Текст книги "Латинская Америка - революция и современность"
Автор книги: Борис Коваль
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 14 страниц)
Annotation
Книга посвящена истории рабочего и антиимпериалистического движения в Латинской Америке в 1959–1979 гг. Автор рассказывает о развитии классовой борьбы в странах Латинской Америки, ходе революции в Перу, Панаме, Никарагуа, истории народного антифашистского сопротивления в Чили, Уругвае, Бразилии. Читатель узнает о борьбе латиноамериканских коммунистов против правого оппортунизма, троцкизма и маоизма, о стратегии и тактике компартий на современном этапе.
ВВЕДЕНИЕ
Глава 1
Развитие капитализма
Аграрно-крестьянский вопрос:
Рабочий класс и его место в обществе
Динамика революционных процессов
Глава 2
Назревание революционной ситуации в Бразилии
Гражданская война 1965 г. в Доминиканской Республике
Рабочий класс и мелкобуржуазная военная демократия:
Чилийская революция 1970–1973 гг.,
Глава 3
Особенности классовой борьбы в Колумбии
Рабочий класс и национал-реформизм
Борьба за демократию в Аргентине
Подъем революционного движения в Уругвае
Мексиканский пролетариат
Антиимпериалистическое движение в странах
Глава 4
Лицо современного фашизма в Латинской Америке
Стратегия демократического сопротивления
Народная революция в Никарагуа
Гражданская война в Сальвадоре
Глава 5
Структура социальной революции XX в.
Вклад народов Латинской Америки
Международная социал-демократия
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
ПОСЛЕСЛОВИЕ РЕДАКТОРА
ИЗДАТЕЛЬСТВО «НАУКА»
INFO
comments
1
2
3
4
5
6
7
8
9
10
11
12
13
14
15
16
17
18
19
20
21
22
23
24
25
26
27
28
29
30
31
32
33
34
35
36
37
38
39
40
41
42
43
44
45
46
47
48
49
50
51
52
53
54
55
56
57
58
59
60
61
62
63
64
65
66
67
68
69
70
71
72
73
74
75
76
77
78
79
80
81
82
83
84
85
86
87
88
89
90
91
92
93
94
95
96
97
98
99
100
101
102
103
104
105
106
107
108
109
110
111
112
113
114
115
116
117
118
119
120
121
122
123
124
125
126
127
128
129
130
131
132
133
134
135
136
137
138
139
140
141
142
143
144
145
146
147
148
149
150
151
152
153
154
155
156
157
158
159
160
161
162
163
164
165
166
167
168
169
170
171
172
173
174
175
176
177
178
179
180
181
182
183
184
185
186
187
188
189
Б. И. КОВАЛЬ
ЛАТИНСКАЯ АМЕРИКА:
РЕВОЛЮЦИЯ И СОВРЕМЕННОСТЬ
*
Ответственный редактор
профессор
В. В. ЗАГЛАДИН
© Издательство «Наука», 1981 г.
ВВЕДЕНИЕ
В развитии общества, как и в жизни каждого человека, огромную, а подчас и решающую роль играет богатство накопленного социального опыта, позволяющего верно ориентироваться и действовать в условиях быстро меняющейся обстановки.
Марксисты-ленинцы относились и относятся к накопленному революционному опыту как к непреходящей ценности и богатейшему источнику нового революционного творчества масс. Поступательное развитие мирового революционного процесса нуждается в постоянной опоре на уже накопленные знания, традиции и формы борьбы, в их творческом использовании и обогащении.
Не случайно поэтому в последние годы так усилилась идейно-политическая борьба буржуазной науки и пропаганды, с одной стороны, и оппортунистических сил, с другой – против теории и практики марксизма-ленинизма, прежде всего опыта международного коммунистического движения.
В таких условиях чрезвычайно важно способствовать максимальной преемственности в распространении и использовании богатейшего революционного опыта, особенно опыта последних десятилетий.
Как подчеркнул в Отчетном докладе ЦК КПСС XXVI съезду партии Л. И. Брежнев, истекший период «был временем сложным и бурным. Оно было отмечено прежде всего интенсивной борьбой двух направлений в мировой политике. С одной стороны, курс на обуздание гонки вооружений, укрепление мира и разрядки, на защиту суверенных прав и свободы народов. С другой стороны, курс на подрыв разрядки, взвинчивание гонки вооружений, политика угроз и вмешательства в чужие дела, подавления освободительной борьбы.
Это были годы дальнейшего роста мощи, активности ¡i авторитета Советского Союза и других стран социалистического содружества.
Новыми победами ознаменовалась революционная борьба народов. Свидетельства тому – революции в Эфиопии, Афганистане, Никарагуа, свержение антинародного монархического режима в Иране. В 70-е годы фактически завершилась ликвидация колониальных империй. Сузилась сфера империалистического господства в мире…»{1}
Современный этап классовой борьбы имеет ряд важных особенностей. Изменилась общая расстановка сил на международной арене в пользу социализма. В большой группе государств победили демократические революции с ориентацией на социализм. Укрепились позиции развивающихся стран. Возросла боевая мощь международного пролетариата. Возникли новые формы массовых движений. Ускорился весь ритм политических процессов. Никогда прежде не была столь велика роль народного фактора в революции и инициативы авангардных политических сил, в первую очередь международного коммунистического движения. Все это черты нового исторического этапа общественного развития.
Важный вклад в развитие и обогащение современного мирового революционного опыта борьбы с империализмом и реакцией внесли и вносят трудящиеся стран Латинской Америки, 40-миллионный латиноамериканский пролетариат и его боевые коммунистические партии. Героическая Кубинская революция, самоотверженная борьба чилийских патриотов, победа народной революции в Никарагуа, гражданская война в Сальвадоре, мужественные действия рабочего класса Уругвая, Аргентины и многих других стран, выступления военно-патриотических сил Перу, Панамы, Доминиканской Республики, революционный порыв молодого поколения в Мексике, Колумбии, Бразилии и других странах, партизанская эпопея отрядов легендарного Че Гевары, каждодневные подвиги коммунистов и антифашистов – все это и многое другое не просто яркие эпизоды современной жизни Латинской Америки, а реальный вклад в общую сокровищницу мирового революционного опыта, в общее дело борьбы народов за мир, демократию, независимость и социализм.
Особое значение имеет боевое наследие латиноамериканских революционеров последних двух десятилетий. Иными словами, речь идет о периоде от победы Кубинской революции в 1959 г. до победы народной революции в Никарагуа в 1979 г.
За этот короткий период в жизни всех латиноамериканских стран произошли исключительно важные качественные, сдвиги– изменения в развитии капитализма и расстановке политических сил, в классовом характере власти, в развитии политического самосознания широких масс трудящихся, в характере и формах антиимпериалистического движения, в масштабах стачечной борьбы пролетариата и т. д.
Социальный опыт истекшего двадцатилетия по своему богатству не имеет себе равных еще и потому, что он как бы впитал в себя наследие предшествующего исторического опыта, творчески переработал его. Эта преемственность чрезвычайно обогатила новый опыт революционной борьбы.
Вот почему сейчас, перед лицом нового, еще более сложного этапа развития классового противоборства на мировой арене, особенно необходимо овладеть накопленным опытом, изучить его, претворить его в практику.
Это тем более важно, что в последнее время в стане неустойчивых попутчиков массовых движений стало модой по поводу и без повода выкрикивать грозные проклятия в адрес революционного прошлого, заявлять с полной непригодности накопленного опыта для сегодняшнего дня, о необходимости все и вся ревизовать, «обновить», пересмотреть. Нигилизм в отношении революционного прошлого, будучи мелкобуржуазной реакцией на трудности и тяготы нынешней классовой борьбы, всячески и весьма умело поощряется буржуазией. И это вполне понятно: чем меньше трудящиеся знают историю и традиции борьбы старших поколений, тем слабее используется ими накопленный и проверенный на практике опыт и тем проще буржуазии обмануть массы, повлиять на их политическое поведение.
Опыт – вот тот цемент, который связывает воедино прошлое, настоящее и будущее революционного процесса, придает ему непрерывный и поступательный характер. Стоит лишь на мгновенье отречься от накопленных знаний (как предлагают новые «левые» нигилисты) или застыть на уровне «прошлого», просмотреть новые формы борьбы (этим грешат все правые догматики-консерваторы), так сразу же прервется жизненная нить передачи и обогащения революционного опыта.
К счастью, так не происходит, ибо категория революционного опыта имманентно присуща классовой борьбе, ее нельзя уничтожить, пока существуют сами классы и продолжается их борьба. Но затормозить, затруднить распространение опыта, фальсифицировать его, увы, возможно. Этим, собственно говоря, и занимаются всякого рода оппортунисты и ревизионисты, а они, к сожалению, действуют почти во всех странах Латинской Америки.
Опыт – это великая ценность, которую надо беречь и приумножать, это боевой стимул и фундаментальная основа нового революционного действия.
При этом следует учитывать, как неоднократно подчеркивал В. И. Ленин, не только положительный, но и отрицательный опыт, не только факторы побед, но л уроки поражений, дабы не повторять ошибок предыдущих этапов борьбы. «Учесть все эти + и – сможет, конечно, только история», – подчеркивал В. И. Ленин{2}. Особенно актуально в этом отношении выглядит опыт Чили, Никарагуа, Перу, Сальвадора и многих других стран.
В процессе интернационализации революционного опыта в настоящее время неизмеримо возросла роль коммунистических партий, прогрессивных профсоюзов и других демократических массовых организаций. Коммунистический авангард латиноамериканского рабочего класса – это главный гарант и носитель революционного политического опыта.
Следует, конечно, учитывать то обстоятельство, что, наряду с революционным опытом, из поколения в поколение передаются рутинные привычки, невежество и пассивность, т. е. все то, что веками воспитывали и воспитывают в массах эксплуататорские силы с целью затормозить ход революции. Чтобы преодолеть силу негативной привычки, этой, по выражению В. И. Ленина, «страшной силы», революционному авангарду приходится тратить огромную энергию, проявлять гибкость, сохранять терпение, чтобы на практике обучить, воспитать, организовать «новых рекрутов», сберечь и приумножить опыт и силу всего класса, не поддаться влиянию мелкобуржуазной стихии, настроению пессимизма и т. п.
По-разному в зависимости от уровня общей культуры, боевитости, социальной активности впитывают революционный опыт различные группы рабочего класса и трудящихся. Имеются особенности и национально-этнического плана. Однако повсюду и всегда главным источником революционного опыта является сама революционная практика.
Когда революционный опыт передается массам, он приобретает силу реального политического фактора, чрезвычайно повышая способность масс к сознательному революционному действию по преобразованию мира. Для успешного развития массовой революционной борьбы одной теории и пропаганды мало. «Для этого, – подчеркивал В. И. Ленин, – нужен собственный политический опыт этих масс. Таков – основной закон всех великих революции…»{3}
История классовой борьбы и освободительного движения в Латинской Америке последних двух десятилетий подтвердила эту закономерность на практике.
Как подчеркнул Л. И. Брежнев в Отчетном докладе ЦК КПСС XXVI съезду партии, «к рубежу 80-х годов международный рабочий класс и его политический авангард – коммунистические и рабочие партии – подошли уверенной поступью. Подошли как активные борцы за права трудящихся, за мир и безопасность народов»{4}.
Эта оценка полностью относится и к рабочему классу Латинской Америки.
Двадцать с лишним лет, прошедшие со времени победы Кубинской революции, – исторически небольшой срок. Но по социальному содержанию, по богатству крупных революционных свершений, по размаху классовой борьбы, по своей значимости – это период особый, так как он является первым этапом реального перехода Латинской Америки к социализму.
Опираясь на достижения марксистско-ленинской науки, в том числе и труды многих советских авторов, в настоящей работе сделана попытка осветить некоторые основные стороны этого опыта, определить некоторые новые черты и закономерности развития классовой борьбы и антиимпериалистического освободительно-революционного движения в современной Латинской Америке.
Глава 1
ЭКОНОМИКА И КЛАССОВАЯ СТРУКТУРА ЛАТИНОАМЕРИКАНСКОГО ОБЩЕСТВА
Победа Кубинской революции и последующее развитие рабочего и антиимпериалистического движения в странах Латинской и Карибской Америки, деятельность правительства Народного единства в Чили (1970–1973 гг.), крупные социальные свершения в Панаме, Перу, противоборство сил прогресса и реакции в Уругвае, Бразилии, Аргентине, народно-демократическая революция 1979 г. в Никарагуа, гражданская война в Сальвадоре – эти и многие другие формы классовой борьбы являются важной частью борьбы международного рабочего класса и его коммунистических партий, всех демократических и прогрессивных сил за мир, демократию, независимость и социальный прогресс.
Латиноамериканское революционное движение отличается ныне тем, что здесь тесно взаимодействуют все основные революционные силы современности – реальный социализм, рабочий класс, прогрессивные, демократические и освободительные движения, борьба крестьянства и сельских трудящихся, широкое студенческое движение. В 70-е годы в ряде стран важное значение приобрели народное антифашистское сопротивление и выступления патриотического крыла армии.
Двадцатилетие, начало которому положила Кубинская революция, ознаменовалось существенными сдвигами во всей социально-экономической, политической и идеологической жизни народов Латинской Америки. По-новому сложились взаимосвязи между классовой борьбой пролетариата и общими процессами антиимпериалистического освободительного движения. Значительно большей, чем прежде, стала роль коммунистических партий, превратившихся в мощную политическую силу общеконтинентального масштаба.
Одним словом, современная Латинская Америка совсем не та, какой она была до 1959 г. В новых формах и масштабах идет в этом районе мира развитие революционных процессов, во многом иначе выглядит расстановка классовых сил.
Чтобы оценить характер и значение происшедших перемен, масштабы достигнутых революционных побед, а также причины временных поражений, необходимо прежде всего дать общую характеристику современной Латинской Америки, ее экономики и социальной структуры.
Развитие капитализма
и империалистическая зависимость
Едва ли не самым важным вопросом, от правильного ответа на который зависит общая оценка ситуации в современной Латинской Америке, является вопрос о путях и результатах развития местного капитализма и его противоречий в условиях империалистической зависимости и относительной социально-экономической отсталости. Много сил изучению этой проблемы отдали видные теоретики-марксисты и руководители латиноамериканских коммунистических партий. Немало серьезных публикаций принадлежит перу крупных латиноамериканских ученых – экономистов, историков, политологов, социологов. Большой вклад в научную разработку этих вопросов внесли также советские ученые.
И тем не менее до сих пор о латиноамериканском капитализме и империалистической зависимости ведутся бурные споры. Современные дискуссии о специфике латиноамериканского капитализма идут прежде всего по трем вопросам: 1) когда началось его развитие, 2) какой степени зрелости капитализм достиг в настоящее время и 3) как влияет на этот процесс зависимость от империализма. От того или иного ответа на эти вопросы строятся различные политические схемы и рассуждения по поводу социально-экономического содержания революции, ее движущих сил и этапов, роли в ней рабочего класса и т. д.
До сих пор весьма распространено, например, мнение о том, что якобы развитие капитализма в Латинской Америке началось с большим запозданием. Обычно эта «запоздалость» трактуется как некая само собой подразумевающаяся очевидность. Но такое мнение ошибочно. В сравнении с США, Германией, Францией, Россией, странами Восточной Европы никакого «запоздания» появления капитализма в Латинской Америке не обнаруживается, а если взять Азию или Африку, то налицо даже явное опережение. Тем не менее тезис о «запоздалости» зарождения капитализма в Латинской Америке до сих пор весьма популярен и устойчив. Эту идею упорно защищают многие латиноамериканские ученые буржуазно-националистической школы.
Известный мексиканский социолог Серхио Серменьо, например, использует даже особый термин «поздний капитализм»{5}. Другой ученый – аргентинец Маркос Каплан также придерживается мнения о том, что в Латинской Америке речь идет о некоем особом способе производства, который он именует «запоздалым и зависимым неокапитализмом»{6}. Исходя из этого тезиса, буржуазные ученые приписывают своего рода исключительные черты всей экономической и политической жизни Латинской Америки.
В марксистской историографии давно уже преодолен рубеж абстрактных дефиниций по поводу «исключительности» того или иного национального капитализма, поскольку зарождение и развитие буржуазного способа производства во всем мире подчинено общим закономерностям.
В Латинской Америке этот процесс начался в основном после войны за независимость 1810–1825 гг., которая представляла собой своеобразную буржуазно-демократическую революцию. Ее главным результатом явилось свержение колониального диктата европейских держав и расчистка пути для развития по капиталистическому пути.
Накануне и особенно после ликвидации колониальной зависимости в большинстве молодых латиноамериканских государств развернулся исторический процесс зарождения нового, капиталистического способа производства и формирования его основных классов. К концу XIX в. этот процесс в целом уже закончился, а не начался, как полагают некоторые ученые.
Лишь некоторые страны, в основном небольшие государства Центральной Америки и Карибского бассейна, вступили на капиталистический путь развития позже, в конце XIX – начале XX в.
Однако с самого начала развития местного капитализма в силу относительной хозяйственной отсталости и бедности, традиционной ориентации товарного производства на внешний рынок и внешние источники финансирования латиноамериканская экономика оказалась в прочных цепях экономической зависимости от английского, а с конца XIX в. и североамериканского капитала. Фактор внешней зависимости – от мирового рынка и иностранных займов – оценивается рядом буржуазных ученых как главный и определяющий фактор всей истории Латинской Америки. Причем, по мнению некоторых авторов, само появление капиталистических отношений в Латинской Америке было побочным следствием зарождения буржуазного способа производства в Европе. При этом иногда даже высказывается мнение о том, что якобы уже самые первые формы товарно-денежных отношений возникли чуть ли не в доколумбовую эпоху и означали не что иное, как «капитализм», который под влиянием мирового рынка и связей с Европой окончательно победил в Латинской Америке еще в XV–XVI вв.
Североамериканский социолог Андре Гандер Франк, приобретший в последние годы особую популярность, например, утверждает, что капиталистические отношения стали развиваться в странах Нового Света сразу же после открытия Америки как Продукт внешнеторговой «сателлизации», подчинения экономики колоний нуждам зарождающейся западноевропейской буржуазии. Отсюда делается вывод о том, что в Латинской Америке изначально возник некий «сателлизированный», «зависимый», подчиненный тип капитализма, а местная буржуазия была и остается своего рода недоразвитой «люмпен-буржуазией», «пассивным инструментом иностранного торгового и промышленного капитала»{7}.
Иными словами, получается, что капитализм в Латинскую Америку якобы вообще был привнесен извне, экспортирован из Европы. Такого рода воззрения представляют собой не что иное, как перепев старых взглядов Дюринга и теоретиков «экономического романтизма» конца XIX в.
Привнесенность капитализма в Латинскую Америку извне – это популярный тезис тех, кто, будучи не способен исследовать сложнейший процесс так называемого первоначального накопления в зависимых странах, ищет самое простое, легкое, даже наивное объяснение младенческого периода капиталистического развития. Они не объясняют ни того, как натуральное производство превратилось в товарное, ни как последнее переросло в капиталистическое, т. е. такое, «когда товаром становятся уже не только продукты человеческого труда, но и самая рабочая сила человека»{8}. Гораздо проще, конечно, объявить, что капитализм как способ производства был просто экспортирован из Европы в Новый Свет в трюмах каравелл Колумба.
На самом деле, конечно, процесс шел совсем иначе, на основе постепенного и порой мучительного превращения докапиталистических форм товарного производства в новые, капиталистические. Мировая торговля, европейские займы не столько ускорили, сколько затормозили этот сложный процесс, хотя европейские страны и пытались использовать экономическую экспансию в своих целях. Это привело к экономической зависимости испанских и португальских колоний от буржуазной Англии, а следовательно, затормозило развитие местного капитализма, сохранив докапиталистические, но товарные формы производства. В этом отношении судьба Латинской Америки в эпоху зарождения капитализма ничем не отличалась от судьбы бывших английских колоний в Северной Америке или стран Азии. Во всем мире переход от феодализма к капитализму осуществлялся в самых жестоких и варварских формах и был растянут на многие десятилетия. Буржуазные ученые, особенно те из них, кто стоит на националистических (антиимпериалистических) позициях и ищет пути к преодолению экономической отсталости, склонны во всем винить «чужой» капитализм, но всячески защищают интересы местного, горячо ратуя за его ускоренное развитие. Это и порождает стремление приписать местному капитализму некие исключительные черты не только в прошлом, но и в настоящем и будущем. Чаще всего при этом драматизируется вопрос об «отсталости», «слаборазвитости», «бедности» и т. п.
Отрицать значительное экономическое отставание Латинской Америки по сравнению, скажем, с США было бы, конечно, наивно. Уровень дохода на душу населения, производительность труда, техническое обеспечение, развитие энергетики и другие показатели национального благосостояния в большинстве латиноамериканских стран во много раз меньше. Этот факт известен всему миру. Но можно ли на этом основании приписывать капиталистическому способу производства в Латинской Америке «исключительный» характер? Думается, нельзя. Ведь буржуазные отношения имеют универсальный характер. Они не меняют свое значение, свои законы в зависимости от уровня развития техники или объема национального богатства. В. И. Ленин, вскрывая несостоятельность народнических воззрений по поводу того, что-де бедность препятствует капиталистическому развитию наций, показал, что капитализм «существует и при низкой и при высоко развитой технике»{9}. Разумеется, степень зрелости буржуазных отношений на разных этапах истории и в разных странах может быть далеко не равномерной, по суть капитализма как способа производства везде и всегда одна и та же.
Тезис об «исключительности» латиноамериканского капитализма в разных вариациях – запоздалость, сателлизация, периферийность, абсолютная зависимость и т. д. – вносит поэтому немалую путаницу в решение как научно-теоретических, так и ряда политических, практических проблем.
Наиболее опасным следствием такой ситуации стала модная тенденция рассматривать латиноамериканский капитализм в качестве некоей «третьей общественной формации» наряду с империализмом и социализмом. Известный бразильский экономист Т. дус Сантуш и многие другие буржуазные ученые (О. Сункель, Ф. Кардозо, М. Каплан, Э. Жагуарибе) определяют эту «третью» формацию как «зависимый капитализм».
Не меньшую путаницу вносит и апристская концепция «конструктивной» роли империализма в историческом развитии Латинской Америки. Согласно воззрениям лидера апризма Айя де ла Торре, эпоха капитализма в отсталой Латинской Америке начинается лишь в конце XIX – начале XX в. и под благотворным влиянием иностранных монополий. Более того, иногда высказывается абсурдная мысль о том, что латиноамериканский капитализм начался «с конца», т. е. с появления монополий, миновав стадию нормального зарождения. Внешний фактор и здесь выступает в роли главной силы развития.
Однако факты свидетельствуют о другом, а именно: иностранный монополистический капитал появился не до, а после зарождения капиталистического способа производства в Латинской Америке.
На рубеже двух веков Латинская Америка, за исключением, конечно, отдельных сельских и отсталых районов, в целом уже развивалась по капиталистическому пути. Империализм лишь углубил зависимость.
Таким образом, латиноамериканская экономика после эпохи древнейших цивилизаций развивалась постоянно в условиях тормозящего влияния внешнего фактора. В XVI–XVIII вв. это была прямая и абсолютная колониальная зависимость от метрополий, а также экономическая подчиненность требованиям мирового рынка, а точнее – буржуазной Англии. После войны за независимость первая форма зависимости была ликвидирована, но зато вторая, естественно, приобрела еще большие масштабы. На рубеже XIX–XX вв. стала развиваться новая форма зависимости от международного финансового капитала, до первой мировой войны по-преимуществу английского, а затем северо-американского. Так появилась современная империалистическая зависимость.
На этом основании в последние годы особую популярность приобрела буржуазная «теория развития зависимой периферийной экономики». Все чаще стал встречаться термин «зависимый капитализм».
Что же подразумевается под этим понятием? Насколько оно правомерно? Этот вопрос имеет принципиальный характер. Речь идет, естественно, не о самом выражении «зависимый капитализм», а о научном его истолковании, т. е. о сущности реальных, а не надуманных «исключительных» черт латиноамериканского капитализма.
Нельзя не согласиться с мнением А. Ф. Шульговского о том, что защитники теории исключительности «относят страны Латинской Америки к колониальной периферии капитализма, по сути дела, объясняют развитие латиноамериканского капитализма с точки зрения исключительного влияния метрополии. Это приводит сторонников теории зависимости капитализма, нередко помимо их воли, к своего рода возрождению теории «ультраимпериализма» с ее тезисом создания империалистической «сверхимперии» под эгидой транснациональных корпораций»{10}.
Для верной оценки нынешней стадии развития капитализма в Латинской Америке важно оценить характер империалистической зависимости, т. е. вскрыть подлинную суть системы «капитализм – зависимость».
Этот вопрос и прежде стоял в центре внимания марксистской мысли, но на первых порах молодые компартии в известной мере недооценивали значения проблемы зависимости, не выделяли собственно антиимпериалистических задач, подчиняя их общей цели борьбы за социализм.
К 30-м годам этот недостаток был в основном преодолен. Однако наметилась опасная тенденция к перекосу в другую сторону. Латинская Америка стала рассматриваться преимущественно лишь как «огромное поле острого соперничества между британским и североамериканским империализмами. Последний быстро завоевывает гегемонию, превращая Латинскую Америку в свое колониальное владение. Несмотря на свою формальную политическую независимость, латиноамериканские страны безусловно имеют полуколониальный характер»{11}.
В этой типичной для своего времени (1929 г.) формуле отразилась ставшая впоследствии весьма устойчивой переоценка степени империалистической зависимости, которая без оснований часто трактовалась и до сих пор трактуется как полуколониальная или даже колониальная.
Империализм действительно удерживает латиноамериканские страны, развивающиеся по капиталистическому пути, в условиях экономической, финансовой, дипломатической и военной зависимости. Но в отличие от колониальных и полуколониальных стран латиноамериканские республики сохраняют политическую самостоятельность. Это обстоятельство имеет огромное значение. В наши дни подавляющее большинство бывших колоний стали политически независимыми государствами. Латинская Америка достигла этого еще в начале прошлого столетия.
Структура и формы империалистической зависимости в последние десятилетия приобрели ряд новых черт и особенностей в связи с существенным изменением в расстановке сил на мировой арене в пользу социализма и с крупными сдвигами в жизни самих латиноамериканских государств. Однако согласно националистической концепции развития «экономические отношения между центром и периферией (т. е. между империализмом и Латинской Америкой. – Б. К.) ведут к неизбежному воспроизводству условий отсталости и росту разрыва между развитыми и слаборазвитыми странами»{12}. Иными словами, на новый лад пропагандируется старая идея «колонизации».
Для предотвращения этого, по мнению профессора Р. Пребиша и его сторонников, возглавляющих в течение многих лет Экономическую комиссию по Латинской Америке при ООН, необходимо максимально ускорить развитие местного капитализма, модернизировать структуру производства, и прежде всего осуществить индустриализацию. Эта буржуазно-патриотическая и в основе своей антиимпериалистическая концепция имеет определенное рациональное зерно, но в то же самое время исходит из ложной посылки, что капитализм способен обеспечить независимый путь развития.
Не выдерживает критики и точка зрения таких известных латиноамериканских ученых, как Ф. Кардозо, С. Фуртадо, П. Вускович и др., о том, что «развитие экономики центра и периферии ведет к росту их взаимосвязи друг с другом», хотя при этом и сохраняется «особая асимметричность» между ними в пользу центра{13}. Тезис «взаимозависимости» искажает суть дела и способен породить мнение о том, что проблема империалистической зависимости в целом изжита.
Выступая против подобных взглядов, ряд авторов впали в другую крайность, отрицая вообще всякую возможность какого бы то ни было уменьшения зависимости и ускорения экономического развития при сохранении капиталистического строя. Развитие латиноамериканского капитализма означает для них лишь фатальный процесс роста зависимости, своего рода неизбежное «развитие недоразвитости и отсталости», или, как пишет А. Гандер Франк, «недоразвитость развития порождает развитие недоразвитости».
Аргументом для такого вывода нередко служит арифметическое сравнение уровня производства на душу населения в Латинской Америке со средним уровнем всего капиталистического мира.
