпора, прикончил меня без раздумий, а потом занялся розыском гипотетической двери.

– До того, как меня загнали в торпор, – объяснил вампир, – я был вампиром не больше полугода. К слову, а что за год на дворе?

Ну, что я говорил.

Я назвал ему точную дату и добавил:

– Замковое братство было уничтожено адрандским королем Карлом Свирепым, около ста лет назад.

Реакция вампира была вполне сдержанной, он лишь опустил меч с вычурной гардой и как-то тяжко вздохнул.

– Почти полтора века в глухом торпоре, – протянул он, – как же сильно за это время изменился мир. Хотя до него еще надо добраться. Пошли искать дверь, герр Юрген.

– Пошли, шевалье Кристоф, – кивнул я.

Двери, как таковой, не было, лишь проход заложенный черными базальтовыми кирпичами, такими же из каких был "сложен" обновленный Вышеград. Кристоф поднял свой меч и с размаху ударил по стене. Клинок отлетел назад, едва не вырвавшись из рук вампира, как-то недовольно завибрировав.

– Магия, – пробурчал Кристоф, – очень сильная магия.

Они шли по замку вампиров со стойким желанием отомстить за Нольта. Братство Маркуса было основано Боргоффом не так давно и он еще не привык терять в битвах друзей, так что потеря одного из братьев, бывшего с ним с самого начала. Теперь он будет мстить и никому не избежать его гнева, равно как и гнева Кайла с Лейлой. По крайней мере, так думал сам Боргофф.

Более расчетливый Кайл понимал, что с противником, атакующим через тени им не сладить также легко, как с толпой тупых гулей или зомби. Поспевая за разогнавшимся Боргоффом, он обдумывал стратегию борьбы с таким врагом и пока мало что приходило ему на ум.

Лейла же не думала практически ни о чем. Месть за Нольта мало занимала ее, она недавно присоединилась к братству и мало знала здоровяка и не могла при всем желании найти в сердце хотя бы каплю сострадания для него. Лейла полностью сосредоточилась на ходьбе, почти беге, за Боргоффом, которого подгоняла кипевшая в жилах ярость.

Следующий зал, в который они вошли, больше напоминал лабиринт из-за разбитого витража, заменявшего некогда крышу. От него остались лишь железные "ребра" остова, к которым крепились стекла витража, и сейчас свет предвечернего солнца избороздил пол зала длинными полосами теней от них.

Короткий вскрик знакомого охотникам голоса послужил для них сигналом. Все трое вскинули оружие. Щелкнул затвор пистоля, натужно зазвенела тетива арбалета, клацнули друг о друга рукоятки кинжалов.

– Проклятье, – прогнусавил голос.

– Держитесь подальше от теней, – прошептал Кайл, – не давайте своим пересекаться с тенями от металлических основ наверху.

– Рассыпаемся, – бросил Боргофф, – пусть подумает, тварь. Погоняется за одним из нас, тогда остальные ее прикончат.

Наставления были излишни. Охотники одновременно прыгнули в разные стороны, перекатываясь по полу. А уже через несколько секунд все трое замерли посреди неравных многоугольников света на полу. Тварь над их головами извергла поток ругательств.

– Она наверху, – прошептал Кайл. – Надо спровоцировать ее, пусть обнаружит себя.

Боргофф кивнул Лейле, та навскидку выстрелила на звук гнусавого голоса. Пуля с визгом ушла в небо, одновременно все трое снова перекатились. При этом тень головы Кайла краем пересеклась с тенью железной рамы. Тварь наверху, несколько испуганная выстрелом, заметила это и кинулась туда, не подумав о последствиях. Она вскинула свой нож с зазубренным клинком над тенью Кайла, но тут до слуха ее донесся визг стрел. Тварь подняла взгляд и увидела целый рой стрел, выпущенных Боргоффом за считанные секунды. Она рванулась обратно, скользнула обратно наверх по тени, но было поздно. Кайл метнул в нее один из кинжалов, пригвоздивших тварь где-то на полпути. Она повисла на своем угольно-черном плаще, представлявшем из себя, на самом деле, один из древнейших артефактов, Плащ Теней, считавшийся потерянным долгие и долгие годы.

Она была прекрасна и манила всем своим существом, однако вампирская часть существа Ди буквально взвыла, почуяв в существе, принявшем облик его матери, суккуб. Демона Долины мук, завлекающего своей бааловой красотой самых стойких мужчин и женщин и выпивающего из него жизнь и душу.

– Неплохая ловушка, – произнес Ди, кладя ладонь на длинную рукоять меча за спиной, – но слишком простая.

– Не такая и простая, – усмехнулся за его спиной Эльген, вырвавший его только что из плена чар суккуб. – Тем более, что ты в нее с блеском угодил.

Ди не стал спорить с вампиром из Анклава, не до того. С характерным шипением длинный меч вышел из ножен. Шпага Эльгена была куда короче, но не менее смертоносным. Суккуб поняла, что ее чар не хватает и на одного вампира той силы, какой обладал Эльген, а уж о Ди, чьей матерью она обернулась, она и думать не хотела. Когда вампир и данпил молниеносно сорвались с места, она выпустила клыки, несколько превосходящие длиной вампирьи, ухоженные ногти стали длинными крючковатыми когтями. Суккуб и не думала отступать, она ринулась навстречу врагам, ибо существа, подобные ей, страха не знали в принципе. Отросшие за спиной суккуб кожистые крылья придали ей ускорение, одновременно широким взмахом их она пыталась зацепить вампира с данпилом, сбить их с ног.

И Ди, и Эльген отлично умели работать в паре, поэтому суккуб была обречена. Длинный изогнутый меч данпила лязгнул о когти демоницы, заставив ту вскрикнуть от боли, шпага Эльгена легко распорола черную кожу крыла, перерубив тонкие кости. Суккуб, однако, продолжала атаковать, не смотря на боль и кровь, сочащуюся из-под когтей. Новая сшибка была более удачной для нее. Веер кровавый брызг ожег глаза данпила – суккуб, как и все демоны, умела поджигать свою кровь по желанию. Эльген сорвал плащ, швырнув его в лицо противнице, и тут же сделал выпад, распарывая ткань и плоть демоницы. Клинок прошел прямо под идеальной формы обнаженной грудью суккуб. В следующий миг атаковал Ди, хотя его зрение восстановилось еще не до конца. Широкий вертикальный удар с оттяжкой распластал суккуб надвое – клинок прошелся от левой ключицы до правого бедра. Затрещав, лопнул кожаный корсет, сменивший белое платье, когда суккуб приняла свой обычный облик, демоница осталась совершенно обнаженной, но это ни в коей мере не взволновало сердца и иные органы ее врагов. Оба давно не испытывали чувственных удовольствий. Два клинка пронзили ее одновременно, пронзив ей грудь с обеих сторон и выйдя из спины. Суккуб не успела даже произнести предсмертного проклятья, которое обрушилось бы на головы ее убийц.

Когда тело демоницы опустилось на пол замка, вампир и данпил отступили на шаг и Эльген произнес:

– Хозяин Вышеграда подкидывает нам всем испытания. Мы прошли свое, теперь надо направляться в его покои, они отсюда недалеко.

– А каким было твое испытание? – недоверчиво спросил его Ди.

Тот в ответ лишь усмехнулся.

Кружат в небе гарпии с мерзкими криками, кровь стекает по ладоням из вскрытой шеи, а вместо Эшли к нему шагает медленно и размерено граф в алых доспехах, ведя под уздцы своего кошмара.

– Законы Анклава весьма обтекаемы, юноша...

На удары вампирского меч заложенная черным базальтом дверь реагировала равнодушным визгом, на ней не оставалось даже малейших зарубок. Это начинало выводить нас обоих из себя. Кристоф бил все чаще и чаще, лицо его кривилось все сильнее и сильнее. Я отступил на несколько шагов от него, поудобнее перехватывая меч и кинжал. Я понимал, что он вот-вот выйдет из себя и тогда мне не поздоровиться. Жажда крови и Зверь возьмут верх над всем человеческим в нем. К счастью, этого не случилось.

Когда после очередного удара Кристоф отступил от казавшейся несокрушимой стены, прямо напротив него, в том самом проеме, заложенном базальтом, возникла подозрительно знакомая фигура человека с длинными серебристыми волосами, однако исходящее от нее сияние не давало разглядеть ее как следует и я никак не мог понять кто это.

Сделав короткий жест, фигура велела Кристофу отойти подальше от заложенной двери, а затем взмахнула бесплотными руками – и базальтовые блоки исчезли, а следом за ним и сияющая фигура. Мы поспешили пройти в образовавшийся проход, и не зря, потому что он закрылся буквально за нашими спинами.

– Кто бы это мог быть? – поинтересовался Кристоф.

– Он смутно знаком мне, – произнес я, – но точно не помню откуда. Такое впечатления, что я видел его где-то, но вот где и когда? – Я лишь пожал плечами.

В огромный тронный зал Вышеграда мы вошли практически одновременно, хотя и несколько изменившимся составом. Охотников было трое и судя по выражениям их лиц, я понял, что здоровяка Нольта больше нет в живых. А вот Ди сопровождал полномочный представитель Алого анклава, Эльген. Правда на это мало кто обратил внимание, равно как и на Кристофа. Всех нас более занимал трон с высокой спинкой, стоявший у северной стены зала и человек развалившийся в нем, закинув ногу на ногу, но тем не менее внимательно глядевший на нас.

Я не был лично знаком с Рихтером Бельмондом, но сразу понял, что это именно. А кто же еще это мог быть? Он был человеком жилистым, по которому видно, что у него нет ни грамма лишнего веса, что давало его немалое преимущество в бою, ибо он предпочитал, как рассказал мне Боргофф, боевой кнут или цепь, превращая его в смертоносное оружие. Одет он был довольно странно – в длинный синий сюртук полувоенного образца, светлые штаны и невысокие сапоги с отвернутыми голенищами, сильно болтавшимися когда он болтал туда сюда ногой. Правая рука в кожаной перчатке подпирала подбородок, указательным пальцем ее он тои дело теребил локон длинных каштановых волос, левая же – покоилась на резном подлокотнике трона, неосознанно поглаживая ее.

– Неплохо, очень неплохо, – произнес Рихтер, отпуская многострадальный локон, – вас даже больше стало. Приветствую тебя, сэр Кристоф Ромуальд из Замкового братства.

Все обернулись, ища глазами того кого приветствовал Рихтер. Все сильно удивились, увидев рядом со мной вампира в рваной котте с едва видимым крестом замковиков.

– Что это значит, Юрген? – спросил Ди.

Еще больше удивились охотники, узнавшие в таинственном императорском исполнителе своего попутчика Юргена Гартхауса. Однако от вопросов они до поры воздержались, понимая, что сейчас на них нет времени.

– Позже, Ди, – покачал головой я. – Я и сам-то мало что понимаю во всей этой истории.

– Вы ведь пришли по мою душу, – усмехнулся Рихтер, покачивая ногой, – а теперь стоите тут и препираетесь.

– Рихтер, что с тобой стряслось?! – воскликнул Боргофф. – Почему ты сидишь тут на этом проклятом троне и разговариваешь так, будто ты вампир, которому лет двести, как минимум?!

– Кретин! – рассмеялся человек на троне (человек ли?), который явно не был Рихтером Бельмондом или был не совсем им. – Ты еще не понял, что это не твой смертный приятель-охотник!

– И кто же ты? – невозмутимо поинтересовался Ди.

– Мое имя Вольф, – ответил сидящий на троне человек (да, определенно, это был человек, хоть и не совсем). – Я епископ Шабаша и я здесь для того, чтобы несколько запутать вас, господа. – Он рассмеялся.

– Ты неплохо справился со своей задачей, – произнес Эльген, – в Анклаве уже ходят самые разные слухи о восстановлении Вышеграда. Но ведь не ты его восстановил, а значит, и Вукодлак вышел из торпора. И главное, его здесь нет, я не чувствую его присутствия в этом замке. Но самое важное то, что благодаря тебе стало известно о том, что в этом деле замешан Шабаш. Это развяжет нам руки. Мы ударим по вам совместно с вампирами Маскарада. – Он эффектно щелкнул пальцами.

Однако епископ Шабаша Вольф продолжал смеяться столь же беззаботно, словно и не слышал слов Эльгена.

– Ты так уверен, что выйдешь из этого замка, анклавец. Как же ты жалок в своем заблуждении. – Он поднялся с трона и потряс руками. – У меня в руках все нити заклятья, держащего этот замок единым целым. Я могу разрушить его когда пожелаю.

– Но ведь и сам погибнешь! – воскликнул Боргофф.

– Я – погибну! – еще громче рассмеялся Вольф. – Да ты еще глупее, чем я о тебе думал. Я всего лишь подчинил себе этого столь же глупого охотника и взял контроль над его телом, сломив его волю. Я далеко отсюда и падение Вышеграда мне ничем не грозит. Прощайте!

Но не успел он договорить, как в зале вновь появился знакомый сияющий призрак. Он метнулся к Вольфу, так и не успевшему оборвать баалова хохота, и словно прошел сквозь него и исчез. Тот мгновенно оборвал смех и в недоумении замер, оглядываясь по сторонам. Он явно не понимал где и как оказался, а значит, Рихтер Бельмонд вновь обрел контроль над своим телом и навряд ли помнил, что же с ним приключилось за то время пока он им не владел.

– Не знаю, как долго продержится этот замок без Вольфа, – произнес Ди, – но, думаю, нам надо поскорее убраться отсюда.

Кайл с Боргоффом подхватили под мышки мало чего соображающего Рихтера и все мы поспешили последовать совету данпила.

Когда мы вышли из ворот Вышеграда на небольшую площадь перед ним, где все еще находились баалоборцы во главе с братом Гракхом, черная громада замка за нашими спинами начала медленно оседать с грохотом и треском. На инквизиторов это произвело мало впечатления, они тут же накинулись на нас, не успела еще черная пыль осесть на землю там, где только что стоял Вышеград. Лишь Ди с Кристофом удалось избежать их внимания благодаря усилиям Эльгена, прикрывшегося полномочиями представителя Анклава. Спорить с ним никто не стал, нас же увели в одно из неприметных зданий, где стали допрашивать по одному в отдельных комнатах. Чего они хотели добиться от нас, не представляю, однако допрашивали хорошо, с пристрастием, правда не били, не пытали и признаний против себя давать не принуждали.

Глава 3.

Эльген, Ди и Кристоф сидели в номере одной из гостиниц, не самой дорогой, но и не дешевой. Солнце зашло и вампиры и данпил, в полной мере подверженный вредоносному действию дневного светила, чувствовали себя гораздо комфортнее, не смотря на то, что двое провели на ногах сутки, а третий проспал последние полторы с лишним сотни лет. Именно о событиях этих лет и шел у них разговор.

– Падение Вышеграда спровоцировало людей, – говорил Эльген. – Непосредственно перед ним, как ты еще должен помнить, в Кралов прибыли инквизиторы, они, по идее, должны были расследовать бесчинства, устроенные тзимицу, однако бой за крепость демонов, в котором погибли многие из них, стал началом первой из Алых войн. Баалоборцы атаковали домены Маскарада, выжигали капеллы тремере, повсеместно началась охота на гангрелов, их убивали как диких зверей, хоть это и стоило людям многих и многих жертв. В настоящую войну это переросло после того, как за Маскарад вступился Алый анклав. Войны продлились несколько десятков лет, закончившись лет сто пятьдесят назад, прерываясь недолгими перемириями, которые нарушались направо и налево. Исход решили мистики, вставшие на сторону людей, но не только они.

– Во времена Алых войн, – переведя дыхание, продолжил вампир, – ближе, естественно, к их концу, грянул Великий мятеж отступников. Многие юные вампиры, привыкшие убивать и недовольные ограничениями на убийство людей, наложенными Внутренним кругом и Бдящими из-за желания руководства Маскарада прекратить, наконец, войны. А для этого пришлось, естественно, бороться с бесконтрольными убийствами. И войну с людьми сменила война внутри нашего сообщества, настоящая гражданская война. Анклав устранился от событий, запершись внутри границ и принимая всех вне зависимости от принадлежности к Маскараду или Шабашу, так назвали отступники свою организацию – если это можно так назвать. Можно сказать, война продолжается до сих пор, хоть и идет она не совсем по правилам. Она больше напоминает войну партизан в тылу общего противника, готового прикончить и тех и других. Они творят друг другу мелкие пакости, приканчивают десяток другой вампиров, громят города, и Шабаш отличается при этом отличается особенной жестокостью по отношению, как к вампирам Маскарада, так и к людям.

– Кланы разделились? – спросил Кристоф. – Или некоторые встали на сторону Шабаша полностью?

– Ты проницателен, Кристоф, – усмехнулся Эльген. – Произошло и то, и другое. На сторону Шабаша перешли кланы Ласомбра и Тзимицу почти полностью и практически вся молодежь гангрелов, тореадоров и твоего клана, Кристоф, вентру в куда меньшей степени. Про тремер ничего сказать не могу, потому что побег их юных представителей очень напоминает спланированную акцию, слишком уж сильна у них организация, тем более, что никто из регентов не ушел в Шабаш, а вот гангрелы или тореадоры высокого ранга бежали к отступникам. О малкавианах молчу, о них, вообще, мало кто чего знает. Независимые, вроде ассамитов или каппадоцо, так независимыми и остались, а ваали не принял даже Шабаш. Там заправляют ласомбра, а они не потерпят никакого соседства с поклоняющимися Баалу.

– Много, – протянул Кристоф, – очень много изменилось с тех пор, как я попал в торпор. А что с Вукодлаком, где он?

– Одно я знаю, – бросил Ди, – его здесь нет, я бы почувствовал его.

– Но где он тогда? – задал почти риторический вопрос Кристоф и уже гораздо тише, для себя, добавил: – И где Анечка?

Ни вампир, ни данпил не стал спрашивать, кто такая эта Анечка, личную жизнь уважали все.

– Остается только одна зацепка, – вместо этого сказал Эльген, – черная карета с вампиром на козлах. Она заезжала сюда незадолго до того, как восстановился Вышеград. Но вот куда она направилась, я не знаю, однако не думаю, что она уехала далеко. Вот только один вопрос: мы станем преследовать ее вместе?

– Я работаю один, – бросил Ди, – и в мое задание входило лишь расследование дела с восстановлением Вышеграда, а за идею я не работаю.

– Я поеду, – кивнул Кристоф, – за Вукодлаком должок передо мной.

– Ди, – обратился к данпилу Эльген, – может быть, изменишь решение? Я, как представитель Анклава, располагаю кое-какими средствами и могу оплатить твои услуги. Сколько ты берешь?

– Сто пятьдесят тысяч золотом, – равнодушно ответил Ди, – желательно, в билефелецких марках или халинских цехинах. Ни одну из здешних валют не принимаю.

– Неплохо, – усмехнулся Эльген, – но с учетом платежного поручительства, выданного мне клириками, вполне хватает.

– Половину вперед, – добавил Ди.

– Вполне разумно, – кивнул Эльген, доставая то самое поручительство, что передал ему брат-кастелян, состоявший при баалоборцах, за участие вампира в рейде на Вышеград. – Остальное – завтра, когда откроются банки и я смогу получить у них деньги по поручительству из Анклава.

Ди ничего не сказал, однако бумагу взял, что означало, что он согласен и для него лично было равноценно подписанию контракта.

Отпустили нас на следующее же утро, вручив внушительного вида платежное поручение без указания банка, зато снабженное Большой Церковной печатью, что давало гарантию того, что оно будет оплачено в любом из банков вне зависимости от страны. Разве что где-нибудь в халифате его не примут по понятным причинам.

– Можем гордиться, – усмехнулся я, – выбрались живыми из застенок инквизиции.

– Не до гордости сейчас, – буркнул Боргофф, – Вышеград оказался обманкой и никакой Анны там нет, а черная карета уехала уже далеко.

– Тогда у нас прямой резон поспешить, – заметил я. – Надеюсь, я еще не лишний в вашей компании?

– Скорее всего, уже нет, – отрезал Боргофф, – по крайней мере, пока не расскажешь кто ты такой на самом деле.

– Ты и так все знаешь, – пожал плечами я.

На лицах всех троих охотников я прочел самое искреннее недоверие к моей персоне. В общем-то, вполне оправданное.

– Как хотите. – Я понял, что мне нет больше места среди этих охотников. – Но за каретой я все равно поеду. Я должен узнать, что к чему в этой истории, а до дочери штирийского графа мне дела нет. Так что я вам не конкурент.

Не думаю, что эти слова много что значили для них, однако они были не столь уж безразличны мне после событий в Вышеграде, может быть, я становлюсь сентиментальным на старости лет.

Переодевшись у того же Яромира и забрав палаш, с которым я чувствовал себя гораздо лучше, я направился на постоялый двор, где собирался купить коня для дальнейшего преследования черной кареты. Однако до двора я не дошел, на полпути меня перехватили вампиры и данпил, как обычно одетые в черные плащи, почти полностью закрывающие их от света солнца, правда капюшонов ни один не носил. Ди и Эльген ограничивались шляпой с узкими полями и высоким воротником каждый, а Кристоф и вовсе ничего на голове не носил, гордо демонстрируя всем и каждому свою каштановую шевелюру, затянутую в тугой хвост.

– Чем могу быть полезен? – поинтересовался я, когда мы все вместе отошли в тень.

– Ты ведь отправляешь за черной каретой, – не спросил, а заявил мне в лоб Эльген, – и знаешь, куда направляется.

Я лишь пожал плечами, подчеркивая тем самым, что не понимаю, что им нужно от меня.

– Скажи нам, – бросил Кристоф. – Мне... нам очень нужно это знать.

– Да с чего вы взяли, что я знаю что-то про эту карету? – возмутился я, даже не очень наиграно. – Я сюда приехал, чтобы порыться в руинах Вышеграда, а теперь, когда от него вообще почти ничего не осталось, мне здесь делать нечего. Я возвращаюсь в Хофф, – не моргнув и глазом, соврал я.

– Ерунда, – отмахнулся Эльген, – не смейся над нами, Юрген. Я знаю, что ты преследовал эту карету от самой Дарловы, где угодил в ловушку, подстроенную, если тебе интересно, Шабашем. Вот только не знаю, для чего они устроили ее. Ты расспрашивал о карете на всех постоялых дворах, где останавливался, менял там лошадей, тратя приличные суммы казенных денег, и мчался дальше, стараясь догнать ее. Держу пари, ты и в Вышеград залез, чтобы побольше разузнать о ней.

Поймал. Классически. И откуда только он все это знает? Так что отпираться теперь бессмысленно, но всю правду говорить не стану, хотя...

– Ты мне не поверишь, Эльген, – усмехнулся я, – но в этом деле, с моей стороны, по крайней мере, никакой мистики нет. Меня послали разобраться в истории с покупкой недвижимости в Хоффе неким графом Тибальтом Горном, дальним потомком Рихарда Гогенштауффена. Оформлением всех необходимых бумаг занимается адвокат по имени Дитер Фогель, я пристроился следить за ним от самого Терница до Дарловы, где он сел в ту самую черную карету.

– Тибальт Горн, – протянул Эльген, – хорошее имя. У него поместье на северо-западе, на бывших эльфийских землях. Хочешь узнать тайну вашего двора? Думаю, хочешь. Слушай же. Тибальт Горн – это родной брат Рихарда Гогенштауффена, Манфред. Он здешний кардинал Шабаша, отвечает за всю Богемию в целом примерно со времен разгрома Рихарда.

– Честно скажу, – признался я, – мне от этой информации не горячо, не холодно. На престол этот вампир претендовать не станет, однако и на твои слова я сослаться не могу, сам понимаешь, так что продолжу преследовать черную карету.

– Мы составим тебе компанию, если не возражаешь. Можем помочь с лошадьми. У меня есть несколько ни к кому не привязанных кошмаров.

– Это, конечно, очень хорошая новость, но как она поможет мне. Я – не вампир, кошмар мне не подчинится, да он просто разорвет меня на части.

– При желании и некотором умении можно привязать кошмара и к тебе. Хотя определенный риск есть.

– Что же, я готов рискнуть. Никогда не ездил на кошмаре.

– Если повезет, – заметил Ди, молчавший до того, – обзаведешься одним из лучших коней, о каком многие короли и императоры и мечтать не могли. – Сам он сколько я его знаю ездил только на кошмарах, хотя где он их доставал оставалось для меня загадкой.

Ровно в полночь мы собрались в полумиле от Кралова, в наиболее тихом и безлюдном месте в окрестностях богемской столицы, так было нужно для ритуала, как объяснил мне Эльген. Мы просидели в тени раскидистого дуба с самого заката, именно тогда закрывались ворота города, после захода солнца войти и выйти из Кралова можно было лишь по специальному разрешению, если ты, конечно, не княжеский курьер или, в крайнем случае, благородный рыцарь. Хотя в последнее время таковых становилось все меньше и меньше.

Каким именно образом Эльген определил, что наступила полночь, не представляю. Это свойство, присущее лишь вампирам. Он один плавным движением поднялся с земли и оглушительно свистнул, так что у меня даже зубы онемели. На свист примчались три великолепных вороных жеребца с пламенными гривами и копытами, глаза их ярко светились в темноте.

– Начнем с тебя, Юрген, – бросил Эльген, – с тобой будет сложнее. Подойди к кошмару, одному из двух, тех что стоят дальше от меня.

Я кивнул и несколько опасливо (оно и понятно!) подошел к вампирскому коню. Оба захрапели, однако не отступили, подобно обычным лошадям, а наоборот, уставились на меня весьма нехорошими взглядами, плотоядные они были очень. Но тут моей спиной вырос Эльген.

– Поймай глазами взгляд одного из них, – прозвучал в моей голове его голос, – и удерживай его. Я помогу тебе, чем сумею, однако все зависит от тебя. Это сражение воль. Твоей и его.

Я последовал его совету, перехватив плотоядный взгляд кошмара. Это было прямо как смотреть на горящую свечу, но через мгновение я буквально утонул в его глазах. Я словно погрузился в алый водоворот, который метал и швырял меня туда сюда, стараясь разорвать на куски. Когда же эта экзекуция завершилась, я без сил рухнул на колени в полной уверенности, что провалил испытание и вот-вот по моей спине пройдутся копыта кошмара. Однако же когда сумел-таки поднять глаза на Эльгена, в его взгляде светилось искреннее уважение.

– Впервые в истории, – произнес он, – ни единому не вампиру, не удавалось привязаться к кошмару полностью. Раньше связь была слабой и чтобы разорвать ее хватало лишь нескольких дней друг без друга.

Я поднялся наконец с земли и огляделся. Один из кошмаров все еще плотоядно косился на меня, но буквально через секунду его с характерной для этих коней злобой отогнал от меня тот, с которым мы обменивались взглядами. Набравшись храбрости, я положил ему ладонь на холку, он доверчиво потерся большой головой мне о плечо, заставив меня вздрогнуть. Я отвел своего (Господь всемогущий, у меня свой кошмар!) кошмара, чтобы дать Кристофу привязать своего коня.

Он управился с кошмаром куда быстрее меня, судя по тому, что на востоке уже занималась заря, я провозился с огненногривым жеребцом не меньше трех часов, а Кристоф своего привязал за пять минут, не больше. Мы вскочили на спины кошмаров, Ди подозвал своего коня пока я занимался своим, и помчались к дороге на запад.

– Послушай, Эльген! – крикнул Кристоф. – Если эта карета ехала из Штирии, то зачем было заезжать в Кралов? Ведь поместье этого Тибальта Горна на северо-западе, туда есть дорога куда короче.

– Я и сам над этим думал, – бросил в ответ Эльген, – их явно что-то интересовало именно в Вышеграде.

– Тут может быть только один ответ! – встрял я. – Вукодлак. Карета забрала его и рванула в поместье Тибальта Горна, или как его там, а вся история с восстановлением проклятого замка – фикция для отвода глаз и для того, чтобы потянуть время. И все мы на нее с блеском купились.

– Это значит, что Вукодлак либо уже проснулся, – резюмировал Эльген, – либо, скорее всего, очень скоро выйдет из торпора. Нам надо спешить.

– А стоит ли? – неожиданно спросил Ди. – Старый клан Тзимицу и Тал'махе'Ра разделаются с ним, рано или поздно.

– Вот именно, что поздно, – усмехнулся Эльген. – Моя, а значит, теперь и твоя работа состоит в том, чтобы не допустить пробуждения Вукодлака, либо расправиться с ним до того, как он сотворит нечто непоправимое. Ты думаешь, что Истинная Черная Рука успеет прикончить его до этого. Я конечно не буду против, если они опередят нас, но и сидеть сложа руки не намерен.

Мы мчались быстрее ветра, свистевшего в наших ушах, солнце вставало и садилось несколько раз, а мы гнали и гнали кошмаров, обогнав в первый же день экипаж Братства Маркуса, как стоячий, лишь цветистые ругательства Кайла, сидевшего на козлах, полетели нам вслед. Никто из нас не хотел уступать остальным, поэтому и спустя четверо суток мы точно также подгоняли кошмаров, которые похоже не знали, что такое усталость, в отличии от нас. Не знаю, как вампиры или данпил, но я, не смотря на свое полуэльфийское происхождение, начал выдыхаться, однако гордость не позволяла мне попросить их об остановке. Спасло то, что кошмары оказались не такими двужильными, как мне представлялось по весьма скромным представлениям об этих огненногривых конях. Они начали спотыкаться и даже их пламенные гривы несколько приугасли. Заметив это, Эльген сделал нам знак и сам первым натянул поводья.

Я с непередаваемым удовольствием спрыгнул с седла, ноги задеревенели, зад горел, словно я уже сидел на сковороде в Долине мук. Вампиры же с данпилом выглядели до отвратительного нормально, как будто и не провели в седле почти пять дней. Садилось солнце, а значит наступала время вампиров, они отправились на охоту в ближайшую деревню, оставив усталых кошмаров нам с Ди. Данпил, видя мое поистине плачевное состояние, сказал, что я могу спать, а он покараулит. Возражать ему я не стал – слишком сильно слипались глаза.