Текст книги "Хрупкое сердце"
Автор книги: Бонкимчондро Чоттопаддхай
сообщить о нарушении
Текущая страница: 19 (всего у книги 20 страниц)
Высокий человек подошел к Долони и сел рядом. Долони от страха даже перестала плакать и вся съежилась. Незнакомец молчал. А в это самое время далеко отсюда для бедняжки Долони готовились новые горести.
Мухаммед Таки получил тайный приказ вызволить Долони-бегум с английской лодки и доставить в Мунгер. Он решил, что, захватив англичан в плен или истребив их, он тем самым освободит и бегум. Поэтому Мухаммед Таки не стал давать своим людям каких-либо особых распоряжений. Когда же он увидел, что в английской лодке Долони нет, то понял, что ему грозит беда. Мухаммеду Таки даже подумать было страшно о том, что сделает с ним наваб, когда узнает о его беспечности и неосмотрительности. Опасаясь гнева Мира Касима, он решился на обман. В то время ходили слухи, что, если начнется война, англичане освободят предшественника Мира Касима – Мира Джафара – и снова сделают его правителем Бенгалии. Мухаммед Таки рассудил, что, если победят англичане, ему ничего не грозит, пусть даже наваб узнает об обмане. Необходимо было только выйти из затруднительного положения сейчас. А если все-таки победу одержит Мир Касим, можно сделать так, чтобы он никогда не узнал правды. И Мухаммед Таки в ту же ночь отправил навабу совершенно лживое донесение.
Он писал, что бегум будто бы нашли в лодке Амиата. С должными почестями ее отвезли в крепость, где она находится и сейчас. Но он не решается отправить ее обратно в Мунгер, пока не получит на то особого распоряжения. Дело в том, что от слуг – лодочников и сипаев, оставшихся в живых, – он узнал, что Долони являлась любовницей Амиата. Они спали в одной постели. Бегум якобы сама призналась в этом. Теперь она собирается принять христианство и в Мунгер возвращаться не желает. Она говорит: «Отпустите меня. Я уеду в Калькутту и буду жить там у друзей Амиата. Если не отпустите, я все равно убегу. Если вы отправите меня в Мунгер, я покончу с собой». Сейчас он ожидает решения наваба: что делать с Долони? Послать ее в Мунгер, оставить в Муршидабаде или отпустить? Он поступит так, как прикажет повелитель.
В ту же ночь в Мунгер с нарочным было отправлено это лживое письмо.
Говорят, что иногда человек предчувствует подстерегающее его несчастье. Может, это и не совсем так, но в тот момент, когда посыльный с письмом поскакал в Мунгер, Долони вздрогнула. И в тот же самый момент сидевший с ней рядом высокий человек заговорил. То ли от звука его голоса, то ли от предчувствия несчастья, Долони задрожала всем телом.
– Я знаю тебя, ты Долони-бегум, – заговорил незнакомец.
Долони испугалась еще больше.
– Я знаю, что тебя бросил в этой пустыне дурной человек, – продолжал высокий человек.
Слезы снова покатились у нее из глаз.
– Куда ты пойдешь теперь? – спросил незнакомец.
Долони вдруг избавилась от страха и проговорила:
– Мне некуда идти. Есть, правда, одно место, но оно очень далеко. Некому помочь мне до него добраться.
– Ты должна забыть о своем желании вернуться к навабу.
– Почему? – удивилась Долони.
– Если ты это сделаешь, случится несчастье.
– Пусть, – ответила Долони. – Мне некуда больше идти. Если и случится несчастье, я хочу быть рядом с мужем.
– Тогда вставай. Я отведу тебя в Муршидабад к Мухаммеду Таки, а он доставит тебя в Мунгер. Но послушай, началась война, наваб хочет, чтобы все горожане укрылись в крепости Рухидас. Тебе лучше не ходить туда.
– Я все-таки пойду, что бы меня там ни ждало.
– Тебе не суждено больше увидеть Мунгер!
Долони задумалась. Затем твердо сказала:
– Кто может знать свое будущее? Я пойду с вами в Муршидабад. Но пока я жива, я не оставлю надежды увидеть наваба.
– К сожалению, я знаю это. Пошли.
В ночной темноте они направились в Муршидабад. Бедный мотылек Долони летела в огонь.
Часть VI
Завершение
Что произошло раньшеСейчас мы коротко расскажем о том, что произошло раньше. Читателю уже известно, что брахмачари был не кто иной, как Чондрошекхор.
В тот день, когда Амиат с Фостером покидали Мунгер, Романондо Свами удалось узнать, что Долони-бегум и остальные пленники были с ними. Встретившись на берегу Ганги с Чондрошекхором, Романондо Свами обо всем рассказал ему.
– Тебе больше незачем здесь оставаться, – сказал он. – Возвращайся к себе. А Шойболини я отправлю в Бенарес. С сегодняшнего дня ты должен начать исполнять свой обет помощи ближним. Добродетельная мусульманка Долони попала в беду. Отправляйся следом за ней и, когда представится возможность, помоги ей освободиться. К тому же ты не должен оставлять в беде Протапа, он не только твой родственник, но и преданный друг. Да и в беду-то он попал из-за тебя.
Чондрошекхор хотел сначала сообщить Миру Касиму обо всем случившемся, но Романондо Свами сказал:
– Я это сделаю сам.
Итак, Чондрошекхор, следуя совету своего наставника, нанял маленькую лодку и поплыл вслед за Амиатом. А Романондо Свами тем временем стал искать кого-нибудь из своих учеников, чтобы поручить ему доставить Шойболини в Бенарес. Но неожиданно он узнал, что Шойболини сама отправилась куда-то в лодке. «За кем поплыла эта грешница? – недоумевал он. – За Фостером или Чондрошекхором? Видно, придется мне по милости Чондрошекхора снова заняться мирскими делами». И он отправился вслед за Чондрошекхором.
Романондо Свами в жизни много странствовал – он исходил пешком всю страну. Идя по берегу реки, он быстро и без особого труда догнал лодку Шойболини. Романондо Свами приучил себя подолгу обходиться без еды и сна, и ему не нужно было тратить на это время. Еще до того как он увидел Шойболини, ему повстречалась лодка Чондрошекхора. Увидев своего наставника на берегу, Чондрошекхор почтительно приветствовал его.
– Я хочу побывать в Нободипе, – объяснил Романондо Свами. – Мне нужно побеседовать там с учеными. Пожалуй, я сяду к тебе. – С этими словами он вошел в лодку Чондрошекхора.
Заметив впереди английские лодки, они причалили и укрылись в кустарнике. Неожиданно они заметили спрятанную на берегу лодку Шойболини. Оставаясь в своем укрытии, Романондо Свами и Чондрошекхор стали свидетелями того, как Шойболини и Протап бежали от англичан. Тогда они сели в лодку и поплыли за ними. Как только лодка Шойболини и Протапа пристала к берегу, Романондо Свами и Чондрошекхор причалили недалеко от них. Проницательный Романондо Свами спросил:
– Ты слышал, о чем говорили Шойболини и Протап?
– Нет, – ответил Чондрошекхор.
– Сегодня ночью не придется спать, нужно следить за ними.
Так они и сделали. Они видели, как под утро Шойболини покинула Протапа и, пройдя немного по берегу, скрылась в лесу. Наступил день, но она все не возвращалась.
– Не могу понять, что она задумала. Пойдем поищем ее, – предложил Романондо Свами, и они отправились в путь.
Вечером, когда небо заволокло тучами, учитель спросил своего ученика:
– Ты достаточно сильный? Улыбнувшись, Чондрошекхор одной рукой поднял большой камень и далеко бросил его.
– Очень хорошо, – похвалил его Романондо Свами. – Теперь подойди поближе к Шойболини и спрячься. Если оставить ее одну, она может погибнуть. Здесь недалеко есть пещера, я знаю дорогу. Когда подам знак, ты возьмешь Шойболини на руки и пойдешь за мной.
– Но разве я увижу дорогу в такой непроглядной тьме?
– Ты будешь держаться за конец вот этой палки.
Когда Чондрошекхор отнес Шойболини в пещеру и вышел оттуда, Романондо Свами подумал: «Я так долго изучал всевозможные науки, беседовал с самыми различными людьми, но, видно, все напрасно. Я не мог разгадать души этой девочки. Неужели у океана нет дна?»
– Здесь неподалеку, в горах, есть монастырь, пойди туда и отдохни, – обратился он к Чондрошекхору. – Когда мы устроим все с Шойболини, ты снова отправишься вдогонку за Долони. Помни, что у тебя нет другого долга, кроме помощи ближнему. О Шойболини не беспокойся, я останусь с ней. Но ты не должен видеть ее без моего согласия. Если ты послушаешься моего совета, это будет лучше для Шойболини.
Чондрошекхор ушел. Романондо Свами, невидимый в темноте, вошел в пещеру. Что произошло после этого, читатель уже знает.
Итак, Чондрошекхор вел безумную Шойболини в монастырь к своему наставнику.
– Учитель! Что вы сделали?! – со слезами воскликнул он.
Романондо Свами внимательно осмотрел Шойболини.
– Не волнуйся, – с улыбкой проговорил он. – Отдохни здесь два-три дня. Потом отправляйся вместе с ней домой. Отведи ее туда, где она жила раньше. Попроси ее друзей не отходить от нее ни на минуту. Скажи Протапу, чтобы он тоже навещал ее, а я пойду за вами следом.
Чондрошекхор послушался совета своего наставника и отправился с Шойболини домой.
ПриказБорьба с англичанами становилась все более жаркой. Мир Касим терпел одно поражение за другим. В самом начале он проиграл сражение при Катве. А когда обнаружилась измена Гургана Хана, наваб лишился последней надежды на победу. Он потерял самообладание: ему хотелось перебить пленных англичан, он никому не доверял и всех подозревал в измене. Как раз в это время пришло лживое донесение Мухаммеда Таки, что еще больше подлило масла в огонь. Вероломными оказались англичане, изменником – его военачальник, богиня счастья отвернулась от него. Неужели и Долони ему изменила? Этого наваб не мог вынести и написал Мухаммеду Таки: «Не нужно посылать Долони ко мне. Дай ей яду, пусть она умрет».
Взяв чашу с ядом, Мухаммед Таки вошел к Долони. Увидев его в своей комнате, Долони очень удивилась.
– Что это? – гневно спросила она. – Как вы смеете оскорблять меня свои присутствием?! Зачем вы сюда явились?
Мухаммед Таки поднес руку ко лбу и печально произнес:
– Наваб вами недоволен, такая уж, видно, судьба.
– Кто тебе это сказал? – засмеялась Долони.
– Прочтите письмо.
– Ты что, сам не можешь прочесть?
Мухаммед Таки молча передал Долони письмо с подписью и печатью наваба. Она прочитала его и со смехом отшвырнула прочь.
– Это подложное письмо. Зачем ты так шутишь, умереть захотел?
– Не бойтесь! Я могу вас спасти.
– О! Теперь я понимаю, ты чего-то добиваешься. Ты принес это подложное письмо, чтобы запугать меня?
– Нет, зачем же! Я написал навабу, что вы были любовницей Амиата, вот он и разгневался.
Долони нахмурилась, на чело набежали морщины, словно поднялись волны на спокойной Ганге, изогнулся лук бровей, перехваченный тетивой раздумья. Мухаммед Таки почувствовал замешательство.
– Для чего ты сделал это? – тихо спросила Долони.
Мухаммед Таки рассказал ей все как было.
– Покажи мне письмо еще раз, – потребовала Долони.
Мухаммед Таки послушался. Долони внимательно перечитала его и убедилась в том, что оно действительно написано рукой наваба.
– Где яд? – спросила она.
– Зачем он вам? – удивился Мухаммед Таки.
– Что тебе приказал наваб?
– Заставить вас принять яд.
– Где же он?
– Вы хотите отравиться?
– Разве я могу не выполнить приказ моего господина? – спросила Долони.
Мухаммед Таки готов был умереть со стыда.
– Что было, того не вернешь. Но вам не нужно умирать. Я найду способ избежать этого, – сказал он.
В глазах Долони сверкнул гнев. Поднявшись, она решительно произнесла:
– Тот, кто согласится принять спасение от такого негодяя, как ты, станет подлее тебя. Неси яд!
Мухаммед Таки не мог оторвать от нее глаз. Прекрасная, словно цветок, благоухающий в разгар весны, словно волшебная река, наполняемая дождем юности. Мухаммед Таки смотрел на нее и думал: «Вот она передо мной, убитая горем, но как приятно она радует взор! Великий создатель! Зачем ты создал горе таким прекрасным? Что мне делать с этой несчастной девочкой, с этим цветком, вырванным ураганом, с этой лодкой, которую бросает из стороны в сторону бушующее море? Где ее спрятать?» И будто дьявол шепнул ему: «Спрячь ее в своем сердце».
– Послушай, красавица, – сказал Мухаммед Таки, – если ты полюбишь меня, тебе не нужно будет пить яд.
Тогда Долони (мне стыдно писать об этом) ударила предателя ногой. Однако Мухаммед Таки все-таки не дал ей яда. Взглянув на нее исподлобья, он медленно вышел из комнаты. Долони зарыдала.
– О раджа раджей, о повелитель, – шептала она сквозь слезы. – Ты приказал своей несчастной рабыне выпить яд? Если ты хочешь этого – я готова. Твоя любовь для меня нектар, твой гнев – яд. Когда ты сердишься, я пью яд. Какой же яд может быть страшнее этого?! Раджа раджей, свет мира, надежда слабых, избранник создателя, океан милосердия, где ты? Я с улыбкой выполню твой приказ, но мне будет тяжело не видеть тебя в эту последнюю минуту.
У Долони была служанка по имени Коримой. Долони позвала ее и отдала все оставшиеся у нее украшения:
– Пойди к лекарю и попроси у него такое лекарство, от которого я могла бы заснуть навсегда. Продай эти украшения и заплати за лекарство. Что останется – возьмешь себе.
Выслушав Долони, Коримой все поняла. Сначала она не соглашалась, но Долони стала ее упрашивать, и в конце концов глупая и жадная женщина, польстившись на деньги, согласилась.
Лекарь дал снадобье, о котором просила Долони. Один из слуг Мухаммеда Таки тотчас же донес своему господину:
– Служанка Коримой купила яд у лекаря Мирзы Хабиба.
Мухаммед Таки позвал служанку. Та призналась ему во всем.
Мухаммед Таки тотчас же отправился к Долони. Она сидела на полу с запрокинутой назад головой, ее прекрасные, как лепестки распустившегося лотоса, глаза были широко раскрыты, по щекам катились крупные слезы. Возле нее стояла наполовину пустая чашка: Долони выпила яд.
– Что было в чашке? – испугался Мухаммед Таки.
– Яд, – ответила Долони. – Я не похожа на тебя, я выполнила приказ господина. А тебе следовало бы допить то, что осталось в чашке...
Мухаммед Таки молчал. Долони легла, закрыла глаза и погрузилась в темноту... Так прекрасная Долони-бегум навсегда покинула этот мир.
Повелитель и его приближенныеПосле поражения у Катвы армия Мира Касима стала отступать. В сражении при Гирии она снова потерпела неудачу: превосходящие численностью и силой англичане разгромили армию мусульман, смели ее, как ураган сметает пыль. Оставшиеся в живых мусульмане укрылись в Удайнале. Они окружили город глубоким рвом, и благодаря этому им удалось остановить наступление англичан.
Когда Мир Касим прибыл в Удайналу, Амир Хуссейн доложил ему, что какая-то пленница просит свидания с ним; она знает нечто важное и может сообщить об этом только навабу.
– Кто она? – спросил Мир Касим.
– Эта женщина прибыла из Калькутты, – ответил Амир Хуссейн. – Уоррен Гастингс [121]121
Уоррен Гастингс(1732—1818) – первый английский генерал-губернатор Индии (1772—1784), проводивший жестокую колонизаторскую политику. Сурово расправился с крестьянскими восстаниями в Бенгалии, снискав всеобщую ненависть индийского народа.
[Закрыть]прислал ее с письмом. По сути дела, она даже и не пленница. Она привезла письмо, которое было написано еще до начала войны с англичанами. Если я виноват, накажите меня.
Вот что писал Гастингс.
«Кто эта женщина, я не знаю. Взволнованная, пришла она ко мне, умоляла сжалиться и отправить ее к навабу – там ей будет хорошо, а в Калькутте она совершенно одинока и беспомощна. Между нами скоро начнется война, но мы, англичане, не воюем с женщинами. Поэтому отправляю ее к вам. Не знаю, хорошо это или плохо».
Наваб приказал привести женщину, и, когда она вошла, сразу же узнал Кульсам.
– Тебе что, надоело жить?! – гневно спросил ее Мир Касим.
Кульсам, спокойно глядя ему в глаза, спросила:
– Наваб! Где твоя бегум? Где Долони?
Амир Хуссейн испугался, услышав столь дерзкий вопрос служанки. Он поклонился навабу и отошел в сторону.
– Ты скоро будешь там же, где эта грешница, – ответил наваб.
– Не только я буду там, но и ты! Поэтому я и пришла сюда! Мне говорили, будто Долони покончила с собой. Это правда?
– «Покончила с собой!» Она умерла, потому что так повелел я! А ты ей помогала в ее низких делишках, так пусть же собаки съедят тебя за это!
Кульсам упала ниц и зарыдала. Но потом она принялась осыпать наваба всеми ругательствами, которые только знала. На шум сбежались приближенные Мир Касима, слуги и стражники. Кто-то схватил Кульсам за волосы, но наваб остановил его. Удивленный поведением Кульсам, он приказал ей говорить.
– Хорошо, что все собрались здесь, – начала служанка. – Я расскажу вам удивительную историю. Кроме меня, вам никто ее не расскажет, а меня сейчас убьют. Так слушайте же! Наваб Бенгалии и Бихара, человек по имени Мир Касим – глупец. У него была бегум, которую звали Долони, сестра военачальника наваба Гургана Хана.
Больше никто не перебивал Кульсам. Все с любопытством слушали ее рассказ.
– Гурган Хан и Доулот Унниса в поисках средств к жизни приехали из Исфахана в Бенгалию. Когда Долони стала рабыней во дворце Мира Касима, брат и сестра поклялись всегда помогать друг другу.
Кульсам рассказала, как она вдвоем с Долони ночью ходила к Гургану Хану и о чем Долони говорила с братом. Она рассказала также, как им не разрешили вернуться в крепость, как они встретили брахмачари, как жили в доме Протапа, а потом напали англичане и похитили Долони, приняв ее за Шойболини. Поведала она и о том, как погиб Амиат и другие англичане, как ей с Долони пришлось оказаться в одной лодке с Фостером и, наконец, как Фостер высадил Долони на берег.
– Наверное, дьявол вселился в меня в ту минуту, иначе разве я оставила бы бегум одну? – продолжала Кульсам. – Но я увидела, как страдает этот проклятый англичанин и... да что тут говорить! Я думала, что следом плывет лодка наваба и она подберет бегум. Я достойно наказана! Когда бегум осталась на берегу одна, мне стало грустно и я попросила Фостера меня тоже высадить на берег, но он отказался. В Калькутте я умоляла каждого встречного помочь мне вернуться сюда, но никто не хотел меня даже слушать. От людей я узнала, что Гастингс-сахиб добрый человек, я пошла к нему, в слезах упала к его ногам, и он сжалился надо мной. Теперь можете убить меня, я не хочу больше жить. – Кульсам снова заплакала.
На роскошном троне, украшенном драгоценностями, опустив голову, сидел наваб Бенгалии. Жезл правителя уже выскальзывал у него из рук, и никакими силами нельзя было его удержать. Что стало с его могущественным государством, которым он правил без особых трудов? Мир Касим пытался сохранить шипы и забыл о самом цветке... Пожалуй, правду сказала Кульсам: он действительно глуп! И наваб обратился к своим приближенным:
– Слушайте меня! Я не могу больше защищать государство. Эта служанка сказала правду: наваб Бенгалии глуп. Если можете, спасайте Бенгалию сами, а я ухожу. Я буду отсиживаться в крепости Рухидас вместе с женщинами или стану нищим. – Сильное тело наваба дрожало, словно росток бамбука, попавший в стремительный поток. Сдерживая слезы, он продолжал: – Слушайте, друзья мои! Если я буду убит англичанами или их наемниками, как Сирадж-уд-Даула, пусть моя могила будет рядом с могилой Долони. Это единственное, о чем я прошу вас. Мне тяжело говорить, я ухожу... Впрочем, выполните мой последний приказ: я хотел бы увидеть Мухаммеда Таки Хана... Али Ибрагим Хан! У меня нет более преданного друга, чем ты. Прошу тебя: доставь ко мне Таки Хана.
Ибрагим Хан молча поклонился, вышел из шатра и вскочил в седло.
– Кто еще хочет мне помочь? – спросил наваб.
Все, почтительно сложив руки, ожидали приказаний.
– Сможет ли кто-нибудь привести Фостера?
– Я отправлюсь в Калькутту и сделаю все возможное, – с готовностью ответил Амир Хуссейн.
– Да, и еще Шойболини... – задумчиво проговорил наваб. – Кто сможет ее найти?
– Она, должно быть, уже вернулась домой, я доставлю ее сюда, – почтительно выступил вперед Мухаммед Ирфан.
– А кто разыщет того брахмачари, который дал приют бегум в Мунгере? – снова спросил наваб.
– Если вы прикажете, я найду Шойболини, а потом буду искать брахмачари, – ответил Мухаммед Ирфан.
– А где сейчас Гурган Хан?
– Мы слышали, что он идет с армией в Удайналу, – ответили ему.
– Армия – армия... – тихо проговорил наваб. – С чьей армией?
– Со своей, – шепотом ответил кто-то.
Приближенные ушли. Наваб встал со своего трона, сорвал с головы усеянный алмазами тюрбан, разорвал жемчужное ожерелье, сбросил с себя усыпанное драгоценностями платье.
– Долони! Долони! – сквозь рыдания без конца повторял он.
Как недолговечны величие и власть в этом мире!
Джон СтэлкартВ предыдущей главе мы упомянули о том, что Кульсам встретилась с Уорреном Гастингсом. Она подробно рассказала ему о себе и о том, как вел себя Фостер.
Историки обычно изображают Уоррена Гастингса жестоким угнетателем. Но деятели, подобные ему, часто становятся угнетателями в силу своего положения. Тот, на ком лежит обязанность защищать государство, даже будучи по натуре добрым и справедливым человеком, во имя интересов государства вынужден притеснять других. Если насилие в отношении отдельных лиц может принести пользу его стране, надо идти на это. Не может быть, чтобы деятели, которые, подобно Уоррену Гастингсу, создавали империю, не были милосердными и справедливыми. Тот, кто по природе своей жесток и несправедлив, не способен укрепить государство, ибо это человек неблагодарной и низкой натуры и такие дела ему не по плечу.
Уоррен Гастингс был добрым и справедливым человеком. Правда, тогда он еще не являлся губернатором. Отправив Кульсам к навабу, он тотчас же принялся разыскивать Фостера и, узнав, что тот болен, сделал все, чтобы он как можно скорее поправился. После этого началось расследование его злодеяний.
Перепуганный Фостер во всем признался. Гастингс доложил о его поведении Совету, и Фостера сместили с занимаемой должности. Сначала Гастингс хотел предать его суду, но, так как невозможно было найти свидетелей, а Фостер и так уже достаточно пострадал, отказался от своего намерения. Однако Фостер этого не оценил. Человек низменных страстей, он решил, что его наказали слишком жестоко за столь незначительный в его глазах проступок. Как всякий подлый и виноватый слуга, он был зол на своих хозяев и захотел отомстить им.
В армии Мира Касима служил один немец, а может, и швейцарец, по имени Даис Шамбер. Все звали его Шомру. В то время он находился с войском наваба в Удайнале. Фостер без промедления отправился туда. Сначала он подослал к нему своего человека. Шомру подумал, что через Фостера можно узнать о тайных намерениях англичан, и принял его. Фостер, разумеется, скрыл свое настоящее имя и назвался Джоном Стэлкартом.
Оставив Кульсам в надежном месте, Амир Хуссейн начал свои поиски. От слуг он случайно узнал удивительную новость: какой-то англичанин вступил в мусульманскую армию и сейчас находится в лагере Шомру. Амир Хуссейн решил отправиться туда.
Когда он вошел в шатер, Шомру и Фостер о чем-то разговаривали. Амир Хуссейн сел. Шомру представил ему Джона Стэлкарта, и Амир Хуссейн как бы между прочим спросил его:
– Вы не знаете англичанина по имени Лоуренс Фостер?
Фостер покраснел. Отведя взгляд, он сказал изменившимся голосом:
– Лоуренс Фостер? Нет, к сожалению, не знаю.
– Но, может быть, вы когда-нибудь слышали это имя? – продолжал Амир Хуссейн.
– Имя... Лоуренс Фостер... Да, но где?.. Нет, – запинаясь, ответил Фостер после небольшой паузы, – не помню.
Амир Хуссейн больше ни о чем не спрашивал и заговорил о другом. Однако он заметил, что Стэлкарт очень неохотно поддерживает разговор. Несколько раз он порывался уйти, но Амир Хуссейн удерживал его, потому что решил, что англичанин знает Фостера, но почему-то не хочет о нем говорить.
Через некоторое время Фостер неожиданно надел пробковый шлем, но не ушел, а продолжал сидеть. Амир Хуссейн знал, что у англичан не принято сидеть в головном уборе. Когда англичанин наклонился за шлемом, Амир Хуссейн заметил у него на голове шрам. «Видимо, Стэлкарт хочет скрыть этот шрам», – понял он.
Вернувшись к себе, Амир Хуссейн позвал Кульсам.
– Пойдешь со мной, – приказал он.
Кульсам повиновалась. Они подошли к шатру Шомру. Кульсам осталась у входа, а Хуссейн вошел внутрь. Фостер все еще находился там.
– Если вы позволите, моя служанка войдет, чтобы отдать вам салам. У нее есть важное дело, – обратился Хуссейн к Шомру.
Тот кивнул в знак согласия. У Фостера забилось сердце, он поднялся. Улыбаясь, Амир Хуссейн положил руку ему на плечо, заставив снова сесть. Вошла Кульсам и, увидев Фостера, замерла на месте.
– Кто это? – спросил ее Амир Хуссейн.
– Лоуренс Фостер, – ответила служанка.
Амир Хуссейн взял Фостера за руку.
– В чем дело? – возмутился тот.
Амир Хуссейн обратился к Шомру:
– Сахиб! Наваб приказал арестовать этого человека. Велите сипаям увести его.
– Что случилось? – удивился Шомру.
– Потом расскажу.
Шомру дал ему сипая для охраны, и Амир Хуссейн увел связанного Фостера.
