Текст книги "Кобра и наложница"
Автор книги: Бонни Вэнэк
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 20 страниц)
Бонни Вэнэк
Кобра и наложница
От автора
Ожерелье принцессы Мерет вместе с другими изумительными по красоте ювелирными изделиями действительно было найдено в пирамиде Сенусерта III Жаком де Морганом во время раскопок в Египте в 1894–1895 годах.
Французский археолог, продолжая дело своего знаменитого предшественника Гастона Масперо, основавшего в Каире институт восточной археологии, порою использовал в своих раскопках недозволенные методы, взрывая древние гробницы с помощью динамита.
Я использовала право художника на вымысел и придумала историю про два ожерелья и их магическую силу подчинять себе людей.
К сожалению, то, что касается истории рабства Бадры, – не вымысел. В современном мире рабство все еще существует. В Судане женщин, девочек и мальчиков часто продают в рабство. Я сама убедилась в его ужасах во время своего путешествия на Гаити и встреч с бывшими реставекс. Реставекс – это гаитянские дети, которых неимущие родители продают в богатые семьи, которые обещают кормить, одевать и обучать в школе этих детей и обмен на их работу по дому. Но мало кто выполняет свои обещания, и часто такие дети очень много работают, их бьют, кроме того, они становятся и жертвами сексуального насилия.
В Соединенных Штатах даже в наше время существует торговля людьми. Доклад министерства юстиции США за 2004 год сообщает о том, что в Соединенные Штаты ежегодно продают более 17 тысяч человек для черной работы в кондитерских, в качестве домашней прислуги или используют их как проституток.
Часть первая
ГЛАВА ПЕРВАЯ
Восточная пустыня Египта, 1889 год
«Кто-нибудь, пожалуйста, помогите мне!» – немой призыв возник в уме Бадры как заклинание неистовой силы. Испуганная девушка затаилась за большим валуном известняка, вдали от скопления черных шатров из козлиных шкур. Отсюда ей был слышен шум боя: крики умирающих, торжествующие воинственные возгласы их врагов, захватывающих лагерь. Два свирепых племени, обитающих в пустынях Египта – Аль-Хаджид и Хамсин, воины ветра, – сошлись друг с другом в кровавой схватке.
Украдкой выглянув из-за камня, подруга Бадры – Фарах наблюдала за ходом сражения. Солнце безжалостно обжигало воинов своими горячими лучами. Ветерок пробежал по темному песку и взъерошил длинные черные волосы Фарах. Она была старше подруги на пять лет, обладала и жизненным опытом, и житейской мудростью. Именно она настояла на их побеге.
Фарах обернулась, ее глаза вспыхнули решимостью:
– Воины Хамсина покидают наш лагерь. Теперь пора.
Но ноги Бадры словно вросли в песок. В суматохе девушки сбежали из гарема и оказались за чертой лагеря. Даже если им удастся скрыться, шейх Аль-Хаджидов Фарик обязательно отыщет их.
«Ты моя рабыня, Бадра – угрожал он. – Убеги ты даже в Синай, я найду тебя. И никогда я не разрешу своим рабам стать свободными».
Голос подруги отвлек Бадру от ужасных воспоминаний.
– Пожалуйста, бежим, – умоляла Фарах.
Бадра собрала все свое мужество. Девушки выбежали из-за спасительных скал. Хаос нарастал, топот множества породистых, быстроногих арабских скакунов сливался в сплошной единый гул. Воины Хамсина отбили своих бесценных племенных жеребцов и покидали лагерь Аль-Хаджидов. Их шейх направился к дому. К его седлу за уздечку был привязан прекрасный белый конь.
Фарах не мешкала. Схватив Бадру за руку, она стрелой побежала за ним, пронзительно крича, чтобы он остановился. Шейх Хамсинов умелым движением опытного наездника остановил свою лошадь. Он выглядел великолепно. Ярко-синяя повязка закрывала нижнюю часть его лица. Он наклонился вперед, и его темные глаза загорелись гневом, когда Фарах коснулась рукой его одежды.
– Пожалуйста, – повторяла она как безумная. – Мы из гарема шейха Фарика. Умоляю тебя, владыка, возьми нас к себе как наложниц. Я знаю тебя, Джабари бин Тарик Хассид, шейх племени Хамсинов. Говорили, что ты справедлив и по достоинству являешься вождем своего племени.
Бадра с надеждой подняла на него миндалевидные прекрасные глаза, тоже взывая о помощи. Но слов у нее не было. В горле пересохло.
Глаза вождя неодобрительно сощурились. Два других воина – один низкорослый крепыш, другой высокий и худой – остановили своих жеребцов по обе стороны, шейха, и Бадра очутилась в ловушке. Из-под повязок на девушку глядели чужие злые глаза, в их взгляде читалась скрытая угроза. Бадра невольно содрогнулась: о Аллах, из огня да в полымя!..
– Владыка, почему мы остановились? – спросил крепыш.
– Эти женщины, Назим, просят у меня убежища в качестве наложниц.
Назим наклонился со своей лошади, окинул подруг оценивающим взглядом, сощурив черные глаза и бросил:
– Возьми их. Но поторопись.
Джабари посмотрел на Бадру, затем на Фарах, а потом вопросительно на третьего воина.
– Хепри, брат мой, что ты думаешь? Это ловушка? Или мне все же следует взять этих женщин под свою защиту?
– Ты справишься с ними, – весело ответил высокий худой воин. – Возможно, если они удержат тебя в постели, ты меньше будешь попадать в неприятности.
– Попридержи язык, пока я не вырвал его у тебя, – сердито сказал шейх, но Бадре показалось, что голос его смягчился.
– Хорошо, – сказал он подругам. – Я предоставлю вам убежище в своем доме.
Вождь Хамсинов кивнул Фарах и, наклонившись, рывком поднял и посадил ее в седло впереди себя, а высокому Хепри повелел взять на коня Бадру.
– Иди сюда, маленькая, – позвал девушку Хепри.
Бадра едва переступала, так дрожали ее ноги. Побег из гарема был самым смелым ее поступком, с тех пор как четыре года назад, когда ей было всего одиннадцать, она была продана Фарику. Всадники поскакали прочь и вскоре скрылись в облаке песка. Хепри жестом подбодрил ее. Лицо его оставалось закрытым голубой повязкой, видны были только глаза.
Пока она колебалась, воин поглядел назад. Послышались отдаленные возбужденные голоса мужчин. Воины Аль-Хаджида опомнились, было очевидно, что вскоре они пустятся в погоню. Хепри элегантно спешился и подошел к ней, протягивая руку. Бадра медленно подняла на нею испуганные глаза и тотчас опустила их. Он был таким же смуглым, как и другие знакомые ей мужчины, но глаза у него были пронзительно-голубые, как небо Египта, и веселые.
Мужчина сорвал свою повязку, обнажив лицо, при виде которого она вскрикнула и застыла в благоговейном ужасе. Высокие скулы, сильная челюсть и темная борода придавали его лицу суровое выражение, но улыбка у него была добрая, и говорил он мягким успокаивающим тоном.
– Я Хепри бин Тарик Хассид, брат шейха. Не бойся, малышка. Со мной ты будешь в безопасности. – Эти неправдоподобно голубые глаза вдруг сверкнули озорством. – И я уверяю тебя, Джабари – достойный человек. Если он тебя обидит, я сурово накажу его, – он подмигнул ей.
И это подмигивание, озорной свет в голубых глазах подкупили девушку. Бадра кивнула. Хепри легко подхватил ее, посадил в седло и вскочил на коня сам. В его крепких загорелых руках она вдруг почувствовала себя защищенной, ощутив тепло его сильного тела. Дрожь отпустила, она успокоилась и с облегчением вздохнула.
Они быстро преодолели скалистые ущелья и пустынные долины, нагнав наконец основной отряд, после чего безостановочно неслись дальше, делая короткие привалы только для того, чтобы дать отдохнуть лошадям. Бадра не говорила ни слова. Во время остановок кто-нибудь из воинов Хамсина бросал на девушку пронзительный взгляд, после чего отпускал двусмысленное замечание.
– Фарик украл наших племенных жеребцов, а наш шейх в отместку уложит в свою постель его наложниц. Джабари докажет, что настоящий вождь он, а не Фарик, – заметил один из них. Подавая Бадре бурдюк с водой, Хепри нахмурился.
– Почему вы обсуждаете этих женщин, словно они неживые? У вас так много слов, как у песчаной бури – песка, но шум бури приятнее для уха.
Когда все мужчины засмеялись в ответ, Бадру охватила паника. Неужели вождь Хамсинов сразу же уложит ее в свою постель, чтобы доказать воинам свою силу? Будет ли он груб с ней? Весь дальнейший путь она думала об этом, и ужас охватывал ее.
И вот они прибыли в лагерь Хамсинов. Бадра успокоилась и стала с интересом озираться. На нее тоже с любопытством смотрели женщины, все в голубых покрывалах. Фарах уже освоилась и ободряюще улыбалась подруге. Хепри провел девушек в шатер, поддерживаемый большим количеством подпорок. Средних лет женщина поднялась навстречу, улыбнулась. Это была тетка шейха по имени Асрия.
Бадре подали в кувшине воду, чтобы умыться, смену чистого белья, показали ее постель. Умывшись и переодевшись, она, едва голова коснулась подушки, тут же уснула.
Утром Бадра проснулась, ощущая смятенье и испуг. Оглядывая комнату, она увидела около своей постели низенький столик сандалового дерева с изящным туалетным набором слоновой кости. Земляной пол был покрыт пушистым персидским ковром. Затем она вспомнила, что произошло вчера. Она – в лагере Хамсинов. Теперь у нее новый господин. Дрожащими пальцами девушка коснулась хлопковых простыней. Вопреки вчерашним уверениям Хепри, Бадра все еще не могла поверить, что спасена.
Даже если Джабари добрый человек, Фарик обязательно явится за ней. Она – одна из его любимиц. Лишь в период беременности она смогла избежать его домогательств. Бездетный Фарик отчаянно желал иметь сына, и она нарушила тайный сговор его наложниц оставить его без детей. Просто прекратила пить настои из противозачаточных трав. Беременность далась ей нелегко, и она еле-еле доносила ребенка. Ее маленькая девочка родилась на две недели раньше. Бадра, измученная родами, впала в забытье, и ребенка у нее забрали. Когда она пришла в себя, ей сказали, что Жасмин умерла, потому что была слишком слабенькой. Бадра подавила комок в горле, вспомнив, как Фарик снова стал брать ее силой, пороть ее, едва она оправилась после родов.
Эти воспоминания снова заставили Бадру содрогнуться, и она крепко вцепилась в простыню. И тут приподнялась циновка, прикрывавшая вход в ее покой, и вошла счастливо улыбающаяся Фарах. Поцеловав Бадру, сказала:
– Шейх взял меня в свою постель. Он замечательный любовник и доставил мне удовольствие, о котором я даже и не мечтала. Он не женат. Возможно, он женится на мне.
Ее подруга обладала особой женской хитростью. Подобно другим женщинам Фарика, она избавила себя от плетки при помощи уловок, которым иногда учила Бадру. В темных глазах Фарах светилась мудрость.
– Следующей к нему пойдешь ты. Он могуч и очень нежен.
Бадра чуть не заплакала, ею все еще владели воспоминания о жестокости Фарика, когда он грубо овладевал ею, и как она кричала от боли.
Выражение лица Фарах смягчилось.
– Ты должна пойти, Бадра, иначе ты рассердишь его. Неужто ты хочешь вернуться к Фарику?
Холодок ужаса отвратительной змеей прополз по ее спине. Снова терпеть эти муки, это унижение? Однако выбора не было.
С мечтательным выражением на лице Фарах удалилась. Следом вошла Асрия.
– Мне сказали, что тебя зовут Бадра, – сказала тетка шейха. – Я должна привести тебя в шатер Джабари, как только ты будешь готова. Поторопись.
Бадра умылась, оделась, и Асрия стала причесывать юную женщину, мягко касаясь ее длинных волос.
– Ты очень хороша, – удовлетворенно сказала Асрия. – Мой племянник будет доволен.
Тетя шейха провела ее в самый большой шатер, где обитал вождь Хамсинов. Бадра оставила сандалии у входа и, глубоко вздохнув, вошла в главную комнату, бесшумно шагая по роскошному толстому ковру. Джабари сидел на полу, скрестив ноги, рядом с ним сидел Назим. Мужчины ели финики, о чем-то разговаривали и смеялись. Бадра внимательно поглядела на своего нового господина. Он был довольно красив, строен, его длинные черные волосы выбились из-под синего тюрбана. Сейчас Джабари казался гораздо моложе, чем ей показалось вначале. Ему было чуть больше двадцати. Она молила Аллаха, чтобы его глаза сохранили ту доброту, которую она успела уловить вчера в его взгляде.
Джабари поднял глаза и ободряюще улыбнулся юной наложнице.
– Назим, – сказал он, – оставь нас.
Воин ухмыльнулся и вышел. Бадра задрожала. Джабари пригласил ее сесть и предложил финики. Она взяла один, пока он говорил. У него был глубокий, успокаивающий голос, но она почти ничего не слышала. На лбу у нее выступила испарина. Ее стало подташнивать, когда он распахнул свой халат, и она увидела сильное мускулистое тело.
– Пошли, – он встал и подал Бадре руку.
Шейх повел ее в заднюю комнату. Массивная кровать под балдахином стояла возле стены шатра. Она знала, чего он хотел. Сердце у нее упало.
– Разденься для меня, – мягко повелел он.
У Бадры вспотели ладони. Она закусила губу от отвращения. Но если она не будет послушной, этот человек может избить ее так же, как это делал Фарик. У Джабари были широкие плечи, сильные руки, и плеткой он мог действовать гораздо лучше, нежели Фарик.
Дрожащие руки не слушались ее, когда она стала расстегивать платье и снимать через голову нижнюю рубашку, развязывать стягивающий талию шнур своих широких шаровар. И вот, тоненькая, нагая, трепещущая, стояла девушка перед Джабари, давая ему возможность рассмотреть свое тело, то, чего Фарик домогался с тех самых пор, когда увидел ее во Дворце наслаждений, публичном доме, куда ее одиннадцатилетней продали родители. Шейх раскрыл рот от удивления.
– О Аллах! – хрипло сказал он. – Ты просто восхитительна.
Она ненавидела себя, ненавидела его, но попыталась подавить тот ужас, который вызвал в ней горящий блеск и черных глазах шейха. Он нежно положил ладонь ей на грудь, стал ласкать ее.
«Нет! Никогда снова! Я не могу!» – кричало все у нее внутри. В ужасе она резко отпрянула. Бежать было некуда. Бадра попала в ловушку. Инстинктивно она отбежала в угол шатра, упала на ковер и вжалась в него, отвернувшись к стене и закрыв лицо руками, пытаясь защититься. Она надеялась, что если свернется клубочком и будет тихо лежать, шейх оставит ее в покое. Сильная дрожь сотрясала ее тело.
– Бадра, в чем дело? Что с тобою? – в голосе шейха звучало замешательство.
Бадра отползла еще дальше в угол. Она испытывала унижение и стыд. Однако ничего не могла поделать с собой.
– Не бойся меня, – прошептал Джабари, наклонившись над нею.
Она ощутила обнаженной спиной прохладу, когда он приподнял ее длинные волосы. Его мягкая рука погладила ее спину и вдруг замерла. Пальцы его нащупали глубокие рубцы и шрамы на ее плечах, острых лопатках и на ягодицах. Она дернулась и, чтобы не закричать, зажала себе рот рукой, и вновь содрогнулась всем телом.
– О Аллах! – прошептал шейх. Он был просто в шоке. – Что же это отродье жирного шакала сделало с твоей спиной? Бедная девочка…
Бадра зарыдала.
– Пожалуйста, Бадра, уходи. Я не причиню тебе никакого вреда. Не бойся меня…
Ложь. Всегда и везде ложь.
«Конечно, ты говоришь, что не причинишь мне вреда. А потом все будет наоборот. О, пожалуйста, не трогай меня. Я не перенесу этого».
Слова Джабари раздавались в ее ушах. Она взглянула украдкой и увидела, что он протягивает ей одежду. Еще один трюк. Он будет протягивать ей одежду, а потом отнимет. И будет бить и измываться над нею. Но шейх встал и удалился. Потом, в соседнем покое, Бадра услышала голос своей подруги.
– Она не сказала мне ни слова. Что этот ублюдок делал с бедняжкой? – спросил Джабари.
– Бадра месяцами не разговаривала ни с кем из нас. Она была любимицей нашего хозяина, и ему… нравилось бить ее, – ответила Фарах и вошла в комнату, где Бадра все еще лежала, сжавшись, на ковре.
– Бадра, прекрати это! Шейх может рассердиться, – стала уговаривать подруга, наклонившись над Бадрой. – Он отличный любовник, гораздо искуснее нашего прежнего господина. И он умеет ласкать женщину, доставить ей удовольствие. Успокойся, перестань дрожать. Ты должна повиноваться шейху беспрекословно…
– Спасибо, – сухо сказал Джабари. – Ты можешь идти. Позови Назима.
Он проводил Фарах в главную часть шатра. Бадра услышала веселый голос воина:
– Разве тебе нужна помощь, владыка? Совет? Я думал, что в этом деле тебе содействие не нужно.
– Перестань шутить, Назим. Бадра забилась в угол и не выходит. Фарах сделала попытку успокоить ее. Но девушка все еще боится меня.
– Ну надо же! Звучит неправдоподобно, – усмехнулся Назим.
– Девушка испугана. Шейх Аль-Хаджидов, собака, бил ее. Попробуй уговорить ее. Может быть, твое обаяние поможет успокоить ее.
Бадра услышала, как мужчины вошли в спальню. Она крепче зажмурила глаза. Если Джабари хочет ее добиться, то ему надо будет применить силу. Никакие слова не заставят ее покинуть спасительный угол.
– Посмотри, она дрожит, бедняжка. Я бы заколол этого ублюдка Фарика за то, что он сделал, – спокойно сказал Назим.
Приоткрыв глаза, Бадра увидела склонившегося над пей мужчину. Назим стал ласково уговаривать ее. Сочувствие светилось в его светлых глазах с яркими белками, но она знала, что и этот взгляд может быть обманчив. Воин дотронулся до ее обнаженного плеча.
Она вздрогнула и забилась еще дальше к стене.
Назим тяжело вздохнул.
– Она слишком напугана, Джабари. Советую тебе быть с ней помягче. Дай ей время. Не бери ее сейчас.
Она слышала, как он ушел. Шейх опустился рядом с нею на ковер.
– Я не буду добиваться твоей любви силой, Бадра. Терпенья у меня хватит. Буду ждать столько, сколько потребуется, пока ты сама не пожелаешь быть со мною…
Бадра покачала головой, глаза ее наполнились слезами.
«Прошло уже много времени. Что Джабари делал с нею?»
С того момента, как тетка шейха привела в его шатер эту прелестную новую девушку с глазами испуганной газели, время для Хепри тянулось страшно медленно. Под конец он больше уже не мог этого выносить. Он стоял подле шатра Джабари, насупившись, в позе упрямого осла, опустив голову, и с ненавистью глядел на двух стражников, двусмысленно ухмылявшихся. Они отпускали непристойные шуточки по поводу сексуальных способностей Джабари, далеко не лестные для шейха. Джабари, видно, все еще трудился. Но он был молод, и многим не нравилось, что он в столь раннем возрасте сделался вождем воинственного племени. Поэтому присвоение себе бывших наложниц из гарема Фарика заслужило бы ему уважение среди воинов.
– Целых два часа! Наш шейх – сильный человек, – сказал один из стражников и захохотал.
Хепри поморщился. Увидев это, другой воин тоже засмеялся и негромко сказал первому:
– Гляди-ка, брат шейха уже обдумывает, как бы проявить свое превосходство. Он всегда стремится быть первым.
Хепри услышал эти слова и сжал кулаки. Внутри у него все дрожало. Маленькая наложница по имени Бадра казалась такой испуганной. Ее темные глаза молили о помощи. Чувство сострадания и стремление защитить, спасти девушку томили его. Он тоже был охвачен ужасом, когда попал в плен к Аль-Хаджидам, в его ушах до сих пор стояли предсмертные крики его родителей…
Чтобы скрыть возбуждение и заглушить голоса, доносившиеся из шатра, Хепри стал петь. Он старался не думать о том, что происходило с Бадрой на постели внутри шатра. Она принадлежала брату, и с его стороны было глупо желать ее. Однако он ничего не мог поделать с собой, и острые шипы ревности больно кололи его сердце.
У Бадры болело все тело, но она не смела пошевелиться. Шейх был занят разбором бумаг. Она так же устала от долгого пребывания в неудобном положении в углу шатра. Но здесь было безопаснее.
Снаружи она вдруг услышала какие-то странные звуки, вроде бы напоминавшие пение. Бадра узнала голос Хепри, который привез ее сюда. Но пенье его было хуже воплей осла. И словно в подтверждение ее мыслей истошно завопил настоящий осел. От неожиданности Бадра вздрогнула и тихо засмеялась.
– Как будто верблюд кричит, – проворчал шейх.
Воин тем временем запел громче. В ответ осел издал еще один истошный крик. Бадру стал душить смех.
– Упрямое животное! Никакого уважения к самому отчаянному воину Египта, – закричал у шатра Хепри, явно расстроенный.
И услышав это, Бадра не выдержала и рассмеялась уже громко. Джабари оглянулся.
– Неужели он заставил тебя смеяться? – удивился он.
Она все еще смеялась, зажимая рот рукою.
– Бадра, если тебе нравится Хепри, я приведу его сюда. Мне доставит удовольствие снова слышать твой смех. Ты хочешь этого?
Она закусила губу, размышляя. Хепри нравился ей, он казался добрым и надежным. Более безопасным, чем шейх. Шейх был гордым человеком. Может быть, в присутствии Хепри он не станет домогаться ее? Бадра кивнула.
– Если я приведу его сюда, ты должна будешь одеться и выйти наконец из своего угла, – и Джабари протянул ей одежду.
Секунду девушка колебалась, все еще не веря ему. Потом вскочила, схватила рубашку, шаровары. Выражение лица шейха подбодрило ее. Она быстро натянула на себя одежду. Почувствовала, что замерзла. Все тело у нее болело, ноги были как ватные. И все же она прошла вслед за Джабари в главные покои. Шейх откинул полог и позвал брата:
– Хепри, прекрати свое дурацкое пенье, иди сюда немедленно. Тебя слышно даже в Синае.
Джабари обернулся к Бадре, улыбка смягчила угрюмые черты его лица.
«Может быть, он вовсе не такое уж животное», – подумала Бадра.
Воин вошел, взгляд его был печален.
– Проси прощенья за свои вопли у моей наложницы, – приказал Джабари. – Твое пенье терзало ее уши. Слушать его было ужаснее, чем слушать музыку желудка твоего осла.
Хепри бросил на него хмурый взгляд и увидел на лице брата насмешливую гримасу.
– Я прошу прощения за шум, который ты слышала, но осел – грубое животное. Он не признает мое пение и дразнит меня, совсем как мой брат. – Он улыбнулся и подмигнул ей.
Она снова рассмеялась.
– Ты смеешься над моим пением? – поддразнивал он ее. – Но я уверяю тебя, Джабари поет не лучше. Хочешь, я попрошу его спеть?
– Не стоит просить певца петь, пока он сам не захочет этого, – сказала Бадра, вспомнив старую арабскую пословицу.
Слова, которые она произнесла впервые после утраты своего ребенка и всех своих надежд, потрясли ее. Голос у нее был надтреснутый и какой-то безжизненный. Джабари открыл рот от удивления. Хепри улыбнулся.
Опасения оставили ее. Когда шейх велел Хепри идти и позвать Назима, откинув полог и оставив проветривать шатер, она перестала бояться. Шейх больше не делал поползновений добиваться ее.
– Бадра, я не могу изменить прошлое и то зло, которое Фарик причинил тебе, – спокойно сказал он ей. – Но я обещаю, что это никогда не повторится, и буду заботиться о тебе.
Вошел Назим. При взгляде на Бадру его лицо расплылось в улыбке. Кивком головы шейх пригласил их обоих сесть на ковер возле сложенных верблюжьих седел, вдали от посторонних ушей.
– Назим, я так и не смог заставить ее стать моей наложницей. Я не спал с ней и не буду, после того как увидел, что с нею сделал скотина Фарик. Он бил ее, у нее вся спина в кровоподтеках. Что ж, Фарах, другая женщина, утешит меня.
Назим встревожился:
– Повелитель, люди думают, что ты насладился ею, ведь она находилась в твоем шатре два часа.
Джабари нахмурился:
– Я вижу, ты считал минуты.
– Все считали, – сказал Назим. – Все племя говорит о твоих удивительных способностях… Ты опозоришь ее, если не объявишь ее своей наложницей. – Но взгляд Назима говорил иное. «Ты опозоришь себя».
Шейх разочарованно вздохнул и испытующе посмотрел на юную женщину.
– В таком случае, Бадра, мне придется объявить тебя своей наложницей, но только на словах. Ты не будешь делить со мной постель. Ты находишься под моим покровительством. Понимаешь? Ты больше не принадлежишь Фарику.
– Ты ошибаешься, – сказала она прерывающимся шепотом. – Я всегда буду принадлежать Фарику. Он всегда будет искать меня. Ты и твои люди находятся в смертельной опасности.
Назим положил руку на рукоятку меча и сказал:
– Послушай меня, Бадра. У нас давняя вражда с племенем Аль-Хаджид, но им никогда не удавалось победить нac в бою. И никогда не удастся! Я и все воины нашего племени готовы поклясться в этом.
– Но ты не сможешь воспрепятствовать ему прийти за мной, – настаивала она.
– Тогда я дам тебе сильного воина, чтобы он охранял тебя и чтобы ты чувствовала себя в безопасности, – убеждал ее Джабари. – Это будет Хепри, начальник моей стражи, мой брат и мой телохранитель. Я назначаю его твоим защитником. Куда бы ты ни пошла, он будет всегда рядом с тобой. Это храбрый воин. Я полностью доверяю ему, и ты должна ему верить. Ты больше не раба Фарика.
– Фарик больше никогда не будет тебя бить, – добавил Назим. Его янтарные глаза вспыхнули, как у разъяренного тигра. – Нет, никогда! Не бойся… – Он с жалостью посмотрел на девушку.
Бадру охватило чувство стыда. Что, если все в этом племени будут смотреть на нее так же? С яростью на Фарика и с состраданием к ней? И она уже никогда не сможет стать счастливой? Она не переживет, если все они узнают ее позорную тайну.
– Прошу вас, больше никому не говорите о том… что со мною делал Фарик. Я прошу вас, – умоляла она.
– Я должен сказать Хепри, чтобы он, зная твое прошлое, понял, как это важно – защищать тебя, – сказал шейх.
– Нет! – закричала она. – Прошу вас! Я не перенесу этого!
Она не сможет вынести позора, если еще кто-нибудь узнает ее тайну. Иначе люди будут чураться ее, смотреть как на прокаженную.
Джабари вздохнул:
– Хорошо. Как хочешь. Тайна не выйдет за пределы этой комнаты. – Он повернулся к Назиму. – Позови Хепри.
Как только Назим вышел, Джабари наклонился к ней:
– Бадра, я назначаю Хепри твоим защитником, ты должна верить мне. Или по крайней мере попробовать.
– Я попробую, – прошептала она. И Джабари, и Хепри теперь казались ей добрыми мужчинами, они не причинят ей зла.
Буря чувств охватила ее, когда вошел молодой воин. В его глазах, устремленных на нее, читалось дружелюбие. Бадра улыбнулась ему сквозь слезы, которые все же брызнули из ее глаз.
Это не ускользнуло от внимания Джабари, и он кивнул:
– Пусть тебя не пугает его молодость. Хепри всего только девятнадцать, он горячий, отчаянный, но он смелый и сильный воин.
– Горячность – отличительная черта всех членов нашей семьи, – возразил Хепри, дерзко ухмыляясь. – В отличие от качеств самого лучшего воина…
Назим дружески шлепнул его.
– Веди себя как следует, парень. Не бросайся словами.
– О, телохранитель моего брата обиделся на меня за то, что я назвал лучшим воином Джабари, а не его. Простите за правду, – сказал Хепри насмешливым тоном.
– Хватит, – приказал Джабари, но на его лице появилась нежная улыбка. Бадра облегченно вздохнула: между этими тремя мужчинами царили дружеские отношения, и они беззлобно подтрунивали, не унижая достоинства друг друга. Шейха же и Назим, и Хепри любили и уважали.
– Я оказал тебе доверие и пригласил сюда, чтобы поручить особое задание, – серьезно сказал шейх. – Я не спал с Бадрой и не буду. Однако это должно остаться в пределах этих стен. Все должны считать ее моей наложницей.
– Ты не спал с ней? Почему? Она ведь так прелестна, – игриво сказал Хепри.
Джабари мрачно посмотрел на младшего брата и покачал головой: мол, это не его дело, но озадаченное выражение хмурого лица молодого воина говорило, что он жаждет получить ответ на свой вопрос. Бадра настойчиво искала взгляд шейха.
– Она слишком молода и слаба, – осторожно ответил он. – В отличие от своего врага, я внимательно отношусь к женщинам, с которыми делю постель. Но так как уже все племя считает ее моей наложницей, будет лучше, если не рассказывать им всей правды.
И он выразительно посмотрел на Бадру. Напряжение оставило ее. Шейх сумел сказать правду, не выдав ее секрета. Да, по-видимому, она может доверять этому человеку.
В широко раскрытых глазах юного Хепри появилось удивление, но он облегченно вздохнул.
– Конечно, – сказал он торжественно. – Чего ж тут не понять? Что требуется от меня?
– С этого момента Бадра будет на твоем попечении. В твои обязанности входит исключительно ее охрана и защита. Мне нужен такой человек, которому я могу доверять. Она очень хороша собой, и многие мужчины нашего племени захотят домогаться ее. Ты же не должен разрешать никому дотрагиваться до нее. – Шейх замолчал и пристально посмотрел на него. – Включая и себя самого. Ты понял?
Гордый оказанным доверием, Хепри вытянулся перед шейхом, положив руку на рукоятку своего меча.
– Да, я понял, повелитель, – сказал он. – Я буду защищать честь и жизнь Бадры, покуда я жив.
– Подобно своему тотему – Кобре, ты будешь так же неусыпно подстерегать ее врагов, как ты подстерегал моих, – торжественно сказал Джабари.
Казалось бы, торжественно-церемонный тон шейха должен был успокоить Бадру, но это было не так. Бадра была уверена, что племя Аль-Хаджидов отомстит за своего вождя и непременно будет искать его сбежавшую наложницу. И когда оно явится сюда, прольется кровь множества людей. И ее – тоже.
Ночь опустилась над лагерем Хамсинов, легкий ветерок принес дыхание пустыни. Бадра лежала на постели. Асрия оставила гореть маленькую масляную лампу, но даже этот свет не избавлял девушку от мучительных воспоминаний.
Она знала, что племя Аль-Хаджидов придет за нею сюда. Хотя Хепри и уверял, что она больше не должна бояться, она помнила об одержимости Фарика, его решимости не уступать того, что принадлежит только ему. Если он не сможет выкрасть ее у Хамсинов, он убьет ее. Бадра подумала, что смерть принесла бы ей долгожданное освобождение от жестоких физических и нравственных страданий. Она была бы счастлива, ощутив удар холодного и острого клинка.
Ночной воздух принес с собою влажную прохладу, которая пробрала ее до костей. Бадра проснулась, села на постели, вытянувшись в струнку, и снова задрожала от страха. Прозрачная занавесь распахнулась, и в ее комнатку ворвался Хепри, сжимая в руках меч. Кивком головы он позвал девушку. Она вскочила с постели, ночная рубашка облепила ее фигурку.
– Теперь племя Аль-Хаджидов напало на нас. Джабари ожидал этого. Я должен остаться с тобой. Не бойся, малышка. Я буду защищать тебя.
Бадра схватилась за волосы, слезы так и хлынули по ее щекам.
– Фарик силен. Он убьет… убьет всех ваших людей. Сожжет все шатры… Нам не спастись, – выкрикивала она.
Хвастливая улыбка появилась на лице Хепри, он вытащил из ножен свой длинный, украшенный резьбою меч дамасской стали.
– Ты, очевидно, никогда не видела воинов Хамсинов в бою…
Не успел он договорить, как ткань затрещала под ударами сабель, и в шатер ворвались двое воинов Аль-Хаджидов.
Хепри быстро прикрыл лицо синей повязкой, рукояткой меча коснулся своей груди, затем поднес меч к губам и, издав воинственный клич племени Хамсинов, выступил вперед, прикрывая девушку своим мускулистым телом. Взмахнув мечом, он проговорил грозно:
– Передайте своему грязному позорному псу пустыни по имени Фарик, что Бадра больше не принадлежит ему. Теперь она находится под защитой племени Хамсинов. Мое имя Кобра, я ее телохранитель, и до последней капли крови я буду защищать ее от вас, шакалы.
