Текст книги "Рассказы извозчика. Грустные, смешные и сексуальные(СИ)"

Автор книги: Борис Чурин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 17 страниц)

– Шеф, ты знаешь, где находится канадское посольство?

Я в ответ кивнул головой.

– Отвезти сможешь?

Я снова кивнул головой. Даже не поинтересовавшись стоимостью проезда, мужчина плюхнулся на сиденье рядом со мной.

– Далеко ехать? – обратился он ко мне, как только тронулись с места.

– В район Трех богатырей, – ответил я.

Мой клиент нетерпеливо заерзал на сиденье. Я тем временем вырулил на простор Комсомольского проспекта и включил четвертую передачу.

– Ты откуда знаешь адрес посольства? Бывал там? – вновь обратился ко мне мужчина. Чувствовалось, что молчание угнетает его и разговор необходим ему, как глоток воды заплутавшему в раскаленных песках путнику.

– Брат недавно оформлял выезд в Канаду. А поскольку у меня неплохой английский, он попросил меня помочь заполнить документы, – объяснил я.

Мой сосед оживился.

– Так значит, документы на выезд можно здесь, в Алма-Ате оформить?

– Нет, – снова пришлось объяснять мне, – здесь можно взять лишь бланки заявлений, а оформление происходит в канадском посольстве в Москве. Или в других странах, где канадские посольства занимаются визовыми вопросами.

Мужчина сразу погрустнел.

– Ну, хорошо, – вздохнул он, – хотя бы возьму бланки. Слушай! – он резко повернулся ко мне всем телом, – если ты в английском сечешь, помоги мне заполнить эти бумаги. Сам я в английском ни бум-бум. В школе немецкий учил, в институте тоже.

Я покачал головой.

– Не могу. Я же на работе. Таксую.

– Об этом не беспокойся, – мужчина хлопнул меня по плечу, – я тебе по времени заплачу. Сколько ты за час берешь?

– Пятьсот, – назвал я свою обычную таксу.

– Договорились! – обрадовался мой пассажир, – как вернемся из посольства, зайдем ко мне и заполним документы.

Пока добирались до посольства, я украдкой разглядывал своего соседа. На вид ему можно было дать и тридцать пять, и сорок, и даже сорок пять лет. Несмотря на гладкую кожу лица, его старили большие, темные мешки под глазами. Если бы не эти мешки, сидящего рядом со мной мужчину можно было бы назвать симпатичным и даже красивым. Большие, выразительные глаза. Тонкий, прямой нос. Четко очертанный подбородок. Про такое лицо говорят "породистое".

Мужчина, меж тем, без умолку что-то говорил, отвернув голову к боковому окну. Я не старался вслушиваться в его речь, а потому с удивлением обнаружил протянутую мне руку.

– Сергей, – представился мой пассажир.

Я в ответ назвал свое имя. После знакомства мужчина продолжил монолог, а я рассеянно кивал головой, когда он поворачивался в мою сторону. Наконец, добрались до места. Мой пассажир распахнул дверь машины и стремительным шагом направился к зданию посольства. Пробыл Сергей там не более двух минут. Когда он садился в машину, в левой его руке я заметил несколько листов бумаги, испещренных убористым текстом на английском языке.

Мы тронулись в обратный путь. Удивительно, но в течение всей дороги к своему дому Сергей не проронил ни слова. Развернув на коленях принесенные из посольства документы, мой пассажир вперил в них пристальный взгляд, словно пытаясь найти в тексте ответ на какой-то очень важный для него вопрос.

Примерно через четверть часа я аккуратно припарковал автомобиль у обочины дороги.

– Приехали, – тронул я за плечо своего соседа.

Сергей вздрогнул, кивнул головой и полез из машины. Я последовал за ним. Молча мы зашли в подъезд и, также молча, поднялись на второй этаж. Сергей открыл дверь и жестом пригласил меня пройти внутрь квартиры. Мне сразу бросилась в глаза не ухоженность жилья. Вешалка оказалась сломанной, и одежда грудой лежала на соседней тумбочке. Обувь была разбросана по всему полу коридора, а сам пол давно не мешало бы освежить мокрой тряпкой. На кухне, куда мы прошли из коридора, обстановка, в смысле чистоты и порядка, была не лучше. Всю раковину заполнила немытая посуда, а стол украшала тарелка, полная сигаретных окурков.

Сергей переставил тарелку на подоконник и указал мне на ближайший к двери стул. Сам он примостился на табурете возле окна. Некоторое время сидели молча. Я выжидательно глядел на хозяина дома, а он уставился в одну точку, где-то между ножками стола.

– Так, давай документы, – нарушил я молчание.

Сергей вскинул голову.

– Документы? Ах, да, документы...

Он медленно протянул мне листы бумаги. Я быстро пробежал текст глазами.

– Я думал, ты на ПМЖ собрался в Канаду, а ты, оказывается, в гости, – сделал я заключение из прочитанного материала.

– Что такое "ПМЖ"? – не понял меня Сергей.

– Постоянное место жительства.

– Нет, – мотнул головой мой собеседник, – я в гости. Пока в гости, а там видно будет.

– И кто тебя вызывает?

– Жена. Бывшая жена. С дочерью.

Сергей резко поднялся с табурета и, подойдя к шкафу, принялся поочередно открывать его дверки.

– Ты как на счет ста граммов? – повернул он ко мне голову.

– Нельзя, – виновато улыбнулся я, – мне еще несколько часов рулить.

– Жаль, – вздохнул хозяин дома, открывая очередную секцию шкафа, – а я, пожалуй, выпью. Вот только бы найти бутылку. Моей жене минером надо работать. Спрячет – фиг найдешь.

Открыв дверку, за которой стояло мусорное ведро, Сергей по грудь протиснулся внутрь шкафа.

– Вот она, родимая! – раздался оттуда его радостный возглас.

Через полминуты стограммовый стакан был наполнен до краев.

– Будем здоровы, – кивнул мне хозяин дома и резко запрокинул голову, давая возможность жидкости свободно перелиться в горло.

– Уфф..., – с шумом выдохнул он и поставил пустой стакан на стол.

Некоторое время Сергей сидел без движений, видимо, прислушиваясь к происходящим внутри его организма процессам. Затем он медленно поднял голову и внимательно посмотрел мне в глаза.

– Сегодня утром, когда Райка принесла это письмо, – Сергей кивнул в сторону конверта, лежащего перед ним на столе, – я твердо решил: поеду. Но потом, в посольстве, до меня вдруг дошло, что уеду с концами. Что больше не вернусь сюда. А здесь семья, сын. Как они без меня?

Мой собеседник достал из кармана сигареты, закурил и, глубоко затянувшись, выпустил в потолок струю дыма.

– С другой стороны, она пишет, – Сергей вновь кивнул в сторону конверта, – что не может без меня жить. Пишет, что мучается, страдает, – он сделал несколько коротких затяжек, – нет. Поеду. Ты вот почитай ее письмо, – хозяин дома схватил со стола конверт и протянул мне, – у меня, когда я читал, душу наизнанку выворачивало. Сердце словно клещами сжимали.

Я нерешительно взял конверт.

– Ты уверен, что мне следует читать чужое письмо?

– Читай, – решительно кивнул Сергей, – я во всем этом запутался. Не знаю, что делать. А ты человек посторонний, незаинтересованный. Как скажешь, так я и сделаю. Читай.

Я аккуратно вынул из конверта несколько скрепленных между собой листов, исписанных красивым женским почерком, и принялся за чтение.

* * *

Здравствуй, Сережа! Ты, наверное, удивишься моему письму. Столько времени не писала, не звонила, и тут, на тебе, как снег на голову. Я и сама толком не знаю, почему пишу. Что-то вдруг накатило. Пришла с работы – дома никого нет. Светланка с подругами в бассейн умотала. Маркиза с соседним котом во дворе резвится. А я одна. Включила телевизор. Потыкала кнопкой переключателя – на всех каналах одно и то же. Либо примитивные детективы, либо боевики с мордобоем, либо бесконечные сериалы с идиотским смехом за сценой, от которого выть хочется. А главное, ни слова по-русски. А мне этот английский уже в печенки въелся. Светланка, и та со мной по-английски стала разговаривать. Я ее по-русски спрашиваю, а она мне по-английски отвечает. Кстати, я очень за нее переживаю. За последний год ее успеваемость в школе резко снизилась. Ты, конечно, помнишь, в Алма-Ате, после того, как мы с тобой расстались, она училась не очень. Хилые троечки. Здесь же, в Канаде, в первый год после нашего приезда, я не могла нарадоваться за нее. Она была лучшей ученицей в классе. Я терялась в догадках, пытаясь понять столь удивительные метаморфозы, происшедшие с нашей дочерью. Однако позже, когда я подучила язык и смогла разбираться в школьной программе, для меня стала ясна причина Светланкиных успехов. Программа канадских массовых школ, для соответствующих возрастных групп, значительно отстает от наших. Меньше объем общеобразовательных дисциплин, а главное, меньше требований со стороны учителей. Правда, говорят, в частных школах уровень подготовки учеников значительно выше. Но в первые годы нашего пребывания в Канаде денег на оплату учебы в частной школе у меня не было. А сейчас, думаю, уже поздно отправлять туда нашу дочь. За последние полгода Светка скатилась в учебе до такого уровня, что у меня появляются сомнения, сможет ли она закончить даже массовую школу.

Вообще, за последние полгода, с того Светланкиного звонка, когда она поздравляла тебя с днем рождения, у нас в жизни произошли большие перемены. Прежде всего, хочу поделиться с тобой радостью по случаю моего окончания колледжа и получения диплома нерс (медсестры). Уверена, что прочтя эти строки, ты недоуменно вскинешь брови. Мол, как это так!? Человек с высшим образованием, работавший заместителем начальника отделения в одной из лучших республиканских клиник, радуется получению диплома медсестры!? Объясню. Во-первых, медсестра в Канаде и в бывшем Союзе это – далеко не одно и то же. Профессиональный уровень подготовки медсестер в Канаде, перечень и сложность выполняемых ими работ значительно выше. А во-вторых, требования к медицинским работникам в Канаде очень жесткие, и на мой институтский диплом с советским гербом смотрят здесь с подозрением, а чаще вообще не смотрят. Мой тринадцатилетний казахстанский стаж тоже особой ценности не имеет. Поэтому я, после окончания колледжа в течение двух месяцев не могла найти работу. В конце концов, я ее все-таки нашла, и это второе значительное событие в нашей жизни за последние полгода. Правда, работу я смогла найти не в Эдмонтоне, а в Виннипеге. Поэтому нам пришлось переезжать. Новый адрес ты можешь прочесть на конверте, а наш телефон – (204) 245-6411.

Работаю я в кардиологическом центре. Оборудован он по последнему слову техники. О таком оборудовании мы в Алма-Ате даже мечтать не могли. Работа мне нравится и оклад неплохой. На старт мне дали 22 доллара в час. Вообще же заработки медсестер в Канаде доходят до 30 долларов.

Месяц назад у нас произошло еще одно знаменательное событие. Я взяла ссуду в банке, и мы купили дом. Правда, не новый. Ему 18 лет, но состояние отличное. Дом двухэтажный, плюс бейсмент (подвальное помещение по-нашему). На первом этаже – огромный зал, просторная кухня, туалет и ванная комната с джакузи. На втором этаже – три спальни, туалет и ванная. В бейсменте прежний хозяин соорудил бар со стойкой. Все отделал деревом, даже потолок. Выглядит потрясающе.

К дому пристроен гараж на две машины. Недавно я получила права, а вот машину еще не купила. Не знаю, что лучше: то ли купить не дорогую б/ушную, то ли взять новую в кредит. С выбором марки машины тоже проблема. В автомобилях я слабо разбираюсь, а посоветовать некому. Я помню, тебе нравилась Тойота-Камри. В Канаде такие...

Боже мой! О чем я пишу?! Причем здесь Тойота?! Причем Камри?! Сережа, я ведь совсем о другом хотела тебе написать. Я хотела сказать, что каждый день думаю о тебе. Особенно вечерами. Лягу на диван и все думаю, думаю. Всю нашу жизнь до мелочей вспоминаю, каждый год... Да, что там год! Каждый прожитый нами с тобой день в памяти прокручиваю.

Сереженька, ты, наверное, считаешь, что я злюсь на тебя, что затаила обиду за твою измену. Вовсе нет! Может быть, поначалу мне и было обидно, но сейчас я понимаю, что во всем случившемся я одна виновата. Что я наделала?! Уехала, тебя одного оставила, да еще ребенка забрала. Дура! Ах, если бы можно было вернуть то время! Я бы все по-другому сделала. Прежде всего, надо было попросить Надю Лебедеву, мою школьную подругу (она врач) выяснить мамино состояние. А то доверилась тете Марии, маминой соседке. Помнишь, она позвонила и говорит "срочно приезжай – мать умирает". А мама, после моего приезда, еще месяц сама ходила и за собой ухаживала.

А еще надо было Нинку заставить приехать, меня подменить. А я этого не сделала. Пожалела младшую сестренку. Ее у нас в семье всегда баловали. От любых трудностей берегли. Вот и в тот раз, все заботы о маме я на себя взвалила, а Нинка только на похороны приехала. Так и получилось, что почти четыре месяца я в Омске просидела. На четыре месяца тебя без жены, без семьи оставила. А ты – мужчина молодой, к тому же красивый. Лакомый кусочек для незамужних бабенок. Вот одна из них тебя и охмурила. Я ей, Сережа, зла не желаю. Но, как говорится, Бог все видит. Отольются ей мои слезы. Отольются. А их у меня ой как много было. Как сейчас помню, приехали мы со Светланкой на поезде в Алма-Ату, а нас никто на вокзале не встречает. У меня сердце оборвалось: думала, с тобой беда какая-то приключилась. Добрались мы до дома на такси. Захожу на кухню, а там твоя записка на столе. Хорошо, рядом стул стоял, а то грохнулась бы на пол. Плюхнулась я на этот стул, да как завою в голос. Светланка перепугалась. Мечется вокруг меня, за руки хватает и всхлипывает: Мамочка, не надо! Мамочка, не надо! А я реву, не могу остановиться. Спасибо Рае. Услыхала мои вопли, прибежала, валерьянки накапала, на диван уложила. А когда я немного успокоилась, принесла бутылку коньяка початую. Сели мы с ней на кухне и тут она мне все про тебя рассказала. Про все твои подвиги, которые ты в мое отсутствие совершил. Ты же знаешь, ей через стенку все слышно.

Ох, Сереженька, Сереженька, что же ты наделал?! Ты ведь не только мою жизнь искалечил, ты и дочь нашу не пожалел. Как она, бедненькая переживала! С того то времени она учиться плохо стала. Хотя, в том есть и моя вина. Я тогда ничего вокруг себя не замечала. Жила, как запрограммированный зомби. Утром встану, приготовлю дочери завтрак (сама я почти не ела, на 12 килограмм похудела) и иду на работу. Домой вернусь, сготовлю ужин и сажусь в кресло перед телевизором. Передачи не смотрю. Уставлюсь в одну точку и думаю, думаю. И, представляешь, до того додумалась, что решила руки на себя наложить. Хотела таким способом тебе отомстить за измену. "Пусть моя смерть, – думала я, – ему, как упрек, как наказание на всю оставшуюся жизнь будет".

Как-то поздно вечером, когда Светланка ужу спала, села я за кухонный стол и давай записку тебе предсмертную писать. О чем писала, почти не помню. Хорошо лишь запомнила, что заклинала тебя Светланку у себя не оставлять, а отправить ее Нине. Не хотела, чтобы моя дочь у твоей новой жены приживалкой была.

Когда закончила записку, приколола ее кнопками на видном месте, на оконной раме. Потом достала из сумки несколько упаковок снотворного (я их накануне с работы принесла), распотрошила и таблетки в кучу сгребла. Рядом стакан с водой поставила. После этого пошла в ванную, помылась, надела чистое белье и красное платье с глубоким вырезом, твое любимое.

Перед тем, как таблетки выпить, захотела на дочь последний раз взглянуть. Быстро, одним глазком. Иначе, думаю, если задержусь возле ее кровати, не смогу отраву принять. Приоткрыла я дверь в Светланкину комнату, вижу, лежит она раздетая, одеяло с себя скинула. Не выдержала я, подбежала к ней, одеялом укрыла и наклонилась, чтобы ручку поцеловать. Еще губами не дотронулась до нее, а уже чувствую, как от тела жаром пышет. Потрогала лоб, а он горячий. Вспомнила я тогда, что Светланка перед сном рассказывала, как утром, по дороге в школу, под ливень попала.

Тут я, конечно, про все на свете забыла. Давай дочь лекарствами пичкать, да чаем с малиной поить. Всю ночь возле ее кровати провела. Только под утро температура спала. Успокоилась я немного, вышла на кухню, гляжу, а на оконной раме моя записка висит. Меня аж в дрожь кинуло: "Сволочь! Мразь! Чуть ребенка своего сиротой не оставила!" Бросилась я к окну, сорвала записку и в клочья разорвала. Потом опустилась на стул, голову на руки положила и задумалась: как мне дальше жить? Но чтобы я не думала, мысли все к тебе возвращались. "Не может быть, чтобы он вот так, просто разлюбил меня! – пыталась я убедить себя, – не может быть, чтобы эта девица так вскружила ему голову, что он забыл прожитые вместе счастливые годы! Забыл мои поцелуи, мои ласки! Забыл, как кружил меня на руках, узнав о беременности! Забыл, как забавлялся с маленькой дочерью! Нет! Не может быть, чтобы он все это забыл! Наверное, эта разлучница приворожила его, одурманила. Затмила его память своими чарами. А стоит ему увидеть меня, и все чары сгинут. Он снова будет любить меня, как прежде."

Решила я встретиться с тобой. На следующий день, к концу рабочего дня подъехала я к вашему управлению. Встала невдалеке, за газетным киоском. Жду. Минут через пять ты вышел из подъезда. Огляделся по сторонам, вытащил не спеша сигареты из кармана и закурил. Я жду, когда ты отойдешь от здания управления. Не хотела при свидетелях с тобой встречаться. А ты все стоишь на месте и куришь. Тогда решила я сама тебя окликнуть. Только набрала воздух в легкие, чтобы имя твое выкрикнуть, как вдруг с другой от меня стороны голос: Сережа! Я вздрогнула от неожиданности. Гляжу, ты встрепенулся, улыбка во все лицо, и бежишь на голос. Да так легко, стремительно, будто не бежишь, а паришь над землей. Тут я и увидела ее, разлучницу.

Знаешь, Сергей, не мое это, конечно, дело ей оценки давать, но я ожидала увидеть, если не ослепительную красавицу, то, по крайней мере, очаровашку с интригующим шармом милого лица. Но то, что предстало моему взору, меня сильно разочаровало (хотя, не скрою, и обрадовало одновременно). Бледная, серенькая поганка с редкими волосами на голове и, как мне показалось, не совсем прямыми ногами. Единственное ее достоинство – молодость. Но это достоинство, Сереженька, временное. Женская молодость скоротечна. Она, как солнце на небосклоне. Только что была в зените, глядь, а уже клонится к горизонту. Впрочем, в тот момент о внешности твоей избранницы я не думала. В ту минуту... Ох, Сережа, Сережа, не дай тебе бог пережить то, что я пережила в ту минуту, когда наблюдала за вами, стоя у газетного киоска. Сердце мое на части рвалось, глядя, как ты ее обнимаешь и целуешь. Спазм так горло сдавил, что дышать стало трудно. Ноги ватными сделались. Чтобы не упасть, я за поручень киоска ухватилась. Мне бы повернуться, да уйти, а не могу. Смотрю на вас, как завороженная, взгляд не оторву. Вижу, положил ты ей руку на плечо, обнял, и пошли вы не спеша вдоль дороги. И я за вами на негнущихся ногах поковыляла. Прошли вы два квартала, дорогу пересекли, встали на остановке, автобуса ждете. Я на противоположной стороне улицы осталась. К фонарному столбу прислонилась и с тебя глаз не свожу. Уверена была, что ты почувствуешь мой взгляд. Так оно и вышло. Повернулся ты в мою сторону, и тут наши глаза встретились. Помнишь? Помнишь, как ты вздрогнул, увидев меня? Как весь сжался при этом? А я всматриваюсь в твои глаза и пытаюсь разобраться, что у тебя в тот момент в душе творилось, какие чувства в ней наша встреча породила. Долго я так смотрела, а того, чего желала, так и не высмотрела. Были в твоих глазах и растерянность, и виноватость, и даже жалость ко мне, а вот любви не было. И когда я это поняла, тут как раз автобус подошел, и вы уехали.

Не помню, как я в тот вечер добралась до дома. Пришла, легла на кровать, не раздеваясь, и так всю ночь пролежала. Много о чем я передумала в ту ночь, но утром встала с твердым намерением выбросить тебя из головы и начать новую жизнь. "Раз он нашел себе другую жену, то и я подыщу себе другого мужа, – решила я про себя, – женщина я еще молодая, привлекательная. Неужели не найду себе мужика?! И не простого мужика, а богатого. "Нового русского."

Знаешь, Сережа, я даже себе не признавалась тогда в том, что богатый муж мне нужен был не из-за денег, а чтобы твое самолюбие уязвить. Чтобы ты увидел, что мужчины, покруче тебя, смогли оценить меня по достоинству, а ты не смог.

Поскольку среди моих близких знакомых богатых людей не имелось, решила я позвонить Оксанке Божко, моей подруге с институтских лет. Ты ее должен помнить: она у нас на свадьбе была. Мы с ней время от времени перезванивались, поэтому я знала, что ее муж, начав в конце восьмидесятых годов с небольших торговых операций, резко затем расширил свой бизнес, став владельцем нескольких компаний.

Оксанка поняла меня с полуслова.

– Не переживай, подруга. Найдем тебе состоятельного крота.

Действительно, спустя три или четыре дня, раздался телефонный звонок, и не успела я открыть рот, как услышала жизнерадостный Оксанкин голос:

– Ленка, все в порядке. Один крот у нас уже в силках. Я показала ему твою фотографию. Он в восторге. В субботу надень свое лучшее платье, почисть перышки и жди меня к шести часам. Мой муж закатывает банкет по случаю подписания крупного контракта с японской фирмой. Там будет и "твой". Я вас познакомлю.

Помнишь, Сережа, в последние годы в рестораны мы не ходили – не по карману было. Поэтому в памяти у меня сохранились воспоминания о ресторанах советской эпохи. С огромными, ярко освещенными залами, шумными компаниями и гремящей до боли в ушах музыкой. А тут я вдруг очутилась в небольшом, уютном помещении с оригинальной отделкой интерьера и мягким, ласкающим глаз освещением. В глубине помещения чуть слышно играл небольшой оркестрик. В центре зала стоял длинный стол, за которым разместились человек тридцать гостей. Когда мы с Оксанкой вошли в зал, нам навстречу из-за стола вышел крепкого телосложения, слегка коренастый мужчина лет сорока с глубокими залысинами на лбу.

– Познакомьтесь, – защебетала Оксанка, встав между нами, – это Лена, а это Вячеслав.

Банкет проходил довольно скучно. Японцы предпочитали пить минеральную воду, а наши, глядя на них, позволяли себе только пиво. Я сидела за столом рядом с Вячеславом. Мы почти не разговаривали. Он лишь поинтересовался местом моей работы. После банкета Вячеслав отвез меня на своей машине домой и предложил на следующий день поужинать с ним в ресторане. Мы стали встречаться с Вячеславом. Не часто, раз или два в неделю. Я из кожи лезла вон, чтобы ему понравиться. Хотелось, как можно скорее добиться своей цели – стать женой богатого человека. Какие только женские уловки и хитрости я не использовала для достижения этой цели. На кухне я демонстрировала чудеса кулинарии, в его доме я навела идеальную чистоту и порядок, на людях была сама скромность и послушание, а в кровати изображала африканскую страсть, хотя в действительности не получала от близости с ним и сотой части удовольствия, которое испытывала с тобой. (Наверное, Сережа, я зря пишу о таких подробностях. Ни одна нормальная женщина не стала бы откровенничать на эту тему с дорогим ей человеком. Но это письмо – моя исповедь, и в ней я не хочу лгать.) Порой мне казалось, что еще немного усилий, и крепость будет взята, Вячеслав предложит мне руку и сердце. Но время шло, а желаемый результат по-прежнему лишь маячил где-то на горизонте. Более того, я стала замечать, что Вячеслав начал принимать мои ухаживания, как нечто обыденное и даже должное. Он попросту перестал их ценить.

Прошло около трех месяцев с начала нашего знакомства. Однажды Вячеслав пригласил меня на презентацию его новой фирмы, которую он организовал совместно с немцами. Он извинился, сказав, что сам не сможет заехать за мной и поручит сделать это своему шоферу. Перед тем, как отправиться на презентацию, я решила зайти в парикмахерскую, слегка подновить прическу. Моего знакомого мастера в этот день там не оказалось, и я попала в руки к неопытному мальчишке. В результате, прибежав из парикмахерской домой, я битых два часа провела перед зеркалом, пытаясь хоть как-то пригладить копну волос, которую соорудил у меня на голове молодой цирюльник. На презентацию я, конечно, опоздала. Когда я зашла в зал, где проходило торжество, большинство гостей уже покинуло стол. Играла музыка, и несколько пар медленно двигались в танце по площадке, возле эстрады. Я остановилась, ища взглядом Вячеслава. Неожиданно из-за стола встал рыжий, веснушчатый мужчина огромного роста (метр девяносто пять, не меньше) и направился в мою сторону.

– Ви кого-то ищет? – спросил он на ломанном русском языке.

Я объяснила, что меня пригласил сюда Вячеслав Коробов.

– О, Вячеслав! – обрадовался гигант, – Вячеслав – мой друг и компаньон. Он там, в комната. Говорит телефон. Мой имя Вилли. А ваш имя?

– Лена, – представилась я.

– Очень корош имя, – похвалил немец и тут же предложил, – Лена, разрешит ухаживать вам сегодня?

Я в ответ неопределенно пожала плечами, но Вилли, приняв это как знак согласия, взял меня за руку и проводил к столу. Он налил мне вина, а себе коньяк и предложил выпить за знакомство. Я лишь слегка пригубила вино, в то время как Вилли одним глотком опорожнил рюмку. После этого, мне долго пришлось выслушивать его рассказ о городе, где он живет, о компании, в которой работает, и о доме, в котором он живет. Я слушала моего нового знакомого одним ухом, постоянно выискивая глазами Вячеслава. Он появился спустя лишь полчаса и тут же присоединился к нам. Вилли снова наполнил рюмки. После тоста "за прекрасных дам", Вячеслав попытался завести разговор о делах, но немец отмахнулся от него и пригласил меня танцевать. После танца Вячеслав улучшил момент и склонился к моему уху.

– Мне кажется, ты понравилась Вилли.

В течение всего вечера немец ни на минуту не оставлял меня. Еще два раза мы с ним танцевали, при этом он прижимал меня к себе, а однажды попытался погладить по заднице. По окончании торжества, когда гости начали расходиться, мы втроем вышли из здания и остановились в ожидании машины Вячеслава. Неожиданно Вилли положил руку на плечо Вячеслава и пьяным голосом просипел:

– Разреши я провожать Лена ее дом?

В первый момент Вячеслав вперил растерянный взгляд в немца, словно не понимая о чем идет речь, но тут же губы его растянулись в слащавой улыбке.

– Да, да. Конечно. Проводи ее, – пролепетал он.

Вилли бросился к краю дороги и принялся усиленно махать рукой, пытаясь остановить попутную машину. Я повернулась к Вячеславу и посмотрела ему прямо в глаза.

– Я не хочу, чтобы он меня провожал.

– Леночка, дорогая, – зашептал Вячеслав, низко склоняя голову, – Вилли – мой компаньон. От него многое зависит. Прошу тебя, будь с ним добрее. Для меня это очень важно...

Он что-то еще говорил, но я уже не слушала его. С трудом управляя трясущимися руками, я достала из сумочки сигареты и закурила. В этот момент раздался зычный голос Вилли:

– Лена! Ком цу мир. Сюда, сюда.

Повернув голову, я увидела Вилли, стоящего возле старенького, горбатого "Запорожца". Я не смогла сдержать улыбки, представив, как он будет размещать свое массивное тело в этом транспорте для лилипутов. Бросив сигарету, я решительно направилась к дороге. Подойдя к немцу, я ткнула пальцем себе через плечо.

– Вилли, с вами хочет поговорить Вячеслав. Подойдите к нему.

Гигант недовольно насупился и несколько секунд с сомнением топтался на месте. Наконец, буркнув под нос: "Одну минуту", он двинулся к Вячеславу. Не теряя времени, я юркнула в салон "Запорожца" и захлопнула дверь.

– Поехали! – приказала я водителю.

– Но..., – растерянно промычал хозяин машины, кивая в сторону Вилли.

– Поехали! – рявкнула я страшным голосом, и в следующий миг автомобиль рванулся с места.

Вячеслав позвонил мне на следующий день. Он что-то пытался объяснить мне, но я не стала с ним разговаривать и бросила трубку. Таким образом, первая попытка найти богатого мужа закончилась неудачно. Но я не теряла надежды и в тот же вечер вновь позвонила Оксанке.

– Какой подлец! – возмутилась подруга, выслушав мою историю, – а ведь по его виду этого не скажешь! Но ты не отчаивайся. Что-нибудь еще придумаем. Кстати, я сегодня листала последний номер "Каравана" и наткнулась на объявление: "Замуж в Канаду". Одна моя знакомая вышла замуж за американца, познакомившись с ним по такому же объявлению. Попробуй и ты. Вдруг получится. Но учти: сейчас много ушлых ребят развелось. Деньги вперед не давай. Только после заключения брака.

Идея мне понравилась, и я, не теряя времени, позвонила по указанному в объявлении номеру. Деньги вперед с меня никто не потребовал. Попросили принести или выслать почтой две фотографии, в полный рост и лицо крупным планом, а также заполнить анкету. Фотографии у меня были. Я заполнила анкету, вопросы которой мне продиктовали по телефону, все это вложила в конверт и отправила по указанному адресу.

В течение следующего месяца я с нетерпением ждала ответа. По несколько раз в день я заглядывала в почтовый ящик и с замирающим сердцем хватала трубку при каждом телефонном звонке. На второй месяц мои надежды на получение ответа сильно поуменьшились. Почтовый ящик я проверяла раз в день, а к телефону подходила лишь, когда меня звала Светланка. К концу третьего месяца я потеряла всякие надежды на приобретение иностранного мужа и даже перестала думать об этом. И вдруг, как-то вечером раздался телефонный звонок и бодрый женский голос пропел:

– Елена Николаевна?

– Да. Я вас слушаю, – ответила я.

– Вас беспокоят из брачного агентства "Березка". Хотим вас поздравить. Вами заинтересовался некий джентельмен из канадского города Эдмонтон.

Моя собеседница сделала паузу, видимо, рассчитывая на мой ответ, но я так растерялась, что не могла произнести ни слова. Поэтому она продолжила:

– Вы можете подойти к нам в любой день недели, кроме воскресенья, с девяти до шести, посмотреть его фотографии и ознакомиться с анкетными данными. Если вас устроит его кандидатура, мы подпишем с вами договор.

На следующий день, к девяти часам я подъехала к брачному агентству. Миловидная девушка потыкала пальцами в клавиши компьютера, и на его экране появилась фотография мужчины, проявившего интерес к моей персоне. Мужчина оказался среднего роста, слегка худощавым, с густой шапкой темно-русых волос на голове. Ничего примечательного и запоминающегося в его внешности я не нашла. Согласно анкетным данным, возраст его составлял 38 лет. Разведен. От первого брака имел дочь. Владел фотомастерской и проживал в собственном доме.

Долго не раздумывая, я тут же подписала договор с агентством "Березка", согласно которому обязалась выплатить агентству тысячу американских долларов не позднее десяти дней после вступления в брак с гражданином Канады Джеймсом Трофимофым. После этого, та же девушка вручила мне лист бумаги, где были указаны номер телефона, почтовый и электронный адрес Джеймса Трофимофа, и пожелала удачи в деле заключения брака.