Текст книги "Кобра и наложница"

Автор книги: Бонни Вэнэк

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 20 страниц)

Хепри был горд за своего брата, который искусно поджарил на маленькой жаровне зеленые кофейные зерна, остудил их в деревянной миске и смолол в ручной мельничке-кофемолке. Оба англичанина сидели поджав ноги на толстом красном ковре, наблюдая за приготовлениями, и о чем-то тихо переговаривались. Джабари не удалось произвести на них впечатления. Хепри сложил руки на груди, с негодованием глядя на иностранцев.

Когда кофе был готов, шейх вежливо налил его для своих гостей в две маленькие пиалы. Бесценный фарфор хранился в семье многими поколениями. Англичане пробормотали слова благодарности и сделали по глотку. Губы Виктора скривились в едва скрываемой насмешке. Хепри воспринял это как оскорбление. Он пил свой кофе, наслаждаясь острым привкусом кардамона. Манера англичан заедать кофе финиками доставила ему тайную радость. Финики подслащивали горький напиток. Нет, эти люди не могли быть его семьей. Они даже не умели пить кофе.

Хепри продолжал пристально смотреть на герцога Колдуэлла, черты лица которого так напоминали его собственные. Это было несомненное сходство. Мир покачнулся перед его глазами, когда он услышал слова иностранца. Тот рассказывал Джабари о том, как важно было ему найти своего внука.

Когда шейх согласно кивнул головой, Хепри внутренне запротестовал. Нет! Этот человек не был его родней! Толпа с нескрываемым любопытством глазела на гостей. В стороне он увидел Рашида, теперь одетого в синие одежды их племени. Воин пристально смотрел на английских гостей. Вдруг Рашид встретился взглядом с Хепри, затем развернулся и ушел.

Смущенный и неуверенный, Хепри вернулся мыслями к Бадре. Что, если иностранцы захотят увезти его в свою страну зеленой травы? Все его существование было подчинено одному – охранять ее, смотреть за ней. Хранить свою любовь и желание, погребенными глубоко в сердце. Она до боли была нужна ему. Нет, он не оставит ее.

– Хепри, – сказал Джабари по-арабски. – Твой дедушка обращается к тебе с вопросом.

«Не мой дедушка», – подумал он возмущенно.

– Я продолжал надеяться, что ты или твой брат еще живы, – сказал седой англичанин. – Кеннет, вы являетесь наследником одного из самых громких титулов Англии. Вы унаследуете огромное состояние и недвижимость. Я понимаю, как это может быть для вас трудно, но прошу вас вернуться в Англию вместе с нами.

Наследство? Титул? Он взглянул на Джабари, который быстро переводил его слова на арабский. Хепри почувствовал еще один удар. Уехать из Египта ради богатства? Кому нужно богатство? Ему принадлежат все богатства вольной пустыни.

– Кто звал вас сюда? – яростно выкрикнул он.

– Я звала, – сказала Кэтрин своим мягким голосом. Жена Назима – теперь Рамзеса – выглядела обеспокоенной. – Мой отец, граф Смитфилд, был хорошим другом пашей семьи. Я написала своему отцу о голубоглазом воине, живущем в племени Хамсинов, семью которого убили, и он немедленно рассказал все вашему дедушке.

Телохранитель Джабари обнял жену за талию.

– Кэтрин хотела как лучше. Ей хотелось, чтобы ты нашел свою настоящую семью.

«Настоящая семья. Далекая – далекая семья вынуждает его уехать. Нет, он не уедет. Его земля – это сухая пустыня и скалистые ущелья. А не чья-то чужая земля воды и травы. Как он оставит горячее синее небо и желтый песок? Как он оставит свой любимый Египет?» – Хепри оглядел всех присутствующих. Элизабет была взволнована. Джабари и Рамзес – мрачны. Кэтрин смотрела на него умоляюще:

– Он хороший человек, Хепри. Ты происходишь из хорошей семьи, твой род такой же знатный, как и у любого из египетских царей. Он твой дедушка, – сказала она.

Они были готовы отпустить его. Как они могли? Неужели семья ничего не значит для Джабари? Правда, он не кровный его брат, но они же выросли вместе!.. Воевали вместе!..

Теперь вся надежда была на Бадру. Если он женится на ней, наверняка брат не отдаст его этим светловолосым иностранцам, прибывшим из-за моря. Он будет нужен своей жене. Разве он сможет оставить ее?

Хепри успокоился. Да, конечно, она выйдет за него замуж. Об этом говорила ее привязанность к нему, подарки, которые она делала ему в течение этих лет, их дружеские отношения и, наконец, этот поцелуй. Тепло разлилось по его жилам, когда он вспомнил ее мягкие губы. Да, женитьба на Бадре решит все его проблемы. Даже если ему придется уехать, это будет уже не так страшно, раз она будет рядом. Он сможет встретиться с землей воды и травы, если этого нельзя избежать.

Вежливо попросив извинения у присутствующих, он вышел из шатра, не обращая внимания на встревоженное выражение лица Джабари. Он нашел Бадру сидящей под акацией. Она занималась рукоделием.

– Я думала, ты пьешь кофе со своим дедушкой, – ласково улыбнулась она. – Разве это не чудесно, что твоя семья нашла тебя? Все племя только и говорит, что о твоем благородном происхождении, о том, что ты будешь богаче древних царей Египта.

«И она тоже?» Он поморщился и сел рядом.

– Ничего этого мне не нужно.

У Бадры задрожали губы.

– Я не понимаю. Ты его внук. Если бы я знала, что мой ребенок или внук, которого я считала умершим, жив, я бы горы свернула, чтобы быть снова с ним. Над тобой Божье благословение. Поверь мне.

Он не выносил, когда она страдала. Тыльной стороной ладони он погладил ее по щеке. Робкая улыбка тронула ее губы. Аллах свидетель, он хотел обнять ее. И навсегда остаться здесь.

– Я хочу задать тебе очень важный вопрос, – он встал пред нею на колени.

Она напряглась как натянутая струна.

– Ты можешь… ты хочешь выйти за меня замуж, Бадра? – спросил он, с волнением глядя на нее. – Не так я хотел говорить с тобой об этом, но у меня мало времени. Я должен все решить. Не оставляй меня. Выходи за меня замуж, и я дам тебе все – меня ждет богатое наследство. Выходи за меня замуж, и мы останемся здесь, у Хамсинов. Или, если пожелаешь, мы будем жить в Англии в богатстве и роскоши. Если ты будешь рядом, я приму любую жизнь.

«Пожалуйста, – молил он глазами. – Я не могу потерять тебя».

Она молчала, сжав губы. Хепри с надеждой ждал ее ответа. Наверняка после того поцелуя, ее чувства к нему…

Ее ответ прозвучал как пощечина:

– Прости, Хепри, но я не могу стать твоей женой. У меня к тебе нет тех же чувств, которые ты испытываешь ко мне, – прошептала она.

На какое-то мгновение он онемел от неожиданности. Он заглянул ей в глаза. Нет? Она отвела взгляд. Его последняя надежда исчезла. Громадная тяжесть навалилась на него. Долгие годы ожидания. Обожания. Надежды на ее любовь. Все напрасно!

Мучительные сомнения исчезли, осталась только горечь.

Хепри поднялся на ноги и вытащил из-за пояса свой кинжал, тот самый, которым она однажды хотела покончить с собой. Что-то перегорело в нем.

Со свистом он опустил его на свою ладонь, как бы напоминая, как он спас ее тогда.

– Последний раз я проливаю свою кровь для тебя, Бадра. Больше ты не нуждаешься в моих жертвах ради тебя. Возьми его. Теперь он твой. В Англии он мне не понадобится! – он резко оборвал свою речь и с отвращением отшвырнул кинжал. Лезвие ушло глубоко в песок.

Он ушел, как слезами орошая песок своей кровью. Но жгучая боль в ладони причиняла ему меньшие страдания, чем та, что терзала его душу.

Прошло несколько дней, хотя Хепри казалось, что время остановилось. Он принял решение. Он поедет в Англию. Здесь ему больше нечего было делать. Бадра отвергла его. Завтра он уедет. Джабари посочувствовал ему, когда узнал, что бывшая наложница отказалась выйти за него замуж. Но и только…

По пути к шатру шейха Хепри удалось справиться с горькими чувствами, одолевшими его. Около шатра он почти столкнулся с Рашидом. Тот преградил ему дорогу и окинул его мрачным взглядом.

– Прочь с дороги! – приказал Хепри. – У меня нет времени на пререкания с тобой.

Но воин не сдвинулся с места. Он продолжал пристально смотреть на Хепри, его губы дрожали, темные глаза смотрели холодно.

– Если хочешь что-то сказать, говори, – коротко бросил Хепри. – Я должен встретиться со своим братом перед отъездом в Англию.

В глазах Рашида появилось презрительное выражение.

– Со своим братом? У тебя больше нет брата. Уезжай в Англию. Ты принадлежишь земле пузатых толстосумов, колонизаторов, там-то ты сгодишься.

Хепри сделал угрожающее движение. Его собеседник ухмыльнулся:

– Тебе следует относиться с большим уважением к новому телохранителю Бадры.

Это неожиданное известие поразило Хепри. Рашид же засмеялся своим особым смехом и ушел.

Хепри весь дрожал, когда вошел в шатер Джабари. Шейх кивком головы указал ему место рядом с Рамзесом.

– Рашид сказал мне, что теперь он будет телохранителем Бадры, – начал Хепри без всякого предисловия.

Шейх и Назим-Рамзес обменялись взглядом, и Джабари кивнул:

– Да, это правда. Я хочу, чтобы Бадра чувствовала себя защищенной, когда ты покинешь нас. И назначил ей нового телохранителя.

– Но в этом уже нет необходимости. Фарика давно нет в живых, – возразил Хепри. Ему была невыносима мысль о том, что Рашид будет рядом с его любимой…

– Есть и другие, кто может причинить ей вред. Кроме того, Бадра сама попросила, чтобы ее телохранителем стал Рашид, – заключил Рамзес.

«Сама просила? Рашид будет защищать то, что принадлежало ему?» Все внутри Хепри обратилось в прах. У него не осталось ничего. Даже его проклятого чувства собственного достоинства.

– Хепри – э-э… Кеннет – я пригласил тебя к себе по очень важному поводу. – Джабари вынул из кожаных ножен прекрасный меч, рукоять которого была украшена драгоценными камнями. Рамзес смотрел на него с благоговением. – Ты не являешься моим братом по крови, но я хочу, чтобы перед своим отъездом ты стал им. Сегодня ночью при свете луны и звезд я совершу этот обряд. А сейчас я торжественно вручаю тебе этот меч. Свадебный меч племени Хамсинов. Он передается от брата к брату. Ты – мой брат по сердцу отныне и навек. – И шейх с поклоном подал Хепри свой меч.

– Я дарю тебе его на твою свадьбу, чтобы ты всегда знал, что мы всегда будем с тобою кровными братьями, – сказал он торжественно.

«На свадьбу?» Внутри у Хепри все оборвалось. Как может Джабари быть таким слепым? Как может человек, который ему ближе, чем брат, думать, что он женится на ком-то другом, а не на женщине, которую он желал долгие годы? На женщине, которая разбила его сердце?

Гнев и горечь поднялись в нем. Они отпускают его. Отсылают в Англию! Джабари даже не возражает. Они не хотят его. Он уедет из Египта и даже не оглянется. И заставит их понять, что никогда не вернется сюда.

Хепри отвел руку брата с прекрасным, украшенным рубинами и бриллиантами мечом:

– Нет, Джабари, я не хочу.

Шейх удивленно отпрянул, а Рамзес от удивления раскрыл рот.

– Ты… отказываешься от моего священного свадебного кинжала?

– Оставь себе свой проклятый кинжал. Я не брат тебе. Я никогда им не был и не буду! И свадьба моя не состоится, – сказал он хмуро. Затем встал и ушел, не обращая внимания на их ошеломленные лица.

Он проводил последнюю ночь в своем шатре в одиночестве. Не в состоянии заснуть, он слушал звуки ночной пустыни. Физическая и нравственная боль терзала его тело. Бадра отказала ему. Она его не любит. И никогда не любила.

На следующий день, когда Хепри собирался в дорогу, и лагере царила мертвая тишина. Многие избегали смотреть на него. Все его имущество уместилось в одном саквояже: резные камни, его сабля, книги на арабском. И тут откинулся полог шатра, и, неслышно ступая, вошла Бадра.

Девушка вошла, хотя он не приглашал ее в свой шатер. Не обращая на нее внимания, он продолжал укладывать свои вещи. Она нанесла ему душевную рану, подобно той, которую он нанес Джабари. Шейх до сих пор был глубоко оскорбленным.

Тонкими пальцами перебирала Бадра бахрому своего любимого голубого шарфа. Прощание с Хепри терзало ей душу.

– Значит, ты просила, чтобы Рашид стал твоим телохранителем? – спросил он наконец, подняв голову.

– Он хороший, храбрый воин… – Ее голос замер.

Когда Хепри объявил о своем отъезде, она сама подошла к Рашиду и заключила с ним договор. Каждый из них поклялся хранить в тайне позорные тайны своего мучительного прошлого, а для посторонних создавать глаз видимость дружеских отношений. Ни один из них не хотел связывать себя узами брака.

И вот эта тайна готова была сорваться с ее губ. Она должна объяснить ему, почему отказала. Но его лицо было отчужденным, голубые глаза – холоднее льда.

Мужество покинуло ее. Она не могла вымолвить ни слова.

– Хепри, я пришла попрощаться с тобой и пожелать тебе всего хорошего, – голос ее дрогнул. – Я буду очень скучать без тебя.

Он застегнул свой саквояж, громко щелкнув замком. На нее он не смотрел.

– Я сожалею, что все так случилось, – прошептала она. А мысленно добавила: «Я хотела бы быть другой. Ты уезжаешь в Англию. Ты найдешь женщину, которая будет любить тебя так, как я не умею. И каждый раз, когда я буду думать о том, что она – в твоих объятиях, я буду умирать. Но я не могу быть с тобой. Меня жжет память о прошлом, и я очень напугана».

– Уходи, Бадра. Мне надо заканчивать укладывать свои вещи, – холодно сказал он на прекрасном английском.

У нее перехватило горло. Она ушла.

Церемонии прощания не было. Не было обычных для расставания пожеланий. Лишь Элизабет и Кэтрин тепло попрощались с наследником герцога. Кэтрин подала Хепри письмо для своего отца. Тягостная тишина повисла над лагерем Хамсинов, когда все собрались у ворот, чтобы посмотреть на отъезд англичан. Посмотреть на Кеннета, наследника герцога. Хепри покидал единственную семью, которая вырастила его. Другой семьи он никогда не знал.

Колючий ветер пустыни забивал глаза песком. Наверное, поэтому у него слезились глаза. Хепри вскочил на коня, украдкой бросив последний взгляд на Бадру. Она крепко держала руку шейха, как будто хотела поддержать его. Джабари стоял с таким видом, словно Хепри поразил его в самое сердце.

Теперь все они не значили для него ничего. Он развернул коня и поскакал вслед за дедом, кузеном и слугами.

Он ни разу не оглянулся.

Часть вторая
КЕННЕТ И БАДРА
ГЛАВА ПЕРВАЯ

Каир. Январь 1895 года

«Моя дочь… жива, но она рабыня в борделе!»

Бадра с мукой смотрела на прелестного ребенка, который, как она думала, умер. Солнце пробивалось сквозь занавески окна, играя на розовых щечках девочки. Жасмин полулежала на шелковых подушках узкого дивана и смотрела, как служанка покрывала ее ноги красной хной.

Все для того, чтобы доставить удовольствие мужчине. Ей только семь, а ее обучение во Дворце наслаждений уже началось. В этом борделе занимались подготовкой девочек к роли наложницы. Многих потом продавали, и никто их затем не видел. Самых красивых девочек оставляли невольницами во Дворце, и мужчины выкупали свое право на них на месячный срок. Они платили огромные деньги за обладание рабынями, которые исполняли все их сексуальные фантазии.

Как только у Жасмин придут первые месячные, она будет продана. Так же как и Бадра много лет назад.

Евнух Дворца пытливо смотрел на Бадру. Его звали Масуд, он давно служил во Дворце. У него было пухлое, изрытое оспинами лицо, оценивающий взгляд узких, пронзительных, темно-коричневых глаз. В стороне стояли двое стражников в тюрбанах, с саблями на поясе. Дворец снаружи строго охранялся еще более вооруженными стражами. Запах кислого пота от немытых мужских тел перебивал сладкие ароматы гарема.

Все смешалось в голове у Барды. Что было бы лучше для Жасмин? Жизнь рабыни, насилуемой и избиваемой, как она? Или смерть девочки при рождении?

Содержание письма, посланного ей в лагерь Хамсинов, было однозначным:

«Дочь, которую ты родила шейху Фарику, живет в неволе во Дворце наслаждений. Приезжай в Каир, чтобы ее освободить».

Поездка Джабари в Каир вместе с Элизабет и Рашидом за покупками давала для этого превосходную возможность.

Итак, Фарик продал свою дочь сразу же после ее рождения. У ее дочери были яркие карие глаза и застенчивая улыбка. Бадра не могла наглядеться на ее лицо, она хотела перебирать в руках ее пальчики, целовать ее кудрявые полосы.

«Я не могу возвратить прошлое, я могу быть сейчас с тобой, – думала она про себя. – Но я не могу признаться, что ты моя дочь, крошка».

Как она могла признаться, что родила дочь от Фарика? Ведь Фарик считался бездетным, и вождь Хамсинов радовался этому.

– Мои враги должны были бы жить под властью его детей, и мне пришлось бы уничтожить и их тоже, – настаивал Джабари.

Ее размышления прервал голос Масуда:

– Это прелестное дитя, и за нее можно будет выручить большие деньги.

– Я прошу тебя, отпусти ее, – попросила Бадра.

– Никогда. Она слишком дорого стоит.

Надеясь на чудо, Бадра хотела что-нибудь придумать, чтобы спасти свою девочку.

– У меня есть деньги. Я могу купить ее свободу.

Оценивающие глазки Масуда сощурились:

– Нет. Цена ее свободы не деньги. Цена ее – это ты сама.

От неожиданных слов евнуха голова Бадры закружилась, она едва не лишилась сознания.

– Я? – переспросила она, чуть не задохнувшись.

– Да, – спокойно пояснил Масуд. – Если ты займешь ее место, она будет свободна. Омар хочет, чтобы ты возвратилась сюда.

Бадра мысленно вернулась к тому моменту в своей жизни, когда родители продали ее сюда – им было нечем и не на что ее кормить. Омар, хозяин, вожделел ее, но продал одиннадцатилетнюю Бадру жестокому Фарику.

– Ты сейчас слишком молода, но я еще верну тебя, Бадра. Когда ты станешь старше, я еще уложу тебя в свою постель, ты всегда будешь моей рабыней, – И Омар потрепал ее по щеке своими грубыми, жесткими пальцами.

Самое ценное, что было у Бадры в жизни, – ее крошку, ее ребенка, – Фарик продал Омару, дав тому орудие воздействия на Бадру. Но Бадра не уступит. Она должна найти другой выход из положения.

– Нет. Я не могу! – Она упрямо вздернула подбородок.

– Почему бы тебе не провести с ней некоторое время и не обдумать все хорошенько? Ты ведь совсем не знаешь свою дочь, – хитро прищурился Масуд.

Она не верила ему, но ей так хотелось обнять свою маленькую дочку. Когда служанка закончила красить ноги Жасмин и ушла, Бадра кинулась к дочери. Масуд видел, как она гладила волосы девочки.

– Меня зовут Бадра. Я твоя… сестра, малютка, – шептала она.

Жасмин застенчиво улыбнулась и стала задавать вопросы. Бадра крепко обняла ее и постаралась ответить на все:

– Я из племени Хамсинов. Это племя известно с очень давних времен, со времени фараона Эхнатона. Наш шейх – мужественный и благородный человек. Наши воины скачут на лошадях быстро, как ветер.

– Лошади? – лицо Жасмин загорелось. – Ты возьмешь меня отсюда посмотреть их?

«О, ничего другого я не могла бы желать больше, чем этого», – подумала Бадра. А вслух сказала:

– Я постараюсь.

От благодарной улыбки девочки тоской и болью сжалось сердце Бадры. Материнский инстинкт подсказывал ей схватить Жасмин и бежать отсюда без оглядки. Бадра смотрела на дверь, ведущую к свободе. Она захлопнулась за нею, прочная и непроницаемая, охраняемая двумя сильными евнухами с кривыми саблями у пояса.

Она с удивлением смотрела на Жасмин. У девочки были приятные манеры, острый ум, как у отца, но не было его садистских наклонностей. Когда Жасмин попросила рассказать ей какую-нибудь историю, Бадра рассказала ей о мужественном воине по имени Хепри, который однажды спас ее, не побоявшись рискнуть своей жизнью.

– Ты вышла за него замуж? – неожиданно спросила Жасмин.

– Хепри живет в Англии. Он могущественный английский лорд. – Она попыталась переменить тему. – В Англии живет много знатных и благородных людей. Рамзес, воин нашего племени, его жена и его дети-близнецы скоро поедут в Англию в гости. Они повезут ее отцу в подарок древние ценности. Лорд Смитфилд – английский аристократ.

– Ты поедешь с ними?

– Нет. Лорд Смитфилд оплатил только их поездку.

– Но ты должна. Ты должна поехать, чтобы увидеть Хепри, выйти за него замуж и иметь детей. Вот как должна закончиться эта история, – сказала Жасмин.

Внезапная боль сжала сердце Бадры. Она тщательно подбирала слова:

– Я не думаю, что он захочет видеть меня.

– Но это любовная история, а все любовные истории имеют счастливый конец. Он захочет увидеть тебя, потому что он тебя любит, – настаивала девочка.

Как она может разрушить светлую веру своей невинной дочери в счастливый конец? Если бы в настоящей жизни было так! Но именно у этой истории не будет счастливого конца.

– Возможно, – сказала ласково Бадра, перебирая шелковые волосы дочери.

Масуд наклонился над ними, его глазки хитро блестели.

– Довольно. Жасмин пора идти на занятия.

О, Бадра знала, какие занятия он имел в виду. Недолгая радость покинула ее, когда она подумала об этом. Бадра опять, вкрадчивым голосом, попросила продать девочку.

– Она не продается, – отрезал Масуд.

Надежда завяла, как трава под иссушающими лучами жгучего солнца.

«Не продается». Он говорил о ее драгоценной дочери, как Хамсины говорят о покупке дорогого коня.

Может быть, ей удастся уговорить Омара?

– Пожалуйста, – прошептала Бадра, – позволь мне поговорить с Омаром.

Казалось, Масуд размышлял.

– Омара здесь нет. Сейчас он живет за границей. Но если ты сделаешь для него что-нибудь, то, возможно, он освободит девочку. Ты слышала о раскопках в Дашуре?

По дороге в Каир Элизабет настояла на остановке именно там. Раскопки производились на средства Хепри, теперь Кеннета. Ее интересовало, почему он это делает, если уехал отсюда с тяжелым сердцем, полным гнева и ярости.

– Я была там, когда они нашли бесценное ожерелье.

– Ты знаешь легенду, связанную с этим ожерельем?

Бадра кивнула, и у нее снова зародилась надежда. Два ожерелья были погребены в песке. Легенда гласила: кто носит ожерелье с изображением фараона Сенусерта III, та становится его рабыней в гораздо большей степени, нежели его дочь Мерет была связана волей своего отца. Той же, кто наденет ожерелье с изображением Аменемхета III, будет дана власть подчинять себе сердца мужчин, подобно тому как Мерет царила в сердце своего мужа.

Из маленького бархатного мешочка Масуд достал сверкающее золотом украшение и положил его на ладонь Бадры.

– Вот оно. Ты говоришь, что Рамзес отправляется в Англию. Поезжай с ним, провези эту пектораль в Туманный Альбион, покажи лондонскому антиквару, которому она нужна, чтобы сделать копии. Взамен он даст тебе деньги.

Ворованная вещь тяжело лежала на ее руке и, казалось, излучала злую силу, как невидимый туман. В какой-то момент Бадра явственно ощутила это. У нее похолодели пальцы.

– Какая это пектораль?

– Та, которая дает власть над людьми.

– Я не могу красть, – запротестовала она.

Если Хепри обнаружит ее участие в этом деле, он будет мстить. За старые обиды и за эту, новую. Ожерелье обжигало ее ладонь, как огнем. Наверное, был и другой путь спасти Жасмин. Шейх Хамсинов мог бы напасть со своими воинами на вооруженных стражников, чтобы спасти ее дочь. Но такое нападение осуществить было очень трудно, и она не могла рисковать жизнью своей дочери.

Золото блестело в лучах солнца, проникшего в гарем. Дурные предчувствия охватили ее: «Что, если Хепри поймает ее с этим древним ожерельем Мерет и захочет использовать его силу, чтобы подчинить ее?»

– Нет. Я не могу. – Бадра положила ожерелье на диван.

Жирное лицо евнуха исказилось гневом. Он резко повернулся к Жасмин:

– Ты несносна, Жасмин. Тебе было велено оставить лошадей наших гостей в покое, а ты крутилась около них целую неделю. Подойди ко мне, сейчас ты будешь наказана.

Девочка вынырнула из-за шелковой занавески. Ее большие темные глаза стали еще больше.

– Простите меня, – закричала она. – Я обещала больше так не делать. Вы сказали, что не будете бить меня. Вы обещали!

Масуд взял курбаш – плетку из крокодиловой кожи, которая висела рядом, и со свистом рассек им воздух. Жасмин сжалась в клубочек. Бадра закрыла рот рукой, чтобы не закричать. Не надо шума. Если она поднимет шум, Масуд будет жестоко бить девочку.

– Нет! Пожалуйста! – умоляла Жасмин.

Бадра забыла о своих страхах и перехватила толстую руку Масуда. Он швырнул ее на пол. Она обхватила руками его ногу. Масуд сделал шаг к плачущей девочке, волоча Бадру за собой по полу.

– Я прошу тебя, пожалуйста, не бей ее! – умоляла она.

– Только одна вещь спасет ее.

Бадра снизу посмотрела в непреклонное лицо Масуда. Затем перевела заплаканные глаза на дрожавшую на диване Жасмин. Она сделала свой выбор.

Через несколько минут, вернувшись в гостиную, она заставила себя улыбаться Рашиду. Она сказала ему, что хочет купить свободу одной рабыни, чтобы по крайней мере одна девочка не страдала так, как страдала она в детстве.

Ее друг внимательно посмотрел на нее:

– Бадра, с тобою все в порядке?

– Нет, Рашид. Нет.

Подавленная, она покидала бордель шаркающей походкой. Ум ее был в смятении. Она чувствовала себя проклятой.