Текст книги "Осень в Пекине (др.перевод)"

Автор книги: Борис Виан

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 17 страниц)

X

Они спустились вниз по обломку лестницы. Анжель все еще сжимал в руке коричневый пузырек, а Иоанчик молча шел впереди. Запах красных цветов заполнял собой все пространство между двумя половинами гостиницы. Последняя ступенька обрывалась прямо над рельсами, и оба они, спотыкаясь, зашагали по острым камням. Анжель старался идти по шпалам – их поверхность была ровнее и удобнее для ходьбы. Иоанчик же спрыгнул с дороги на песчаную дюну. Анжель последовал его примеру. Теперь он видел мир не только глазами, но и всем своим сознанием, скоро он должен был очнуться ото сна; он чувствовал, как в нем сгущается сковывающее его оцепенение, чтобы вылиться наконец наружу, но для этого надо было, чтобы кто-нибудь вскрыл этот гнойник. Иоанчик пришел именно с этой целью. Вот тогда он, Анжель, и выпьет содержимое коричневого пузырька.

– Что вы намеревались предпринять? – спросил Иоанчик.

– Вы должны объяснить мне… – сказал Анжель.

– Это уж соображайте сами, – отозвался Иоанчик. – В крайнем случае я могу вам сказать, правы вы или нет, но разбираться во всем вы будете сами.

– Как я могу разобраться в чем бы то ни было, если я как во сне? – сказал Анжель. – А сейчас я сплю. Как Бирюза.

– Стоит кому-нибудь умереть, как вы тут же начинаете рассуждать, – заметил Иоанчик.

– Когда имеешь к этой смерти прямое отношение, это только естественно.

– Так вы думаете, что имеете ко всему этому отношение?

– Разумеется, – сказал Анжель.

– Значит, вы можете убить, но не можете очнуться ото сна…

– Это разные вещи. Я убил их во сне.

– Да нет же, – сказал Иоанчик. – Вы все неправильно говорите. Они погибли, чтобы вы очнулись.

– Знаю, – кивнул Анжель. – Я все понял. Я должен выпить то, что осталось. Но теперь по крайней мере я совершенно спокоен.

Иоанчик остановился, повернулся к Анжелю и посмотрел ему прямо между глаз:

– Что вы сказали?

– Что я выпью остаток, – сказал Анжель. – Я любил Анна и Бирюзу, а их больше нет.

Иоанчик посмотрел на свой правый кулак. Он раза два-три сжал и разжал его, затем, засучив рукав, крикнул:

– Атас!..

Анжель почувствовал, как что-то огромное и черное обрушилось ему прямо на нос. Он пошатнулся и, падая, сел на песок. В голове его стоял серебряный звон, а из носа шла кровь.

– Черт!.. – сказал он гундося.

– Ну что, лучше? – спросил Иоанчик. – Позвольте… – Он вынул свои четки. – Сколько у вас звезд из глаз посыпалось?

– Триста десять, – сказал Анжель.

– Ну, скажем… четыре, – уточнил Иоанчик.

С одному ему свойственной в подобных случаях виртуозностью он четыре раза перебрал четки, бормоча себе под нос молитвы.

– Где моя бутылочка? – вдруг спросил Анжель.

Коричневый пузырек упал наземь. Его содержимое вылилось на песок, и под горлышком разрасталось мокрое пятно. Песок в этом месте почернел, и от пятна пошел мерзкий дымок.

Анжель вытянул голову над расставленными коленками, и капельки крови испещрили темными точками желтый песок.

– Прекратите! – сказал Иоанчик. – Вы что, хотите еще получить?

– Какая разница? – спросил Анжель. – Мало ли от чего можно умереть…

– Да, – согласился Иоанчик. – И по носу можно дать посильнее.

– Не все же время вы будете здесь ошиваться, – возразил Анжель.

– Безусловно. В этом нет никакой необходимости.

– Бирюза…

– Ну и глупо же вы выглядите, – сказал Иоанчик. – Сидите с разбитым носом и изрекаете женские имена. Нет больше Бирюзы. Кончено дело! Думаете, я пузырек ей просто так подсунул?

– Не знаю, – сказал Анжель. – Так, значит, я здесь ни при чем? И на этот раз тоже?

– Что? Обидно?

Анжель пытался сосредоточиться. Нельзя сказать, чтобы мысли слишком быстро мелькали у него в голове: просто они вибрировали и шли так тесно прижавшись друг к дружке, что он не мог их вполне осознать.

– Что же вы сразу-то не выпили?

– Я все равно это сделаю… – сказал Анжель.

– Пожалуйста! Вот вам еще пузырек. – Аббат Иоанчик порылся в кармане и извлек оттуда коричневый пузырек, как две капли воды похожий на предыдущий.

Анжель протянул руку и взял его. Вынув пробочку, он вылил несколько капель на песок. Образовалось крошечное пятно, от которого в застывшем воздухе ленивыми кольцами стал расходиться желтый дымок.

Анжель выпустил пробку из рук и крепко сжал пузырек в кулаке. Рукавом он вытер нос и с отвращением посмотрел на грязный след на руке. Кровь больше не шла.

– Высморкайтесь, – сказал Иоанчик.

– У меня нет носового платка.

– Наверное, вы все-таки правы, – сказал Иоанчик. – Вы действительно мало на что способны и ничего вокруг себя не видите.

– Я вижу песок, – начал перечислять Анжель, – железную дорогу… щебенку… разломанную пополам гостиницу… напрасно затраченные усилия людей…

– Да, это все так, – сказал Иоанчик. – Хорошо, что вы уже можете говорить об этом.

– Я вижу… Не знаю… Вижу Анна, Бирюзу… Вы сейчас опять дадите мне по носу.

– Нет, – сказал Иоанчик. – Что вы еще видите?

Казалось, лицо Анжеля медленно светлеет.

– Море… – сказал он, – было море, когда мы сюда ехали. Мальчик и девочка на палубе. Птицы…

– А этого солнца вам что, мало? – спросил Иоанчик.

– Солнце – это хорошо… – медленно произнес Анжель. – Но есть еще отшельник с негритянкой.

– И приятельница Афанарела…

– Дайте я еще подумаю, – сказал Анжель. – Столько всего можно еще увидеть… – Он посмотрел на пузырек. – Но перед моим взором все время стоят Анн и Бирюза… – пробормотал он.

– Человек видит то, что хочет видеть, – сказал Иоанчик. – И потом, видеть – это, конечно, хорошо, но этого недостаточно.

– Наверное, можно еще и что-то делать… – сказал Анжель. – Помогать людям, например… – Он усмехнулся. – Но вас тут же остановят, – сказал он. – Понимаете, можно ведь взять и убить Анна и Бирюзу…

– Почему бы и нет, – сказал Иоанчик.

– Или же прокладывать никому не нужную железную дорогу.

– Разумеется, – сказал Иоанчик.

– Что теперь?

– Это все? Вы больше ничего не видите? – Иоанчик уселся на песок рядом с Анжелем. – Тогда пейте, – сказал он. – Если у вас на большее не хватает воображения…

Воцарилось молчание. Анжель лихорадочно соображал. Лицо у него совсем осунулось.

– Не знаю, – сказал он. – Я многое бы хотел увидеть, почувствовать, но ума не приложу, что бы я мог такое сделать… И потом, не могу же я забыть о том, что я уже сделал…

– Какое занудство! – воскликнул Иоанчик. – Хватит болтать. Пейте!

Анжель уронил пузырек на землю. Иоанчик даже не попытался поднять его, и вся жидкость быстро вытекла на песок. Анжель был напряжен и нервозен, но потом мышцы его расслабились, и руки повисли вдоль тела. Он поднял голову и втянул носом воздух.

– Не знаю… – повторил он. – Для начала хватит с меня и того, что я вижу. Когда ничего не хочется, чем дальше видишь, тем лучше.

– А вы уверены, что прозрели? – спросил Иоанчик.

– Я столько всего уже успел увидеть, – ответил Анжель. – И еще столько мне увидеть предстоит…

– Когда человек много видел, – сказал Иоанчик, – он обычно знает, что делать.

– Знает, что делать… – повторил Анжель.

– Все очень просто… – сказал Иоанчик.

Анжель промолчал. Он напряженно о чем-то думал.

– Профессор Членоед ушел в черную зону, – сказал он.

– С вами было бы то же самое, если бы вы выпили это снадобье… – сказал Иоанчик. – Видите, есть разные способы.

– Наверное, надо было так, как он?

– По-моему, все это было неудачно, – сказал Иоанчик. – Это пример того, как не надо. Но отрицательные примеры тоже нужны. – Он на минутку ушел в себя. – Помолимся? – предложил он. – Я тебя дерну за бородку, ты меня дернешь за усы…

– А кто первый засмеется – тому раз – и все. Кранты…

– Аминь, – заключил аббат.

– Это надо спеть Амадису, – сказал Анжель.

– Сын мой, – обратился к нему Иоанчик, – вы злой насмешник.

Они поднялись с земли. Перед ними на рельсах стоял почти готовый к отправке состав; водители грузовиков изо всех сил били молотками по черному стальному покрытию паровоза, и удары гулко разносились по опаленной солнцем пустыне.

XI

Однако было бы очень странно, если бы такой серьезный юноша, как Борис, в 1889 году начал переписывать столь нелепые россказни.

(Шассе Ш. Как создавался «Король Юбю». Изд. Флури, с. 44)

Директор Дюдю вызвал всех подчиненных, и они столпились на наспех сколоченной Моряком и Карло временной платформе. В составе было два вагона. На платформе стояли Карло, Моряк, их семьи, эта сволочь Арлан, трое водителей грузовиков, один из которых уже закидывал в топку уголь, сам Амадис и черный слуга Афанарела Дюпон. Он был приглашен сюда в качестве почетного гостя, и вид у него был весьма обеспокоенный, ибо Амадис заказал для него специальное купе, где они должны были находиться тет-а-тет. Раздался громкий свисток, и все ринулись брать приступом подножки вагонов.

Анжель и Иоанчик наблюдали за этой сценой с вершины дюны. Афанарел и его помощники не дали себе труда явиться, а отшельник, по всей видимости, трахал негритянку.

Директор Дюдю появился в окне заказанного купе, и рука его опустилась три раза, давая тем самым сигнал к отправлению. Тормоза заскрипели, фыркнул пар, и среди радостного оживления поезд наконец медленно тронулся с места. Пассажиры из окон махали носовыми платками.

– Вам бы следовало быть там со всеми, – сказал Иоанчик.

– Я больше в Компании не служу, – сообщил Анжель. – Вся эта возня с поездом мне глубоко противна.

– Должен признать, что он действительно никому не нужен, – сказал Иоанчик.

Они смотрели, как паровоз въехал в расщелину между двумя обломками гостиницы. Металлические крыши вагонов блестели на солнце, а разрушенный фасад был усеян красными вспышками гепатролей.

– Почему под поездом все так звенит, как будто там пусто? – спросил Иоанчик.

– По щебенке всегда так, – сказал Анжель.

Поезд исчез, виден был только белый, взмывающий вверх мягкими хлопьями дымок.

– Сейчас они вернутся, – пояснил Анжель.

– Я так и понял, – сказал аббат.

Они молча ждали, когда вновь раздастся частое дыхание исчезнувшего вдалеке паровоза. Скоро они снова услышали шум состава.

В ту минуту, когда паровоз задним ходом проезжал через гостиницу, вдруг раздался глухой рокот. Состав зашатался на рельсах, которые внезапно провалились в землю. Паровоз исчез. Огромная трещина раскрылась вдоль дороги, постепенно разрастаясь в обоих направлениях, и песок, казалось, засасывает вагоны в глубь земли. Все кругом рушилось под грохот срывающихся глыб, и железная дорога медленно уходила под землю, как прибрежная тропинка во время прилива. Накопившийся с двух сторон песок пластами соскальзывал вниз. Казалось, зародившаяся внизу у подножия расселины волна по склону поднимается вверх к его вершине по мере того, как желтая песчаная поверхность разворачивалась вдоль насыпи.

Аббат Иоанчик в ужасе схватил Анжеля за локоть: песок неотвратимо заполнял огромную, только что раскрывшуюся пропасть. Последний толчок шел прямо из-под гостиницы. После бесшумного взрыва мощная струя пара и дыма взмыла вверх, а здание начало медленно исчезать под песчаным ливнем. Дым быстро рассеялся на солнце, а ветер чуть всколыхнул зеленую колючую траву.

– Я ведь подумал об этом, – сказал Анжель. – Я подумал об этом тогда, в шахте… Но потом забыл…

– Они строили дорогу прямо над пустотой, – сказал Иоанчик.

– Над раскопками Афанарела… – сказал Анжель. – Это ведь здесь, в двух чего-то там от дуги меридиана… А потом Бирюза умерла… А я уже забыл ее.

– Мы тут бессильны, – заключил Иоанчик. – Будем надеяться, что археолог уцелел…

– Это я во всем виноват, – сказал Анжель.

– Перестаньте, наконец, во всем себя винить, – рассердился Иоанчик. – Вы и за себя-то только отчасти отвечаете, и этого уже вполне достаточно. Они не меньше, чем вы, виноваты в том, что произошло. И Амадис виноват, и археолог. И Анн. Пойдемте. Надо посмотреть, живы они еще или нет.

Анжель пошел за Иоанчиком. Он не плакал. Казалось, он набирается сил.

– Пошли, – сказал он. – Теперь уж надо идти до конца.

XII

Анжель ждал 975-го автобуса. Он уселся на землю, прислонившись к столбу на остановке. Спиной к его спине в той же позе сидел Иоанчик. Они беседовали, не глядя друг на друга. Рядом с Анжелем стоял его чемодан и лежал большой сверток с официальными письмами и отчетами, найденными на письменном столе Амадиса Дюдю.

– Жаль, что археолог не смог меня проводить, – сказал Анжель.

– Он очень занят, – объяснил Иоанчик. – Оборудование поломано. Все они просто чудом уцелели.

– Знаю, – сказал Анжель. – Только бы автобус приехал!..

– Последнее время он вообще перестал ходить, – сказал Иоанчик.

– Ничего, придет, – сказал Анжель. – По всей видимости, у водителя был отпуск.

– Самое время… – вздохнул Иоанчик.

Анжель откашлялся. Он был очень взволнован.

– Больше я вас не увижу, – сказал он. – Я хотел поблагодарить вас.

– Не за что, – ответил аббат. – Вы ведь еще вернетесь.

– Можно задать вам один вопрос?

– Да… Впрочем, я знаю, о чем вы хотите меня спросить.

– Вам, наверное, не раз задавали этот вопрос. Почему вы стали священником?

Аббат тихо засмеялся.

– Я так и думал… – сказал он. – Сейчас я вам скажу. Это современная методика…

– А в чем она заключается?

– Надо подрывать изнутри… – ответил аббат Иоанчик.

– Понимаю… – сказал Анжель.

Послышался шум мотора.

– Едет… – сказал Иоанчик.

Он поднялся с земли. Анжель последовал его примеру.

– До свиданья. Расстаемся ненадолго.

– До свиданья!.. – сказал Анжель.

Аббат Иоанчик пожал ему руку и, не оборачиваясь, удалился. Он подпрыгивал высоко над землей, и каждый раз при падении его ряса принимала форму колокола. На желтом песчаном фоне он выделялся черным пятном.

Дрожащей рукой Анжель дотронулся до воротничка желтой рубашки и поднял руку. 975-й остановился прямо перед ним.

Кондуктор вертел в руках щипцы, и оттуда лилась приятная для уха музыка.

В автобусе был всего один пассажир с небольшим портфельчиком в руках; на портфельчике красовались инициалы А.П., что значило Антенн Перно; пассажир был одет так, как будто ехал на работу. Он вальяжно прошел между сиденьями и легко спрыгнул со ступеньки автобуса. Тут он нос к носу столкнулся с водителем. Последний вышел из кабины, дабы выяснить, что происходит у выхода. На глазу у него была черная повязка.

– Черт!.. – сказал водитель. – Один вышел, другой вошел!.. А шины мои как же?! Я не имею права перегружать машину!

Человек с портфелем несколько смутился. Воспользовавшись тем, что, взяв лопатку для чистки трубок, водитель начал засовывать глаз на место, пассажир бросился наутек.

Водитель лишь покрутил пальцем у виска.

– Я начинаю привыкать, – сказал он. – Уже второй такой.

Он направился к своей кабине.

Кондуктор помог Анжелю сесть в автобус.

– Прошу вас, не толкайтесь!.. – сказал он. – Ваш номерок, пожалуйста!..

Анжель сел в автобус и поставил чемодан на заднюю площадку.

– Вещи заносите внутрь!.. – закричал кондуктор. – Пожалуйста, не мешайте работать!..

Он повис на ручке и несколько раз дернулся на ней.

– Свободных мест нет!.. – заорал он.

Загудел мотор, и автобус тронулся. Анжель поставил чемодан под сиденье и вернулся на заднюю площадку.

Над песком и травой сияло солнце. То тут, то там виднелись заросли австралийской колючки. А на горизонте смутно вырисовывалась черная неподвижная полоса.

К нему подошел кондуктор.

– Мне до конца!.. – сказал Анжель.

– Полетели!.. – воскликнул кондуктор и воздел палец к небу.

Пассаж

Через некоторое время состоялось заседание Совета акционеров. По настоянию Урсуса де Жанполена, зачитавшего послание Антенна Перно, члены правления постановили выслать в Экзопотамию контингент технических специалистов и рабочих для изучения возможности сооружения железной дороги с нормальной колеей, но уже в другой части пустыни, во избежание печальных инцидентов, омрачивших завершающую фазу предыдущего проекта. Присутствующие члены правления с удовлетворением отметили, что благодаря усилиям покойного Амадиса Дюдю была собрана чрезвычайно ценная информация, которой может в полной мере воспользоваться новый директор Антенн Перно, что позволит резко снизить объем заработной платы его подчиненных. Был утвержден следующий состав экспедиции: секретарша, два инженера, двое рабочих, трое водителей грузовиков. Ввиду особых свойств солнца в Экзопотамии и учитывая характер грунта, нельзя исключать возможность возникновения там явлений, выходящих за рамки обыденного. Следует иметь в виду также тот факт, что в Экзопотамии уже находятся археолог со своими помощниками, отшельник с негритянкой и аббат Иоанчик, которому поручено вести надзор над большим коллективом отшельников. Рабочие поедут со своими семьями. Ввиду сложности ситуации и несмотря на уже имеющийся опыт, невозможно даже отдаленно предположить и тем более вообразить, что может с ними случиться во время экспедиции в пустыне. Бесполезно пытаться предугадать что бы то ни было, ибо события могут развиваться по любой из возможных схем.