Текст книги "Рассказы извозчика. Грустные, смешные и сексуальные(СИ)"

Автор книги: Борис Чурин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 17 страниц)

Вера Сергеевна удивленно посмотрела на мужа. Тот подошел к умывальнику, открыл кран, наполнил стакан холодной водой и жадными глотками стал поглощать содержимое посуды. Вера Сергеевна продолжала следить за мужем. Вдруг какие-то смутные ассоциации пронеслись у нее в голове.

– Вода! – она напрягла память, – причем здесь вода? Ах, вспомнила! Они не пьют нашу воду. Даже чай готовят из минералки.

Страшная догадка пронзила сознание Веры Сергеевны, и она еще долгое время сидела словно завороженная, уставившись в одну точку.

* * *

На следующий день, едва дождавшись конца работы, Вера Сергеевна отправилась к водоочистительной станции, которая располагалась на окраине поселка.

– Вера Сергеевна! – приветствовал ее местный сторож, – какими судьбами в наши палестины?

– Да вот, шла мимо, решила зайти, проведать вас, Андрей Кузьмич. Давно вы у нас не бывали. Что, радикулит больше не беспокоит?

– Как же не беспокоит?! – всплеснул руками пожилой человек, – еще как беспокоит! Да только чую, не избавиться мне от него, проклятого. Так, видать, с ним и помру. Те мази, которые вы мне последний раз прописали, ничуть мне не помогли.

– Те не помогли, другие помогут, – упрямо мотнула головой Вера Сергеевна, – я недавно прочитала в журнале, что на Украине сейчас внедряется в производство новый, эффективный препарат. Свяжемся с областным аптекоуправлением, пусть закажут для нашей поликлиники партию. А главное, не раскисать! Вы же бывший фронтовик, Андрей Кузьмич! Почему вы прежде времени капитулировали перед болезнью?

– Да я, Вера Сергеевна, не капитулировал вовсе, – махнул рукой сторож, – а к вам не прихожу, потому что некогда мне сейчас.

– Некогда? – удивилась Вера Сергеевна, – чем же вы так заняты?

Старик замялся, видимо решая про себя, стоит ли ему открываться перед посторонним человеком. Приняв решение, он наклонился к гостье и прошептал:

– Я, Вера Сергеевна, книгу сейчас сочиняю.

Женщина вопросительно склонила голову на бок.

– Не сам, конечно, – поправил себя сторож, – я только вспоминаю интересные случаи из своей жизни. Особливо из военных лет. А писать будет другой.

– Кто же, если не секрет?

– Вы, наверное, знаете, что к нам из областного центра студенты приехали на практику? – Вера Сергеевна в ответ утвердительно кивнула головой, – так вот, один из них.

– А я слышала, что студенты эти не литераторы, а химики по специальности.

– Верно. Химики они и есть. Но вот тот, с которым я книгу сочиняю, еще и писатель. У него уже две книги опубликованы. Он обещал их прислать мне в подарок.

– И где вы свою книгу сочиняете? – поинтересовалась Вера Сергеевна.

– Да здесь и сочиняем. Они, почитай, каждый вечор ко мне приходят. Смешные такие ребята. Мушкетерскими именами себя величают: Атос, Портос и Арамис.

– Так значит, этот писатель не один приходит, а с друзьями?

– Они завсегда втроем.

– А те двое тоже с вами сидят?

– Нет. Они обычно на воздухе курят, – пожилой человек встрепенулся, – но вы, Вера Сергеевна, не беспокойтесь. Я им строго настрого запретил окурки в воду бросать.

Возвращаясь домой с водоочистительной станции, Вера Сергеевна ломала голову над вопросом: что же ей делать? Теперь она нисколько не сомневалась в причине неожиданного заболевания мужской половины поселка. Студенты подсыпали какую-то гадость в питьевую воду.

– Почему же анализы санэпидемстанции не вскрыли никаких добавок? – спрашивала себя Вера Сергеевна и тут же сама отвечала, – потому что анализы эти весьма поверхностны и ориентированы на обнаружение лишь определенных видов бактерий. Надо звонить в районную санэпидемстанцию. Но как я объясню им причину необходимости дополнительных анализов? Буду рассказывать историю о трех мушкетерах? Придумала! – вслух выкрикнула Вера Сергеевна. Она вспомнила, что через две недели в областном центре состоится совещание руководителей медицинских учреждений области. Их главный, по старости лет, не охотник до таких мероприятий и, как обычно, пошлет ее, Веру Сергеевну. Там она встретится со своей бывшей однокурсницей, замдиректора областной эпидемической службы.

– Расскажу ей все, как есть. Думаю, она поможет, – решила Вера Сергеевна.

Проходя через площадь, она неожиданно услышала чей-то окрик:

– Вера Сергеевна!

В трех десятках метрах от нее, с сумками в руках, шли три мушкетера, направляясь к вокзалу. Атос махал ей рукой. Вера Сергеевна резко отвернулась и ускорила шаг.

* * *

Прошло несколько дней после встречи со сторожем на водоочистительной станции. Как-то вечером Вера Сергеевна допоздна засиделась перед телевизором. Транслировали ее любимую передачу «От всей души». Игорь уже лег в кровать, поскольку терпеть не мог это телевизионное шоу. – Меня тошнит, когда перед многомиллионной аудиторией начинают выворачивать чью-то душу наизнанку, – возмущался он. Вера Сергеевна соглашалась с мужем, тем не менее, не пропускала ни одной передачи. Когда трансляция закончилась, она, стараясь не шуметь, прошла в спальную комнату и осторожно легла в кровать. С минуту Вера Сергеевна лежала на спине, своим телом согревая постельное белье. Затем повернулась на бок и закрыла глаза. Неожиданно рука Игоря коснулась ее плеча.

– Верунчик, – прошептал он ласково, – а мне хочется.

Вера Сергеевна вздрогнула и, протянув руку, запустила ее под мужнины трусы. Рука наткнулась на твердую мужскую плоть. Тихий стон вырвался из груди Веры Сергеевны и она, обняв мужа, прижалась к нему всем телом.

* * *

Мы уже давно прибыли по указанному клиентом адресу и стояли с выключенным двигателем у обочины дороги, а мой пассажир все еще продолжал свое повествование. Я его, естественно, не торопил. Когда рассказ кончился, мы еще с полминуты сидели молча, он, вспоминая пережитое, а я, переваривая в голове услышанное.

– Ой, я же опаздываю! – спохватился вдруг мой клиент и полез из машины, – спасибо вам за доставку.

– И вам спасибо, Арамис, – пожал я протянутую руку.

Домовой.

Я уже предупреждал вас, уважаемый читатель, что некоторые, из приведенных в книге рассказов могут вызвать у вас сомнение в их правдивости. Тогда же я сразу оговорился, что сам я безоговорочно верю моим рассказчикам. Верю, ибо слышал их речь, полную искренних чувств и переживаний. Видел их глаза, пылавшие огнем страсти, видел выразительные движения рук и мимику лица. Я верю, потому что видел все это, а вы, дорогой читатель, поверьте мне на слово.

Я не зря завел этот разговор, поскольку следующая история может кое-кому показаться невероятной. Рассказал мне ее, как и предыдущую, мужчина, слегка принявший перед этим на грудь. По дороги мы разговорились. Не помню точно, как это случилось, но в разговоре мы затронули тему потусторонних сил. Я высказался в том смысле, что верю в существование некой Всевышней Силы, которая руководит нашим мирозданием. Однако я категорически отрицаю возможность проявления этой Силы, так сказать, на бытовом уровне, в виде барабашек, ведьм, колдунов, предсказателей и прочей братии.

– Все это, – утверждал я, – проявление еще неизвестных человеку явлений природы.

Мой собеседник посмотрел на меня с сочувствующей улыбкой. Подобная улыбка, вероятно, играла на лице великого английского писателя Герберта Уэллса, когда в беседе с Лениным, вождь революции толковал ему о неизбежности скорого воцарения коммунизма на всей Земле. Когда я закончил свой монолог, мой пассажир вздохнул и как-то чересчур обыденно произнес:

– А у меня на кухне живет домовой.

Естественно, что после этих слов я засыпал моего собеседника вопросами, и он, поколебавшись несколько секунд, рассказал всю историю от начала до конца.

* * *

Раньше я, как и большинство граждан бывшего Советского Союза, не верил ни в чертей, ни в ведьм, ни в домовых, ни в прочих персонажей прабабушкиных сказок. Но три года назад мы с мамой, после многолетних бесплодных попыток, наконец, разменяли нашу трехкомнатную квартиру на две отдельные, и я перебрался жить в однокомнатную квартиру в доме старой, хрущевской застройки. И вот тут мои стойкие материалистические воззрения сначала пошатнулись, а затем рассыпались подобно замку, сложенному из кубиков неумелой детской рукой. Началось с того, что я чуть было не грохнулся на кухне, наступив на лужу подсолнечного масла. Я вытер лужу, не особо задумываясь над ее происхождением. Однако на следующий день лужа вновь подстерегала меня, но теперь уже в коридоре, у входа в туалет. И так несколько дней подряд.

Далее. Как-то раз я засиделся на кухне до глубокой ночи за своим любимым занятием – разгадыванием кроссвордов. Неожиданно что-то чувствительно стукнуло меня по затылку и, отскочив, покатилось по полу. Я нагнулся и поднял круглый камешек диаметром около сантиметра. Я взглянул на потолок, рассчитывая обнаружить там выщерблену, но потолок оказался первозданно чист и гладок. В следующий вечер я решил проделать эксперимент и вновь задержался на кухне до позднего часа. И вновь на мою макушку свалился, не понятно откуда взявшийся камешек. С того дня я счел за благо не оставаться на кухне после полуночи.

А вот еще случай. Как-то утром, зайдя в ванную комнату, я увидел на полу лужу воды. Тщательно обследовав водопроводные трубы, я обнаружил на одной из них взбухшую краску, из-под которой сочилась вода. Я сковырнул ногтем краску, и ... веселый фонтанчик горячей воды брызнул на кафельный пол. Только я успел подставить под этот фонтанчик ведро, как раздался звонок телефона. Звонила мамина соседка. Она сообщила, что с мамой случился сердечный приступ, и она просит меня срочно приехать к ней. (К тому времени соседка уже вызвала "скорую помощь".) Я быстро накинул на себя что-то из одежды и выскочил на улицу ловить такси. Полдня я провел в больнице у маминой кровати. Слава богу, с мамой все обошлось. Однако на обратном пути, подходя к дому, я вспомнил про оставленный беспризорным фонтанчик. С замирающим сердцем я поднимался по лестнице на свой этаж. Каково же было мое удивление когда, зайдя в ванную комнату, я обнаружил пол сухим, а водопроводную трубу исправной.

Все эти, а также многие другие случаи привели меня к твердому убеждению, что в моей квартире живет некое существо без плоти, но наделенное разумом и даже характером. Говоря по-русски, домовой. Придя к такому выводу, я внутренне успокоился и почти перестал обращать внимание на проказы моего бестелесного соседа. Но однажды произошел случай, заставивший меня вспомнить о его существовании.

Начну свой рассказ с небольшого предисловия, касающегося описания моей внешности. Рост метр шестьдесят шесть, на мой взгляд, можно смело отнести к разряду "ниже среднего". Опущенные плечи и выпирающий живот свидетельствуют о том, что их хозяин не дружит со спортом и недолюбливает утреннюю гимнастику, предпочитая провести лишние полчаса в кровати. Лицо круглое, плохо очерченное. Глаза маленькие, невыразительные. И завершают удручающий портрет огромные, оттопыренные уши, которые невозможно скрыть никакой пышной прической.

Думаю, теперь будет понятно почему, достигнув тридцатичетырехлетнего возраста, я так и не женился. Пять или шесть раз в течение своей сознательной жизни я влюблялся. Но всякий раз тайно, боясь при этом взглядом или неосторожным словом выказать свои чувства. Поэтому во всех случаях мой односторонний роман оканчивался ничем. Объекты моей тайной страсти либо выходили замуж, либо исчезали куда-то, либо мои чувства, не найдя отклика, постепенно угасали сами собой. С каждой новой неудачей мое сердце все более черствело, а в сознании выкристаллизовывалось твердое предубеждение к амурным привязанностям.

Но, видимо, природу не обманешь. Примерно два года тому назад я снова влюбился. Тогда, два года назад, к нам в КБ устроилась новая сотрудница, Лида Михеева. Лида мне сразу понравилась. Во-первых, своим невысоким ростом, а во-вторых..., во-вторых она мне просто понравилась. Лиде тогда исполнилось двадцать восемь лет. С мужем она развелась и одна воспитывала сына. Наверное, если судить объективно, ничего особенного в Лидиной внешности не было. И, тем не менее, в ее присутствии я всегда чувствовал себя сковано. Начинал заикаться, краснеть, говорить несусветную глупость. Первым на мое поведение обратил внимание Димка.

– Ты чо, в Лидку втюрился? – спросил он без лишних экивоков, когда мы курили с ним в коридорном закутке, у бочонка с фикусом.

С Димкой мы дружим со студенческой скамьи, и он – единственный человек на свете, которому я поверяю свои сердечные тайны. Но в тот раз даже ему я не смог сказать правду.

– С чего ты взял?! – пролепетал я растерянно.

– Ладно, ладно, – примирительно похлопал меня по плечу Димка, – если не хочешь, можешь не колоться. Но мой тебе совет. Не тяни резину. Пригласи ее в кафе или ресторан. На худой конец, в кино или театр. Не сиди сиднем. Действуй. Может статься, это твоя лебединая песня.

Сам Димка, разведясь с женой несколько лет назад, жил теперь то у одной, то у другой из своих многочисленных пассий, и в вопросах взаимоотношения полов являлся для меня непререкаемым авторитетом.

Вняв Димкиному совету, я решил пригласить Лиду в ресторан. Недели две ушло на сочинение текста моего приглашения, его доработку и разучивание. В течение следующих двух недель я искал удобного случая обратиться к Лиде. Пару раз, улучшив момент, когда никого не было поблизости, я подходил к Лидиному столу и уже открывал рот, как язык мой прилипал к небу и я, промычав что-то нечленораздельное, проходил мимо, сопровождаемый удивленным Лидиным взглядом.

Потерпев фиаско с рестораном, я подумал, что сделать приглашение в театр будет гораздо легче. Достаточно молча подойти и положить билет на стол перед Лидой. Все будет понятно без слов. В понедельник я отправился в кассы театра и купил два билета на субботу. В течение всей рабочей недели я безуспешно пытался заставить себя подойти к Лиде, однако ноги отказывались подчиняться моей воли. Наконец, в пятницу, на исходе рабочего дня, мне удалось победить свой страх. На полусогнутых ногах я приблизился к моей возлюбленной и остановился в полуметре от нее. Лида вопросительно посмотрела на меня. Я сунул руку в карман пиджака, где лежал билет, и ... с ужасом обнаружил, что пиджака на мне нет. Я оглянулся и увидел его висящим на спинке своего стула.

– Тебе что-то нужно, Гена? – спросила меня Лида.

– Ааааа..., – жалобно простонал я, – ааа... спичек у тебя не найдется?

– Я не курю, – как мне показалось грустно, покачала головой Лида.

Прошла еще неделя. В пятницу в КБ отмечали пятидесятилетний юбилей заместителя нашего начальника. В обеденный перерыв накрыли столы, уселись, начали поздравлять юбиляра. После обеда включили музыку, стали танцевать. Неожиданно кто-то ткнул меня в бок.

– Чего сидишь? – раздался возле моего уха Димкин сердитый шепот, – иди, пригласи ее на танец.

Признаться, я и сам думал пригласить Лиду танцевать, но никак не мог выбрать подходящий момент. То мелодия была чересчур быстрая, то Лида о чем-то оживленно беседовала с соседкой по столу. Сейчас из динамиков магнитофона звучала медленная, танцевальная мелодия, а Лидина соседка вышла в коридор покурить. Я вдохнул воздух полной грудью, встал и решительно направился к Лиде. И тут мне показалось, что Лида следит за мной краем глаза, а в ее позе чувствовалось напряженное ожидание. Это насторожило меня, и я замедлили шаг. В этот момент Васька Левшов, наш техник, прошмыгнул мимо меня, остановился перед Лидой и протянул ей руку. Лида улыбнулась Ваське, протянула в ответ свою руку, и они пошли танцевать. Я прошел в коридор, достал сигареты и с ожесточением чиркнул спичкой о коробок.

Ближе к вечеру стали расходиться по домам. Димка снова оказался рядом со мной.

– Предложи проводить ее до дома, – грозно прорычал он сквозь зубы и, ухватив меня за руку, потащил к Лиде.

– Под каким предлогом я это сделаю, – слабо упирался я.

– Скажешь, что на улице гололед.

Лида тем временем уже надевала пальто. Мы подошли к ней, и Димка ободряюще похлопал меня по спине ладонью. Я стоял в нерешительности, следя, как тонкие Лидины пальчики ловко управляются с большими пуговицами. Неожиданно до моего слуха донесся ее голос:

– Дима, ты не мог бы проводить меня до дома. На улице страшный гололед, а у меня сапоги скользкие.

– Конечно, конечно, – растерянно пробормотал Димка, отступая от меня, – с удовольствием провожу.

Словно парализованный, застыл я без движения, наблюдая, как Димка набрасывает на себя куртку, берет Лиду под руку и ведет к выходу. Открыв дверь, он учтиво пропустил Лиду вперед и, следом за ней, исчез в дверном проеме.

Позже я не мог вспомнить, как в тот вечер добрался до дома. То ли ехал на автобусе, то ли шел пешком. Сознание мое отключилось, а перед глазами то и дело возникал дверной проем, сквозь который медленно проходит Лида, сопровождаемая моим другом. Очнулся я лишь в прихожей своей квартиры, когда, после мороза, в лицо мне пахнуло домашним теплом и уютом. Я не спеша разделся, прошел в комнату и остановился перед зеркалом. С минуту я вглядывался в свое отражение.

– Ну и на что ты рассчитывал с такой рожей? – спросил я вслух толстого, лопоухого коротышку из зеркала. В ответ тот пожал плечами и жалко улыбнулся. Я сходил на кухню и принес из холодильника початую бутылку коньяка, которую мы с Димкой не допили, когда он приходил ко мне неделю назад со своей подругой. Я поставил бутылку на журнальный столик, придвинул к нему кресло и плюхнулся на его мягкие пружины. Выпив одну за другой две рюмки, я откинулся на спинку кресла и взял в руки пульт дистанционного управления телевизором. Несколько раз переключив каналы, я остановил свой выбор на отечественной мыльной опере. Сюжет, как и подобает фильмам этого жанра, был весьма незатейливым. Гвоздем телевизионного действа, как я догадался, было участие в нем Александра Вишнякова, восходящей звезды российского кинематографа. Его показывали то крупным планом, заостряя внимание на правильных, слегка женственных чертах лица, то мелким, подчеркивая классическую пропорциональность фигуры. По ходу фильма актер то заразительно смеялся, обнажая два ряда ослепительно белых зубов, то переживал, напуская на свои миндалевидные глаза слезную поволоку, то неподвижно сидел в позе мыслителя, изящно изогнув густые, черные брови. Но в какой бы мизансцене не приходилось играть Вишнякову, в какие бы наряды его не рядили костюмеры, всегда он оставался чертовски привлекательным.

– Для него, конечно, не существует проблемы познакомиться с девушкой, – с завистью подумал я, в очередной раз наполняя рюмку.

Несмотря на старания симпатичного и, надо отдать ему должное, талантливого актера, сам фильм смотрелся тяжело и не интересно. Я пару раз зевнул и уже собирался идти спать, как вдруг до моего слуха донеслись странные звуки, источник которых, как мне показалось, находился на кухне. Я выключил телевизор и прислушался. Теперь я отчетливо слышал позвякивание столовой посуды. Осторожно покинув кресло, я на цыпочках двинулся на кухню. Достигнув порога, я пошарил в темноте рукой и, нащупав выключатель, включил свет. Картина, представшая моему взору, поразила меня настолько, что я застыл на месте с поднятой рукой. За кухонным столом сидел старичок и пил из моей чашки чай, заедая его маминым вареньем. Внешностью он напоминал былинных старцев, которых часто рисуют на страницах русских народных сказок. Седые, редкие волосы ниспадали на его плечи, а борода свисала до пояса. Одет старичок был тоже по былинному. Длинная холщевая рубашка, подвязанная веревочным пояском, достигала его колен. Из-под рубашки выглядывали шаровары, сшитые из того же материала. Ноги старичка были босы. Я не зря называю моего нежданного гостя "старичком", поскольку роста он был небольшого, не выше пятилетнего мальчишки.

– Ну, что застыл в дверях? – неожиданно обратился ко мне старичок, – проходи, присаживайся.

Я медленно приблизился к столу и опустился на край стула.

– Вы кто? – с трудом выговорил я.

– Сосед твой, – живо ответил старичок и отхлебнул чай из чашки.

– Сосед?! – я вытаращил удивленные глаза, – а где вы живете?

– Да, вон там, в углу, – кивнул старичок в сторону холодильника.

– Так вы..., – запнулся я, не решаясь высказать вслух свою догадку.

– Ну да, домовой, – пришел мне на помощь старичок и тут же бодро продолжил, – давай знакомиться. Как тебя зовут, я знаю. А мое имя Седовлас.

– Очень приятно, – пролепетал я.

Старичок, тем временем, закончил чаепитие и, отодвинув чашку, внимательно посмотрел на меня.

– Ну что, Генка, – фамильярно обратился он ко мне, – как будем решать твою проблему?

– Какую проблему? – я стыдливо спрятал глаза.

– Не юли, не юли, – строго сдвинул брови Седовлас, – сам знаешь, какую.

Он ненадолго задумался, а затем неожиданно предложил:

– Может быть, ее влюбить в тебя?

– Как это "влюбить"? – не понял я.

– Ну так, чтобы она сама тебя полюбила.

Я открыл рот от удивления.

– А это возможно?

– "В любви ничего невозможного нет", – напел старик в ответ слова бывшей когда-то популярной песни.

Я с минуту молча обдумывал предложение Седовласа.

– Нет, – решительно мотнул я головой, – искусственной любви мне не надо.

– Ну, "не надо", так не надо, – охотно согласился старичок и окинул меня оценивающим взглядом, – может, внешность нам твою слегка изменить? Кое-что убрать, кое-что добавить?

Я оживился.

– Мне и самому приходила мысль сделать пластическую операцию на уши. Но как быть с ростом? Его то никакой операцией не увеличить!

– Рост это ерунда. Уши тоже, – захихикал Седовлас, – главное – выбрать типаж. На кого ты хотел бы походить?

Я задумался.

– А можно меня сделать похожим на Александра Вишнякова, киноактера? – робко поинтересовался я.

– Нет проблем! – хлопнул в ладоши Седовлас и... тут же исчез.

Несколько секунд я с изумлением смотрел на пустой табурет. Затем перевел взгляд на чашку и блюдце с вареньем. Если бы не эти чашка и блюдце, я решил бы, что все это мне померещилось. Но и блюдце и чашка вот они! Стоят на столе!

– Седовлас! – прошептал я в пустоту сиплым голосом, – Седовлас, ты где?

Никто мне не ответил. Я встал из-за стола, прошел в угол и заглянул за холодильник. Там никого не оказалось. Я направился в комнату с намерением обыскать все места, где мог прятаться старичок. Проходя мимо зеркала, я случайно бросил взгляд на его гладкую поверхность и замер, словно пораженный молнией. Из зеркала, вытаращив свои миндалевидные глаза, на меня смотрел... Александр Вишняков!

– Гхыы, – выдавил я из груди хриплый звук и осторожно протянул руку к зеркалу. Вишняков вытянул свою руку навстречу. Я отдернул руку, и Вишняков тут же последовал моему примеру.

– Это что, я? – ощупывая себя с ног до головы, обратился я к субъекту в зеркале. Тот в ответ робко улыбнулся.

– Это я, я, я! – прыгая на месте и размахивая руками, завопил я.

Радость и восторг переполняли мою душу, и мне необходимо было немедленно ими с кем-то поделиться. Я подскочил к телефону и набрал Димкин номер. Ответом мне были длинные гудки.

– Значит, он у Лиды, – догадался я, опуская телефонную трубку, – ну что же, гражданка Михеева, вы сделали свой выбор. О нем вы будете жалеть всю оставшуюся жизнь.

Я бросил взгляд на часы. Стрелки показывали половину десятого. Я прошел в прихожую, накинул пальто, вышел на улицу и, махнув рукой, остановил первую же попавшую мне машину.

– В Дом кино, – бросил я шоферу, усаживаясь в автомобиль.

С полгода назад мы с Димкой случайно встретили нашего бывшего однокурсника Севку Колоскова. Мы знали, что Севка, вскоре после окончания института, весьма успешно занялся торговым бизнесом. Решив, видимо, поразить бывших однокурсников своими успехами, Севка пригласил нас в ресторан Дома кино. Сказать честно, желаемого результата он достиг. Помню, мы с Димкой были немало поражены, увидев, как Севка запросто здоровается за руку с актерами и режиссерами, чьи лица знает вся страна. Трех из них Севка пригласил за наш стол. Вокруг стола стояли диваны с кожаной обивкой. Вскоре к нам, словно бабочки на свет, слетелись очаровательные милашки с обалденными фигурками. Севка и его знакомые подливали вино в их бокалы, гладили их по ляжкам и несли такую пошлятину, от которой нам с Димкой становилось не по себе. И, тем не менее, я тогда искренне позавидовал Севке. Вот почему сейчас, превратившись загадочным образом в знаменитого артиста, я решил вкусить недоступных мне ранее сладостей жизни небожителей.

– Здравствуйте, Александр Евгеньевич, – подобострастно улыбаясь, приветствовал меня пожилой гардеробщик, когда я отдавал ему пальто. Я в ответ кивнул головой и чуть скривил губы.

Войдя в зал ресторана, я огляделся и не спеша направился к стойке бара.

– Саша!

Я оглянулся. Из-за соседнего столика поднялся Народный артист.

– Ты почему не в Питере? Неужели съемки отменили?

Я небрежно пожал плечами.

– Небольшая задержка с финансированием.

– Сашок, рули сюда!

Из-за столика в центре зала мне махали руками молодые артисты. Я в ответ улыбнулся и продолжил свой путь к бару.

– Как всегда, Александр Евгеньевич? – спросил бармен.

Я молча кивнул головой. Больше всего я сейчас боялся, что меня распознают и с позором вытолкают в шею из ресторана. Поэтому я отвернулся к стойке, стараясь не поворачивать лицо в сторону зала. Однако время шло, но никто не собирался уличать меня в самозванстве. Напротив, все приветливо кланялись и дружелюбно улыбались мне. Я понемногу успокоился. Получив от бармена бокал с крепкой, пахучей жидкостью, я взгромоздился на высокий стул и принялся ощупывать зал осторожным взглядом. На сегодняшний вечер я поставил перед собой задачу, что называется, "снять" одну из молоденьких красоток, что в избытке порхали от столика к столику. Через пару минут я уже обменивался многозначительными взглядами с крашенной блондинкой, из глубокого декольте на кофточке которой выпирала внушительных размеров грудь. Вдруг чья-то тяжелая рука легла мне на плечо.

– Сашок, рад тебя видеть! – прогремел над моим ухом раскатистый бас.

Я оглянулся и невольно вздрогнул. Предо мной возвышалась необъятных размеров глыба человеческой плоти.

– Ты же говорил, что до марта пробудешь в Питере, – продолжал тем временем сотрясать воздух гигант.

Я заставил себя улыбнуться.

– Съемки отложили. Денег нет.

Человек-гора придвинулся ко мне так, что живот его уперся мне в плечо.

– Я по тебе скучал, Сашок, – постарался смягчить он голос и, бросив взгляд на бармена, тут же пророкотал, – у меня к тебе дело срочное есть. Давай пройдем в мой кабинет, поговорим.

Я досадливо поморщился. Гигант расстраивал мои планы обзавестись грудастой блондинкой на сегодняшний вечер. С другой стороны, по всему было видно, что передо мной местный начальник, и мой отказ от делового разговора мог бы вызвать подозрение. Поэтому я покорно кивнул головой и слез со стула. Мы двинулись к служебному выходу, прошли по длинному коридору и остановились перед дверью, на которой красовалась табличка "Директор". Гигант достал ключ, открыл дверь и жестом пригласил меня пройти внутрь помещения. Протиснувшись следом за мной сквозь узкий для него дверной проем, хозяин кабинета захлопнул дверь и щелкнул замком. После этого он шагнул ко мне и неожиданно, обхватив меня огромными ручищами, прижал к своему необъятному животу. Я ощутил себя червяком в клюве воробья. Мне стало трудно дышать. Извиваясь, я попытался ослабить давление на мою грудную клетку, но тут директор, улучшив момент, впился зубами в мои губы. Я начал задыхаться. Собрав все силы, я двумя руками уперся в мерзкую рожу гиганта и с трудом оторвал ее от своего лица. Хозяин кабинета широко улыбнулся.

– Что, Сашок, хочешь, как в прошлый раз, поиграть в насильника и девственницу? Хорошо, давай поиграем.

С этими словами он легко оторвал меня от пола и бросил вниз животом на стоящий рядом стол. Прижимая одной рукой мою спину, другой он начал расстегивать на мне брюки. Я попробовал приподняться, но рука директора вдавливала меня в стол подобно бетонной плите. Штаны мои, тем временем, очутились уже у колен. Я попытался лягаться, но, видимо, для гиганта мои пинки были не страшнее ударов трехлетнего ребенка. Тут я почувствовал, как нечто твердое и упругое начинает раздвигать мои ягодицы.

– Помогите! – завопил я во весь голос.

– Не переигрывай, Сашок, услышать могут, – урезонил меня хозяин кабинета и прикрыл мой рот своей ладонью.

..................................................................................................................................................................

Из Дома кино я выходил черным ходом. Вновь поймав частника, я через четверть часа был у своего дома. В кухонном окне моей квартиры горел свет. В несколько секунд я взлетел на свой этаж, открыл дверь и ринулся на кухню. Седовлас сидел на прежнем месте и, как ни в чем не бывало, потягивал из чашки чай. Я с разбега рухнул перед ним на колени.

– Не хочу быть похожим на Вишнякова! – со слезами в голосе провыл я.

– А на кого ты хочешь походить? – оторвался от чая старик.

– Ни на кого. Хочу быть самим собой.

– Хорошо. Быть по сему, – Седовлас хлопнул в ладоши и, как и в первый раз, тут же исчез.

Я бросился к зеркалу и... чуть не расплакался, увидев в нем свое отражение. Предо мной стоял жалкий, трясущийся, толстый коротышка с испуганными глазами и взлахмоченной головой. Я почувствовал, что силы покидают меня, и едва сумел добраться до кресла. Несколько минут я просидел без движения, тупо уставясь в одну точку. Неожиданно мое внимание привлек красный, мигающий огонек на телефонном автоответчике. Я нажал на кнопку.

– Ты идиот! – раздался Димкин сердитый голос, – ты идиот, каких свет не видывал. Лида всю дорогу только о тебе и говорила. Ты ей нравишься. Единственное, что ее раздражает, это твоя нерешительность. Поэтому я повторяю: ты – идиот! Идиот и тупица! Позвони ей немедленно! Она ждет твоего звонка. Понял?!

Я посмотрел на часы. Было половина двенадцатаго.

– Наверное, уже поздно, – подумал я, но рука уже тянулась к телефонной трубке.

– Алло, – услышал я Лидин голос.

– Это я.

– Гена! Как ты вовремя позвонил! У меня на кухне кран сломался. Вода как из брандспойта хлещет. Ты не мог бы сейчас приехать?

Чудаки.

Обычно по вечерам я не работаю. Опасно. Криминальная ситуация в Алма-Ате сложная. Общаясь со своими коллегами-водителями, я часто слышу рассказы об ограблениях и даже убийствах частных извозчиков. Поэтому работаю я лишь в дневное время. Тем не менее, пассажира, рассказавшего мне очередную байку, я встретил вечером. Я возвращался из дома моей первой жены, куда ездил на встречу с дочерью. Она заканчивала школу и собиралась поступать в московский институт иностранных языков. Встал вопрос о финансировании ее учебы в Москве. Я обещал помочь, хотя не знал, как отнесутся к этому Даша и Зоя. В тяжких раздумьях ехал я по вечернему городу, когда заметил у обочины дороги голосующего мужчину. Я сразу обратил внимание на его дорогую одежду, поэтому, не смотря на поздний час, направил к нему машину.