Текст книги "Carte Blanche 2: Reload (СИ)"

Автор книги: Билен Катрайт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 26 (всего у книги 28 страниц)

Ай чёрт с ним, буду действовать, исходя из ситуации.

Кровь в жилах закипает, скулы сводит авансом, я наконец останавливаюсь перед её дверью, сжимая пальцы в кулак и стукая по этой двери так, что если не снесу к чёрту, то точно вмятины оставлю.

С той стороны движения никакого, повторяю операцию. И так трижды, пока не закипаю окончательно и не хватаюсь за ручку, с упором на ту нажимая.

Примерно тогда и настигает всепоглощающая эмоция «рукалицо», потому что я, блять, долбилась в открытую дверь.

Несмотря на то, что на дворе день, в квартире темно. И опять дежавю, стоит увидеть наглухо задёрнутые шторы.

Прохожу медленно, крадусь зачем-то. Тихонько закрываю дверь и прохожу дальше, не разуваясь. И удивление себя ждать не заставляет, когда среди разбросанного по комнате хлама вижу Окс.

Такое чувство, что давеча тут орудовали воры. Иначе объяснить этого погрома я не могу. Ну, либо это её бесы наружу выползали, и она персонально всё разнесла. И теперь сидит себе на полу, облокотившись на кровать и хлестая виски прямо с горлышка.

– Убить меня пришла? – её мёртвые глаза смотрят на меня с... надеждой? Нет. Игра воображения. Они до чёртиков пустые. Что тут, твою мать, творится? – Как раз вовремя, – ещё и бутылкой мне салютует, зазывая к себе. – Даже сопротивляться не буду, – делает глоток и даже не морщится.

– Эм, – выбивает из колеи, вводит в ступор, и я воровато осматриваюсь, пытаясь понять хоть что-то. Ещё бы вспомнить, зачем пришла. – И который день? – киваю на бутылку в её руках, понимая, что она не единственная. Об этом говорят отёки под глазами и измученно-уставший вид. Ещё бы, столько пить.

– Понятия не имею, – разводит руками, даже предпринимает попытки подняться. Провальные попытки.

– Устала быть дрянью? Перезаряжаешься? – не кулаками, так словами. Да, Кескевич?

– Ха, – только сейчас замечаю, что с её волосами. Не дурно... – сечёшь фишку, – не огрызается, не прыскает ядом... да в чём дело?!?

– Я, вообще-то, поговорить хотела, – выдерживая паузу, собираю пальцы в замок и невинно выдаю, наблюдая за её подавленной физиономией. – Ну, ещё пару волос тебе выдрать, – она что, усмехается? – Возможно, выбить пару зубов.

– Так вперёд, – снова разводит руками, отставляя бутылку, – вот она я. Беспомощная и беззащитная, – блять.

Брови хмурю, губы поджимаю, пока она смотрим взглядом своим выжидающим. Но, так и не дождавшись, фыркает, снова хватаясь за горлышко.

– Ну и не мешай тогда, – мордаху свою обиженную отворачивает и снова принимается вливать в себя пойло.

Примерно с минуту ещё стою, а потом не выдерживаю. Подхожу, нагло бутыль из её рук забираю и остаюсь рядом стоять, заставляя её поднять голову свою бестолковую.

– Эй, отдай... – ручонки свои тянет, жалкое зрелище.

– Спасибо, – выдаю вдруг, и её правая бровь ползёт вверх, мол, за что это? – За то, что показала, как я буду выглядеть, если нахуй сопьюсь.

– Хм, – снова танго её покусанных губ, а руки балластами падают на пол. – Ну ведь знала, не до конца я бесполезна...

– Да что с тобой, мать твою!? – не сдерживаюсь настолько, что хочется пнуть эту девку, вот только нога не поднимается.

– Слушай, – так, судя по тому, что ладонью она на кровать опёрлась, следует ожидать, что сейчас встать попытается, – вместо того, чтобы мне тут нотации читать – иди лучше к друзьям, к мужику своему, который тебя, блять, любит! – О-о-о, судя по тембру, не сложно догадаться, что в этом пьянстве неразделённые чувства виноваты. Странно только слышать это от снежной королевы. – Ну перепутал малость, ну с кем не бывает. Просто не повторяй моих ошибок и не теряй, ик, любовь. Это, сука, такая редкость в наше время! – спустя тонну попыток она наконец встаёт на обе ноги, и теперь её лицо прямо напротив. Вместе с перегаром... – Умей засовывать гордость в жопу, вот, что я тебе скажу! – только говорит она это, по-моему, не мне. – А то наступит необратимый момент, и будешь лить слёзы, что была гордой ебанутой дурой... – не знаю, что конкретно она хотела: вальяжно волосы поправить, или об собственную ногу споткнуться. Если второе, то вышло на ура.

– Лить виски, ты хотела сказать... – дыхание сбивается, поскольку в этот момент ловлю её пьяное тело практически в полёте. Ещё и за талию удерживаю, лишь бы эта пьяная идиотка не грохнулась.

Она ещё что-то возмущённо бормотать принимается и пальчиком своим тычет, пока я делаю вместе с ней несколько шагов и кое-как дохожу до ванной.

– Ты чего делаешь? – это она говорит, будучи опущенной башкой своей в ванную, где я направляю на неё душ и щедро поливаю холодной водой. – Блять! – трезвит, однако.

Она сейчас не в том состоянии, чтобы со мной справиться, поэтому я легко осуществляю задуманное и наконец отпускаю. В тот самый момент, когда рвотный позыв ждать себя не заставляет, и девчонка быстро плюхается на коленки перед унитазом, поспешно открывая крышку и извергая из себя практически всю гадость, которой пичкала себя все эти дни. Господи...

– Легче? – кажется, я просто мастерски притягиваю к себе эпический пиздец. Полчаса назад я шла сюда, сжимая в кулаки пальцы и мечтая расцарапать этой сучке морду, а теперь стою тут с ней над унитазом и придерживаю заботливо так её мокрые волосы, пока она блюёт. Красота, ничего не скажешь. – Ты всё? – ещё и интересуюсь, Боже ты мой.

А когда получаю в ответ кивок утвердительный, то с лёгкостью поднимаю её с пола, снова окуная в ванную и проводя ту же самую процедуру с душем, пока эта истеричка кроет меня всевозможными матами. Очухалась, блять.

– Держи, – кидаю ей в руки полотенце и умиляюсь, как быстро она его ловит. Реакция на месте, значит. – Пошли, – одной рукой под локоть её беру, а второй за талию придерживаю, потому что ловкость рук может и вернулась, а вот ноги ещё держат плохо.

– Да отвали ты... – ещё и брыкаться пытается, вот только настолько вяло, что мне и силы то применять без надобности. Поэтому и довожу её спокойно до комнаты и скидываю на диван, садясь рядом. – Чего ещё? – обиженно цыкает и даже ноги под себя поджимает. А я улыбаюсь отчего-то, уж слишком она мне мокрую кошку напоминает.

– Да так... – ухмыляюсь в ответ, получая взгляд недоверчивый. Неужто думает, что я дождусь, пока протрезвеет окончательно, дабы морду ей набить? – Полагаю, это из-за тебя Гоша в таком же состоянии? – мне стоит его имя произнести лишь, как у девчонки шерсть дыбом. – Ну, он, по крайней мере, на ногах стоит, – тут же руки поднимаю примирительно, поясняя, что он не в такую стельку.

– Тебе вообще какое дело до меня? – всё ещё недоверительно косится, а меня вдруг как иглой пронзает... Это насколько же нужно загнать себя в угол, чтобы шугаться от любого проявления человечности в свою сторону?

– Не хочу, чтобы ты совалась в коридор в таком виде, – нагло осматриваю её с ног до головы, сама головой качаю. – А то увидят ещё, каким помятым моё лицо может быть, ну его нахуй... – не знаю, зачем, но улыбаюсь. По-доброму так, сама от себя не ожидая.

И Оксана эту улыбку зеркалит, чуть губы скашивая. Дескать, за столько дней забыла, как улыбаться.

– Не высунусь, не переживай, – отводит взгляд и смещает его на отставленную мною бутылку. – Просто отдай мне моего друга, и можешь быть спокойна, – её палец направлен на бутылку Джека, а мой – к переносице, которую я тру с несколько секунд прежде, чем совершить в своей жизни очередную глупость. Потому что я буду не Кескевич, если не усугублю.

– Есть предложение получше, – плавно с дивана поднимаюсь и подаю ей руку, пока та глазами дикой кошки смотрит на меня. – Предлагаю пойти на измену и выпить пива с креветками, – и пока её брови медленно, но верно лезут на лоб, я чуть наклоняюсь, продолжая уже шёпотом. – А Джеку мы ничего не скажем...

Немая сцена, моя протянутая рука и её застывшее на лице удивление. Всё это выглядит так, будто кто-то поставил нашу жизнь на паузу, и сейчас мы покорно ждём, пока этот кто-то снова нажмёт на кнопку, чтобы увидеть продолжение.

Так и происходит, и Оксана неуверенно, но всё же укладывает в мою руку свою влажную ладонь. Поднимается с дивана, всё ещё пошатываясь, но тут же находя во мне поддержку. Опору, если быть точнее.

А я, в свою очередь, нахожу очень забавным то, что наступать на грабли постепенно становится моим любимым занятием по жизни.

Точнее, я на них не наступаю.

Я на них прыгаю.

С разбегу.

С удовольствием.

И уже с широко закрытыми глазами.

Комментарий к Писала эту главу дольше, чем какую-либо из предыдущих. И момент с Ниной и Оксаной настолько на душу лёг, что хотелось расписать его листов на десять. Но у нас ещё всё впереди, ведь так? :)

====== Часть 47 ======

Наверное, у каждого были моменты, когда он думал: А правильно ли я делаю? А нахера я это делаю?

Так случилось и со мной, когда я под руку шла по общаге с Оксаной, желая устроить страдалице «похмел-пати».

К слову, Нэт с Артёмом решили последовать моему примеру и свалить с пар. То ли выпить не терпелось, то ли переживали за то, не сотру ли я в кровь костяшки.

И каково было видеть их лица, когда я ввалилась в их комнату, придерживая за талию собственного близнеца.

Боже, здесь опять в тему «рукалицо», иначе объяснить не смогу.

Ну, а если постараться, то Наташа от удивления чуть пиво не выронила, а Депо просто замер на месте с креветкой во рту. Тоже мне, немая сцена.

– Четвёртый бокал найдётся? – слегка толкаю дверь ногой, закрывая за нами. И своим вопросом даю понять, что её появление – это именно то, что они думают.

– Эммм, – застывшая посреди комнаты Нэт только мычит, ничего внятного не озвучивая. Поэтому и приходится сбрасывать Окс на кресло и топать на кухню самой.

– Какие вы негостеприимные, – мой тон и мои действия наверняка говорят о том, что по дороге я успела знатно накидаться. Но самым страшным было то, что я была абсолютно, как стёклышко, трезва.

– Сеструнь... – подохуевший Депо входит за мной, пока я с посудой разбираюсь, кидая в рот креветку с огромной тары, – с тобой всё в порядке? – а ты как думаешь?

– Что-то не так? – демонстративно жую креветку, делая вид, что не врубаюсь. А что, им можно было с ней время в компании проводить, а мне – нет?

– Ну как тебе сказать... – репу чешет, глаза опускает. Давай, братец, блесни красноречием.

– Ты сам её сюда вернул, верно? – достаю два бокала, вставая на цыпочки, дабы до верхней полки дотянуться. Артём кивает. – Значит, будем уживаться, – невинно пожимаю плечиками, будто так всё и должно быть, – тем более, у человека травма душевная, подлатать надо, – игриво кручу в пальчиках ножки бокалов, просачиваясь мимо брата и топая в комнату.

Окс сидит, как кукла надувная, а Наташа, как столб фонарный – с места не двигается, то на неё, то на меня глядя.

– Мы пить будем или нет? – плюхаюсь рядом с Окс и вручаю той бокал. Та же берёт так несмело, как зашуганная, ей Богу. – И вы умудрялись путать меня вот с этой тихоней неродимой? – пока все в диком затупе, беру бутылку сама, сама же себе и наливаю. И не только себе. Не забываю и про... сестру?

Наташа с братом хоть и переглядываются, но себе наливают. А они как думали? Что я всё оставлю в прошлом и упущу шанс их подъебнуть?

Ха.

Ха!

Ха ещё раз!

– Так, – и первой не выдерживает моя Натали, делая глоток для храбрости. – Ничего не хочешь нам сказать?

И я откидываюсь на спинку кресла, немного притесняя Окс и вынуждая ту поёрзать.

Не жмись, сестрица, если совсем места мало будет, то я сяду на тебя.

– Хочу, – ногу на ногу закидываю, бокалом салютую, – но я ещё слишком трезва для этого.

Кажется, с этого самого момента стартует игра «Кто быстрее накидается». И выигрывает Нэт, которой, видимо, больше всех хочется знать, почему её лучшая подруга сидит рядом с той, кого ещё днём хотела вышвырнуть с общаги собственноручно.

Оксане, кстати, напиваться особо не нужно. Один её видок говорит о том, что для того, чтобы догнать её, нам нужно было начинать безбожно пить ещё с утра. Причём виски. Причём не закусывая.

И примерно к третьей бутылке языки развязываются, а к четвёртой – разговор льётся лучше песни.

– Так я был всё-таки прав, – Депо икает даже, пока лыбу свою фирменную тянет, – тебе этот скрытный покоя не даёт?

О да, братец, ты всегда прав. Во всём. Кто бы сомневался?

– Он мне не поверит, даже если я, блять, на детектор лжи сяду! – заплетающимся языком бормочет Оксана, заливаясь.

А к креветкам-то и не притрагиваются... чем я тихонько решаю воспользоваться, начиная таскать со столика по одной.

– А ты попробуй не словами, а поступками, – наконец подаёт голос подпитая Нэт. И взгляд этот, лисий-лисий. Давай, девчонка, научи эту пройдоху, как парней кадрить.

– Это как? – Окс бровь изгибает, не забывая бокал свой наполнять. – Цветы ему подарить?

– Ага, и ванную с лепестками роз, – Депо хохотом заливается, пока близняшка обиженные глазки делает. – Серенаду ему спой, номер в отеле самый лучший закажи, – ну всё, понеслась... – закажи еду из ресторана, напиши письмо в стиле шестидесятых, стихи почитай, – Тёма, блять... – только в кровать сразу не тащи, спугнёшь!

– Артём! – не выдерживаю, прикрикиваю, а сама кулаком рот прикрываю, ибо смешок лезет без спроса.

– Да ну вас, – Окс всё же фыркает и на спинку кресла откидывается, меня задевая. И вид у неё такой, будто сейчас голову мне на плечо уложит и носом туда зароется, мол, обижают меня, разберись!

И от одной мысли чувства странные с головой накрывают, что я перестаю соображать. Ибо понять не могу, блевать меня тянет от всего этого, или я наконец чувствую то, чего не чувствовала уже очень давно?

Я всегда, сколько себя помню, старалась вжиться в роль старшей сестры и в какой-то степени заменить мать. Старалась отгородить Лину от всяческих бед, а по итогу всё выходило так, что это мою задницу нужно было вытаскивать из неприятностей.

Потом Глеб, от которого я мало того, что спастись не смогла, так ещё и безбожно влюбилась. И с тех пор моя задница начала полыхать таким огнём, что все только и успевали, что из ада меня доставать.

А теперь... теперь я в кои-то веки чувствую себя... стеной, что ли. Не каменной, нет. Для начала небольшой стеночкой из пенопласта, но всё же!

Вот, что бывает, когда изрядно напиваешься...

– Ну, во-первых, убери вот это с лица, – сделав ещё пару глотков, Наташа выпрямляет спину и чертит пальчиком в воздухе овал, передразнивая надменный взгляд близнеца. – Во-вторых, говори с ним, как с человеком, который тебе дорог, а не как с очередным бедолагой, которого собираешься кинуть, – о да... внимай, Оксана, и записывай! Сейчас обезумевшая ватага алкашей научит тебя, как отношения строить.

– И, желательно, не делай всё так, будто в ваших отношениях всё решаешь ты. Мужчина должен чувствовать себя мужчиной, а не зависящим от бабского настроения индюком, – вот так вот. Интересно, этот косой взгляд, который мне уловить удалось, значил посыл Оксане, или всё-таки девице, которая слева от него сидит?

– Только не расстилайся перед ним полностью, а то ещё подумает, что ты у его ног, готова любой его каприз исполнить, стоит ему на тебя сверху вниз посмотреть, – это уже интересней. И Окс, кажется, понимает, что слова Наташи – некая ответочка Артёму. И оба нагло прикрываются нотациями. Дескать, жизни стерву учат.

– Но всё же он должен знать, что этого взгляда должно порой хватить, дабы ты за ним следовала и не перечила. Это, знаешь ли, закаляет мужской стержень, – Депо даже голос повышает, чтобы перебить. И теперь мы с Окс, откинувшись на спинку, молча наблюдаем за этой перепалкой, попивая пивко.

– Главное: не дать себя использовать. А то, знаешь ли, ему моча в голову ударит, и ты должна будешь, поджав ушки, подстраиваться под его настроение, – Наташ, мне уже смешно, прекратите...

– А дабы под это настроение не подстраиваться, ты должна своего мужчину чувствовать, и лишний раз его терпение не испытывать, – кстати, смешно уже не только мне. Окс даже первый раз за этот совместный вечер улыбается слегка, на меня поглядывая.

А эти двое фактами продолжают стрелять, пока намертво не забывают, с чего вообще начали, и какую тему обсуждали.

И под этот бурный поток непрекращающегося диалога я молча тычу в Оксану пальцем, обращая на себя её внимание. Киваю, мол, давай свалим отсюда, и девчонка на лету схватывает, тихо стаскивая со стола тарелку с креветками. Я же беру оставшуюся двушку пива, и мы синхронно поднимаемся, пока сладкая парочка, друг к другу развернувшись, ведут интеллектуальную беседу. Богом клянусь, ещё минут десять, и они лбами друг в друга упрутся и будут громко вопить: «Ты меня уважаешь!?».

На цыпочках крадёмся к двери и также молча выходим. Хихикаем, когда оказываемся в коридоре. Собственно, картина маслом: мы, чуть ли не в обнимку, размахивая тарелкой и бутылкой пива, топаем себе к лестнице, во весь рот улыбаясь. И останавливаемся, когда в коридоре натыкаемся на Глеба, судя по всему, вернувшегося с тренировки.

– Твою ж... – он чуть ли не отскакивает, вынимая наушник и таращась на нас.

– Как думаешь, спутал? – демонстративно наклоняюсь к уху Окс и шепчу. Шепчу так, что вся общага бы услышала. Если бы, конечно, в коридоре кто-то был кроме нас.

– Не, – а она губы поджимает и прядь своих волос в пальцы берёт, к глазам моим подносит, – цвет! – тихонечко заключает и тычет вверх указательным пальчиком.

– Ёб... точно, – хихикаю, но быстро откашливаюсь и стараюсь сделать серьёзное лицо. Как будто лектора встретила и стараюсь, понимаешь, не спалиться. – Салют, – непринуждённо так машу Сименсу пятёрней и толкаю Оксану в бок, типа, двигаем!

И быстренькими шажочками мы шагаем по лестнице, пока Миронов, очевидно, с самых охуевшим за всю его жизнь лицом провожает наши спины.

Главное, Вишну не встретить, а то эпичность и так зашкаливает, ну его нафиг...

Добираемся до её комнаты без происшествий, но слишком тучно в дверь вваливаемся. И первое, что делает эта шумоголовая – бросается на колени на пол.

– Прости меня! – она чуть ли не кланяется, пока я пытаюсь понять, какие бесы её одолели. – Это вышло случайно! Клянусь тебе... Это ничего не значит!

И когда я включаю свет, то до меня доходит суть вещей. Эта на ум подбитая алкашка упала на колени перед бутылкой Джека, которая, как ей показалось, слишком обиженно на неё посмотрела. И тыкала она пальцем на пиво в моих руках, оправдываясь, мать её за ногу, перед вискарём!

– Ну хватит... – а что, подыграть нельзя? – Вы поговорите завтра, – со всем своим актёрским талантом вхожу в её положение и тяну за локоть на себя.

– Пожалуйста, можно он посидит с нами? – можно ли посидит с нами бутылка виски? Чёрт возьми, мой ответ – да.

Заходя на кухню, она плюхается пятой точкой на пол, ставя рядом с собой тарелку с креветками и делая пригласительный жест.

– Располагайся, – как щедро, не стоило...

К слову, не проходит и получаса, как я начинаю понимать, что Джеки в нашей компании – просто счастливая случайность. Ну, или не случайность. По крайней мере, бутылка пива кончается, и мы принимаемся за что покрепче. Язык развязывается окончательно, и я и понять не успеваю, как изливаю ей душу про семью.

Про то, как осталась без отца. Про то, как нещадно начала спиваться мать. И про то, как молниеносно ворвался в мою жизнь Миронов, заменив мне впоследствии практически всю семью.

Замечаю, как Окс не многозначительно вздыхает. И интересуюсь, приподнимая бровь. Точно что-то сказать хочет.

– Даже не знаю, что лучше... – виски с горла, задушевные разговоры среди ночи... больная голова на утро обеспечена. – Такая семья, зато своя. Или приёмная, которая тебя с собакой цепной путала.

Наш разговор остаётся в том же русле, только теперь она изливает душу. А я заливаю в себя виски, слушая, через какой архиебический пиздец ей пришлось пройти. Чёрт, и после услышанного я смею говорить, что у меня жизнь плохая? Да у меня рай, чёрт возьми, по сравнению с этим!

– Он когда в моей жизни появился, я долго не могла поверить, что не сплю... – так. Мягкий голос, иной тон, откинутая на дверцу шкафчика голова... Играй гармонь про мужиков, нашу любимую. – Он был практически всем для меня, а потом... – затишье, и взгляд трезвеет. Даже, стервенеет, что ли, когда она забирает у меня бутылку и делает с горлышка пару глотков. – Чёртовы тупые привычки, они остались. И я попала под горячую руку. Правда, решила, что моё новое знакомство – лишь очередная игра. Вот только обкраду этого мужика и ускачу в закат на розовом пони, – и что-то мне подсказывает, что в её плане что-то пошло не так. – Этим мужиком оказался Эд, – теперь всё ясно, – и тогда я ещё понятия не имела, в какой заднице оказалась...

– Почему ты не рассказала ему? – поворот головы в мою сторону и приподнятая бровь. А глаза и усмешка говорят о том, что я круглая дурочка, раз задаю такой вопрос.

– Думаешь, я бы позволила Гоше во всё это вмешаться? – логично. – Он бы оттуда живым не вышел, я знаю это. Вот и свалила тактично, уводя все проблемы за собой. – Надо же, человечный поступок той, которая всю свою сознательную жизнь прикрывалась чужими спинами.

– Ты его любишь? – кажется, это второй по глупости вопрос.

– А ты как думаешь? – я уже не думаю. Я вижу. Вижу по её глазам, в которых собрана вся палитра горечи. Пара секунд, её очередь вопросы задавать. – А ты?

– Люблю ли я Вишну? – третий.

– Миронова, дурко... – после того, как слышу его фамилию, передёргивает невольно. И тело мурашками покрывается. А ещё скулы сводит. И ноги. На всякий случай. – Ясно, – темно, блять! Улыбается ещё... – Тогда почему ты сейчас здесь?

– Аналогичный вопрос.

Только вот он остаётся где-то в воздухе, между нами. И после него мы молча допиваем многострадальную бутылку, ограничиваясь ментальным общением.

Как засыпаем – не помню. Помню только, что до ванной пыталась дойти. И у меня это, к слову, вышло. Только заснула я в этой самой ванной, умостив кое-как тяжёлую голову на бортик. И поза была настолько удобная, что, разлепив глаза, я едва шею могла чувствовать.

Оглядевшись, обрывки воспоминаний кинулись на меня, как голодное Поволжье. Голова ещё тяжелее стала, и попытка подняться была наиглупейшим действием этого утра.

– Окс... – я промычала кое-как, услышав в ответ такое же невнятное хрипение с кухни. Отлично, она уснула прямо на полу. Надеюсь, хоть подушкой не сделала тарелку с креветками...

Телефон в кармане завибрировал, и я поняла ещё одну вещь: мне чертовски трудно рукой пошевелить. Блять, я сколько вчера выпила!?

Кое-как изымая трубку из кармана, я, сощурившись, глянула на входящее.

– Прогульщица-алкашка!

Спасибо, Наташ...

Блять!

Я же обещала лектору быть, как штык! Что же... надеюсь, Натали меня отмажет.

Кажется, я отправила «Ещё пять минуточек», после чего откинула телефон на пол и снова закрыла глаза. И эти пять минуточек явили собой несколько часов, потому что открыть мне их довелось только тогда, когда в ванную заплыла Оксана, оглядывая меня одним открытым глазом.

– Доброе утро, – отмахиваюсь от неё, на другой бок переворачиваясь.

– Шесть вечера, – констатирует она ровным тоном, после чего я подлетаю, словно она душ ледяным напором надо мной включила.

Но она, к счастью, включила только воду в кране, после чего зубы чистить принялась. Думаешь, поможет?

– Помоги встать, – руку ей протягиваю, а сама вспоминаю, что она была накидана похлеще меня. И теперь очень велик риск того, что мы можем рухнуть в эту ванну вместе.

Но её хватка превосходит мои ожидания, и в следующее мгновение я оказываюсь на ногах рядом с ней.

– Спасибо, – робкое такое спасибо, будто я провела ночь с малознакомым парнем в пьяном угаре, и теперь не знаю, как в глаза ему смотреть.

– Обращайся, – бурчит она, не вынимая изо рта зубной щётки.

– Я, пожалуй, пойду... – чуть ли не глаза опускаю, через неё проскальзывая.

И уже до двери даже дохожу, оглядываясь, пытаясь в руки себя взять. Молюсь, чтобы никого по дороге не встретить и выплываю в коридор.

Одного только не услышу.

Как только дверь за мной закроется, Оксана слабо улыбнётся, шепнув себе под нос:

– Тебе спасибо...

Я дождусь появления своей парочки в их комнате, занимая свободное время просмотром фильма. Вот только добрую половину фильма пропущу, поскольку в голову то и дело будут врезаться мысли с остротой швейных игл, заставляя меня думать.

О том, как повлияет на всё вчерашний вечер. О том, стоит ли продолжать тесное общение с Вишну, когда Оксана настолько неровно к нему дышит. О том, что мне делать с Глебом...

Да, я твёрдо решила пустить всё на самотёк, но чёрт возьми... Недели не прошло, а думки уже тащат на все четыре стороны. Чтоб тебя...

– Привет алкоголикам!

– На себя посмотрите... – бурчу сквозь улыбку, когда эти двое являют себя моим глазам.

– Антипохмелин развести? – какой заботливый у меня, оказывается, брат.

– Себя разведи, – бросаю в него первую чушь, которая приходит в голову. И только потом соображаю, что я, блять, сморозила. – Чего так поздно?

– В супермаркете были, – вещает Нэт, зазывая меня на кухню, – пошли, поможешь ужин приготовить.

Что я, собственно, и делаю. Сначала помогаю приготовить, потом помогаю съесть. Запить тоже помогаю, медленно опустошая пакет купленных вкусняшек. А там и полночь, когда мне самое время понять, что этот похотливый взгляд Артёма буквально кричит о том, что мне бы занять себя чем-нибудь на полчаса. Или сколько там их сексуальные олимпийские игры длятся...

– Пойду покурю, – до жути непринуждённо решаю удалиться. Так непринуждённо, что никто практически и не понял, – пол пачки, а может и всю... – и скрываюсь за дверью, соображать начиная, чем бы себя занять. И курить как назло не хочется.

Тогда не нахожу ничего умнее, кроме как поплестись наверх. К той самой двери, из которой несколько часов назад еле живая выползала.

Стучусь, чёрт бы меня побрал, пока Окс дверь не открывает.

– Вау, – вместо «Здравствуйте». Потому что выглядит она и правда Вау.

Чёрное короткое платье, идеально сидящее по фигуре. Высокие туфли, классика. А сама она серёжки надевает серебряные, висячие такие. В клуб поди кого снимать намылилась?

– Куда собираешься? – захожу, с интересом её рассматривая. – Давай помогу, – ибо сил нет больше смотреть, как девчонка мучается с застёжкой серьги.

– Попробую себя в другом месте, – выдыхает, ухмыляется, а до меня доходит, как до жирафа. Она что, сваливать собралась!?

– В смысле!? – в коромысле, Кескевич.

– Думаешь, я не вижу, что я тут только обуза для всех? – о Боже... – Ты ведь сама хотела меня выкинуть отсюда вчера, – хотела! Но... но... Блять! – С Гошей мне всё равно ничего не светит, поэтому не буду больше мозолить ему глаза. Он мне чётко дал это понять.

– Так... – руки по бокам расставляю, а сама думаю, что обычно говорят в таких случаях?

Нет, что ты, ты просто чемодан без ручек, мы всё понимаем!

Блин, не то...

Нет-нет, Окс, если ты и свалишь отсюда, то только с моей помощью! Я же обещала!

Блять, опять не то!

– Нет! – что «нет», Кескевич?

Но дальше я мысль сформулировать не могу. Поэтому просто хватаю её за руку и начинаю тащить за собой.

– Эй! Ты чего!? – она едва своими ходулями перебирает, пока за мной пытается поспевать. Ещё бы, такие шпильки!

– К нему.

– К кому? – до неё, кажется, доходит, потому что маршрут у меня лежит прямо к двери Вишну. – Стоп! – тормозит меня. Нехилая у неё, всё-таки, хватка. – Нахрена?

– Поговорите, – а тон-то какой уверенный, Боже. Оскара мне. Ещё одного.

– Ну перестань ты... – снова тормозит меня, напролом прущую, пытаясь отшутиться. – После моих разговоров с парнями итог один... А сперму с этого платья отстирать сложно, – а улыбка на лице тупая до жути просто.

– В химчистку сдашь, – потому что в чём в чём, а в тупости этой девчонке я уступать уж точно не собираюсь.

– Но оно моё любимое! – в силе не уступаю тоже, поэтому всё же дотаскиваю её до нужной двери. – Нина! – поздно, в эту дверь я уже постучала.

Шипит на меня, вырывается, но мигом столбенеет, когда Вишну открывает дверь.

– Привет, – опять глупая лыба на лице, это кончится когда-нибудь? – тут с тобой кое-кто поговорить хочет, – и пока Гоша намеревается открыть рот, я заталкиваю Оксану к нему в комнату и закрываю дверь, оставаясь за ней.

А сама подумать не успеваю, в какой заднице оказывается моя смелость тогда, когда дело касается моих собственных отношений?

Видимо, в этом вся я...

– И о чём ты хотела поговорить? – шатен вздыхает, пока Окс нелепо переминается с ноги на ногу.

– Ну... – губу закусывает, кутикулу коготками обрывает. Нервы, не иначе. – Я уезжаю. Вот, зашла попрощаться...

– Зашла? – Гоша бровь вскидывает, а сам норовит смехом зайтись. – Или тебя силком притащили? – и пока он чуть вглубь комнаты проходит, Оксана чертыхается бесшумно, стараясь спрятать где-нибудь глаза. – Зашла она...

– Ну... распинаться перед тобой снова смысла не имеет, всё равно не поверишь, – всего одно предложение таким тоном, и она снова язык прикусывает. «Вспоминай, чему тебя Наташа вчера учила, вспоминай...», – хотя, может стоит ещё разок рискнуть и напомнить тебе, что ты был самым главным человеком в моей жизни, – от собственной речи и такого сладкого голоса аж на голову давит. И глаза сощуриваются, будто чем-то тяжёлым огрели. – Был... и будешь. – Поправляет себя, поправляет спавшую на лицо прядь волос, а сама слов подобрать не может, потому что прошлое признание забрало, кажется, все силы.

– Вот как, – от удивления Вишну теперь с места сдвинуться не может, а вот губы шевелятся отлично, – и чем тебя накачали, чтобы ты сама с повинной пришла?

– Послушай... – притворный тон исчезает со вздохом, блондинка опускает руки и смотрит прямо ему в глаза, стараясь больше не оправдывать своего скотского поведения, – я знаю, что виновата. Знаю, что вела себя, как последняя дрянь. Но я не знаю, что ещё нужно сказать, чтобы ты мне поверил...

Между ними несколько несчастных шагов, а ей кажется, что километры. Она снова слышит его тяжёлый вздох, решаясь на последнее, что ей под силу.

– Прости меня...

Её голос будто мёдом смазали, не иначе. Но если точнее, то по нему никак ластиком прошлись, стирая напрочь всю ту фальшь, которой она щедро посыпала каждое своё изречение.

А Гоше вроде и хочется уши себе прочистить, но всё равно продолжает как истукан стоять. Ведь зачем? Зачем ей сейчас это всё? Если это очередная ложь, то какого чёрта ей от него надо?

К месту гвоздит невидимой силой, и губы словно склеены.

А у неё отдалённый голос в голове, когда отрывки вчерашних фраз звучат эхом, перебивая все мысли.

– А ты попробуй не словами, а поступками...

Слова Наташи намертво заседают в голове, прокручиваясь снова и снова, как заетая пластинка. Коленки впервые от волнения дрожат, а сами ноги и вовсе подкашиваются, пока грудная клетка судорожно заходится ходуном. И пока сидящий на плече демон шепчет, что за спрос не бьют, она собирает всю волю в кулак, решаясь на то единственное, о чём впоследствии может пожалеть.