Текст книги "Латинская Америка - революция и современность"
Автор книги: Борис Коваль
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 14 страниц)
Лозунг «Лучше умереть патриотом, чем жить рабом. Свобода или смерть!» снискал Сандино всемирную славу патриота-революционера, продолжателя лучших освободительных традиций латиноамериканских народов. Сандинисты героически сражались с врагом и фактически победили, вынудив американские войска убраться с территории Никарагуа. Это позволило начать процесс умиротворения. В соглашении о прекращении военных действий от 2 февраля 1933 г. говорилось, что «в связи с выводом иностранных войск начинается эпоха полного обновления нашей политической жизни… Амнистия будет распространяться на всех лиц, входящих в армию Сандино»{152}.
Сандинисты, преследуя цели скорейшего освобождения родины от оккупации, дали согласие на разоружение, что предопределило поражение движения и стоило жизни самому Сандино. В феврале 1934 г. командующий гвардией генерал Анастасио Сомова, подло обманув героя, приказал своим головорезам расстрелять Сандино.
Подавив движение сандинистов, клан Сомосы при поддержке США надолго взял власть в свои руки. Однако поставить на колени свободолюбивый народ Никарагуа оказалось не под силу ни тирании Сомосы, ни его империалистическим покровителям и хозяевам. Сбылись слова генерала Сандино, сказанные в 1928 г. накануне первого боя с оккупантами: «Мы достигнем солнца свободы или погибнем в бою. Если мы умрем, наше дело будет жить. Другие пойдут за нами»{153}.
Так оно и случилось: вслед за Сандино на путь революционной борьбы встали тысячи новых бойцов-патриотов. Борьба против диктатуры и империализма продолжалась, хотя в течение многих лет она носила разрозненный и стихийный характер. Военно-фашистская диктатура Самосы путем насилия и террора прочно держалась у власти. По существу это была власть империализма США и местной буржуазно-помещичьей олигархии.
Под влиянием Кубинской революции наметился перелом, и в 60-х годах в Никарагуа начался второй этап народного движения сопротивления. Еще в октябре 1958 г. по примеру кубинских повстанцев группа никарагуанских патриотов во главе с Рамоном Райлесом на территории Гондураса тайно сформировала Первую армию освобождения Никарагуа. После нескольких недель боев в приграничной полосе национальная гвардия Сомосы сумела разгромить партизанский десант.
В 1959 г. закончилась неудачей вторая операция, которую осуществил с территории Коста-Рики отряд под командованием Энрике Лакайо Фарфан.
В последующие два года неоднократно предпринимались подобные инициативы, но все они терпели поражение. Тем не менее именно в 1960–1961 гг. возникли первые ячейки Сандинистского фронта национального освобождения (СФНО), который в 1962 г. оформился как более или менее стабильная военно-политическая организация. Руководителем фронта стал Карлос Фонсека Амадор (погиб в 1976 г.).
Первоначально патриоты не имели четкой политической программы, действовали под влиянием эмоций, по велению сердца и совести. Это была стихийная реакция на тяжелую жизнь народа, задыхающегося под бременем проимпериалисгической диктатуры. Молодые герои мечтали по примеру Фиделя Кастро и Че Гевары разжечь пожар всенародного партизанского движения, но сделать это оказалось совсем непросто.
В течение ряда лет (1962–1974) в стране продолжались локальные партизанские выступления, причем сандинистские боевые группы оставались изолированными от масс. Слабость антидиктаторских сил заключалась также в их разобщенности и в отсутствии политического единства. Между сандинистами и рабочими организациями не было почти никакой координации действий. Более того, многие относились к партизанам отрицательно, упрекали их (и нередко справедливо) в увлечении тактикой террора и даже в политическом авантюризме.
Поиски более эффективной стратегии привели к тому, что постепенно внутри сандинистского движения выделились три автономных течения. Отчасти это объяснялось тем, что отдельные партизанские отряды сражались в разных районах и постоянной связи друг с другом не имели. Группировка «пролетарская линия» во главе с Хайме Уилоком и Луисом Каррионом считала, что для успешного развития борьбы с диктатурой главное внимание следует перенести на политическую работу среди рабочих, студенчества, городских низов.
Второе течение, возглавляемое Томасом Борхе и Анри Руисом, именовавшее себя «Ля гера популяр пролонгада» («Затяжная народная война»), полагало, что прежде всего необходимо укрепиться в сельской местности и продолжать партизанские акции, постепенно организуя опорные районы.
Третье течение во главе с братьями Ортега Сааведра и Виктором Мануэлем Сирадо (так называемые терсеристы) исходило из тезиса о необходимости «третьей стратегии». Суть ее сводилась к подготовке всеобщего антидиктаторского восстания (в городе и в деревне) в союзе со всеми другими оппозиционными силами внутри и вне страны.
Разногласия касались в основном тактических вопросов, ибо все три течения считали главной общей задачей вооруженную борьбу против диктатуры Сомосы. В какой-то степени каждое течение дополняло одно другое. Боевое единство трех течений свидетельствовало о высокой политической зрелости и ответственности руководящих кадров сандинистского движения.
Постепенно стала вырисовываться политическая стратегия всего движения. В 1970 г. СФНО обнародовал свою программу, в которой ставилась одна задача – «свержение бюрократического и военного аппарата диктатуры, завоевание политической власти в стране и создание революционного правительства, основанного на союзе рабочего класса и крестьянства при участии всех патриотических и антиимпериалистических сил страны»{154}.
Спустя несколько лет в программе 1977 г. были сформулированы цели будущего революционно-демократического правительства. Среди них главными являлись следующие: достижение подлинного национального суверенитета и освобождение страны от империалистической зависимости, создание сандинистской рабоче-крестьянской армии, проведение аграрной реформы с целью передать землю тем, кто ее обрабатывает. Это была общедемократическая и антиимпериалистическая платформа, во многом напоминающая позицию молодого Фиделя Кастро, выраженную в его известной речи в военном трибунале «История меня оправдает».
Разработка четкой политической программы и военно-стратегического курса на максимальное развертывание партизанского движения и подготовку общенационального вооруженного восстания открыла новый важный этап в развитии революционного процесса в Никарагуа – этап политической консолидации СФНО как ведущей силы антидиктаторского сопротивления. Большое внимание стало уделяться идейно-политической работе среди населения. Была создана сеть подпольных кружков политобучения, начали издаваться нелегальные газеты и журналы: «Рохо и негро», «Тринчера», «Сандиниста», брошюры, листовки, в которых пропагандировались идеи революционного сандинизма, разоблачались преступная деятельность диктатуры и реакционная политика империализма США. Огромную роль в формировании патриотического общественного мнения сыграла подпольная радиостанция «Радио Сандино».
Рост и укрепление СФНО, сдвиг общественного мнения влево имели главным результатом политическую изоляцию диктатуры. Особенно сильно выросли антидиктаторские настроения в связи с нежеланием и неспособностью правительства прийти на помощь населению, пострадавшему в связи с ужасным землетрясением в декабре 1972 г.
На выборах 1974 г. более 50 % взрослого населения страны не приняло участие в голосовании. Повсюду ширилась антиправительственная пропаганда. Стали известны факты, о которых прежде знали немногие. Неопровержимые улики обвиняли диктатуру в уничтожении более 20 тыс. человек как «политических противников» режима. В газетах, несмотря на строжайшую цензуру, появились материалы о том, что в стране из 2,5 млн. жителей более 250 тыс. человек безработные, 65 % населения остается неграмотным, а средняя продолжительность жизни не достигает 35 лет.
Особенно тяжелы были последствия правления диктаторского режима для широких слоев трудящихся: крестьяне страдали от безземелья (на долю 80 % мелких землевладельцев приходилось всего 14 % культивируемых земель){155}; рабочие безрезультатно искали работы, а те, кто ее имел, не могли за жалкие гроши, что получали, свести концы с концами; студенты, интеллигенция, служащие также испытывали серьезные лишения; часть местной средней и даже крупной буржуазии, многие офицеры, священнослужители также выражали свое недовольство политикой Сомосы и выступали за отстранение «проклятого семейства» от кормила государственной власти.
Клан Сомосы и американские компании контролировали 80 % экономики Никарагуа. На долю половины населения приходилось менее 15 % национального дохода. Американские монополии контролировали 90 % экспорта древесины, горнодобывающей и рыболовецкой промышленности, 50 – внутренней и внешней торговли страны, 40 % обрабатывающей промышленности, им принадлежали крупные латифундии по производству бананов, кофе, какао{156}. Собственность семьи Сомосы включала огромный массив пахотных земель, несколько крупных предприятий, «национальную» авиакомпанию, банк, газеты, телецентр, морской порт и т. д. «Династия семейства Сомосы, – отмечалось в программе Никарагуанской социалистической партии, – является главным представителем помещичьей олигархии, которая господствует в Никарагуа. Сомоса владеет более 10 % всех плодоносных земель страны. На его поместьях и предприятиях трудится более 100 тыс. пеонов, рабочих и служащих»{157}.
Взрыв всеобщего негодования вызвало известие о том, что сам диктатор и члены его семьи присвоили несметные национальные богатства, оцениваемые в 500 млн. долл. По сообщениям печати, Сомоса нагло прикарманил 3 млн. долл, из тех средств, которые Никарагуа получила в качестве международной помощи после землетрясения 1972 г.
Диктаторский режим и его покровители довели страну до крайней нищеты, лишили народ элементарных демократических прав и свобод, поставили нацию на грань катастрофы.
Можно ли удивляться тому, что в этих условиях в 1977–1978 гг. в Никарагуа стала складываться революционная ситуация. Особенность состояла в том, что малочисленная и в значительной степени оторванная от масс Никарагуанская социалистическая партия, к тому же ослабленная фракционной борьбой, не могла возглавить антидиктаторское народное движение. Эту роль взял на себя Сандинистский фронт национального освобождения как единственно организованная военно-политическая революционная сила. Сандинисты не были организационно связаны с коммунистическим движением, но многие из них стояли на позициях марксизма-ленинизма. Борьбу за свержение диктатуры и освобождение от империалистической зависимости сандинисты рассматривали как начало процесса радикальных революционных преобразований в экономике и политике с перспективой последующего перехода к социализму. Сандинисты сумели правильно оценить обстановку, возглавили общенародное антидиктаторское движение и привели его к победе.
При этом важно иметь в виду, что в борьбу против диктатуры на последнем этапе, а именно в 1977–1979 гг., г. е. в период быстро развивающегося общенационального кризиса, активно включились и буржуазные оппозиционные силы. Значительные круги никарагуанской буржуазии и даже часть помещиков, а также мелкобуржуазные слои искренне стремились «свалить» Сомосу и добиться демократизации режима, но, в отличие от сандинистов, не хотели дальнейшего развития революции «снизу». Важным шагом в формировании оппозиции стало выступление против диктатуры директора газеты «Пренса» Педро Хоакина Чаморро. В октябре 1977 г. 12 общественных деятелей либерального направления опубликовали заявление в поддержку СФНО и его программы. Вскоре эту линию официально поддержали еще 200 руководителей мелких и средних предприятий.
После убийства Чаморро (февраль 1978 г.) оппозиция активизировала свои действия. Возникло несколько параллельных течений антидиктаторского характера. Некоторые из них создали в апреле 1978 г. Широкий оппозиционный фронт.
Выступая против диктатуры, буржуазно-реформистские группировки стремились предотвратить народную революцию, но вынуждены были официально заявить, что без участия СФНО невозможно найти выход из кризиса. В то же самое время лидеры Широкого оппозиционного фронта соглашались на компромисс и посредничество США, надеясь «мирным путем» отстранить Сомосу от власти. Этот курс встретил сопротивление со стороны многих участников оппозиции, которые в конце концов вышли из Широкого оппозиционного фронта и основали умеренно-левую оппозицию – Национальный патриотический фронт.
Тем временем левые силы, в первую очередь сандинисты, также развернули широкую пропаганду в массах и сумели в июле 1978 г. создать свой политический блок – Движение объединенного народа. Это течение решительно выступило в поддержку военно-политической стратегии СФНО и курса на восстание.
Таким образом, ко второй половине 1978 г. четко обозначилась расстановка сил, причем сам диктаторский режим оказался почти в полной изоляции. Правда, в лагере антидиктаторских сил еще не было необходимого единства. Чтобы окончательно прояснить позиции и поднять массы на активные действия, «сандинисты» решили пойти на отчаянную акцию: 22 августа 1978 г. накануне готовящейся всеобщей забастовки группа из 25 бойцов с боем захватила Национальный дворец и взяла заложниками депутатов конгресса. По требованию патриотов диктатор вынужден был дать согласие на передачу по радио и на опубликование в печати развернутой программы СФНО и освобождение из тюрем 40 политических заключенных. Это была первая победа, вызвавшая подъем революционной энергии масс.
25 августа по всей стране началась антидиктаторская забастовка, принявшая в ряде городов характер восстания. Вооруженная борьба продолжалась до 20 сентября, но диктатура сумела удержаться у власти. Около 5 тыс. человек погибли и 7 тыс. человек были ранены. Многие города – Матагальпа, Леон, Масайа, Чинандета и другие – по приказу диктатора были подвергнуты бомбардировке. Зверства национальной гвардии и банд иностранных наемников приняли поистине неограниченные масштабы. Тысячи людей оказались вынужденными бежать из страны.
Казалось, революция потерпела поражение. Но прошло несколько месяцев, и борьба разгорелась с новой силой. На этот раз сандинисты действовали сплоченнее. Было сформировано единое руководство, разработан план подготовки восстания, упрочены позиции СФНО в крупнейших стратегических центрах страны.
В мае 1979 г. развернулось мощное наступление, в ходе которого сандинисты при поддержке народа освободили два крупных города – Леон и Матагальпу; 17 июня удалось сформировать Временное демократическое правительство национального возрождения, а спустя месяц, 16 июля 1979 г., диктатор вынужден был позорно бежать в США. Народная революция победила.
Никарагуанская революция прошла в своем развитии длительный путь – от эпизодических действий разрозненных партизанских отрядов до движения общенационального военно-политического фронта и общенародного восстания.
В речи на XXVI съезде КПСС член Национального руководства Сандинистского фронта национального освобождения, Председатель Государственного совета Республики Никарагуа Карлос Нуньес Тельес в связи с этим сказал: «В 1959 году, когда героическая победа Кубы пробудила надежду у народов нашего континента, империалисты клялись, что не допустят больше революции в Латинской Америке, но два десятилетия спустя она родилась. На этот раз в Центральной Америке, которая в муках дала жизнь революционной Никарагуа. Мы – маленькая страна, гордый народ, свершивший великую революцию в самом центре Америки… Нам угрожают расправой как бы в назидание другим народам и странам, стремящимся к свободе и независимости, окончательному освобождению. Нас хотят заставить отказаться от наших идейных принципов, от нашей борьбы во имя права народов на самоопределение, от нашего интернационалистского духа, моральной поддержки других народов, справедливого дела сальвадорского народа, от нашего права на полный суверенитет.
Никарагуа нельзя купить, она не отступит перед трудностями, и мы готовы преодолеть все рифы, чтобы сделать действительностью исторические чаяния нашего народа. Мы готовы вынести все трудности, но мы никогда не позволим вновь покорить себя»{158}.
Конечно, никто не мог предвидеть конкретный ход событий, а тем более предсказать, что после Кубы именно в Никарагуа победит народная революция. Трагическая судьба Че Гевары, неудачи партизанского движения в Боливии, Венесуэле, Парагвае, Гаити и других странах в предыдущие годы породили скептическое отношение к тактике повстанческой вооруженной борьбы. Опыт Никарагуа опрокинул бытовавшую прежде упрощенную характеристику партизанских действий, подтвердил правоту многих установок Че Гевары, воплотил в жизнь его титанические усилия по созданию могучего народного партизанского движения.
Опыт Кубы, а затем и Никарагуа показал, что повстанческий очаг в определенных условиях способен сыграть роль катализатора как в ускорении кризиса «верхов», так и в развитии кризиса «низов». Было бы, конечно, самой грубой ошибкой считать, что в любой момент и любая революционная инициатива автоматически ведет к началу общенационального кризиса. Для этого необходимы определенные объективные и субъективные условия. В Никарагуа такие условия формировались постепенно, и в том числе под воздействием самоотверженных инициатив сандинистов. Именно их героическая борьба против диктатуры вызвала перелом в политической ситуации в пользу народной революции.
В то же время опыт Никарагуа еще раз подтвердил на практике тот факт, что до тех пор, пока самые широкие массы не включились в борьбу, пока отсутствует кризис «низов», нет никаких шансов на победу. Поэтому не случайно сандинисты ставили своей главной задачей вовлечь массы в борьбу, сформировать антидиктаторское общественное мнение, разжечь пожар народного повстанческого движения. Эту задачу им удалось выполнить лишь в ходе 20-летних героических действий против диктатуры Сомосы.
Особый интерес при этом представляет проблема военно-политического фронта и его возможностей при определенных условиях сыграть роль революционного авангарда. Сам по себе этот вопрос изучен крайне слабо. Более того, нередко весь «анализ» сводится к весьма поверхностной критике «партизанщины», якобы фатально недооценивающей роль политической организации. Однако такая оценка никак не применима для анализа сандинистского движения, сила которого заключалась не только в винтовке, но и в большой и напряженной политической работе в массах. На определенном этапе политический аспект деятельности сандинистов по размаху, целенаправленности и эффективности превзошел все то, что делали другие левые силы. СФНО, таким образом, совместил в себе партийные и военно-партизанские функции. Это и привело к выделению трех течений внутри самого сандинистского фронта, но тем не менее не нарушило его органического единства как самостоятельной революционной силы.
Никарагуанская революция – это первая после чилийской трагедии победоносная народная революция. По своему характеру она является демократической, антиолигархической и антиимпериалистической революцией с ориентацией на социализм. Движущими силами революции на ее первом, антидиктаторском этапе являлись все классы и слои общества: рабочие, крестьяне, городские средние слои, а также либеральная мелкая и средняя буржуазия, чиновничество, священнослужители, интеллигенция, студенчество и т. д., – все демократические и антиимпериалистические силы. Конечно, каждый участник сопротивления преследовал свои цели и по-разному боролся против диктатуры, но в целом наблюдалось совпадение непосредственных интересов.
После победы революции расстановка классовых сил в стране стала меняться. Процесс политической поляризации вызвал серьезные расхождения во взглядах, различный подход к организации новой общественной жизни страны.
Свержение диктатуры открыло никарагуанскому народу путь к революционному самотворчеству, к строительству новой жизни. В этом состоит историческая заслуга сандинистов, уверенно ведущих Никарагуа вперед.
Гражданская война в Сальвадоре
Нарастание революционного демократического движения в странах Центральной Америки привело не только к победе Никарагуанской революции, но и к свержению в октябре 1979 г. реакционной диктатуры генерала К. У. Умберто Ромеро в Сальвадоре. Однако здесь, в отличие от Никарагуа, борьба приняла более затяжной характер и в конце концов вылилась в гражданскую воину. Это объяснялось тем, что в период созревания революционной ситуации инициативу в разрешении политического кризиса взяли на себя «молодые офицеры», совершившие 15 октября 1979 г. государственный переворот. Это был чисто верхушечный заговор против диктатора. Тайное участие в подготовке и проведении переворота приняли госдепартамент США и ЦРУ с целью стабилизации политического положения в Сальвадоре в своих интересах. Надо отметить, что сделать это было далеко не просто ввиду глубокого экономического и политического кризиса. В Сальвадоре особенно ярко проявлялись самые отрицательные черты капиталистического развития в условиях империалистической зависимости и незавершенности буржуазно-демократических преобразований. В сельском хозяйстве властвовал полуфеодальный латифундизм. На долю 1 % богатых землевладельцев приходилось 38 % всех обрабатываемых земель. Доходы 58 % населения страны не достигали 10 долл, в месяц. Более 60 % крестьян и около 40 % городского населения остается неграмотным. Огромные масштабы имеет безработица. Крайне тяжелы жилищные условия и т. д.{159} Все это вело к крайней остроте социальных противоречий, порождало необходимость радикальных преобразований.
Новая правящая хунта намеревалась начать ряд преобразований: провести частичную аграрную реформу, освободить политических заключенных, восстановить демократические порядки. Однако эти намерения были быстро и легко подавлены правым крылом армии и правящей элитой, опирающимися на прямую поддержку США. Более того, новая власть обрушилась на массовое движение, жестоко подавляя стачки, с целью установить «строгий порядок и дисциплину». В то же самое время активизировались бандитские действия фашистских отрядов «Союза белого воина», «Фаланги» и других террористических организаций.
К концу 1979 г. основные рычаги власти перешли в руки самой реакционной группы военщины и правого крыла буржуазной Христианско-демократической партии. Таким образом, план госдепартамента и ЦРУ был выполнен. Однако главный расчет империалистических стратегов – заменить единоличную диктатуру коллективной и тем «умиротворить» Сальвадор – провалился.
Патриотические силы страны не только не сложили оружия, но, напротив, еще шире и энергичнее развернули свои боевые действия за демократию и свободу. Постепенно в стране развернулась настоящая гражданская война. По существу она началась еще в период диктатуры Ромеро, но тогда дело не дошло до народного вооруженного сопротивления, ибо антидиктаторские силы действовали изолированно друг от друга и даже враждовали между собой.
Коммунистическая партия Сальвадора, ряд других демократических организаций, действуя нелегально или полулегально в рамках Национального союза оппозиции (создан в 1971 г.), исходили из признания возможности мирного пути революции, стремясь при помощи пропаганды добиться единства народа и армии. С целью мобилизации масс эти оппозиционные силы развернули широкую парламентскую борьбу.
На президентских выборах 1977 г. кандидат Национального союза оппозиции завоевал абсолютное число голосов, но правительство грубо фальсифицировало итоги голосования, и президентом снова был «избран» Ромеро.
Глумление над волеизъявлением народа вызвало взрыв всеобщего негодования. По всей стране начались массовые волнения. Армия и полиция подавили народные выступления. Было убито около 200 и ранено более 1000 человек. Сотни людей были брошены в тюрьмы. Репрессии приняли невиданные масштабы.
Такой поворот событий побудил левые оппозиционные силы пересмотреть свою стратегию. Коммунистическая партия признала, что «выборы исчерпали свои возможности в качестве главного орудия борьбы за свержение диктатуры и прихода к власти демократических сил»{160}. Как писал Генеральный секретарь Коммунистической партии Сальвадора Шафик Хорхе Хандаль вскоре после выборов 1977 г., «на повестку дня встал вопрос о необходимости искать другой путь. Какой именно, каков он будет? Это ключевой вопрос… От этого зависит судьба всего революционного процесса»{161}.
Ответ на этот вопрос был дан не сразу, ибо в стране уже в течение ряда лет развивалось повстанческое движение, но оно оценивалось коммунистами как «левацкое» и даже «неотроцкистское». Теперь, отказываясь от установки на мирный путь, необходимо было установить боевое сотрудничество с партизанскими группами и готовиться к всенародному вооруженному выступлению против диктатуры. Этот поворот в стратегии компартии был окончательно завершен лишь в 1979 г., когда диктатура Ромеро уже была заменена военной хунтой и в стране разворачивалась гражданская война. Немалую роль в выработке новой стратегии сыграл пример Никарагуа, прежде всего опыт Сандинистского фронта.
Нужно подчеркнуть, что в Сальвадоре, как и в Никарагуа, повстанческое антидиктаторское движение существовало уже много лет. Первые партизанские группы возникли в начале 60-х годов, но вскоре были разгромлены.
Вторая волна повстанческой борьбы развернулась в 1970 г., когда по инициативе бывшего Генерального секретаря Коммунистической партии Сальвадора Кайетано Карпио были созданы Народные силы освобождения им. Фарабундо Марти.
Имя Фарабундо Марти – пламенного революционера и патриота – было избрано не случайно. Агустин Фарабундо Марти родился в 1893 г., был убит в открытом бою против американских оккупационных войск в Никарагуа в 1932 г. Он являлся основателем Коммунистической партии Сальвадора (1930 г.), а затем вместе с генералом Сандино в качестве его личного секретаря с оружием в руках боролся против империализма США в Никарагуа.
Новое поколение патриотов Сальвадора, следуя революционным интернационалистским традициям и стратегии повстанческой борьбы с тиранией и империализмом, с гордостью считало себя продолжателем освободительного движения, у истоков которого стояли Сандино и Марти.
В течение ряда лет партизаны действовали в отрыве от масс, но с 1974 г. стали укреплять связи с народом, создавая так называемые группы поддержки среди рабочих, студентов, крестьян. Кайетано Карпио подчеркивал в одном из интервью: «С самого начала мы разрабатывали свои действия, исходя из концепции всеобщей борьбы. Мы никогда не рассматривали вооруженные партизанские отряды как единственный рычаг осуществления революции; мы считали их исходными организациями, задача которых – направлять народ, привлекая его к вооруженной и другим формам борьбы, в которых мы активно участвуем…
Мы никоим образом не противопоставляли друг другу партизанское движение и партию… Мы считаем, что нужно не противопоставлять вооруженные и мирные формы борьбы, а сочетать и развивать их. Это же относится к вопросу о партии и партизанском движении. Они вместе составляют часть общего процесса. Несомненно, что руководящая роль принадлежит революционному авангарду»{162}.
Правильная политическая линия мартинистов открывала путь к сотрудничеству коммунистов и партизан. Однако в стране действовали и такие партизанские отряды, которые стояли на антикоммунистических позициях. В итоге в течение многих лет левые силы действовали разрозненно и несогласованно. Лишь после долгого опыта и опять-таки под воздействием никарагуанского примера, в 1980 г. в обстановке стихийного начала гражданской войны сложились условия для объединения и координации антидиктаторских и антиимпериалистических действий.
Создание в июне 1980 г. Национального координационного центра и Объединенного военного командования народно-революционных сил, в который вошли от коммунистов – Генеральный секретарь КПС Шафик Хорхе Хандаль, от мартинистов – командир Фронта народного освобождения Кайетано Карпио, а также представители других политических и партизанских организаций, открыло новый этап борьбы.
По всей стране стало быстро нарастать стачечное движение против военной хунты (в политической забастовке в июне 1980 г. участвовало более 300 тыс. человек). Повсюду активизировалось партизанское движение. В городах и населенных пунктах развернулась гражданская война.
Империализм США срочно направил хунте щедрую военную и финансовую помощь, большую группу военных советников, специальное снаряжение для карательных экспедиций. Стали готовиться планы военной интервенции США с целью подавления народной гражданской войны.
Сальвадор с каждым днем все больше погружается в один из самых серьезных кризисов своей истории. Сейчас трудно предсказать, что может произойти завтра.
В стране царит сложная, чреватая многими опасностями, исключительно напряженная обстановка. Олигархия и американский империализм блокировали возможность любых структурных перемен в Сальвадоре мирным путем и не оставили иного выхода, кроме вооруженных действий в сочетании с борьбой народных масс. Борьба продолжается.
Подъем движения демократического сопротивления, победа революционных сил в Никарагуа и Гренаде, гражданская война в Сальвадоре, крупные классовые выступления пролетариата – все это свидетельствует о наступлении нового этапа в развитии революционных процессов в Латинской Америке. Короткий период временного отступления закончился – на рубеже 70–80-х годов революционная волна вновь пошла на подъем.
Однако ситуация на международной арене существенно изменилась в конце 1979 г. в связи с попыткой империализма приостановить процесс разрядки и опять навязать миру «холодную войну», чтобы под ее прикрытием начать массированное наступление на демократические и революционные силы. Однако империализму США не под силу повернуть колесо истории вспять. За 20 лет, которые истекли со дня победы Кубинской революции, революционные процессы в мире и Латинской Америке сделали огромный шаг вперед. Народы приобрели политический опыт борьбы. Укрепилось единство рабочего класса. Углубились связи коммунистических партий с массами. Изменилась общая расстановка классовых сил на континенте. Все это привело к тому, что позиции империализма ослабли и, наоборот, выросли силы революции. Более глубокий и многообразный характер в связи с этим приобрел вклад рабочего класса и всех прогрессивных сил Латинской Америки в развитие современного мирового революционного процесса.
