Текст книги "Осень в Пекине (др.перевод)"

Автор книги: Борис Виан

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 17 страниц)

В

Вы придаете слишком большое значение отрицательным сторонам смешанных браков.

(Луи Руссель. Книга воспоминаний. Изд. Сток, 1908, с.60)

1

Анжель ждал Анна и Бирюзу. Сидя на стертой каменной балюстраде, он наблюдал за тем, как в сквере проходила ежегодная стрижка голубей. Это было очаровательное зрелище. Люди в белых халатах и в красных сафьяновых передниках, на которых был выдавлен герб города, орудовали машинками для стрижки перьев (это была специальная модель) и составом для обезжиривания оперения водоплавающих голубей, которых в этом районе относительно общего числа было довольно много.

Анжель ждал того момента, когда пушок, растущий у самого тельца, начинал разлетаться в разные стороны и тут же всасывался цилиндрическими хромированными пылесосами, которые подручные возили за собой на тележках с резиновыми колесиками. Пушок этот шел прямиком в перину Председателя Совета Советчиков. Он чем-то напоминал морскую пену в ветреный день, когда та скапливается на песке большими дрожащими кучами, а если наступить ногой, то проскальзывает между пальцами; она такая нежная на ощупь, а по мере высыхания, поверхность ее затвердевает и становится бархатистой. Анн и Бирюза все не шли и не шли.

Наверняка Анн опять что-нибудь выкинул. Он всю жизнь будет опаздывать и никогда не отдаст машину на технический осмотр. Бирюза, скорее всего, просто сидит и ждет, когда он за ней заедет. Анжель знал Анна уже пять лет, а с Бирюзой познакомился недавно. С Анном он кончал один институт, но он, Анжель, учился хуже, поскольку был лентяем. Анн занимал должность начальника отделения в Компании изготовителей щебенки для тяжелых железных дорог. Анжель, со своей стороны, довольствовался менее прибыльным местом в токарной мастерской, где делали стеклянные трубки для ламповых стекол. Он был техническим директором предприятия, в то время как Анн работал в коммерческом отделе Компании.

Солнце металось по небу и никак не могло прийти к какому-то решению: дело в том, что Запад и Восток играли в уголки со своими двумя товарищами и в шутку решили поменяться местами, а солнце издалека никак не могло понять кто – где. Люди, конечно, от этого только выиграли. Но зубчатые колесики солнечных часов начали вращаться в обратную сторону, ломаясь один за другим со страшным треском и ужасающими стонами, однако радость, вызванная солнечным сиянием, смягчала тяжелое впечатление от этих звуков. Анжель посмотрел на часы. Анн и Бирюза опаздывали на целых полкруга. С этим уже нельзя было не считаться.

Он встал и пересел в другое место. Отсюда можно было наблюдать за одной из девушек, удерживавших голубей во время стрижки. На ней была очень коротенькая юбка, и взгляд Анжеля пополз вверх по ее гладким золотистым коленкам, проскользнул между изящными длинными ляжками; там было жарко; но он прокрался еще чуть дальше, не обращая внимания на попытки Анжеля отвести его, и нашел себе интереснейшее занятие. Анжелю стало неловко, и он с сожалением закрыл глаза. Маленький трупик взгляда застыл на месте, и девушка стряхнула его, так ничего и не заметив, когда несколько минут спустя встала и разгладила на себе юбку.

Лишенные оперения голуби делали отчаянные попытки взлететь, но очень быстро выбивались из сил и тут же падали на землю. После чего они почти не могли сдвинуться с места и не сопротивлялись, когда им прикрепляли крылья из желтого, красного, зеленого и синего шелка, любезно предоставленные городскими властями. Голубям показывали, как ими пользоваться, после чего они возвращались к себе в гнезда, переполненные сознанием собственной значимости, а их и без того величавая походка становилась и вовсе сакраментальной. Анжелю это зрелище поднадоело, и он подумал, что, быть может, Анн не придет вовсе и что он, наверное, повез Бирюзу куда-нибудь совсем в другое место. Анжель снова встал и пошел по аллее парка.

Он шел мимо детишек, которые играли кто во что: одни молотком забивали до смерти муравьев, другие играли в классики, третьи спаривали лесных клопов – в общем, развлекались соответственно своему возрасту. Женщины были заняты тем, что сшивали клеенчатые мешки, которые обычно вешают на шею малышам, чтобы те ели из них кашу, или же просто следили за своим потомством. Некоторые вязали, другие только делали вид, чтобы солиднее выглядеть. Обман тем не менее очень быстро становился явным, поскольку у них не было пряжи.

Анжель толкнул калитку в проволочной ограде и оказался на тротуаре; калитка тихо щелкнула за ним. Мимо шли люди, ехали машины, но Анна так нигде и не было видно. Несколько минут Анжель простоял без движения. Он не знал, как ему быть. А какого цвета глаза у Бирюзы? Он задался этим вопросом как раз в тот момент, когда переходил улицу. И застыл на середине мостовой. Водитель одной из машин был вынужден сделать акробатический разворот и поставить машину на попа: уж очень резко он затормозил, когда увидел Анжеля. Машина Анна ехала сзади. Он остановился у тротуара и забрал Анжеля.

Бирюза сидела впереди, рядом с Анном. Анжель оказался в одиночестве на заднем сиденье, заваленном веревочными рессорами и подстилками из растительного пуха. Он наклонился вперед и протянул им руку. Поздоровавшись, Анн извинился за опоздание. Машина тронулась. Анну пришлось резко повернуть в сторону, чтобы объехать останки перевернувшегося такси.

Они ехали по улице до тех пор, пока она не превратилась в обсаженный деревьями бульвар. Они свернули налево и поехали мимо памятника. Машин стало меньше, и Анн прибавил газу. Солнце наконец определило, где запад, и на всех парах рвануло вперед, пытаясь за счет увеличения скорости наверстать упущенное расстояние. Анн легко и уверенно вел машину и даже развлекался тем, что касался ушек гуляющих по тротуару детей автоматическим флажком; для этого ему приходилось прижиматься к самому краю проезжей части, рискуя при этом ободрать краску на шинах, тем не менее в результате на колесе не оказалось ни единой царапины. К несчастью, мимо шла девочка лет девяти-десяти с ужасно оттопыренными ушами. Флажок попал ей прямо в мочку и тут же сломался. Из оборванного провода закапало электричество, и стрелка амперметра угрожающе накренилась в сторону снижения. Бирюза постучала по стеклу, но безрезультатно. Температура зажигания упала, и мотор сбавил обороты. Спустя несколько чего-то там Анн остановил машину.

– В чем дело? – спросил Анжель.

Он никак не мог понять, что случилось, и только в эту минуту понял, что уже очень долго смотрит на волосы Бирюзы.

– Что за черт! – проворчал Анн. – Мерзавка!

– Флажок сломался, – объяснила Бирюза, повернувшись к Анжелю.

Анн вышел из машины, чтобы как-то исправить положение, и засуетился вокруг хрупкого механизма. Он пытался наложить шов с катгутом на травмированный участок.

Бирюза теперь повернулась лицом к Анжелю и стояла на коленях на переднем сиденье.

– А вы нас долго ждали? – спросила она.

– Неважно… – пробормотал Анжель.

Ему было тяжело смотреть ей в лицо. Она так сияла. Однако надо было все-таки выяснить… какого цвета у нее глаза.

– Как же, как же, – сказала она. – Но это все из-за Анна. Вечно он опаздывает, дурачок. Я-то была готова вовремя. И вот, полюбуйтесь: стоило отъехать, как опять начались приключения.

– Пошутить, это он любит… И тут он прав.

– Да, – согласилась Бирюза. – Он веселый.

Анн тем временем ругался как извозчик и подскакивал вверх каждый раз, когда капля электричества падала ему на руку.

– А куда мы едем?

– Он хочет на танцы, – объяснила Бирюза. – А я бы предпочла в кино.

– В кино не видно, куда руку кладешь, – сказал Анжель.

– Зачем вы так говорите? – спросила Бирюза.

– Извините.

Бирюза немного покраснела, и Анжель пожалел о своем коварстве.

– Он хороший парень, – сказал он. – Мой лучший друг.

– Вы давно его знаете? – спросила Бирюза.

– Пять лет.

– А вы совсем не похожи.

– Да, но мы с ним прекрасно ладим, – успокоил ее Анжель.

– Скажите, а он… – Она замолчала и покраснела снова.

– Спрашивайте, не стесняйтесь! Или об этом и спросить нельзя?

– Да нет, можно. Только глупо, – сказала Бирюза. – И потом, это меня не касается.

– Ах, вот вы о чем… – сказал Анжель. – Да, действительно. Он всегда пользовался успехом у женщин.

– Он такой красивый… – прошептала Бирюза.

Она замолчала и опять села на переднее сиденье, повернувшись к Анжелю спиной, поскольку Анн уже обходил машину с противоположной стороны, чтобы занять место за рулем. Передняя дверца открылась.

– Надеюсь, что некоторое время продержится, – сказал он. – Сейчас не очень течет, но давление очень высокое. Я только недавно перезарядил аккумуляторы.

– Это неудачно, – сказал Анжель.

– Ну почему нам попалась именно эта дура с оттопыренными ушами?! – возмущался Анн.

– Нечего было дурака валять, – сказал Анжель.

– Вот именно, – поддакнула Бирюза. И рассмеялась.

– А как здорово было!..

Анн тоже засмеялся. Он совсем не сердился. Машина опять тронулась, но очень скоро им пришлось остановиться, поскольку улица напрочь отказалась идти дальше. Но им сюда было надо.

Это был ночной клуб, где можно было потанцевать. Здесь собирались любители настоящей музыки, чтобы в узком кругу ценителей прекрасного предаваться коллективному вихлянию. Анн танцевал очень плохо. Анжелю всегда было мучительно больно смотреть на то, как Анн не попадает в такт, и он еще никогда не видел, как Анн танцует с Бирюзой.

Танцевали в подвале. Маленькая белая лестница, извиваясь, вела вниз: держась за толстую лиану, с которой каждый месяц срезали листья, можно было спуститься по ней, не разбившись насмерть. То тут, то там в интерьере мелькали украшения из красной меди и маленькие круглые иллюминаторы.

Бирюза шла впереди, за ней шел Анн, Анжель замыкал шествие, чтобы вовремя освободить проход тем, кто шел сзади. Бывали случаи, однако, когда неосмотрительные посетители свое шествие своевременно не замыкали, и тогда ничего не видящий из-за подноса официант наваливался на них сверху, окатывая с ног до головы липкими напитками.

На полпути они почувствовали, как их захватила вибрация ритмических пульсаций оркестра. Немного ниже они получили по ушам смесью звуков, исторгаемых кларнетом и трубой, которые быстро карабкались друг по дружке, достигая тем самым за очень короткий промежуток времени небывалых высот. Когда они оказались внизу, они услышали рассеянный гул. Тут было и шарканье ног, и лапанье верхних частей туловища, и доверительные смешки, и просто хохот, а также более резкие звуки – рыгание из недр организма и резкие возгласы на фоне звяканья стаканов с газосодержащей водой. Все это было неотъемлемой частью атмосферы баров класса полулюкс. Глазами Анн искал свободный столик и, найдя его, кивнул Бирюзе, которая и добралась до него раньше всех остальных. Они заказали по взбитому портвейну.

Музыка не смолкала ни на минуту – барабанные перепонки работали на пределе своих возможностей. Оркестр заиграл весьма томный блюз, и Анн, воспользовавшись этим обстоятельством, пригласил Бирюзу на танец. Часть танцующих, раздраженная медлительностью зазвучавшей мелодии, покинула площадку, а все чокнутые, наоборот, повскакали со своих мест, ибо музыка чем-то напоминала им танго: они перемежали привычные раскачивания блюстителей традиций (к которым, кстати говоря, причислял себя и Анн) шагами с задержкой и корте. Анжель понаблюдал за ними две секунды и отвел глаза: его затошнило. Анн тут же сбился с ритма, Бирюза послушно шла за ним без тени смущения на лице.

Они вернулись к столику. Теперь пришла очередь Анжеля приглашать Бирюзу на танец. Она улыбнулась, сказала «да» и поднялась со стула. Это был опять медленный танец.

– А где вы познакомились с Анном?

– Это было недавно, – начала она.

– Месяц-два тому назад?

– Да, – сказала Бирюза. – На вечеринке у друзей.

– Может быть, вам не хочется со мной об этом разговаривать? – спросил Анжель.

– Я люблю говорить о нем.

Анжель еще очень плохо знал ее, но то, что она успела сказать, уже причиняло ему боль. Он и сам, пожалуй, не смог бы объяснить почему. Каждый раз, когда на его пути попадалась красивая девушка, в нем просыпался собственник. Ему хотелось иметь на нее права. Но что поделаешь, Анн был его другом.

– Он исключительный человек, – сказал он. – Очень талантливый.

– Это я сразу заметила, – кивнула Бирюза. – У него потрясающие глаза и классная машина.

– В институте ему все очень легко давалось. Другим же приходилось вкалывать часами.

– Он физически очень крепкий, – сказала Бирюза. – Много занимается спортом.

– За три года он не провалил ни одного экзамена.

– И потом, мне нравится, как он танцует.

Анжель тщетно пытался с ней справиться, но она упорно шла не в такт. Тогда ему пришлось отодвинуть ее от себя: пусть уж танцует как хочет.

– Правда, у него есть один-единственный недостаток, – сказал Анжель.

– Да, – согласилась Бирюза. – Но это не важно.

– Но от него можно избавиться, – заверил ее Анжель.

– Ему нужно, чтобы им все время кто-то занимался, он один не может.

– Наверное, вы правы. Кстати говоря, с ним всегда кто-то есть.

– В то же время мне бы не хотелось, чтобы вокруг было слишком много народу, – задумчиво добавила Бирюза. – Только верные друзья. Вот вы, например.

– Я верный друг?

– Только я вас увидела, я тут же пожалела о том, что вы мне не брат. Именно брат…

Анжель понуро опустил голову. Нельзя сказать, чтобы она его очень обнадежила. Конечно же, он не умеет улыбаться так, как Анн. Все дело именно в этом. Бирюза продолжала танцевать не в такт, наслаждаясь при этом музыкой, как, впрочем, и остальные танцующие. Было дымно и душно, и ноты с трудом продирались сквозь серую пелену вокруг пепельниц с отдающими богу душу окурками; на пепельницах красовались рекламные надписи, где речь шла о компании Дюпон с офисом на рю Отфей, и было изображено в уменьшенном масштабе больничное судно, а также некоторые другие предметы ухода за больными.

– А чем вы вообще занимаетесь?

– Чем занимаюсь? Это в каком смысле?

– В смысле работы…

– Часто хожу на танцы, – сказала Бирюза. – Вообще-то после школы я закончила курсы секретарей, но так нигде и не работала. Родители считают, что важнее приобрести светские манеры…

Музыка стихла. Анжелю не хотелось уходить с площадки, он потанцевал бы с ней еще, если бы оркестр заиграл снова, но музыканты сели оттачивать инструменты. И он последовал за Бирюзой, которая быстро вернулась к столику и села рядом с Анном.

– Ну что, станцуем? – спросил Анн.

– Да, – сказала Бирюза. – Мне нравится, как вы танцуете.

Анжель сделал вид, что ничего не слышит. Конечно, не у нее одной такие красивые волосы. Но голос… Где еще он найдет девушку с таким голосом? Фигура тоже играла не последнюю роль.

Чего он точно не хотел – так это становиться на пути Анна. Собственно, с Бирюзой первым познакомился Анн, а не он, и все это касалось его одного. Анжель вынул бутылку из ведерка с зеленым льдом и наполнил свой бокал. Ни одна из присутствующих девушек не вызывала у него интереса. Кроме Бирюзы. Но тут Анн был первым.

А Анн ему друг.

2

Им пришлось уйти, чтобы поужинать. И вообще, нельзя всю ночь гулять, если на следующий день идти на работу. В машине Бирюза сидела впереди, рядом с Анном, а Анжель – сзади. Анн вел себя как пай-мальчик: он не обнимал ее за талию, не наклонялся к ней, не брал за руку. Анжель бы поступил совсем иначе, если бы познакомился с ней первым. Конечно, Анн зарабатывал больше, чем он, так что все это было вполне заслуженно. И потом, мало ли, кто как танцует. Когда не слышишь музыку, это уже не кажется таким серьезным недостатком. На это можно закрыть глаза. Время от времени Анн изрекал какую-нибудь глупость, а Бирюза смеялась, и сияющая копна ее волос колыхалась над воротником ярко-зеленого костюма.

Анн сказал что-то Анжелю, но Анжель не расслышал, он думал о чем-то своем, а это так естественно. Тогда Анн повернулся назад и при этом немного сдвинул руль в сторону. Переднее правое колесо машины вскарабкалось на тротуар, и как ни тяжело об этом говорить, но именно в эту минуту мимо шел прохожий, и крыло машины угодило ему прямо в бедро. Прохожий с шумом упал на землю и так и продолжал там лежать, схватившись за бедро. У него начались судороги. Анжель распахнул дверцу автомобиля и выскочил на улицу. В смятении он склонился над пострадавшим. Последний корчился от смеха, иногда прерываясь, чтобы испустить внушительный стон, а затем снова заливался хохотом.

– Вам очень больно? – спросил Анжель.

Бирюза боялась смотреть в их сторону. Она так и продолжала сидеть в машине, обхватив голову руками. Анн выглядел ужасно. Он был бледен. Он думал, что прохожий при смерти.

– Это вы меня сбили? – икнул пострадавший, обращаясь к Анжелю. И опять залился неудержимым смехом.

– Успокойтесь, – сказал Анжель. – Вам, наверное, очень больно.

– Страдаю безумно, – с трудом выговорил раненый.

От сказанного он начал хохотать так, что два раза перевернулся вокруг своей оси и оказался на два фута ближе к Анжелю. Анн смотрел на него в замешательстве. Он повернулся к машине и увидел Бирюзу. Она плакала, полагая, что раненый стонет, а она очень боялась за Анна. Тот подошел к ней – дверца машины была открыта, – сжал ее голову в своих больших ладонях и стал целовать ее глаза.

Анжель оказался невольным свидетелем этой сцены, но, когда руки Бирюзы сомкнулись у Анна на затылке, он снова прислушался к словам раненого господина. Последний пытался достать из кармана бумажник.

– Вы инженер? – спросил он у Анжеля. Смех постепенно начал стихать.

– Да… – пробормотал Анжель.

– В таком случае вы поедете вместо меня. Не могу же я отправиться в Экзопотамию с переломанным вдребезги бедром, это неприлично! Если бы вы только знали, как я рад!..

– Но… – начал было Анжель.

– Вы ведь были за рулем?

– Нет, – сказал Анжель. – Анн…

– Какая досада… – пробормотал потерпевший. Лицо его помрачнело, губы задрожали.

– Не плачьте, – сказал Анжель.

– Девчонку вместо меня никак не пошлешь…

– Это мальчик… – сказал Анжель.

Сие известие вернуло потерпевшего к жизни.

– Ну что же, поздравьте маму…

– Непременно, – сказал Анжель. – Но она уже давно свыклась с этой мыслью.

– Тогда отправим Анна в Экзопотамию. Меня зовут Корнелий Постыдный.

– А меня Анжель.

– Предупредите Анна, – сказал Корнелий. – Он должен подписать контракт. Хорошо, что там не вписано мое имя!

– А почему так получилось?

– По-моему, они меня просто побаиваются, – сказал Корнелий. – Зовите Анна.

Анжель посмотрел в сторону машины. То, что он видел, причиняло ему страдания, но он все-таки подошел к Анну и положил ему руку на плечо. Анн был как в тумане, а глаза… На него страшно было смотреть. Ее же глаза были все еще закрыты.

– Анн, – сказал Анжель, – ты должен подписать…

– Что? – спросил Анн.

– Контракт, чтобы ехать в Экзопотамию.

– Железную дорогу прокладывать, – уточнил Корнелий. Сказав это, он снова застонал, ибо куски сломанного бедра, стукаясь друг о друга, неприятно щелкали у него над ухом.

– И вы туда поедете? – спросила Бирюза.

Анн снова наклонился к ней, чтобы она повторила сказанное. Потом он сказал «да», пошарил в кармане и вынул ручку. Корнелий протянул контракт. Анн заполнил анкету и поставил свою подпись в конце страницы.

– Давайте мы положим вас в машину и отвезем в больницу, – предложил Анжель.

– Не надо, – сказал Корнелий. – Рано или поздно мимо все равно проедет «скорая помощь» и подберет меня. Я, честно вам скажу, очень рад.

Он забрал контракт и потерял сознание.

3

– Не знаю, как мне быть, – сказал Анн.

– Надо ехать, – отозвался Анжель. – Ты подписал…

– Но там будет так тоскливо, – сказал Анн. – Я буду там совсем один.

– Ты поговорил с Корнелием?

– Он мне звонил. Уезжать надо послезавтра.

– Тебе в самом деле так туда не хочется?

– Да нет, – сказал Анн. – В конце концов, это даст мне возможность повидать мир.

– Ты просто не хочешь признаться, – возразил Анжель, – но все это из-за Бирюзы.

Анн с удивлением посмотрел на него:

– Надо же! Это мне и в голову не приходило. Ты думаешь, она на меня обидится, если я уеду?

– Не знаю, – сказал Анжель.

Он подумал, что, если она останется, он сможет с ней встречаться время от времени. Глаза у нее были голубые. И Анна не будет.

– Знаешь… – сказал Анн.

– Что?

– Ты должен поехать со мной. Там наверняка не один инженер понадобится.

– Но я в железных дорогах совершенно не разбираюсь, – сказал Анжель. Он не мог бросить Бирюзу одну, если Анн уедет.

– Разбираешься не меньше моего.

– Ты хотя бы знаешь все о щебенке, с твоей-то работой.

– Я же ей торгую, – сказал Анн. – По сути, я в этом ничего не понимаю. Не обязательно хорошо разбираться в том, что пытаешься продать.

– Если мы уедем вдвоем… – начал Анжель.

– Ну уедем, – сказал Анн. – Найдет себе еще кого-нибудь, кто будет с ней возиться…

– Так ты в нее не влюблен? – удивился Анжель.

Сердце его как-то странно забилось. Он попытался задержать дыхание, чтобы это прекратилось, но справиться с собой ему не удалось.

– Она очень красивая, конечно, – сказал Анн. – Но иногда приходится чем-то жертвовать…

– Так почему тебе тогда так не хочется ехать? – спросил Анжель.

– Я там совсем скисну, – сказал Анн. – А вот если ты со мной поедешь, вдвоем нам будет веселее. Давай поедем вместе! Ведь не Бирюза же тебя здесь держит.

– Конечно нет.

Как это ни странно, земля под его ногами в эту минуту не разверзлась.

– Кстати, – сказал Анн, – что, если мы попросим Корнелия взять ее на работу секретаршей?

– Можно, – согласился Анжель. – Я спрошу у Корнелия, нужен ли им еще один инженер и заодно поговорю о Бирюзе.

– Решил ехать? – спросил Анн.

– Не могу же я тебя бросить.

– Здорово, – сказал Анн. – Кажется, мы приятно проведем там время, старик! Звони Корнелию.

Анжель пересел на место Анна и снял трубку.

– Значит, спросить, может ли Бирюза поехать с нами и не могу ли я тоже устроиться к ним на работу…

– Давай, – сказал Анн. – В конце концов, зачем эти жертвы, если можно обойтись и без них?